За гранью

1

Ветер гонял перекати-поле по сухой, растрескавшейся земле. На сером небе мерно плыли тяжёлые свинцовые тучи. Тулмэйо знал, что дождя от них не дождаться, но был благодарен за то, что они хотя бы на время закрывали от палящего солнца.

Его высокая фигура, в широкополой шляпе и выцветшем пончо, отбрасывала причудливую тень. А копье, с длинным металлическим наконечником, на которое он опирался, как на посох, в царстве теней и вовсе походило на огромного змея, пытающегося дотянуться до неба.

Он шел к разлому, за которым ждала месть, единственный смысл его странной жизни после смерти. Когда-то много тысяч лет назад, он был полководцем и всеобщим любимцем в славном городе Толлане, но его предали и погубили процветающий народ. Как воин, он знал, что смерть — еще не конец, но отсутствие возможности умереть по-настоящему, не делало счастливым, скорее наоборот.

Его путь бесконечно долгий, года сменялись веками и эпохами, а миров и состояний за гранью великое множество. Но главное, что он правильный. Только пройдя его до конца можно выйти к вратам загробного мира, а там встретиться с главным виновником его страданий, существом, которое стало называть себя богом, а когда-то было всего лишь жрецом. Месть свершится, а что будет после, его мало заботило. Главное сейчас — дойти до разлома, являющегося перекрестком всех миров, победить стража и дальше, пойти прямым курсом в нужном направлении.

Впереди уже начали проглядывать очертания обрыва и лодки у самого его края. Согбенная фигура в сером балахоне с капюшоном, скрывающим лицо, неизменно была там же.

— Здравствуй, проводник, — сказал Тулмэйо.

Старец не ответил, а продолжал терпеливо смотреть на него. У воина сложилось впечатление, что под капюшоном нет лица и глаз, и сама пустота разглядывает его. Так ли было на самом деле, он не знал, но где-то в глубине души понял, чего боится больше всего. И это оказалось сильнее страха не суметь отомстить. Ужасней всего стать вот таким, как это существо, пустым внутри и сухим снаружи.

Тряхнув головой, отогнав вдруг нахлынувшее наваждение, воин вытащил из потрепанной заплечной сумки золотую фигурку Матлалкуе, богини пресной воды. Эта последняя вещь, не считая оружия, что осталась у него из дома, но для пути, ничего не жалко.

Проводник также безмолвно протянул закутанную в материю руку и забрал подношение. Не почувствовав прикосновения, Тулмэйо поежился и сел в лодку. Путь длинной в бесконечность начался с одного шага.

2

На меня смотрел интеллигентный мужчина средних лет в синем медицинском халате. Он представился анестезиологом и начал вежливо интересоваться моими болячками и аллергией на медикаменты.

Получив ответы, он не ушёл, а продолжил разговор на общие темы, чередуя погоду с недавним футбольным матчем. Когда меня это начало раздражать, я демонстративно попросил его подождать, открыл тумбочку возле своей койки и кое-что достал из сумки. Затем глядя в глаза, медицинскому работнику, сунул ему в карман халата заготовленную ранее купюру и выразил надежду на благоприятный исход.

Мужчина улыбнулся и прекратил расспросы, сказав только, чтобы я не волновался, затем быстро покинул палату. Я посмотрел ему в след. Да уж, нельзя экономить на своем здоровье.

А ведь как быстро все начиналось — я поступил в нашу городскую больницу скорой медицинской помощи по рекомендации друга. Мне нужно было избавиться от межпозвоночной грыжи, не затягивая при этом по времени, а там работал хирург высшей категории, специализирующийся на этом деле. Лучше него в нашем городе просто не существовало.

И вот, спустя пару дней анализов и обследований уже назначили моё время избавления от мучений. Как раз первой ласточкой этого и стал посланник сил морфея в нашем мире.

— Цурюк человек, а! — восхищённо сказал мой сосед по палате.

