Дуэль

 Дуэль

                                                            Мы возомнили себя особенными — венцом творения.

                                                            Но это не так. Чем шире открывается мне мир, тем больше

                                                            убеждаюсь в том, что человек — песчинка во вселенском  

                                                            процессе познания. Кто-то несоизмеримо больший

                                                            находит истину и создаёт целостную картину. Вряд ли  

                                                            полностью она будет открыта людям.

Отец ждёт за дверью посадочной капсулы. Я знаю, он хочет убить нас. Отец-тигр — большой и опасный хозяин этих мест. Конечно, он мало похож на земного тигра, какие на Джунде могут быть тигры? Но мы с Мартой первые люди на планете, и потому называем зверей между собой, как вздумается.

В джунглях проливной дождь, а здесь сухо и непривычно тихо. Марта плещется в душевой. Пока нас не было, капсула накопила воды и для питья, и для помывки. Чётко работает сволочь теми блоками, что не очень-то и нужны, а вот связь с кораблём еле теплится. Но на аварийные маячки я надеюсь. И кораблик наш Посейдон уже второй день как в нужной точке болтается, и нормальную спасательную капсулу не сегодня так завтра пришлёт. Вообще, идиотская вышла история. Быстро приблизились к планете сквозь временную петлю, удачно опробовали новейший саркофаг, берегущий нежные людские тела от космического излучения, а прокололись на незначительной, непредвиденной мелочи. Кто же мог ожидать, что старая добрая посадочная капсула, испытанная до этого миллион раз, даст сбой. Поломается в самом невероятном месте, именно с нами на борту и именно на этой планете.

Едва ли не месяц — двадцать треклятых суток после аварии мы вынужденно шатались по Джунде. Почти при полном отсутствии оборудования, ожидая, пока вернётся Посейдон. Походная мини лаборатория, как и многое другое, разбилась вдребезги при приземлении. Она просто смялась в покорёженном правом боку чёртовой посадочной железки. Умная капсула сразу отрезала доступ к пострадавшей половине. Спасала от разгерметизации, от утечки ядовитых реагентов той-же лаборатории. Думаю, что вообще повезло, что выжили. В течении первых суток Посейдон мог бы помочь, но связь с ним оборвалась. Я только на второй день сумел запустить аварийные маячки, когда корабль уже вышел из нужной зоны.

Долго думать не пришлось. Не сидеть же две недели в разбитом корыте, прихватили уцелевшее оружие, сухой паёк и отправились исследовать планету. Благо, мы о Джунде уже немало знали. Условия жизни почти земные. Долго астрономы, космо-биологи, и бог ещё знает кто, такую диковинку искали. Нас ещё на Земле напичкали защитной химией, нано-жучками, да что там жучками, целыми медицинскими фабриками и химическими лабораториями в микроскопических размерах. Мы местных вирусов и не думали бояться. Опасались только крупных животных, но я меткий стрелок, а Марта очень внимательна к мелочам, и, вообще, умница. 

Наткнулись на тигрицу-мать в середине второго дня пути. Зверюга металась по дну узкой скальной выбоины как бешеная. Забраться выше середины не могла, сильно хромала на переднюю правую лапу. А психовала и рвалась правильно, наверху у неё оставался тигрёнок. Малыш при нашем появлении благоразумно ушёл от края и от нас метров на десять, залёг в густой траве и молча тянул носом воздух, и смотрел плаксиво-затравленным взглядом. Тиграми мы их назвали сразу, не сговариваясь, за размеры и рыжие, хоть и продольные полосы на густом меху.

Глубина выбоины метров десять всего, но каменные стенки почти отвесные и скользкие от непрерывного тёплого дождя — преграда для покалеченной тигрицы непреодолимая. И как только мать умудрилась свалиться? Ушиблась там или уже была раненая?

— Серёга, надо спасать.

На мой оторопелый взгляд Марта только брови угрюмо свела.

— Она же нас сожрёт!

— Не сожрёт, я её чувствую. И его, — уверенно кивнула в сторону тигрёнка. — Они умнее чем кажутся. И вообще, умнее других животных, всех, что мы до сих пор видели на Джунде. Помощи просят… ну… я пока не знаю как ещё объяснить.

