Предводитель меди
Фрезеровщик Владимир Кондратьев вставил стальной винт в резьбовое кольцо. Кольцо сделало несколько полных оборотов по часовой стрелке, но перед пазом под отвертку оно застряло. Кондратьев постучал винтом по металлической болванке, мерительный инструмент прокрутился до самого конца:
— Резьбу не испортил, хорошо.
К фрезерному станку подошел начальник механического цеха Артур Баранкин. Он схватил со станины изрядно промасленную ветошь:
— Вова! Вчера у нас прошлась иностранная делегация, а у тебя срач на участке.
— Так полсмены тогда прошло, разумеется мелкая стружка была повсюду.
Баранкин швырнул ветошь в контейнер для мусора:
— Все равно. Станок протереть, тряпки убрать, под трапами подмести.
— Ну, извини, я же не думал, что среди членов иностранной делегации будет фрезеровщик, который захочет тряхнуть стариной.
На рабочей тумбочке запищала микроволновая печь, а из электрического чайника начал валить пар.
— Ты что, совсем? Посреди рабочего дня чай пить! — кричал Баранкин.
— Каждый день в это время чай пью и не я один.
— Что значит в это время? — Баранкин посмотрел на часы, стрелки не двигались, — Который час?
— Без десяти десять.
— Вот блин, я опаздываю, наш разговор не окончен.
Начальник цеха помчался в заводоуправление.
Артур Баранкин вошел в кабинет генерального директора завода «Аэроавтоматика» Петра Сапрыкина. Все руководители внутренних подразделений завода уже сидели на своих местах. Сам генеральный директор с телефоном в руке расхаживал по кабинету:
— Что Вы говорите, да это просто замечательно.
— Я не опоздал? — шепотом спросил Баранкин.
Директор жестом указал начальнику на свободный стул. Настенные часы пробили десять раз, Сапрыкин положил телефон на край письменного стола:
— Я звонил в травматологию. Зиглеру удачно пришили отрезанный палец. Небольшое недоразумение не испортило хорошего впечатления немецкой делегации.
Руководители подразделений завода дружно выдохнули:
— Ну, слава богу.
Генеральный директор широким шагом подошел к начальнику механического цеха Баранкину:
— А теперь вернемся к насущным вопросам, когда будет готова втулка три девять?
Баранкин встал со своего стула:
— Вся партия состоит из одной детали, никто из рабочих не хочет за нее браться.
Генеральный директор выставил вперед указательный палец.
— Министерству нужен всего один спутник, — Сапрыкин сделал угрожающей жест пальцем, — так что если хочешь увеличить партию деталей, то оплачивать ее будешь из своего кармана, ясно!
— Хорошо я еще раз поговорю с токарями.
— Вот и замечательно, — генеральный директор расстегнул пуговицы на пиджаке, — становится жарковато.
Рядом с письменным столом генерального директора стоял большой глобус, в мини баре находились пластиковые бутылки с водой. Генеральный налил немного газировки в одноразовый стаканчик:
— Ну и редкостная гадость, про угрозу диабета я вообще молчу, — Сапрыкин подошел к начальнику экономического отдела Ларискину, — однако ее покупают и покупают, знаешь почему?
— Нет.
Тогда Сапрыкин обратился к начальнику отдела кадров Жильцовой:
— Варя, может быть ты знаешь?
— Нет. И почему же?
Сапрыкин отхлебнул еще немного газировки из одноразового стаканчика:
— Все дело в бородатом толстяке с мешком подарков. В общем нашему заводу нужен маскот. Талисман, глядя на который все немедленно побегут покупать нашу продукцию. Инвесторы выделили на это кругленькую сумму.
Генеральный директор вновь подошел к Баранкину:
— Один из твоих рабочих учится на худграфе.
Баранкин снова поднялся со своего места:
— Неужели? В первый раз слышу, ну я узнаю.
— Значит так: к утру подготовьте эскизы талисмана. — Генеральный вернулся к столу, — На сегодня все могут быть свободны.
Начальники подразделений разошлись по своим делам.
Баранкин взял в руки пачку простых карандашей и точилку. Через несколько минут на письменном столе лежало шесть остро заточенных карандашей для черчения. Открылась входная дверь, в кабинет начальника цеха вошли мастер Виктор Шемякин и токарь Алексей Тульский:
— Вызывали?
— Да разумеется. Сначала ты, Леша, почему отказываешься делать втулку три девять? Ведь она очень важна для страны. Расценку для нее повысили в целых два раза.
— Буду я ради ста рублей полдня вытачивать резцы, увеличьте партию хотя бы до пятнадцати штук.
— Увы, этого я сделать не могу. Но я могу закрыть глаза на три килограмма цветного металла найденного у тебя в шкафу.
— Я уже говорил, что это осталось от предыдущего хозяина шкафа, у меня просто не было времени сделать уборку.
Баранкин взял чистый лист бумаги. Черной гелевой ручкой начальник цеха начал писать приказ:
— Сам признался, что в своем шкафу разводишь антисанитарию, я вынужден принять меры.
Токарь накрыл массивной ладонью незаполненный бланк.
— Хорошо, как только освобожусь я возьмусь за дело.
— Вот и договорились, можешь быть свободен.
Токарь выбежал в коридор. Мастер повернулся в сторону двери:
— Ну со втулкой разобрались, я могу быть свободен?
— Подожди пока. Ты что молчал о том, что ты учишься на худ графе?
— Вы же сами подписывали мое заявление на учебный отпуск.
Баранкин раскрыл красную папку с бумагами, самым первым документом оказался подписанный приказ об учебном отпуске мастера.
— Действительно? Хорошо, генеральный приказал до завтра придумать маскот нашего предприятия.
Шемякин запустил галерею на своем телефоне.
— Давно пора, у меня даже есть в запасе несколько вариантов.
Баранкин посмотрел на первое изображение:
— Что это за тварь?
— Это белка летяга, — Шемякин провел пальцем по экрану, — а вот летучая мышь.
Баранкин просмотрел еще несколько изображений на телефоне:
— Что за детский сад? В общем никакого зоопарка.
