А может завтра

Марк

 

Тепло... Как же давно я его не чувствовал. Пальцы едва коснулись лица Евы, а затем медленно начали расчёсывать её густые каштановые пряди.

— Не на войну ведь еду. До зонда и обратно. Всего пара часов. Я попытался наклониться и посмотреть жене в глаза, но она только сильнее прижалась к моей груди.

— Ну, не виноват я, что ты с собой бурю привезла. — А может, завтра?

— Не могу.

Ева вздохнула и посмотрела с такой печалью и смирением, что я ощутил себя последней сволочью. И как у женщин получается так легко переворачивать всё с ног на голову?

— Не обижайся, скоро вернусь, — я поцеловал жену в плечо и слез с кровати.

— А я и не обижаюсь, — прозвучал в спину «контрольный выстрел». Всё, теперь я точно сволочь.

У стенки жилого модуля вольготно растянулся центаврианский хорек.

— Крис, ты остаёшься за главного, — попытался я разрядить обстановку, но он даже усами не пошевелил.

Вот мелкий гадёныш! Изображает, что за три года забыл мой голос. Ладно, вернусь — поговорим по-мужски.

Перед тем, как войти в шлюз, я обернулся. Ева сидела на кровати и листала планшет. В мою сторону она подчеркнуто не смотрела. Что ж, хотя бы удалось подготовиться к ее приезду. Прибрал весь жилой модуль, рассортировал технику нелегалов, которую отдали на ремонт, даже посуду помыл. Надеюсь, мне это зачтется.

В техотсеке я поплотнее сгреб к стене разную мелочевку, надел скафандр и вышел наружу.

Нарастающий ветер поднимал облака серой пыли. Вдалеке на севере сквозь пылевую завесу проглядывало местное солнце. Надо бы поторопиться.

Я быстро обошел жилой модуль по периметру, проверил крепления и датчики. В общем-то, электроника сама должна справляться и оповещать об изменениях и опасностях, но так мне спокойнее.

Вездеход откликнулся мерным урчанием двигателя, когда я включил приборную панель. Дорога до зонда простая, без ущелий и скал — можно ехать и на автопилоте. Но сегодня я перевел управление в ручной режим и рванул вперед — хотелось поскорее разобраться с делами и вернуться к жене.

Постепенно равнина сменилась холмами, и из-под поверхности в свете прожекторов стали появляться полупрозрачные кристаллы ландия. От мелькающих отсветов на гранях кристаллов на душе стало противно. Вахта длиной в бесконечность: три года без Евы, если не считать голографического транслятора, постоянные ремонты и разъезды. И всё из-за этой дорогущей дряни — местного «льда», оказавшегося отличным источником энергии. Впрочем, были и приятные моменты. Механик в колониях — человек уважаемый. Да и в поселениях у нелегалов всегда подворачивалась какая-нибудь халтурка.

До зонда оставалось совсем немного, а за бортом уже ничего не было видно. Бури стали большой проблемой последнего года. Песок забивался в самые укромные узлы, быстро выводя технику из строя. Приходилось устанавливать защитные чехлы на время непогоды. Говорили, что ученые нашли связь погодных аномалий с крупными залежами ландия и проводили какие-то специальные исследования. Но это уже без меня. Еще пара недель и домой. И как только Ева меня дождалась? Теперь денег хватит, чтобы купить приличный дом на Проксиме, или даже на Земле, и заняться не такой пыльной работой...

Правая половина вездехода резко подскочила. Хорошо, хоть компенсаторы спасли от переворота на крышу.

— Вот зараза!

Навигатор показывал, что почти прибыли на место, осталось метров пятьдесят. Я попробовал снова запустить вездеход, но его стало ощутимо вести. Пришлось остановиться. Поломка нашлась быстро — вышел из строя правый гиростабилизатор. Дрянная, конечно, поломка, но не критичная. Вот только запчасть осталась в жилом модуле. Ладно, сначала разберусь с зондом, а потом буду думать, чем временно заменить тройник. Я вышел наружу, отстегнул от вездехода сложенный чехол и направился к цели.

У зонда песка было не так много, как на равнине. Огромные кристаллы серо-голубого «льда» высотой в десять-пятнадцать метров частично защищали его от сильного ветра. И сейчас они едва заметно светились — впервые на моей памяти! Это что, оптический эффект из-за сильной бури? Не помню, чтобы кто-нибудь о таком рассказывал.

Я поспешно запустил диагностику на зонде. И, похоже, не зря. Датчик излучения ландия показывал цифры, которые в несколько раз превышали заявленные стандарты! Сразу вспомнился Тощий Элвис — главврач из поселения, и его дежурная фраза: «Работа с ландием абсолютно безопасна для здоровья». Ну-ну! На всякий случай, я проверил все показания на скафандре. Жизнеобеспечение в порядке, температура «за бортом» чуть ниже обычного — минус семьдесят, радиация в приделах нормы, остальные показатели тоже. По-хорошему, нужно отправлять запрос на центральную станцию, дожидаться спецбригаду или снимать датчик с зонда и везти туда. Передо мной сразу возникли расстроенные глаза Евы. Нет, родная, не смотри на меня так. Съезжу в другой раз. К тому же, пока погода не наладится, до этого зонда все равно никому не будет дела. Но связаться со станцией надо.