Алкоголик со стажем Петрович, которого привезли несколько дней назад с раскроенной башкой, после операции, которая, кстати, спасла ему жизнь, нёс тарабарщину и мало, что помнил. Сам он был маленького роста и смугл как черт, за что его все так и называли.

Я согласно кивнул. Сама палата большая, в десять коек и все заняты. Да уж, травматология штука востребованная. Один из товарищей по палате, гораздо старше моих двадцати пяти лет, которому уже провели такую же операцию, как предстояло мне, лучился оптимизмом и уже вовсю ходил, спустя всего пару дней после процедуры.

Секрет, по его словам, заключался в специальном методе — лапроскопии, которая являлась не полостной операцией, а по сему, восстановление шло гораздо быстрее. Он то и поведал мне о действующей таксе для врачей. При этом, разумеется, сама операция была по квоте, и шла за счет страхового полиса.

Через несколько минут после ухода врача, я лежал на каталке, едва прикрытый простыней. Смущало больше не это, а поведение людей. Они смотрели на меня, сверху вниз, как на неодушевленный предмет, словно меня уже не было. Две санитарки катили меня по коридорам, частенько задевая углами ноги. Хоть операция и планировалась, как рутинная и ничего страшного не предвещала, стало не по себе. Тут я вспомнил знаменитую фразу древнего английского политика Френсиса Бэкона: «Нет ничего страшнее самого страха». Так оно и было. Именно это мерзкое и липкое чувство тормозило меня всю жизнь, мешая брать от нее то, что хочется. Например, в студенческие годы, я так и не признался в своих чувствах девушке Оксане, которая мне очень нравилась. Тогда вокруг нее вился более успешный ухажер, и я побоялся связываться с ним.

Уже в операционной, снова возник он, интеллигентный человек среднего возраста в халате и медицинской маске, скрывающей лицо. Рядом сновали медсестры, но главным перед, тем, как дело примет хирург, был именно он.

Меня перетащили с каталки на стол и зафиксировали на нем, после чего посол царства морфея надел на моё лицо прозрачную пластиковую маску. Дышалось в ней трудновато из-за сладковатого запаха. Немного побарахтавшись так, я заметил, как мир стал терять свои очертания и поплыл. Путь длинной в бесконечность начался с одного движения.

3

Он открыл глаза. Тулмэйо знал, что когда бесплотный старец довезет его до разлома, места, где сходятся тысячи реальностей, все вокруг изменится. Воин был готов оказаться где угодно, чтобы сразить стража врат в самой суровой битве.

Однако то, что предстало ему, когда он оказался на месте, поразило его, как гром. Вокруг простирался город, равных которому он никогда не видел в жизни. Высокие здания, каменные дороги, по которым шли толпы людей.

Даже в эпоху расцвета Толлана, древней столицы империи тольтеков*, которые принесли на континент цивилизацию, Тулмэйо никогда не видел такого. Особенно его поразили железные повозки, едущие сами по себе. Их были сотни разных форм и видов. Он осторожно подошел к краю проезжей части, чтобы поближе рассмотреть диковинные штуковины, как вдруг кто-то окликнул его.

— Эй, Серый, хочешь поймать попутку?

Воин обернулся так молниеносно, что высокий худощавый парень в очках, отшатнулся.

— Ого! — сказал он. — Что это с тобой, Серег?

"Се-ре-га": повторил индеец. Затем, оглядев себя, присвистнул.

Он сейчас мало, чем отличался от собеседника, разве, что комплекция поплотней. А так, те же синие штаны из прочной ткани, обувка — разноцветная, но при этом, удобная. Довершала образ странная накидка желтого цвета, без рукавов и карманов.

И тут Тулмэйо все, понял. Проводник отправил его дух в реальность другого человека. Неизвестно только в его сон или явь. Теперь он должен решить совсем чужую проблему, и только тогда ему откроется дальнейшая часть пути. Воин прекрасно знал магию древних и понимал также, что дух этого самого Серёги, сейчас занял его место за гранью, и вот это как раз беспокоило Тулмэйо больше всего.