— Хорошо ,что-нибудь придумаю, у меня богатая фантазия, Вы же меня знаете?
Баранкин передал мастеру несколько чистых листов бумаги и остро заточенные карандаши:
— Вот это и настораживает, времени у нас в обрез, не буду больше задержать.
— Я побежал.
Мастер выскочил из кабинета начальника цеха.
Фрезеровщик Кондратьев чистой ветошью аккуратненько прошелся по станине, металлическая стружка полетела на пол. Владимир смел весь мелкий мусор в одну кучку. Что-то ярко заблестело в металлической стружке. Кондратьев прищурил глаза, среди стального мусора он разглядел медную безделушку:
— Что это еще такое?
Кондратьев вытащил из стальной стружки медное кольцо. Найденный перстень фрезеровщик сполоснул в чистом бензине, после чего тщательно продул его воздухом. Мелкая стружка разлетелась по сторонам, под грязью скрывались непонятные символы. Кондратьев надел кольцо на указательный палец, оно оказалось великовато. Не долго думая Владимир примерил перстень на безымянный палец, неизвестные символы превратились в понятную фразу:
— Безумство власти почувствует тот, кто сие кольцо на палец наденет.
Кондратьев высыпал стружку в контейнер для мусора, возле станка стало чисто. На выходе с фрезерного участка Владимир выключил рубильник, вокруг погас свет. Кондратьев шел в раздевалку, у лестницы ведущей на первый этаж он остановился:
— Что тут происходит?
Фрезеровщик прислушался, с автоматного участка доносился детский плач. Кондратьев подбежал на крики, возле автоматных станков ни кого не было. Владимир заткнул свои уши, детский плач становился все сильнее и сильнее. Перед глазами фрезеровщика закружились автоматные станки:
— Что за чертовщина.
У фрезеровщика закружилась голова, он свалился на трап. Владимир посмотрел на деревянную решетку. Ее прутья перестали ходить ходуном, зрение Кондратьева пришло в норму. Из под трапа торчал короткий бронзовый пруток. Фрезеровщик взял металлический шманделок на руки, детский плач стал громче.
— Малютка, почему ты плачешь? — фрезеровщик поднес шманделок к уху -Ты говоришь, злые дяденьки целый день резали тебя на части? Ах они мерзавцы, не бойся, я спасу тебя.
Фрезеровщик открыл рабочую тумбочку, аптечка лежала на самом верху. Ржавыми ножницами Кондратьев отрезал два кусочка лейкопластыря
— Пожалуйста, веди себя потише, все будет хорошо.
Фрезеровщик пластырем прикрепил бронзовый пруток к ноге, после чего натянул как можно выше правый носок. Мелким шажками он доковылял до заводской проходной. Охранник Миша с интересом читал свежий выпуск заводской газеты. Кондратьев поднес пропуск к турникету, индикатор загорелся зеленым цветом:
— До свиданья.
Охранник перевернул газетную страницу:
— До свиданья.
На улице уже стемнело, фрезеровщик зашел в неосвещенную часть переднего двора. Владимир посмотрел по сторонам, рядом не было ни души. Кондратьев подтянул штанину, лейкопластырь почти отклеился и с трудом удерживал бронзовый пруток:
— Все, малютка, тебе ничто больше не угрожает, — фрезеровщик поднес кусок бронзы к уху, — Ты прав, еще много твоих братьев и сестер мучаются на этом заводе, мы так этого не оставим.
Алексей Тульский достал из тумбочки коробку с мерительными пробками. Все ее содержимое токарь вывалил на стол. Тульский двумя пальцами взял одну пробочку из кучи:
— Не та.
Ненужная пробка отправилась обратно в коробку. Токарь взял следующую, она тоже не подошла. Через минуту ящик снова наполнился мерительным инструментом:
— Придется идти в кладовую.
Токарь вышел с участка доделки, по дороге в кладовую по инструменту ему встретился начальник цеха:
— Готова втулка? — спросил Баранкин.
Токарь продолжил идти в кладовую, хотя немного сбавил ход:
— Вы о чем? О втулке? Извините, запамятовал.
Баранкин крикнул токарю вслед:
— Ты у меня смотри, я то помню про десять килограмм цветного металла найденного у тебя в шкафчике.
Токарь остановился перед входом в кладовую по инструменту:
— Так было всего три килограмма?
— Три нашли у тебя, за месяц в цеху пропало десять килограмм. Сегодня будешь делать втулку, иначе на тебя повесим все, что пропало за последний месяц, а это не только цветной металл.
Токарь повернулся лицом к Баранкину.
— Хорошо, будет сделано. Пробку только возьму в кладовой.
— То-то же.
Мастер Шемякин вышел из кладовой, охапка рабочих чертежей лежала у него в руках:
— Здравствуйте, Артур Вячеславович.
— Витя, готовы эскизы?
Мастер из охапки с рабочими технологиями вытащил распечатанный набросок:
— Я успел сделать только один эскиз.
Баранкин внимательно посмотрел на рисунок:
— Что за порнография?
— Это маскот, как вы и просили.
Баранкин свернул рисунок в трубочку.
-Так значит сейчас мы идем к генеральному директору и ты сам покажешь свое художество.
Генеральный директор взял в руки телефон:
— Сапрыкин слушает. А вы насчет маскота не переживайте, над ним работают лучшие дизайнеры курской области.
Генеральный директор отложил телефон в сторонку. Сапрыкин сделал небольшой глоток минеральной воды. В кабинет вошли мастер Шемякин и начальник цеха Баранкин. Сапрыкин отложил пластиковую бутылку в сторону:
— До планерки еще сорок минут, не рановато ли?
— Да я на счет маскота.
— Хорошо, показывайте.
Баранкин толкнул мастера в плечо, Шемякин сделал шаг вперед:
— Вот он, — мастер развернул эскиз.
Генеральный директор посмотрел на рисунок, на нем была изображена рыжая девушка в рабочих брюках с разрезами на коленках, в укороченном кителе на распашку и едва прикрывающем грудь розовом топике:
— Что это такое?
— Это «Аэроавтоматикатян», будущей символ нашего завода.
