Ковчег

В коридорах космического корабля царила полутьма. Мерцали редкие лампы. Едва слышно урчала вентиляция, прогонявшая воздух через фильтры. На самой грани слышимости надсадно гудел ядерный генератор.

Убаюкивающую тишину корабля нарушили поспешные шаги. Кто-то шел по коридору жилых отсеков в сторону каюты Капитана. Слабые лучи ночного освещения выхватили из полумрака обеспокоенное лицо Навигатора. По лицу Навигатора струились крупные капли пота — система охлаждения снова барахлила.

Навигатор почти бегом преодолел расстояние до каюты Капитана и стал настойчиво звонить в дверь. Через несколько минут, показавшихся ему вечностью, из каюты показался заспанный Капитан.

— Ну? — недовольно спросил он. — Чего приперся в такую рань, на гаупвахту захотелось?

— Никак нет, Капитан, — поспешно ответил Навигатор. — У меня срочные новости касательно курса нашего корабля.

— И что там с курсом? — зевая, поинтересовался Капитан.

— Его нет, — развел руками Навигатор.

Капитан нахмурился. Его кустистые брови поползли к переносице, а лицо начало багроветь. Каждый член команды знал, что это плохой признак и едва его завидев следует тотчас убраться с глаз долой, однако Навигатор не сдвинулся с места.

— То есть как это «нет»? — рявкнул Капитан. — Что ты мне мозги пудришь? Буди Инженера и Программиста, лезьте в систему, ищите поломку. Мне что, учить тебя надо?

— Нет поломки, ­— прохрипел Навигатор. — Я всё проверил перед тем, как пойти к вам. Координаты движения корабля цикличны. Они повторяются с периодичностью раз в тридцать два часа. Мы уже тридцать стандартных суток летаем по кругу.

— Данные вручную проверял? — перебил его Капитан.

— Да.

— Тогда запусти автоматическую диагностику. Пусть корабль делает выводы.

— Уже, — выдохнул Навигатор. — Итог проверки: «Прибытие».

— Прибытие? — переспросил Капитан. — И что это значит?

Навигатор судорожно пожал плечами.

— Я надеялся узнать это у вас, Капитан. Вы — клон Капитана в девятом поколении. В судовом журнале вашего предка может найтись полезная информация.

— Сам знаю про журнал, — отмахнулся Капитан. — Заходи, сейчас вместе посмотрим.

Обстановка капитанской каюты всегда поражала Навигатора роскошью и обилием места: отдельная душевая, огромная стена с мониторами и двуспальная кровать. В кровати, к слову, кто-то спал. Судя по копне рыжих волос, это была Медсестра. Навигатор вежливо отвел взгляд и последовал за Капитаном к стене с мониторами.

Капитан, тем временем, набрал на клавиатуре длинный пароль и открыл судовой журнал. Среди разделов, посвященных управлению различными системами корабля, он выбрал вкладку «Навигация» и принялся искать «Прибытие». Просидев с десяток минут, Капитан наконец сдался:

— Прибытие, прибытие, при… — уязвленно бормотал он. — Корабль, отыщи мне значение команды «Прибытие».

Электронный голос корабля ответил без промедления. С каждым его словом брови Капитана уползали все выше.

— «Прибытие» — это окончание полета космического корабля «Ковчег», следующее за этапом «Торможение». «Торможение» в свою очередь характеризуется последовательным включением тормозных двигателей с выходом на орбиту землеподобной экзопланеты Ross 128b в течение двух лет.

— Навигатор?!

От резкого окрика Капитана Навигатор вздрогнул.

— За последние два года наблюдалось снижение скорости корабля?

— Так точно, — ответил Навигатор. — Постепенное. Я связал это со вхождением в гравитационное поле местной звезды.

— Почему ты не доложил? — возмутился Капитан.

— Вся информация была в еженедельных отчетах, — возразил Навигатор. — Я регулярно направлял их в ваш адрес согласно инструкциям.

