Ход ламантином

Черный форд медленно катился по одной из центральных улиц городка Н. Молодой человек за рулем откровенно скучал: одиночное патрулирование — то еще счастье. А ведь он так рассчитывал поближе познакомиться с новой напарницей! Но Энни угораздило зависнуть на тестах вместе с компьютером.

— Долбанные аналитики!

«Мало того, что им показалось, что в центре Н случится то, не знаю, что, так еще и с прогой налажали! Чтокалы!»

Хансешаль поправил на носу черные очки. Только они в его облачении соответствовали погоде. Несмотря на прогноз со шквалистым ветром и градом, на улице шпарило солнце, и армированный кевларом и антипрорезом пиджак неуклонно превращался в минисауну. Кондиционер накрылся через полчаса после выезда из гаража, а воздух, вплывающий в окна, радовал исключительно запахом раскаленного асфальта. Работа в отделе особых расследований временами напрягала даже без паранормальных явлений. Водитель начал присматривать местечко, где можно охладиться, но тут ожила рация.

— Агент Ха. Немедленно следуйте к зоопарку! Происшествие в вольере с ламантином.

— Чтоб вас!

Утерев рукавом пот со лба, мужчина попрощался взглядом с магазинчиком. Там, в просторном холодильнике его ждало пиво или на худой конец минералка. Но вызов есть вызов!

— Он наконец-то стал хищником?

— Не острите, Ха. Ситуация код «Пи». Свидетели утверждают, что ламантин самостоятельно покинул бассейн.

— Я бы тоже слинял из этой лужи!

— Постарайтесь отвлечь внимание и избежать столпотворения! Аналитики дают двадцать процентов вероятности, что это атака внеземного разума.

— Лучше бы нейрализотор изобрели!

Он не дал бы и одного процента от двадцати, что инопланетяне решили спалиться на подобной ерунде. К счастью, ставок никто не принимал.

В том, что атакует чуждый разум, агент убедился, едва выехав на площадь у зоопарка. Над ближайшими домами горным орлом парила серая туша с одиноким ластом. При этом никаких веревок или грузовых дронов у туши не наблюдалось. Изредка по серому фону проскакивали фиолетовые искры и улетали куда-то вверх. Ламантин весело помахивал хвостом и довольно быстро скрылся в облачке, замыкавшем уходящий на восток циклон. Впрочем, облачко никуда не делось, а спокойно продолжило лететь по своим делам.

— Действительно, код «Пи»!

Толпа еще не начала шуметь, расписывая опоздавшим всю глубину их невезения, а потрепанный форд уже парковался у решетки канализационного стока. Ха выбрался из машины и сразу постарался привлечь к себе внимание.

— Сограждане! Все видели объект? — громкий голос разом перекрыл шум разговоров. — Да-да, я про летающую корову. Это точно была корова, а не дельфин?

Толпа колыхнулась, раздались уточняющие возгласы, но агент продолжил напирать.

— Да я знаю, что морские коровы вымерли, но ламантин так же жует траву, поэтому будем называть его коровой. Если только это не дельфин. Точно не дельфин?

К агенту подошла девочка лет пяти в легком зеленом платьице.

— А кто вы такой?

— Я мистер Хансешаль. Можно просто Ха.

Агент пригладил русые волосы. «Выгляди представительно, но без зазнайства», — так всегда напутствовал их шеф, выпуская в поле. Поэтому Ха старался быть гладко выбритым, но с легким бардаком в прическе.

— У вас черные очки! — девочка направила на агента обличительный пальчик. — Вы один из тех, кто все прячет от честных людей!

— Хорошо, я их сниму! — Хансешаль сдернул очки и тут же водрузил их на нос. — Проклятье! Не могу нормально смотреть. Мне ввели атропин в качестве антидота от укуса пчел!

— Атропин от пчел?

Женщина в светлой блузке и шортах выглядела удивленной. Она взяла за руку девочку и притянула к себе — агент поспешил с ответом.

— Вы ведь слышали, что в лаборатории Стэнфорда вывели новый вид. Да! Он нечувствителен к инсектицидам, зато жалит в десять раз круче шершней! Думаете почему я тут с вами в одиночку? Мой напарник лежит в анафилактической коме! Всего на минутку зашел в этот серпентарий!

— Серпентарий? Для пчел?

Мужчина в цветастой гавайке усмехнулся, глядя на суетливые движения агента, и почесал вывалившийся из джинс живот.

— Хорошо! В улей! Но сейчас нам важна корова, — Хансешаль судорожно оглядел небо и громко прошептал. — Показалось…

— Что показалось? — не понял толстяк.

— У этих пчел сезон роения. Не дай бог, они вылетят на волю. Так. Так-так-так. У кого есть запись полета коровы? Мне нужно точное время, за которое она взлетела.

Несколько человек подняли смартфоны и принялись водить пальцами по экранам. Девочка в платьице посмотрела на маму

— Корова? — она подергала Ха за пиджак. — Дядя, вы фермер?

Агент подскочил на месте.

— Больше так не делай!

— Что не делай? — девочка округлила глазки.

— Тебя кусали пчелы? Злые, летящие с таким мерзким жужжанием. Жжж!

— Кусалиии…

Девочка схватила маму за шорты и начала за нее прятаться. Из толпы раздалось бодрые возгласы.

— Тридцать секунд!

— Тридцать две!

— Точно?

— У меня сорок!

— Давайте положим телефоны на капот и сравним записи! — говоря это, Хансешаль опять осмотрел небо. — Задолбали эти убийцы с жалами!

Теперь уже и большинство собравшихся начало оглядываться в поисках пчел.

— Так! Так-так-так.

На капот легло четыре смартфона, но агент даже не взглянул на них — он начал прислушиваться.

— Вроде жужжит?

— Это пчелы? Я боюсь!

Девочка откровенно тянула маму прочь от форда.

— Подожди Кэтрин! Я покажу дяде полет коровы, и мы сразу уйдем.

— Мы не успеем!

— Да-да! — Хансешаль нервно сглотнул. — Очень важно знать точное время.

— Зачем? — к нему повернулся пожилой джентльмен в соломенной шляпе.

— Этот дрон планировалось использовать под водой, но угроза вылета пчел… Короче, если он быстро взлетел, то они уже близко!

— Мама!

Девочка дернула руку, а толпа заколыхалась, послышались тревожные крики.

— Надо вызвать спасателей!

— У меня аллергия!

— Летят!

И действительно послышалось жужжание. Коротким росчерком оно мелькнуло среди притихших людей.

— Зараза!

Хансешаль от души шлепнул себя по шее.

— Ять!!!

Он бросил что-то себе под ноги и быстро растер об асфальт.

— Это пчела!

Крик девочки подхватил толстяк в гавайке, а за ним и остальные.

— Пчелы!

Агент в черном выгнулся от прострелившей насквозь боли и повалился на капот Отчаянные крики укушенного резали до глубины души.

— Она! Я! Атропин должен… Всего один укус!

Изо рта агента полезла пена, но он еще пытался устоять на ногах — его судорожные движения отправили смартфоны в канализацию

— Сохраняйте спокойствие! Спасатели… будут.

