Дар звезды Барнарда
Шел седьмой год полета к звезде Барнарда. На борту гиперплана нас было двое: я, Раджив, и мой напарник Инглон. Дежурство навевало на меня страшную зевотную скуку. Целью нашей экспедиции являлась недавно открытая планета Алонса вблизи звезды Барнарда. У этого красного карлика нашлась-таки экзопланета, интересная для возможной колонизации. И я машинально рассматривал проекции звездных систем, видимые невооруженным глазом с поверхности Алонсы, смоделированные «Мамой» по данным рентгеновских зондов. Ничего особенно нового по сравнению с прежними двухсекундными протоколами я не увидел. «Да и что может такого за две секунды, пусть даже на скорости околосвета, измениться»? — рассеянно думал я, честно пялясь на голографическую сферу на капитанском мостике.
Все как обычно: шестьдесят северных созвездий и пятьдесят девять южных. Ну, одно северное отдаленно похоже на Большую Медведицу. Ну и что? Это дань привычному миру, образу жизни и детским воспоминаниям. Мультфильм про маленького медвежонка пришел мне на ум. Малыши, что зверята, что ребята всегда у меня вызывали умиление. И тут меня осенило — я страстно захотел завести ребенка, своего собственного. Слышать его смех и детское агуканье, видеть первые шаги и улыбку. Захотелось отвечать на всевозможные «почему» и «как». Со своей гениальной идеей я решительно отправился к напарнику, в этот момент любовно ухаживающему за редиской и огурчиками в оранжерее.
Нечаянно подумалось, что из моего напарника, если очень постараться, можно вылепить женщину. Почему бы и нет? У него несколько женственное телосложение и хороший рост, густая шевелюра цвета начищенной меди. Когда мы ходили в спорткомплекс, я всегда обращал внимание на его ноги — это практически лягушачьи лапки. Продольные мышцы развиты больше, чем поперечные, и поэтому выглядят красивыми, балетными. Лицо утонченное, большие синие глаза и длинные ресницы. Я уже мысленно смотрел на Инглона как на кусок мрамора в мастерской творца.
Отсекая все лишнее, скульптор из камня сделал Галатею. Миф? Но в каждой сказке есть доля истины. Если он будет упорствовать, то для начала можно взять кожу Инглона (лучше со спины, хотя ягодицы подойдут тоже) и получить клетки без памяти, из которых потом я бы запрограммировал женскую яйцеклетку. Оставалась проблема в получении эмбриона. Я не силен в биотехнологиях, но, надеюсь, «Мама» нам помогла бы.
— Инглон, — кротким тоном обратился я к нему, когда открыл шлюз в отсек с оранжереей. — Как ты относишься к детям?
— Странный вопрос, Раджив. Конечно же, хорошо. Когда-нибудь мы вернемся из экспедиции на Землю, и тогда непременно женюсь.
— Ты календарь полетного расписания давно смотрел? — спросил я, листая картинки на электроноте. Тач-экран, наконец-то, высветил нужный график. Затраченное время на полет туда-обратно плюс время там, «сожрет» многие годы. Да и космическое излучение может изменить наш генетический потенциал. Сейчас мы молоды, Инглон, и это наиболее подходящий период для зачатия крепкого и здорового ребенка.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросил Инглон, он часто заморгал глазами и выронил лейку из рук.
— Я предлагаю тебе трансформацию. Из тебя выйдет славная женщина и добрая мать, — ответил я и прищурился, мысленно прилепляя к напарнику женские формы.
— Уверен? — дрожащим голосом спросил напарник и решительно снял с себя огородный фартук в цветочек. — Я не согласен, Раджив. А почему бы тебе самому не «трансформироваться»? Ты упитанный, кругленький, ээ-э… обаятельный. У тебя больший запас питательных веществ на бедрах и талии, гораздо больше чем у меня. Для вынашивания ребенка это вв-важно. И вообще, ты забываешь, мм-мы анн-дд-дросы, а не люди. Да, мы мужчины, но не такие как все, мы необычные мужчины. Андросы никаким образом не смогут изменить пол. Не веришь, Сс-спроси у «Мамы».