— Кхм, — смутился на миг Капитан. — Как же, помню, помню.

Лицо командира корабля приняло озабоченное выражение.

— Что же мы забыли на орбите этой планеты? — пробормотал он.

Склонившись над микрофоном, он произнес:

— Главный Инженер, срочно подойдите в рубку Капитана. Исследователь, срочно подойдите в руку Капитана.

Со стороны кровати послышалось шевеление, и раздался заспанный голос Медсестры:

— Милый, ты почему не спишь? Ой, кто это с тобой?

Медсестра заметила Навигатора и судорожно натянула одеяло до подбородка.

— У нас чрезвычайная ситуация, — бросил ей Капитан. — Оденься и жди здесь.

Медсестра замоталась в одеяло и покорно удалилась в душ. Как только за ней закрылась в дверь, в каюту вошли Инженер и Исследователь. У обоих был заспанный и недовольный вид. Капитан кратко ввел их в курс дела.

— Итак, господа, — обратился к ним командир корабля. — Я готов выслушать ваши предложения. Исследователь?

Исследователь в задумчивости почесал нос и осторожно произнес:

— Если мы примем сведения навигационной системы за правду, а не станем считать сообщение о прибытии сбоем… — на этой фразе Исследователь сделал многозначительную паузу, словно предлагая рассмотреть и такой вариант. ­— То в первую очередь нам необходимо убедиться, что под нами действительно находится планета. Пункт назначения всего нашего путешествия.

— То есть, у нас был пункт назначения? — переспросила вышедшая из душа и уже одетая в форму Медсестра.

— Несомненно, — кивнул Исследователь. — Наш космический корабль был создан несколько веков назад с одной единственной целью — доставить экипаж и пассажиров к обитаемой планете, подобной той, откуда вышли наши предки.

Медсестра зажала рот рукой и уселась на кровать.

— Строго говоря, наш корабль — это только временный дом, — поддержал его Инженер. — На его борту в камерах анабиоза находится около пяти тысяч человек, за состоянием которых следят в том числе и ваши системы, Медсестра. Бодрствует лишь экипаж, пара десятков человек, чьи предки согласились посвятить свою жизнь и жизни потомков-клонов уходу за кораблем. И сейчас, судя по всему, наш Ковчег достиг планеты, к которой его направили.

— Так вы двое обо всем знали и молчали? — побагровел Капитан.

— Мы думали, это очевидно, — растерялся Инженер.

Исследователь согласно закивал. После недолгого раздумья Капитан махнул рукой и произнес:

­— Ладно, об этом мы с вами двоими поговорим позже. А сейчас, я так понимаю, нам следует начать выводить из анабиоза остальной экипаж.

Наступила тишина, которую нарушил вкрадчивый голос Исследователя:

— Стоит ли спешить? Может случится, что мы прилетели не к плодородной планете, а к мертвому булыжнику. Наши теплицы и загоны, не способны прокормить пять тысяч человек в течение сколько-нибудь длительного времени. Спросите, Биолога — он подтвердит.

— На корабле нет внешних систем наблюдения, — вмешался Инженер. — Никаких камер, с которых мы могли бы увидеть планету.

­— Как непредусмотрительно, — возмутилась Медсестра.

­— Видимо, наши предтечи посчитали, что ставить камеры нерационально, — пожал плечами Инженер. — Мы слишком долго летим, и камеры наверняка вышли бы из строя. К тому же в глубоком космосе они не нужны, ведь вокруг лишь черная пустота. Однако в журнале моего предка я находил запись о смотровом окне в корме корабля. Если покопаться в файлах, можно найти инструкцию, как открыть его створки.

— А следует ли нам их открывать? — многозначительно спросил Исследователь. — Сейчас корабль обеспечивает нас всем необходимым. У нас есть еда, работа, развлечения. Корабль — наш дом. Но если мы откроем створки и убедимся, что планета под нами обитаема, то весь привычный нам уклад в одночасье рухнет.

