Объект 17-02
Чего один человек может ждать от другого?
Люди потому и общаются между собой,
что сами этого не знают.
Э.-Э. Шмитт. Загадочные вариации
0
— Объект номер 17-02.
— На месте. Много еще осталось?
— Последняя страница и все, шабаш. Как думаешь, больше не свалится ничего?
— Пока все тихо. Но ты ведь сам их знаешь.
— Как же, они-то насоздают всякого, а нам расхлебывай.
— Точно. Потом еще эти инвентаризации, проверки.
— Да пусть оно хоть десять раз потеряется, куда денется-то отсюдова.
0.0
Сквозь щели в тяжелых шторах пробивались лучи солнца, заставляя блестеть и искриться воду в граненом стакане. Василий Павлович стоял у окна и наблюдал, как по улице суетливо мчались машины и торопились пешеходы. Даже природа хотела жить быстрее. Совсем недавно лужи освободились ото льда, а на деревьях уже зеленели листья. Еще позавчера газон под окнами комитета был черно-бурый, с маленькими островками, державшего последнюю оборону, снега, а сегодня уже пробивалась молодая трава.
Василий Павлович любил смотреть на прохожих и размышлять. Куда они так торопятся? Неужели хотят успеть больше, чем способны осознать и вместить? И вот они спешат, чтобы совершить сотни безумных поступков, бегут, чтобы успеть и не замечают, как проносятся мимо жизни. Они теряют её минуту за минутой, год за годом.
В кабинете раздалось треньканье одного из телефонов, безапелляционно отвлекая руководителя отдела от привычных размышлений. Василий Павлович вернулся к столу и грузно опустился в потертое кожаное кресло.
«Может, пора его поменять на что-нибудь потише?» — подумал он и протянул руку к трубке зеленого дискового телефона.
— Слушаю. Да, Любочка. Пусть проходит, — произнес Василий Павлович и вздохнул.
Он долил воды из графина. Скоро конец квартала, и, похоже, завершение его длительного проекта. А все равно нужно общаться с этими горе-изобретателями. Слушать об удивительных идеях, которые на поверку будут противоречить физическим законам, а может даже и простейшей логике.
Что там сегодня? Очередной вечный двигатель? Космический лифт? Философский камень со светодиодным экраном? Тьфу!
Дверь с дерматиновой обивкой открылась, и в кабинет вошел парень лет двадцати пяти с русыми волосами и бледно-голубыми глазами. В белой от напряжения ладони он сжимал новенький дипломат, в котором вполне хватило бы места для чертежей подводной лодки на лунной энергии.
Молодой человек нервным жестом поправил галстук:
— Василий Павлович? Здравствуйте. Я… пришел со своим… этим, — подбирал слова посетитель.
Василий Павлович усмехнулся про себя. Классический тип слегка асоциального изобретателя. Его, должно быть, озарила светлая мысль, и он корпел над работой не один месяц, а может даже год. Очень хорошо. С таким все проходит без лишних сложностей. Лицо Василия Павловича приняло самое дружелюбное выражение, и он широким жестом указал на стул перед столом:
— Здравствуйте. Не волнуйтесь так, голубчик! Проходите, присаживайтесь. С кем имею честь?
— Эм… Сергей. Ващенков, — представился юный исследователь и сел за стол.
— С чем интересным пожаловали?
— Можно? — спросил Сергей и положил дипломат на колени.
Василий Павлович не ошибся. Изобретатель извлек из недр дипломата целую кипу бумаг. Неровной стопкой они легли на стол.
— А Вы, смотрю, хорошо поработали! — со всей учтивостью Василий Павлович изобразил удивление на своем лице. Но, если бы Сергей посмотрел внимательно в его глаза, то вряд ли нашел бы что-то кроме усталости и безразличия.
Улыбнувшись так, как это чаще всего получается только у детей, Сергей, уткнулся носом в свои бумаги:
— Да, вот… Спасибо… Не то, чтобы много, но потрудиться пришлось.
Василий Павлович кивал в такт речи, порой бросал взгляд на появляющиеся из недр дипломата таблицы и документы, но мысли его были о другом. Может уйти? Но ведь не доверить дело кому-то другому, очень уж важное. Он сам его затеял. Сколько таких новоиспеченных Леонардо да Винчи надо принять, чтобы наконец-то закончить со всем этим.
— Правда, пока есть одна сложность, — прервал размышления Василия Павловича Сергей.
Вот ведь старость. Чуть не упустил самый важный момент. Теперь надо аккуратно его подвести и прочувствовать контакт…
— Да, да, конечно, понимаю. Невозможный элемент. Но не переживайте. Недаром мы занимаемся передовыми разработками.
Быстро подсекаем…
— Сергей, вы сделали то, на что многие даже не решились бы. Более того, довели дело до логического завершения. Отличная работа!
— Правда?
— Это наша работа, Сергей. Мы должны видеть потенциал. Теперь подпишем документы и отправим ваш проект в реестр к разработчикам.
Привычным движением Василий Павлович открыл верхний ящик стола и достал подготовленную стопку бумаг.
— Да, да, конечно, — торопливо произнес Сергей и взял бланки. Он полез во внутренний карман пиджака и попытался там что-то найти.
— Вот возьмите, — с учтивой улыбкой протянул ему ручку Василий Павлович. Все-таки, молодежь пошла несобранная, инфантильная. Если бы я в его годы отправился на такую встречу, то все бы продумал до мелочей.
— Ой, спасибо!
Сергей бегло прочитал многочисленные соглашения и начал подписывать бумаги. Стопка почти закончилась, когда он вдруг остановился и начал внимательно перечитывать одно из условий.
— Василий Павлович… Здесь написано, — Сергей поднял взгляд на собеседника. Нехороший взгляд, такой бывает у того, кто ищет поддержки, еще не до конца разуверившись в расположенности собеседника, — что после передачи документации на изобретение, я не только передаю все права заказчику, но и обязуюсь не вспоминать о нем?
Василий Павлович сжал челюсть.
Куда?! Не уйдешь!
— Верно, Сергей. Это ведь документ, а юристы, знаете ли, такого понапишут. Всё сделают, лишь бы остальные видели, что они работают. Но, к сожалению, без этого крючкотворства никуда, — пришлось использовать самую располагающую улыбку и доверительно развести руками.
— Да, да, конечно. С юристами всегда не просто…
— Поймите, Сергей, правильно. Мы принимает на себя объект, несем ответственность за него, выплачиваем гонорар. Не маленький, между прочим, гонорар. Мы ведь должны быть уверены, что информация не попадет в какие-нибудь коммерческие структуры, или того хуже — в руки иностранной разведки.
— Вы правы, конечно, — улыбнулся Сергей и снова взял ручку.
Ну, давай! Чуть-чуть осталось!
Сергей посмотрел несколько секунд сквозь документы и положил их на стол. Такое легкое и привычное на первый взгляд дело пошло не так.
