Легенда о Хгасе
Черепичная крыша замка приятно холодила тело после душных бальных залов. Я допил последние капли вина и, размахнувшись, метнул пузатую бутылку во внутренний двор. Виктор проследил за её полётом и удовлетворённо хмыкнул, увидев, как стеклянный снаряд рассыпался брызгами осколков по булыжникам.
— Вот так-то, — сказал он, — прямо как моё бедное сердце.
— Если честно… Если честно, я всегда думал, что у вампиров вместо сердца что-то вроде… — я нетрезво помахал в воздухе рукой, — …сушёного изюма. С-сморщенного.
— Возможно. В таком случае она надкусила мой сморщенный изюм и бросила останки.
— Господи, Виктор, она просто фрейлина. Ну хочешь… Хочешь, я, как принц, прикажу ей полюбить твой изюм.
— Эта метафора зашла слишком… Тс-с! Ты слышал?
Виктор приложил палец к губам и задрал голову. Я замолчал и прислушался. Обычные звуки праздничной резиденции моего отца — бесконечный грохот фейерверков, нестройная какофония музыки, гомон и крики пьяной толпы… Внезапно в криках прорезалась отчаянная паническая нотка.
Стараясь не поскользнуться на гладкой черепице, я вскочил и прищурился, всматриваясь в наполненную пороховым дымом темноту. Крыша замка поднималась высоко над крепостной стеной, позволяя окинуть взором всю деревушку и часть окружающих полей.
Пляшущее зарево новогодних огней практически невозможно отличить от пожара. Тени, дергано танцующие на стенах домов, складывались то в ужасных демонов, то в фигуры крадущихся солдат вражеской армии. Я закусил губу, пытаясь разглядеть в праздничном хаосе возможную угрозу. Винный хмель начал выветриваться из головы, оставляя липкий, гудящий озноб.
Вставший рядом Виктор вдруг протянул руку и ткнул пальцем куда-то в сторону леса за полями. Над тёмной щёткой хвойных вершин медленно плыла огромная лошадиная голова.
Пока я жмурил глаза, пытаясь протрезветь усилием воли, гигантская чёрная лошадь совершила длинный скачок и обрушила пылающие копыта на крайние домики деревни. Черепица под моими ногами дрогнула, передавая в занывшие кости вибрацию — гулким набатом ударил главный колокол, добавив басовитую ноту к хору криков внизу.
Лошадь перестала топтать деревянные хибары и перевела огненный взгляд на замок. Я поёжился, почувствовав на своей коже жар циклопического оранжевого глаза. Заворожённый ужасающим зрелищем, я не сразу понял, что Виктор дёргает меня за рукав. Он сказал:
— Вы что, пригласили на праздник Хгасу?
— А ты что, предпочитаешь не приглашать ведьм? Легенды учат, что это плохо кончается.
— Да, но, на нашу беду, Хгаса ненавидит празднование Нового Года. Чёрт, я думал, отец тебя предупредил.
— Стоп, эта дьявольская лошадь и есть Хгаса?..
— Ну да.
Под ударами копыт обрушилась ещё одна хижина, с громким треском взметнув в тёмное небо столп багрово-красных искр. Оглушённый, я сел обратно на черепицу и пробормотал:
— Мне нужно бежать вниз… Руководить обороной замка…
— У меня есть идея получше. Я очень быстро слетаю за грибом-гробовиком, и ты его съешь.
— Спасибо, что бережёшь мою честь от позорного поражения, но есть способы самоубийства попроще.
— Ты принц растительного королевства или кто? Твой отец ещё не передал тебе секрет, удерживающий наше государство в целости уже много веков — особа чистой королевской крови получает от съеденного гробовика не смерть, а невероятную силу и могущество.
— Угу, то есть, если моя матушка один раз позволила себе слабость с садовником, я умру в страшных муках?