Теперь уже все слышали жужжание. Оно молниями проносилось в воздухе, заставляя людей шарахаться в стороны и давить друг-другу ноги.

— Спасите!

— Это рой!

— Стойте! Я…

Люди кинулись от агента, как от зачумленного.

Оставшись в одиночестве, Хансешаль сплюнул взбитую языком пену на асфальт.

— Чертова работенка!

Он потянулся за своим смартфоном, который собственно и напугал толпу жужжанием — смартфона на капоте не было!

— Нет! Ну это просто невозможно долбанный денек!

Канализационная щель дохнула в лицо заплесневелыми миазмами — агент встал перед ней на четвереньки, пытаясь разобрать жужжание. Если он впопыхах скинул вслед за смартфонами обывателей свой, то станет посмешищем отдела. Вместо полета шмеля снизу доносилось легкое журчание. Конечно, телефон могли украсть в толчее, что еще хуже. Отчаявшись, Ха уже решился выдернуть решетку и лезть в дерьмо, как услышал тихий голосок.

— Ищете ламантина?

Хансешаль медленно повернулся — на капоте лежал толстый черный кот. Причем улегся кот основательно — лапы и хвост раскинуты веером, тело растекается в блин по нагретому металлу. Где прятался чревовещатель, Ха не заметил, поэтому решил подыграть и спросил у пушистика.

— А что ты об этом знаешь?

Кот прищурился, явно прося не тревожить его царственный отдых, и вдруг кивнул в сторону левого крыла. Как оказалось, там отирался большой ньюфаундленд. Причем не просто отирался, а уже задирал лапу, чтобы пометить колесо. Агент не выдержал.

— Да сдался вам этот ламантин. Ламантин. Ламантин! Все помешались на ламантинах! А вы представляете, что будет, когда они начнут сверху гадить?

Черный пес широко улыбнулся, и в пасти мелькнули рыжие хелицеры. Рука агента метнулась в наплечную кобуру.

— Гать!

Пес неуклюже развернулся и боком засеменил к ограде зоопарка.

— Стой!

Ха готов был поклясться, что услышал второй крик, но его ноги уже понеслись за чужим. Забыв про походку краба, пес запрыгал, смешно подбрасывая задние лапы. На седьмом прыжке он ввинтился в дыру между погнутых прутьев — агенту пришлось с ходу туда нырять. Едва лакированные ботинки коснулись нестриженого газона, как ньюф с разворота врезался человеку в бедро. Кувырнувшись, Ха с колен засветил правой в черное ухо. Что-то хрустнуло, но чужой не упал, а резко навалился, всей тушей вжимая в землю. Агент упал на спину, пытаясь спихнуть тварь с себя, но руки соскользнули с длинной шерсти. Неожиданно ребра пса распрямились, вспарывая живот. Из дыр выскочили членистые ноги и резко сжали Хансешаля в стальном капкане.

— Гад!

Он двинул левой в челюсть. В ответ чужой изловчился и прижал руки агента к телу — боль от когтей стала нестерпимой — еще немного и они проткнут пиджак. Из последних сил Ха попытался вывернуться из мертвого захвата. Внезапно чемоданом бомжа распахнулась жуткая пасть. За желтыми зубами блеснули пилы хитиновых жвал, и в нос ударил смрад гниющих устриц.

— Шдафайся!

Ха опешил и перестал вырываться. Из щек пса высунулись фасетчатые глаза на тонких коричневых ножках.

— Шдавайся!

— Держись!

Надсадный мявк заставил борцов задрать головы.

— Мать!

Отчаянно машущий крыльями черный кот выглядел потрясно, но скользящий в его лапах кирпич не оставил времени на раздумья. Пес дернулся в сторону, забыв про застрявшего в лапах агента — тот якорем волочился по земле.

Хлоп! Вместо затылка кирпич глухо стукнул по крестцу, и пес мгновенно обмяк. Агент завертелся ужом, выскальзывая из пиджака: шипы на волосатых хитиновых лапах держали не хуже колючей проволоки. Не успел человек выбраться, как в руки упал моток веревки.

— Вяжи!

Кот задыхался и с размаху плюхнулся на траву — бока толстуна ходили кузнечными мехами, заставляя шевелиться крылья. К счастью, ньюф не подавал признаков жизни, а на веревке нашлось пара замков, позволивших быстро пристегнуть мохнатое членистоногое к руке Хансешаля.

— Отлично!

Подняв голову, кот тут же уронил ее на траву. Только после пары глубоких вдохов он продолжил.

— Я — дракот Баюн! Расследую агрессию… Уф!

— Агент Ха!

Человеку едва сдерживался, чтобы не заорать от восторга или ужаса. Еще утром он считал инопланетян удобным поводом для раздувания бюджета: за год работы — только слухи о контактах. «А тут целых два чужих!» Впрочем, агент вовремя вспомнил тренировки шефа: «Вы можете смотреться бревнами, тупо ржать, но не удивляться! Иначе вас удивят насмерть!»

Ха внимательно разглядел пушистого спасителя. Валяясь на капоте, тот не отличался от обычного упитанного кота. Довольного жизнью, с лоснящейся шерстью и запредельным самомнением, но кота. Теперь же у него появились крылья, покрытые тончайшим черным мехом. Явно крепкие, раз сумели удержать в воздухе и зверя, и кирпич. С осмотром врага получилось хуже — мохнатая шкура надежно все скрывала. Только членистые лапки выдавали в нем разумное насекомое.

Тем временем фасетчатые глаза ожили и медленно повернулись к агенту. На этот раз голос чужого дрожал.

— Не трогайте меня! Я все скажу! Меня заставили!

— Что заставили?

— Украсть ламантина!

— Зачем?

— Он такой мирный. Такой спокойный. Такой…

Кот покопался в складках шерсти у себя на животе, и на ошейнике врага замигала красная лампочка. Ньюф тут же попытался сесть на задние лапы и завыть — Ха сразу его одернул.

— Тихо! Для твоего же блага — сотрудничать со следствием! Имя?

— Ужасхотеп!

Пока мужчина прятал улыбку и надевал пиджак, дракот вкрадчиво мурлыкнул.

— Скажи, где твой корабль?

— На дне! Не на самом, но дне.

Человек поправил галстук и уточнил.

— Марианской впадины?

— Бассейна с ламантином. Но там уже нет ламантина. Но бассейн есть.

— Пошли!

Дракот легко запрыгнул на плечи Хансешалю — тот поморщился: союзник весил прилично.

— Полегче, приятель. Мы еще не напарники!

— Ты хочешь всем объяснять, почему рядом летит кот?

Баюн нежно потерся о шею агента, и тот сдался, пощекотав пушистика за ухом.

Снизу донесся голос, напоминающий скрежет когтей по граниту.

— Но в следующий раз попрошу кирпичом по попе не стучать! У меня там второй мозговой центр!

Дракот фыркнул.

— Психи! Засунуть полушарие в задницу! Брали бы пример с людей: у них оба под одной крышей работают!

