Глазго навсегда!
Эта история началась ничем не примечательной октябрьской средой третьего года от начала очередного карантина.
Мир обрёл новую парадигму самоизоляции и успокоился. В общем, всё как всегда. Точнее, как всегда последние два года. Улицы большого города на реке Мерси пугали своей пустотой и безжизненностью. Лишь изредка над ними пролетали дроны или проходил очередной патруль, облаченный в уже привычные костюмы химзащиты.
Осенний дождь надоедливо стучал по чёрной косухе, небрежно надетой поверх клубной футболки «ирисок», и по рыжей шевелюре крепко сложенного парня лет двадцати. Но он даже не замечал этого, всеми мыслями сосредоточившись на деле.
Взгляд серых глаз металось по сторонам в поисках опасности. С конопатого лица не сходила тревога. В любую минуту его могли поймать. И тогда конец всему предприятию. Именно предприятию, а не только его участию в нём. Парень знал себя уж очень хорошо — на первом же допросе сдаст всех!
Рыжего звали Дэйв Смит. Обычная фамилия для ничем не примечательного британца. Он ругал правительство, недоумевал от парламента и голосовал за Брекзит. По вечерам любил пропускать пинту другую в пабе с друзьями (когда пабы ещё были открыты). Также в списке тех, кого он любил, числились девушка Джулли, королева и «Эвертон». Точнее, вначале списка шел «Эвертон», потом королева, пиво, и в самом конце — Джулли. Но истинной страстью был Его Величество рок-энд-ролл. Именно эта страсть и заставила тащиться посреди ночи на другой конец Ливерпуля к Джонни Ривзу.
Ривз жил на Мэтью Стрит. Он платил за свою унылую однушку столько же, сколько Дэйв за двушку на Олд Холл Стрит. Но из уголка треснутого окошка мансарды, именуемой «Милым домом Джонни», открывался кусок стены «Каверн Клаба».
Сколько бессонных ночей он провел, мечтая о том, что однажды они зажгут на той же сцене, где гремели Битлы. Как он выдаст соло на барабане, и сам сэр Ринго будет называть его своим преемником, а фанатки подставлять грудь для росписи маркером, незаметно засовывая в карман кожаных брюк бумажки с телефонами и недвусмысленным намёком, что случится, если им позвонят.
Дэйв поморщился и чихнул, чуть не обделавшись от страха быть услышанным.
Повсюду стоял едкий запах хлора и химикатов. Многие привыкли, но не он. Если на Небесах раздавали карты судьбы, то в его раздаче точно не оказалось карты «Счастливчик». Надоедливая аллергия мало того что разъедала глаза, отчего они были вечно опухшими, словно у школьницы на похоронах Леди Ди. Так ещё и чихал постоянно. Причем в самый неподходящий момент.
Дэйв выругал себя, что не нацепил респиратор. Не факт, что он спасал от заразы, но чихать в нём совсем не хотелось. Но разве крутые пацаны ходят в масках? Бунтарский дух вопил: «Нет!» и ему было начхать на аллергию. В прямом смысле начхать.
Дэйв вытер нос рукавом куртки и поспешил перебежать улицу, пока не появился очередной патруль (!).
(!) Минздрав Соединенного Королевства предупреждает! Во избежание заражения, нельзя тереть лицо руками.
Ровно на середине улицы он поскользнулся и грохнулся на асфальт. Апофеозом его бесшумного передвижения по городу стал очередной: «Чих!»
— Да вашу же мать!
Опомнившись, Дэйв зажал рот руками (!).
(!) Минздрав Великобритании настоятельно предупреждает! Во избежание заражения, нельзя тереть лицо руками.
— Зараза, — уже шёпотом выругался парень и поспешил свалить с центра улицы. До дома Ривза оставалось сотня ярдов.
Оказавшись под окном барабанщика, он проорал котом, как и договаривались. Тишина говорила о том, что Джонни не услышал, и Дэйв повторил. Уже громче и настойчивее.
На этот раз в ответ он получил пожелание сдохнуть от соседа Ривза со второго этажа, пустую консервную банку, метко угодившую прямо в лоб, от соседки с третьего, и кошачий крик-ответ от Ривза.
— Сколько тебя ждать, — Дэйв недовольно потёр шишку на лбу, когда Джонни украдкой выскочил из подъезда (!).
(!) Минздрав Соединенного Королевства … ну вы в курсе.
— Извини, — Ривз постарался невинно улыбнуться, но в полумраке улицы, его лицо смотрелось устрашающей маской демона. Впрочем, причина крылась скорее в свалявшейся чёрной бороде и большом валлийском носе как у тролля. Спутанные вьющиеся длинные волосы добавляли сходства с персонажем кельтского фольклора — диким хаггисом.
— Пошли уже, — с третьего этажа доносились обрывки телефонного разговора. Звонить в это время можно было только в полицию. — Шон давно ждёт в Ривенделе.
Джонни похлопал друга по плечу и с грациозностью сенбернара посеменил по улице, оставляя за собой шлейф из ядрёного аромата мятного одеколона и вишневого бриолина. Незаметность — не для нас.
Дэйв достал из внутреннего кармана куртки стальную фляжку и поспешил заглушить запах вкусом виски. Идея была так себе, но от приятного тепла, разлившегося по телу вместе с алкоголем, стало спокойней на душе.
Пробираться по пустынным улицам Ливерпуля оказалось не так просто. Повсюду красными лампочками моргали камеры и постоянно попадались конные патрули и пикеты лондонских бобби, присланных на подмогу местной полиции.
Очень хотелось, чтобы пошёл дождь и смысл всю эту стерильность, а заодно и всех полисменов.
На Чёрч Стрит чуть не наткнулись на толпу панков, в знак протеста распевавших нецензурные песни и гремящих цепями, словно призраки эдинбургских замков. Этой братии безразлично, против чего протестовать. Главное — привлечь к себе внимание, оттянуться и устроить бучу.
Дэйву очень хотелось составить им компанию, но сейчас были вещи поважнее драки.
Джонни толкнул друга под бок и показал маячившую на горизонте Радио Сити Тауэр. До дома Шона оставался всего один квартал.
Шон «Элронд» Оуэн фанател от «Властелина колец». Именно поэтому взял себе прозвище эльфийского владыки. А подвал в его доме, где и намечалась встреча, гордо называл Ривенделом.