— А по русски как это звучит?
— Аэроавтоматушка.
— На матушку она совсем не похожа. А почему у нее такой зловещий взгляд и зачем в руках у нее огромный разводной ключ?
— Искра в глазах и огромный ключ показывают ярую любовь к своему делу.
— Люди не правильно могут истолковать. И это все? Я же просил подготовить еще несколько вариантов маскота.
Мастер подал генеральному директору свой смартфон.
— Ну вот еще есть летучая мышь и белка летяга.
Генеральный директор щелкал по экрану, картинки менялись одна за другой:
— Вашу мать, после обеда встреча с инвесторами, — он увидел одно изображение, — ух ты, какой замечательный дракон! Решено, нашим маскотом будет этот Горыныч.
— У Горыныча три головы, а это Фафнир. Этот рисунок на интернет конкурс художников.
Сапрыкин активировал блютуз на телефоне:
— Все эти интернет конкурсы — бесполезная трата времени. Столько трудов за какую-нибудь книжку, которую в магазинах никто не покупает.
— Вообще-то, главный приз ноутбук.
— Помяни мои слова: там все подстроено, победит какой-нибудь друг организаторов. Здесь же тебе предлагают реальные деньги, за свою работу ты получишь премию полторы тысячи рублей.
— Какая щедрость!
— Мой юный друг, деньги не главное, но ты только представь как подпрыгнут продажи нашей продукции. Завод начнет процветать, а рабочие начнут больше получать зарплату, и все это благодаря тебе.
Мастер закрыл глаза, через десять секунд на его лице появилась улыбка:
— Хорошо, дракон ваш.
Сапрыкин открыл окно, с улице подул теплый сентябрьский ветер:
— Какая чудесная сегодня погода, а вот с завтрашнего дня начнутся дожди, поэтому надо успеть сегодня нарисовать маскота перед входом в заводоуправление.
— Ну ладно, я постараюсь, но у меня еще много работы.
Сапрыкин посмотрел на начальника цеха. Баранкин вырвал из рук мастера чертежи.
— За технологии можешь не переживать, я лично разнесу рабочим.
— Хорошо, немедленно принимаюсь за работу!
— Краски и кисти получишь в строительном цеху. — сказал Сапрыкин.
Начальник цеха и мастер Шемякин отправились по своим делам.
Тульский раскрыл рабочую технологию на первой странице:
— Двадцатая операция: точить деталь согласно эскизу с притуплением острых кромок до двух десятых миллиметра — ну тут все стандартно.
Токарь перевернул пару страниц и посмотрел на чертеж:
— И из-за этой ерунды столько шума? Да пустяки.
Токарь взял в руки бронзовую заготовку, по ее краям были острые заусенцы после отрезки. Тульский открыл дверь на заточной участок. В кромешной темноте ярко светились два красных огонька. В потемках токарь нащупал выключатель. На участке загорелся свет, с дальней стены на Алексея смотрел дракон в блестящей броне. Токарь прикоснулся к монстру краска была еще липкая:
— Когда успели нарисовать?
Токарь отошел от стены, но начал слышать едва уловимый металлический лязг. Он вновь посмотрел на дракона, монстр по прежнему стоял на стене:
— Чего-то я сегодня заработался, надо побыстрее заканчивать с этой втулкой.
Тульский включил заточной станок, точильный камень начал свое вращение. Токарь притупил кромку с одной стороны прутка:
Откуда то сзади раздался крик:
— Остановись, изверг, не слышишь ей больно!
Алексей развернулся, перед дверью на участок стоял Кондратьев:
— А это ты, тоже сверхурочно работаешь? — спросил токарь
— Мы не можем сидеть дома зная, что здесь мучают невинных созданий.
— Правильно говоришь, эти садисты заставляют работать сверх нормы за жалкие сто рублей. А теперь извини, мне пора работать.
Токарь повернул пруток другим концом и собрался было притупить кромку. Фрезеровщик прикрыл свои уши ладонями:
— Остановись, ей же больно.
— Что ты заладил «ей же больно», здесь кроме нас никого нет.
Пруток раскалился в одно мгновенье:
— Ай.
Токарь бросил бронзовый шманделок на пол. Массивная ладонь немного покраснела, Тульский подул на нее.
Фрезеровщик поднял раскаленный кусок бронзы с пола. Металлический пруток Кондратьев крепко прижал к груди:
— Мы тебя не дадим в обиду, ты больше не пострадаешь.
Боль в руке прекратилось, Токарь потянулся за бронзовым прутком.
— Хватит ломать комедии, мне надо еще втулку три девять точить.
— Ты не оставляешь нам выбора.
— Что значит — вам?
Металлический лязг усиливался, с каждой секундой он становился все громче и громче. Токарь приоткрыл дверь в коридор. К заточному участку со стороны кладовой по металлу с огромной скоростью катились бронзовые прутки различного диаметра. Алексей закрыл дверь на заточной участок.
— Что тут вообще творится?
— Мы наконец-то дождались возмездия!
Тульский всей своей огромной тушей облокотился на входную дверь:
— Давай помогай!
— Нам бояться нечего.
Снаружи начали идти сильные толчки в дверь. Натиск на вход постоянно усиливался, токарь невольно сделал шаг назад. Под рабочим ботинком оказался бронзовый пруток, Тульский свалился на спину. Побитая дверь на заточной участок открылась, лавина из прутков хлынула вовнутрь. Несколько медных шманделков полетели прямо в лицо токарю. Алексей схватил с пола трап. Прутки продолжали яростно кидаться на токаря, на деревянной решетке появлялись трещины и мелкие щепки летели по сторонам:
— Я не знаю за что, но простите меня.
— Тобой сейчас руководит не раскаяние, тобой сейчас руководит страх, но мы пощадим тебя.
Прутки на время остановились, некоторые из них даже застыли в воздухе. Токарь отполз до задней стены:
— Спасибо, спасибо.
— Нам нужно раскаяние всех тех, кто виноват не меньше тебя, но еще не испытывают страх. Пусть те деспоты освободят от тяжелого гнета медь, латунь и бронзу.