Ведь если тот другой погибнет, то его дорога закроется раз и навсегда и придётся жить этой, непонятной, пока жизнью. Он поморщился.

— Эй, пойдём, а то опоздаем на пары. Потом расскажешь, что стряслось.

— Да, — согласился воин, решив снова довериться судьбе. — Пошли...

* * *

Я открыл глаза и сразу понял, что нахожусь во сне. Настолько нереальным казался окружающий мир. Вокруг был типичный для фантастических боевиков или игр, пейзаж. Широкое каменистое плато, а рядом обрыв, словно ножом срезающий видимое пространство. От него медленно уходила ветхая лодка, летящая прямо по воздуху.

На борту угадывался размытый силуэт. Попытки докричаться до него, успеха не привели, через мгновение шлюпка растворилась в тумане. Я оглядел себя и оставил всякие сомнения в реальности происходящего. На мне были потрепанные кожаные мокасины, выцветший серый пончо. За спиной на ремне болталась сумка, а на поясе в ножнах — самая настоящая сабля. На длинное, но почему-то, лёгкое копье, которое я до сих пор держал в руке, уже обращал внимание, но рассмотрел только сейчас. Древко из неизвестного мне дерева, расписанного непонятными знаками, и железный наконечник, внушали уверенность.

Именно и напитавшись этой самой уверенностью, я решил разнообразить сновидение и пошёл дальше. На другой стороне от обрыва, в закрытое свинцовыми тучами небо, уходили три широченные колонны, а вот за ними открывался просто фантастический вид. Огромная каменная двустворчатая дверь, не уступающая колоннам высотой. К ней шёл каскад ступенек, начинающийся от статуи паука. При виде неё, я закричал в голос.

— Да уж, похоже, анестезиолог сработал на все деньги! Надо будет потом спросить, что он мне дал.

Паук, как и все здесь, был циклопическим. Не знаю точно, какой это вид, но про себя окрестил его тарантулом потому, что больше никого особо не знал. Непонятно, кто и зачем установил здесь памятник этой твари, но если он хотел напугать гостей, то своего добился. Хотя, какой правдоподобности можно ожидать ото сна?

Решив подойти поближе, и как следует рассмотреть чудо архитектуры, мне вдруг показалось, что каменный монстр чуть шевельнулся. Замерев, я несколько мгновений стоял, как вкопанный. Но паук оставался неподвижен, серой каменной грудой возвышаясь у подножия лестницы.

«Это все моя гребанная трусость!»: думал я. «Уж сколько она мне в жизни крови попортила. Эх, если бы не это малодушие…»

Сделав еще несколько шагов и поравнявшись с колоннами, от которых до заветной лестницы всего ничего, я понял, что мои догадки оказались верны, когда гигантская каменная статуя пришла в движения и с места прыгнула на меня…

4

Еле совладав со ставшими ватными ногами, я буквально в последний момент спрятался за ближайшую колонну. Где-то за спиной грохнула тяжёлая туша, подняв облако пыли.

Тяжело застучало в груди, на лбу выступил холодный пот. Сам вид этой твари внушал ужас и оцепенение, а осознание того, что с ней придётся как-то драться, мне простому манагеру с кучей комплексов, вызывало тошноту.

Однако, когда колона, треснула и завалилась на бок, я на четвереньках отполз от неё и встал, опершись на копье. И тут же оказался лицом к жевалам твари. Чисто инстинктивно выставил вперед копье, отпрыгнул назад. Каменные челюсти арахнида царапнули по наконечнику, оставив на нем широкую борозду и зеленую слизь.

