На крыльях

Солнце стояло в зените, окрашивая раскинувшиеся под ногами шапки облаков в золотистый цвет. Его лучи преломлялись среди парящих в воздухе капель воды и запускали множество маленьких радуг, словно стаи тропических птиц поселились среди пушистых холмов.

Зрелище завораживало. Случалось, что новички, впервые поднявшиеся в небеса, забывали о времени. Летая среди облаков, они словно попадали в потусторонний, волшебный мир; и лишь возмущенный клёкот уставших птиц в буквальном смысле возвращал их с небес на землю.

Карл давно не обращал внимание на красоту надоблачного мира. Его глаза были надёжно спрятаны за стёклами тёмных очков. Прижавшись к спине Голубки, он обшаривал взглядом горизонт в поисках таверны. Сквозь шум ветра, Карл слышал учащенное сердцебиение птицы, а значит, следовало как можно скорее сделать остановку и дать ей передышку.

Небо на северо-западе было темнее обычного. Если он не сбился с курса, где-то там должен лежать Поперечный хребет, а где горы — там и постоялые дворы.

Подчиняясь команде Карла, Голубка нырнула в облака. Очки и форма небесного наездника тотчас же покрылись каплями воды. По волосам, пропитанным воском, заструились настоящие ручьи. Они сбегали по кожаной куртке и снова оказывались в воздухе.

Пробившись сквозь плотную водяную завесу, птица очутилась в подоблачном мире. Внизу было гораздо темнее, чем над облаками. Прошло несколько минут, пока глаза Карла привыкли к тусклому свету пасмурного дня. Когда зрение вернулось, он заметил вдалеке красные огни. Вдоль горизонта, сколько хватало взгляда, тянулись вершины Поперечного хребта; и на одной из них расположилась таверна.

Вершина выглядела так, будто бы в незапамятные времена её пыталось расколоть надвое древнее божество, но не сильно-то в этом преуспело. Посредине ущелья люди выложили огромный деревянный настил, укрепив его подпорками и тросами. По краям рукотворного плато стояли загоны для птиц, а в центре, словно донжон среди стен замка, возвышалась таверна.

Голубка сделала круг и плавно опустилась на обозначенный зелёными флажками причал. Карл спрыгнул с её спины и кинул поводья подбежавшему птичнику.

— Отведи Голубку в самый спокойный загон, насыпь корма и дай ей передохнуть. Я хорошо заплачу.

Юный птичник кинул недоверчивый взгляд на Карла, чей возраст и благосостояние с виду не сильно отличались от его собственного, но возражать не стал. На самом деле Карл был лет на десять старше юноши, и его хрупкое, юношеское телосложение было одним из достоинств гонца. Но о том, что он — гонец, Карл рассказывать не собирался.

Просторный зал таверны пустовал. Весной в горах начинался сезон гроз, и желающих рисковать жизнью оказалось совсем немного. Группа низкорослых торговцев спорила о чем-то у карты, висящей на дальней стене. Двое типов в длинных черных плащах обсыхали в креслах возле камина. Да старик у стойки потягивал дымящийся напиток и пытался заигрывать со скучающей разносчицей. Последняя, завидев Карла, с облегчением поспешила навстречу.

— Желаете отобедать или снять комнату? Может, хотите помыться с дороги?

— Спасибо, нет. Разогрейте мне какой-нибудь еды и покажите комнату, где я смогу передохнуть пару часов.

— Оставайтесь хотя бы на ночь. Наш погодник обещает к вечеру сильную грозу. Вылетать в ненастье опасно.

— К сожалению, у меня срочные дела.

— Что это за дела такие, ради которых стоит рисковать собственной шкурой? — громогласно спросил старик.

На слух он точно не жаловался, разобрав слова Карла через половину комнаты.

Присутствующие оторвались от дел и с интересом повернулись к гостю.

Карл про себя выругался, привлекать внимание — последнее, что ему сейчас требовалось.

— Я лечу на свадьбу.

— Думаю, ваша суженная предпочтет живого жениха, а не испепелённый молнией труп, — усмехнулся в усы старик.

— Она предпочла другого жениха. И я лечу, чтобы этому помешать.

На Карла нашло вдохновение. Он лгал так, как его учили в академии — сам начиная верить в то, что говорит.

— Я не допущу эту чертову свадьбу. Пусть прежде, чем пойти под венец, Юлианна скажет при всех, что больше меня не любит.

— Ишь, какой петушок, — донеслось от камина.

