Не разбивать

Здоровенный медленный «пассажирник» плывет в космической темноте, едва-едва подгребая двигателями.

Огненно-рыжие вспышки боковых маневровых изредка озаряют обшивку. Возле тупо срезанной кормы и на носу вспышки чаще.

Раздутые обводы лайнера испещрены обзорными окнами, свет из них согревает космос вокруг и металл корпуса. Такие окна — роскошь. Слишком опасны и дороги, чтобы быть разумной тратой или необходимостью. Только пассажирники высокого класса могут позволить себе такую роскошь.

 

Капитан «Смелой» ухмыляется.

 

Значит, кроме цели будет ещё и неплохое пополнение копилки.

Небольшая маневренная яхта быстро нагоняет тяжеловесный и неторопливый лайнер. Она идёт на всех парусах, жадно выхватывая из пространства малейшие капельки энергии.

 

В тёмной рубке «Смелой» светятся только экраны и дисплеи систем. Капитан всматривается в чертёж на таком экране, увеличивает, морщится и снова ищет.

 

Рулевой, крепкий и безусый, беглый матрос президентской армии, сохраняет выправку даже сейчас, в рубке пиратского корабля. Будто каперанг за спиной, а не главарь шайки головорезов и грабителей.

Инженер, круглый и мягкий с виду, занят расчётами, вертится в своей «подковке» от экрана к экрану, бесшумно набирает данные и сопит, когда приходится далеко тянуться по панели: капитан давно обещал сменить навигационные машины, но всё никак не сдержит своих обещаний.

Первый помощник, застыв возле двери в громаде серебристого вакуумного скафа, отрешённо перебирает пальцами снаряжение, не сводя глаз со спины капитана. В темноте, в неверных бликах неживого экранного света его лицо в шрамах пугает — огонь и чужие клинки тут здорово поработали.

 

Наконец, капитан командует:

— Готовь вакуум!

 

Первый и единственный помощник, осклабившись, опускает щиток шлема и выходит из рубки. За зеркальной гладью щитка не видны его шрамы.

 

По внутренней связи слышны ликующие вопли команды.

Капитан переглядывается с рулевым и инженером, оба улыбаются. Капитан снимает с кресла зум-ружьё, надевает его через голову, чтобы висело наискось через грудь, берёт короткий дрожь-клинок, нажимает на кнопку, клинок зудит — мерзкий звук, мерзкое оружие: делает любую плоть кучкой вонючей жижи.

Капитан морщится, приподняв губу слева, и кивает остающимся в рубке:

— Да, давненько у нас не было достойной охоты. Не пролюбите корабль без меня, девочки!

 

* * *

 

Обшивку пассажирника вскрыли как раз в банкетную залу. Вакуумный рукав позволил не убить никого на этом этапе. Куски металла выкинули внутрь, на ворсистый ковёр и белые столики.

До вторжения в зале царил завтрак.

Нарядно от гостей в разноцветных и дорогих нарядах, торжественно от обстановки в зале. Золото, алые портьеры.

— Как в лучших домах лондооона... — тянет капитан и откидывает щиток шлема, — Ребята, у нас пятнадцать минут!

Пираты со «Смелой» уже снесли двери с петель, спеша к каютам первого класса и капитанскому сейфу.

— Вуф... Варвары... — бурчит капитан. Но варвары хорошо обученные: через пятнадцать минут все будут на месте. Ведь никому не хочется остаться на лайнере в подарок гвардии.

Возле стены с обзорными экранами — окна выходят на галерею, чуть выше, а тут довольствовались экранами — лучшие столики с лучшими гостями.

Когда Грем вскрывал обшивку и проводил рукав, часть столиков свалили, и гости спаслись куда подальше.

К сожалению, подальше было в пределах залы, а ребята со «Смелой» уже нейтрализовали тех немногих матросов, что присутствовали в зале ради охраны. Кстати, с чего бы это им тут быть?

Капитан оглядывается, попристальнее вглядываясь в лица пассажиров. Нет, вроде бы никого из селебрити... Так, среднее звено...

— Что вы себе позволяете?! — белый китель, фуражка со звёздами. Капитан лайнера.

— О... Капитан собственной персоной! — капитан «Смелой» склоняется с издёвкой. — Взять его!

И уже потише, помощнику:

— Вырубай, а то назовут сюда толпу гвардейцев...

Освещение в зале мигнуло, всполошились пассажиры, повскакивали с мест, раздались короткие жужжащие очереди зумов.

— Оставайтесь на местах, любезные! Мы не хотим никого убивать.

Капитан идёт мимо столиков, руками успокаивая, словно тигров в клетке, перепуганных людей.

Его маленькая, даже в вакуум-скафе, фигура привлекает внимание. Красный скаф на фоне здоровенных скафандров других пиратов выделяется.

— Мы обшарим ваши каюты, немного облегчим ваши счета, не более.

Кеп вдруг останавливается, разглядывая, казалось, слишком пристально, юную леди за столиком. Обворожительные кудри, чудный изгиб талии.

Дева зарделась, словно лучи жёлтого карлика на алой броне. Кеп отворачивается.

— А ещё... — кеп снова разворачивается к столику леди, — ещё нам нужен список пассажиров.

Кеп резко протягивает руку в вакуум-перчатке по направлению к вздымавшейся юной груди, в том же направлении высилась горка пышных оладьев и...

 

Именно они и были целью.

 

Держать оладушек толстой и жёсткой вакуумной перчаткой не было самым удобным делом. Однако неудобство не смущало пирата:

— Хороши оладушки! Так что, капитан, список, будьте любезны!

Капитан, связанный, растрёпанный — ребята-пираты не слишком церемонились, обыскивая его — фыркнул:

— Это конфид...

Капитан жестом останавливает его.

— Капитан, мы спешим. Есть множество способов получить информацию быстро и болезненно.

Клинок дрожь-ножа завибрировал мерзко и низко, так, что заныли зубы.

 

— Мне нужен всего лишь код от вашего планшета, капитан!

 

Пират двигает лежащий на столе капитанский планшет к капитану лайнера.

— Пока ребята выворачивают ваши каютки, мои любезные — нет-нет, не переживайте: только первый класс! — мне нужно найти одного человечка... Капитан!

По жесту своего кепа, пираты отпустили пленника. Тот встряхнулся, оправил китель, провёл руками по волосам. Кеп наблюдает за ним с усмешкой, потом суёт ему под руку планшет.

Капитан оглядел пирата.

Невысокий, щуплый, с веснушками и гладкой кожей, в тёмной облегающей шапочке подшлемника — мальчишка. Юный наглец!

Вроде бы смирившись, потянул руку за планшетом и резким ударом двинул прямо в челюсть молодому пирату.

 

Тот шатнулся назад, вскинув руки в металлических перчатках к лицу, брызнула кровь и стоявшие рядом пираты слаженно уложили капитана лицом в стол.