Инглон осторожно выпутался из кругов поливального шланга и отступил в шлюз кольцевой галереи.
— Раджив, д-да-давай, ты все обдумаешь, а тогда поговорим на трезвый и свежий ум. Хорошо? А я пока поживу в одной из дальних кают, но не скажу в какой. Ты ко мне не ходи и не ищи меня. Будем общаться по корабельному радио.
С этими словами Инглон бросился от меня наутек.
— Стой! Подожди! — крикнул я в след. — Инглон, дружище, ты меня не так понял!
«Что я не так сказал»? — искренне недоумевал я. — Придется и вправду посоветоваться с «Мамой».
***
Я сидел в кают-компании в кресле приватного общения с «Мамой» и беседовал с ней на капитанской лингве, которой не владел Инглон.
— В чем проблем, Раджив? — спросила «Мама», тоже переходя капитанский язык.
— Мама, я хочу завести ребенка, — честно признался я. — Самое время.
— Поэтому ты надумал трансформировать напарника в женщину?
— Да. Разве роль матери и родителя — не благородная роль для человека? — искренне удивился я.
— Для обычного человека, землянина, конечно. Но вы андросы, Раджив.
— Андросы — это ведь люди?
— Люди.
— Тогда я не понимаю, в чем препятствие?
«Мама» замолчала. И я услышал, как громко загудели трансформаторы и неистово завыли кулеры, охлаждая «мамины» мозги. По-видимому, она глубоко копалась в архивных базах данных.
— Слушай, Раджив. Вот, я нашла предполетные медицинские карты, твою и Инглона. Здесь же есть и ваши пренатальные карты с момента зачатия и до рождения. Итак, зародыши андросов, Инглона и Раджива, получены в центрифуге при семикратной силе тяжести. Поэтому вы сможете комфортно жить на планетах с повышенной силой тяжести, как например, на планете Алонса вблизи звезды Барнарда. Примечание. Наследственный набор состоит исключительно из хромосом типа «игрек» и вообще не содержит хромосом типа «икс».
— Что это значит?
— Раджив, выводы из анализа медицинских карт таковы: без икс-хромосомы двуполое размножение невозможно в принципе.
— А однополое или клонирование?
— На корабле для этого нет условий.
Я огорчился безмерно. Сердцебиение, давление и температура подскочили до критических, что мгновенно отразилось на показателях на главном мониторе. «Мама» отозвалась тут же:
— Не огорчайся, Раджив, вы непросто люди, вы сверхмужчины; выносливые, дерзкие и смелые. Разве этого мало?
— Человеку этого мало, — уныло ответил я.
— Успокойся, мой мальчик, — ласково сказала «Мама», — есть одна непроверенная гипотеза. У первых поколений земных космонавтов рождались исключительно девочки. Но… влияет ли невесомость на преимущественное рождение девочек, никто никогда специально не проверял.
— Невесомость против гравитации?! — воскликнул я и подпрыгнул в кресле. — Спасибо, «Мама»! Это хорошая подсказка. Буду думать.
Я помчался в рубку управления. Там я лихорадочно стал шарить по схемам включения и отключения гравитации в каждом секторе и каюте.
— Эврика! Нашел! — обрадовано завопил я.
Мне не стоило большого труда вычислить, в каком секторе засел Инглон, когда он покинул оранжерею. Это было восточное крыло гиперплана. Я выключил в том секторе гравитацию и заблокировал вход-выход, чтобы он не смог выйти оттуда и снова включить гравитацию.
Так теперь мне оставалось продумать, чтобы из-за невесомости в организме Инглона чрезмерно не терялся кальций. Для этого ему надо доставить в отсек: специальный силовой тренажер, магнитную беговую дорожку и экзоскелет для имитации правильного распределения (голова-ноги) крови в теле. Это с одной стороны. С другой стороны, я понял, что еще хорошо бы обеспечить напарнику сбалансированную диету, желательно рыбно-вегетарианскую. Таким образом, я хотел с помощью невесомости заставить организм Инглона преобразовать какую-то часть хромосом из игреков в икс.