Один из типов в плаще презрительно улыбался. Второй смотрел равнодушно. Но Карл не ответил на провокацию. Уж лучше его сочтут трусом, чем вызовут на дуэль. Только не в этот раз.

Усевшись в дальнем углу, он стал молча ждать свой обед.

К счастью, раздувать склоку никто не стал. Потеряв к нему интерес, постояльцы вернулись к своим занятиям.

Вскоре ему принесли вино и разогретое жаркое. Куски мяса были холодными, хотя и плавали в горячем бульоне. Но Карл не жаловался. Подкрепившись, он попросил разносчицу завернуть ему с собой солонины с хлебом и принести в комнату, а затем поднялся на второй этаж.

Обстановка в комнате была скромной: одноместная кровать, шкаф и стол без стульев. Одну из стен занимало широкое окно, из которого открывался вид на далекий покрытый хвойным лесом склон.

Карл выглянул в окно — ветер снаружи усиливался. Он раскачивал ели и гнал тучи к вершинам Поперечных гор, где они тяжелели и наливались синевой. Служанка не обманула, собиралась буря.

Заперев дверь на засов, гонец задёрнул шторы и вытащил из кармана кусок хрусталя. Мелком он нарисовал на столешнице семиконечную звезду, в центр которой установил кристалл.

Камень в полумраке комнаты начал испускать голубоватый свет, и зазвучал негромкий голос:

— Карл, это Людвиг. Не верь Себастьяну, скорее всего он — предатель. Едва мы покинули Последний Оплот, как я заметил за собой слежку. Вскоре на меня напали и сбили с птицы. Я чудом выжил, но прикован к постели. Время вылета каждого из нас знали только мы трое. Так что предатель среди нас, я уже предупредил Людвига, что это можешь быть ты. Теперь предупреждаю тебя, что предатель он. Не важно, кто из вас продался герцогу. Главное, чтобы хотя бы один из нас добрался до королевы и остановил наступление. Прощай и удачи тебе в пути.

Пока из кристалла доносился голос Людвига, Карл не двигался, боясь упустить хотя бы слово. По лбу струился холодный пот, которого он не замечал.

Предательство — это то, чего не предусмотрел ни один из дипломатов королевы. Не подумали об этом и сами гонцы. Но Людвиг поступил правильно, предупредив их с Себастьяном. Если даже он ошибся насчет предательства, гонцы теперь в курсе, что их вылет не остался в тайне.

Тем временем кристалл сменил цвет на розовый, и в этот миг в дверь постучали. Карл сдвинул артефакт в сторону и накинул на него куртку.

За дверью стояла служанка.

— Ваша солонина, — она протянула ему сверток.

— Большое спасибо. Знаете, я передумал ночевать. Отправлюсь в путь прямо сейчас, глядишь, успею проскочить мимо грозы.

Он протянул девушке монеты и поспешно прикрыл дверь.

— Но здесь слишком много, — донеслось из-за двери.

— Оставьте себе!

Когда шаги служанки стихли, Карл вернулся к столу. Кристалл был водружен на место и засиял алым.

— Карл, это Себастьян. На меня напали люди герцога; я чудом ушел от погони. Думаю, нам нужно объединиться и вместе пробиваться к границам Лазурного королевства. Не верь Людвигу, он — предатель. Стоило мне вылететь из города, как он догнал меня и попытался сбить с птицы. Когда ему это не удалось, за мной погнались ловчие на ястребах. Ты сам прекрасно знаешь, кто летает на этих злобных птицах. Я едва оторвался. Срочно свяжись со мной!

Сияние погасло, и Карл без сил откинулся на спинку стула. Он не мог понять, кто из двоих гонцов ему врёт, а кто говорит правду. Но это было не так уж и важно, оба сообщения содержали пугающую истину — ловчие герцога напали на их след и пытаются перехватить послание. А этого нельзя было допустить ни в коем случае.

Между Лазурным королевством и Последним оплотом назрела кровопролитная война за спорную территорию, Долину ручьёв. Силы обоих стран стягивались к границам Долины, и конфликт был неминуем. Понимая, что у затяжной войны не будет победителя, королева направила искусных дипломатов к барону Последнего оплота, и им удалось выторговать мирное соглашение. Однако оказалось, что герцог Хок, двоюродный брат барона и глава секретной службы, не желает мира. Дипломаты королевы подозревали, что он замыслил военный переворот, а для переворота ему нужна была война, наделяющая его почти безграничными полномочиями.