— Как Вы можете говорить такое о Королеве-Матери, Ваше Высочество!.. — картинно возмутился вампир. Я разглядел в глазах друга искорки отчаянного веселья и внезапно успокоился:
— Чёрт с тобой, лети за грибом.
Скользкая и упругая шляпка гробовика не желала поддаваться, скрипя между зубами. За моей спиной раздался оглушительный треск — демоническая лошадь лягнула замковые ворота, одним ударом превратив бревно-засов в связку щепок. Я зажмурился и проглотил гриб целиком, каждую секунду ожидая прихода мучительной боли.
Вместо боли на меня напала зевота. Я зевнул один раз. Потом второй. Глубоко, до хруста в рёбрах и спине, вдохнул, но вдох внезапно отказался прекращаться. Грудь раздувалась всё больше, голова закружилась от избытка воздуха, а земля вдруг метнулась куда-то вниз. Пошатываясь и пытаясь устоять на ногах, я шагнул с края крыши в пустоту… И ступил прямо на булыжники двора.
Крепостная стена превратилась в садовую ограду. Я ошалело оглянулся — за моей спиной стоял игрушечный замок, на крыше которого приплясывала и махала ручонками крошечная фигурка Виктора. Миниатюрный вампир отчаянно жестикулировал в направлении ведьмы.
Я посмотрел в сторону чудовищной лошади, но обнаружил на её месте только чёрного толстенького пони. Маленький конёк недовольно косился на меня оранжевым глазом и неуверенно топтался на месте, выбивая копытцами облачка искр и сажи, — словно ходил по едва тлеющим углям.
Вспомнив уроки королевского борца Фернандо Каменистого, я метнулся к лошадке и перехватил её поперёк туловища. Развернувшись на правой ноге, я напряг все мышцы спины и, выгнувшись дугой, перекинул пони через себя, обрушив её прямо на заледеневшие поля.
Вместо того, чтобы приземлиться головой в землю и отключиться, как это обычно происходило со мной на тренировках, лошадь внезапно разбилась на части. Я замер, уставившись на невероятную сцену — зрелище напомнило о пузатой бутылке, брошенной во двор.
Мелкое крошево стекла пробудило неудержимое желание чихнуть. Я чихнул раз, другой. С каждым чихом земля приближалась, а объекты вокруг становились всё больше и больше. Прочихавшись, я обнаружил себя стоящим в лесу, а вокруг меня сверкали обломки ведьмы.
Хлопая крыльями чёрного плаща, рядом со мной приземлился Виктор:
— Слава богу, ты сообразил, что нужно торопиться. Гробовик действует недолго. Ха, а ты всё-таки чистой крови! Я почти не сомневался.
Не говоря ни слова, я растерянно обвёл руками вокруг, указывая на сверкающие осколки и глыбы, громоздящиеся промеж деревьев. Виктор остро улыбнулся:
— Ну да. Ведьмы состоят в основном из леденцов. А ты что думал? Что они живут в пряничных домиках из эстетических соображений?
— Детей… Детей приманивать.
— Как же бесконечно далеки Вы от народа, Ваше Высочество! Наших детей приманивать нужно свиной рулькой и кровяной колбасой.
Я в очередной раз потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. После чего неуверенно сказал:
— Не знаю, как я объясню всё это своему отцу.
— Ну, сначала нужно прибраться. Зато представь, какой странной легендой это будет для наших потомков!
Виктор достал из моих волос тонкий осколок леденца и откусил его кончик.
Собранная ведьма горой драгоценных камней сверкала в тусклом свете факелов. Подземная сокровищница дачного замка, обычно пустая, теперь выглядела как положено — наполнена вещами, которые не положено видеть простолюдинам.
В массивном сундуке у стены, на фиолетовой бархатной подложке покоились самые крупные и опасные останки ведьмы — кисть руки, изящная, тонкая нога и чудом уцелевшая голова. Лишённые магии и обретшие свой человеческий облик, они походили на части тела молодой девушки. Голова ведьмы злобно вращала глазами и время от времени шипела неразборчивые ругательства.