Я знал, что у Марты есть особенные способности, но вот так, явно, она проявила их впервые. Да ещё и с джундайскими тиграми, на чужой планете. Задумался. Марта растерянно скуксилась, видимо уже не надеясь, что послушаюсь, но я согласно кивнул. В какую-то минуту мне показалось, конечно, что совершаю глупость, но я доверился чутью Марты. Ведь не зря же выбирал перед полётом в напарницы на долгие месяцы, а может и годы, и признал тогда сразу её ментальный дар. К тому же, как будто и Джунда решила помочь нам. Мелкий пакостный дождь, что сочился целый день, неожиданно прекратился. В джунглях просветлело и почти не парило. Только сквозь мокрую сине-зелень высокой травы всё равно не просто пробраться. А мне надо было именно туда, где густо, в заросли тростника или чего там, отдалённо на него похожего. Стволы тонкие, но шершавые, срезать нетрудно и нести легко. Вершки щетинистые, как веники — это хорошо, друг за дружку цепляться станут.

Приволокли мы с Мартой к выбоине тростника почти столько сколько и хотели, когда тигрёнок наконец решился. Прокрался к нам со вздыбленным от страха загривком. Сам надломил и вырвал тростник, потащил к пробоине, замыкая спасательное шествие.

— Умные, говоришь? — проворчал я шёпотом, боясь малого спугнуть.

— Не очень-то нам доверяет, но его мать настраивает, — ответила Марта. — Не слышишь разве, как она затихла в ожидании, только рычит изредка бархатно, с ним разговаривает.

— Угу, — съязвил я, — выспрашивает у сыночка: насколько мы вкусно пахнем.

У меня и вправду волосы зашевелились на голове, когда тигрица-мать показалась на краю выбоины, вскарабкавшись по настилу из тростника. Так изящно и грациозно скользнула она к нам на верх, будто и не раненая. Бока мокрые, свалявшиеся от прежних метаний по каменным стенам, зато взгляд уверенный, глубинный, и размерчик у зверюги, я вам скажу… тигриный.

Лапы, как четыре мохнатых столба, а ступает бесшумно. Выражение морды нарочито-безучастное, взгляд отвела, прошла степенно мимо, к тигрёнку. Хромает, но теперь, когда огромная груда мышц так близко, ни хромота хищницы, ни равнодушный взгляд совсем не обнадёживают. Угрозой от зверюги так и веет, чтобы почуять это особенные способности не нужны.

Отойдя метров на пять, тигры остановились, словно дожидаясь чего-то.

— Идём за ними, — уверенно прошипела Марта. — Так надо, потом поймёшь, — и первая шагнула за спасёнными.

С того дня мы начали жить вместе с тиграми. Ну, как вместе… Держались на некотором отдалении, никакого панибратства. Тигрёнок иногда подходил вплотную к Марте, тыкался мокрым носом в ладонь или бедро словно просил погладить. Марта не гладила. Они просто останавливались как замороженные на несколько секунд. Тигрица-мать тоже в отдалении застывала неподвижно. Выглядело так, словно троица мыслями обменивается и один я, дурак, не при делах. Марта эти моменты иногда объясняла, иногда нет, я не настырничал. Хорошо напарницу знаю, объяснит толком, когда сама во всём разберётся.

Несомненным плюсом совместного проживания стало то, что тигрица-мать вывела нас к просторной сухой пещере, и на несколько дней мы с Мартой устроились вполне по-барски. Ну, и спокойные ночи не отнять. Не требовалось за джунглями следить. Какой же нормальный зверь к такому грозному хищнику подойдёт, а мать тут явно самая серьёзная тварь. И умная, и опасная. Я более-менее успокоился, находясь рядом с ней, только тогда, когда между нами установился негласный договор об охоте. Неделю, пока она ещё сильно хромала, охотился один я. А мне что, мне не сложно, у меня надёжный старенький лучемёт, ну и ещё кое-что. Впрочем, остальным я не пользовался. Убивал по сайгаку через день-два. Себе мяса брали чуток, но тиграм и целого сайгака едва хватало. Только я в этом вопросе тоже полагался на Марту, раз сказала достаточно, значит достаточно.