Ньюф встряхнулся, втянул лишние ноги в живот и потрусил в сторону плаката с бассейном. К удивлению, никаких шумящих толп им по дороге не встретилось. Люди спокойно гуляли, стараясь обходить стороной юношу с желтым знаком химической угрозы на футболке. Он весело размахивал цветными бумажками и выкрикивал лозунги.

— Вступайте в общество защиты бассейнов от хлорки! Сделаем воду безопасной!

Молодой человек протянул Хансешалю листовку.

— Вступайте…

— Да-да. Обязательно!

Отодвинув с дороги агитатора, мужчина смял бумажку и выкинул в ближайшую урну. Монстр попытался задрать на нее лапу, но рывок поводком заставил двигаться дальше. Недовольный обращением чужой опять заскрипел.

— Вот зачем ты, Баюн, людей защищаешь? Они рубят деревья, чтобы выбросить на помойку! Не на обогрев, не для поделок, а просто на помойку! Вот какое полушарие за это отвечает?

— Да ладно! Они так борются с углекислым газом. Чем быстрее вырубят деревья, тем скорее на их месте растут новые…

— Да что ты говоришь! А бомбы? Они столько лет готовятся к войне!

— Бомбы у нас для мира, — заметил Хансешаль.

Разговор напоминал ему театр абсурда. Но лучше озадачить пришельца идиотскими фразами, чем дать время на пакости. Шагов десять чужой хранил молчание. Видимо, после драки крестец отказывался думать, а голова не успевала. Наконец, Баюн не выдержал.

— Не, приятель! Для мира на Земле — красота! Даже поговорка есть: «Хочешь мира — люби красотку. Си вись пасем — парам-пам Белль». И эта еще: «Без кайфу, нет лайфу!» Эй Ужаскак. У вас красотки есть?

— Самки для продолжения рода?

— Нет! Не для продолжения рода.

— А зачем тогда самки?

— Для любви!

На этот раз монстр, ряженный ньюфаундлендом, заткнулся до ограды бассейна.

Впрочем, бассейна уже не было: на месте объемной ванны красовался бархан. Волны желтого песка погребли и дом морского жителя, и детские мечты агента порулить звездолетом. Венчал безобразие плакат: «Верблюд — ламантин пустыни!»

Пес облегченно хрюкнул и громко сообщил.

— Хотя люди и оставили мозги в голове, но часто они думают именно жопой!

— Нет такого слова — «жопа»!

От замечания агента Ужасхотеп споткнулся и рухнул на асфальт.

— Слова нет, а жопа есть?

— И будет!

Дракот захохотал и сделал мертвую петлю.

— Так! — Ха в который уже раз дернул поводок. — Без экскаватора здесь делать нечего. Возвращаемся к машине! Нужно доложить о происшествии.

Путь много времени не занял. Всю дорогу враг отнекивался на вопросы о смартфоне и заказчиках кражи, а кот пространно объяснял технику прятанья крыльев. Допрос с пристрастием по молчаливому согласию оставили до машины. Но едва они подошли к форду, как тот настороженно заворчал и сдал на пару метров назад — Ха сплюнул.

— Да что за…

Баюн неожиданно вскочил: уши торчком, глаза прищурены, усы и брови аж звенят от напряжения.

— Ух ты! Какая красотка!

Восторженный шепот привлек внимание агента к водителю — за рулем сидела агент Эн, видимо, сбежавшая с тестирования.

— Энни!

Машина опять дернулась назад.

— Погоди! — Баюн перестал облизываться. — У нее всегда из ушей нитки торчат?

— Нитки?

— С этаким синим отливом. Видишь? И из носа… Бее!

Дракот смешно фыркнул.

— Дайте мне посмотреть!

Ужасхотеп, поднялся на задних лапах — авто, взвизгнув шинами, отпрыгнуло сразу на пять метров.

— Фу! Сидеть!

Хансешаль осадил излишне любопытного пришельца, но тот вдруг тоже начал пятиться.

— Ты куда?

— Мицуглист!

Шкура из искусственного меха тряслась и норовила соскользнуть с насекомого. Увидел щелкающие жвалы, человек вздрогнул.

— Ты их уже встречал?

— Ага! Это ужас личинок, но и для имаго страх — хуже нет. Мицуглисты заводятся в грязном коконе, но запускают нити во все отверстия. Это жуткие твари! Они вызывают диарею и кошмары с эротическими видениями.

— Хмм… — дракот облизал нос. — Последний пунктик внушает уважение.

— У Эн сейчас просто кошмары! — заметил Ха.

Автомобиль продолжал настороженно бормотать мотором — агент сжал губы в линию.

— Надо ее загнать в угол, пока про первую скорость не вспомнила!

— Молодец!

Взмахнув крыльями, дракот зашел на авто с правого бока, а Хансешаль продолжил наступать в лоб. Девушка вздрогнула и резко крутанула баранку. Бум! Автомобиль уперся в столб. Баюн подлетел к агенту.

— Странно, что и блузка, и волосы — светлые. Вы должны быть в черном!

— Это парик для конспирации! После встречи с ней все помнят образ эффектной блондинки!

— А на самом деле она скучный брюнет? — дракот усмехнулся. — Ты проверял?

— Э — нет...

— Понятно — не проверял… Учись!

Черный, как мавританская ночь, зверь мягко спланировал на капот. Мохнатая тушка вальяжно разлеглась на нагретом металле и довольно замурчала. Затем в лапах появился серый клубочек. Баюн принялся его лизать, катать и всячески лелеять. Вскоре стекло водительской двери поползло вниз, и изящная ручка требовательно протянулась к искусителю. Продолжая ласкать нитки, дракот буквально стек по руке в салон. Там он принялся играть с клубочком, не забывая нежно гладить хвостом и крыльями шею девушки, вырез в блузке и розовеющие щечки.

— Мяу-мяу-мяу!

Тянущиеся нити сами собой наматывались на клубочек. Еще немного и последние стежки покинули нос и уши агентессы.

— Есть контакт! — дракот принюхался к нитям. — Хмм… Пахнет рыбой. Странно…

Клубочек исчез в подсумке, который тут же скрылся в меховых складках на пузичке.

Хансешаль уже засовывал Ужасхотепа на заднее сиденье.

— Надо вызывать группу экспертов!

— Какая лапочка!

Звонкий голос возвестил, что девушка пришла в себя. Через секунду дракот уже млел под руками Энни. О, как умеют расслабляться коты! Только что глаза метали молнии, а когти сжимали добычу, и вот уже эта хитрая морда щурится от удовольствия и подставляет любимые места для массажа. Ньюф недовольно заворочался и посмотрел в заднее стекло.

— Ничего себе лапочка! Нас сейчас раздавят!

— Как это?!

Ха оглянулся и вытаращил глаза: жуткое создание, ростом с лошадь мчалось на них, щелкая бурыми клешнями. Солнце играло в фасетчатых глазах тысячами отражений, а раздвинутые жвалы могли соперничать с челюстями белой акулы.

— Газу, Энни!

Ужаленным мустангом машина сорвалась с места — девушка закрутила баранкой, ловко уворачиваясь от встречных машин. Баюн кувырнулся к боковому стеклу.