— То есть как рухнет? — переспросила Медсестра. — В каком смысле?

— Да в прямом, — рассердился Исследователь. — У нас больше не будет дома. Коридоры нашего и только нашего уютного корабля наводнят незнакомые люди. Нам придется делить с ними еду, постель и другие ресурсы. Более того, мы будем обязаны высаживаться на незнакомую планету, на которой никто и ничто не гарантирует нам защиту. А ещё…

— Замолчи, Исследователь, — прервал его Капитан. — Твою точку зрения я понял. Перспективы ты обрисовал не радужные, я бы даже сказал — пугающие. Однако подобное решение принимать не тебе и не мне, оно касается всего экипажа. И потому после завтрака я прилюдно объявлю о текущей ситуации и проведу всеобщее голосование. А до этого момента все расходитесь по каютам.

Присутствующие один за другим покинули каюту Капитана, и корабль вновь погрузился в сонную тишину.

Перед завтраком Капитан по громкой связи объявил, что всему экипажу без исключения следует собраться в общей столовой. Дежурства на это время отменялись, кормушки для животных и системы ухода за тепличными растениями следовало выставить на автоматический режим.

Последний приказ капитана у многих вызвал возмущение: автоматика корабля часто давала сбои, полагаться на неё было, мягко говоря, безответственно.

Общая столовая в это утро гудела как растревоженный улей. Было жарко, системы охлаждения не справлялись. Люди ходили от стола к столу и пытались узнать друг у друга, что происходит и зачем их собирает Капитан. В стороне ото всех за отдельным столиком сидели Исследователь, Инженер и Медсестра. Они угрюмо жевали каждый свой завтрак и на вопросы коллег и знакомых отвечали коротко: «Капитан расскажет».

— Снова охладители барахлят, — проворчал Инженер, утирая пот. — Мы уже потеряли половину фреона от изначального уровня.

— Хорошо, что он не ядовит, — вздохнула Медсестра. — Иначе бы мы все тут перетравились.

Циферблат электронных часов показал, что завтрак закончился. Разговоры разом стихли, и пять десятков голов повернулись в сторону капитанского стола. Под их напряженными взглядами Капитан взошел на трибуну.

— Доброе утро, экипаж, — начал он в полной тишине. — Сегодня ночью уважаемый Навигатор принес мне известие. Суть его в том, что наше путешествие окончено.

В столовой раздались взволнованные шепотки. Из каждого угла слышалось: «окончено?», «что значит окончено?», «а мы путешествовали?».

— Наш Корабль не просто так называется Ковчегом, — продолжал Капитан. — Он был создан, чтобы доставить человечество к планете, пригодной для обитания. Но перед высадкой мы должны убедиться, что на этой планете действительно можно жить. А затем начать поэтапный вывод из анабиоза остальных пассажиров нашего корабля.

— Так чего же мы ждем? — раздался взволнованный голос Биолога.

— Ты задал правильный вопрос, — ответил ему Капитан. — Вывод из анабиоза — процесс длительный и энергозатратный. Начинать его нужно прямо сейчас хотя бы потому, что ядерный реактор нашего корабля последние два поколения работает лишь вполовину мощности. Также нам понадобится в десятки раз увеличить объемы производства мяса и овощных продуктов, чтобы начать делать запасы для высадки и в ближайшей перспективе накормить ораву разбуженных.

В зале недовольно зашумели.

— В десятки раз?! — схватился за голову Зоолог. — Но это же значит, что я сутками буду торчать в лаборатории. А у меня есть личная жизнь, хобби, в конце концов!

— И у меня тоже, — проворчал Агроном.

Инженер, с удивлением следящий за их разговором, не выдержал:

— Какие ещё хобби? Вы что не понимаете, мы стоим на пороге глобальных перемен? Мы у дверей нового дома!

Пристыженный Агроном замолчал.

— А нас эти предки спросили? — возмутился Зоолог. — Я, например, не желал, чтобы меня куда-то там посылали. И работать сутки напролет ради непонятно чего я не хочу.