— Будет сделано, а сейчас я, наверное, пойду.
Кондратьев взял в руки навесной замок:
— Мы похожи на дурака? Жди здесь начала первой смены и смотри без глупостей, за них мы не ручаемся.
Дверь на заточной участок была закрыта. В полной темноте токарь слышал лишь лязг метала. Тульский прижался к стене:
— Свободу меди, латуни и бронзе! Свободу меди, латуни и бронзе!
Генеральные директор потрогал лоб токаря, жара не было. Тульский не переставал повторять:
— Свободу меди, бронзе и латуни.
— Артур! Он в шоковом состоянии. Скорую вызвали? — поинтересовался генеральный директор.
— Да, скоро подъедет.
Они вдвоем отошли в сторонку:
— А теперь объясни, что здесь произошло?
— Не знаю, заточник утром обнаружил токаря.
— И давно он тут сидит?
— Да, по ходу со вчерашнего вечера.
— Баранкин! Вечно у тебя в цеху бардак: втулку никак не сделаешь, несчастный случай еще, — Сапрыкин указал на изображения дракона, — про настенные художества я вообще молчу.
— Вы же сами попросили нарисовать нового маскота.
— Где я просил нарисовать дракона — на входе! Куда я инвесторов приведу? На место преступления что-ли? — Сапрыкин начал загибать пальцы, — Во первых, разберись с несчастным случаем, во вторых, доделай эту гребанную втулку, в третьих, убери эти художества со стены — понял?
— Будет сделано.
Машина Скорой помощи выехала с заводского двора. Шемякин посмотрел вслед уходящей машине:
— Артур Вячеславович, что сказал врач?
— Токарь получил увечье, но жизнь в неопасности.
— Это хорошо.
— Чего хорошего, Витя? У нас и без этого проблем хватает: втулка и твои художества.
— А что с моими художествами не так?
— Какого хрена ты нарисовал дракона на заточном участке?
Рука мастера потянулась в карман за телефоном.
— Я рисовал на стене рядом со входом в заводоуправление, я даже фотографию в социальных сетях выложил.
— Мне все равно, что у тебя в интернете выложено. Сейчас берешь краску и закрашиваешь стену, а потом за работу!
Мастер зашел на заточной участок, баллончики с краской он положил на пол. Шемякин подошел к дальней стене, она была абсолютно чистой:
— Ну и где тут мой рисунок?
Шемякин посмотрел на другие стены. На них изрядно облупилась краска, но изображения нигде не было. Мастер сорвал со стены все таблички с надписью «Работа без защитных очков запрещена», но дракона там не оказалось:
— Что за шутки? Ну попадись мне эти юмористы.
Электромонтер Кротков открыл термос. Чай был еще очень горячий, электрик легонько подул в чашку. Напиток чуток приостыл, Кротков разорвал пакет со сладкими сухарями:
— Петя, угощайся.
Стажер Васильев взял из пакетика пару сухарей:
— Спасибо, Кузьмич.
Чай вскоре закончился, Кротков закрыл пустой термос. Липкие хлебные крошки электромонтер смахнул со своего комбинезона:
— Все, пора за работу.
Кротков отмотал полтора метра медного кабеля:
— Петя, отрезай.
Стажер перерезал провод ножницами по металлу:
— Готово.
Кротков еще раз отмотал немного провода:
— Теперь снова отрежь.
— Как скажешь.
Кротков рукой выпрямил оба медных отрезка, они были одинаковой длины. Электромонтер протянул кусок провода своему молодому напарнику:
— Держи.
Стажер взял в руки кусок медного провода.
— Зачем мне он?
— Сейчас поймешь.
Медный провод в руках электрика начал гнуться с двух сторон. Кротков разжал кулак, но медь буквально прилипла к перчатке. Электромонтер попытался стряхнуть провод но безуспешно. Тогда Кротков снял пассатижи с монтажного пояса:
— Отцепись же.
Не смотря на усилия электромонтера, медный провод не поддавался. Кабель в руках стажера тоже пришел в движение:
— Я здесь недавно работаю. То, что здесь происходит вообще нормально?
— Разумеется нет, не стой как истукан.
Медные провода несколько раз обвились вокруг ладоней электриков. Стажер вооружился ножницами по металлу:
— Кузьмич, я сейчас.
Браслет из медной проволоки стал очень тугим, перчатка стажера протерлась до дыр. Кабель продолжал стискивать руку Васильева, его ладонь выпрямилась, ножницы полетели на землю. Боль становилась невыносимой, рабочие закрыли глаза.
— Что вы делаете? — спросил незнакомый голос.
Браслеты из медного провода ослабли, электромонтеры открыли глаза. Перед ними стоял мужчина средних лет с коротким бронзовым прутком на руках. Кузьмич указал на оборванную линию электропередач.
— Не видишь что ли? Алкаши опять проводку обрезали. Вот чиним.
— Вы хотите мучить бедные провода, и ради чего — что бы люди продолжили деградировать перед экранами телевизоров и мониторов?
— Мужик, иди-ка отсюда, не видишь не до тебя!
Медные браслеты заискрились, двое электриков почувствовали на себе удары током. Напряжение было достаточно высокое, они оба потеряли сознание. Стажер очнулся первым, все его тело продолжало трясти:
— Приятно? А несчастные провода каждый день вынуждены терпеть напряжение в несколько раз выше, и все ради того, чтобы люди могли смотреть видео с котиками и прочию лабуду. — сказал Кондратьев.
— Кто-ты та-кой? — заикаясь спросил стажер.
— Не важно. Передайте своему начальнику, чтобы прекращал эти издевательства над несчастной медью, а то мы за себя не ручаемся.
— Хо-ро-шо, я пе-ре-дам ему.
— Вот и замечательно.
Браслет из медного провода опять ударил током, стажер снова потерял сознание.
Медсестра Пантелеева взяла в руку пузырек с физраствором. Черным маркером она сделала надпись на бутылке:
— Михайлов, пятая палата.
Пузырек с раствором медсестра аккуратно положила в коробку с лекарствами. Баранкин и Шемякин подошли на пост:
— Добрый вечер, Света. Не скажешь в какой палате лежит Алексей Тульский? — спросил Артур.