— Догоняет!

— Сворачивай!

Ньюф скользнул между спинок сидений и вцепился зубами в руль. Визжа покрышками, машина вписалась в поворот — пассажиров бросило на дверцы. Чужой, однако, руль не выпустил, сворачивая в дом. Эн ударила по тормозам — всех кинуло вперед, но инерции хватило, чтобы машина въехала в хлипкие двери гаража. Швах! Смятая жесть царапнула по бортам, и тут же полыхнула зеленая молния.

— Мать!

Мгновенная невесомость скрутила желудки агентов, заставив хвататься за рты. В кромешной тьме форд подбросило вверх и завертело — Ха показалось, что машина крутит фигуры высшего пилотажа. Внезапно она выскочила на свет и замерла в огромном зале. Дощатый пол жалобно скрипнул под колесами, но вес удержал.

— Уфф!

Хансешаль огляделся. Собранный из грубо отесанных бревен зал напоминал рубленую избу, а размерами подходил для парковки грузового дирижабля. Вдоль стен тянулись крепкие столы, за которыми сидели и лежали невообразимые создания с разноцветными гребнями и конечностями. Отовсюду слышался хруст дробящихся костей и звон вилок о тарелки.

— Ты куда нас отправил?!

Человек дернул ньюфа за шкирку к себе, но тот только тряс головой. Дракот покопался в подсумке и протянул агентам по черной горошине.

— Ушные транслейторы!

Затем открыл дверь и шумно втянул носом воздух. Аромат жаркого потек в машину бурным потоком, заставив сглатывать слюну. Нотки бараньего шашлыка дивно сочетались в нем с аккордами запеченной в ананасах свинины и дополнялись острым стаккато гарнира.

— Умм! Таверна «Мерзкий Храр». Давно хотел заценить!

Стены таверны украшали классические головы оленей с ветвистыми рогами. Но среди них встречались и головы насекомых с прибитыми внизу надкрыльями, и — о ужас — такие, что не отличишь от человеческих. Агент Эн кинулась судорожно застегивать блузку.

— Здесь едят разумных?

— Здесь едят разумные! А шницель думать не умеет!

Энни повернулась на голос и взвизгнула так, что даже потолку стало страшно. Еще бы! Перед ней щелкала зубами безумная смесь крысы, белки, кенгуру и крокодила: мощные ступни, короткие лапки, рыжий хвост и длинные узкие челюсти с треугольными зубами. Стой крыса на полу — была бы чуть выше колена, но на тумбочке она смотрелась чудовищем. Агент Ха выскочил из машины, прикрывая напарницу.

— Ты кто?

— Я — Мерзкий Храр, — крыс развернулся и закричал на весь зал. — Торопитесь делать заказы! Неделя земных людей подходит к концу, но у нас еще остались дамские пальчики. Всего десяток ли за порцию!

Из угла недовольно заворчали.

— В твоей порции только три пальца! А у людей должно быть пять.

— Так закажи к ним глазунью! Или язык француза, раз такой голодный, — Храр галантно поклонился агентам, вытянув лапу. — Ваш столик!

— Э-э. Мы разумные!

— Все решит схватка!

Бросив коварную фразу, Храр поскакал разбираться с заказами. Энни выбралась из машины и одернула юбку.

— Какая еще схватка?

Баюн сразу к ней подлетел, успокаивающе потерся о щеку и громко зашептал.

— Когда нет местных денег, приходится идти на ринг и добывать еду в бою!

— Может, вернемся?

— Поединки в таверне священны! Выход открывается только победителю.

Хансешаль наклонился к Ужасхотепу.

— Ты нас подставил!

— Но я всех спас! Мне дали рекламный купон, но я не знал, что это боевое приглашение.

— Знал! Таверна одно из немногих мест в Галактике, куда можно добраться порталом.

Фыркнув, Баюн в два взмаха достиг пустующего столика, показывая пример остальным.

За дубовым столом хватило места и людям, и дракоту, и чудищу, все еще ряженному ньюфаундлендом. Оно, правда, все порывалось высунуть наружу массивные хитиновые челюсти.

— Предлагаю сдаться до начала боя! Тогда нас не потащат на вертел, как проигравших. Слышали, какая сейчас неделя в таверне?

В ответ Баюн зашипел бешеной скороваркой.

— Заткнись! Я еще не обедал!

— Мы будем драться насмерть?

Частые вдохи вернули внимание котяры к девушке. Энни не на шутку перепугалась: попасть на инопланетную кухню главным блюдом — это вам не солнечный городок патрулировать. И никакие объяснения Хансешаля помочь не могли — на стройную фигурку Эн уже вовсю пялились хищные морды. А некоторые еще и облизывались! Ха потянулся к кобуре, но вынырнувший из подсобки Храр погрозил коготочком, и морды уткнулись в свои тарелки. Баюн вздохнул, продолжив ластиться к груди агентессы.

— Надо признать, Ужастик заманил нас в классную ловушку. Вот только зачем паниковать, не увидев врага? Лучше послушаем музыку.

Совсем рядом на каминной полке объединенный оркестр из ящерок и лягушек играл нечто похожее на Let’s Twist Again — неделя людей, как-никак. Но насладиться музыкой землянам не дали — рядом с фордом полыхнуло зеленым и в зал ввалилось пять членистоногих.

Казалось, их предки так и не смогли определиться стать пауками или скорпионами. В результате внушительные лапы и клешни покрывали густые волоски, а сверху болтался мохнатый хвост. Вытянутые тела четверых громил размерами превосходили шотландских пони. Пятым оказался настоящий монстр: его панцирь с головогруди мог вместить носорога, глазки таращились шарами для боулинга, а жвалы напоминали уродливые лопаты для снега. И все это с какими-то торчащими во все стороны шипами и наростами. Вдобавок один поясной сегмент украшала серая коробка с подозрительным синим огоньком. Ньюф поднялся на задние лапы.

— Ура Великому Беузумхотепу!

В ответ чудовище подняло хвост и затрясло изогнутым жалом. От капелек яда на блестящем хитине Эн передернуло.

— Ненавижу насекомых!

— Представь, что это лобстер, — заметил Баюн, спокойно вылизывая себе лапы.

— Лобстер?

Пол затрясся под грузными шагами. Короткие усы чудища задрались вверх, а шары на палочках сместились к черному коту.

— Что ты плетешь комок шерстяного кулька?

— О! Еще один в братья по разуму набивается!

Дракот принялся любоваться выпущенными когтями. Где он прятал эти полуторадюймовые кинжалы, Ха понять не успел: грозовой тучей монстр навис над столом — в усах сверкнула молния.

— Помни! Я сосед по Галактике племянника брата твоего отца!

— Хрена се! С детства ты не пил компот, потому что идиот?!

— Готовься к смерти, оскорбитель!

Эн осторожно подвинулась за Ха.

— А он точно разумный?

Волнительное прикосновение девушки к спине заставило агента развернуть плечи. Гордо усмехнувшись, он опять потянулся за пистолетом.

