Ветер перемен

Пустынный большак, липкая грязь под ногами, жнивьё на полях: слева и справа — повсюду, сколько хватает глаз. От края до края серое безмолвие, подёрнутое осенней хмарью. Сапоги погружаются в хлябь, обратно выходят с причмоком — земля будто пробует человечину на вкус. Зябко. Дождя нет, но хмурые тучи едва не касаются головы. Ветер бессильно припал к земле — в этом мире ему некуда спешить.

Спешить…

Церковник, подрядивший меня на дело, суетился и причмокивал, как та земля: «Поторопись, лихой человек, на святое дело идёшь — грехи искупать. Изведёшь нечисть — возвращайся, а уж за мною не станет».

И ведь знал прекрасно, что не вернусь. Нечего мне делать в этих местах — того гляди в острог упекут. Пора домой. Вот, только, нечисть эта… Развлекусь напоследок.

— Далеко ещё? — бросаю через плечо.

— Недалече, — доносится старческий голос. — Доберёмся раньше, чем солнце к закату пойдёт.

— Где ты увидел то солнце, — бормочу про себя.

И вновь лишь хлюпанье шагов, да висельные столбы по полям. Тучи на небе и тусклый простор во всю ширь.

Дорога петляет, а потом и вовсе сходит на нет: впереди извилистым шрамом проступает овраг, утыканный облетевшими деревцами вперемешку с жухлой травой.

— Пришли, — скрипит мой провожатый. — Делай своё дело, мил человек. Я здесь обожду.

Осторожно спускаюсь в овраг, огибаю стволы — меж чахлых осин торчит гнилым зубом что-то тёмное. Крепче сжимаю посох. Шаг, второй… раздвигаю ветки и вижу обгорелый остов гигантского дуба: пепел вьётся позёмкой — похоже, молния ударила совсем недавно. Поднимаю глаза. Неохватный ствол высится на три аршина, обрывается зубчатым изломом — и там, наверху, восседает…

Некогда думать!

Короткий замах — и посох, сверкнув наконечником-остриём, летит к цели. В тот же миг неведомое существо прыгает с дуба… слишком поздно! Серебряное жало входит в древесину, прихватив кусок плоти…

— Ааа!

Бросаюсь к твари — та дёргается, пришпиленная к стволу, но посох-копьё держит цепко. Выхватываю из-за пояса мешковину, накрываю существо, другой рукой вырываю копьё — нечисть изворачивается и кусает меня за руку. На мгновение ослабляю хватку — тварь вырывается, по-кошачьи лезет вверх. Прыгаю следом, хватаю и дёргаю изо всех сил — мы летим на землю…

— Ай! Больно же!

Тварь шипит и держится за бедро — под разорванной тканью видна неглубокая рана от копья.

Вскакиваю на ноги и внезапно понимаю, что передо мной девчонка лет пятнадцати: странная одежда, нездешний задор в глазах.

Заношу посох…

— Стой, дурень! У меня последний респаун — если сдохну, выкинет с уровня, а я ещё не все бонусы собрала.

Таращусь на невинное перемазанное грязью лицо — незнакомка хлопает ресницами, потом хмурится и бормочет:

— Ага, ты ведь в полном погружении — значит, на время потерял память. А ну, вспоминай!

Она щёлкает пальцами, и я действительно вспоминаю…

Игровой уровень зовётся «Великие Скрепы». На прохождение даётся неделя, обязательное условие — локализация: одежда, оружие, лексикон. А ещё — ментальное погружение в мир: память игрока блокируется до конца миссии. Но почему девчонка всё помнит?

— Что-то глюкнуло при загрузке, — словно прочитав мои мысли, поясняет она. — Торчу тут шестой день без местного прикида — все от меня шарахаются. Скучно!

— Ну так выходи из игры, — я хмурюсь и зажимаю ладонью укушенное запястье. — Могу подсобить.

— Ачивку добыть хочу, — капризно произносит девица. — Есть тут одна особенная, «Национальная идея» называется. Говорят, очень мощная. Действует во всех игровых мирах!

