Клятва
Брак это обещание с кем-то связать свою жизнь.
Даже устное соглашение может быть принято.
Так что осторожнее со словами.
Восточная мудрость.
Милослав высокий широкоплечий мужчина с черными, как смоль, волосами до плеч, десять лет назад стал вождем кочевого племени Синд. В племени существовало предание, что корни рода уходят к очень древнему народу Ромалэ. Но из-за многолетних магических войн множество народов перестало существовать в чистом виде. Вот и члены племени Синд не имели практически ни чего общего со своими древними предками. Хотя, Милославу кое-что досталось от предков. Он имел особое влияние на животных. И когда, еще в юношестве, фретка признала в нем своего хозяином, он не удивился.
Шли годы, парень стал мужчиной, обзавелся семьёй и возглавил племя, но к хорьку Красаве приобрел особое отношение. Сильная духовная и умственная связь с животным изменили самовлюбленного парня, сделав его более терпимым и мудрым.
— Ой, дядя, а что это у хорька на лбу? — Услышал Милослав у себя за спиной.
Повернувшись, он увидел возле коробки с молодыми хорьками девчушку лет семи. Обычная девочка на первый взгляд, вот только в глазах застыло — «хочу всё знать». Джинсы, с цветочным рисунком по внешнему шву, голубая блузка, с узором по нижнему краю в виде кленовых листочков, кроссовки цвета весенней листвы и ободок с васильками, поддерживающий непослушную золотистую короткую шевелюру, создавали впечатление маленькой дриады, сбежавшей из леса.
— Это Сайдрим или веза, сеос, хононга — у разных народов этот камушек называется по-разному. Но означает одно — взаимная связь. Разные магические животные имеют разные формы и цвета. А когда животное признает тебя, от основного кристалла отпадает кусочек, который с помощью мага ты закрепишь у себя под кожей. — Милослав отодвинул прядь волос от правого уха и показал девочке своё «украшение» — Можно где угодно закрепить, но чем ближе к мозгу, тем связь крепче. После ряда несложных тренировок сможешь научиться приглушать связь, чтобы не нагружать питомца своими эмоциями. Или наоборот, сможешь полностью контролировать зверя, видеть его глазами и слышать его ушами.
Последнюю фразу мужчина произнес шепотом в самое ухо, создавая у девочки чувство таинственности.
На лице девчушки появилось удивленное выражение, глаза округлились. Затем выражение сменилось на упертую уверенность, и она скрылась в толпе.
— Первый есть — улыбнулся Милослав девочке в след.
Как и ожидал мужчина, через пару минут девчушка вернулась не одна. Тащить отца за руку и при этом лавировать в рыночной толпе — сложное занятие. Но как говорится: «Упорства хватит — и сквозь землю пройдешь».
— Вот. — Указала девочка на хорьков. — Ты обещал купить мне все что захочу. Хочу хорька.
В этот момент из-за спины папы выглянула раскрасневшаяся мама. Хуже нет, чем догонять кого-то сквозь толпу, а опыт подсказывал Милославу, что отец больше тратит деньги на прихоти дочки, чем жены. Так что на лице мамочки читалось — «ПРОТИВ». Против всего, о чем подумает дочка, не говоря о покупках.
— Дорогой, это же хорьки! — возмутилась женщина.
— И что? — удивился отец девочки.
— Они же воняют, — брезгливо скривилась мамочка.
— Папа, это магическое животное. Фамильяр — с которым у меня будет особая связь. Ты обещал подарок на мой день рождения. — Решила выложить все аргументы за один раз девочка.
— И сколько же этот фамильяр стоит? — спросил мужчина, как бы сам у себя, немного беспокойно, и как ему казалось, незаметно касаясь края пиджака на груди.
Скорее всего, во внутреннем кармане лежала основная сумма для подарка, и мужчина не зря нервничал. В столице фамильяры очень дорого стоили.
Милослав не имел четкой таксы на щенков, он называл цену исходя из своей оценки покупателя. Сейчас перед ним стоял мужчина из, так называемого, среднего звена. Хороший черный пиджак, но не дорогой, надет поверх футболки, черные строгие джинсы и кроссовки — все это указывало на человека практичного, привыкшего контролировать собственный бюджет. Женщина за его спиной была в синем брючном костюме, стоившем явно дороже, чем пиджак мужа.