— Тульский? Сейчас посмотрю, — медсестра заглянула в журнал, — Тульский Алексей. Его перевели в другую больницу. Психологические расстройства не наш профиль.
— Очень жаль. — Баранкин вытащил из ящика баночку с физраствором.
— Положи на место, у нас каждая бутылка строго по счету.
Баранкин прочел фамилию на пузырьке:
— А Зиглер у вас в отделении лежит?
— Немец что ли? Да, у нас, в двадцать седьмой палате.
Баранкин положил физраствор обратно в коробку:
— Благодарю.
Начальник цеха и мастер подошли к палате номер двадцать семь:
— Витя, ты случаем немецкий не знаешь?
— Только тексты группы «In Extremo».
— Будем надеяться, он говорит по англиски.
Они вошли в больничную палату, кровать немца стояла у окна:
— Гутен морген. — поздоровался Баранкин.
— Я говорю по-русски.
Баранкин присел на деревянный табурет возле кровати:
— Как самочувствие?
— Доктор говорит, что все хорошо.
— Выздоравливай, мы тут всем цехом передачку собрали.
Шемякин раскрыл пакет с гостинцами, в палате запахло чесноком и цитрусовыми:
— Здесь булочки, апельсины и молоко.
Шемякин выложил гостинцы на тумбочку, из пакета случайно вылетел кассовый чек из супермаркета:
— Данке, — немец посмотрел на свой перебинтованный палец, — Я потерял кольцо у вас в цеху, вы не находили?
— Кольцо, как оно выглядело? — спросил Баранкин.
— Перстень сделанный из меди весь в таких символах:
На обратной стороне чека Зиглер изобразил руны. Шемякин сфотографировал символы на телефон.
— Не переживайте, мы завтра с утра весь цех перевернем, и вернем ваш перстень.
— Найн, не надо мне возвращать кольцо. Кольцо есть само зло. Вы уничтожьте кольцо.
— Хорошо, как вам будет угодно.
В палату вошла Пантелеева. Рядом с кроватью медсестра поставила стойку для капельницы:
— Мы, наверное, пойдем, — сказал Артур.
Баранкин и Шемякин покинули больничную палату.
Кондратьев стоял у музейной экспозиции с орудиями пыток. Он несколько минут смотрел на экспонаты: дыба, испанский сапожок и железная дева лишь безмолвно стояли на одном месте. Кондратьев обратил внимание на медные кандалы, оковы тихо покачивались на стене. Владимир подошел к витрине с гладиаторскими доспехами. Он легонько постучал по стеклу, броня едва дернулись. К витрине подошла экскурсовод Беликова:
— Мужчина, экспонаты трогать запрещено. Этим доспехам более двух тысяч лет, такую же броню носил сам Спартак.
— Тоже мне нашелся борец за свободу. Сам был тиран не лучше рабовладельцев. Столько невинной бронзы в неволе пострадало из-за него.
— У вас весьма своеобразная версия событий, но у нас каждый имеет право на свое мнение, — девушка посмотрела на позолоченные часики, — о, уже без двадцати семь. Не могли бы покинуть выставочный зал? Экспонаты древние, без санитарного часа тут не обойтись.
— Вы делаете вид, что заботитесь о цветном металле. Мы знаем более лучший способ позаботиться о бронзе — дать ей свободу.
Девушка расстегнула молнию на своей сумке. Первым предметом который нащупали девичьи пальчики оказалась расческа для волос:
— О какой свободе вы говорите?
Девушка продолжила свои поиски, в этот раз внутри сумки она наткнулась на кошелек:
Кондратьев прикрыл свои уши ладонями:
— Десять тысяч лет вы, люди, мучаете медь и ее сестер для того, чтобы проливать кровь друг друга. И даже когда бездушная сталь сменила несчастный цветной металл, вы не захотели давать меди и ее сестрам заслуженного покоя.
Экскурсовод наконец нашла телефон у себя в сумке:
— Мужчина, немедленно покиньте музей, а то сейчас я вызову полицию.
— Вы тысячелетиями мучили ради забавы несчастную медь, а теперь вы еще хотите наказать простого человека лишь за сочувствие?
— Все, я вызываю полицию!
В руках девушки неожиданно взорвался телефон. Сломанный смартфон выпал из рук экскурсовода. Кондратьев аккуратно собрал все обломки с пола:
— Мы были милосердными, но вы не хотите ничего понимать. Пора становиться более жестким.
Девушка бросилась бежать. Раздался грохот, медные оковы слетели со стены. Кандалы стремительно настигли свою жертву. Медный браслет схватил несчастную девушку за ногу, огромный металлический шар на толстой цепи сильно замедлил движения экскурсовода. Из последних сил она сделала пару шагов вперед, Беликова остановилась перед камерой наблюдения:
— Охрана, охрана! — девушка активно размахивала руками.
Камера наблюдения заискрилась. Кондратьев приблизился к девушке.
— Люди тысячелетиями игнорировали крики несчастной меди, думаешь им есть до тебя дело?
Баранкин рассматривал чертеж втулки три девять:
— И из-за этой ерунды столько шума?
Раздался стук в дверь:
— Да, да входите, — сказал Баранкин.
В кабинет начальника цеха вошел Кондратьев, в руках он нес небольшую коробку перевязанную красным бантиком:
— Помните? Мы же не договорили насчет уборки моего станка.
— Насчет уборки не переживай, я вчера вечером проверил станки. Знаешь, было чисто.
Кондратьев положил подарок на стол начальника цеха.
— Так я не только про уборку пришел поговорить. Думаете я забыл? У Вас же сегодня день рождения.
— Спасибо что вспомнил, но наливать не буду.
— Понятно же, рабочий день впереди, так вот мы лично для Вас сделали.
Баранкин развязал красный бант, в коробке лежала бронзовая медаль с гравировкой: «Лучшему начальнику цеха».
— Спасибо! А почему медаль на цепочке? Обычно используется красная лента.
— Вы же мужик, поэтому цепочка.