— Ну вот, теперь всё солидно, как у любого уважающего себя короля — смертельно опасные артефакты, спрятанные в глубоком подземелье, — сказал я Виктору, пихая цепочку с ключом от подвала за пазуху.
— Нет. — ответил Виктор. Он беспокойно расхаживал по сокровищнице, подёргивая себя за ус. Резко остановившись, он выхватил из сундука хрупкую кисть ведьмы и сжал в руках:
— Сохранять все её куски в одном месте смертельно опасно. Мы должны поступить согласно легендам — взять каждый по одной части и разнести их в разные стороны света. Спрятать. Закопать, утопить.
— Возможно. Но, в любом случае, этих частей тут три, а нас всего двое.
Виктор посмотрел на меня со страдающим видом, после чего решительно закинул бледную кисть в рот и проглотил её, не жуя. Я неверяще уставился на вампира:
— Чтоб меня унавозило, я думал, вы только кровь можете есть.
— А я всю свою молодость думал, что люди едят только чеснок, — огрызнулся в ответ вампир, сморщился и схватился за живот. Недолго поборовшись со спазмами, он достал из сундука ногу и протянул её мне:
— Седлайте коня, принц Ростислав, Вас ждёт героическое путешествие. А голова будет моей… головной болью, кх-м.
— Стану королём — запрещу каламбуры.
— Снежное королевство — наш давний союзник, ты поезжай туда. А я поеду в другую сторону. Одна голова здесь, а другая там, ну ты понял.
Я закатил глаза и со вздохом взялся за прохладное, поблёскивающее бедро. Нога спокойно перебирала аккуратными пальцами, но в легендах про ведьм спокойствие никогда не длится долго.
* * *
Узкий тёмный коридор, прорубленный прямо в скале, стискивал мои бока шероховатыми стенами, промораживая тело даже сквозь тяжёлую шубу. За три месяца проживания в снежном королевстве я так и не привык к вечному холоду и полутьме.
Впереди пыхтел грузный старичок в красном полушубке — король Мороуз, правитель снежного царства, решил разобраться с предателем-советником лично.
— Простите, Ваше Величество, — прошептал я в широкую спину короля, — мне не стоило приносить столь опасный артефакт прямо к Вам на порог.
— Да ладно, Ростик, куда ещё ты мог пойти? У твоего отца не так уж много друзей, знаешь ли, хо-хо. Для правителя растительного мира у него удивительно хищный нрав.
Некоторое время мы шагали в тишине.
— Знаешь, я всё-таки не могу понять, — нарушил молчание король, — зачем советнику всё это? Красть опаснейшую ногу из хранилища, устраивать заговоры против меня?.. Он ведь не был типичным визирем, знаешь. Не хохотал, не носил череп на вершине кривого посоха. Даже нос не крючковатый. Как-то это не по легендам.
— Так работает тёмное влияние ноги. Она ему… Нашёптывала.
— Но как? Неужели и тебе она что-то нашёптывала?
— Нет, никогда. Но зло всегда найдёт свой путь.
Коридор закончился маленькой, покрытой льдом дверцей. Мороуз глянул в потайной глазок на двери и облегчённо выдохнул.
— Пока не вернулся. Подождём его здесь.
Пыхтя и шурша бородой, старичок развернулся и присел у стены, после чего хитро взглянул на меня:
— Как же всё это напоминает мне времена, когда мы с твоим отцом искали приключений себе на седалища! Как-то раз мы вырастили боевого голема. Я собрал его тело из снега и льда, а Цветослав вырастил ему мозг. В виде большой моркови.
Я слушал старческие россказни в пол-уха, но тут поневоле заинтересовался. Отец никогда о таком не рассказывал. Я спросил:
— И где же этот голем теперь?
— Ну, знаешь, мы вставили морковь ему в голову, но она не поместилась и торчала как большой красный нос, и, как выяснилось, красный цвет на белом фоне оказался прекрасной мишенью для вражеского огня, в общем… О! Готовься, Ростик!