Я присаживаюсь рядом, скручиваю мешковину и пихаю за пояс — ещё пригодится. Нарочито равнодушным голосом интересуюсь:

— Что за ачивка? Дополнительные баллы или навык какой?

— А никто толком не знает, — невозмутимо сообщает девчонка. — Но все игроки ищут, да и местные тоже. Кстати, ты в курсе, что тут всё население — живое? На целый уровень ни одного бота! Похоже, местным зачистили всю память, хоть они и не проходят игру.

— А ведь и правда, — хмыкаю я. — Слишком смурные все, на искусственных локациях так не бывает.

Издали доносится хлюпанье шагов — видать, мой провожатый потерял терпение. Надо спешить. Я натягиваю на лицо самую благообразную маску из своего кропотливо собранного арсенала и произношу:

— Слушай, хм… уважаемая Нечисть Батьковна! А давай объединимся. Я помогу искать «Национальную идею», а ты покажешь что-нибудь другое — мне ведь тоже надо миссию завершить. Ты тут уже долго, небось всю локацию вдоль-поперёк изучила.

— Ага! — Простодушно соглашается девчонка. — Знаю одно место, там мощный артефакт.

Я протягиваю руку и помогаю Нечисти подняться — она кротко улыбается и манит за собой. Минуем ещё несколько обугленных стволов — мёртвые деревья высятся безмолвными тенями, плотным строем обступают что-то, запрятанное в самом центре… старый колодец.

— Вооот, — шепчет Нечисть. — Оно там, чуешь?

В мозг загружается новое ощущение: тяжесть впереди. Или, скорее, внизу…

— Мощная штука, правда? — девчонка дышит мне в ухо, — Не знаю, как называется, но по силе — ого-го!

Я не отвечаю.

Из полусгнившего деревянного сруба сочится нечто неведомое — шевелит волосы на макушке, пробегает ознобом по телу. Если добыть эту силу, я досрочно пройду игру и вернусь в родной мир — привычный и надёжный, во всём превосходящий «Великие Скрепы». Точнее, почти во всём: небо у нас на «Особом Пути» такое же, как и здесь, — стыдливо укутано слоем туч.

— Ну, как? — доносится задорный голос. — Будешь добывать? Навыки у тебя нехило прокачаны — должно хватить.

Я склоняюсь над колодцем: дна не видно — влажные стены уходят в бездну, сливаются с чернотой, и оттуда, из кромешного мрака, веет нездешней яростной силой. Вглядываюсь до рези в глазах, и мне мерещится россыпь огоньков в глубине. Щёлкаю пальцем, и посох наливается бледным свечением — тьма неохотно отступает.

Оборачиваюсь и скалю зубы в благодарственной улыбке, но тут же вспоминаю, что нынешний аватар не приспособлен для нежностей. Надо бы сменить личину.

Опускаю ноги в колодец и вдруг замечаю странный предмет — он торчит из стены и мерцает знакомым светом… чужой посох!

Медленно поднимаю голову, обвожу взглядом обугленные стволы, и что-то щёлкает в мозгу — вовсе не гроза тут бушевала!

— Упс. Догадался. Поумнее, чем предыдущий…

Нечисть ныряет под мой кулак и толкает в бок — я теряю равновесие и лечу в колодец. Изворачиваюсь и втыкаю посох в стену… рывок! Скидываю сапог и пальцами ноги пытаюсь нащупать чужое копьё… есть! Подтягиваю его вверх, перехватываю рукой и втыкаю в стену. Потом вытаскиваю первое и втыкаю чуть выше. Снова второе. Приподнимаю голову над краем колодца… огненный шквал! Запах палёной кожи ударяет в нос. Я отключаю боль, выпрыгиваю из колодца и вжимаю голову в плечи: файрболов больше нет, видать, иссяк заряд — я ведь тут не первый гость.

— Один выстрел ещё остался, — сообщает Нечисть.

Она замерла напротив. В руке бластер — я видел такие на уровне «Прекрасное Далёко».