— За две двести «деревянных», уступлю, — ободряюще сообщил Милослав. — А если животное выберет девочку хозяйкой, то можем и поторговаться.
Через десять минут от коробки с молодыми хорьками отошли: довольная новоиспеченная хозяйка хорька — фамильяра, довольный удачной покупкой мужчина, и крайне недовольная этой покупкой женщина.
— А почему ты только четверых щенков продаешь? Пятая, что, бракованная? — Поинтересовался чем-то похожий на Милослава парень.
— Нет, сын — особенная, — ответил мужчина, провожая взглядом первых покупателей.
— В смысле?
— Потом объясню, — отмахнулся отец от Ивора, примечая нового покупателя.
День обещал быть удачным.
* * *
Первое что помню — это тепло, блаженство, любовь, и что-то мягкое постоянно гладит меня. И запах — такой родной, успокаивающий.
А потом появились свет и краски. И воспоминания о прошлом медленно, но верно вернулись. Поначалу это были смутные образы, но чем старше я становилась, тем красочней становились сны о прошлом.
Первый раз мы с Димкой встретились пять жизней назад.
В мир наполненный наукой и техникой, по непонятным мне причинам, пришла магия. Сначала люди не воспринимали всерьез рассказы о магии, а когда магические открытия и изобретения вторглись в экономику стран, мир начало лихорадить. На фоне экономических трудностей у людей обострились религиозные фобии, и началась война. Человечество поделилось на два основных лагеря: тех, кто за магию и тех, кто против. Правда были и те, кто не хотел воевать. Пацифисты старались уйти подальше от густонаселенных областей. В итоге мир изменился до неузнаваемости.
Димка стал одним из первых обладателем «сырой магической силы», как он сам это называл. Молодой, любопытный, с неудержимой фантазией он только обрадовался новым возможностям.
Сначала он с друзьями создал камни связи, нашли применение этих камней в дрессировке животных. А спустя несколько лет, под впечатлением от сна Димка попытался превратить свою ручную фретку в человека. Так на свет появилась я. Полу человек полу животное.
Когда азарт от поступка спал, Димка осознал, какие могут быть последствия, и мы с ним сбежали. Постарались уйти далеко на север. Однажды, во время поисков надежного жилья, остановились на каких-то древних развалинах. Димка называл это место — «местом силы». Проторчали на развалинах несколько дней. Нашли землянку, а в ней необычную статуэтку. А вечером, накануне нашего ухода, сидя у костра и крутя в руках статуэтку, Димка дал мне обещание.
Как он тогда сказал?
— Ве′ди, пока ты верна мне, так и я буду верен тебе. Обещаю найти для тебя безопасный дом, а если не смогу найти, то построю.
После этих слов в костре что-то взорвалось, а статуэтка в руках рассыпалась пеплом. Димка, аж, опешил от неожиданности. А потом схватился за голову. «Силы» необычного места расценили обещание по-своему и приняли. Тогда-то нас и связала нить покрепче судьбы.
Во второй жизни я снова родилась в теле животного, а встретились мы в «гиблых землях». Так тогда называли места, зараженные невидимой смертью. Димка объяснял мне потом, что эти участки появляются после разрушения древних «саркофагов». Сокрушался, что человек безответственное и безалаберное существо. Сначала создает «технологию», а потом забывает о ней, подвергая весь мир опасности.
А еще выяснилось, что прошлую жизнь помню только я. С каждым перерождением Димка забывал себя и свое обещание. Но я каждый раз напоминала ему.
Так что и в этой жизни, напомню, и, наверное, потребую сделать мне тело, способное к размножению. Надоело каждый раз рождаться зверем.
В общем, прожила я в семье кочевника Милослава почти два года. Ждала знака или подсказку с чего начинать поиски.