Баранкин повесил бронзовую медаль себе на шею:
— Кстати, на счет праздника, ты что — женился?
— Нет, с чего Вы взяли?
— У тебя кольцо на безымянном пальце.
Кондратьев покрутил колечко:
— А это просто безделушка из телемагазина, на указательный палец не налазит, а на безымянный самый раз.
Баранкин вытащил из кошелька один билет:
— Извини, я позавчера немного погорячился.
— Билеты в аквапарк! Спасибо, конечно, но я плавать не умею.
— Ты придумаешь что с ними можно сделать.
Фрезеровщик вышел в коридор, На входе Кондратьев едва не столкнулся с Шемякиным:
— С днем рождения, Артур Вячеславович, — Шемякин протянул подарочный пакет.
Баранкин достал из пакета новенькую книжку в супер обложке:
— Мифы и легенды северной Европы. Спасибо конечно, но зачем мне она?
— Я думал, вам интересно про Фафнира почитать.
Баранкин выдвинул верхний ящик, книга отправилась в стол:
— Кстати, насчет твоего дракона, ты разобрался с рисунками?
— Да нет, какой-то шутник все время рисует его, а затем стирает. Я изображения дракона два дня по всему цеху ищу. Вчера Фафнира вообще видели у краеведческого музея.
— У музея говоришь? Это уже не наша проблема.
— Хорошо, но я пока все-таки не буду сдавать краску в строительный цех.
— Поступай как знаешь?
Мастер покинул кабинет начальника цеха. Баранкин еще раз посмотрел на чертеж. Начальник цеха открыл верхней ящик стола. Рядом с книгой лежал новенький сборный резец:
— Придется делать самому, — Баранкин посмотрел на часы, — пол третьего все токарные станки при деле. До четырех они вряд ли освободятся, чем бы себя занять?
Баранкин подошел к стеллажу с пропусками, все ячейки кроме одной были пустые. Начальник цеха забрал свой пропуск:
— Все уже разошлись по домам, станки свободны.
На двери в тесную каморку под лестницей был сорван навесной замок. Баранкин заглянул во внутрь, на полу валялась пара сигаретных окурков. Начальник цеха начал тяжело кашлять:
— Блин, уже и здесь начали курить.
Баранкин поднялся на второй этаж. Еще с лестницы его внимание привлекли два красных огонька:
— Ну сейчас я доберусь до этих курильщиков!
Начальник цеха подошел ближе к огонькам, со стены на него смотрел нарисованный дракон. Баранкин прикоснулся к изображению зверя, краска уже давно высохла:
— Попался. — раздался голос Шемякина.
Баранкин повернулся лицом к мастеру:
— Витя, почему ты не идешь домой?
— В засаде сижу, хочу узнать, что за шутник тут стены разрисовывает.
— Все рабочие уже домой ушли.
Мастер кивнул головой в сторону заточного участка, там еще горел свет:
— Не все.
— Да наверное заточник опять забыл перед уходом свет выключить.
— Сейчас исправим.
Из кармана мастера выпала обертка из под шоколадного батончика. Шемякин поднял с пола мусор и засунул бумажку обратно в карман брюк.
— Витя, хватит тут помойку разводить.
Шемякин выбросил обертку от шоколадного батончика в ближайшую урну:
— Все.
— Витя, я тебя хорошо знаю.
— Ну так и быть.
Мастер вывернул карманы своих брюк: разрисованный чек из магазина, использованный билет в кинотеатр и пару бронзовых болтов — все это добро полетело в урну:
— В карманах у меня чисто.
В урне начало что-то тихо шуршать. Два бракованных болта приподнялись над контейнером, они немного полетали в воздухе, после чего упали вниз. Шемякин бросил эти детали в урну:
— Что за чертовщина?
Болты снова поднялись в воздух и, немного полетав, упали на пол. Шемякин наклонился за деталями:
— Витя, не надо, — приказал мастеру Начальник цеха.
Шемякин остановился. Две детали снова поднялись в воздух, они немного полетали и вскоре упали, так повторилось несколько раз. Мастер и начальник цеха медленно шли за болтами. Бракованные детали остановились перед входом на участок доделки. В полумраке среди верстаков и станков начальник цеха с мастером разглядели пленников. Бедняги были скованы медным кабелем по рукам и ногам. Баранкин вынул кляп из рта токаря Тульского:
— Свободу, меди бронзе и латуни! — произнес рабочий.
Мастер вытащил кляп из рта девушки экскурсовода:
— Помогите, вызовите полицию! — кричала Беликова.
Шемякин достал из кармана телефон, смартфон сразу же отрубился. Мастер обоими руками взялся за медный кабель.
— Сейчас.
Шемякин со всех сил пытался разогнуть кабель, но безрезультатно: провод ни в какую не поддавался. Тем временем начальник цеха вынул кляп у молодого электромонтера:
— Пре-ре-дай-те главе э-нер-го сбыта, что он сле-дующий.
— Хорошо, передам.
На участок доделки зашел фрезеровщик Кондратьев:
— Тут нет ничего хорошего.
Фрезеровщик был одет в гладиаторские шлем и доспехи, а на поясе у него висел бронзовый меч:
— Вова, прекращай этот балаган. — сказал Баранкин.
— А то, что ты сделаешь? Лишись нас премии, вычтешь из зарплаты стоимость инструмента? — Владимир заткнул свои уши, — Когда вы поймете деньги не главное.
Из под клетчатого пиджака начальника цеха вылезла бронзовая медаль. Металлическая цепочка стала стягиваться на шеи Баранкина. Артур едва успел подставить пальцы под бронзовую удавку.
— Еще один псих с магическими способностями, в этот раз то за что?
— Десять лет ты заставлял нас мучить несчастный цветной металл — поэтому погибнешь первым. На быстрою смерть не рассчитывай. Ты не умрешь пока не почувствуешь на себе всю боль каждого загубленного тобой куска цветного метала.
Кондратьев установил заточенную фрезу в державку, станок заработал. Бронзовая медаль медленно тянула Баранкина к станку. Мастер Шемякин бросился на помощь начальнику цеха:
— Артур Вячеславович! Я сейчас!