 

Подшлемник свалился и по скафандру рассыпались тёмно-рыжие, почти шоколадные локоны.

 

Капитан недоумённо скривился:

— Кейт? Кейт Удача... Ты же...

Капитан поднялась, слизывая кровь с губы, отстегнула тяжёлую металлическую перчатку, с трудом вытянула руку из налипшей внутренней тканевой, и всё-таки вытерла кровь с лица. Сначала рукой, потом салфеткой со стола:

— Я же. Отпустите его!

Нахмурилась, видя нежелание подчиняться:

— Ну?!

Кто-то из пиратов подал подшлемник и кеп держала его в руке вместе с окровавленными салфетками:

— Код! Введите сами, капитан, если уж вам это так важно.

 

Капитан не желал. Всё так же стоял и только разглядывал чёрное зеркало планшета.

Кейт вздохнула. Шумно, через сомкнутые губы.

Взяла руку, ударившую её и включила дрожь-нож, медленно, очень медленно приближалось вибрирующее лезвие к чужой коже.

Капитан смотрел на нож провалами зрачков, а Кейт шептала:

— Ты знаешь, что будет с твоей рукой, да? И знаешь, как это будет больно. И знаешь, сколько времени — мучительного и наполненного болью уйдёт на лечение. Твоя страховка, капитан, может, и покрывает восстановление конечностей, но живой твоя рука больше не будет. Даже если ты выживешь, не умрёшь от болевого шока и заражения крови. И я всё равно получу доступ к данным. Только чуть позже. И одну здоровую руку спустя. А может, и две, если ты такой же принципиальный, как...

— 2749... — капитан выдохнул цифры и Кейт осклабилась, дальше прозвучала сложная комбинация из букв и звуков пяти языков.

Кейт набирала их:

— Ну ты и замороченный, капитан!

Набрав, поднесла к лицу капитана и планшет открылся.

Кейт в пару движений обнаружила нужные данные:

— Так, ребята! Поторопите остальных! Гвардия на подходе! Вы двое — за мной!

 

Бегать в вакуум-скафе не слишком-то удобно, но иначе уже не успеть. Слишком упрямый капитан задержал их сверх всякой меры, и Кейт уже ощущала тяжесть надвигающейся опасности.

 

Боль, неотвратимость — такому не хочется позволить приблизиться.

 

Так. Палуба Б7, второй класс, бокс 5, каюта 4.

 

Маленькую таблетку «открывашки» приложила к замку. Щелчок!

 

Дверь тихо пшикнула и отошла от комингса, её тут же рванули в сторону, капитан шагнула внутрь:

— Встать! Документы! Имя!

 

По скафу тонко вжикнула пуля. Кеп шагнула вперёд и выдрала ружьё у пацана. Длинноволосый сидел на узкой койке, вжимаясь в угол, щурился испуганно, но кулаки сжимал и готов был драться.

Даже под дулом зума.

Кеп мельком осмотрела древнее ружьё, сунула его назад:

— Держи, Бони, тут у нас раритет, — и, уже обращаясь к пацану, — Как ты его пронёс-то сюда, а? Пулевое!

Пацан прыгнул, кеп толкнула его в грудь, обратно на койку. Удар тяжёлой перчаткой выбил дух из щуплого и худого, как вакуумный трос, тела.

Второй пират в это время обыскивал вещи и, найдя в тканевой сумке, сунул документы кепу.

Та развернула шуршащие пластиковые листы и сморщилась:

— Студент?!

Один, другой листок. Кеп морщилась, разглядывая документы. Патлатый, подтягивая сползающие штаны и держась за ушибленные тощие рёбра, пояснил:

— Не, я уже всё... Специалист терраформирования! — отрапортовал и снова сник, — На практику... вот... еду.

Он поднял глаза, оглядел ворвавшихся к нему в каюту. Двое в вакуум-скафандрах еле поместились в узком пенале каюты второго класса. И то только потому, что один из пиратов мелкий.

— Ехал.

Кеп пихнула ему его документы.

— Собирай шмот, патлатый! Ты теперь с нами.

Патлатый, прижимая документы к голой груди, щурился, задирал подбородок:

— А если я... Если я не хочу?

— Если не хочешь, тогда поедешь с нами без шмота.

Под гогот «ребят», капитан отошла от двери.

— Давай резче, студент! А то гвардия стреляет метко и только потом интересуется, выжили ли заложники.

Бони наклонился к ней и шепнул:

— Ааа... Гвардия? Откуда?.. — Бони, как всегда, тормозил.

— Чую, Бони, чую... — капитан нервно сжимала зум, — И поверь мне, они уже на подлёте. Так что шевелите ластами, ддевочки!

 

* * *

 

— Нет-нет-нет!! Я не хочу! Я передумал!

Патлатый вцепился в двери банкетного зала и верещал. Да так отчаянно, будто его собирались убивать, не меньше.

— Капитан! Капитан Редрик! Помогите мне!

Капитан лайнера перехватил взгляд пиратки.

— Отпустите мальчика, мисс! Зачем он вам?

— Ты удивишься, капитан. Он, — она ткнула в его сторону пальцем, — Ценнее всего твоего лайнера. И я миссис.

И, обернувшись к своим, скомандовала:

— Загружай его, Хенк. Да смотри поакк...

— ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ!

Кейт криво ухмыльнулась, что-то шепнула, но её слова потонули в громыхании динамиков. Голос вещал с такой силой, что болели перепонки и под черепом отдавались гулом его слова.

— ГОВОРИТ КАПИТАН ОСОБОГО ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ДЖЕЙСОН...

— Капитан, а как же...

Кейт взяла за химок пацана, буквально швырнула его Хенку:

— Я сказала, увести груз!!

Хенк тащил пацана по трубе. Успеем ли отстыковаться? Давно пора поставить переходники подпространства. Пожалуй, инженеру-навигатору опять придётся подождать.

 

Оглядела зал и дважды нажала на маячок за ухом. Такие же стояли у ребят и теперь они, один за другим, вваливались в зал и грузились. Неужели прошло всего пятнадцать минут?

 

— Кто ещё остался? — Хенк вылез из перехода. Капитан и Грем уже отстыковывали кольцо перехода, цепляющееся за оболочку корабля.

— Двое, Джонни младший и... А! Вот они!

Двое, довольные, тащили какие-то мешки. Ну и огребут они... попозже... Капитан проводила их недобрым взглядом и обернулась к капитану лайнера:

— Эй! Капитан! Если не хотите гибели людей, выводите их отсюда и блокируйте зал.

Парни, стоявшие на страже, подтянулись ближе к своему капитану.

Кейт Удача ни разу не потеряла никого из своих людей. Ни разу не сорвалась ни одна её вылазка.

И сейчас не сорвётся.