В помещении многое говорило о фанатизме хозяина. Кругом были развешены плакаты из шедевров Питера Джексона на полках стояли миниатюрные статуэтки с хоббитами, орками, рохирримами и прочими жителями Средиземья. Тут же находились и их инструменты: «бочка» Джонни, бас Дэйва, электрогитара самого Шона и «клавиши» Тедди. По цементному полу змеились кабели от усилка, микрофонов и куча других проводов, многие из которых тянулись к старой колонке.
Именно на ней и сидел Оуэн, листая старый выпуск «Роллинг Стоун». Выглядел хозяин подвала экстравагантно. Одет во всё зеленое. Даже твидовый пиджак и тот имел травянистый оттенок. На шее красовалась золотая цепочка с висевшей на ней репликой Кольца Всевластия, а пряжка джинсов была выполнена в виде эльфийской заколки леди Галадриэль.
Лицо Шона было всегда серьёзным. Заостренные черты придавали сходство с эльфами. Длинные волосы «Элронд» красил в золотистый цвет и собирал в конский хвост.
Степень его занудства могла сравниться лишь с его гениальностью. Он называл себя вторым Дуэйном Олмэном. И играл уж точно не хуже легенды рока.
А ещё, именно он занимался продвижением группы. Не так удачно, как хотелось бы, но явно лучше, чем смог бы любой другой из них. В конце концов, ему же удалось пробить выступление. Что в нынешних условиях было вообще верхом продюсерского мастерства.
На видавшем виды стареньком залитом элем диване дрых Теодор Паркер. Имя скорее бы подошло потомственному англичанину в десятом поколении и истинному католику. Но родители Тедди приехали с Ямайки, когда колонии стали получать независимость от метрополий.
О наследии предков говорили эбонитовая кожа, волосы заплетённые в дреды и беззаботный подход к жизни. Может, по этой причине на парне, несмотря на холодную ночь, поверх белой футболки с жирным пятном в центре была накинута лёгкая гавайская рубашка невообразимо пёстрой расцветки.
Клавишник из него был так себе. В ноты попадал, но не более того. Да и внешний облик точно не вязался с новой ливерпульской четверкой. Скорее в нём угадывался растаман, лабающий рэйв, или рэпер из Лондона. Но Тедди был единственным темнокожим клавишником во всем Ливерпуле, кто согласился стать геем (исключительно для дела и на прессу), поддерживающим феминистское движение, исповедующим буддизм и лайкающим все посты Гретты Тунберг в Твиттере. В общем, давшим согласие на то, на что другие не готовы были идти даже под страхом смертной казни. Особенный протест вызывали лайки под постами Гретты. А ещё, благодаря крепкому сложению и накачанным мускулам, именно он всегда таскал инструменты.
В дальнем конце подвала, рядом с холодильником пил газировку и ел грязными руками гамбургер какой-то китаец… (!)
(!) Минздрав Соединенного Королевства предупреждает, что необходимо мыть руки с мылом или обрабатывать кожными антисептиками после посещения мест массового скопления людей и перед приемом пищи.
Дэйв и Джонни посмотрели на незнакомца с подозрением, переглянулись и уставились на Шона.
— А, это Чан. Сейчас всё расскажу, падайте, — скидывая ноги Тедди с дивана, бросил «Элронд». В свете одинокой лампочки под потолком Кольцо Всевластия таинственно блеснуло, добавляя моменту мистичности. — Расклад такой, бро. Концерт будет завтра в клубе «Аудио» в туннелях центрального вокзала в Глазго. Соберется весь рок андеграунд Островов и толпа фанатов (!).
(!) Минздрав Соединенного Королевства предупреждает, о необходимости максимально сократить нахождение в местах общественного скопления.
— Это будет настоящая бомба. Все, кто окажутся на сцене станут легендами! — Закончил Шон.
— Наш персональный «Каверн Клаб», — Ривз засиял ярче лампочки.
— Значит, зажжём, бро! — Дэйв дал «пять» Шону.
–Зажжём, бро. Но до Глазго ещё нужно добраться.
— Не проблема, сюда же мы добрались, — «лампочка» Ривза засияла ещё ярче.
— Ты пробирался без аппаратуры. Если ударную установку и синтезатор нам дадут организаторы, то гитары наши. И нас будет больше. Толпой пройти незаметно по городу не так просто.
По «ящику» показывали, как бравые полицейские повязали банду панков. А затем –очередное выступление премьера Джонсона, призывавшего оставаться дома.
— А потом ещё дорога до Шотландии.
Кто-то невидимой рукой нащупал выключатель и погасил «лампочку» Ривза.
— Так что делаем-то? Ты же нас позвал не для того, чтобы сказать, что дело труба? — подал наконец голос Тедди.
— Конечно! У меня есть план, — в глазах Шона загорелся огонёк азарта.
«Элронд» вытащил тубус и вынул из него аккуратно свёрнутый ватман. Когда лист бумаги был развернут, собравшиеся увидели оформленный под карту Торина Дубощита из «Хоббита» «План неожиданного путешествия до Глазго и обратно».
Весь лист был изрисован стрелочками, исписан корявым почерком Шона и оформлен геральдическими леопардами и единорогами.
— Итак, план дерзкий и отчаянный, но если выполним все пункты и ни в чём не отклонимся от него, то нас ждёт…
— Короче, бро, — не выдержал Ривз. — Что делаем?
Шон насупился, но начал рассказывать детали.
— Для начала, нужно попасть в Сент Джордж-Холл. В его подвалах есть выход в Туннели Уильямсона. По ним пройдем под всем городом.
–Ты больной, бро, — Дэйв смотрел на друга перепуганными глазами. — Туннели никто не исследовал толком. Карты нет. Мы по ним неделю будем шарахаться.
— Вовсе нет, мой эмоциональный друг, — Шон стал вертеть своё Кольцо норовя натянуть его на палец. — Карта есть! Чан, друг мой, подойди.
Китаец просеменил к четверке и стал по правое плечо от «Элронда».
— Позвольте представить моего друга Чана Ли немножко ближе. Он работает в доставке «Амазона». А до этого занимался диггерством и облазил Туннели вдоль и поперёк. Карту он не нарисовал, но запомнил все проходы на память.
Чан кивнул в знак согласия.
— А ещё у него есть автомобиль, на котором мы и поедем в Глазго, как только окажемся за чертой города.
— Уху! Круто! — лампочку Ривза снова зажгли.
— А в чём подвох? — Дэйв скептически посмотрел на китайца.
— Чану нужно доставить посылку. К нашему везению — в Глазго.