На весь эксперимент я отвел себе три месяца. По идее, как мне показалось, всего за три недели организм Инглона привыкнет к новому образу жизни и начнет перестраиваться с точки зрения наследственности. «Конечно же, Инглон из андроса не превратится полностью в женщину, но что-то иное, отличное от сверхмужчины, в нем должно появиться», — логически рассуждал я.
***
— Раджив! — захрипел корабельный динамик голосом Инглона. — У меня исчезла гравитация. Сделай что-нибудь! Там, наверное, что-то сломалось.
— Не беспокойся, Инглон, — невозмутимо ответил я. — Гравитация отключена лишь в твоем, агротехническом секторе.
— Зачем?
— Я запустил новый эксперимент.
— Какой.
— Секрет пока. Но обязательно расскажу через три месяца. Потерпи, Инглон, тебе тоже понравится.
— Ты сумасшедший, Раджив.
— Я знаю, напарник.
— Ладно, что я должен в этом эксперименте делать? — смирился Инглон.
— Ничего особенного. Каждую неделю будешь сдавать анализы, всякие разные. Файл со списком пришлю вечером. Считай, что ты в отпуске. Кино, тренировки по-старинке, блюда из вегетарианского питания, любимые занятия и крепкий сон. Приятного отдыха, Инглон.
По началу, я решил не посвящать напарника в суть моего эксперимента. Нервы будущему донору женской хромосомы лучше сберечь. Поэтому я всячески пытался увильнуть от истинной подоплеки моей деятельности. Смысл полета к планете Алонса приобрел для меня иной ракурс и заиграл новыми красками. Мысленно я летал, представляя себе, что на планете Алонса появится полноценная семья: папа (это я), дочь или сын и дядя Инглон. А мамой будет, — учитывая гипотетическое происхождение будущей икс-хромосомы, — одна из пра-пра-представительниц рода Инглона. Ее фотопортрет «Мама» как-нибудь да уж реконструирует для полноты фамилии. Оставалось ждать, ждать и ждать…
***
Время проходило медленно, в мучительных трудах с моей стороны. Я сутками проводил за микроскопом, ретортами с реактивами, спектрометрами и прочими биохимическими устройствами. Компьютерная симуляция после каждой партии анализов показывала разные изображения будущего потомка. Но началась гипотетическая эволюция с моллюсков, земноводных и рыб. Большой радостью для меня стал дельфин, который в модели почему-то никак не хотел вылезать из воды на сушу. Икс-хромосому я получил, но она все еще не принадлежала человеческому роду.
Из-за чего я вынужденно исключил из рациона Инглона рыбу и заменил ее орехами и бананами. «Они растут на суше», — предположил я. К счастью новый рацион помог. В симуляции появились приматы. Когда из приматов явилось существо, напоминающее кроманьонца, я был вне себя от эмоций: кричал и бил себя кулаками в грудь, словно вожак дикого племени. Этого показалось мало. Тогда я побежал в оранжерею, нашел высокую пальму и скакал вокруг нее с палкой, пытаясь ею сбить кокосовые орехи.
До конца намеченного срока оставался месяц. Икс-хромосома, взятая у Инглона, приобретала все более и более человеческие черты. Вскоре бульон из зародышей оказался в пробирке. Сколько их там, я не знал. По законам природы: выживет сильнейший. «Теперь не грех бы подумать и об инкубаторе для ребенка», — крутилась мысль в голове. Где, где, где? Где его взять? Я вспомнил об инкубаторе для телят. Один из них хранился в резерве. Из него-то я и вознамерился сделать необходимое устройство для вынашивания человеческого дитяти. Капсула оказалась полностью закрытая, а не прозрачная — и это был ее главный недостаток, — что мешало контролировать процесс развития малыша в полной мере. К «Маме» я не обращался, мучился сам. Но на последнем этапе — получения питательного раствора, пришлось вновь пообщаться с «Мамой».