Сжимаю кулаки, и тут острая боль пронзает запястье. Скашиваю глаза: укушенная рука раздулась — под кожей что-то пульсирует, живёт.

— Это вирус — старое доброе переполнение буфера, — деловито поясняет Нечисть. — Он не смертельный, если не будешь рыпаться, как предшественник. Выкачаю твою ману, и добуду «Идею» из колодца.

— Тебя оштрафуют, — хриплю я, — нельзя насмерть удалять игроков.

— Да лааадно! — усмехается девчонка. — Везде можно. Особенно когда проходишь миссии на вашем «Особом Пути».

— «Особый Путь» — не игровой уровень. Мы там живём… Чёрт возьми, это все знают! — устало бормочу я. — Наш с тобой мир — первичный, а остальные созданы для развлечений.

— Угу, — кивает Нечисть. — Ты ошибся всего в двух мелочах: во-первых, я не из твоего мира; во-вторых, первичен не ваш «Особый Путь», а моё «Прекрасное Далёко»!

От возмущения я забываю про боль… Мой мир — всего лишь игра? Как бы не так!

Перезагружаю аватар и ору:

— Смотри, дура!

Девчонка отступает на шаг и шепчет:

— Откуда у тебя это? Не верю… Наше «Прекрасное Далёко» — не игровой уровень… Он первичный! Мы запрограммировали остальные миры, а в следующей пятилетке объединим все игры в одну!

— Как насчёт моего аватара? — рычу я. — Это ведь бонус с вашего долбаного «Далёка», и я добыл его в честной борьбе!

— Фальшивка, — выдыхает Нечисть, — я могу доказать… вот, смотри!

Она всхлипывает и протягивает мне зелёную банкноту с портретом Франклина. — Видишь? Это ведь главный бонус из твоего мира, я сама добыла его… Значит, ваш «Особый Путь» — всего лишь игра!

В это мгновение цифровая искра проскакивает между моим запястьем и жерлом колодца, а затем…

«146% — stack overflow», — высвечивается на небе.

И мир зависает.

Я парю в пустоте, а внизу простираются бесчисленные локации — первичные для тех, кто там живёт, и всего лишь игры для остальных. «Особый Путь», «Великие Скрепы», «Прекрасное Далёко» — везде оцифрованные люди убивают себе подобных, насмерть удаляют программный код. А ещё дальше проступает… нечто — будто ткань мироздания разошлась, и частичка истинного мира проникла внутрь.

— Что это там, в глубине? — шепчет Нечисть.

Хочется взять её за руку, но виртуальное пространство течёт сквозь пальцы, шальной поток информации накрывает с головой. Незримые фильтры отключаются — я падаю в колодец, а навстречу мне летят мириады искр… звёзды! Сквозь них я вижу иной — истинный — мир и на короткую секунду осознаю, что все мы здесь лишь цифровые копии настоящих нас…

Кто-то рыдает на земле. Опускаю глаза и замечаю старика-провожатого — он смотрит во все глаза на мой премиальный аватар и воет:

— Забыли… Мы всё забыли…

Поток информации иссякает, но, прежде чем смирительные фильтры успевают поднять поперёк памяти цифровую плотину, старик из последних сил кричит в пустоту:

— Прости нас, Юра, мы всё просрали!

А затем возвращается гравитация.

Меня швыряет вниз — выхватываю мешковину и превращаю её в парашют… Удар! Аватар забытого Юры опадает прошлогодними листьями, и я понимаю, что вернулся в свой постылый цифровой мир под названием «Особый Путь». Тут всё по-старому… Нет, не всё! Колодец! Он не пропал — и энергия, подстёгнутая вирусом, всё ещё рвётся наружу. Мелькает перед глазами надпись: «Вы добыли бонус «Национальная идея». В следующий миг буквы меняются — я лежу на подрагивающей виртуальной тверди, а по небу несутся, разгоняя хмарь, гигантские слова: «ВЕТЕР ПЕРЕМЕН».