— А что тогда, — словно чуя неладное, снова подал голос Тедди, — наше невезение?
— Это «блины» на штангу… Набор из шести штук по 25 кило каждый.
— Ёёёёё, — ямаец схватился за голову.
Дэйв упал на диван, а у Ривза отвисла челюсть. И лишь Чан довольно улыбался.
— Он помогает нам, мы помогаем ему, — Шон развел руками.
— Бомба, говоришь, — собрался с духом Ривз. — Станем легендами?
— Пусть к славе тяжек…
— Ага, полторы сотни кило, бро, — в глазах Тедди была мольба.
— Так вы в деле?
Друзья переглянулись.
— Погнали, — за всех ответил Дэйв. — Один за всех…
— И все за одного китайца тащат «блины», — закончил Ривз.
Капитан Эйден Мак’Дэрмуд ругался из-за пролитого на брюки кофе. На его счастье, кофе было куплено, когда старый полицейский закончил смену и гнал свой коллекционный «Триумф» по направлению к дому на Лондон Роад. Именно тогда поступило сообщение о погромах панков. И, как назло, он был ближе всех к месту беспорядков.
Когда подоспели конные полисмены, он уже успел навалять троим, хотя и сам словил хук справа в челюсть.
Кажется, слетела пломба…
Эйден поморщился. Попасть на прием к дантисту по нынешним временам сложнее, чем к королеве.
В этот момент капитан в очередной раз отметил прозорливость бывшей жены, ушедшей жить к стоматологу. Он и сам отличался умением просчитывать ход событий, но до неё ему было далеко.
В общем, история с панками точно не входила в определение «идеальный вечер после смены». Ещё полчаса пришлось убить на то, чтобы скрутить всех хулиганов, и столько же на доставку этой кодлы в участок. Благо удалось отвязаться от оформления протоколов, а то точно бы просидел с бумажками до утра.
Мигрень сверлом впивалась в поседевшие виски ещё с обеда, а таблетку от головной боли найти в это время было сложнее, чем туалетную бумагу. Кофе, хоть и безумно холодный, оставался последним светлым моментом и надеждой облегчить боль, если бы не привлёкшая его внимание сцена. Пятеро хиппи тащили здоровенный и явно тяжёлый ящик по направлению к Сент Джордж-Холл.
Выступления на сегодня в афише точно не значились. Мысль о том, что злоумышленники решили что-то вынести из концертного зала, разбивалась о скалы логики — шли они внутрь здания, а не из него. Неужели преступники стали сознательными, да ещё и начали учить историю.
Эйден улыбнулся своей шутке. Хиппи вряд ли даже догадывались, что в подвалах здания находились настоящие камеры. А если и знали, то направлялись в него явно не для того, чтобы запереть себя в них.
Мигрень затягивала ковбойское лассо на мозге. Усталость и ноющий зуб умоляли вызвать патруль и ехать домой. Но дома, кроме не политого фикуса и корзины нестиранного белья никто не ждал.
Патруль капитан вызвал, но домой не поехал. Проклиная, панков, хиппи и весь белый свет, и отдельных его представителей, в особенности бывшую жену, просто за то, что она есть, он поплёлся вслед за злоумышленниками. По пути проверил обойму своего старенького Вальтера, такого же, как у Бонда в исполнении его любимого Роджера Мура. И глянул, не сели ли батарейки в фонарике.
Задняя дверь, через которую только что прошли хиппи, неожиданно оказалась закрыта.
— Всё чудесатее и чудесатее, — произнес капитан свою любимую фразу из «Алисы в стране чудес» и полез в карман за отмычками.
Вопросов действительно становилось всё больше и больше. Мало того, что непонятно что этой компании потребовалось в давно простаивающем без дела концертном зале посреди ночи? Так у них ещё и ключ оказался! Или как иначе понимать запертую дверь. Не станут же взломщики закрывать за собой.
Щелчок, и створка со скрипом открылась. Внутри царила кромешная темнота. Даже как-то жутко стало.
Эйден включил фонарик, снял с предохранителя пистолет и вошёл в темную неизвестность.
Откуда-то издалека доносился шум и возня. Незваные гости не предполагали, что в здании окажется кто-то ещё кроме них, поэтому даже не собирались вести себя тихо.
Раздался истошный крик, следом послышался грохот, словно уронили полный рыцарский доспех. А если судить по отборным словечкам, что разносило эхо по пустынным залам, рыцарь в этот момент находился внутри лат.
Эйден поспешил на шум. Коридор, поворот, ещё один коридор, снова поворот и…
— Блудный Гарри! — капитан выругался самым скверным ругательством Британии c момента бегства неразумного принца в Канаду, налетев на что-то или кого-то дрожащего и щелкающего зубами. — Во имя королевы, ты ещё кто такой?
— Не забирайте мою душу… — всё также щелкая от страха зубами, произнёс некто в фуражке сторожа, когда луч фонарика ударил ему в лицо. — Пощадите, сэр призрак…
— На кой мне твоя душа? Я из полиции, — Эйден посветил на жетон, после чего направил луч фонарика на нового знакомого.
— Не знал, что в полицию уже берут духов, — неожиданно смело, в первую очередь для себя, выпалил охранник.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я Брайан…
— Понятно, — не дал ему закончить капитан. — Злоумышленников видел?
— Нет, только ваших...
— Кого?
— Ну, призраков, как вы, — охранник поправил ворот рубашки, словно он стал нещадно давить на горло.
Капитан по привычке потянул руку закрыть лицо… ту самую руку, в которой всё ещё был зажат пистолет… От удара металлом по лбу мигрень усилилась.
Поняв, что дальнейший диалог бесполезен он устало спросил, куда пошли «призраки». Путь вел на цокольный этаж. Как раз туда, где располагались камеры и бойлер.
Луч фонарика метался по камерам и коридорам, но незваных посетителей нигде не было. Столько стараний, и всё зря. В этот момент Эйден почувствовал разочарование, сопоставимое с разочарованием принца Чарльза, осознавшего, что королева не собирается на покой в свои преклонные (некоторые сказали бы, чрезмерно преклонные) годы.
Может охранник прав и злоумышленники всего лишь пятерка местных призраков, которые неприкаянно блуждают под сводчатыми потолками, между колонн из полированного красного мрамора, пугая охрану и мороча голову честным полицейским?