— Василий Павлович, извините. Но я должен еще подумать... Все это так неожиданно..
Сорвался!
— Знаете, сейчас это невозможно создать из-за какой-то мелочи. Но я уверен, что существует... должно существовать место…
Василий Павлович, было, приоткрыл рот, но Сергей уже продолжил:
— Место, где законы физики не помешали бы его работе.
Все!
Василий Павлович издал тихий стон и прикрыл глаза.
0.1
Дребезжащий звон графина о стакан и звук наливающейся воды прервали тишину. Накатились усталость и безразличие. Как так можно? Приди этот молокосос на пару дней позже и все было бы нормально с квартальной премией. А теперь… Может хватка уже не та?
Сергей с полминуты так и сидел, держа договор в одной руке, ручку в другой. Вдруг быстро встал и спросил:
— Извините, вам нехорошо? Может помочь чем-нибудь?
Василий Павлович только скривился и мотнул головой. Отставив пустой стакан, он открыл нижний ящик стола и достал оттуда пару небольших рюмок.
Сергей сел и непонимающе переводил взгляд с рюмок на хозяина кабинета и обратно.
Василий Павлович приподнялся и достал из-за глухой двери шкафа еще один графин. Разлив жидкость по рюмкам, он пододвинул одну Сергею.
— Пей!
— Я..я, честно говоря, не то, чтобы…
— Хватит мямлить. Давай уже выпьем спокойно.
С этими словами Василий Павлович приветственно поднял рюмку и одним залпом расправился с её содержимым. Поморщился, крякнул.
Как интересно этот сопляк будет пить?
Сергей неуверенно взял рюмку, повертел в руках и, сильно морщась, осушил её за один раз.
— Вот теперь, юноша, и поговорить можно.
Василий Павлович снял трубку одного из телефонов и повернул несколько раз диск.
— Любочка, принесите, нам, пожалуйста, ваших огурчиков. Да знаю, знаю, что не стоит. Помню, что вредно, но, право, есть повод. Да и выпил уже.
В дверь постучались и открыли. Немолодая женщина в строгом платье поставила на стол тарелку с небольшими маринованными огурцами и черным хлебом. Рядом положила листовку о вреде алкоголя и вышла.
Все никак не успокоится, все заботится о нем. На пенсию к внукам так и не ушла, сказала, что без нее Василию Павловичу долго не протянуть. В чем-то она права.
— Ну, что у вас за поколение пошло, Сергей? Смотреть тошно, — похрустывая огурцом, произнес Василий Павлович. — Каждый считает себя центром Вселенной. Личностью.… А вот посмотришь поближе на эту личность, и тошно становится. Иерархии в головах ноль, а амбиций — выше крыши. Добавь к этому самолюбие, чувствительность к критике, граничащую с неврозом… Чего вы хотите? Взлета? А вкалывать для этого — не про вас?
Василий Павлович откинулся на спинку кресла и с нескрываемой усмешкой посмотрел на Сергея. Тот, казалось бы, ушел ступор и только периодически поправлял галстук.
— Ну, что, Сергей... скажете, что вы все не такие? Не из одной выгребной ямы?
— Кто «мы», Василий Павлович?! — вскочил со стула Сергей. Лицо его раскраснелось, а глаз начал подергиваться. — Да что вы вообще можете знать о «нас», сидя здесь? Посмотрите вокруг! Когда здесь последний раз ремонт был? А что это за телефоны и шкафы?! Это же все даже не антиквариат, а рухлядь, всему этому лет тридцать не меньше!
— Верно, верно, молодой человек. Этому всему больше лет, чем вам, поэтому оно и требует хотя бы минимального уважения.
— Да какое уважение?! Сколько можно?! Все ваше поколение такое! Уставились в одну точку. Работу поменял — трагедия. Вот вы в одном месте свою лямку тянете и что? — Сергей схватил огурец и листовку со стола, — это ваша награда? Домашние огурцы и цирроз печени?!
Василия Павловича нахмурился. Вот ведь, как запел.
— Послушай-ка, дружок…
— Не-е-ет. Хватит! Это вы меня теперь слушайте! Думаете, сидите здесь, копите все эти безумные идея для потомков, работаете годами, и что-то будет после?! Да плевать на вас и потомкам, и вашему начальству, и всем! Вы не хотите признавать, а мы равны вам! Плевать на пресловутую иерархию, это все пережиток прошлого… Василий! Мы успешнее всех вас, а вам завидно. Вот оно! Ведь мы можем достигнуть за несколько лет того, к чему вы шли всю жизнь. И каждый из нас особенный в чем-то своем! И лет через пять вы все уйдете с арены и станете ничем. Как и эта дурацкая контора, которая пытается запретить даже думать о своих изобретениях. Не на того напали! — погрозил он кому-то в пустоту указательным пальцем. Голос его уже срывался от крика.
Василий Павлович побагровел. Удары сердца стали звучать отчетливо и быстро. Кажется, давление повысилось. Дрожащей рукой он напомнил рюмку, расплескав половину на столе. Выпив первую, он налил еще, прежде чем, выдохнув, прошипел:
— Замолчи-ка лучше… Вот думаешь, что сможешь все использовать, что мы создавали, не вкалывая? Собрать сливки? Вот пережди эти самые пять лет и увидишь, как окончательно обломает тебе жизнь крылья, и сопьешься от досады и обиды. Всё ваше поколение одна фикция. Как и твои изобретения. Бесполезная ерунда! — последние слова Василий Павлович произнес по слогам.
— В смысле, фикция, ерунда?!
— Полнейшая! Знаешь о теории квантового бессмертия? Хм, теория струн? Мультивариативность Вселенной? Эх, индивидуальность, куда тебе до этого всего... Так вот, новоявленные гении придумают всякое, а потом говорят… в других условиях и при других переменных наши творения действительно могли бы работать. Но они не понимают, а Эйнштейн понимал. Помнишь его слова про энергию? «Все в мире является энергией. Если вы настроитесь на энергетическую частоту той реальности, которую хотите создать для себя, то вы получите именно то, на что настроена ваша частота. Это —не философия. Это — физика». Так вот, благодаря энергетическим посылам, то есть мыслям, такие чудесные изобретения действительно появляются. Правда, в другом месте, если хотите, в другой реальности.
Сергей приоткрыл рот, потом помотал головой:
— То есть это все существует на самом деле?
— Во-о-от, — с довольным видом произнес Василий Павлович, — причины не известны, но существует как минимум один мир, где и появляются все эти «экспонаты». Их ставят на учет, инвентаризируют. Особо интересные изучают. В этой реальности действуют иные законы физики, точнее законы весьма обычные, но не во всех мирах известные. Из-за уникальности условий, там могут работать практически любые механизмы.