И вот, в день ухода, проснулась встревоженной. Страх пропустить, забыть или не успеть, не давал покоя. Совсем невыносимо стало, когда повозки въехали в лес. Хотелось бежать, бежать и еще раз бежать, пока не догоню. Мама видела мое состояние и постоянно пыталась утешить, все время лезла со своим вылизыванием. В итоге я не выдержала и огрызнулась. Больше она меня не трогала, свернулась калачиком возле своего человека и сделала вид, что спит. Я же забралась на тканевую крышу повозки и стала оттуда принюхиваться и прислушиваться к происходящему вокруг.
В какой-то момент поняла: Вот оно! Именно это место мне снилось. Не задумываясь ни о чем, уловив смутно знакомый запах, я стремительно соскользнула с крыши повозки и плюхнулась в придорожную траву. Удар был сильнее, чем ожидала, пошатываясь, неуверенно переставляя лапы, двинулась вглубь леса.
* * *
— Батя! Молодая «харча» удирает! — встрепенулся Ивор, сидящий в повозке сзади, и наблюдавший неуклюжий маневр молодой фретки.
— Пусть идет — отозвался Милослав.
— Пора да? — эти слова, управляющий повозкой, Милослав адресовал своей любимице, свернувшейся калачиком возле него. Красава только ухом дернула. — Да не сердись ты. Понимаю, расставание не удалось. Но она же молодая — кровь кипит.
Мужчина успокаивающе почесал своего фамильяра между ушами, чуть позади сайдрима. Красава только плотнее свернулась. Чувства, передающиеся от фретки к человеку через этот камень, давали понять Милославу, что его любимица скорее печалится, чем злится. Мужчина не стал больше трогать хорька, и сосредоточился на управлении повозкой.
* * *
Быть в теле животного еще то удовольствие. Если отпускать управление разумом, то инстинкты сразу заполняют всё существо, становится не до поисков Димки. На первое место встают: добыча еды, поиск ночлега и безопасного пути.
О том, что двигаться надо очень осторожно дикая природа сразу намекнула. На третий день моих странствий, предстояло преодолеть обширное открытое пространство. Когда и как напал беркут — не поняла. Только в один миг когти впились под кожу, и я взмыла. Пришлось драться за свою жизнь. После нескольких минут борьбы, удалось сильно прикусить лапу нападавшего. Хватка ослабла, а я полетела вниз.
О том, что надо было-бы дождаться приземления птицы, мысль пришла в падении.
Моё приземление было жестким. Я, наверное, пересчитала все ветки сухого дерева, а потом еще и шмякнулась об землю так, что клацнула челюсть, а в пасти появился вкус крови. Страх повторного нападения загнал меня в какие-то колючие кусты. Там и просидела почти весь день, приходя в себя и вздрагивая от каждой тени или шороха. Вечером голод и жажда напомнили, что я еще жива, пришлось выходить на поиски еды. Вот тут и выяснилось, что левый нижний клык куда-то потерялся.
Пришлось переходить на диету из насекомых и яиц, ну, или птенцов и иногда лягушек.
Так в борьбе и поисках прошло лето. С наступлением осени внутри стало нарастать чувство, что не успею.
Еды становилось все меньше и меньше, спать приходилось по нескольку часов. Больше времени старалась уделять поискам верного направления.
Когда ночи стали холодными, а снег мог выпасть в любой момент, вообще все пошло наперекосяк.
Это была огромная и жирная оса, хватило бы наесться на целый день. Поэтому я решила поймать ее. Но насекомое оказалось жёстким. Прокусить сразу не получилось. Да и выбитого клыка не хватало. В какой-то момент оса извернулась, мой правый бок обожгла боль. Я взвизгнула и отскочила. Почти сразу почувствовала слабость во всем теле. Лапы перестали слушаться. Даже дышать стало трудно. А нахальная тварь, деловито жужжа, подползла ко мне, схватила за шерсть и потащила.
Оса тащила меня не долго, потом появилось чувство падения. Из последних сил удалось зацепиться за корень зубами и повиснуть. Помню, как свет померк, и к носу стало придвигаться черное блестящее жало. Когда смерть была уже совсем близко, насекомое исчезло.
* * *
— Папа, смотри! Я осу большую подстрелил! — закричал парнишка лет пяти, радостно размахивая стрелой с нанизанным насекомым.