Непроизвольно Эйден нажал на спусковой курок, и по пустынным залам разнёсся звук выстрела. Пуля несколько раз срикошетила от стен и тюремных решеток, пока не попала во что-то сокрытое во тьме. В этом «что-то» не было ничего интересного, если бы не маленькая деталь. Именно благодаря этому «чему-то» открывался проход в тайное подземелье.
Об этом капитан догадался по шаркающему звуку отодвигаемой каменной стены и затхлому запаху, вперемешку с могильным холодом.
Посветив фонариком, поучилось разглядеть возникший проход и каменные ступени, ведущие куда-то вниз. С этого самого «низа» доносились уже ставшие знакомыми голоса злоумышленников.
Капитан решился и ступил на лестницу. Долг превыше всего! Каменная дверь закрылась, и он не услышал, как где-то наверху, перепуганный охранник улепетывал из здания, по пути сбивая с ног объявившихся наконец патрульных.
Зачем торговец табаком Джозеф Ульямсон проложил туннели под районом Эдж Хилл, а может и под всем Ливерпулем, и он ли был первым, кто это сделал, никто толком не знал.
Свои намерения он скрывал ото всех, даже от своего биографа. А понять всю гениальность замысла торговца никто не смог. Зато предположений в умах обывателей родилось немереное количество.
Самые практичные говорили о том, что старина Джозеф на деле занимался контрабандой, и под землёй перемещал нелегальный товар, не платя ни пенни пошлины в королевскую казну.
Последователи теории заговора считали что он готовил мятеж против короны и через туннели собирался провести войска бунтовщиков. Правда непонятно, почему делал он это в Ливерпуле.
Нашлись и последователи мистической теории. Они уверяли, что жена Джозефа принадлежала к секте религиозных фанатиков, верящих в скорый конец света, который и планировали переждать под землёй.
Разумеется, не обошлось без романтической версии, рисующей торговца табаком настоящим сердцеедом. Через каменные коридоры он проникал в опочивальни избранниц.
Но большинство сходилось на том, что по туннелям Ульямсон, как многие члены тайного клуба любителей виски и сигар, сбегал от благоверной и оттягивался с друзьями в доме увеселений.
Воздух в туннелях казался неподвижным. Каждый шаг приводил его в движение, заставляя вековую пыль размеренно кружиться. Пугающую тишину время от времени нарушал звук падающих с отсыревших арочных сводов капель воды. Звонкое «блум» отражалось от стен и разносилось по неизведанным коридорам подземного мира, сокрытого под некогда шумными улицами большого города.
Изведанная часть туннелей освещалась электрическими фонарями. В них не ощущалась сырость, а стены не поросли мхом. Гулять по ним было всё равно, что ходить по залам музея.
Вот только эта часть не относилась к изведанной. Мало кто знал даже о том факте, что существует коридор до Сент-Джонс Холла. Никого освещения, лишь тьма и ощущение древнего страха, пронизывающего до самых костей.
Наспех напяленные на голову фонарики освещали небольшой участок каменного пола. А под ноги смотреть очень даже стоило. Повсюду валялись горы «исторического» мусора двухвековой давности и обломки обвалившейся кладки.
Чан уверенно шёл вереди остальных и указывал дорогу. Именно эта почётная обязанность позволила ему избежать необходимости тащить ящик с «блинами».
Если бы свет упал на лицо Тедди, то на нем легко можно было прочесть откровенную нелюбовь ко всем азиатам в целом, и к Чану Ли в частности.
Про лица остальных, не отличавшихся столь толерантными взглядами как Тедди, лучше и не знать. Дэйву только за звериный оскал и пылающие ненавистью глаза светил срок как минимум за покушение на убийство.
Но все молчали и послушно шли за китайцем, ведь кроме него дорогу через подземелья никто не знал.
Время остановилось. В этом мире оно тянулось жвачкой. Если не сказать больше. Наверху давно по улицам шагал двадцать первый век, здесь же до сих пор ощущался восемнадцатый.
Петляя старинными коридорами, все представляли себя аристократами, уходящими тайным ходом от преследователей. Или шпионами, стремящимися поскорее доставить секретное донесение местному герцогу.
И только «Элронд» воображал себя членом братства Кольца, пробирающегося заброшенными коридорами Мории.
А какая Мория без гоблинов?
Каменный туннель впереди расходился. Одно ответвление вело в заваленный обвалившимся потолком тупик, другое — в небольшой освещённый зал. Из него доносился монотонный гул переносного генератора и голоса людей.
Ливерпульская четверка посмотрела на Чана. Китаец пожал плечами, давая понять, что без понятия, какие люди ждали их впереди. Но им предстояло это узнать, поскольку другого пути не было.
Стараясь двигаться как можно тише, все подошли к арочному проходу в зал.
Картина пред ними предстала сюрреалистичная.
Зал оказался больше, чем показалось издали. В дальнем его конце на стене закрепили белую простыню. Подпитываемый от генератора проектор, демонстрировал на ней знаменитый стамбульский финал Лиги Чемпионов, ставший триумфом для «Ливерпуля».
Под экраном сидело человек двадцать футбольных болельщиков в красных футболках, душевно поющих «Ты никогда не будешь идти в одиночестве».
— Как на «Энфилде», — едва не плача, произнёс Тедди, вспомнивший поход на домашний матч «Ливерпуля».
Все догадывались, что Тедди в тайне болеет за «Красных», но, поскольку все остальные были фанатами «Синих», он старался не говорить о своих симпатиях открыто.
Выход находился прямо напротив. Ничто не мешало пройти незамеченными, тем более что всё внимание фанатов приковал к себе экран: «Ливер» как раз сравнял счёт.
Чан жестами показал, чтобы все шли за ним и не шумели. Практически крадясь на цыпочках, им удалось пройти полпути. До заветной цели оставалось совсем немного. Пустынный мрачный коридор впереди манил себе и обещал спасение.
И тут нервы Дэйва сдали…
— Пандемийный чемпион! — громко прокричал рыжий фанат «ирисок».
Придумать более страшное оскорбление для фанатов «Ливера» казалось невозможно.
Пение тут же прекратилось и все уставились на пятёрку самоубийц. В их глазах было искреннее непонимание, происходит ли всё это в действительности, или просто пива перебрали.
Но шанс незаметно испариться ещё не пропал… И тут Дейв снова открыл рот:
— В Ливерпуле только одна команда. И это –«Эвертон»!
— Будут бить… — с грустью в голосе произнёс Ривз.