— Да и станет ли домом для нас эта, быть может, недружелюбная планета? — поддержал его Исследователь. — Наш настоящий дом — это корабль. Здесь у нас есть еда, вода, развлечения и личное пространство. Что из всего этого будет у нас там?

В столовой зазвучали одобрительные голоса, кое-кто даже зааплодировал.

— Попрошу тишины! — прервал их Капитан. — Инженер мне доложил, что для на корабле имеется обзорное окно. Я ваш капитан, но я не тиран. Потому я предлагаю провести всеобщее голосование. Кто за то, чтобы открыть створки окна и взглянуть на планету?

В столовой снова зашумели. Над головами взметнулись руки, среди которых была и ладонь Инженера.

— Корабль, подсчитай в процентах количество проголосовавших «за», — попросил Капитан.

— Тридцать шесть процентов, — отрапортовал электронный голос.

Капитал кивнул, по его лицу невозможно было определить нравится ему результат голосования или нет.

— Кто против того, чтобы открыть створки? — продолжил Капитан.

Снова поднялись руки, много рук.

— Сорок процентов, — доложил корабль. — Подсчитать количество воздержавшихся?

— Нет, спасибо, — остановил его Капитан. ­— Решение принято: мы не открываем створки смотрового окна. Большинству из нас по душе та жизнь, которой мы живем сейчас. И я поддержу мнение большинства. На этом можно расходиться по своим местам…

— Минуточку, — прервал его Исследователь.

Встав со своего места, он обвел взглядом столовую и звучно произнес:

— Мы решили не высаживаться на планету, и это правильно. Своим выбором мы мгновенно избавились от ряда проблем и вернули наш повседневный уклад на круги своя. Однако мы лишь отложили решение проблемы в долгий ящик, не устранив причину.

— Ты о чем, Исследователь? — нахмурился Капитан.

— О пассажирах, — улыбнулся тот. — Тех самых, что пребывают в анабиозе в Медотсеке. Несколько минут назад в личной беседе Инженер напомнил мне, что наши охладители теряют фреон. Да вы и сами это чувствуете. Смотрите, какая жара царит в столовой! Однако фреон необходим не только для поддержания комфортного климата на корабле, но и для охлаждения камер Медотсека. Медленно теряя фреон, мы скоро не сможем поддерживать сон пассажиров. Их тела начнут нагреваться, и, в конце концов, они умрут мучительной смертью.

— К чему ты клонишь? — холодно спросил Инженер. — Ты же сам только что голосовал, чтобы не открывать створки.

— Я клоню к тому, чтобы совершить акт гуманизма, — невозмутимо ответил Исследователь. — Проголосовать за отключение части криокамер, и этим спасти остальных. На какое-то время. Предлагаю очередное голосование.

— Да ты с ума сошел! — закричала на него Медсестра. — Ты же предлагаешь массовое убийство!

­— Нет, всего лишь меньшее зло, — поправил её Исследователь. — Итак, кто проголосует…

Но Исследователь не успел договорить. Его речь прервал голос корабля, зазвучавший из громкоговорителей:

— Внимание, прослушайте видеообращение! Внимание, прослушайте видеообращение! Начало трансляции через три, два, один.

Свет в зале померк, и посреди столовой появилось огромное голографическое изображение капитанской рубки. Перед зрителями в полном парадном облачении стоял Капитан. За спиной у него возвышались Инженер и Исследователь. В первый миг людям показалось, что перед ними привычные Капитан, Инженер и Исследователь. Однако лица этих людей были непривычно суровы. Волевой подбородок голографического Капитана разительно отличался от оплывшего двойного подбородка его потомка. Глаза Исследователя, стоявшего по правую руку старого Капитана, светились умом и решительностью. На спокойном лице Инженера не было и тени сомнений, которые одолевали его далекого потомка.