— Ну-ка покажи, что там у тебя. — Отозвался Ворух.
Охотник в пятом поколении, среднего роста жилистый мужчина, ежедневно обходил свои охотничьи «владения», а сегодня заодно младшего сына прихватил, потренировать в стрельбе из лука.
Не планировал Ворух далеко в лес заходить, но удачно подвернулись вёшенки. Так, срезая последние грибы в этом сезоне, идя от дерева к дереву, отец с сыном незаметно отклонились от привычного маршрута. А тут еще и оса-наездница подвернулась, это достаточно крупные насекомые, способные навредить даже человеку.
Помятое насекомое копошилось в земле, видимо, готовя нору для спячки, и стало легкой мишенью для ребенка.
— О, крупная! — восхитился мужчина, — Молодец сын. Хорошим охотником вырастишь. Неси домой, маме покажешь.
Закинув котомку за спину, мужчина посмотрел на небо, сверился со своим внутренним компасом и уверенно пошел по направлению к маленькой деревушке, затерянной глубоко в лесу, обсуждая с сыном по дороге всю добычу.
* * *
Сколько так провисела, не знаю. Становилось то очень холодно, то очень жарко. Я была уже готова отпустить корень, но челюсть не разжималась, лапы то же не шевелились. Сны о Димке стали все реже и реже. Больше снилась боль в правом боку. Но сдаваться я не собиралась. В моменты, когда забвение спадало, пыталась шевелить лапами и разомкнуть челюсть.
В какой-то момент тело соскользнуло с корня. Падения не почувствовала, было оно или нет не помню. Сколько провела времени в земле — не знаю.
Однажды проснувшись от дикого холода и голода, смогла пошевелить лапами. Правый бок обжигала боль при каждом движении, но я вылезла из норы. Вокруг все стало черно-белым, запах холода и замерзающей земли наполнил мир.
Есть хотелось безумно. Но лес уже заснул, и насекомых в округе не было, а после того как я потеряла зуб, охота на мышей стала проблемой.
В какой-то миг учуяла слабый запах дыма. Дым — это человек. Надо идти к людям, сейчас главное выжить, а потом буду искать дальше.
От воспоминаний о щах со сметаной, слюнки потекли, живот скрутило судорогой. Собравшись с силами, поползла на запах дыма.
Ползти было тяжело. Правый бок болел, задние лапы с трудом передвигались. Боль на время отступала, если зарыться в снег. Так и двигалась, переползая от одной кучки прохладного снега к другой.
Стемнело, когда учуяла запах мяса, вкусный, манящий. Этот запах заполнил все мое существо, забыв о людях, двинулась к нему.
Но как только я приблизилась к еде, из-под земли ко мне устремились две тени. В попытке уклониться дернулась влево, но сил не хватило для хорошего прыжка, железные челюсти сомкнулись на моей правой лапе. Снова боль. Я билась в попытке вырваться, но блестящие зубы капкана не отпускали. Скоро силы покинули меня, и сон наполненный болью и отчаянием заполнил сознание.
* * *
— Данко, вставай, хватит бока отлеживать, лучше сходи силки проверь. — Ворух, не церемонясь, стянул одеяло со своего третьего сына. — Лучше бы пример с младшего брата брал, он уже мамке на кухне час как помогает.
— Ну, пап, дай последние деньки понежиться, мне скоро на учебу возвращаться. А там подъем раньше, чем солнце встанет. — Попытался надавить на жалость Данко. Хотя, за последний год привычка просыпаться раньше всех выработалась отменная, и сейчас будучи на отдыхе, парень действительно просто нежился в постели, пока мама не придет будить.
Но вот уже целую неделю вместо мамы в комнату приходил отец и отправлял в лес.
— Ты сам пошел в школу магии, так что не жалуйся, — парировал отец.
— Стоит ли вступать с отцом в спор? А может, расспросить о подслушанном разговоре родителей? Если верить услышанному, то в лес придется ходить до тех пор, пока не принесу от туда что-то очень важное. Блин, что делать? — Сидя на кровати, Данко мучился разными мыслями. Потом взъерошил свои волосы еще сильнее, чем смогла это сделать подушка, принимая окончательное решение. Но задать вопрос не успел.