— Наверняка, — поддержал друга Шон. — Думаю, даже ногами…
— Сто процентов, — подтвердил Тедди. — Я своих знаю…
Все с надеждой посмотрели на Чана.
— Бро, помогай! — выразил общее мнение Шон.
— Чем? — недоумевающе спросил Ли.
— Ну как, ты же китаец. А вы все боевым искусствам с детства обучаетесь.
— Придурки! Я в Бирмингеме родился, а в детстве в балетный кружок ходил… Валим отсюда!!!
Подкрепляя слова делом, китаец помчался к выходу.
Тедди в последний момент успел схватить за воротник куртки Дэйва, почуявшего азарт драки, и готового ринуться в бой.
Поудобнее перехватив ящик все побежали за Чаном вслед. Позади, неслась красная ватага, с криками: «Ливерпуль — чемпион!».
Впереди всех несся здоровенный верзила с арматурой наперевес.
Шон был в восторге. Когда ещё выпадет возможность почувствовать себя героем любимого произведения? Вот же оно, ощущение сказочной реальности. Он, словно Гэндальф, убегает от разъяренного Балрога!
Он не мог отказать себе в удовольствии…
— Ты не пройдешь! — проревел Шон в лицо нависшего над ним фаната «Ливерпуля», одновременно выпуская из рук свой угол ящика с «блинами».
Уже лишившись поддержки Дэйва, и половины силы Тедди, как раз и тащившего рыжего за шкирку, Ривз не сдюжил с весом ящика и отпустил его…
Тяжеленый ящик с грохотом рухнул на ногу верзиле. Вначале ничего не происходило, потом здоровяк изменился в лице и истошно заорал, заваливаясь на спину, прямо навстречу бегущим друзьям. В один миг образовалась куча мала.
Музыканты переглянулись, не веря своему счастью. Шон хотел толкнуть очередную воодушевляющую речь, но из темноты прохода, вынырнуло недовольное лицо Чана.
— Где вы там? Скорее!
Друзья подхватили ящик и понеслись прочь от неприятностей.
Капитан Эйден старался не заблудиться в нескончаемых коридорах. Что на деле оказалось не так легко сделать. Единственным его ориентиром оставался шум впереди, поднимаемый преследуемыми злоумышленниками.
Уже стало понятно, что они ничего не собирались выносить из концерт-зала. Изначально они направлялись именно в туннели. Но так и осталось неясно, для чего. Вероятно, разгадка находилась внутри того самого ящика, что они тащили на себе.
Погруженный в мысли, Эйден едва не пропустил нужный поворот. Это стало бы катастрофой. Он и через год не выберется из этих катакомб в одиночку.
Вдалеке сквозь тьму пробивался свет. Возможно, скоро он получит ответы на все вопросы.
Послышались крики и возня. Что бы там ни происходило, оно явно не тянуло на эпитет «мирный».
Выключив фонарик, ради экономии заряда батареек, с пистолетом на перевес Капитан ввалился в просторный зал. Прямо перед ним была куча мала из болельщиков футбольного «Ливерпуля» (!)
(!) Минздрав Соединенного Королевства… Да-да, мы всё также с вами, и всё также предупреждаем, о необходимости максимально сократить нахождение в местах общественного скопления, и о необходимости ограничить прямые физические контакты. Вот не слушаете нас, потом пожалеете!
— Всем оставаться на местах, полиция! — Эйден направил ствол пистолета на фанатов.
Мы так и не узнаем, в действительности ли жена торговца табаком Джозефа Ульямсона, в честь которого были названы туннели, владела оккультными знаниями. Но самое настоящее чудо, спустя двести лет после строительства, здесь всё же случилось.
Услышав устрашающее слово «полиция» фанаты, многие из которых числились в списках заядлых футбольных хулиганов, в мгновение ока испарились.
Свершению чуда предшествовали магическое заклинание телепортации «Шухер, легавые!» — и вырубленный генератор. Свет погас...
Когда Эйден снова включил фонарик, он не увидел никого. Лишь услышал топот нескольких десятков ног, улепётывающих подальше от него.
Единственное что он успел заметить перед тем, как вырубили свет, так это отсутствие среди фанатов преследуемых им злоумышленников. Значит его работа не закончилась.
Он поводил фонариком из стороны в сторону, пока не увидел перед собой проход. Из него послышалось приглушённое эхо знакомого голоса, вновь вспоминающего чью-то мать.
Эйден тоже вспомнил незлым тихим словом мать говорившего и пошёл на звук.
Шон ожидал, что Чана ездит не на «Лэнд Ровере». Скорее уж просто на «Ровере», ну или «Остине». На худой конец это мог быть «Моррисе», но перед ними стоял старенький розовый «Мини». Нет-нет, не современный «Мини Купер», с мощным движком, отличной подвеской, и комфортабельными сидениями, а допотопный «Мини Минор» 1959 года. Оставалось радоваться, что не трехколесный «Рэлиант».
Все зло посмотрели на Чана.
— Что? Я люблю английскую классику.
— Ли, дружище, «ЭйСи Кобра» — это английская классика, или любой из «Триумфов», а это — рухлядь, — со знанием дела отметил Джонни, чей отец был автомехаником.
— Другой всё равно нет, — Чан пожал плечами. — Так вы едете?
Вопрос был бессмысленным. Иного варианта в запасе у музыкантов всё равно не имелось.
Привязав ящик к крыше (из-за чего маленький автомобильчик заметно просел), все запихнулись в салон.
Чан уселся за руль. Здоровяку Тедди досталось место впереди, а Шон, Джонни и Дэйв, словно кильки в консервной банке, расположились на заднем сидении. При этом сидевшим по бокам от «Элронда» досталась почётная миссия руками, высунутыми из окон, придерживать ящик, чтобы он не слетел по дороге.
Раритет 1959 года натужно прохрипел зажиганием и не завёлся. Ни с первого раза, ни с пятого. После этого Тедди был отправлен из салона заводить малыша с толкача.
Никто не рассчитывал, что эта затея окажется удачной, но «Мини» закряхтел двигателем и поехал, оставляя за собой облако чёрного дыма.
В дороге до Глазго им предстояло проехать более трёх часов. Первые полчаса прошли в молчании, изредка прерываемом храпом Шона, вперемешку с бормотанием «Боже храни королеву».
В конце концов Дэйв не выдержал и запел гимн «ирисок»: ««Эвертон», мы «Эвертон», навсегда «Эвертон». Ребята в синем маршируй на... Навсегда «Эвертон»».