За дверцей громыхнул засов и послышались тихие шаги. Мороуз упёрся в доски плечом, напрягся и с диким рёвом распахнул дверь, врываясь в тесное, заставленное мебелью помещение.
Я заскочил вслед за ним и с удивлением обнаружил, что советник устроил в собственной спальне настоящую лабораторию. Повсюду стояли банки, колбы и реторты с дымящимся содержимым, соединённые многочисленными трубками и шлангами; от них веяло мертвящим, даже по меркам снежного царства ужасным холодом.
Мороуз с кхеканьем метнул в советника заклинание, обратив того в глыбу льда. Маленький, испуганный человечек в круглых очках и простой серой робе, теперь покрытый синеватым слоем изморози, закрывался руками, в одной из которых он всё ещё сжимал зловещую ногу.
Я не успел ступить и шагу, как нога медленно выскользнула из замерших пальцев и со стуком обрушилась на пол, разбившись на множество осколков.
— Банки, Ростик, хватай банки!.. — крикнул Мороуз, лихорадочно сгребая разбегающиеся кристаллики. Я схватился за первую попавшуюся реторту и вскрикнул от боли — колба обожгла руки как огнём, мгновенно откусив холодом лоскутки кожи с пальцев.
Закутав руки в рукава шубы, я с трудом поднёс королю несколько резервуаров. Тот ссыпал собранные осколки в колбы и тщательно закупорил их пробками. Искрящиеся кусочки ноги медленно опускались на дно банок сквозь зеленоватую вязкую жидкость, покрываясь длинными белыми иглами.
Подышав на покусанные морозом пальцы, я сказал:
— Совершенно случайно от одного друга я знаю, что эти осколки можно хранить в желудках вампиров. Вряд ли кто-то станет их там искать.
— Ох. Для максимальной безопасности придётся созвать вампиров со всего королевства и разложить осколки по их желудкам. Зная их хорошую память и извращённое чувство юмора, я предвижу, что это станет очень странным ритуалом в нашем королевстве.
— Главное, чтобы это не стало религией, — пошутил я. Король Мороуз взглянул на меня, и в его глазах не было ни тени веселья:
— Знаешь, Ростик, не шути так с легендами. Люди могут соорудить религию из чего угодно.
* * *
Вывеска таверны «Медная свинья» полностью соответствовала названию — весьма подходящий вариант для поселения, где читать умеет только местный сборщик налогов. Плоский, покрытый зеленоватой патиной кабан раскачивался и тихо позвякивал на ветру, постоянно стряхивая с себя налетающий снег. Я только цокнул языком — такое количество меди внизу, на равнинах, не провисело бы бесхозным и минуты.
Завёрнутый в плащ по самый нос, я прошёл в тёмный, пропахший дымом зал. За стойкой стоял хмурый, неприветливый гном.
— Шо изволите, господин? — буркнул он, глядя мне за спину. Я рефлекторно оглянулся, после чего сказал:
— Э-э, чего-нибудь…
— Позвольти, я угадаю — старшого хлебного пива?
— Ну, для начала, с чего вы вообще решили…
— А других вариаций нету.
Я взял из рук гнома предложенную кружку и попытался глотнуть из неё чего-то, больше похожего на монстра-слизня из тюремных подземелий. Справившись с первым куском напитка, я спросил у хозяина таверны:
— Послушайте, уважаемый, говорят, тут проходил один вампир, вы его случайно не видели? Усы, плащ, мешок размером примерно с голову…
— Вы шо, имеете в виде легенду о психе из Дейла?
Я похолодел. Хорошие события легендами не называют.
— П-почему психе?..
— Ну, он постояньши разговаривает со своим-шо мешком. И сторонится людев. Для вампира это довольно… психичиское поведение.
— А где сейчас этот псих, не подскажете?
— Вы шо, тоже из этих, психичиских? Я жо сказал — в Дейле. Отшельником-мудрецом заделался. Идите дальшо по дороге и ищите в пещерах.