Хотя она и прижимает по временам ладонь к вискам, опасность ещё далеко.

И её парни это знают. Кейт чует опасность. Поэтому всегда успевает улизнуть и вывести своих парней из-под удара.

 

Пассажиры с воплями вырывались на свободу из зала, ставшего ловушкой. Капитан и матросы пытались как-то организовать эту толпу. Получалось так себе.

 

Пираты ждали, пока последний выйдет прочь.

 

Капитан лайнера вышел последним, кивнул Кейт, и Кейт кивнула в ответ.

 

— Погнали, парни!

 

Опустила щиток, и её ребята один за другим попрыгали в трубу.

 

«Смелая» отстыковалась, на ходы подтягивая переход к своему брюху.

 

А на перехват ей уже летели гвардейские катера.

 

Джейсон, который не капитан, увидел мелькнувший красный скаф в зеве трубы-перехода.

 

И долго ещё его ярость не находила выхода в тесноте рубки.

 

— За ними, вашу... за ногу!! За ними!

 

Он представлял, как она смеётся над ним, над его гвардией и потугами поймать слишком удачливую пиратку.

 

* * *

 

Мальчишка сидел в темноте грузового трюма. Тут было тепло — пираты частенько перевозили живую добычу.

Тепло, но темно.

Просто потому, что без света трюм не приходил в негодность, как без тепла.

Дешевле было отапливать, но не освещать. А то, что из тёмных углов лезут всякие...

Мальчишка всхлипнул и тут же вытер под носом.

 

Полез за шиворот. Вынул тускло мерцавший синим шарик.

 

Погладил. От этого шарик замигал алыми и оранжевыми, а потом пурпурным и фиолетовым, почти чёрным.

 

И тогда мальчишка снова его погладил.

 

Есть хотелось почти невыносимо. Мальчишка прижал к животу ладони. Эх, хоть бы хлеба кусок!

 

Хотя... Хлеб! Хлеб — это роскошь, хоть бы протеиновой похлёбки... Или хоть... Да хоть чего-нибудь!

 

Эти, наверное, все уже спят... Может быть, можно попробовать выбраться?

 

Мальчишка порылся в карманах и нашёл плоскую белую, в корпусе из самого дешёвого пластика, «открывашку».

 

Приложить её к дверями — они откроются, выпустят его туда, где люди живут. Пираты, конечно, но... Люди же!

 

Мальчишка ощупал переборку и нашёл «пешеходный люк». В грузовом трюме были и ворота, но зачем их гонять каждый раз, проще сделать маленькую дверцу для маленьких людей.

 

Вот она-то ему и пригодится, маленькому, почти незаметному, чтобы добыть себе маленькую и почти незаметную порцию еды.

 

Дверь тихонько щёлкнула от прикосновения открывашкой.

 

Мальчишка высунулся в коридор.

 

В коридоре мигали ночные синие лампы, слабые, но вполне дающие свет. Мальчишка прикрыл за собой дверь. Оглянулся, запоминая расположение и, крадучись, неслышно, двинулся на поиски кухни.

 

* * *

 

Капитан сидела в темноте рубки.

 

Сегодня она дежурила одна. «Смелая» на всех скоростях шла домой. Туда, на тот комок металла, который многие пираты свободного космоса называли «домом». Другого-то всё равно у многих просто не было.

 

Гвардейцы свалились с хвоста, как только «Смелая» нырнула в слои реальности. Бесполезно нырять следом — всё равно нырнёшь не туда.

 

В обзорном окне рубки остро светили, кололи глаза тонкими лучами звёзды. В полупространстве только в рубке были видны звёзды. И то, если смотреть прямо по курсу.

 

Капитан, уложив ноги в шерстяных носках на край приборной панели, вертела перед собой светящийся светло-синий шар. Редкие бурые, жёлтые, зелёные пятна и крапины разбавляли синеву совсем слегка.

 

Шарик — проекция какой-то неизвестной планеты — чуть светился в темноте.

— Что это?

Капитан вздрогнула и, чуть раньше, чем студент понял, уже убрала от его горла нож.

— Зз-здороваться нужно, студент! А то от испуга и прирезать могут, знаешь ли.

Кеп поправила свалившийся с плеча свитер, спустила ноги на пол. Щелчком выключила проекцию.

— Подожди... Включи...те обратно! — студент тянул руки к неизвестному чуду.

С лёгким гудением проекция вернулась.

 

Студент наклонился ближе, повернул шарик в одну сторону, в другую. Пожал плечами:

— Что это? Я её не знаю...

Оглянулся на капитана.

Кеп смотрела на светящуюся синим планету, улыбаясь странной, какой-то жёсткой улыбкой, как улыбаются, глядя на оружие:

— Её нет в каталогах, студент...

— Меня зовут...

Капитан словно не слышала:

— Она — моя. У меня есть планета... Так вот... Её нужно терраформировать. Деньги есть. Почти, — она ухмыльнулась, — Накопила. Наскребла. Нет спеца.

Кеп замолчала. Студент снова взглянул на неё. Она молчала, смотрела на планету. Потом, словно прислушиваясь, наклонила голову, перевела взгляд за спину студента, на чуть светящийся синим проём люка. Словно оттуда, из переходов корабля, что-то было слышно.

Но оттуда не доносилось ничего...

— Что?.. — студент нахмурился.

— Проблема. Тщ-щ!..

Капитан тихо выскользнула из кресла и, даже не включая ножа, растворилась в темноте.

 

Студент остался с планетой наедине.

 

Повернул её ещё раз, ещё, задумался.

 

Нужно знать наклон оси, силу тяжести, состав атмосферы, литосферы... Хотя бы понимать, есть ли там фауна и растения, есть ли там яды и вода?

 

Безо всего этого невозможно понять, стоит ли вообще затевать изменения и возможно ли их довести до конца?

 

Интересно, догадалась ли пиратка заказать предварительные изыскания? Впрочем, манера похищать специалистов... Скорее всего, не догадалась.

 

В коридоре вдруг завизжали.

 

Студент подскочил на кресле, будто ошпарился. Звонкий, яркий визг вбуравливался в пространства корабля и под черепную коробку.

 

Визг смолк, сменившись руганью и хныканьем. Хныкал незнакомый тонкий голос, ругалась капитан.

— Свет!

И студент увидел капитана в растянутом синем свитере и незнакомого пацана лет двенадцати.

Пацан извивался в пальцах пиратки — она крепко держала его за ухо и, хоть он и был почти с неё ростом, сделать ничего не мог. Или не хотел.

 

— Свяжи-ка его, студент!

 

Он беспомощно заметался вокруг, оглядел подковку пульта, кресло и... И капитан вытащила откуда-то из-под полы пластиковую стяжку.

 

Ловко накинула и стянула поверх грязных запястий — мальчишка не успел ни охнуть, ни дёрнуться.