Все стали подпевать. Даже Чан, несмотря на свои бирмингемские корни. Это воистину был момент единения. Никто не вспоминал о тяжеленом ящике, с которым таскались всю ночь, о встрече в подземельях. И даже о предстоящем концерте. Для них существовал лишь этот самый момент где они вместе.
Все радовались, что они оказались связанны общей целью и узами настоящей дружбы. А ещё, каждый немного думал о своём.
Дэйв о том, что обязательно женится на Джулли. И даже поклялся любить её сильнее. Не сильнее, чем «Эвертон», но не меньше, чем королеву. Уж точно не меньше. А ещё о том, что она родит ему такого же рыжеволосого хулигана, как он сам, и он вырастит из него истинного фаната «ирисок». И ни за что её не бросит, как в своё время поступил его собственный папаша.
Джонни, о том, что обязательно сдержит обещание, данное как всегда пьяному отцу, в том, что не повторит его судьбу и вырвется из той непритязательной жизни, которую вынужден проживать.
Шон мечтал доказать дедушке композитору, что он не такая посредственность как его отец, и обязательно добьется признания. Он грезил музыкальным олимпом. Может о нем даже фильм снимут. Хотя бы документалку на ВВС.
Тедди практически созрел отказаться от статуса «толерантный символ группы». И даже дал себе слово не ставить лайки под твиттами Греты Тунберг. А ещё стоило поменять имидж. В конце концов, он учился в медицинском колледже и только строил из себя недалёкого ямайца, боясь показать себя настоящего.
И лишь Чан думал о супе с лапшой. Он очень его любил.
Эйден не успел совсем чуть-чуть.
Он выбрался из потайного хода как раз в тот момент, когда старенький «Мини» выпуская столб чёрного дыма, умчался вдаль по дороге.
Вызвав по рации патруль, капитан стал ждать. Он нисколько не сомневался в том, что злоумышленников удастся догнать.
«Мини» беглецов явно имел неисправности и ехал с существенным перегрузом. Полицейский автомобиль догонит его на раз. А розовый цвет не оставлял шансов спрятаться.
Эйден достал из пачки сигарету и закурил (!).
(!) Минздрав Соединённого Королевства предупреждает, курение вредит вашему здоровью!
Дым колечками улетал в небо. Воздух радовал свежестью. Откуда-то доносилось уханье совы.
Ради таких моментов хотелось жить. А ещё очень хотелось бросить всё и уехать в Шотландию, в горы. Где не нужно патрулировать улицы, помнить о фикусе, и дубасить панков.
Эйден не знал, устал ли он от жизни в городе или просто устал от жизни, но душе хотелось покоя. А может хотелось перемен. Вырваться из ставшего уже рутинным каждодневного ритуала службы, от никому не нужных отчётов и споров с адвокатами. Последние точно были на контракте у дьявола. Вся страна сидела на самоизоляции, а они беспрепятственно вваливались в его кабинет и тыкали статьями закона в лицо, требуя немедленно выпустить их подзащитных, угрожая жалобами в прокуратуру и исками о компенсации ущерба.
А ещё лучше, осесть на Шетландских островах, подальше от цивилизации и никогда больше о ней не вспоминать.
Из сладких грёз вырвал вой полицейской сирены. «Ровер» с мигалками на крыше подкатил практически впритык к капитану. В машине сидели двое патрульных. Один тут же выскочил и открыл старшему по званию дверь.
Усевшись на заднее сидение и указав направление и приметы догоняемого автомобиля, Эйден снова погрузился в раздумья.
«Мини» несся по автостраде. Из колонок хрипели Эй Си / Ди Си
Я — пуля номер один, я — батарейка.
Да, я в эпицентре взрыва
Со своей бандой.
Им придется поймать меня, если они хотят меня остановить,
Ведь я снова на своем пути [1].
Позади завывала полицейская сирена, а чей-то настойчивый голос требовал прижаться к обочине.
Но Чан лишь сильнее вдарил по газам. Мотор «Мини» ревел как бешенный бурундучок, подвеска героически удерживала вес, словно тяжеловес-штангист, ставящий мировой рекорд.
Полицейский «Ровер» нагонял, но китаец резким движением свернул с автострады, выиграв пару минут, поскольку преследователи пролетели мимо съезда.
Ещё через десять минут Чан убрался уже с асфальта и повел свой болид просёлочной дорогой.
Ривз запротестовал, утверждая, что на бездорожье им хана, «Ровер» имел больший дорожный просвет и без проблем мог проехать там, где «Мини» мог только мечтать.
Но Ли лишь усмехнулся и переключил передачу. Он виртуозно объезжал колдобины и рытвины, вписывался в самые неимоверные повороты. Машина послушно слушалась его, словно они представляли собой единое целое. Видавшая виды резина поднимала облако пыли, стелящееся шлейфом и не дающее обзора для маневра обгона.
Чан наслаждался моментом, а кассетный плеер задавал ритм:
Никто не пришьёт мне чужих преступлений.
Так что взгляни на меня –
Я всего лишь веду свою игру.
Не заигрывай с удачей, свали с моего пути [2].
— Ли, кем ты был до пандемии? — недоумевая спросил Шон.
— Раллийным пилотом, — Чан улыбнулся. — Это моя родная трасса. Прорвёмся.
Ревел саундтрек к «Сверхъестественному», и сверхъестественное откликнулось. Впереди показался густой туман. Ли с криком «Банзай» влетел в него на полном ходу.
Нет сигналов, красных знаков,
Меня не остановить,
Колесо мотает скорость,
Отойди, могу убить.
Я всю жизнь пою в рок-группе,
Черти ждут меня давно.
Мама, посмотри на сына:
Он спешит в свой дом родной.
Я на автостраде в ад
Уходи с дороги, брат! [3]
Чёрный как ночь «Плимут Барракуда» остановился на обочине. Он сиял хромом и поражал брутальностью. Такая машина подошла бы гангстеру или рок-звезде.
Из салона доносилось назаретовское «Я плохой, плохой парень» и веяло запахами виски и табака.
Дверца открылась и на улицу вышел высокий, хорошо сложённый мужчина с ухмылкой на лице и огоньком в глазах.
В этом мире его звали его Уиллом, но имен и титулов в своей жизни он переносил немало. Повелитель мух, Князь Ада и прочее, прочее. Вельзевул. Так он сам себя называет чаще всего [4].
Одинокий странник на пустынной дороге, и на сотни миль вокруг ни души.