Мастер схватился за начальника цеха.
— Не переживай, Витек, тебе тоже предстоит отвечать за свои преступления! — усмехался Кондратьев.
Мастер и начальник цеха медленно приближались к станку. Шемякин одной рукой пытался нащупать какую-нибудь опору, ладонью он коснулся ближайшего верстака. Кончики пальцев лишь проскользнули по холодному каркасу. Шемякин отпустил начальника цеха. Медаль стала тащить Баранкина с большей скоростью. Шемякин бросился бежать прочь с участка доделки:
— Вот видишь, даже верный соратник тебя бросил, какие вы люди ненадежные. — сказал Кондратьев.
Начальник цеха невольно сделал еще несколько шагов вперед, фреза ускорила свои обороты. В цеху погас свет, фрезерный станок отрубился. Кондратьев захлопал в ладоши:
— Хорошая попытка.
Кондратьев снова заткнул уши. В цеху загорелся свет, фреза начала вращаться с бешеной скоростью, станок задрожал.
Мастер подбежал к начальнику цеха. Баранкин поблагодарил Шемякина:
— Спасибо, что не бросил.
Мастер покрепче обнял начальника цеха, движение к фрезе замедлилось:
— Я вырубил рубильники, но электричество почему то еще есть?
— Оставь меня, спасайся, тебе еще жить и жить.
Мастер лишь усилил свою хватку. Сквозь сжатые зубы Шемякин начал петь:
— Зачем же так спешить
Эльф может вечно жить.
Вокруг кольцо врагов,
Ты на ногах...*
Баранкин прервал пение мастера.
— Кольцо, кольцо!
— Что такое?
— Помнишь Зиглер говорил, что потерял кольцо. А что еще он говорил?
— Кольцо есть само зло, причем это здесь?
— Кондратьев носит этот перстень.
Мастер посмотрел на фрезеровщика, на его безымянном пальце поблескивало проклятое украшение.
— Думаете, вся сила в том кольце? Предлагаете отрезать ему палец? А кольцо бросить в вулкан или сжечь пламенем дракона?
— Это идея!
— Да я так, к слову сказал.
— Какую краску ты использовал для брони дракона?
— Бронзовую краску, у меня даже немного осталось.
— Ну конечно. Твой рисунок живой. Фафнир не просто исчезает и появляется где попало, дракон следует за кольцом.
— И как это нам поможет?
— Долго объяснять, просто нарисуй рядом с драконом Кондратьева, и главное не забудь изобразить кольцо.
Шемякин выпустил начальника цеха из своих объятий:
— Я мигом.
Мастер снова покинул участок. Цепь на шее Баранкина ослабла, он сделал глубокий вдох:
— Куда мастер на этот раз побежал? — спросил Кондратьев.
— Витя сбежал, ты прав, он не надежный человек, как и все люди.
— Рад что ты это понял, а теперь продолжим.
На шее Баранкина начала стягиваться бронзовая цепочка. Начальник цеха высвободил свою правую руку из-под удавки:
— Секундочку я осознал вину и готов принять заслуженную смерть. Позволь мне перед гибелью хотя бы частично искупить вину.
— Что ты хочешь сделать?
— Перед смертью написать приказ, чтобы в нашем цеху запретили работать с цветным металлом. Написание документа не займет много времени, зато сохранит столько невинной бронзы.
— Хорошо, мы даем тебе немного времени.
Фрезерный станок перестал работать, а бронзовая медаль повисла на шее начальника цеха.
Мастер с разбегу пнул ногой урну, весь мусор высыпался на светлую плитку. Среди отходов на полу валялся и заветный чек. Шемякин потряс в руке балончик с краской:
— Ну приступим.
Мастер изобразил на стене контур человеческого тела. Затем баллончиком с бронзовой краской Шемякин нарисовал на контуре гладиаторские доспехи и меч. Последним штрихом к рисунку стало кольцо с рунами. Витя дорисовал последний символ на перстне. Картина была завершена, но ничего необычного не происходило. Мастер закрыл глаза и ладонь вытер пот со лба:
— На что я рассчитывал?
Мастер открыл глаза: изображение дракона оказалось немного сдвинуто в сторону. Шемякин начал моргать — изображение задвигалось:
— Всю жизнь мечтал рисовать мультики.
Шемякин принялся усиленно моргать глазами.
Баранкин синей гелевой ручкой дописывал приказ:
— Началник механического цеха, — Артур скомкал бланк, — Блин, придется опять переписывать.
На верстаке лежало еще несколько скомканных листов бумаги. Затрясся фрезерный станок, а бронзовая цепочка стала затягиваться на шее начальника цеха:
— За дураков нас держишь! — прокричал Кондратьев.
Фрезеровщик посмотрел в глаза начальнику цеха, в них он увидел два красных огонька. Сам же начальник цеха начал расплываться. Кондратьев посмотрел по сторонам, все вокруг становилось размытым. Единственным четким, что он видел, оставались лишь два ярких огонька. Детский плач прекратился, вместо него раздался оглушающий рык:
— Кольцо, верни кольцо.
Два красных огонька увеличивались в размерах, размытая фигура принимала очертания дракона. Фрезеровщик схватился за рукоять бронзового меча.
— Мы тебя не боимся, — Кондратьев обнажил свое оружие, — готовься к смерти, мерзкая тварь!
Мастер Шемякин перестал моргать:
— Кажись немного перестарался.
Мастер выпустил на рисунок немного краски из баллончика.
Зрение фрезеровщика снова стабилизировалось, и он вновь начал слышать детский плач. Перед ним стоял начальник цеха. Баранкин как мог сопротивлялся натиску бронзовой медали. Кондратьев сжал кулаки:
— Твои колдовские шутки нас не остановят.
Медаль дотащила Баранкина до работающего станка. Голова начальника цеха оказалась на металлическом столе, смертоносная фреза становилась все ближе и ближе.
Мастер закончил докрашивать картину. Пустой баллончик полетел в урну:
— Ну так то лучше.
Мастер снова начал моргать глазами.