Дипломатия сотворила чудо, осталось лишь подтвердить слова подписью на бумаге. Из Последнего оплота отправились трое гонцов, каждый со своим экземпляром мирного соглашения. Обещания барона, сказанные через кристалл, королева могла счесть отвлекающим маневром. Но соглашение, заверенное личной печатью барона и королевы, становилось магическим контрактом, нарушить который не решился бы ни один из правителей.

К несчастью, люди герцога уже остановили двоих гонцов.

Забыв об отдыхе, Карл поспешно спуститься в общий зал. Торговцы исчезли, как и старик. Но двое типов в плащах продолжали греться у огня с кружками эля в руках. Сапоги они скинули, а плащи повесили на спинки кресел. Их показная расслабленность только сильнее насторожила Карла, и он поспешил в загон к Голубке.

Птица сидела на насесте, спрятав голову под крыло. Карл тихонько позвал:

— Спускайся. Нам пора в путь.

Голубка приоткрыла один глаз и недовольно нахохлилась. Карл знал, что рискует получить клювом в плечо, характер у птицы был не простой.

— Нам пора. Здесь оставаться опасно.

Снаружи послышался далекий раскат грома.

— Давай, родная, спускайся. Нужно успеть проскочить за облака.

Птица неохотно спустилась с насеста, позволила уложить еду в седельную сумку и дала вывести себя на улицу.

В душном воздухе пахло надвигающейся грозой. Ветер стих — так всегда бывало перед началом сильной бури.

Карл вскочил на спину Голубки, и они нырнули с причала. Воздух засвистел под крыльями птицы. Одним сильным взмахом она превратила падение в полёт. Отталкиваясь от воздушных слоев, птица стремительно поднималась в небеса.

Глухой раскат грома прокатился под облаками. Но гроза была ещё далеко.

Они летели сквозь мокрую вату облаков, с каждым взмахом крыльев поднимаясь всё выше. Водяная завеса истончилась, и они вырвались на солнечный свет. Вода ручьями сбегала по перьям Голубки и по одежде Карла, но здесь, наверху, она быстро испарялась под напором ветра и жарких лучей.

Они успели вовремя: облака под ногами пронзила вспышка молнии.

Карл направил Голубку на север. Под ними расстилался Поперечный хребет; тут и там виднелись его острые вершины, пронзающие покрывало облаков.

При мысли об оставленной постели, у гонца заныли мышцы спины. Он тоскливо оглянулся, и тотчас позабыл об усталости. Позади, в некотором отдалении, отчетливо виднелся силуэт другого всадника. Всадник двигался в его сторону, стремительно сокращая расстояние. Карл дернул за поводья, поторапливая Голубку. Однако преследователь не отставал. Вскоре Карл разглядел догонявшую их птицу — это был ястреб!

— Поспеши, дорогая. Прибавь скорости, — крикнул гонец, но Голубка и без того выбивалась из последних сил, чувствуя за спиной опасного хищника.

Выбора не было. Гроза раскинулась над всем Поперечным хребтом, уходя с востока на запад; и Карл решился. Резко потянув на себя поводья, он устремил Голубку в крутое пике. Они нырнули в облака и тотчас оказались в сыром полумраке, озаряемом лишь вспышками молний.

Дождь хлестал по лицу и заливал очки — пришлось их снять. Очередная вспышка осветила силуэт преследователя. Всадник на ястребе настигал их. Сквозь грозу донёсся его гневный крик, но слов было не разобрать.

— Что тебе нужно? — в отчаянии заорал Карл.

Голубка, почувствовав смертельную опасность, рвалась вперёд изо всех сил. Расстояние между ними и преследователем начало увеличиваться. Но радость Карла угасла, как только он увидел, что всадник тянется к седельной сумке. Движения преследователя замедляли его птицу. Из сумки он достал одноручный арбалет и прицелился. Тяжелый болт сорвался с тетивы, и тотчас вскрикнула Голубка. Дернувшись в сторону, она начала терять высоту. Карл успел заметить, что ястреб, сбитый с толку её движением, пронёсся мимо.

В ушах у Карла засвистело. Голубка уже не снижалась, а падала вниз, сложив крылья.

Раздался страшный грохот, неподалёку сверкнула молния. Ястреб снова шарахнулся в сторону. Даже сквозь бурю было слышно, как заорал на него наездник.

Карл верхом на Голубке мчался к земле. Он не сразу понял, что летят они уже не сквозь облака, а через завесу ливня. Деревья стремительно приближались. Не выдержав пугающего зрелища, Карл закрыл глаза. Но когда по его расчетам долен был последовать удар о землю, Голубка расправила крылья и с клёкотом спланировала на землю.