Теперь он стоял и щурился на свет. Черноволосый, лохматый, чумазый, тощий — тонкая шея стебельком торчала из ворота слишком большой куртки, как из хомута.

 

Капитан оглядела его.

— Откуда ты взялся на моём корабле, а, крысёныш?

Мальчишка смотрел на неё. Хмуро, исподлобья, будто хотел укусить. Или ударить.

Пучок её волос растрепался от погони и прыжков. Капитан вытащила шпильку, разметав по плечам чуть блестящую копну тонких шоколадных прядей. Задрала руки, снова собирая волосы в лохматый пучок.

 

Капитан упёрла руки в бока и снова уставилась на мальчишку.

 

Мальчишка молчал.

— И куда теперь тебя девать? ...Не тащить же тебя на Остров, а...

Из-под грязного ворота на шее мальчишки торчал много раз порванный и связанный шнурок. Узелки топорщились и некоторые из них казались совсем свежими.

 

— Покажи, что у тебя!

 

Мальчишка вцепился в рубаху на груди, скомкал её, будто это могло спасти эту подвеску. «Мама, что ли, подарила?»

— Ну-ка, давай, показывай!

— Оставьте меня на корабле!

— Зачем мне ненужный груз?

— Я много умею. Я могу работать! Я...я умею воровать!

Капитан хмыкнула:

— Пока что ты воровал только у меня.

— Нет! Нет!! Я... — он полез за ворот.

— Кто тут визжал?

Капитан обернулась к первому помощнику. Тот заглядывал в рубку, для этого ему пришлось согнуться.

— Привет, Хенк! Вот, полюбуйся! Интересно, кто умудрился прохлопать ушами эту погрузку, а?

— Я разберусь, Кейт.

— Вот и разберись.

Капитан сложила руки на груди и повернулась к мальчишке. Её лицо вдруг вытянулось. Она резким движением выхватила кулон из рук мальчишки.

Сунула его под нос Хенку:

— Смотри, что он припёр на мой корабль! Чёрт побери... Хенк... Чёрт побери...

— Отдайте, гады!! — мальчишка кинулся на Хенка с кулаками, вцепился в его поднятую кверху руку, почти повис на ней. Хенк взял пацана за шкирку левой, и, пока тот пытался вывернуться, царапал Хенкову лапу, вгляделся ещё раз.

Голубой шарик едва-едва сиял в антиграв подвеске. Он парил в изгибах металла, не касаясь его, и иногда менял цвет: вспышки багрового, алого и жёлтого пробегали по поверхности и снова гасли, оставляя шарик нежно-голубым.

Пират побледнел.

— Его нужно вернуть, Кейт!

— Я знаю... — капитан прошипела это сквозь зубы, обхватив руками голову.

— Отдайте! Это моё!! Моё!! Воры! — мелкий орал и пытался вырваться, дотянуться до сокровища. Его скрюченные пальцы царапали воздух.

— Сколько дней назад мы грабили... — капитан смотрела на пацана, как смотрят на новостной выпуск в девять вечера по Земле: стеклянными глазами.

— Четыре!

— А, студент... — капитан покосилась на него, — Сколько у нас времени, Хенк, как думаешь?

— Я-а... не знаю, Кейт...

— Таак... — Капитан выпрямилась в своём кресле.

— Пацан, у кого ты это стащил?

Насупившийся ребёнок смотрел под ноги.

— Не помню.

Капитан сморщилась, поддёрнув губу, и отвернулась.

— Студент! Куда шла «Королева ночи»?

— В Триарту.

— Тааак.... — капитан уже вбивала маршрут в мозги «Смелой», — Смотри, Хенк! Вот тут мы сможем их перехватить! И это будет... Это будет...

Она хмурилась, пытаясь высчитать...

— Это будет самоубийство, Кейт...

— Да. Но не меньшим самоубийством будет позволить этой цацке умереть.

— А?!

— Что?!

Капитан оглянулась на молодых. Оба, и студент, и мальчишка выпучили глаза. Мелкий даже притих.

— Да лааадно... — капитан откинулась в кресле, — Мелкий, ты даже не понял, что украл? Эта подвеска — живая. Сол. И в ней спрятано сознание. Именно поэтому эти штуки такие дорогие. И кто сидит в этом — я не знаю, но точно знаю, что сейчас по нашему следу чешет гвардия президента...

— И не-капитан Джей... — ухмыльнулся Хенк. Капитан только покосилась на него и продолжила:

— Для того, чтобы вернуть сол владельцу. Потому что сол умирает без кормёжки, а его не кормили уже четыре дня.

— А...а вы... Не можете?

— Не могу, мелкий. Его любить надо, а даже не знаю, кто там. И оборудования у меня нет. Надо вернуть владельцу этот сол. Если он умрёт раньше... Сохрани нас все боги этого мира...

 

— Я... Я не знал... Я же...— Пацан всхлипнул и вытер под носом запястьем.

— Зачем тебе вообще эта штука понадобилась? — Капитан бурчала, уже разворачивая корабль. Она щёлкала по кнопкам на вирт-панели и задала вопрос, просто чтобы задать...

И, когда по рубке разнёсся утробный вой, удивлённо подняла глаза.

Пацан рыдал.

— Э! Э-э-э!! Хватит!.. Да чо за фигня!

Мелкий сидел на полу рубки, уткнув лицо в колени и в связанные руки, и рыдал в голос, подвывая и судорожно всхлипывая.

Капитан вдруг, неожиданно для себя, поняла, что краснеет. Душная, жаркая волна поднялась от щёк к ушам и пропарила виски до капелек пота.

Голодный ребёнок, неведомо как оказавшийся один посреди космоса и злых пиратов. Все орут и отбирают сокровище.

И что с ним делать, с этим малолетним тупицей?

Накормить и спать уложить — вот что хотелось с ним сделать. А ещё дать по шее, чтобы не воровал то, в чём не смыслит.

— В-ворьё! — злобно припечатала.

— Я... маме хотел помочь.

— Что?

Пацан поднял голову и крикнул:

— Мама болеет! Деньги нужны. Вот. А у этих... Полно. Вот я и...

— Так. И где ты маму бросил, а, мелкий вор?

— Я её не бросил!

— Где она?!

— Да какая вам разница?! Верните... сокровище. Или деньги отдайте...

— Чего?! — капитан даже расхохоталась, — Каков наглец, а?! Считай, что эта подвеска — твоя плата за покататься на пиратском судне, ясно, мелкий?

Мелкий выругался, грязно и недостойно. Хенк встряхнул его за химок, а капитан выбралась из кресла:

— Нагни-ка его, Хенк.

Брезгливо касаясь грязного ворота возле тощей шеи, чуть отогнула его. Пацан пытался лягаться и рычал сквозь зубы:

— Руки убрала! Убрала руки, я сказал!!

-Видишь, Хенк? — Хенк видел. Блёкло-синие точки номера.