Вокруг все расплылось, перед фрезеровщиком вновь стоял озлобленный дракон, а в руках Кондратьев держал лишь рукоять меча:
— Отдай кольцо! — прорычал зверь.
Кондратьев отбросил рукоять в сторону:
— Нет, ты, не получишь кольцо!
Дракон выдохнул пламя из зубастой пасти, фрезеровщик резко увернулся. Фафнир замахнулся когтистой лапой. Кондратьев взмыл в воздух, чудовищные когти пролетели мимо цели:
— И это все что ты можешь? Тогда получи!
Доспехи Фафнира заискрились, но дракон не реагировал на удары током.
— Верни кольцо! — рычал монстр.
— Ни за что, отродье ада! Еще получи!
Броня дракона раскалилась до красна, зверь на это тоже не реагировал. Из пасти дракона снова вышло пламя, бессмысленный обмен атаками продолжился
Фрезеровщик левитировал под самым потолком. Голова Баранкина остановилась в сантиметре от фрезы. Опасный инструмент остановился, станок прекратил работу. Начальник цеха вздохнул с облегчением. Бронзовая медаль на шее Артура медленно поднималась в воздух. Баранкин сбросил с себя это опасное украшение. Из контейнеров с цветным металлом слетели крышки, бронзовая стружка тоже поднималась ввысь.
Баранкин подбежал к мастеру:
— Витя, ну что у тебя?
— Не знаю как, но Вы оказались правы! Дальше что?
Баранкин посмотрел на рисунок. В цеху перестал мерцать свет, почти все оборудование вырубилось, работал только один фрезерный станок. Вся цветная стружка посыпалась вниз. Фрезеровщик приземлился на ноги.
— Артур Вячеславович! Пожалуйста, отвернитесь!
Баранкин повернулся спиной к мастеру. Кондратьев воспарил в воздух под потолок:
— Что это было?— поинтересовался начальник цеха.
— Как я понимаю, рисунок оживает тогда, когда на него никто не смотрит. Мы же не можем синхронно моргать.
— Придумай как его спустить на землю, а я уже попытаюсь снять проклятое кольцо.
Мастер начал ходить из стороны в сторону.
— Что же делать? Что же делать?
Под ногами Шемякина захрустели рыбьи кости.
— Витя, почему грязь на участке?
— Артур Вячеславович! Сейчас не время!
— Витя!
Мастер поднял урну для мусора:
— Хорошо!
Мастер собрал мусор с пола, в урну отправились рыбьи кости, чайные пакетики, старые кроссворды. Последним с пола мастер поднял билет в аквапарк:
— Неиспользованный.
— Наверное, Кондратьев выкинул, он же плавать не умеет.
Шемякин встряхнул баллончик с синей краской:
— Плавать не умеет — это хорошо. Идите, я все сделаю.
Баранкин побежал на участок доделки.
Фрезеровщик ловко уворачивался от пламени Фафнира. Неожиданно Кондратьев увидел над собой синюю прозрачную плоскость. Фрезеровщик попытался подняться повыше. Синяя плоскость начала пениться, Кондратьев оказался под водой. Бронзовые доспехи потянули его на дно:
— Я не сдамся, я не сдамся, — кричал Кондратьев.
Фафнир громадной лапой накрыл фрезеровщика.
Баранкин прибежал на участок доделки, фрезеровщик лежал на полу, из его рта выходили мыльные пузыри:
— Я не сдамся, — кричал Кондратьев.
Из ящика с инструментом Баранкин вытащил крестовую отвертку. При ее помощи начальник цеха с трудом разжал кулак Кондратьева. Заклятое кольцо ни в какую не хотело слезать с безымянного пальца. Неподалеку все еще работал фрезерный станок. Баранкин посмотрел на работающую фрезу:
— Один раз уже сработало, — Баранкин взвалил на плечи тушу фрезеровщика:
— Я не сдамся, не сдамся — повторял Владимир.
Баранкин дотащил Кондратьева до станка:
— Ты потом мне еще спасибо скажешь.
Покрасневшая фреза остановилась, станок отрубился и во всем цеху погас свет.
Транспортировщик Оле Лукойе зашел в цех: дальняя стена была разрисована, повсюду валялась бронзовая стружка. Он подошел на участок доделки. Начальник цеха и мастер распутывали пленников:
— Что тут произошло? — спросил транспортировщик.
— Небольшой форс мажор, но все уже в прошлом. Иди работай.
— Вообще-то я должен отнести втулку три девять в сборочный цех.
Баранкин наступил ногой на проклятое кольцо:
— Ах, втулка, как я мог забыть.? Не переживай, это настолько важная деталь, что я лично отнесу ее на сборку. А ты можешь пока кофе попить.
— Как прикажете.
Транспортировщик спустился в комнату приема пищи. Баранкин пинцетом поднял с пола кольцо:
— Витя, сигареты.
— Вы же бросили?
— Витя!
Мастер достал пачку сигарет. Баранкин засунул в нее проклятое кольцо.
Они вдвоем шли в сборочный цех. Баранкин все время не выпускал из рук пачку сигарет, он постоянно кашлял, а из глаз лились слезы. Шемякин не отставал от своего начальника:
— Артур Вячеславович, может быть я понесу, вам же тяжело.
— Нет, это слишком опасно, не волнуйся я справлюсь.
Шемякин открыл дверь в сборочный цех:
— Хорошо, Артур Вячеславович, я в Вас верю.
Баранкин раскрыл свежую газету. Он перевернул несколько страниц, пока не наткнулся на рубрику «новости одной строкой»:
— Успешно прошел запуск нового спутника министерства обороны.
Баранки сложил из газеты шапочку. Бумажный головной убор он передал мастеру:
— На, пользуйся.
Мастер надел на голову бумажную шапку:
— Может не надо, дракон все таки нам жизнь спас.
— Увы, на аукционе по случаю банкротства «Железногорского вентиляторного завода» был куплен наш новый маскот.
Шемякин погладил нарисованного дракона:
— Ты все равно лучший.
Мастер потряс в руке баллончик с зеленой краской.
* — Песня «Феанор» группы «Эпидемия».