— Если честно, все выглядит, как фантастика какая-то. Погодите, — Сергей даже привстал со стула, наклонившись к Василию Павловичу и зажав несколько листков со своими разработками, — вы хотите сказать, что и это все по-настоящему?! Все эти изобретения…
Василий Павлович расплылся в улыбке.
— Опять не сходится, таких изобретений должны быть миллиарды. Кто угодно подумает, что его вечный двигатель может работать, где-то в другом измерении.
— Эх, Сергей. Слишком рационально ваше поколение и цинично. Ничему уже не верите..., — Василий Павлович сложил руки и продолжил. — Если бы изобретения появлялись бы только посредством движения мысли, то подобных странных творений было бы слишком много, верно. Поэтому есть, скажем так, некий уровень фильтров. В хранилище попадают те творения, которые продуманы и достаточно подробно описаны изобретателями. Те, для которых не хватает всего одной или нескольких незначительных деталей, чтобы их воплотить в жизнь.
— Подождите, — Сергей снова поднялся и зашагал по кабинету, как десятком минут ранее, — но ведь тогда получается, что в этом мире хранятся самые удивительные и особые механизмы. Источники практически бесплатной электроэнергии. Вечно работающие машины! Почему об этом никто не слышал? Это же неимоверная власть, —Сергей снова покраснел и, кажется, даже вспотел.
— Только попасть туда почти невозможно, скажем так в телесном виде. А вынести что-то оттуда так подавно. А работа моя и моих коллег — это фильтрация. Полки не резиновые, безумных разработок много. Мы уменьшаем их число в том измерении. А, между прочим, из-за твоей неосторожности, я не получу квартальную премию. Поддерживать склад в надлежащем состоянии не просто, сотрудников всего двое в смене и те не совсем люди, а по своей сути энергетические сущности. Но вот они как раз умеют перемещаться между мирами, правда ничего с собой взять не могут...
— Значит, — Сергей, казалось, ухватился за соломинку и снова начал приободряться, — можно придумать способ переправить одно из изобретений в другое измерение.
Василий Павлович подвинулся на кресле ближе к столу и положил руки на живот. Ему доставляло удовольствие вот так открыто общаться, последнее время этого очень не хватало.
— Теоретически исключить невозможно. Но даже если так, это не дало бы ровным счетом ничего. Все эти предметы гениальны и работают только там. В любом другом мире они бесполезны.
— А какие-то необычные разработки там есть?
— На самом деле, я не знаю всего. Так, увлекаюсь иногда просмотром отчетов о новоприбывших. Встречаются очень интересные образцы. К примеру, экспонат № 15-00-32. Эдакий философский камень с более практичным применением. Может добывать воду и кислород отовсюду, где они содержаться. Забавный объект №18-090-02 — наноробот. Он умеет делать только одно — реплицировать самого себя из всего вокруг, чем постоянно занимается, поэтому находится в блокирующей камере. Но кроме таких безделушек, есть и потенциально опасные экспонаты. Мы их тоже стараемся отслеживать, чтобы упредить появление в нашем мире.
— Опасные? Излучающие радиацию, или нестабильные?
— Нет, Сергей. Их излучение и стабильность волнует нас меньше всего. Опасные они по факту своего возможного влияния на окружающий мир. Даже тот факт, что у кого-то в голове зародилась мысль их создания, уже опасен.
Василий Павлович оценивающе посмотрел на Сергея и заговорщицки спросил:
— Молодой человек, есть ли желание узнать, какой из них интереснее всех?
— Да-да, конечно!
Сергей пододвинулся к профессору поближе и наклонился вперед, будто ожидая, что тот нашепчет ему секрет на ухо.
— Есть одно очень странное изобретение. Объект № 17-02. Переносной излучатель. Совсем небольшого размера. Все в нем продумано. Все, кроме источника энергии. Он использует энергетические кристаллы запредельной мощности. Из-за этого, к счастью, не может работать.
— Почему к счастью?
— Чудесное изобретение для строительства тоннелей, разбора завалов, да вот только, если оно попадет не в те руки... Включив на максимальную мощность, можно уничтожить небольшой спутник, такой как Луна или серьезно повредить планету.
— Вы шутите? Это уже какая-то звезда смерти.
— Не знаю о такой, но смертей такое изобретение действительно может принести много.
— Почему же его не уничтожат?
— А зачем? Излучатель на нашей планете создать невозможно из-за отсутствия технологий и сплавов. Оттуда его никто не сможет достать. И даже, если бы кому-то удалось, то нет пока необходимого источника энергии. А тот кристалл, что находится внутри объекта на данный момент, скорее всего, распался бы, разрушился или просто исчез.
Сергей поправил галстук и поморщился. Потом резко поднял голову. Что за лицо было у Сергея в этот момент?! Лицо вдохновленного исследователя, бившегося годами за спасение человечества и, наконец, обнаружившего простое и элегантное решение.
— Мне кажется, с этим вообще не возникнет проблем, — быстро, как будто боясь забыть свою мысль, начал говорить Сергей. — Достаточно только изобрести стабилизатор и материализовать его там, как Вы описывали. Разработать портал, нечто, что позволит открыть окно между нашими мирами. А дальше останется только забрать нужное нам устройство. При этом стабилизатор нужно оборудовать средством перемещения, чтобы можно было прикрепить его к излучателю.
Вдруг Сергей запнулся и осел на стуле.
— Но нет. Даже, если изобрести, не получится переместить стабилизатор, не зная, где находится он, а где излучатель. И окно не понятно, где открывать.
Василий Павлович еще шире улыбнулся и развел руками:
— Здесь голубчик, как раз проблемы нет. Появляются изобретения в четко определенных местах. Более того, их сортируют и кладут на полки также по четкому принципу. Секундочку. Вот, нашел. Если мои коллеги хорошо завершили квартал, в отличие от меня, то объекты будут получать номера в категории 18-057.
Профессор быстро набросал на листке план с простым маршрутом к объекту 17-02.
— Только все равно таких машин не придумать на Земле.
— Спасибо! Вы абсолютно правы, Василий Павлович.
Сергей достал телефон и начал набирать сообщение. Закончив, он посмотрел на старика. От взгляда и сменившегося тона, Василию Павловичу стало сразу неуютно, по коже пробежал мороз:
— На Земле, Василий Павлович, не придумать, а вот за её пределами вполне.
1.1
На улице уже стемнело. Фонари разукрасили все своим апельсиновым светом. В кабинете горела видавшая виды люстра с зелеными плафонами.
Василий Павлович обмяк в кресле и смотрел в одну точку с отсутствующим выражением лица. Он только что помог совершиться почти невозможному. Его провели, как маленького ребенка. И вряд ли кто-то сейчас поможет. Сергей заставил отправить Любочку домой. А совершенно случайно к нему уже давно никто не заходит.