Кеп брезгливо скривилась.

— Так ты раб.

Мальчишка насупился, махнул ногой, пытаясь достать до неё.

— Запри его, Хенк. И... в общем, ты знаешь.

 

* * *

 

Капитан прокладывала курс. Учесть нужно было много: расход материи-топлива, трассы, планеты, гравитационные ямы. Где-то дать ускорение, где-то, наоборот, замедлиться. Где-то пройти по орбите, чтобы сэкономить капельку материи. Где-то, наоборот, нырнуть в «пыль» ради пополнения запасов горючего.

 

Капитан выглядела сосредоточенной. Она хмурилась, покусывала губы, глядя в экраны, и снова бесшумно печатала. На прозрачной клавиатуре от прикосновений её пальцев растекался лиловый свет.

 

Студент молчал. Нужно было сказать, нужно. Просто необходимо было сказать, но он не смел нарушать чужую сосредоточенность.

— Так как, говоришь, тебя зовут?

Студент вздрогнул и прохрипел:

— Тим.

Откашлялся и сказал то, что должен был сказать:

— Тимоти Сол.

К его удивлению, капитан улыбнулась.

— Так вот, значит, в чём дело... — капитан вздохнула и потянулась. Руки вверх, а потом за голову и откинулась в кресле.

— Этого в документах не было. Ты такой же раб, как и этот... — капитан мотнула головой почему-то на свои экраны, — Только тот по рождению, а ты...

— Строго говоря, у Солов это тоже называется рождением.

— Отлично! И на сколько ты родился? — неприятная у неё улыбка, как укус ядовитой змеи. Гадюки.

— Пока не умру.

Капитан рассмеялась.

— Ага, значит, ты выученный, идейный... Что ж... Тогда тебе нечего делать среди нас. Высажу при первой возможности.

Капитан снова уткнулась в мониторы:

— Проваливай, Сол.

— Что вы сделаете с мальчиком?

— А что я, пиратка, могу сделать с рабом?

Нетерпение, раздражённая злость мешала думать Тиму. Почему она так себя ведёт? Это же... невыносимо!

— Послушайте, Кейт, зачем я вам понадобился? Почему именно я?

— Сол, тут, знаешь ли, глубокий космос... Специалисты-терраформы, мягко говоря, под ногами не валяются. А ты... Молодой, без контракта, без опыта... Но с очень приличными оценками из универа. Быть может, юному спецу нужны деньги? Быть может, ему нужен опыт в профессии? Практика? Проект на ближайшие лет десять? А?

Тим краснел, смущался и снова краснел.

— Д-да... Да, мне всё это нужно, но...

— Но ты — сол. Ты продал своё сознание. И оно после смерти будет пристально изучено и внедрено в носитель. И за каждое нарушение этики и законов тебя ждут штрафы, не так ли?

— Штрафы — не страшно...

— А что страшно, мальчик?

Сол мялся, вытирал вспотевшие ладони о штаны. Капитан хмыкнула:

— То, что тебе откажут в воплощении, да? Преступникам не положены тела, правда же? Даже после ста лет службы... Вечность в маленьком шарике... Уф!

Её передёрнуло и она снова рассмеялась.

— Вали уже отсюда. Ты сам отказался от возможности быть человеком.

Сол развернулся к люку, но так и не шагнул. Постоял и снова обернулся:

— А если я соглашусь? Но на своих условиях? А?

— На каких условиях?

— Вы оставите мальчика на корабле.

— Я не могу.

— То есть?..

Капитан вздохнула, повернула один из экранов так, чтобы и ему было видно. Красный крест над фото белого здания и зелёная обложка виртуального сканера — сканер считывает номера купюр и после этого они считаются переведёнными на указанный счёт. На других вкладках черноволосая худая женщина, строки паспорта рабочего. Фото поменьше — мальчик, с большими глазами на худом, болезненно худом лице. Впалые щёки, тонкая, сухая до лёгких морщин кожа. Странный рисунок синих вен на губах.

— Это что?

— Мальчишку нашего зовут Элайджа. Его мать родила его на Четвёртых Рифах. Знаешь, что там? Рудники. Туда набирают самое отребье. Платят гроши, условий никаких. Видишь вены?

Капитан показала, провела пальцем по изображению, по губам:

— Это гниль. Синяя гниль. Она жрёт сосуды, лёгкие, почки. Он заражён. Оставь я его на корабле, он сдохнет, как и его мать.

— Она что?.. — Сол ахнул, так, что капитан взглянула на него.

— Нет, ещё нет. При известной сумме у неё и у него даже есть шансы выжить. Скажем, если бы человек, у которого украли сол, выкупил бы его обратно... Скажем, примерно за десятую часть его стоимости... То оба бы получили лечение и даже выжили.

— У тебя есть деньги...

Капитан подняла на Сола глаза, недобро, полуприкрыв веками:

— Я собирала эту сумму почти пятнадцать лет. Совсем не для того, чтобы провести ещё пятнадцать... Так же. Это, знаешь ли, не совсем не шёлковые простыни и закат у моря.

— Но...

— Я пират, а не меценатствующая знаменитость. Мне можно не вызывать восторгов.

 

* * *

 

«Королева ночи» продолжала свой пути среди темноты и пустоты.

 

Только теперь один её борт зиял дырой и проплешиной в световых пятнах. Этот кусок тьмы тащил мстить. Требовал наказания для разрушителей. Промедление ощущалось преступлением.

 

«Капитан» Джейсон Кром нервно перебирал пальцами, играл, то складывая, то снова растопыривая, то сплетая их.

 

Отсюда, из окна каюты первого класса, видна была эта тёмная клякса, испортившая отличный корабль.

 

Кром сжал кулаки.

 

Пираты. Пираньи космоса. Кровососы. Вандалы и разрушители. Мешающие своим вандализмом выстраивать общество. Их нужно удалить. Выкорчевать. Уничтожить. Нелюди.

 

В памяти вдруг плеснуло шоколадом и женским смешком. Гвардеец упрямо мотнул головой: нелюди.

 

Найти!

 

Вот только для этого нужно устранить задержку. Досадную и нелепую. Ну кто, кто будет спасать и искать, и пытаться вернуть какую-то побрякушку, пусть даже и дорогую, когда речь идёт о шайке пиратов, грабящих, разрушающих, вносящих хаос и абсолютный бардак в жизнь граждан президентства?

Только аристократы. Только эти лощёные, выхолощенные — капитан ухмыльнулся — до безэмоциональности существа способны думать о побрякушках тогда, когда живым грозит опасность.

 

— Так о чём вы хотели поговорить со мной?

Перед ним, на белом низком пуфике, сидел мужчина. Согнувшись, уткнувшись лицом в ладони, так, что тёмные волны кудрей свесились вперёд и закрыли его лицо.