— Так, хватит сонную муху изображать. Задание у тебя есть. Два часа на исполнение. — С этими словами отец вышел из комнаты, где спали его сыновья.
Данко любил семью, но порой родни было много. О том, что он может уставать от общения с братьями и сестрами парень и подумать не мог, пока в школьном общежитии не обзавелся отдельной комнатой. Но и полное одиночество его иногда угнетало. Порой проскальзывала мысль завести фамильяра, но пока душа ни к одному животному не лежала.
Потрепав многострадальную шевелюру еще раз, Данко встал с кровати, оделся и пошел на кухню.
Умывшись, собрав нехитрый перекус, парень вышел на улицу. Вздохнув морозного воздуха полной грудью, Данко сбежал по лесенке и свернул за угол дома. Проскочив пустые грядки, парень вышел через маленькую калитку, и оказался на небольшой тропинке, ведущей сразу в лес.
В лесу было по-осеннему свежо, хотя, на календаре красовался первый зимний месяц. Лес уже спал, только снежного покрывала не хватало.
Размышляя о снеге и возвращении в академию, Данко обходил привычные места. В котомке уже лежало два зайца, а впереди были последние силки, когда справа мелькнула кая-то тень. Зверь? Не задумываясь, парень развернулся лицом к возможной опасности, одновременно приседая и выхватывая из-за спины нож. Но перед ним в двух метрах стояло маленькое существо.
Существо чем-то напоминало девочку, только вот округлые звериные ушки, расположенные почти на макушке, короткие коричневые волосы и карие глаза без белков делали девочку похожей на зверушку. Всё самое причинное закрывали две полосы коричневого меха, поуже — выше пояса, пошире — ниже пояса. Обуви не было.
— Эээ — протянул парень, выравниваясь, — малышка, а ты откуда тут?
«Зверушка» не ответила, только повернулась правым боком, явив небольшой, относительно пушистый хвост и поманила парня за собой. Потом повернулась спиной и пошла вглубь леса, не заботясь о том, пошел парень за ней или нет.
Вздохнув, Данко двинулся за девочкой-зверушкой. Идти сзади быстро наскучило, да и любопытство одолевало, поэтому парень решил нагнать необычную проводницу. Но как ни старался — не смог, девочка всё время оказывалась на два метра впереди, хотя ни разу не ускорила шага.
Когда беготня надоела, в голове засела мысль: «бросить всё», а желание повернуть назад стало основным, малышка остановилась возле дерева, посмотрела себе под ноги, повернулась к парню лицом, улыбнулась и растаяла в воздухе.
Данко от неожиданности споткнулся о какой-то корень и последние метры до дерева почти проскакал в попытке выровняться.
Остановившись в полуметре от ствола, он оперся об собственные коленки, и громко выругался. И только когда эмоции схлынули, заметил маленького зверька свернувшегося в комочек.
Приблизившись, Данко разглядел хорька, обвивающего капкан. Вид животного, мягко говоря, был удручающий. Шерсть клочками выдрана, оставшаяся свалялась в грязные сосульки. На правом богу гнойная рана, вдобавок к поврежденной лапе. И даже больные животные не были такими тощими как эта фретка.
Освободить зверька не заняло много времени. Хорёк, на первый взгляд, был мертв, и парень занялся изучением капкана. Плохая вещь, такие ставят браконьеры. И если в их лесу завелся этот паразит, то проблемы не заставят себя ждать. Надо показать капкан отцу.
Чтобы похоронить зверька, Данко ножом вырыл ямку возле корней дерева. А опустить на дно ямки фретку не успел. Зверек пошевелился и лизнул ладонь, когда оказался в теплых руках.
Данко вздрогнул. Закапать живьем рука не поднималась. При мысли добить, перед внутренним взором встал образ улыбающейся девчушки.
Привычным движением, сопровождающим каждое трудное решение, Данко взъерошил свои волосы. После чего засунул зверька за пазуху, прикрепил капкан к поясу, подхватил нож с земли, отер его и вернул в ножны. Одной рукой забросил котомку за плечи и побежал домой, второй рукой поддерживая зверька, чтобы не скатился вниз.