— Канонир, это Марк, прием. Канонир…

Что за ерунда?! Мало того, что бури стали частым явлением, так теперь они еще и связь обрубают! Ладно, пока законсервирую зонд, а сообщение отправлю из вездехода или жилого модуля.

Мне вдруг стало легко, словно камень упал с плеч. Я закрыл глаза и увидел Еву. Какая всё-таки у нее гладкая кожа и мягкие волосы. И запах. Я и забыл, как она сладко пахнет...

Так, хватит мечтать. Надо накрыть зонд, и скорее к жене — воплощать фантазии в жизнь. Я подошел к чехлу и поднял его. Вернее, думал, что поднял. Мои руки неожиданно прошли сквозь материю. Я попытался взять чехол снова, но он так и остался лежать на месте. Ударил ногой — и чуть не упал, не встретив сопротивления! Голова закружилась, и я осел на землю рядом с одним из светящихся кристаллов ландия…

 

 

Ева

 

Господи, как же холодно! Я убрала планшет и поглубже закуталась в одеяло. С момента приезда прошло меньше суток, а я уже тихо ненавидела эту планету.

Проксима — та еще дыра, но в сравнении с Ландом там настоящий оплот цивилизации! Нормальные города, дома, транспорт. И не надо каждую секунду ждать, что над тобой лопнет «потолок» или загнется система жизнеобеспечения. Как Марк мог три года прожить в этой халупе, гордо именуемой жилой модуль?! По галасвязи муж всегда говорил, что здесь комфортно и безопасно. Мол, не волнуйся, это не какая-нибудь «времянка», а высокотехнологичный жилой комплекс, созданный специально для условий планеты. Ну-ну. Зато теперь могу оценить всю иронию поговорки — «с милым рай и в шалаше».

— Крисси, ц-ц-ц, иди сюда, — позвала я хорька.

Крис тут же поднял мордочку и серой пушистой стрелой запрыгнул ко мне на кровать. Ластясь, просунул голову под руку, обнюхал раскрытую ладонь.

— Кушать хочешь? Я тоже. Тогда нечего разлеживаться — пора вставать!

Первые проблемы возникли практически сразу. Вчера по приезду Марк провел мне краткую экскурсию, а дальше… Дальше у нас были дела поинтереснее, чем изучать устройство санотсека или кухни. И сейчас мне это аукнулось.

Жилой модуль напоминал цветок: большая «сердцевина» и три «лепестка» по бокам, разделенные внутренними шлюзами. В центральном отсеке находились кухня, системы хранения и большая самодельная кровать. Еще здесь были приборы, постоянно помаргивающие и попискивающие, но к ним я старалась лишний раз не приближаться. А в трех малых «лепестках» — санитарный блок, техотсек и спальная зона, которую мой неугомонный муж переделал под мастерскую. Но, что меня больше всего удивило, на столе и бывших спальных полках лежало несколько кристаллов ландия. Господи, их-то зачем Марк сюда притащил? Коллекцию, что ли, собирает? Или контрабанду?

Для начала я не смогла запустить подогрев воды в душевой кабине. Может, надо программировать работу санотсека с центральной панели? Или Марк ездит мыться к соседям? С него станется — он в быту неприхотлив. Пришлось ополаскиваться, скрепя зубами от холода.

В шкафу, куда Марк вчера небрежно закинул мою сумку, хранилось всё вперемешку: одежда, инструменты, куча тряпок. Достала теплые штаны и самый толстый свитер — хоть немного согреюсь.

В холодильной камере долго смотрела на банки технической смазки, расставленные вместе с продуктами. Интересно, может у меня муж успел стать киборгом, а я и не заметила? Хорошо, хоть вся еда в герметичных саморазогревающихся упаковках. Взяла себе порцию макарон с мясом, насыпала корм Крису…

Когда Марк подписал контракт с горнодобытчиками Ланда, мы разругались в пух и прах. Да, ему обещали золотые горы, но три года без возможности обнять, поцеловать, даже просто подержаться за руки — это невыносимо! Приезжать на побывку муж не мог, а моя работа не предусматривала долгих отпусков. Только три года спустя появилась возможность увидеться. Я наконец-то закрыла большой проект, и Марк предложил провести оставшиеся две недели до окончания вахты у него. Каких только чудес он мне не наобещал: каньоны голубых кристаллов, северные сияния, ярче и красивее, чем на Проксиме. Но самое главное, мы две недели были бы совершенно одни! Практически второй медовый месяц.

И вот, не прошло и суток от «медового месяца», а муж уже умотал к своим любимым железякам!

Я закинула пустой контейнер из-под макарон в утилизатор и глянула на часы. Как-то уж очень долго Марк не возвращается. Он же обещал до зонда и обратно!