Густой туман не позволял видеть дальше метра перед собой. Вот она, мать вашу, мистическая суть мироздания.
Демон закурил сигарету и вышел на центр дороги, расправив руки, будто крылья, которых лишился давным-давно. Хотелось закричать что есть мочи: «Я здесь! Я живой!».
Розовый монстр вынырнул из ниоткуда, едва не сбив его. Уилл готов был поклясться, что это был «Мини». Маленький автомобильчик, из которого доносились слова: «Я на автостраде в ад. Уходи с дороги, брат!».
— Что за…
Договорить Уилл не успел.
Вельзевул всегда знал, что однажды Свет уничтожит его, но даже представить не мог, что это произойдет вот так.
Яркий луч ударил по глазам, а затем поразил в самое сердце. Вслед за светом из белесой завесы вылетел полицейский «Ровер», снесший демона с дороги.
Последнее, что он услышал: «Олень…».
Дальше — тишина.
— Да матерь Божья, неужели мы не можем догнать эту малолитражку, — негодовал Эйден, матерясь на полицейского за рулем «Ровера».
— Простите, капитан, но водила у них мировой. У нас так только инструктор в академии водил, — оправдывался он в ответ.
— Неважно, — автомобиль кидало из стороны в сторону на проселочной дороге. — Гони!
— Впереди густой туман.
— Гони, родимый, гони, они не должны уйти…
Удар пришёлся по капоту и разбил лобовое стекло.
— Что, к чертям это было?
— Не знаю? Олень?
— Чёрт с ним! Гони! Будем ещё из-за всяких оленей время тратить.
Чед Мак’Эскин налил кофе и устроился в кресле у экрана. По телевизору шёл повтор вчерашнего матча минского «Динамо» и популярного «Слуцка». Он и сам вступил в фан-клуб белорусского гранда, когда стало понятно, что старая добрая английская Премьер-Лига начнётся не раньше, чем через год.
Кофе обладал на редкость отвратным вкусом, но что ещё ждать от растворимого. Правда, другой найти было практически невозможно.
Чед почесал лысый затылок и зевнул.
На почту пришло оповещение от «Амазона». «Ваш заказ доставлен», гласила короткая фраза.
Одновременно с оповещением раздался стук в дверь.
Вихляя пузом, Чед потопал к двери.
На пороге его ожидало чудная картина. Двое рокеров, «эльф» во всём зеленом, ямаец с грязными дредами и китаец. Первые четверо держали здоровенный ящик. Азиат же протягивал старый планшет для бумаг с контрактом доставки.
— Чед Мак’Эскин?
— Угу.
–Инвентарь для занятия спортом заказывали?
— Ага.
— Поставьте тут отметку о доставке.
— Йап.
— Вот Ваша квитанция и товар. Заносите, — прозвучала команда помощникам.
Доставщики затащили тяжёлый груз внутрь и собиралась уходить, когда «эльф» стукнул себя по лбу и полез в ящик, выудив из него две электрические гитары.
— Другой заказ.
— Ок.
Стоило странной компании удалиться, Чед по одному вытащил тяжеленые «блины», с трудом, нацепил их на гриф, закрепленный на стойке в подвале. Выдохнул и достал смартфон.
Через пять минут в Инстаграме появилась фотография, на которой Чед «тягает» «железо».
Послед этого, Мак’Эскин выполз из-под грифа и пошел наверх допивать кофе и смотреть футбол. Об инвентаре для занятия спортом он не вспомнит до следующей серии снимков в Инстаграм.
Кофе остыл.
В дверь снова постучали.
Просматривая лайки под фото из «тренажёрки» Чед снова потопал ко входу.
На породе стоял полицейский, если верить удостоверению и суровому взгляду.
Он долго рассказывал о каких-то преступниках на розовом «Мини», о контрабанде, потом осёкся, увидев на тумбочки у входа квитанцию о доставке.
Оттолкнув Мак’Эскина он вошёл в дом и сразу бросился к раскуроченному ящику. Затем в подвал. А затем долго и громко смеялся.
В дом вошел ещё один полицейский, сказал что-то про уже упомянутый розовый «Мини». Оба извинились и ушли.
— Ок, — ответил Чед, и пошёл досматривать матч. Он так и не понял, что происходит, и уж тем более не представлял, какие события предшествовали столь неожиданному визиту.
«Слуцк» забил гол.
Чан подогнал машину так близко к клубу, как только мог. Власти Глазго знали о концерте, и, разумеется, он не входил в план культурных мероприятий на месяц, а значит, подлежал отмене. Вот только не знали, где он будет. Поэтому перекрыли весь город.
Официально клуб «Аудио», расположившийся в туннелях центрального вокзала, закрыли ещё три года назад. Но жить при этом не перестал. Как минимум раз в месяц в нём устраивали тусу, куда стекались счастливчики, сумевшие заполучить специальное приглашение.
Сегодня планировался главный концерт года. Публика тоже ожидалась не рядовая. Сплошь музыкальные продюсеры и критики.
Народ устал от несменяемости звёзд и требовал свежей музыкальной крови.
Именно поэтому, на небольшой сцене собрали не топовые британские команды, а молодые и дерзкие банды из гаражей, жаждущие прогреметь на всю страну.
Ливерпульская четверка и Чан, увязавшейся за компанию, скользили между старыми каменными зданиями будто тени.
Огромное каменное здание со стеклянной крышей, замаячило в конце улицы. Но пробраться к нему оказалось практически невозможно. Проход перекрывала патрульная машина.
— Надо было через туннели идти, — с досадой в голосе сказал Ривз.
— Знали бы как по ним идти, так бы и сделали, — огрызнулся Шон. — Эй, Чан, ты местные туннели не знаешь?
— Только ливерпульские, бро, — китаец развел руки в стороны.
— Очень жаль, — Шон похлопал Чана по плечу.
— Ну так чего, возвращаемся? — все подумали, что Тедди, пошутил. Но Тедди не пошутил. Он серьезно смотрел на друзей и ждал ответа.
— Прорываемся, — Дэйв сжал кулаки.
— Прорываемся, — поддержали остальные.
— Опа, — Чан дернул за ручки припаркованной машины, и дверца открылась. В зажигании торчал ключ. — Всегда мечтал о городской гонке. Бро, я дам вам шанс.
Двигатель заурчал. Чан на первой передачи подкатил к патрульному автомобилю и включил дальний свет. После чего, высунувшись из окна прокричал:
— Эй, бобби, спорим ваша колымага отстанет от моей на милю!