Все это время Инглон сидел взаперти в своем отсеке и не догадывался о результатах моих опытов. Полет «туда» заканчивался. Гиперплан вышел в окрестности звезды Барнарда. Лучи красного карлика облизывали обшивку корабля во всех диапазонах частот: от радио, рентгена и инфракрасных до интенсивных оптических. Торможение корабля до выхода на орбиту планеты Алонса займет примерно девять месяцев, а это как раз было мне на руку.
***
Однажды утром меня разбудил вой сирены. Я кинулся в рубку управления и обнаружил, что нарушение блокировки входа-выхода в восточное крыло гиперплана. Это означало лишь одно — Инглон сбежал из заточения. И теперь бродит неизвестно где-то по кораблю. Надо было его чипировать, а я сплоховал, закрутился и забыл. Понадеялся на его порядочность, порядочность лабораторного кролика. Осел!
— Инглон! — зарычал я. — Ты, твою пра-прародительницу, где?
Тишина в динамиках. Но он подло молчал и не отзывался.
— Подлый трус! Выходи! — завопил я. — Инглон, отзовись!
Тишина шипела, хрипела помехами в динамиках. Старую электропроводку давно следовало обновить, но руки не доходили. Эксперимент отнимал все мыслимое время. Я запросил у «Мамы» поиск сбежавшего подопытного. Она включила все мониторы, и вскоре беглец нашелся в кухонном отсеке. Хорошо бы его не спугнуть. Нейлоновая сеть, электрошокер (в самом крайнем случае) и наручники — вот набор для поимки моего «кролика».
— Привет, напарник! — миролюбиво сказал я, появляясь на кухне.
— Так в чем заключался твой странный эксперимент? — спросил Инглон, яростно набросившись на кусок просоленного сушеного мяса, которое он достал прямо из рефрижератора, стоящего позади него, и разморозил в микроволновке.
Он смачно грыз длинную полоску, снятую, похоже, с лопатки буйвола, громко чавкал и не эстетично отрыгивал.
— Сто лет не ел ничего мясного, а все из-за тебя, — жаловался он. — Все рыба, да рыба, лягушки и моллюски. Тоже мне еда?! Я думал, чешуей покроюсь.
— Ты нарушаешь диету, Инглон. Мясо тебе не показано, — сказал я, подбираясь со своим арсеналом к нему ближе.
— Кем не показано?
— Медицинским роботом диетологом.
— Он мне не указ, и чихать я хотел на все диеты и запреты, — ответил Инглон, облизывая губы.
— Пожалей свой желудок, — увещевал его я. — Может стать плохо.
— Раджив, не занудничай!
Тут я изловчился и накинул на него ловчую сеть. Иглон забарахтался в ней, но кусок мяса не выпустил, а наоборот впился в него бульдожьей хваткой. Изо рта потекли длинные и густые слюни.
— Попался, голубчик! Отдавай мясо.
— Нет! — взвизгнул он. — Ни за фф-фто!
Я ждал, когда он доест. После чего сгреб его в охапку и потащил в медицинский отсек.
— Чего изволите, Раджив, — спросил робот-врач.
— Сделай-ка нашему пациенту хорошее промывание желудка и кишечника. Чтобы в его организме от мяса не осталось ни малейших воспоминаний. А потом дай ему поспать часов девять-десять.
— Задачу понял. Готов исполнить, — ответил робот и, усадив Инглона на специальный стул, приступил к процедурам.
— Я не согласен. А-аа!..
***
Когда Инглон уснул, то на каталке я самолично довез его в восточное крыло в любимую каюту. Мне, безусловно, было его жалко: оказаться в качестве подопытного малоприятно. Но высокая цель оправдывала средства. Тем более что здоровью Инглона это ничем не грозило. Теперь я беспрепятственно чипировал напарника (мало ли что?). А на замок входа-выхода поставил кодировку с квантовым шифрованием, которое нельзя было никак обойти в случае всех катастроф, форс-мажоров и отключения электроэнергии всего крыла. Я вновь отключил гравитацию в восточном крыле и тихо умилялся, глядя в монитор слежения. Беглец крепко спал, стянутый ремнями безопасности, а невесомость тихо и ласково обнимала Инглона. Эксперимент продолжался в штатном режиме.