Почему к животным приклеилось «сайгаки» — трудно объяснить. Наверное, потому что прыгали высоко, когда паслись на местном болотце. Они хаотичными скачками от местных крокодилов спасались. Вообще, больше на мини страусов похожи, только о четырёх ногах. И глупые, я вам скажу, как курицы. Днём на болоте, куда за ними ни один сухопутный хищник не полезет, от крокодилов ловко уворачивались, даже копытцами неудачливых охотников побить умудрялись. Зато ночью плотным растерянным стадом выходили на сушу и являли собой самый настоящий праздничный пирог для плотоядных. Даже мелкие грызуны, навроде куниц, детёнышей сайгаков запросто отлавливали.

Поскольку основного оборудования мы лишились, то нормальным исследованием наше путешествие назвать нельзя, практически прохлаждались. Шастали по Джунде, как допотопные земные миссионеры с рюкзачками. Марта собирала гербарий, камушки и фиксировала всё подряд на видео, а я больше по части ходячей живности интересовался. Однажды, после очередного её молчаливого контакта с тиграми, Марта заявила, что тигрёнок хочет гулять со мной. Хочет, так хочет, пожал тогда плечами я. А прогулки, меж тем, стали веселее и интереснее.

Например, я обнаружил, что в высокой траве, во множестве плодятся жирные куропатки. Птицы пугливые, пятнистые, издалека очень похожие на земных. Представления не имею, насколько они умны, но охотиться на них тигрица-мать не разрешила, так Марта сказала. Только вместе с тигрёнком, с молчаливого попустительства матери, яйца у куропаток мы воровали. Вкуснятина. Я даже научил малыша разбивать их не сразу на месте, где половина добычи утекает в траву, а доносить до широких и прочных листьев-чаш, похожих на земные лопухи.

Отец может запросто убить нас. Иногда мне кажется, что огнестрел — игрушка против него. Марте я этого не говорю, надеюсь, она подлинную опасность не до конца понимает, и мои настроения для нее не столь открытая книга, как, скажем, тигриные. «Вчера он ещё решался, а сегодня уже точно намерен убить нас», — сказала она прошлым вечером, когда мы подходили к капсуле. Сказала так просто и буднично, ровно галочку в походном блокноте поставила, и вопрос этим решён. «Хорошо, — ещё подумал я. — Паники нет, уже хорошо».

Подкинула нам Джунда и необычную загадку. Первым делом с зажигалками. Вот представьте, стоит посреди местной маленькой равнины этакий автомат — высокий широкий пень с кнопками. Вроде бы и природный объект, а кнопки в него вмонтированы вполне себе искусственные, гладенькие такие, из неизвестного металла. Понажимаешь по ним в нужном порядке и выдаст тебе пенёк техническое изделие — зажигалку с простым понятным механизмом. Щёлк — и огонёк, только вид топлива неизвестный, сколько ни разбирал, так и не понял. Жидкий, но бензином не пахнет. Да и какой на Джунде бензин? И кто, вообще, этакие автоматы установил? А главное, для кого? Нет, зажигалки в вездесущей вечной сырости вещь полезная, но мы бы с Мартой и без них справились, а местным животным они зачем? Людей на вроде нас на Джунде точно больше нет, костры разводить некому. Загадка.

Через неделю мать заметно меньше стала хромать, и мы двинулись с насиженного места через узкую равнину на север, по одной ей только ведомой причине. Может к следующему болоту с более упитанными сайгаками, а может просто инспектировали территорию. Хотя, Марта сказала — прогулка для нас.

К вечеру первого дня пути тигрёнок вывел меня к очередному недоразумению — пню-автомату неизвестного назначения. Возле него радостно кудахтало несколько куропаток. Птички деловито потрошили серо-белый, похоже съедобный, шар, размером со страусиное яйцо. При нашем появлении пегие разбежались. Тигрёнок взобрался на узловатый пень, довольно заурчал и принялся уверенно бить по клавишам-кнопкам. Порядок нажатия ему явно был знаком: квадратная красная, жёлтая овальная, круглая синяя. В боковине чудо-пня открылось оконце и на землю выкатился свеженький шар. На вкус он напомнил мне земные шампиньоны. Первый-то мы не успели даже разглядеть, тигрёнок его мигом проглотил, не поделился. А вот второй заработала Марта той же самой очерёдностью нажатия клавиш. Я попытался добыть третье, но очевидно автомат был благодушно настроен только на две попытки за раз.