— Разумный, безумный… Главное, у кого…

Скрежещущий хитином голос резанул по ушам.

— Мелкота борзеть?

Правая клешня пудовой палицей метнулась к черному нахалу, но тот увернулся. Да еще показал средний коготь на вытянутой лапе — монстр заорал.

— Хотеть неделю катцев?!

Однако в ответ не раздалось ни звука, даже оркестр слил в двух тактах бессмертный твист. Медленно и жутко, словно башня дредноута, Беузумхотеп повернулся в поиске новых врагов — со всех сторон на него смотрели глаза с вертикальными зрачками. Много глаз: на помощь сородичу прибыли остальные дракоты — крылья замерли взведенными курками, распушенные хвосты метут пол.

— Стая...

Испуганный шепот прогулялся вдоль лавок, поднялся к потолку и умер, затерявшись среди горящих свечей золоченой люстры. К монстру—переростку вылетел здоровенный котяра. Серая шерсть длиной в три дюйма таинственно мерцала на матером красавце. Хвост поднялся трубой, а в глазах на благородной морде вспыхнуло желтое пламя.

— Ты косо взглянул на нашего товарища!

— Да я тебя…

— Шшш…

Дракот предостерегающе поднял лапу, и Беузумхотеп удивленно замолчал. В наступившей тишине раздалось цоканье тонких коготков. По лестнице с верхнего этажа на задних лапках торопливо спускалась дымчатая дракошка. Ее изящные крылья светлым плащом развивались за спиной, а рядом тенью следовал рыжий дракот. На средней площадке парочка остановилась. Дракошка кивнула Храру, прятавшемуся среди оркестрантов.

— Призрак оперы, пожалуйста. Дуэт Кристины и Призрака версия Harajuku. Раз-два-три!

Бам!

С первым аккордом в нижнее жвало лобстера влетела задняя лапа серого кота.

 

The Phantom of the opera!(1)

 

Голос пушистой красавицы оказался глубоким и сильным. Он проникал в душу и звал к отчаянной битве.

 

In sleep he sang to me

In dreams he came… (2)

 

Бой закипел. Везде. Сразу. Никто не просил пощады и от души колошматил противника. Крылья, клешни и хвосты — все смешалось в бурлящей вакханалии. Котята выстроили в воздухе защитный круг и по одному лупили шипастых мордоворотов.

 

Those who have seen your face

Draw back in fear

I am the mask you wear

It’s you they hear (3)

 

В ход шло все, до чего можно дотянуться и даже больше: стулья, тарелки, ножи, специи. Мерзкий Храр прыгал по каминной полке и причитал.

— Это мой лучший слоновий жир! Стойте! Это масло из орехов пультильо. Ему цены… А-а. Бей его!

Природа взыграла в хозяине таверны, и он бросился колотить членистоногих. В воздухе разлетались облака перца и муки.

— Соль!

На отчаянный крик серого дракота Эн бросила солонку.

— Еще!

Агент Ха разглядел у камина нужную банку и отправил в гущу схватки.

 

And in this labyrinth

Where night is blind

The Phantom of the opera is here... (4)

 

Неожиданно все дракошки кинулись врассыпную. На полу осталось четыре панциря с оторванными лапами, но главарь еще стоял, пытаясь поднять разбитые в хлам клешни.

Дракошка запела кульминацию. Мощное сопрано заполнило таверну. Оно рвалось в уши, стены и потолок, заставляя трепетать огоньки свечей. Еще громче. Еще.

— Ля — А-а!

Бамс!

Люстра не выдержала и рухнула на отбивного лобстера.

Трах шарах!

Разлитое масло вспыхнуло ярким костром. По панцирной броне проскочили искры, и поясная батарея жахнула термитным зарядом. Впитав его, пламя взметнулось к потолку в безумном танце открытой жаровни. С оглушительным треском начал лопался хитин, а вытекающий жир зашкварчал, спеша к горчице и майонезу.

Выждав положенное время, серый дракот скомандовал.

— Туши!

По таверне пронесся шквал от десятков машущих в такт крыльев, и над запекаемой тушей повисла огроменная бочка.

— Ать!

Баюн с налета вышиб у бочки дно.

Плюх!

Июльским ливнем бордовая жидкость обрушилась на языки пламени, вбивая их в закопченную броню. Вино зашипело на раскаленных пластинах, наполняя воздух пьянящим ароматом. Прелюдия, гулявшая в таверне перед битвой, сменилась подлинной симфонией вкусов. Мажорное фортиссимо сочного стейка из лобстера, в окружении легато глинтвейна с гаммой острых соусов будило аппетит, даже у закончивших ужин. Даже у лижущих сладкий десерт!

И бой закончился. Поверженный монстр дымился в центре горы разбитой мебели. Его свита валялась рядом, богато усыпанная осколками ваз и тарелок. С потолка донесся всхлип, хрюканье и звучный шлепок возвестил о падении Мерзкого Храра. Хозяин таверны поднялся на задние лапы, ловко вправил себе челюсть и заорал.

— Неделя лобстеров с Локусты! Такое раз в сто лет! Шанс отведать редчайшее мясо в вине из корсирианских фруктов! Приготовлено по фирменному рецепту дракошек! Всего тысяча ли за порцию!

Он вдруг замер и прошептал, косясь на агентов.

— Победителям за счет заведения…

Энни зааплодировала и чмокнула подлетевшего Баюна.

— Дракошки от драчливые?

— А то!

— Пора возвращаться, пока целы!

Агент Ха жестом направил свою команду в машину. Форд хоть и залили кетчупом, но помяли не сильно. Черный пес нашелся в ногах под задним диваном. Ха даже поводок дергать не стал.

— Так, зачем похищали ламантина?

— Надо!

Баюн задумчиво покрутил в лапах клешню Беузумхотепа.

— Решил остаться на недельку в таверне?

И тут Ужасхотепа прорвало. Из дрожащих жвал полился настоящий словесный поток.

— Это все для проверки сыворотки. Сыворотки злости! Он самый мирный, самый тихий, самый млекопитающий. В морях нет другого такого! Только траву ест. Все едят рыб, креветок, ос… осмин…, — послышался глубокий вдох и чужой продолжил. — Вот! Если даже ламантин станет хищником, то эта сыворотка заставит землян сражаться друг с другом. А потом Землю завоевать будет просто!

— Понятно! И где ваша лаборатория?

— Но сейчас она далеко! Отсюда мы только в гараж вернемся!

— У тебя еще корабль в зоопарке!

Ха повернул ключ зажигания, и форд медленно покатил к возникшему контуру телепорта.

 

---***---

 

С уходом облачного фронта в городке Н поднялся сильный ветер, но прохлады не принес. Агент Ха и агент Эн с Баюном на руках сидели в черном форде и с недоверием смотрели на Ужасхотепа — тот дрожал осиновым листом, хотя в лохматой шкуре должен был умирать от жары. Вернувшись на Землю, они успели доложить по рации о своих успехах и разыскать в гараже сломанный телепорт. Поскольку забирать телепорт им запретили, агенты решили найти вражеский звездолет. Тем более, что никто не спешил вызволять Ужасхотеп, и этим требовалось воспользоваться. Но едва они притормозили у памятной канализационной решетки, как лобстер дико вскрикнул.