Настал час, когда я выпустил Инглона из своего места заточения и позвал его в кают-компанию для примирения и беседы. Точное место инкубатора мне пришлось засекретить, благо пространство корабля это позволяло. Догадаться о том, где находится инкубатор, Инглон, по моим расчетам, быстро никак не мог. Робот-бармен накрыл стол к чаепитию, предложив микробулочки с имбирем, сыр и жареных кузнечиков.
— Инглон ты готов выслушать, в чем суть эксперимента, спросил я.
— А, чего? — только и сказал он, вместо салфеток утирая рот рукавом комбинезона.
— Не торопись, кушай, кушай спокойно. Успеем все обсудить, когда срок придет.
Я наблюдал за его первобытными манерами, не понятно, откуда взявшимися. И понял, что сегодняшним вечером, напарник не сможет оторваться от трапезы. Сыра и кузнечиков во время эксперимента ему не полагалось.
***
Гиперплан закончил торможение и вышел на расчетную орбиту планеты Алонса. Она порадовала нас толстой и довольно плотной атмосферой с достаточным количеством азота, паров воды и кислорода. К этому времени, по всем расчетам и срокам, ребенок в инкубаторе вырос до размеров доношенного плода и вот-вот должен был перейти в режим родившегося младенца. О чем я Инглону пока не сообщал. Зачем? Всему свое время. Настал день, когда я и робот-врач приняли из лона инкубатора двоих, мальчика и… девочку.
— О, Логос! Этого не может быть! — воскликнул я.
— Поздравляю, Раджив, у тебя сын и дочь, — сказала «Мама» по громкой связи. — Эксперимент завершился удачно. Все параметры в норме.
— Стоп, стоп, стоп! «Мама», откуда взялась девочка? Появление мальчика понятно: икс-хромосома Инглона и игрек моя, поэтому и сын мой. Но откуда взялась девочка? Я андрос, с набором хромосом исключительно игреков. Вторая икс-хромосома у девочки чья?
— Не знаю, Раджив. Это требует дополнительных исследований и анализов твоих и Инглона.
— Хорошо бы разобраться, — и тут меня осенило. — А скажика-ка, Мама, что нового за последнее время, допустим, за год-два, появилось в арсенале вводных данных, о которых ни я, ни Инглон не знаем?
Возникла пауза. «Мама» зависла на несколько минут.
— Видишь ли, Раджив. По мере приближения к цели путешествия, я заметила все более и более возрастающее излучение звезды Барнарда. Гиперплан не во всех отсеках имеет хорошую и достаточную защиту от космического излучения. Спектр красного карлика отличается от спектра Солнца, поэтому сложнее просчитать поведение звезды наперед. Регулярные вспышки Барнарда, звездотрясения и магнитные облака постоянно атакуют корабль.
— Возмутительно! Ты хочешь сказать, что пока Инглон находился в защищенном отсеке и в невесомости, я подвергался облучению Барнарда?
— Да, это так.
— Глупая машина! Включи логику! Это излучение могло повлиять на мою наследственность и появление второй икс-хромосомы?
— Утверждать не могу. Я ничего не знаю, но не исключено, — металлическим голосом проскрипела «Мама». — Не огорчайся, Раджив. Давай, взглянем на эту ситуацию под другим углом. Как говорят древние: что ни делается, все к лучшему.
— Вот как? Очень интересно, — саркастически процедил я сквозь зубы.
— Я хочу сказать, во всем есть не только минусы, но и плюсы.
— И в чем же плюс?
— Девочка, возможно, — это дар звезды Барнарда.
— А иди-ка ты в гибернацию, помощница.
Я был зол, очень зол, страшно зол. «Мама» замолчала. Однако тишина длилась недолго. Ох уж мне эта компьютерная психология для Искина?! По-видимому, как все женщины, она хотела, чтобы последнее слово осталось за ней. Поэтому «Мама» вскоре ожила и, как ни в чем не бывало, миролюбиво спросила:
— Как назовешь малышей?