Крому почему-то показалось, что тот пытается так скрыть слёзы. Какие слёзы могут быть у столь высококлассового члена общества?

Услышав вопрос, хозяин каюты выпрямился, убрал от лица волосы и тут же вцепился пальцами в пустую цепочку на груди.

 

Белый, расшитый золотом длинный пиджак, белые же брюки — по последней моде. Кольцо с крупным камнем, множество кулонов на шее и пустая толстая цепочка с креплением под антиграв.

 

Именно за неё он цеплялся.

— Капитан, у меня пропал...

-Пираты?

— Н-нет. Он пропал ещё до нападения.

— Князь, чем я могу помочь? Я не детектив, я не разыскиваю драгоценности. Я должен найти и уничтожить...

Человек в белом поморщился от такого поименования, но тут же выставил ладони:

— Да-да, да! — князь вскочил, прошёлся в нетерпении, — В нём был маяк...

Князь остановился, посмотрел на гвардейца.

Невысокий, крепкий, с узлом волос на затылке и шрамом под левым глазом, наискосок к уху от носа. Гвардеец единственный, кто мог помочь сейчас.

 

— Это... Это не драгоценность! Это...сол.

Гвардеец замолк и подтянулся, как перед боем, впился глазами в лицо князя, а тот продолжал, глядя куда-то в пространство за окном. Туда, где затерялась его живушка, сол, вместилище живых душ.

— Понимаете, там моя жена и дочь. Теперь маяк за пределами... Не на «Королеве ночи». И сол уже без... почти пять дней...

— Предел его автономности?

— Около десяти, но это максимум, — князь смотрел на Крома, и Крому очень не нравились его глаза. Такие глаза, с тонкими точками зрачков, на напряжённом и обезнадёженном лице бывают у тех, кто уже перешагнул черту. Кто уже не верит в то, что потерянное — вернётся. Для кого потеря уже случилась.

— Я вёз их к их новым телам. Они же...могут погибнуть.

Он сказал это и сам удивился. Брови поползли вверх и глаза стали расширяться. Человек удивился и ужаснулся, и побледнел от этого внезапно открывшегося ужаса.

— У вас, офицер, есть... я не знаю...корабль... крейсер. Вы сможете догнать их, вернуть моих... мою... мою семью?

Аристократ поднял глаза на военного, и военный смог увидеть в нём потерявшего ребёнка и семью, человека на краю пропасти.

И человеку захотелось помочь. Даже несмотря на его преступные намерения: в президентстве запрещено переселять солы в живые тела.

 

* * *

 

«Смелая» чесала в полупространстве на всех своих парусах и двигателях.

Тим лежал на узкой койке и смотрел в потолок. Потолок был гладкий, почти белый. На него красивыми янтарными бликами ложился свет ночника. Тёплый, жёлтый... Как тот, который включала мама, когда читала книжку на ночь. Тиму вдруг стало уютно и безопасно в этой крохотной каютке.

Одеяло, подушка и подобие дома. Он может сказать «моя каюта» или «я пошёл к себе». В жизни у него ничего не было своего.

Только тогда, в давнем глубоком детстве. Когда рядом были мама и папа, и даже бабушка.

А потом... Потом он продал своё сознание за возможность учиться. Стать специалистом.

Вечным специалистом. Пока живо его тело, ему платят, а он развивает свои навыки.

Потом, после смерти, его сознание перенесут. Его сол станет его домом и миром. А компания, оплатившая его жизнь, будет владеть им безраздельно.

Через пару сотен лет ему позволят, возможно, опять получить тело и прожить ещё одну жизнь.

Но только для того, чтобы он, специалист-сол, не сошёл с ума. Ведь он должен оставаться человеческой личностью.

В соле, который украл мальчишка, сидит тоже кто-то весьма ценный. Да и это не самое главное.

Самое главное, что повреждённое тело, даже убитое тело не мертво с точки зрения закона. Сознание с трупа можно снять ещё долго, а вот если повредить сол... То сознание внутри него погибнет без возврата.

Умрёт навсегда.

— Навсегда... — Тим повторил это вслух и почувствовал боль.

От безвозвратности, от безнадёжности этого конечного умирания защемило внутри.

Так что вполне понятно, почему даже пираты не желают быть убийцами.

 

Тим повернулся на бок и закрыл глаза.

 

Когда завыла сирена, он почти спал и не сразу сообразил, что звук давит на него, что звук вообще — есть.

 

Вскочил, с непривычки приложившись об низкий шкаф над кроватью и вылетел в коридор.

Мимо пронеслась капитан:

— Какой придурок?!.. Какого дьявола!?..

 

Тим побежал за ней.

 

Посреди перехода круглым люком выходил в коридор шлюз спасательного бота.

 

Там уже был Хенк и другие пираты. Перед капитаном расступились. Она подлетела, заглянула в круглое окошко шлюза, забарабанила туда.

 

Чертыхнувшись, приказала: «Капитанский доступ. Отменить шлюзование!»

Бодрый и ясный голос «Смелой» отрапортовал: «Шлюзование отменить невозможно. Команда завершена.»

 

— Хенк! Вакуум! — побежала дальше, туда, где хранились скафандры для выхода в пространство.

Хенк стоял. И капитан затормозила, обернулась:

— Хенк? — в её голосе была и угроза, было и недоумение.

— Кейт, мы идём с ускорением. Тебя сдует.

— Ты ставишь под сомнения приказы капитана, помощник?

— Нет, но...

Капитан подошла к Хенку почти впритык и шепнула:

— Так в чём же дело?

— В том, что ты пьяна.

Конечно, пьяна. Тревога мучила её неотступно с того момента, как пацан оказался на корабле. Что могло случится вечером, когда пацан заперт, сол лежит в её каюте, а «Смелая» идёт в полупространстве, недосягаемая ни для гвардейцев, ни для для других пиратов? Почему тревога не отступала?

— Да. Пацан украл сол, сейчас он поймёт, что бот сломан, что он сделает? Назад ему не вернуться, он полезет на броню, и вот с брони-то его и сдует. Вместе с солом. Рекомендуешь мне послать туда кого-то из команды?

Капитан картинно изогнула бровь и оглянулась по сторонам. Подождала. Хенк молчал.

— Вариантов нет, помощник. Так что помоги мне спасти пацана и наши шкуры, хорошо?

— Да, капитан. Так точно, капитан!

 

* * *

 

На обзорном экране красная неуклюжая фигурка ползёт по броне «Смелой». На фоне космической бездонной черноты алый, подсвеченный габаритами скаф чётко виден и кажется близким даже через экран.

 

Капитан цепляется ботами скафандра, уставляет их в скобы, тщательно закрепляет карабин троса, делает шаг, снова цепляет боты, перестёгивает карабин.

 

При каждом шаге, при каждом отрыве подошв от поверхности её подбрасывает кверху, отрывает от корабля.