Юноша сидел с закрытым дипломатом на руках и мерно постукивал пальцами. Он ждал и с ухмылкой смотрел на Василия Павловича. Этот прохвост как будто преобразился. Черты лица не казались молодыми, а взгляд застенчивым. Острые скулы с темными тенями от света ламп делали его вид зловещим. Все дополнялось ледяным и ехидным взглядом. Впрочем, преображению способствовал и новенький пистолет на соседнем стуле.
— Ну что вы? Пора уже прийти в себя. Вам ведь предстоит стать частью истории, а это не мало, — улыбнулся Сергей. — Ау, вы еще здесь? Или уже приняли яд, зашитый за лацканом пиджака. Хотя нет, вы не из разведки, слишком легко я вас обошел. Обыкновенный старикан-неудачник.
Василий Павлович перевел взгляд на Сергея и потянулся за стаканом воды. Руки предательски дрожали. Выпив немного, он еще раз осмотрел Сергея.
— Молодой человек... Или... быть может не такой уж молодой...
— Да и не то, чтобы человек.
Василий Павлович понимающе кивнул.
— Так как вас теперь называть?
— А разве есть разница? Что такое имя, Василий Павлович? Лишь несколько звуков, на которые мы привыкаем откликаться. Но за свою жизнь я накопил целую коллекцию этих звуков, можно складывать мелодию. Можете продолжать называть меня Сергеем.
— Хорошо, пусть так. Одного только не пойму, откуда вы узнали об объекте 17-02?
— Вселенная огромна. Главное уметь слушать, а также знать, с кем и где общаться. Далеко отсюда я узнал, что один безумец изобрел компактный излучатель потрясающей разрушительной мощи. Но вот незадача, прибор неработоспособный. Тогда я уже знал о вашем особом мире. А потом, —Сергей выдержал паузу, не отводя глаз от старика, — чтобы создать два прибора, способных вытащить излучатель и сохранить его рабочим, потребовалось около тридцати лет и немалые жертвы. Не только экономические, —ухмыльнулся кончиком губ Сергей, — но все оказалось бесполезно пока мне намекнули о… человеке, способном помочь. А он не только рассказал мне о вашей… организации, которая пустила корни во многих мирах. Он еще и подсказал, где искать того, кто увлекается изучением описаний объектов в мире-хранилище. Того, кто даже участвовал в приемке изобретения, ставшего объектом 17-02. И знаете, кто любезно поделился такой ценной информацией?
— Не имею даже малейшего представления, кто мог рассказать подобную чушь.
— Прекрасно, тем приятней мне будет его назвать. Йозеф Блат.
Лицо Василия Павловича почти не выдало его эмоций, но давление подскочило еще выше. Вдобавок под ребрами справа закололо. Веки непроизвольно дернулись. Старик старался сдержать эмоции внутри себя и только сжал покрепче челюсть. Но, похоже, эти незначительные изменения не ускользнули от Сергея, и он рассмеялся в голос.
— Вижу, что я не ошибся с выбором информатора. У меня хорошие источники. И, представьте себе, Йозеф сделал все это бесплатно. Чем-то вы его сильно обидели. Я это очень хорошо почувствовал.
Василий Павлович смерил юношу усталым взглядом и произнес едва дребезжащим голосом:
— Вижу, что вы основательно подготовили свой визит и уделили чрезмерное внимание моей пожилой персоне.
Сергей приподнял бровь и рассмеялся.
— Более чем. Я хорошенько изучил вас, прежде чем прийти сюда. Впрочем, все однотипно, классический вы винтик бюрократии, просиживающий штаны и щеголяющий старыми устоями.
Василий Павлович посмотрел на Сергея из-под своих густых бровей. Рубеж пройден, больше сдерживаться нет сил.
— Мои устои пусть и стары, но тем и сильны. В отличие от вас, выродков, мы трудились до последнего, —прошипел он, багровея. — Хватит разводить кашу, пристрели меня, наконец, и покончим с этим!
— Зачем такие меры, дорогой мой. Я почти получил излучатель. И мне будет гораздо приятнее сознавать, что вы всю оставшуюся жизнь будете жить с сознанием вины. А причины винить себя, уверяю, будут.
— Мразь… Зачем он вообще тебе нужен? Бредишь мировым господством?
— А почему бы и нет, — продолжал ухмыляться Сергей. — Устал я от прежней жизни. А эта штука, помноженная на мои связи, все быстро исправит. И с коммерческой точки зрения тоже очень выгодное приобретение. Для начала достаточно уничтожения пары планет. А после, когда все убедятся в действенности излучателя, а у меня на счетах будет круглая сумма, не понадобится даже им пользоваться. Страх от беспомощности и невозможности понять, где находится противник, сделает свое дело.
— Ну и скотина же ты! — произнес Василий Павлович и отвернулся в сторону окна. Там совсем стемнело. По стеклу ударили первые капли дождя. Сегодня на вечер обещали ливень. И он взял с собой зонтик. Похоже теперь он не понадобится.
— Василий Павлович, вы, кажется, торопитесь? Не переживайте, я скоро вас отпущу. Еще минут 10, и стабилизатор будет установлен на излучатель, а объект 17-02 переместиться ко мне в дипломат. А потом, пожалуй, мы даже с вами постреляем.
Лицо Василия Павловича все больше походило на переспелый томат. Ему хотелось сорваться в крик, но бы только развеселило его собеседника.
Сергей расплылся в улыбке.
— А знаете, зачем мелочиться. Я найду для вас местечко в космолете. Иначе, как мне наслаждаться вашими страданиями. Вот, точно! — щелкнул пальцами Сергей. — Мы чуть отлетим и испытаем это чудо техники на Земле.
— Мразь!... — только и смог прошипеть Василий Павлович.
Вдруг в дипломате на коленях у Сергея что-то щелкнуло, и загорелась невидимая до этого лампочка.
— Что же, вот и оно, первое мгновение моего триумфа, — сказал Сергей и посмотрел на дипломат. Руки дотронулись до застежек, вот-вот и изобретение окажется у него.
— И все же, вы слишком единоличны. Нет у вас коллективного духа и горизонта планирования.
Сергей поднял глаза. Василий Павлович сидел в кресле и с улыбкой смотрел на него. От предыдущих волнений и переживаний остались только капельки пота на лбу. Левая рука Василия Павловича лежала на столе. В правой он держал пистолет странной формы.
2.1
— Твой триумф закончился! Настало наше время!
— Ваше время? Пожалуйста, аккуратнее с дезинтегратором. Он весьма болезненно стреляет.
— Да, весьма. Поэтому не делай глупости. Сейчас ты передашь мне дипломат, и спокойно разойдемся.
— Василий Павлович, это устройство работает только в одном направлении. Излучатель невозможно будет отправить обратно.
Профессор расхохотался в голос. А когда от смеха по лицу покатилась слеза, он аккуратно вытер её рукавом левой руки.
— Ну и рассмешил ты меня! Вернуть назад… Ну уж нет, не для того я так долго ждал. Он решит все наши проблемы.