Всегда боялся пауков, считая их мерзкими, но почти идеальными машинами для убийства. Холодные, лишенные эмоций глаза, в которых читался только голод, пугали больше всего, словно обволакивая холодом безысходности. Зачем вообще, что-то делать, если бьешься с таким врагом? Проще сдаться, но мысль о том, чтобы стать обедом этого монстра, взорвалась в мозгу вспышкой отвращения, отрезвившей меня. Переборов себя, я заставил дрожащие руки вновь взяться за оружие и хотя бы попытаться достать один из восьми глаз этой твари. Это не удалось, но немного ослабило напор ожившей статуи. Теперь она танцевала вокруг меня, двигаясь невероятно быстро.

— Прочь! — кричал я, молясь, чтобы этот затянувшийся сон закончился. Как много я бы отдал, чтобы прямо сейчас очнуться в своей палате, но этого почему-то не происходило.

Когда тварь в очередной раз прыгнула, я еле успел рухнуть на землю, больно ударившись плечом, пропуская арахнида над собой. Затем быстро поднялся, расцарапав ладони о камни, и побежал к оставшимся колоннам. Скорее жест отчаяния, чем продуманный план действий. В этот раз укрыться за ними не получилось, они рассыпались на части, под напором обезумевшей твари. Прятаться стало негде, тогда я побежал к обрыву. Даже во сне сказывалась моя дрянная спортивная подготовка, появилась одышка и закололо под ребром.

«Надо было доплатить анестезиологу за суперсилу и выносливость»: подумал я.

Я остановился у обрыва и посмотрел вниз. Дна не видно, только зияющая чернота. Оттуда повеяло холодом. Судя по топоту за спиной, мой преследователь уже близко. Я глубоко вдохнул и обернулся.

Паук был в десяти шагах, но в этот раз я почему-то не испугался, хотя казалось, что все уже кончено. Наоборот, в меня словно вселился демон. Захотелось рвать эту тварь голыми руками, зубами, дотянуться хотя бы до одного глаза и выдавить его. Оставить ей хоть что-то на память о себе.

Размахнувшись, я метнул копье. Оно отскочило от толстой шкуры монстра. У меня оставалась еще сабля, но она бы не помогла, я знал это. Вместо этого, я раскинул руки, приглашая тварь пообедать. Она прыгнула, а я остался на месте. Время словно замерло и в самый последний момент, я сделал кувырок в сторону, пропуская тяжелую тушу вперед.

Подойдя к обрыву, я посмотрел, как паук растворяется в небытии, нелепо размахивая лапами. Я еще долго смотрел вниз, тяжело дыша, пытаясь унять сердцебиение. Адреналин еще бурлил в моей крови, а потому, округу огласил мой победный крик, искренний, от души. Первый раз в жизни, хоть и во сне, я встретился со страхом и одолел его.

Моя радость, однако, не продлилась долго, краски вокруг стали меркнуть, словно кто-то обнулял настройки графики. Тоже случилось и со светом, мир быстро погрузился во тьму.

* * *

Из непрерывной болтовни молодого собеседника, выяснилось, что его зовут Денис и они с Серегой, в теле которого пришлось оказаться Тулмэйо, друзья. Оба учатся в месте под названием «институт» и скоро должны начаться какие-то «пары». У тольтеков детей с ранних лет обучали родители. Его, как мальчика, учил отец, давая представление об охоте, рыбной ловле и основам боя. Дальнейшее обучение проходило в домах молодежи, где старшие решали, кем станет молодой человек. Очевидно это одно из таких мест.

Пока они шли, говорил в основном Денис, а Сережа, лишь изредка кивал и поддакивал, для поддержания беседы. Тулмэйо выуживал ценную информацию об окружающем мире, который пока оставался для него загадкой. И вот, они подошли к длинному четырехэтажному зданию, как сказал Денис, второму корпусу их института. Возле него толпились студенты в ожидании начала занятий.