— Сейчас посоветуюсь с Инглоном.
Я застал Инглона в медицинском отсеке. Он просматривал протоколы моего опыта, свои анализы и рыдал во весь голос.
— А-аа! Раджив, разве так друзья поступают?! — возмущался он. — Ты перестроил мою наследственность. Как я смогу ходить по планете Алонса, которая в три раза тяжелее Земли, без моего набора игрек-хромосом? Я теперь не сверхмужчина, а простой человек.
— Инглон, — обнял я напарника за плечи. — Ты теперь не просто человек — ты мужчина, способный стать папой и вообще дать жизнь новому существу. Ты молодец! И сегодня настал тот самый торжественный момент, завершивший наш эксперимент.
— Серьезно?
— Я стал папой мальчику, моему сыну. А ты стал папой чудесной девочке, твоей дочке. Хочешь посмотреть?
Инглон перестал хлюпать носом, вытер слезы и кивнул.
— Пойдем, познакомлю с детьми.
Мы пришли в детскую каюту, где под наблюдением робота-врача и робота-няньки лежали малыши: мальчик и девочка. Оба в синих комбинезончиках для новорожденных. Эти комбинезончики вместе с роботом-инженером мы смастерили за одну ночь после рождения детей.
— Сына я назвал Арджун, традиционное имя в моей семье.
— Раджив, а как бы ты назвал мою дочку? — спросил Инглон, пристально рассматривая девочку с медными пушком на голове цвета начищенной меди.
— Эту честь, Инглон, я предоставлю тебе. Ведь ты же подарил малышке и моему сыну «икс-хромосому». Полагаю, что в твоей генетике она не случайна и реально принадлежит какой-нибудь бабушке или прабабушке. Вспоминай, кто из них имел такие же волосы?
— Ба, так это бабушка Дэйзи, бабушка моей мамы.
— Решено, тогда дочку зовут Дэйзи. «Мама», ты слышала?
— Да-да. Раджив и Инглон, я вас поздравляю. Настоящие ученые! Вы подтвердили гипотезу о влиянии невесомости на наследственность человека. Опыт удался! — воскликнула «Мама».
— Это победа, но не окончательная. Не хватает статистики, — скептически сказал я. — Но это еще не все. Мама, один вопрос продолжает меня мучить. Прошлый раз ты на него прямо не ответила. Откуда же взялась вторая икс-хромосома?
— Загадка. Я всего лишь машина, Раджив. Ты не сдал новые анализы, и у меня не хватает достоверных вводных. Излучение звезды Барнарда и есть неучтенный параметр. Окончательных выводов пока нет, но я над этим работаю.
— Ну-ну! Ясно, что ничего не ясно, — констатировал я. — Будем считать, что девочка Дейзи — это дар звезды Барнарда.
Через год спускаемый аппарат точно приземлился в заданном квадрате. На планете Алонса начинался день. Восход радовал разноцветными красками. Светило, звезда Барнарда, озарило богатую и пышную природу, сплошь и рядом состоящую из фиолетовой растительности. Ее еще только предстояло изучить. Анализаторы воздуха ядовитых испарений не обнаружили. Уже добро! Тяжелый и густой аромат трав, цветов и кустарников буквально висел в воздухе повсюду. Запахи были сладковатыми и приятными; с непривычки немного кружили голову.
Мы созерцали новый мир. Сила тяжести на Алонсе неумолимо прижимала нас к земле, тянула вниз. Но наша семья: я, Раджив, мой сын Арджун, девочка Дэйзи и ее папа Инглон, крепко стояли на ногах. Мы должны, нет, просто обязаны, покорить эту планету, этот необыкновенно красивый мир! Вдруг дети вырвались из рук и, весело лепеча, побежали за мимо летящим и звонко стрекочущим «геликоптером», похожим на земную стрекозу. Трехкратная сила тяжести планеты Алонса не была им помехой.