— Какие проблемы? Захотели сами заполучить мировое господство.
— Нет! Мы не такие, как вы — тракесы, полные индивидуалисты. Все делаете для себя, во всем ищете выгоду.
Василий Павлович заметил удивленный взгляд Сергея и то, как он тянется к своему оружию. Выстрел! Новенький пистолет разлетелся на множество частей.
— Не суетись, а то мощность увеличу. Удивился, что понял кто ты? Так легко распознать. Галстук поправляют многие, но ведь не зря вы их не носите из-за слишком чувствительной к давлению коже. Это был только первый маленький маячок. Спирт для тракеса не смертелен, и даже не вызывает опьянения, но при этом крайне неприятен. Вот и второй сигнал. Окончательно я тебя раскусил, когда начались расспросы об объекте 17-02. Я сказал, что на Земле не могли его изобрести, но ты не удивился тому, что существуют другие миры и расы.
Сергей от досады махнул рукой и стиснул зубы.
— С этого момента осталось только сесть поудобнее, чтобы легко открыть ящик с дезинтегратором.
— Но зачем весь этот спектакль? Почему вы меня сразу не остановили, если догадались?
— А зачем? Ты сделал то, что мне и нужно — достал излучатель.
— Что?! Так твоей целью с самого начала был он?
— Конечно. И я шел к ней уже не один десяток лет. Но изобретений, чтобы его достать все не появлялось, и я упорно ждал. Теперь мы освободимся и накажем всех виновных в геноциде!
— Вы это о ком?
— Плененные более сотни лет назад, остатки великой расы вкалывают на рудниках и осваивают колонии. В отличие от вас — единоличников, мы действуем всегда сообща и нам ценен каждый. И именно это использовали против моего народа, устроив геноцид. Но теперь мы сможем вернуться, и не просто вернуться! — Василий Павлович с треском ударил кулаком по столу.
Сергей вздрогнул. Он весь как-то побледнел и осунулся. От величественно суровых черт лица не осталось и следа. Он сжимал вспотевшими руками дипломат и смотрел куда-то вбок.
— Знаешь, сколько я потратил времени и сил, чтобы придумать его?
Сергей поднял глаза и недоуменно спросил:
— Кого его?
Василий Павлович улыбнулся. До чего же несмышлёная эта молодежь.
— А вы еще не догадались, мой юный искатель мирового господства?
— Да н-н-нет… — неожиданно Сергей стал заикаться. — Постойте… Хотите сказать, что это именно вы придумали объект 17-02?
Василий Иванович щелкнул пальцами, расплылся в еще большей улыбке и даже раскрыл немного руки для объятий. Только пистолет портил образ профессора, который радуется за успешную защиту диссертации своего лучшего аспиранта.
— Но как… Зачем? Откуда?! И здесь… Не понимаю…
— Сергей, зачем ждать и пытаться похитить неизвестно что, если можно создать самое лучшее и пугающее в мире оружие? Просто взять и сконструировать его. На самом деле система излучателя крайне проста. Единственное, чего ему не хватало — это энергетического кристалла. Но я знал о мире с нестандартными изобретениями. Мы с товарищем придумали объект 17-02, а вот стабилизатор и телепорт оказались выше наших сил, поэтому мне оставалось ждать, когда кто-нибудь догадается, как его вытащить оттуда. Мне удалось устроиться в Комитет и спокойно ждать вашего прихода.
Василий Иванович задумчиво посмотрел сквозь Сергея. Перед внутренним взором пронеслись картины далекого прошлого.
— Периодически распространяю слухи об объекте, чтобы нашлись такие умники, как вы, мой дорогой. Те, кто жаждет власти и наживы, но при этом еще и думает головой.
— И вас никто не раскрыл?
— А кто это сделает? Я заслуженный деятель науки, действительный член всевозможных академий. И не только на Земле.
— Но ведь такая жизнь… Как у вас получилось, так долго ждать?
— Поколение другое, Сергей. Не нынешнее, — усмехнулся Василий Павлович, — мы знаем, как достигнуть цели и понимаем, что другого варианта кроме как упорный и продолжительный труд не существует. Это вы вот. Услышали откуда-то, размечтались, придумали и хотели сразу на готовое. Нет. Вам бы, Сергей, выждать еще и потихонечку подходить. Тогда может, что и выгорело. Что ж, план провалился. Сколько осталось ждать?
— Вы о чем, Василий Павлович? — приподнял бровь Сергей.
— Хватит уже юлить, любезнейший. Сколько осталось до перемещения объекта 17-02?
— Василий Павлович, но вы же сами сказали, что не существует устройств, которые могли бы этот объект перенести.
Лицо Василия Павловича раскраснелось, жилка у виска набухла, челюсть сжалась. Как же его начала раздражать эта неуместная бравада. Но он не закричал, а на выдохе произнес, указывая на дипломат:
— Сколько времени?
— Да уже девятый час пошел, — продолжал улыбаться Сергей.
Не успел он закончить, как соседний с ним стул с треском вспыхнул и развалился на части. Василий Павлович перевел дезинтегратор с останков казенной мебели на Сергея.
— Сколько?
— Да вы так не волнуйтесь. В вашем возрасте, еще и на Земле — это вредно.
Василий Павлович пристально смотрел на Сергея. Это был пронзительный и очень живой взгляд. От доживающего последний отрезок жизни, уставшего и скучающего старика ничего не осталось. Куда-то делась легкая улыбка и милая полнота лица. Создавалось ощущение, что даже морщин стало меньше.
Сергей перестал улыбаться. Он опустил голову вниз, посмотрел на дипломат, расхохотался. Василий Павлович остолбенел от неожиданности и даже решил, что возможно слишком напугал Сергея, из-за чего тот немного тронулся.
— Эй, хватит… Хватит я сказал!
Сергей вытирал одной рукой слезы, другой пытался удержать на коленях дипломат, содрогаясь при этом от неуемного хохота.
— Васи… Васил… Василий Павлович... Ох.. Ха-ха! Простите меня, но так давно не смеялся.
Он почти успокоился, смахнул последнюю слезу и задорно посмотрел на оторопевшего профессора.
— Вот, вы недавно все молодежь ругали, труд расхваливали. Да вот только молодежь-то вас обошла.
— О чем это ты?
— Так ведь нет никакого стабилизатора и телепорта. Нету!
Василий Павлович нахмурился.
— Ты меня за нос водить пытаешься? Я же видел чертежи, да и чемодан твой….
Не переставая улыбаться, Сергей резко швырнул дипломат в сторону дезинтегратора. Затем прыгнул вперед на руки и, оттолкнувшись ими от пола, перелетел стол ногами вперед.
Раздался выстрел, покореженный, но не рассыпавшийся, дипломат влетел в руку Василия Павловича. В тот же миг в грудь ударили ноги Сергея. Старик отлетел на метр и грузно упал на пол, выронив пистолет.