Они подошли к одной из кучек молодых людей, своей группе. Тулмэйо ответил на приветствия, копируя жесты Дениса. Вдруг его взгляд случайно остановился на одной девушке, стоящей немного поодаль от товарищей, и беседующую с высоким, крепко сложенным парнем. Местные женщины в основном не казались воину привлекательными. Встречались, конечно, исключения и некоторых Тулмэйо провожал долгими взглядами, но именно в этой персоне было нечто особенное.

— Оксанка опять трется с Вадимом, — прокомментировал кто-то из студентов. — Скользкий он тип, не терплю таких.

— Да это он ей проходу не дает, вот она и терпит, — возразили в ответ.

Тулмэйо продолжал наблюдать за девушкой. У нее странный, желтый цвет волос. У тольтеков такого не было, мать земля даровала народу знаний естественный черный цвет и смуглую кожу. Именно такой была Михобликхе, его жена, ныне растворившаяся в омуте времени. Несмотря на все различия, индеец смотрел именно на Оксану. Для Сергея она явно что-то значила, и Тулмэйо вдруг ощутил чувство, о котором забыл много веков назад. Тепло в груди, согревающее саму душу. Целую вечность, пока продолжался его поход, воин думал, что способен испытывать лишь гнев, и неутолимую жажду мести. Это почти сделало его пустым привидением, осколком древнего мира, о котором почти все забыли. Ему почему-то вспомнился проводник, хозяин переправы у разлома. Теперь ему точно не стать таким, как он, ибо он вспомнил, что значит любить. Огонек в сердце парня из другого мира разжег давно забытый костер, и Тулмэйо стало хорошо.

Оксана заметила его пристальное внимание и помахала рукой. Вадим при этом, окинул Сергея презрительным взглядом.

— Ты осторожнее с ним, — сказал Денис. — Он же псих.

Но Тулмэйо уже не слушал, а пошел навстречу девушке. Он действовал естественно для Сергея, выражая его скрытые и настоящие желания, позволяя им быть свободными от страха. Именно он хотел подойти к девушке своей мечты, улыбнуться и сказать, какая та сегодня прекрасная, но мерзкое и липкое чувство внутри него, страх, который был неведом народу знания, не позволял сделать это. Судя по тому, как все вокруг притихли и смотрели только на них, воин понял, что сейчас наступает важный момент.

— Ты че, лошара, совсем берега потерял?! — сказал Вадим, отстранив Оксану и выйдя вперед. — Вали отсюда, а то пожалеешь.

Сережа, самый обычный студент, не отличавшийся харизмой или чем-то выдающимся, смерил обидчика неожиданно спокойным и уверенным взглядом, от которого тот замешкался. Тольтек внутри него чувствовал слабость тела молодого человека, но знал также, что настоящие воины побеждают характером и силой духа.

— Все, что мне нужно, я сейчас нашел. Я в жизни о многом жалел, но не об этом, — спокойно сказал индеец.

Студенты собрались в кружок, предвкушая интересное зрелище, и оно не заставило себя ждать. Покраснев от ярости, Вадим пошел вперед и попытался толкнуть своего более хлипкого противника в грудь. Сергей, едва уловимым движением увернулся и подставил ему подножку. Нагловатый ухажер не упал, но споткнулся, едва удержавшись на ногах. Ребята вокруг захихикали, не ожидая увидеть такого.

— Тебе конец!

Он бросился на парня, молотя кулаками. Напор оказался достаточно быстрым и сильным, будь Сережа один на один с Вадимом, то уже лежал бы на асфальте и получал ногами по ребрам, но Тулмэйо справился и с этой атакой. С проворством Мухаммеда Али, уйдя от прямых ударов кулаками, он поднырнул под руку противника, оказавшись за его спиной, и просто сильно толкнул его.

Не понимая, что происходит, Вадим шлепнулся на асфальт и, попытавшись подняться, получил такой пинок чуть пониже спины, что снова распластался на нем, вызвав истерический хохот зрителей. В собравшейся толпе послышались возгласы одобрения и восхищения Сергеем.