— Приветствую вас, наши дети, — произнес Капитан. — Приветствую и поздравляю. Если вы сейчас смотрите это видеообращение, значит Ковчег добрался до своей цели. И теперь перед вами стоит непростое решение, высаживаться на расположившуюся под вами негостеприимную планету или нет. Несмотря на то, что говорит мне корабельный Психолог, я верю, что вы приняли правильное решение. И сейчас полным ходом идет вывод из анабиоза пассажиров Ковчега. Уверяю вас, что ресурсов корабля хватит на питание не только вам, но и всем пассажирам в течение полугода. Психолог предположил, что наши далекие потомки-клоны могут не захотеть покидать корабль, служивший им домом в течение многих поколений. Я в это не верю, потому что в ваших жилах течет кровь славных людей. Ваши гены — это их гены. В далеком прошлом, которое для меня является настоящим, для полета к экзопланете отбирались только самые опытные и отважные специалисты. Вы сами в этом убедитесь, когда их разбудите. Они помогут вам и многому научат. Они расскажут вам, как жить на новой планете. Потому отриньте сомнения и смело глядите в будущее!

Из-за плеча голографического Капитана выступил предок Инженера.

— Если же вы все ещё сомневаетесь, — сказал он. — То вам самое время узнать, что технический ресурс Ковчега не вечен. По моим расчетам после прибытия его хватит примерно ещё на полгода. Некоторые системы, как например атомный реактор и охлаждение в ваше время уже должны работать в половину мощности. Спустя шесть-семь месяцев они отключатся полностью. Реактор перейдет в стадию затухания и будет выдавать энергию ещё месяца два-три. Но я бы не рекомендовал оставаться на корабле в это время. Процесс остывания нестабилен и опасен.

Голографический Исследователь за его спиной неприятно ухмыльнулся:

— Говоря прямо, — произнес он. — У вас нет выбора, дорогие потомки. Либо высадка не позднее полугода, либо смерть.

— Хватит, — суровым голосом прервал его старый Капитан. — Я не верю, что наши потомки окажутся настолько слабы. Дети, я называю вас так, потому что вы мне, и правда, как родные дети. Перед вами новый мир и новые возможности для человечества. Вступите в него с высоко поднятой головой и вас запомнят на веки как отцов-основателей прекрасного нового мира. Вашего мира и настоящего дома для человечества!

Голографическое изображение начало бледнеть и вскоре потухло. А в зале воцарилась мертвенная тишина. Её прервал Капитан:

— Что ж, — медленно произнес он. — Мы чуть было не совершили самую большую ошибку в своей жизни. Думаю, пришло время её исправить и оправдать доверие наших предков.

Небольшое темное помещение на корме Ковчега было заполнено людьми до отказа. После видеообращения предков никто не захотел возвращаться на рабочее место, даже Биолог и Агроном. Без какой-либо команды со стороны Капитана все потянулись из столовой за Инженером, и тот, поминутно сверяясь с картой корабля, отвел их на корму.

Пока Инженер нажимал на клавиши управляющей панели, люди вокруг него нервно перешептывались. Наконец тяжелые сворки дрогнули и поползли в стороны. Стену корабля прорезала тонкая полоска света, которая постепенно стала расширяться. Люди поспешили прикрыться, жизнь в полумраке корабля сделала их глаза слишком чувствительными.

Когда глаза, наконец, привыкли, все увидели, что за толстым противоударным стеклом лежит необычайно огромное и светлое пространство. Голубые пятна на нём перемежались зелеными окружностями, а поверх них плыло нечто белое как молоко.

Экипаж завороженно смотрел на открывшееся зрелище, но никто не осмеливался заговорить первым. Наконец Капитан задал волнующий всех вопрос:

— Биолог, что скажешь? Она пригодна для жизни?

Сконфуженный Биолог, никогда не видевший ни одной планеты, неуверенно ответил:

— Думаю, да.

Капитан решительно кивнул и повернулся к экипажу.

— Теперь эта планета — наш новый дом. Так мы её и назовём. Новый Дом.