2.2
Сергей поднял оружие и отключил батарею. После подошел к Василию Павловичу и помог ему подняться на ноги.
— Вы меня извините, Василий Павлович, — отряхивая его от пыли, сказал Сергей. —Понимаю, годы уже не те. Но ситуация обязывала.
— Ах ты! — закашлялся профессор, схватившись за грудь. — Вот ведь приложил, сволочь. Может еще и ребра ломал.
— Сомневаюсь, я пытался работать мягко.
— Мягко…
Старик одернул руку, за которую придерживал его Сергей и подошел к столу. Налил себе воды и залпом осушил стакан. После этого сел в кресло и уставился в потолок.
Тем временем Сергей, перевернув стул спинкой вперед, сел на него и задорно посмотрел на собеседника.
— Ну, вот и всe! Заставили меня сегодня понервничать.
Сергей взял графин и наполнил стакан для Василия Павловича.
— Честное слово, я вас не обманул. Не существует стабилизатора. Все эти чертежи, да вообще все, утка, наживка. Помните может, как в старом земном фильме — «ловушка для дурака». К сожалению, в роли дурака сегодня вы. Впрочем, вижу, что все уже поняли… Восхищаюсь вами, Василий Павлович. Еще полминуты назад строили свои планы, а тут раз, и во всем разобрались.
Василий Павлович сидел тихо. Грудь болела при каждом вдохе. Рука, куда попал необычно прочный дипломат, начала приходить в себя. Старик ухмыльнулся про себя. Должно быть со стороны он представлял собой странное зрелище. Если вместо потертого твидового костюма надеть спортивную форму «Динамо», то его нельзя было бы отличить от уставшего пенсионера, сознающего свое бессилие изменить что-то в мире. А это подкашивает сильнее подагры, панкреатита и остеохондроза.
— Да на вас лица нет, мой дорогой профессор. Не переживайте так! Почему же вы молчите, не возмущаетесь?
— Зачем, Сергей? — тяжело выдохнул Василий Павлович, так и не посмотрев на своего собеседника. — Зачем ты это делаешь?
Сергей, как будто ждал этого вопроса. Он резко встал со стула и начал говорить, расхаживая по комнате.
— Василий Павлович, это ведь гениальная операция! Вы ведь согласны? Да, да операция. Ах, забыл формальность, — Сергей дотронулся внешней стороной ладони до лица, сокрушаясь о своей забывчивости. Затем достал из внутреннего кармана удостоверение, и на вытянутой руке показал профессору.
— Служба межгалактической безопасности, капитан пятого отдела по особо важным делам Ршатра Кхеш, — четко поставленным голосом, как заклинание, произнес Сергей.
— И знаете что? Вам конец, Василий Павлович. Да, да. Именно так. Я несколько лет готовил эту операцию. Собирал обрывочную информацию по объекту 17-02. Даже не обрывки, а несчастные крупинки. Потом десятки путешествий по вашим коллегам. Попытка отыскать того, кто знает об объекте, того кому известен его создатель. Информации почти ноль. Но у меня получилось. Йозеф хорошо помог. Но мне были нужны прежде всего ваши мотивы. Без них доказательства только косвенные. Небольшой спектакль. Люблю, знаете ли театр. И вот теперь все ясно, месть за геноцид — весьма серьезный повод. Я закрыл это дело!
На последних словах Сергей в восторге сжал руку в кулак. На лбу у него выступил пот, руки дрожали. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. Когда он посмотрел снова на Василия Павловича, то это был не прежний Сергей. Проникающий насквозь взгляд с беззлобной беспощадность уставился на старика.
— Не буду вдаваться в подробности, пожалуй, вы их знаете. Церемониться не станут. Тюрьма… вряд ли обычная. Скорее всего Аршсинг. Впрочем, учитывая ваш возраст и регалии, не переживайте, — Сергей оперся на спинку стула и наклонился ближе к Василию Павловичу, — вы там долго не протяните.
Профессор не смотрел на Сергея, а лишь нервно постукивал пальцами по ручкам кресла. Ему уже все безразлично. Это не просто провал в шаге от победы, это конец всему.
— Но мне больше всего нравится то, что вы вдобавок опозорите свою расу, уж не знаю, как она там зовётся, и лишний раз подтвердите мысль, что геноцид, возможно, был необходим. Кто знает, какое оружие вы бы создали?
Василий Павлович смерил Сергея тяжелым взглядом и крепко сжал ручки кресла.
— Дрянь! — произнес он.
— Не стоит переходить на личности, Василий Павлович. Я не создавал объект 17-02, способный уничтожать целые планеты. Знаете что? Вы мне чем-то нравитесь. Ну, правда. Борец за справедливость, терпеливый ученый, готовый ждать в какой-то дыре годы. Вы мне очень симпатичны. Но сделать я ничего не могу. Абсолютно. Служебный долг.
Сергей отвернулся от Василия Павловича и хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ах, как же я забыл про отчет. Выходит, что формально финальная стадия операции еще не началась. А ведь это меняет дело.
Он повернулся и посмотрел на Василия Павловича. Теперь это был взгляд хищника, желающего не только насладится добычей, но сделать это красиво и жестоко.
— Последние годы нам сокращают финансирование, Василий Павлович. Приходится вертеться, как получается. И знаете, я мог бы вам немного помочь. И никаких данных, порочащих вас, не останется. Конечно, я бы все равно рекомендовал покинуть данное заведение, но в остальном никаких ограничений накладывать не буду. Свобода и жизнь за маленький пустяк.
— Что тебе нужно, Ршатра.
— Всего ничего, Василий Павлович, всего ничего. Мне нужен пустячок, бессмыслица, научный оксюморон. Чертежи и все данные на объект 17-02. Ой, не пытайтесь делать вид, что их не существует. Вы бы не уничтожили их, а скорее бы просто спрятали свое детище. Ведь так, Василий Павлович? Уверяю, вам стоит согласиться.
— Зачем? Сделать ничего не получится. Источник энергии не найти.
— Отлично. Рад, что и вы признаете бессмысленность моих изысканий. Но все же. Мне дороги эти данные…, как воспоминания. А отдельным личностям они будут интересны по другим причинам, что позволит материализовать мои воспоминания в более выгодной форме. Не только вы любите необычные изобретения. И источники энергии бывают не такими мощными, а даже процента мощности уже достаточно для начала великих дел. Решайте, Василий Павлович, и не затягивайте.
Под пристальным взглядом Сергея, старик почувствовал себя загнанным зверем, добычей, с которой, чувствуя полную уверенность в сытном пиршестве, играют перед окончательным смертельным броском. Но ведь жертва еще имеет шанс, особенно, если выйдет за рамки привычного.