Путь домой показался коротким. Заскочив в сени, Данко сбросил котомку, отцепил капкан и хотел уже бросить его сверху на котомку, но появился отец. Недолго думая, парень подбросил смертельную железку отцу.
— Вот, нашел в лесу. В котомке зайцы. Я сейчас к Деду сбегаю, как вернусь, всё расскажу. — И выскочил на улицу, не дав опомнится Воруху.
Дед жил на самом отшибе, ходили слухи, что это сам хозяин леса решил однажды поселиться среди людей. Тогда-то на границе поселения и леса появился небольшой домик, а в домике Дед. Ни кто не помнил хозяина домика молодым, как и его имени, поэтому небольшого старичка с аккуратной седой бородкой, доходящей до ключицы, пушистыми усами и не менее пушистыми бровями, иногда полностью скрывающими яркие небесно-голубые глаза, все просто звали — «Дед». Старичка любили и уважали, и было за что. Для начала, он был чудесным лекарем. Иногда казалось, что достаточно одного прикосновения его длинных подвижных пальцев и боль или болезнь бежит от тебя без оглядки. И ни одно совещание по посадкам огородов, добычи того или иного зверя или решение прочих насущных вопросов не обходились без его участия. Казалось, дед знал всё на свете.
Вот и рванул Данко к нему с надеждой на помощь.
Старичок сидел на верхней ступеньке небольшого крылечка. Казалось, что старичок задремал на солнышке.
Не смотря на светлое время суток, рядом стояла масляная свеча. Фитилёк свечи горел неровным маленьким пламенем. Казалось, что в любой момент он потухнет, но стоило Деду строго посмотреть одним глазом, как огонек послушно успокаивался и становился ровным и спокойным.
Скрипнула калитка, во двор забежал Данко.
— Принес? — спросил старичок.
Парень не ответил, только головой кивнул.
— Заходи — встал дед, повернулся к двери в дом — Только свечу не затуши.
Пройдя небольшой коридор, Данко оказался в комнате с двумя окнами по правую руку и печкой по левую. Комната выполняла функцию кухни. Между окон стоял стол без скатерти, табуретки аккуратно задвинуты под него, вдоль дальней стены располагались полки с необходимой в хозяйстве утварью.
— Давай, и жди здесь — протянул старичок к парню длинную тонкую кисть.
Данко аккуратно извлек из-за пазухи хорька и отдал деду. Фретка полностью поместилась на ладони старичка.
Дед накрыл животное второй рукой, повернулся и скрылся за печкой. Данко моргнул от неожиданности, сделал пару шагов и заглянул туда, где пропал Дед. Сразу за печкой была дверь. Облегченно выдохнув, парень достал табурет из-под стола и сел ждать.
Но сидеть спокойно было тяжело. Выглянув в окно, парень заметил крупные снежинки и вспомнил про свечу. Особо не задумываясь, что скажет хозяин дома, Данко вышел на крыльцо, поднял свечу и занес в дом, поставил её на стол. Затем наколол и натаскал дров. Заполнил бочку водой, что стояла почти у самого входа. Подумал немного и решил приготовить чего-нибудь поесть. Яичница с грибами и луком приготовилась быстро, и чтобы она не остыла, Данко оставил сковороду в устье печи. И только после этого снова уселся на табурет. Наблюдая за пляшущим огоньком свечи, не заметил, как задремал.
Ему снилась свеча. Почему-то очень важным было, чтобы она не затухла. В какой-то момент Данко стал отдавать свече свои силы. Как это получилось, он не задумывался. Во сне может быть все что угодно. И вот когда Огонек стал ровным и сильным из полумрака проявились карие глаза. А вслед за глазами Данко рассмотрел сидящую на столе за свечой девочку-зверушку.
— Опять ты? — устало спросил он.
— Видани, если ты вдруг забыл, как меня зовут, — хихикнула девочка. Потом она осмотрела себя, на «мордашке» появилось обиженное выражение — Опять ты меня мелкой представляешь? Я уже взрослая! Прекрати думать обо мне как о мелочи пузатой!
— «Преданная», что ли? — удивился Данко имени. Но вдруг осознал что ему очень весело от того как возмущается эта мелкая.