Минут двадцать я обмозговывал новоявленное чудо, потом взорвался:

— Что это за дурь, Марта? Какая такая наиразумнейшая цивилизация побывала тут до нас и сотворила дурацкие пни? А главное, зачем? Ну, допустим, научившись этакие грибочки добывать, тигрёнок с голоду не умрёт, так ведь, потеряй он защитницу мать, его другие хищники сожрут. Как бы он ни был умён, законы выживания на Джунде весьма схожи с земными. Развивает интеллект? Не смеши… Нажать три клавиши в определённом порядке и обыкновенную собачонку научить можно. В чём фишка?

— Не знаю, — Марта включила рассудительный тон. — Надо подумать. Могу только сказать, что мать к автоматам не подходит, насколько я поняла. Необходимость бить по клавишам её раздражает, в некотором роде даже оскорбляет, если, опять-таки, я правильно выражаю её отношение.

Раним утром, когда мы уже почти пересекли долину, появился отец. На удивление, дождь прекратился на двое суток, и подсохшая синь-трава сухо шелестела под ногами. Тем не менее, его я не услышал. Отца почуяла Марта. «Стой!» — остро взвизгнула она, и я мгновенно остановился, вскидывая лучемёт. И правильно. Отец-тигр возник тяжёлой глыбой справа, метрах в трёх от меня. И как только прокрался на открытом месте? Взгляд однозначный — убийцы.

— Рр-ва, — нарисовалась рядом мать. Мы с Мартой без резких движений отступили за неё. И только спустя ещё несколько тягучих секунд я почувствовал, как дрожит оружие в моих руках.

Тогда отец определённо желал убить нас, но вмешалась мать. Очень быстро, не знаю как, но бесшумно и быстро что-то ему объяснила. «Уф, — минут через пять облегчённо выдохнула Марта, — теперь он нас не тронет».

Отец и вправду моментально утратил к нам интерес. Не приближался. С тех пор мы видели его только издали. Рядом с семейством тоже почти не задерживался, но всегда был где-то поблизости, видимо чувствовал ответственность за раненую мать. Охотился теперь исключительно он, регулярно приносил сайгаков. Мы с Мартой перешли на яйца куропаток и некоторые виды местных фруктов, что одобрила для нас тигрица-мать. Марта сказала, что та по-прежнему предлагает и мясо, но я категорически не хотел брать от отца хоть кусочек. С тигром-отцом и Марта никак не общалась.

Её уже привычные мысленные контакты с матерью и тигрёнком мне по-прежнему казалось странными. Наверное, потому что на себе я какого-то особого тигриного интеллекта не ощущал или не хотел признавать. С тигрёнком у нас сложилось некое товарищество, но отстранённое, я бы сказал. Он подходил совсем близко и смотрел в глаза по-особенному, осмысленно, только сильно увлёкшись чем-то. Но и в эти минуты я не позволял себе таких вольных контактов как, скажем, погладить малыша. Он гордый и я гордый — эта мысль, и без помощи Марты, сразу укрепилась между нами. Мы молчаливо и равноправно сотрудничали. Тигрёнок с удовольствием показывал мне самое интересное в своих владениях, а я учил его кое-каким очевидным всплывающим по ходу дела вещам.

Например, когда мы наткнулись на пенёк-автомат с противопожарными капсулами, вдоволь наигрались в пожарников. Занимательные болванки. Бросишь такую в очаг пожара, например под дерево, в которое ударила молния, болванка раскрывается от лёгкого удара, и словно втягивает в себя воздух в радиусе метров пяти. Пламени поживиться нечем, оно и гаснет. Великолепная технология, тигрёнку игра понравилась.

Отец-тигр вылился из джунглей лавиной. Я выстрелил, но, видно, не готов был убивать, промазал. Смертельный луч прошёл у него над бровью и порвал ухо. Зверь достал меня в прыжке, и… не убил. Может, ему тоже не хватило решимости? Приземлился в метре, лишь широкая лапа кувалдой опрокинула меня в траву. Драгоценных секунд хватило. Я извернулся и выстрелил в него, точно между глаз. Короткий надсадный стон возвестил джунглям о том, что их хозяин смертен. А пуля… она и есть пуля... вернее, луч.

В центре корабля, в стенах защитного саркофага особенный уют, ощущение безопасности. Мягко шуршат системы обеспечения. Витает запах нормального кофе, предусмотрен тут и такой иногда. Я не спешу менять комбинезон. Он варварски изрезан, рукав стянут с плеча. Армированная ткань спасла меня на Джунде, не позволила когтям отца вонзиться в плоть. Но ударом он едва не поломал мне кость. Ушибленное плечо распухло и налилось сиреневым. Ничего, Марта вскрыла аптечку и вколола нужную дрянь, завтра буду как новенький.