— Какой взгляд! А! Вот это потрясающе! Вы талант, Сергей! Первоклассный актер! Почему вы не пошли в театр? — вдруг разразился восхищенными тирадами Василий Павлович. Казалось, что от усталости и след простыл. Он вновь стал моложе лет на двадцать.
— Как же я сразу не догадался, старый дурак! Думал, очередной горе-изобретатель пожаловал. А как ловко ты провел меня со стабилизатором? Ведь это талант! Я многое повидал и скажу, он у тебя есть. Да и сейчас, я уж было думал, что дела совсем плохи. А тут раз и предложение заманчивое. Браво, Сергей! Вот только одного я не могу понять, как в межгалактическую безопасность занесло такого ублюдка, как ты?
— Эй, полегче с выражениями, Василий Павлович. А не то я и обидеться могу.
— Да обижайся сколько тебе влезет. Чертеж объекта 17-02 есть только у меня. А тебе он, похоже, ой как нужен. А ведь ты ублюдок и есть. Пользуешься положением, вымогаешь ценную информацию.
— Мне больно вас слушать, Василий Павлович. Ничего я не вымогаю. Увидев ваше тяжелое положение, я только предложил помощь. И поймите, вы гораздо больше заинтересованы в сотрудничестве со следствием, чем в подобном раздражении лица при исполнении.
— Какие слова пошли! Какие обороты! Сергей, еще раз браво. Вы мне, право, доставляете огромное удовольствие, щекочите мои старые нервы. Вроде при исполнении, но при этом продажны до глубины души. Это потрясающе, такого еще не встречал. Вы действительно меня поразили.
Сергей пристально посмотрел на Василия Павловича:
— Не дури, старик, хватит! Где чертеж?
Василий Павлович улыбнулся и сказал:
— Он у меня тут! — он постучал указательным пальцем по виску.
— Время есть, рисуй!
Василий Павлович пожал плечами, и достал из ящика карандаш и листок бумаги. Положив перед собой листок, он начал что-то усердно рисовать, при этом поясняя свои слова.
— Вот линия энергообеспечения. Вот здесь у нас внешний контур. Так, временная кривая, — бормотал под нос профессор и вырисовывал линии.
Сергей размеренно ходил по комнате и разглядывал её небогатый антураж. Как же живучи такие вот кабинеты. Причем на абсолютно разных планетах, в разных галактиках. Ничто не может изменить их интерьеры и обитателей.
— Ну что? Все готово?
Василий Павлович сделал последний штрих и, улыбнувшись, посмотрел на Сергея.
— Абсолютно! Но прежде, мне нужны гарантии того, что всякое преследование прекратится, а я получу пятьдесят процентов от стоимости продажи.
Сергей высоко поднял бровь.
— Пятьдесят процентов?! Свобода, вот бесценная награда.
— Награда хороша, но и вам хочется не меня посадить, а получить чертеж. Здесь пока не хватает одной маленькой, но важной детали. А посадить меня — на это еще время уйдет. И доказательства слабые.
На секунду Василий Павлович заметил в глазах Сергея злобный огонек, который, впрочем, тут же погас. Как и многие представители его поколения, соображал Сергей быстро.
— Что же, Василий Павлович. Думаю, как изобретатель столь необычной машины, вы заслужили награду. Двадцать процентов. Без торга.
Василий Павлович растекся в улыбке.
— Что же вы, мой дорогой, сразу-то не сказали? А ломали здесь комедию. Вот так по-деловому все быстрее бы решили. Напишите мне гарантийное письмо, дескать я вывел вас нас создателя самого разрушительного ручного оружия, способствовал следствию и помог уничтожению любых данных о нем. За что мне полагается вознаграждение, сколько там будет эти ваши двадцать процентов? И оплачивая пенсия. Да, подпись со штампом не забудьте.
Скулы у Сергея дернулись, но, не говоря ни слова, он сел на стул, взял лист бумаги. Писал он размашисто и быстро. Перечитав текст, он подписал бумагу. После достал из нагрудного кармана маленький футляр с печатью и поставил оттиск синими чернилами, присыпав его порошком.
Демонстративно сдув абсорбент чернил, Сергей протянул бумагу Василию Павловичу. Тот внимательно её прочитал и убрал в ящик стола.
— Что же, благодарю вас..., Сергей. Право дело, затянули Вы с этим, но хорошо то, что хорошо кончается.
— Чертеж!
— Пожалуйста-пожалуйста! Не будьте столь нетерпеливым.
Василий Павлович быстро дорисовал что-то и протянул чертеж Сергею. Тот сразу принялся его рассматривать.
— Так просто? Всего несколько листов? Это он, объект 17-02?
— Поживете с мое и поймете, что зачастую во главе самых совершенных вещей, стоит простота, — широко улыбнулся Василий Павлович.
Сергей с недоверием посмотрел на очередную улыбку ученого.
— Что случилось, Василий Павлович? Десять минут назад вы были абсолютно в другом состоянии. Нарисовали мне здесь какую-то нерабочую модель? Или того хуже, саморазрушающееся устройство? Хорошенько подумайте, прежде чем что-то делать, иначе не ручаюсь за ваше здоровье и жизнь.
Профессор заулыбался еще сильнее, казалось, что он расцвел. В его сознании мелькнула мысль, что должно быть, так выглядит старое засохшее дерево, через много лет вдруг покрывшееся листвой.
— Молодой человек, о своем здоровье я позабочусь сам. Чертеж абсолютно точный и ловушек в нем нет никаких. Меня больше волнует, что вы будете с ним делать?
Сергей поднял с пола покореженный дипломат и положил в него чертеж.
— Думаю, он попадет в надежные руки и послужит нужному делу, Василий Павлович. А теперь пришла пора откланяться.
Сергей одернул полу пиджака, пригладил волосы. Затем немного церемонно кивнул головой и щелкнул каблуками.
— Неужели уходите? Оставайтесь, куда торопиться? — встал во весь рост и произнес Василий Павлович.
— К чему все это притворство и наигранная любезность? Вам нужно отдохнуть. Дождаться своих процентов от сделки, — сказал Сергей и пошел к двери.
У самого выхода он замер и в очередной раз хлопнул рукой по лбу.
— Сергей, вы повторяетесь. Стоит поработать над разнообразием деталей, а то мне становится уже скучно.
Сергей, казалось, не заметил колкости:
— Как же я мог забыть? Отдохнуть не получится. А жаль, ведь в таком возрасте отдых жизненно необходим.
— Это уже похоже на угрозу. Но мне казалось, что все вопросы закрыты.
— Нет, ну что вы, нет, — Сергей замахал рукой. — Никаких угроз. Я держу данное слово, да еще и скрепленное печатью, никаких лишних упоминаний в отчетах. Двадцать процентов я тоже переведу…
— Но вот незадача, — сочувственно развел руками Сергей. — Кроме меня к вам есть вопросы еще у одного господина. К сожалению, он не столь деликатен и обходителен как я, пусть и знает вас гораздо дольше.