Посадка получилась жесткой, Карл кубарем слетел со спины птицы и угодил в кусты. От падения перехватило дыхание и потемнело в глазах. Он попытался подняться, и тут же накатила дурнота. Лишь со второй попытки ему удалось встать на колени.

Неподалёку среди высокой травы лежала голубка. Её бока тяжело вздымались — но слава Небу, она дышала!

Карл, шатаясь, побрёл к птице. Когда резкий клёкот над головой отвлек его внимание, и лишь рывок в сторону спас его от когтей ястреба. Со спины хищника спрыгнул всадник в чёрном. В руках он держал арбалет.

— Ты совсем сумасшедший, мальчишка! — заорал он.

Гонец не ответил. Его отупевший от страха мозг пытался отыскать путь к спасению. Но глаза не могли оторваться от рук всадника.

Полёт через грозовые облака не прошёл для врага даром. Дрожь в руках, которую тот не мог унять, продлевала Карлу жизнь, однако это не могло длиться вечно.

— Даже не думай дергаться, — предупредил ловчий.

В этот миг вспышка молнии озарила его лицо, и Карл узнал старика из таверны.

— Что тебе от меня нужно? Я всего лишь спешу на свадьбу.

— Ну да, ну да. И ради любимой ты очертя голову бросился в самую грозу и летел от меня как угорелый.

— Я думал, тебя нанял отец невесты, чтобы мне помешать.

— Не лги мне, сопляк. Твой дружок выдал вас обоих с потрохами.

Старик приближался к гонцу, не опуская арбалет.

— Отдай послание, и я сохраню тебе жизнь.

Внезапно Карлу пришла в голову идея.

— Оно не у меня. Оно в седельной сумке у птицы! — поспешно выкрикнул он.

— Ты снова лжешь.

— Нет, честное слово. Никто в здравом уме не стал бы искать его там.

— Хм, а ты не так уж и глуп, мальчик.

Ловчий герцога, не сводя глаз с гонца, шагнул к неподвижной птице. В этот момент Голубка со всей силы клюнула его в ногу. Старик, вскрикнув, упал на колено, и получил ещё один удар клювом в плечо, отчего выронил арбалет.

Карл поспешно бросился к оружию, но едва он схватил арбалет, как на него набросился ястреб. Опрокинув Карла, птица навалилась на него всей тушей и стала рвать когтями. Если бы не кожаная одежда ловца, от него не осталось бы живого места. Однако удары когтей не достигали цели. Поняв это, ястреб вознамерился ударить по глазам. Но Карл, воспользовавшись передышкой, спихнул когтистую лапу со своей груди и вскинул арбалет. Взвизгнула тетива, и стальной болт впился в грудь ястреба, приникнув до самого сердца.

Птица замертво упала на землю.

Тем временем старик успел отползти от Голубки. Страшно ругаясь, он поднялся на ноги. Его плащ был разорван в клочья, но под ним виднелась стальная кольчуга.

— Ты труп, мальчишка! Ты и твоя курица!

Хромая, он поплелся к Карлу, и в следующий миг его накрыла вспышка ослепительного света. Мир исчез, отставив после себя страшный грохот и звон в ушах. Впрочем, звон сразу уступил место тишине и беспамятству.

Карл не знал, сколько времени прошло с тех пор, как в старика ударила молния. Он пришёл в себя и понял, что сидит на раскисшей от воды земле и смотрит на дымящуюся чёрную проплешину, посреди которой лежало обожжённое тело ловца.

Гроза миновала. Лучи солнца освещали поляну, проникали сквозь поредевшие тучи, превращая капли дождя на траве в сверкающие рубины. Начинался закат.

Неподалеку от Карла сидела Голубка. Увидев, что он очнулся, птица издала слабый клёкот.

— Слава Небу, ты жива.

Карл на онемевших ногах подошел к ней. Птица отряхнула крылья от воды и встопорщила перья.

— Спасибо тебе, — произнёс он, протягивая руку к раненому крылу.

Кровь на нём запеклась, и рана успела закрыться. Похоже, арбалетный болт только слегка задел крыло, не повредив связок. Но Карл тщательно осмотрел рану, прежде чем позволил себе взобраться на спину Голубки.

Всё оказалось в порядке, и он потянул поводья. Птица расправила крылья и одним рывком взмыла в небеса.

От налетевшего ветра у Карла перехватило дыхание, и на душе стало легко. Но радоваться было некогда, следовало спешить. Вдали за горизонтом войска королевы ожидали приказа о наступлении. И лишь послание Карла могло остановить бессмысленную бойню.

Гонец летел домой.