— Она идет!

— Кто?

— Анхе-жуть-камун!

Вдалеке грохнуло — из переулка, в котором прятался гараж, вылетели клубы цементной пыли.

— Кажется, телепорт восстановлен! — заметил Хансешаль. — Так что это за жуть?

— Главная самка клана Безума, но хотепа. Жуткая...

Визги покрышек и звучные удары добавили весомости словам чужого. Даже Баюн оторвал голову от блузки агентессы.

— Ясно… Месть, смерть и преисподее… У Храра будет месяц лобстеров!

Дракот облизнулся, но черный пес отчаянно замахал передними лапами.

— Но ее нельзя трогать! Самцы постоянно гибнут в ритуальных боях, но самки…

Из переулка вылетело нечто оранжевое и врезалось в окна второго этажа панельного дома. От жестяного кома, бывшего недавно легковушкой, отвалилось колесо и звучно поскакало к агентам.

Бум-бум-бум!

— И как такую охмурять?

Черный дракот закопался в подсумке, а ньюф принялся канючить.

— Надо бежать! Мы все умрем! Или она загрызет, или за нее загрызут!

Скулеж здоровенного черного пса пробирал до слез. Энни с надеждой посмотрела на Хансешаля — тот кивнул, вылез наружу и выпрямился во все свои шесть с половиной футов.

— Раз-здевайся!

— Я?

Девушка округлила глаза и потянулась к пуговицам блузки — агент сглотнул и отрицательно качнул головой.

— Ужик!

— За что?

— Это ваша самка и для спасения ты должен проявить свои самцовые качества. Вылезай!

Мощными рывками человек стал вытряхивать чужого из мохнатой личины. Наконец, шкура лопнула, и Ужасхотеп вывалился на асфальт.

— Но она меня не разглядит!

Ха переглянулся с Эн. Действительно, пленный едва дотягивал размерами до подельников зажаренного монстра. Теперь уже запричитал Баюн.

— Ууу! Вот всегда так!

Воя циркулярной пилой, черный дракот вытащил клешни Безумхотепа.

— Берег для праздничного ужина!

— И куда мне это нацеплять?

Чужой попятился, но Хансешаль схватив трофеи, резво вскочил на хитинового скакуна. Тот мигом просел, заставив агента стоять самому.

— Не дрейфь, Ужастик! Вдвоем мы сойдем за альфа-самца!

— Ура! — Энни запрыгала от восторга. — Победитель всегда выглядит круче!

Грохот падающей штукатурки вернул агентов в реальность: из переулка выбралась Анхежутькамун.

Главная самка предстала в обаянии первобытной жестокости. Лапы с метровыми когтями царапали асфальт до гравийной подушки, массивное тело плющило невезучие автомобили, а ядовитое жало сверкало стальным копьем. Взгляд горящих багровым огнем мячей для регби прошелся по замершим агентам и остановился на членистоногой фигуре. Хансешаль прошептал.

— Надеюсь, она не самка богомола!

Низкое ворчание затрясло стены домов. Басы на грани инфразвука пробирали до позвоночника, заставляя пятиться от страха. Сглотнув комок в горле, Ха помахал трофейной клешней.

— Я люблю тебя!

Баюн открыл дверцу форда, врубая динамики на полную громкость, и Анхежутькамун прыгнула. К самцам!

Вспыхнувшая страсть мгновенно скрутила их до хруста сочленений. Это было искрометно и поучительно. Чувства залпами салюта взлетали к проводам высоковольтки и расцвечивали небеса вспышками разрядов. Рушились предрассудки ксенофобии и рекламные щиты.

Дракот завис в воздухе, топорща в восторге усы и хвост.

— Моя школа! Ой!

Он обернулся на грозный рев моторов: со спины к ним приближались армейские хаммеры — ровный строй, на крышах — пулеметчики. Голос из громкоговорителя пытался перекричать шум любовной схватки.

— Сохраняйте спокойствие! Ситуация под контролем национальной гвардии!

Баюн в панике метнулся к агенту Эн.

— Их надо остановить, а то с перепугу войну учудят!

В поисках идеи спасения крылатый даже под хвост заглянул — нету. Внезапно его шерстку взлохматили тонкие пальчики.

— Учись, пушистик!

Энни сорвала блузку и шагнула навстречу гвардейцам.

 

— Стойте-стойте!

Ла-ла-ленд…

Нет прохода -

Здесь викэнд!

 

Подпрыгивающая в такт речевки девушка мгновенно остановила военную колонну. Из хаммера выбрался офицер.

— Мэм!

Он сглотнул, поскольку девушка шикарно прогнулась, надевая блузку.

— Капитан! У нас все под контролем. Агент Ха сейчас нейтрализует самку локустианцев.

В этот момент конструкция из хитиновых сегментов с протяжным стоном осела на дорогу и принялась опутываться белесыми нитями. Членистые лапки с короткими щипчиками клешней так и мелькали, создавая кокон любви. Внизу неожиданно захрустело, и под колеса хаммера выкатилось черное тело с клешней вместо руки.

— Задница! — капитан выхватил пистолетом. — Мерзкий ублюдок!

— Я человек!

Агент Ха выглядел прошедшим стиральную машину: костюмчик изжеван, на воротнике — желтая пена. Офицер хмыкнул.

— Все так говорят! А на деле…

Хансешаль с трудом выпрямился на дрожащих ногах — громоздкая перчатка звучно грохнулась на черные ботинки.

— Да что ж за денек такой! — агент схватился за ухо.

— Так ты больше похож на человека, но…

— Я говорю сам с собой! Вот что делает меня человеком!

— Э?!

Гордое заявление вызвало настороженный взгляд, но агента уже понесло. Поминутно сглатывая, он спешил выговориться.

— Никто из животных так не умеет. Представь, что лев ругает сам себя за промах, изводится, впадает в депрессию?

— Бред!

— Правильно: он сдохнет от голода! А вот ты меня поймешь, если я скажу, что с утра мечтаю о глотке холодного пива!

Капитан посмотрел на палящее солнце и кивнул. О ноги Хансешаля потерся Баюн, успевший спрятать крылья. Вскоре он уже довольно развалился на руках агента, и тихонько урчал в такт лекции.

— Вот! И любой человек меня поймет. Потому что умеет говорить сам с собой на одни и те же темы! Все имеют врожденное чувство понятий — небо, вода, дружба. Но главный вопрос остается.

— Какой?

— Зачем я? И на него отвечаешь, прежде всего, самому себе. Если считаешь важным только себя, будущего нет. Одинокая свеча сгорает без следа и без смысла. Только поняв, что ты часть человечества, становишься человеком. И тогда начинаешь думать не только о себе, действовать для будущего, которого, возможно, не увидишь. Человек — этот тот, кто осознает себя одним из людей, и действует в соответствие с этим знанием! Я человек!

К концу монолога капитан опять поднял пистолет, но тихий голос прекратил спор.