 

До наружного люка спасательного бота осталось совсем немного. Она почти дошла. У мальчишки не было выхода — ему придётся вылезать через люк, в пустоту.

 

В боте вакуумных скафандров не бывает. Если это, конечно, не пиратский бот.

 

Его туда положили, ибо жизнь пирата сложно и непредсказуема. Но положили совсем не самый лучший.

 

Капитан прикинула размерчик. Мальчишке он будет велик. Очень велик. Пацан худой и мелкий, а скафандр там такой, чтобы даже Хенк влез, если вдруг что.

 

Вот только это не самый большой его недостаток. Самый большой недостаток — это ограниченная автономность.

 

Минут пятнадцать.

 

Хватит только на то, чтобы доплыть от люка до люка или пережить небольшую аварию, пока бот чиниться.

 

Люк щёлкнул — по броне прошёл звук, капитан ощутила его подошвами и ладонями. Подняла голову и встретила взгляд мальчишки. Точнее, увидела обращённый к ней непрозрачный щиток скафандра, но было понятно, что мелкий смотрит именно на неё.

 

Мальчишка дёрнулся назад, замер, понимая, что это не выход.

 

И капитан замерла, потому что вдруг поняла, что перед ней ребёнок, не знающий ни одного жеста.

 

Как с ним общаться? В полупространстве, где радиоволны не живут?

 

Ткнула в него пальцем, показала к себе. Мальчишка показал средний палец. Как опрометчиво!

 

Ткнула в него пальцем снова, показала на запястье и дважды разжала ладони.

 

Плохо. Не видно его лица. Не видно, понял или нет.

 

Прижала ладонь к груди, склонила голову. Потом протянула руку, приглашая с собой.

 

Мальчишка сделал шаг навстречу.

 

Если он с Рифов, он должен был это знать! Должен!!

 

Но на Четвёртых Рифах добыча велась внутренним способом, а нищее население не имело личных скафов. И капитан этого не учла.

 

Пацан шагнул и стал улетать.

 

За непрозрачным щитком шлема воображение рисовало капитану панику и ужас, и бледность, и расширенные до невозможности глаза.

 

Такую картинку дорисовывал мозг к болтающимся в попытке уцепиться конечностям. Мальчишка размахивал ими, как кошка, впервые попавшая в невесомость. И, конечно, его закрутило.

 

Раз закрутило, значит, он не сумел и не сумеет зацепиться — его пронесло мимо скобы, сорвало уцепившиеся в последний момент пальцы, и он полетел, всё дальше удаляясь от корабля.

 

Белый, старый, безликий скафандр. Пятнадцать минут жизни.

 

Две секунды на решение.

 

Мало. И много.

 

Капитан провожала его взглядом. Прыгнуть пристёгнутой? Одна попытка. И швырнёт в другую сторону натяжением троса. Отстегнуться и прыгнуть?

 

Её ускорение унесёт их от корабля ещё дальше. И, если ради неё команда решит развернуться, то это всё равно займёт больше пятнадцати минут.

 

Темнота полупространства страшнее обычного космоса. Тут почти не видно звёзд. Только из рубки. Вот такой феномен.

 

Крохотный пацан, белая звёздная точка. Одна. На весь космос.

 

Нельзя слушать разум. Нужно слушать удачу: червячок тревожности внутри требовал прыжка.

 

Капитан прыгнула на тросе.

 

Трос разматывался за ней, медленной змеёй. Неторопливой, как смерть.

 

Разматывался ещё и ещё. Как хорошо, что он — длинный!

 

Капитан, улыбаясь и шмыгая носом, тянула руки к пацану в белом скафандре. У него свалились с ног ботинки, и теперь штанины скафа висели, пустые, как у тряпичной куклы, а ноги заканчивались где-то чуть ниже коленных сочленений, отчего скаф казался пустым и одновременно чудовищным.

 

Словно в нём был кто-то, кто-то не человек.

 

Но он был человек! Иначе бы кеп его не спасала. Иначе бы он не тянул к ней руки, в надежде.

 

Ах, как же это больно — надежда!

 

Особенно, когда трос натягивается и, пружиня, швыряет тебя обратно. Так и не позволив прикоснуться.

 

«Чёрт побери!!» Кеп отстёгивает карабин троса и включает маневровые двигатели скафа. Их мало, на них нельзя долететь, но можно попробовать.

 

Пацан, увидев плазменные вихри возле алого скафандра, засуетился, и тоже врубил свои.

 

Понял! Понял, как! И вот он уже летит навстречу.

 

Два метра, метр.

 

Его скафандр меняет цвет. Из белого становится синим и красным, снова белеет и снова синим, снова красным.

 

Это так сегодня горит плазма?!

 

Капитан ловит пацана за руки, прижимает к себе и пытается дотянуться до кончика троса.

 

Трос далеко.

 

Трос уплывает обратно к «Смелой». На маневровых его не догнать.

 

Как красив корабль!

 

Обводы гладкие, стремительные. Как... месяц в третьей четверти. Полный месяц, уложенный на бок, и рубка в его передней, средней части, а в кончики-рожки — это крылья. Золотистая броня и форма делали корабль очень похожей на Луну в небе. Особенно отсюда, чуть сверху.

 

Если бы не эти красные с синим отсветы...

 

Капитан подняла ладонь. Потянулась к тросу. И трос дёрнулся, двинулся к ней, ещё и ещё. На тыльной стороне скафандровой перчатки закреплено зеркало. Оглянуться в вакууме тяжеловато, а вот поднять руку и заглянуть себе за спину — много легче.

 

В зеркальце на перчатке мелькнуло серое...

 

Капитан выругалась.

 

За спиной мигал корабль гвардии. Попались.

 

Крейсер, что ли? Как они зовут этих кадавров, интересно? Вроде бы крейсер, а вроде бы и нет: вооружение истребителя и бомбардировщика. Раздутое пузо десантного бота и большие крылья атмосферника.

 

Бедняжка. Нелепый, жалкий и оттого ещё более опасный. Потому что жалкий и злой.

 

Однако у нелепого были ещё и манипуляторы.

 

Капитан в очередной раз пожалела, что не поставила на свою «Смелую» такие. Впрочем, надо бы не такие, а получше: эти стиснули так, что дышать даже в ваккум-скафе стало тяжело.

 

Манипуляторы втащили внутрь обоих, красного и белого. Шлюзовая захлопнулась, отрезав их от пустоты, свободы и смерти.

 

* * *

 

В хорошо организованном коллективе орать не приходится. Даже приказы отдавать нет надобности — все и так знают, куда и зачем, и что должны.

 

Вот и здесь так же.

 

В подразделении у Крома все были на своих местах и работали, как шестерёнки.

 

Обычно.

 

Пока не появлялась... эта. Она.

 

Как только она всплывала на горизонте — всё шло наперекосяк.