Сергей посмотрел на часы, поцокал языком и еще раз кивком попрощался с Василием Павловичем.
— Что же, мне действительно пора, и так заставил Йозефа ждать, — сказал Сергея и открыл дверь.
В проеме стоял пожилой подтянутый мужчина с гладковыбритым и ухоженным лицом. Костюм его был идеально выглажен, а на носках туфель отражались кабинет и Сергей. В руках он держал браунинг. На лице замерла довольная ухмылка. А взгляд показался Василию Павловичу решительным и жестоким.
— Ну вот, наконец-то я здесь, Сангри Кван, — прохрипел Йозеф, взводя курок.
3
В ночной прохладе улиц по асфальту мерно постукивали капли дождя. Большинство из тех, кто торопился и спешил по делам, уже успокоились и вернулись по домам. Но прийти в себя после безудержной дневной гонки за ночь невозможно. Завтра они проснутся, и снова вольются в поток повседневности, вырваться из которого и вернуться в себя с каждым годом все сложнее. Мысли о вечном и желание все изменить будут появляться вновь и вновь, играя роль успокаивающих разум декораций. Но пока город заснул. Стихли запоздавшие машины и только дождь гулял по тускло освещенным ночным улицам.
Если бы кто-то оказался сейчас рядом со зданием комитета, то изрядно бы удивился, что в одном из окон до сих пор горит свет. От здания отъехал небольшой грузовик и растворился в дождливом сумраке.
— Все, шабаш, — выдохнул Йозеф и выпил залпом стакан с водой. От прежнего лоска почти не осталось следа. Костюм измят, лацкан пиджака надорван, в рубашке недоставало пуговиц. На правой скуле красовался большой синяк, губа разбита.
Йозеф налил еще воды и также быстро опустошил очередной стакан. Окинул взглядом комнату. Нафталиновый уют исчез. Стол перевернут, двери шкафа разбиты, стекла выбиты. Борьба не прошла бесследно.
— Говорил же ему, все, кранты. А он, — Йозеф вздрогнул, — Совсем остервенел. А ведь вроде все логично расстолковал. Вот как он понял-то, что пистолет у меня не боевой.
Йозеф потрогал губу и болезненно поморщился.
—Теперь еще неделю в люди не выйти. Хорошо, хоть ребята из межгалактической вовремя подоспели.
— А что поделать, возраст у тебя не тот, чтобы бороться, Йозеф. Это тебе не двести лет назад саблей махать.
Йозеф вновь поморщился.
— Ничего, еще лет сто повоюем. Сам-то тоже хорош, Сангри. Споткнулся на обломках стула, в шкаф головой влетел.
— Так это я в полете думал его схватить. Немного свой вес не рассчитал, —полушутливым тоном сказал Сангри Кван, разводя руки в стороны.
— Хорошо, что к нему на помощь никто не пришел, иначе не одолели бы.
— Да и не пришел бы к нему никто, поколение не то. Одиночки они, индивидуалисты, уверенные в своих силах. Нет в них общности и чувства локтя.
Морщинки в уголках глаз Йозефа стали чуть больше и он, погружаясь мыслями в прошлое, расплылся в улыбке и посмотрел на друга.
— Твоя правда, Сангри, или как тебя, Василий Павлович, другие они. Вроде и расчетливы, и сообразительны, да вот только не понимают, что сообразительность группы в сумме будет больше её количества.
— Да уж. Знаешь, что-то в этот раз я устал, — произнес Василий Павлович и поднял опрокинутый стул.
— Возраст. Да, и задержались мы тут.
— Помочь ведь тоже надо было, а то ребята из МГБ совсем с ног сбились, пытаясь вычислить, кто из своих данные на сторону продает. Очень уж замаскировался хорошо.
— План добротный. Долгий. Но хороший. Ведь не мог он не клюнуть на объект 17-02. Вот только не понял, зачем весь этот спектакль про геноцид и вендетту?
Василий Павлович подошел к своему креслу, смахнул пыль и медленно опустился в него.
— Мне нужно было его проверить и расшатать. Как я и думал, знаний истории галактик у него толком нет, иначе бы понял, что никакого геноцида не существовало. Когда я увидел, что он принял все за чистую монету, то дал ему еще один повод для моего шантажа.
— Но почему его сразу не схватить?
— Оснований ведь не было. Он до последнего не выдавал своей истинной цели. И мне пришлось устроить психологические качели, чтобы расшатать его и вывести на чистую воду. Да и в качестве доказательства мне была нужна подписанная им бумага.
— Но он ведь мог тебя застрелить, а документ уничтожить.
Василий Павлович немного задумался, вспоминая произошедшее, мотнул головой и медленно произнес:
— Не тот характер. Он любит делать грязные дела чужими руками. К тому же я сразу положил документ себе в ящик.
Йозеф усмехнулся и кивнул, все понимая.
— Все-таки протащил сюда телепорт, старый хрыч… Прям в МГБ?
— Да, сразу в штаб, так что бумага там оказалась быстрее, чем Сергей смог удовлетворить свое честолюбие. Здесь Любочка помогла и, — Василий Павлович взял последний огурец с тарелки, — её огурчики. После просьбы о них, она должна была послать срочный сигнал в штаб, чтобы те были наготове. Кстати, твоя догадка о том, что он траксен, оказалась кстати. Я сразу заставлял себя думать и чувствовать иначе. Причем старался, не притворятся, а по-настоящему переживать эмоции. Тем более, что я толком не знал, насколько у него развиты расовые способности к восприятию эмоций и чтению мыслей. Благо, что на среднем уровне. Без твоего предупреждения было бы сложнее.
Йозеф одобрительно кивнул.
— Все предусмотрел. Вот только для меня выбрал скучную роль. Все это время распространять слухи о 17-02, тебе и нашем конфликте. Единственное, никак не пойму, почему ты решил выбрать именно объект 17-02?
— Понимаешь, Йозеф, безумцев много. Талантливых в том числе. Перемещающее устройство вполне могло стать реальностью. А сверхзвуковая картофелечистка, попади она не в те руки, вряд ли смогла бы серьезно навредить.
Йозеф понимающее кивнул, подошел к окну и задумчиво сказал:
— Пора нам обратно, и так уже смена лишних пять лет ждет.
— А я надеюсь вернуться, уж больно здесь хорошо. Да и к этому телу привык.
— Ничего не поделаешь. Нам еще после сменщиков все разгребать. Представить страшно, сколько там набралось объектов из-за чудо-изобретателей.
Василий Павлович с тоской оглядел кабинет, который стал для него новым домом. Поправил покосившийся стол:
— Как думаешь, мы сюда еще вернемся?
— Ага, держи карман шире.
— Может в следующую смену, лет через сорок. Таких огурчиков я нигде больше не ел, —произнес Василий Павлович и улыбнулся.