— Молодец, мой мальчик!

Только тут агент с офицером заметили подошедшего к ним седого джентльмена. Черный костюм и черный форд гэлакси, припаркованный у хаммера, недвусмысленно указывали на его ведомство, а властный взгляд и бриллиантовые запонки на высокий пост.

— Умеешь когда надо! — седой повернулся к капитану. — Это второе, что убеждает меня в его происхождении!

— А первое?

Человек в черном погладил балдеющего на руках Хансешаля усатого толстуна.

— Кошки никогда не ошибаются! Еще с Древнего Египта они за милю чуют наших врагов!

— Хорошо. А с этим тогда что делать?

Все посмотрели на шикарный кокон. Солнечные лучи добавляли золота его серебристым нитям, а внутри все ритмично двигалось и изредка постанывало.

— Там, как бы это попроще сказать, — замялся агент Ха. — Любовь!

Понаблюдав немного за процессом, Седой кивнул.

— Просто охраняйте! Мы пришлем транспорт.

Внезапно из валяющейся на асфальте шкуры донеслось подозрительное жужжание. Хансешаль наклонился и вытащил свой смартфон.

— Так и знал, что Ужик его спер!

— Что там? — спросил седой.

— Эс-эм-эс.

На экране горела короткая строчка: «КЭБ ИБ ЛЙА!»

— Что за кебаб? — оживился капитан. — Арабский террорист?

Агент Ха почесал затылок и вдруг хмыкнул.

— Косорукий извращенец. I’ll be back!

И тут в небесах сверкнула молния. Однако вместо грома над домами плавно поднялась летающая тарелка. Словно древняя каравелла стофутовый диск величественно и бесшумно скользил в воздушном океане. По матовой поверхности волнами пробегали зеленые огни, а внизу важно вспыхивал широкий сиреневый круг. Капитан развернулся к хаммеру.

— Надо оповестить штаб ВВС!

Смартфон опять зажужжал, выдав сообщение: «Ваша самка у меня!»

Внезапно звездолет окутался зеленым сиянием и исчез — седой посмотрел в глаза Хансешалю.

— Где агент Эн?

 

---***---

 

Вокруг звучали отрывистые команды, и суетились люди в камуфляже. Кто-то тянул заградительную ленту, кто-то отгонял любопытных обывателей. Запуская в небеса два мрачных дымных столба, к уснувшему кокону тащился тягач с длиннющей платформой. Его бесчувственный гул регулярно забивался тоскливым ревом турбин полицейского вертолета.

Агент Ха сидел за рулем своего форда и смотрел на Баюна — черный дракот умывался на пассажирском сиденье. Вернее, с остервенением выкусывал несуществующих блох из задних лап.

— Гаденыш! Такая девушка! Увести из-под носа! Зажарю!

Ха грустно кивнул и погладил пальцами ухо.

— Кстати, спасибо за суфлера.

Не ответив, дракот принялся точить когти о хитин клешни. Поднявшийся визг заставил агента отобрать у толстячка игрушку.

— Не сходится!

— Что не сходится? — Баюн огляделся, ища новый предмет для ненависти.

— Я выскочил из кокона, но Ужистика за панцирь держали крепко! Как же он сбежал?

— Ну?

— Помнишь, я бил по голове, а вырубил его твой кирпич?

— Он это объяснил разделением полушарий!

— Но в таверне Безума свалили прямым в челюсть. Я думаю, настоящий Ужик сидел внутри чучела с моторчиком!

Дракот задумчиво провел языком по левому крылу.

— Получается, он работал под прикрытием двух задниц: собаки и лобстера. Что это дает?

— Он подставляет локустианцев.

— Но про сыворотку злобы не брехал! Я бы почуял. Хотя туману навел…

— Значит, хочет всех перессорить. Где еще он прокололся?

— С чего все началось?

Хансешаль задумался и вдруг просиял.

— Ламантин!

— Что ламантин!

— Ламантин исчез в облаке, а Эн увезли в тарелке, которая тоже исчезла.

— Не путай начало с концом!

— А что, если в облаке никто не прятался? Мне оно показалось обычным. Прилетело — улетело, а вот ламантин исчез. Без звука. Как тарелка!

— Как тарелка? Не понимаю!

— Это все голограммы! Нам показали кино, чтобы мы ухватились за привычную идею: злые чужие тащат всех в космос.

Баюн почесал ухо задней лапой — усы с бровями начали распрямляться.

— Похоже, ты прав. Теперь понятно почему погоню за авто никто, кроме нас, не видел.

— Он вообще работал в одиночку! — Хансешаль сжал кулаки. — Получается, Ужасхотеп остался на Земле! Да еще с заложницей!

— Вот гад! Теперь его искать…

— А он может прыгнуть в таверну?

— Нет. Я проверил: у него было разовое приглашение на бой. Самка воспользовалась гаснущим выходом. Таверна вообще находится между мирами и путешествовать через нее себе дороже. Да и в другие места с Земли не сигануть.

Дракот облизнулся воспоминаниям, затем прищурился и вытащил черный клубочек.

— Гипнонить пахнет рыбой!

Агент осторожно потрогал матовые петли — они тянулись, как жевательная резинка.

— Странная штука. Я сначала подумал, что Ужик из себя ее вытащил, как паук.

— Стоп! Мы опять уходим в сторону. Пауки обычно сухопутные и рыбой не воняют! Да и нить у них жестче.

— Точно! Если он не врал про ламантина, то яд разрабатывают морские твари.

— Которые очень гибкие, раз так спокойно занимают чужие места.

— И не могут выговорить, что осьминогов едят, как креветок!

— Пять!

Кот поднял лапу, и они легонько шлепнулись ладонями.

— Вот только где его лаборатория? — агент задумался.

— Без скафандра на суше он долго не протянет! Значит, недалеко.

— Тут под боком — океан!

— При чем здесь океан? Ты лучше скажи, ваши чиновники быстро засыпают яму на дороге?

— Ты гений! Он в зоопарке!

 

---***---

 

Труба в подземелье врага оказалась узкой и гладкой. Взрыв колодца протолкнул агента до изгиба, где он благополучно застрял. Им с котом, повезло заскочить в тайный лаз за секунды до срабатывания таймера, но на скорую помощь рассчитывать не приходилось. Судя по грохоту обвала, чтобы к ним добраться, требовался экскаватор. И ладно бы Ха нырнул в сюда рыбкой. Так, нет! В спешке его руки оказались прижатыми к бокам. Оставшийся у коленок дракот бестолково ругался.

— Вот кто тебя просил столько в таверне трескать? Как теперь с запором бороться?!

Однако, несмотря на бурчание, Баюн начал мощно толкать в пятки: его собственный обед весил прилично. Хансешаль принялся извиваться ужом на сковородке, стремясь двигаться в такт. Даже считать попробовал.

— Раз-два! Раз-два!

Дракот не выдержал.

— Прекрати! Я сейчас умру от смеха.

Труба стала шире, и агент стал активнее толкаться ладонями. Вскоре послышался плеск воды.

— Уже близко!