Рычаг переключения передач ушёл на задний ход. Автомобиль рванул с места и умчался вниз по узкой улочке. Патрульный автомобиль понесся следом.
Никто не заметил, как от стены отделились четыре тени и поспешили к зданию.
— А теперь, дамы и господа, я приглашаю на сцену наших гостей с города на реке Мерси, новую ливерпульскую четверку. Встречайте, группа «Элронд и рок-хоббиты».
Зрители зашлись криками и овациями.
Сценический дым заволакивал помещение, а софиты и прожекторы создавали световой антураж.
Ривз ударил по барабанам и выдал вступительное соло. Затем подключился Тедди. И только после этого подали голос гитары. Это была их фишка.
Затем Шон и Тедди запели. Их странный дуэт порвал зал.
Утончённый Шон голосил хрипотцой Бона Скотта, а Здоровяк Тедди мог петь дуэтом с великим Фредди.
Ривз бил по установке, а Дэйв выдавал проникновенное соло на гитаре.
У них был всего один шанс. И они его не упустили.
И уже не имело значения, что в клуб ворвалась полиция и всех повязала. Свой шанс они не упустили.
Секрет тяжёлого ящика разгадать удалось, но оставалась тайна тех, кто его доставил.
Когда капитану Эйдену в руки попала квитанция о доставке, он всё понял. Но затем, услышал про гитары, которые в последний момент незнакомцы извлекли из чрева ящика и умчались прочь.
А потом он узнал про облаву и про закрытый концерт. [Паззл сложился. Всё это время, он действительно преследовал банду. Рок-банду.
Дело закрыто? Можно было сдать нарушителей местной полиции и возвращаться домой. Но Эйден посчитал своим долгом лично задержать «преступников», попутно накрыв подпольный концерт.
Местные стражи правопорядка уверяли, что справятся без помощи. В предложении явно не доставало «англичанина», раз он приехал из Ливерпуля. Но узнав, что Мак’Дэрмуд шотландец, пренебрежение сменилось радушием.
По городу разослали ориентировки на розовый «Мини Минор». Оставалось ждать. И ждать недолго.
Автомобиль обнаружился возле Центрального вокзала. Найти концертную площадку поблизости не составило труда.
Полицейские лавиной нагрянули в клуб. Местные охранники даже не сопротивлялась. Бобби окружили все подходы к зданию и готовились повязать всех в зале.
Эйден остановил их за миг до того этого. Со сцены звучала музыка, достойная самих битлов.
Он осторожно заглянул в дверной проём. На сцене отжигали те самые злоумышленники, которых он так долго преследовал. Достойный соперник заслужил награду.
Лишь когда музыка стихла, он дал сигнал к штурму.
Поплавок начал дергаться.
Эйден вернулся из воспоминаний в реальный мир. Он сидел в лодке, мерно покачивавшейся недалеко от берега острова Скай. Краем глаза он смотрел на поплавок, основное внимание сосредоточив на чтении, зажатого в руке свежего номера «Роллинг Стоун». На обложке громкий заголовок «Новая ливерпульская четверка» и фотография, на которой он выводил музыкантов из клуба «Аудио» в наручниках.
Он тоже отщипнул немного славы. Ну и отпуском разжился. Двухнедельным. Всё-таки не зря он погнался тогда за подозрительными незнакомцами со странным ящиком.
Поплавок снова ушёл под воду. Клевало.
Дэйв открыл глаза. Солнце приветливо светило в окно. Один из лучиков отражался от глянцевой обложки свежего «Роллинг Стоун». Журнал принесла заботливая и осчастливленная предложением руки и сердца Джулли.
Гитарист улыбнулся. Ривз, что смотрел на него с соседней койки тоже улыбался. Статья окрыляла не хуже известного энергетика. Сам сэр Ринго, дал комментарий о новой банде, а Джонни назвал своим преемником.
— Ну что, бро, — спросил лежавший в этой же больничной палате Шон. — Каково ощущать себя звёздами?
Дэйв пожал плечами. Он не чувствовал разницы.
Тедди, разместившийся на кровати возе стенки, показал большой палец, а Ривз изобразил соло на барабанах, что означало «Всё супер!».
Шон улыбнулся. Его поход к Роковой горе оказался успешным. Контракт на запись их первого альбома уже подписан. Скоро о них узнает весь мир. Осталось выздороветь и выбраться из карантина. Убежать от болезни оказалось сложнее чем от полиции (!).
(!) Мы же вас предупреждали! А вы нас не слушали. Эх… Искренне Ваш, Минздрав Соединённого Королевства.
Чан Ли положил полную миску лапшичного супа. Аромат специй приятно щекотал нос. Зазвонил телефон. Очень не хотелось отвлекаться от еды, но мелодия не смолкала.
— Алло! Да, у вас заказ? Очень хорошо. Что и куда нужно доставить? Ого. Вы уверены? Нет, не проблема. Через два дня ваше пианино будет в Манчестере. Можете не переживать.
Китаец сбросил вызов. Затем подошёл к столу, перебирая заказы. Он был старомоден и записывал всё на бумаге. Найдя нужный листок, снова взял телефон и набрал наспех записанный корявым почерком номер.
— Алло, Юрген, это Чан Ли из доставки «Амазона», да-да, тот самый, что может помочь выбраться из города. Вы всё ещё не передумали сыграть с «Манчестером»? Отлично! Тогда я помогу вашей команде. Да-да, всему составу. Да не важно, что вас двадцать пять человек. Но у меня есть условие. Нужно помочь с доставкой пианино…
Где-то на обочине проселочной дороги между Ливерпулем и Глазго Уилл открыл глаза и сказал: «Мать твою ангел! Больно же!».
Из салона «Плимута Барракуды» всё также звучал Назарет, исполняющий «Жизнь — боль!».
Но жизнь продолжается. И это самое главное чудо на свете. Сто процентов!
1.«Back in Black». Впервые с этим треком зажгли австралийцы из AC/DC. Рок — жив!
2. В плей-листе тот же трек. Он ещё оказывается был саундтреком к сериалу «Сверхъестественное» (OST Supernatural). Кто бы знал?!
3. Снова старички из AC/DC «Highway to Hell».
4. Использованы персонажи из произведения Green dark «Дорога в никуда». Вот пусть только обидится!
5. Ни один демон в рассказе не пострадал (Минздрав Соединённого Королевства)