Я быстро доел пиво, бросил гному монету и выбежал обратно в снегопад. Стоило поторопиться — чем ближе к Виктору я подходил, тем неприятнее становились слухи.
Узкая и холодная пещера очень некстати пробудила во мне воспоминания о советнике короля Мороуза, совращённом на путь зла одной только ногой. Оставляя на острых камнях клочки плаща, я продрался в широкую каверну, половину которой занимала стремительная и чёрная подгорная река. Я со стоном распрямил спину и облегчённо вздохнул — на берегу реки сидел Виктор. Даже для вампира его лицо казалось невероятно бледным. Я сказал:
— Чёрт, ужасно выглядишь. Неужели ведьма всё-таки воздействует на тебя тёмными силами?
— Хуже. Разговаривает.
Виктор взглянул на меня и устало улыбнулся. В руках он сжимал округлый мешок. Я осторожно спросил:
— И что говорит?..
— Кх-м, сначала угрожала. Потом попыталась соблазнить непристойностями. Проклинала ещё.
— И как, получилось?
— Что?
— Ну, проклясть.
Вампир обвёл взглядом холодную, воняющую гнилью и сыростью пещеру. После чего опустил голову.
— Кажется, да.
Я подошёл поближе, но положить руку на плечо друга так и не решился. Постояв пару мгновений, я неуверенно спросил:
— Ну что, пошли? Бросай её в реку, только пару камней в мешок положи.
— Послушай, Ростик. Мы с Хгасой много разговаривали… Я многое узнал, да и сам ей рассказал не меньше.
Усилием воли сохранив улыбку на лице, я медленно сдвинул левую руку на пол-пальца поближе к серебряному кинжалу. Виктор сделал вид, что не заметил моего движения. Я сделал вид, что не заметил его взгляда.
Вампир продолжил:
— Например, ты знал, что в сухих землях на юге живут дромадеры — люди с горбами на спине? В горбах они хранят воду…
— Властители песков, да, я видел их дипломатов на приёме у отца.
— Ну вот. Так они живут не по легендам, а по истории.
Я не удержался и фыркнул:
— Истории — это то, что рассказывают детишкам перед сном. Как по ним можно что-то узнать о мире? В легендах есть и вампиры, и ведьмы, и гномы, и драконы! В историях одни только люди.
Виктор взглянул на меня, и в его глазах мелькнуло странное выражение. Он спросил:
— Знаешь, почему эти скалы называются Дейлом?
— Почему?
— Потому что это и есть Дейл. Скальный гигант, последний из своего рода, я знал его три сотни лет назад. На свою беду, он имел золотые нервы, нефритовые кости, медные ногти, мраморные зубы… Конечно, люди очень боялись гиганта, да и чего греха таить, думаю, он потоптал пару деревень, но ведь это они пришли сюда незваными.
Я молча слушал и отстранённо размышлял о том, что никогда не замечал, насколько же у Виктора острые зубы. Он всё продолжал:
— Так что люди выкопали алмазное сердце Дейла, увезли и продали его кости. Дейл остался в легенде, а тут теперь одна только… История.
В пещере повисло молчание, которое осмеливался нарушать своим ворчанием только тёмный поток. Я задумался, не была ли эта река артерией Дейла.
Спустя долгие минуты я спросил, уже зная ответ:
— Так ты не пойдёшь со мной?
— Нет. Хочу остаться в легенде, пока есть возможность. Надеюсь, в один прекрасный день к тебе в замок не приползёт голова на одной руке, но если приползёт — можешь закопать мой гроб.
После затхлого воздуха пещеры горный ветер показался ударом по лицу, мгновенно склеив морозом волосы в ноздрях. Я похрустел сапогами по пышному, рыхлому снегу, попинал сугроб и зашагал в сторону «Медной свиньи». Придётся поискать у гнома бумагу и чернила — сяду писать новую легенду.