Хансешаль притормозил, чтобы отдышаться. За обрезом трубы их ждал бассейн метров двадцать на двадцать пять. Низкий давящий потолок украшало всего два тусклых светильника. В их мертвенном свете агенту удалось разглядеть змеящиеся по стенам трубы и лесенку, блестящую у дальнего бортика. Редкие всплески эхом гуляли в бетонной коробке и подсвечивали отражениями темный кулек над центром водоема.

Внезапно перед носом Ха вынырнула серая морда, и злобный рев сотряс воздух.

— Господи!

Агент дернулся назад, Баюн же, наоборот, бесцеремонно прополз по его спине к воде. Едва не оцарапав мужчине шею, кот выглянул наружу, и тут же над водой громыхнул знакомый голос.

— Как вам мой ламантинчик?

Вспыхнувший софит осветил большого фиолетового осьминога. Он вальяжно повис на перилах лесенки, весело размахивая микрофоном. За головоногим виднелся здоровенный белый шкаф, а рядом стояла тумбочка с горящей красной кнопкой. Быстро оглядев зал, дракот рявкнул.

— Что ты с ним сделал?

— Сыворотка злости превратила ламантина в акулу!

— Он млекопитающее!

— Но у него постоянно сменяются зубы, как у белой. Сам понимаешь, одно свойство цепляется за другое, а там и третье. Но хватит. Вам пора купаться!

— Зачем?

— Мне нужны доказательства успеха. Ламантин должен сожрать одного из вас. Выбирайте!

— Маньяк бесхребетный!

— Но-но-но! А сами то? Захватили Землю и никого близко не подпускаете!

— Ну и что? Людям нравится нас гладить, любить и кормить!

Хансешаль скосил глаза на пушистого напарника.

— Кошки правят миром?

— Нет! Эту обязанность мы возложили на людей! — кот ободряюще подмигнул и крикнул. — Мы против эксперимента! Нам и в трубе хорошо!

— Ничтожества! Узрите оба мой интеллект! Либо вы, либо она!

Луч прожектор уперся в темный кулек — им оказалась Энни, привязанная к толстому канату. Рот девушки заклеивал пластырь, поэтому она могла только мычать и извиваться. Под ней сразу же заплескались волны — чудовище принялось нарезать круги, ожидая добычу.

— Вот торжество моего разума! Я лучший агент Октопии!

Вой мотора и скрежет ржавого механизма зазвучали жутким аккомпанементом спуску жертвы к палачу. Баюн прыгнул в воздух.

— Стой, придурок!

— Но скоро овцы сожрут всех волков, и люди сдадутся без боя!

Плюх! Канат сорвался с упора, и девушка оказалась в бассейне по ключицы.

Выскользнув из пиджака и ботинок, Хансешаль рванул Энни на помощь — вода уже вспенилась моноластой хищника. Без долгих заходов ламантин сразу набросился на агентессу. Пластырь сорвало, и крик отчаяния забился над водой, отражаясь от стен и потолка. Осьминог захохотал.

— Вот и конец вашей самке для любви!

Ха молча схватил ламантина и попытался оттащить от вопящей девушки. Агенту нравилось иногда размяться в спортзале греко-римской борьбой, но сейчас его превосходили во всем. Вес, мощь и ярость чудовища сметали напрочь все усилия и топили их в темных волнах.

— Банзай!

Дракот обрушился на осьминога — тот сразу соскользнул в бассейн.

— Ныряй на закуску, комок кулька!

Враг тенью заскользил к бурлящей схватке.

Пометавшись в поисках пульта, Баюн плюнул и рванул к пленнице. Вскоре стальные когти зашкрябали по грубым узлам. Веревка лопнула, и правая рука девушки обрела свободу.

— Держи!

Покопавшись в складках на пузе, дракот сунул агентессе черный клубок.

— Это его чернила!

Не обращая внимания на страшные челюсти, Энни сунула клубок ламантину под нос.

— Нюхай-нюхай! Ищи!

Связка расползающихся нитей полетела к фиолетовой тени. Зубастый монстр тут же развернулся к осьминогу: рыба показалась ему вкуснее.

— Но меня нельзя есть!

— Арр!

Одно щупальце исчезло в страшной пасти.

— Нельзя!

Осьминог сделал черную лужу и помчался наутек — ламантин припустил следом.

— Да!

Дракот взлетел над водой, провожая глазами погоню.

Тяжело дыша, Хансешаль вынырнул рядом с Энни. Ее блузка на груди висела лохмотьями, а бюстгальтер смотрелся раздербаненным студнем с кружавчиками. Но крови нигде не было!

— Ты цела? — агент чуть не захлебнулся от удивления.

— Бронелифчиков не видел?

Эн с остервенением принялась освобождать вторую руку. Ха сделал глубокий вдох и нырнул. Доставая тычковый нож, он вспомнил, как смеялся над его размерами: только карандаши точить. Сейчас эти жалкие два дюйма позволили в момент освободить ноги красавицы.

— Берем живьем!

Агенты дружно заработали руками и ногами, загоняя чужого в угол. Тот быстро замельтешил оставшимися четырьмя щупальцами, стремясь успеть первым к лестнице из бассейна. Оттолкнувшись от наседающей морды своего чудища, он уцепился двумя щупальцами за поручень. Ламантин извернулся и ухватился за вторую пару. Баюн тут же спикировал к лестнице.

— Попался!

В когтях дракота блеснула схваченная фиолетовая конечность.

— Иди ко мне!

Но и ламантин тянул осьминога на себя. Агенты уже подплывали к лестнице, когда враг, вытянувшись в струнку, резко отстрелил закушенные «ноги» и порванной резинкой взмыл в воздух. Отбросив щупальце, схваченное котом, осьминог плюхнулся на тумбочку. Уже никто не успевал помешать врагу шлепнуть по красной кнопке.

Пух!

Яркая вспышка ослепила всех, но больше ничего не произошло.

— И зачем было это делать?

Агент Ха подскочил к тумбочке и встряхнул вялое тельце. Вместо тупо булькающего осьминога ответил дракот.

— Наверняка это нейрализатор!

— Но я все помню!

— Да? Прям вот все-все-все?

Баюн засуетился среди проводов, которые порвал в поисках пульта. Вытащив, наконец, щупальце с белыми присосками, он торопливо сунул вкусняшку в рот.

— Все помню! И про ламантина, и про сыворотку зла, — Хансешаль строго посмотрел на чавкающего дрокота. — Даже про то, что кошки захватили Землю!

Хитрая улыбка расплылась на усатой морде.

— И никогда не забывай об этом!

 

 

Перевод: 1 The Phantom of the opera! Призрак оперы!

2

In sleep he sang to me Он пел мне во сне,

In dreams he came… Он приходил ко мне в снах.

3

Those who have seen your face Те, кто видят твоё лицо,

Draw back in fear Пятятся назад в испуге.

I am the mask you wear Я — маска, которую ты носишь.

It’s you they hear Они слышат именно тебя.

4

And in this labyrinth И в этом лабиринте

Where night is blind Кромешная тьма.

The Phantom of the opera is here... Призрак Оперы здесь…