— Так ты же и есть «мелкая» — улыбнулся он.
«Зверушка» надула губки, но потом хитро прищурилась.
— Ну, значит, ты у нас любитель девочек? Как ты тогда это называл? В первое наше знакомство… — девочка подняла глаза к потолку, постукивая указательным пальчиком нижнюю губу — О, вспомнила — ЛОЛИКОНЩИК!
Почему-то Данко знал значение этого слова, но смущало не слово, а слова девочки: «в первое наше знакомство». Была уверенность, что знает он эту «мелкую» уже давно.
— А не напомнишь, наше первое знакомство — это в лесу, когда я хорька нашел? — попробовал он уточнить.
Видани укоризненно уставилась на парня, но потом тряхнула головой, отгоняя грустные мысли.
— В следующий раз расскажу, если снова спросишь. А сейчас наше время вышло. — С этими словами она растаяла.
Данко проснулся, потер веки. За окном стемнело.
В комнате появился Дед, выглядел он высохшим, как будто тенью накрыло. Из-под бровей свисали серые мешки, глаз не видно. На плече сидел более-менее оживший хорек.
— Ну, накрывай на стол, раз успел похозяйничать. — Устало опустился старичок на выдвинутый табурет. Хорек сполз на стол. Шерсть у фретки стала чистой и пушистой, правда, правый бок по прежнему был лысым. О страшной гнойной ране напоминал свежий розовый неровный шрам. Из-за пушистого меха зверек стал казаться не таким тощим, как при первой встрече.
Парень поставил на подставку сковороду, с помощью подсказок от хозяина дома нашел тарелки и ложки, хлеб, сметану, и маленькое блюдечко для хорька. В блюдечко Дед положил желток, оставшийся жидким и каплю сметаны. Смешал ингредиенты пальцем. Дал вылизать палец хорьку, и только после этого придвинул блюдце.
Поели в тишине. После того как блюдце стало абсолютно чистым, фретка забавно качая головой из стороны в сторону, облизываясь, подошла к Данко. Парень не успел отреагировать, как об его рукав бесцеремонно обтерли мордочку.
— Правильно, после вкусного обеда, вытри морду об соседа, — усмехнулся Дед.
После того как усы стали чистыми, фретка полезла по одежде Данко с явным намерением устроится спать за пазухой. Пришлось парню уступить.
— В общем, за помощь благодарю, — начал старичок, — если бы своей силой не поделился, я бы ее не вытянул. Помни, Видани, еще не выздоровела. В правой почке была личинка осы наездницы. Сейчас почка в особом магическом коконе, пока не восстановится. Кости на лапе тоже держаться за счет магии, да и истощена она сильно. Между лопатками под кожей я поместил специальный целительный камень. До тех пор пока не выздоровеет полностью, тебе придется этот камень заряжать каждый день. Как свече силу отдавал, так и камню будешь. Через год приходи, посмотрю, как пройдет лечение. Если понадобится, поставлю новый камень.
В голове Данко взорвался фейерверк из вопросов, но почему-то он спросил совсем не то, о чем думал.
— Дед, а ты кто?
— Рано тебе это знать. — Усмехнулся старичок в усы. — Вот вспомнишь то, что забыл, тогда и поговорим. А сейчас укладываемся спать. Ты на печи, я у себя в кабинете. Завтра утром обоз за тобой заедет, и ты поедешь учиться.
— Постой, а что я тебе должен?
Дед задумался.
— А привези ка мне из своей школы книгу: «Автономные системы электро-обеспечения. Солнечные батареи и ветрогенераторы». Книгу найдешь в отделе тайной оккультной литературы.
У Данко глаза округлились.
— В этот отдел не всех преподавателей пускают. Как мне туда попасть?
— Твои заботы. Всё, разговоры окончены, я устал и хочу спать. Ты приберешься тут и тоже ложись. — С этими словами старичок исчез за дверью.
Парню ни чего не оставалось, как послушаться.
На грани сна к Данко пришла мысль о том, что с этого момента все будет совсем по-другому, в этот раз у него получится. Что именно получится, он не успел додумать, потому что крепко уснул.