Как Новый год не наступал

Новый год решил не наступать.

Решение такое пришло не сразу, и не с бухты-барахты, а медленно и осознанно. А ещё весьма болезненно. Потому что наступать каждый раз — это всегда больно. И не важно, на ногу, на больной мозоль или вообще на горло.

Хотя, на горло особенно больно — можно сонную артерию пережать или вообще шею свернуть.

В общем, Новый год решил не наступать — никому и никуда.

По такому случаю он закупился пивом, попросил у Старика таранки (тот за тридцать лет у Синего моря наловил да насолил своей Старухе немало) и заперся в избушке на опушке в пузырчатых триканах и майке-алкоголичке с цифровым телевидением наедине.

Первым разочарованием стало цифровое телевидение. Из обещанного бесплатного пакета в двадцать каналов оно показывало только десять. Причём, если антенна была повёрнута влево, шли каналы с первого по десятый, а если вправо — с одиннадцатого по двадцатый. Почувствовав себя в шкуре Ильи Муромца перед указующим камнем, Новый год выключил бесполезный телевизор и приготовился не наступать в тишине.

Следующим разочаровало пиво — оно оказалось безалкогольным. Как он так не доглядел, Новый год не понял, но не наступать с безалкогольным пивом в планы Нового года не входило. Идти в магазин за другим настроения не было, а было лень. Пришлось менять планы и не наступать с безалкогольным.

И тут пришла очередь таранки разочаровать до глубокой грусти. Судя по всему, возраст у нее был уже не только совершеннолетний, но и даже бальзаковский возраст был. Старик, видать, ловил и солил, ловил и солил, а есть не догадывался. Да и Старуха его, видимо, хозяйка была так себе, раз за тридцать лет ничего из рыбы готовить не научилась, и порядок в кладовке наводить не спешила.

Обломавшись по всем фронтам, Новый год решил погрузиться в глубокую депрессию и набрал полную ванну. Но депрессия оказалась мутная и ржавая, чем начисто отбила желание погружаться.

Новый год понял, что его планам по ненаступлению не суждено сбыться. Что бы он ни делал, оно будет накрываться тем, откуда вышли все приличные люди (впрочем, неприличные тоже), а значит, наступать придётся, хочет он или нет.

Смирившись, он стал присматриваться к своим ногам на предмет выбора, какой на какую наступить, как внезапно зазвонил телефон.

Трубка истошно заверещала бабушкиным голосом что-то про апокалипсис и Японию. Из чересчур эмоционального монолога Новый год так ничего и не понял, а потому решил наведаться к бабушке персонально.

Вообще-то, это была не совсем его бабушка, а точнее, совсем не его. Просто соседка перестарелого возраста, которая жила в том же лесу, только в глубокой чаще в избушке на курьих ножках. Звали её Ядвига Ягайловна, и приходилась она пра-пра… сколько-то пра… внучкой самого короля Ягайло.

Новый год переоделся в модные джинсы с дырками на коленях и замшевую куртку из телемагазина и зашагал по лесу.

Из-за забора Ядвиги Ягайловны доносились ругань и ржание. Новый год постучал в калитку и ступил на двор. Его взору предстала растрёпанная старушка, вырывающая цветастый платок из пасти небольшой, почти игрушечной, лошадки. Брань, которой она сопровождала свои действия была не менее цветастой.

— Это что за Сивка-Бурка? — спросил Новый год.

— Да разве ж это Сивка! — запричитала Ядвига Ягайловна. — Сивка-от воспитанный! А этот весь огород мне перетоптал, нехристь! Все запасы мои пожрал! Да был бы это Сивка, разве Ильюшенька бы ему такое позволил!

Новый год понял, что ничего не понял и присмотрелся повнимательней к животине. Действительно, не Сивка. И не Конёк-Горбунок — тот был интеллектуал, а это просто маленькая лошадь.

— А случилось у тебя что? Зачем звала?

— Да вот она и случилась — пония ета. Проникла в огород, всё пожрала, даже свечки — конец света устроила.

Картина стала проясняться. Неясным оставалось, что с этим делать. И Новый год зачем-то сказал:

— А я решил не наступать.

— Как?!

От изумления бабушка выпустила из рук многострадальный платок, чем тут же и воспользовалась пони.

— Как — не наступать? А как же... мы же… ты же…

— Да зачем вам это? Ну, на кой? Из года в год одно и то же.

— Погоди-погоди, милок, — до Ягайловны стало доходить, — ты шо ето удумал? Это спокон веков так завЕдено: раз Новый год, должОн наступить! А то это ж похуже понии будет.

И Ягайловна покосилась в сторону пони, которая удовлетворённо дожёвывала платок.

Внезапно Новому году так стало стыдно за своё малодушие. Ну правда, ну что ему стоит взять и наступить. Ну, поболит нога немножко, ну, похромает он чуток. Зато порядок вещей не нарушится.

И решил Новый год, что обязательно наступит, вот только с напастью бабулькиной разберется.

— Давай, — говорит, — её в стойло Сивкино пока поставим и объявление в интернет дадим: так, мол, и так, хозяин, отзовись.

Сказано — сделано. Уже выходя из хлева, Новый год почувствовал, как его нога погружается во что-то тёплое и мягкое, а вокруг распространяется аромат органических удобрений.

— Блин, наступил!

— Ура! — обрадовалась бабуля. — Наступил! Новый год наступил!

— Да в навоз я наступил.

Ягайловна подошла поближе, наклонилась над предметом обсуждения и зачем-то принюхалась.

— И правда, навоз, — констатировала она и тут же сделала вывод, — это к деньгам! Год будет денежный! Ура!