 

Поэтому Кром сам решил присутствовать при захвате.

 

Манипуляторы втянули пленников в тёмный шлюз. Вибрация, лёгкая и почти незаметная, означала работу механизмов. Шлюзование.

 

Но ни огонька внутри.

 

Значит, у них ночной глаз. Капитан попробовала шевельнуться. Клешня манипулятора держала крепко, не позволяя шевельнуть руками.

 

Потрясающе.

 

Дальше её обездвижут и запихнут в камеру. Потом суд, заключение и...

 

И люк отъехал в сторону, впустив свет и ослепив тех, кто видел в режиме ночи. Капитан прижала шлем к плечу и забрало-щиток съехало наверх.

 

— Эй, бравые ребята! У пацан лимит закончился, он сейчас сдохнет без воздуха! Выньте его из скафа!

— Что?! — такими голосами говорят дворецкие в хороших фильмах, — Капитан Кром, что тут происходит?! Вы обещали вернуть мне сол!

— А... Кром, тебя понизили до капитана? Давно ли?

— Так, эту на допрос ко мне, пацана в камеру.

— Джей! Пацана бы лучше в медблок. И сол ваш у него. … На шее.

Наконец, зажгли свет.

Двое солдат, повесив зумы за спину, распаковывали мальчишку. Подняли забрало, отключили клешню.

Гражданский с голосом дворецкого осторожно снял верёвку с шариком сола и тут же, даже не взглянув ни на гвардейцев, ни на капитана выскочил прочь.

Его можно было понять: сол нужно было спасти. Срочно! Ведь прошло уже... Почти шесть дней...

Капитан снова поглядела в сторону вора.

Мальчишка был бледен и, кажется, плохо соображал. Повёл вокруг мутным взглядом и отрубился окончательно, повиснув в руках своих спасателей.

Они потащили его к выходу, ботинки скафа волочились следом, свалившись со слишком коротких ног.

 

— Кром, мальчишка попадёт в медблок?

Джей повернулся спиной и вышел. Это была месть. Никто не должен заставлять Джейсона Крома подавать голос во время операции.

— Эй!!

 

Четверо солдат подошли к Кейт с разных сторон.

— Чёрт побери...

Она знала, что её ждёт.

Процедура принудительного выковыривания из скафандра — то ещё удовольствие.

 

* * *

 

— Джей, они раскурочили мой скаф!! Они у тебя что, вакуумник в первый раз в жизни на мне увидели?!

 

— Кейт...

 

Он закрыл за собой люк. С тихим шелестом тот встал на место.

 

Пиратка смотрела на не-капитана Джея.

— Ты выглядишь усталым, Джей.

Тот потёр ладонью лицо и кивнул.

— Да. Я должен тебя допросить.

Кейт хмыкнула. Лохматая после выковыривания и водворения в камеру, всклокоченная и слегка растерзанная, с разбитой и уже распухающей губой. «Простите, мем, это была вынужденная мера».

— Как вы нас нашли? Маяк в соле?

Джей кивнул, разглядывая её.

Она впрыгнула в скафандр, как была. В своём старом синем свитере, который уже семь лет тому назад сваливался с её плеча и закрывал руки до кончиков пальцев.

И под него она надевала носки. Шерстяные, зелёненькие.

 

— Что, и носки те же?

Кейт села и, уставив подбородок на сплетённые руки, улыбнулась:

— Нет, новые связала. Долгие вахты грабежа, ты же знаешь, Джей.

Он знал. Её губа от улыбки треснула, и снова потекла кровь.

— У тебя есть салфетки?

— Нет, милый, я спасать пацана бросилась, а не на светский раут. Кроме того, всё, что у меня было, теперь у твоих ребят. Джей выложил на стол и двинул к ней пачку салфеток.

— Угу. Спасибо!

Промакивая губу, спросила:

— А ты чего мотаешься по космосу, как рядовая савраска?

Джей сел напротив.

— Тебя ловлю.

— А... И как? Удачно?

— Удачно, как видишь. Ты теперь не сбежишь. Даже твои способности тебе не помогут.

Кейт замерла.

— Ах вот как... Значит, они сломали мой скафандр по твоему приказу... Ага...Вот только... способность за время пути немного могла подрасти.

Кейт по-новому, с новым интересом оглядела комнату для допросов.

Ровные оливковые стены, прикрученный к полу стол и такой же прикрученный стул. Два стула.

И неприкрученные руки и ноги. Четыре штуки тех и других.

Джей сильнее, он вооружён, бежать некуда. Да ещё мальчишка...

— Джей, про мальчика. У него оплаченный билет до Сиба.

Гвардеец вдруг выпрямился:

— Зачем?

Кейт, наоборот, закинула руку за спинку своего стула. Она бы стала качаться на нём, если бы он не был прикручен.

— Ты же читал его досье... Синяя гниль, все дела. Он болен. А на Сибе его ждёт мать.

— Подожди, ты...

— Она уже лечится. Ему бы тоже не помешало.

Джей мотнул головой:

— Подожди, Кейт! Это же...

— Ты отправишь его, правда?

— Он вор. Он украл...

— Он не знал, что именно он крадёт. Потом, когда понял, хотел вернуть.

Джей молчал, разглядывал её.

— Ну, или свали всё на меня.

— Что же мне с тобой делать, а, Кейт?

— Посадить, конечно, Джей! Авось обратно повысят и снова будешь министерских гонять, а не рядовых...

— Там рядовых больше, чем здесь, — Джей рассмеялся. Потом посерьёзнел:

— Зачем ты это сделала, Кейт?

— Что именно, милый?

— Ты оплатила лечение. Наверняка и ещё что-то...

— «Что-то» — это квартирка и образовательный лимит.

— Ты годы копила. Зачем? Вот так?

— Ох... Затем, что я накоплю ещё. А они, оба, сдохнут. Безвозвратно. Навсегда. Как сол разбить. Ты бы на это решился? А я могу... не разбивать.

— Ты никогда не накопишь на планету, Кейт.

— Это мы ещё посмотрим, Джей. Ты же знаешь, мне не дадут жизни ни на одной планете вселенной. Значит, мне нужна своя.

Возле люка что-то грохнуло, будто ссыпалась куча тяжёлого и металлического.

— Ну, я пошла?

— Кейтлин, ты нужна стране. Твои способности...

— Только мои. Мальчишку отправь, хорошо?

 

Кейт распахнула люк, за люком горой лежал её скафандр. Предчувствовать было неплохо, таскать вещи силой мысли — вообще отлично. Кейт поднялась, проходя мимо Джейсона Крома, погладила его по плечу.

 

Он поймал её руку и заглянул в глаза:

— Мы встретимся ещё?

Кейт хмыкнула:

— Конечно! Ты же поймаешь меня снова. Или прилетай на мою планету. Когда там будет кислород.