— Мы не должны были… — прошелестела она джундийской травой.

— Так вышло, мы защищались.

После долгого молчания, между нами, будто продолжился давно начатый разговор. Но такового не было, до сих пор мы, словно сговорившись, не вспоминали об отце.

— Мы вторглись в их дом, а не они!

— Значит мать разрешила ему убить нас? Почему?

— Я говорила, она изначально приняла нас не потому, что мы спасали её, а потому что правильно повели себя по отношению к тигрёнку.

— Что, мать тебе так и сказала?

— Нет, но я сразу чувствовала её отношение. Конечно, она открылась вынужденно, когда была бессильна перед нами.

— Но ведь потом согласилась с отцом, что нас надо убить?

— Не понимаешь? — сидя в кресле Марта выглядела расслабленной, но пальцы левой руки выдавали её, нервно вскидываясь. — Мы принимали их кров и пищу. Шастали, где хотели. Мать позволяла нам делать странные для неё вещи, ты же видел, я даже получила образец крови тигрёнка. Она рискнула показать нам свой дом шире, чем хотела, прекрасно понимая, что можем натолкнуться на тигра-отца и придётся объяснять ему, зачем она нас приняла. Мне кажется, она надеялась, что мы окажемся полезными и тоже примем их и Джунду. Может быть она даже хотела, чтобы мы остались. Но ты всё испортил, ты только всё вынюхивал как чужак и развлекался.

— Но ведь ты молчала...

— Ты должен был понять сам.

— Да с чего ты взяла, что сама видишь ситуацию единственно верной? Мы похватали только вершки. Предстоит спокойно разобраться в добытой информации и всё тщательно проанализировать. И силу их интеллекта, в том числе. И вообще, мы не убили отца, а оборонялись от него, спасали свою жизнь. Есть разница?

— Я и не собираюсь убеждать тебя в том, что понимала тигров доподлинно. Может и нет, неважно. Отец имел право захотеть убить нас просто потому, что он хозяин на Джунде. Это мы вторглись в его дом без приглашения. А самое пакостное, что явились походя, как всегда, сами толком не зная зачем. И нам очень удобно быть добренькими, играть в спасателей и даже не задумываться о том, что нас могут не понять или не принять, захотеть выставить вон или даже убить. А потом растерянно вопить: ну как же… мы же только защищались, спасали свою жизнь. А… впрочем… Даже хорошо, что мы убили отца. Тигрёнок поймёт и запомнит. Больше они не примут в свой дом чужаков!

— Мы не можем скрыть от людей то, что увидели, слишком многие ждут новости о Джунде. И не мы с тобой, так другие всё равно продолжат исследование, и будут более подготовлены, сама знаешь.

— Но почему!? — взорвалась Марта. — Кто нам дал право лезть, куда не просят? С чего мы утвердились в мысли, что можем так запросто врываться в чужой дом. Не за нами, а за матерью и отцом правда. Она передумала принимать нас, он решил убить. Может, они, вообще, увидели в нас не людей, а паразитов? Способных увидеть и урвать только то, что нам нужно. Да ещё несущими заразу своих убеждений. Может, мы паразиты и есть? Может, это сразу понял про нас отец?

Шумная бравада оборвалась так же внезапно, как затихает джундайский гром.

— Паразиты, говоришь? — неожиданно для себя самого я сменил тему. — Я сделал анализ тех съедобных шаров из пенька. По питательному составу они идеальный завтрак именно для нас — людей. Не звери Джунды, а мы могли бы запросто прожить на планете сколько угодно долго, питаясь только ими. Не находишь это странным? Может все эти дурацкие пеньки-автоматы вовсе не на местных рассчитаны, а на нас? И череда совпадений: не разбиваемая посадочная капсула разбилась, тигрица-мать нуждалась в спасении и была вынуждена открыться перед тобой…

Марта повернула ко мне печальное лицо, и я только теперь заметил, как она устала. «Ну, что ты, — захотелось мне успокоить подругу, — не попрёмся мы больше на Джунду. Пусть живут спокойно твои тигры».

Но, конечно же, это не могло быть правдой, и поэтому вслух я ничего не сказал.