Кряхтя, весь в пыли и с отпечатком подошвы на штанах Вадим с трудом поднялся на ноги. Тулмэйо спокойно стоял перед ним и улыбался. Он знал, что эта битва закончена, но не понимал, хватит ли ее для продолжения пути.

Не выдержав уверенного взгляда, Вадим позорно ретировался, а Сергей удостоился аплодисментов. В этот момент мир вокруг померк и Тулмэйо улыбнулся шире. Значит, он все сделал правильно и прошел испытание. Он прекрасно понимал, что главным здесь была не эта детская стычка, а тот огонь, что снова зажегся в нем.

5

Зрение возвратилось не сразу, сначала донеслись обрывки голосов, затем я ощутил толчок и только потом увидел, что снова нахожусь в операционной. Медработники перекладывали меня со стола на каталку.

— Ну как самочувствие? — спросил кто-то.

Наркоз спадал очень медленно, и перед глазами все ходило ходуном.

— А где монштр? — с трудом ворочая языком, сказал я.

Мне ответили что-то, но смысл я не понял, и снова закрыл глаза, а в следующий момент, меня снова будили, но уже по-другому. Сквозь черную пелену сна я услышал до боли знакомый голос и увидел её.

Оксана в белом медицинском халате сидела на краю моей кровати в палате.

— Привет, — сказал я и глупо улыбнулся. Наркоз еще не отпустил полностью, а потому стеснение было отключено. — Что ты здесь делаешь?

Девушка деланно насупила брови.

— Ну как я могла бросить своего парня в таком состоянии? Я же обещала тебя навестить.

Теперь я замолчал надолго. Даже дурман анестезии сам собой улётучился. И тут у меня в памяти всплыли события, о которых я раньше и мечтать не мог.

Видя моё состояние, и, очевидно, глупое выражение лица, Оксана забеспокоилась.

— Тебе плохо, может позвать врача?

Я провел ладонью по её щеке и улыбнулся.

— Да нет, теперь все очень даже хорошо. Просто наркоз долго отходит, голова кругом идёт...

* * *

Тулмэйо с интересом смотрел на открывающиеся перед ним створки исполинских дверей. Какое все же странное получилось испытание. Кто-то другой, скорее всего тот парень, в чьём теле он был, победил стража врат. Как только сумел? Возможно, он не так прост, как показалось на первый взгляд.

В любом случае, теперь в тольтеке горел огонь потерянных чувств. Он согревал и давал надежду, что впереди ждёт не только холодная месть, но и встреча с любимой, дух которой ждал его в конце пути.

Тулмэйо с улыбкой поднялся по ступеням и остановился перед входом. За воротами проглядывали джунгли. Вперёди ждёт ещё множество испытаний и реальностей, но барьер открыл путь к вратам загробного мира, а там он уже сможет отомстить бывшему жрецу, нагло объявившему себя богом, за гибель своего народа и почти вечные скитания за гранью. Пройдя тысячу миров, он сможет вернуться к своей Михобликхе, дух которой тоскует и ждёт его.

Воин потряс копьем и выкрикнув свой боевой клич, прошел через ворота. Путь в тысячу ли начинается с одного шага...

*Тольтеки — «люди знания». В VIII в. н. э. тольтеки вторглись с севера в Центральную Мексику, в IX веке создали большое государство, охватившее центральные и северные районы Мексики со столицей в Серро-де-ла-Эстрелья, а затем в Толлане, они строили величественные храмы на вершинах гор и имели высокий уровень цивилизации.

«Толтеком», то есть магом и воином, называл себя герой книг Карлоса Кастанеды дон Хуан Матус и его ученики. В соответствии с утверждениями персонажа книг Карлоса Кастанеды — дон Хуан считал себя и свою группу наследниками некоего знания, которым обладал древний мезоамериканский народ тольтеки.