Снаружи жилого модуля разыгралась нешуточная буря. Корпус мелко вибрировал и покачивался, отражая напор ветра. Гудение приборов усилилось, но не могло заглушить скрежет песка по обшивке. И где-то там, сквозь ледяную стихию сейчас должен ехать Марк. На Проксиме я сумела подавить в себе постоянное волнение за мужа, но сейчас оно разыгралось с новой силой. Надо с ним связаться, узнать, всё ли в порядке. На центральной панели с горем пополам нашла коммуникатор:

— Марк, ты слышишь меня? Ответь. Это Ева… Марк, я уже начинаю волноваться!

То ли я что-то неправильно делаю, то ли из-за бури связь не работает, но даже соединение не проходит.

Так, отставить панику! Муж три года прожил на этой планете. Он опытный специалист. И потом, уж кто-кто, а Марк всегда знает, что нужно делать, если случается что-нибудь непредвиденное. За это его и люблю.

Я попыталась отвлечься от тревожных мыслей, но тут мое внимание привлек Крис. Похоже, волнение передалось и ему. Он суетился, дергал мордочкой, как будто что-то искал. Я подхватила хорька на руки и попыталась успокоить:

— Крисси, маленький мой, что случилось? Тебе тоже страшно?.. Ай!

Боль от укуса оказалась неожиданной. Мелкие ранки на указательном пальце сразу наполнились кровью.

— Вот черт! Да что на тебя нашло?!

Хорек заверещал, с силой вывернулся из рук и нырнул куда-то в сторону спального отсека.

— Крис, стой! — закричала я и кинулась за ним.

В следующую секунду всё произошло одновременно: модуль ощутимо качнуло, раздался громкий хлопок, грохот, заложило уши и меня сбило с ног ударом в спину. С полок попадали мелкие вещи. От удара болела голова, двоилось зрение. Держась за край ближайшей полки, я медленно встала и огляделась. Открытие было ужасающим! Наглухо запечатанный внутренний шлюз отрезал меня от центрального отсека. Воздуха хватало, но мне вдруг стало трудно дышать. Я в панике обернулась и вдруг увидела отражение Марка в одном из больших кристаллов ландия…

 

 

 

Марк

 

Я сидел на земле около зонда и пытался разобраться в случившемся.

Первая мысль — что-то не так с системой фильтрации воздуха в скафандре. Ядовитые газы в атмосфере могли подарить вполне реалистичные галлюцинации. Проверил — датчики ничего не фиксируют. Ладно, что тогда? На меня как-то подействовало свечение ландия? Но ведь ни на одной медкомиссии не говорили о последствиях облучения! Если бы кристаллы были опасны для человека, ходили бы слухи. По крайней мере, среди нелегалов. В любом случае, нужно срочно возвращаться к вездеходу, чтобы связаться со станцией и предупредить Еву.

Пыль была уже повсюду. Огромные облака из мелких камней и песка метались из стороны в сторону, стирая ориентиры. Почему-то никак не удавалось поймать сигнал вездехода, и это уже пугало. Пятьдесят метров — кажется немного. Но в такую бурю не видно даже собственных вытянутых рук. Если бы не светящиеся кристаллы и не включенные на вездеходе прожекторы, пришлось бы блуждать часами.

Наконец, показался силуэт машины. Я попытался дистанционно открыть люк, но команда не прошла. Что за ерунда? Рычаг заело? Но с каждой секундой я всё отчетливее понимал, что моя проблема намного серьезнее, чем барахлящяя техника. Я медленно протянул руку, чтобы коснуться вездехода, почувствовать сквозь его шероховатую обшивку. В сантиметре от нее моя ладонь остановилась. Заставить себя сделать следующее движение оказалось невыносимо тяжело. Сложнее было только признаться Еве в своих чувствах.

Выдох. Кажется, все нормально, дотронулся. Или нет? Дыхание сбилось, закололо сердце. Да полно, какое сердце?! Есть ли оно теперь у меня?! Вокруг бушевал пылевой смерч, светились кристаллы ландия, а я, как дурак, стоял у вездехода с наполовину ушедшей внутрь рукой. Вот, холера!

Неожиданно пришло осознание, что буря не доставляет мне никакого дискомфорта. Ветер не сбивал с ног, а песок и камни, не встретив сопротивления, пролетали насквозь. Получается, излучение подействовало только на меня, а чехол и вездеход не затронуло? В чем разница? В том, что я — органика, а они нет? А как же скафандр? Подчиняясь не до конца сформировавшейся мысли, я достал из бокового кармана отвертку и подбросил. Металл блеснул в свете прожекторов, размылся и исчез, не долетая до земли. Контрольный эффект с резаком закончился аналогично. Ну ладно, а если так? Я отстегнул шлем скафандра. Обжигающий холод коснулся лица. Или это только показалось? Фантомные боли, фантомные чувства. Я сделал осторожный вдох. Потом еще и еще. А потом закричал изо всех сил! Шлем был больше не нужен. Как и кислород. Похоже, только мое сознание удерживало предметы, которые находились со мной в момент трансформации. Или, скорее, их образы.

«Ева!» — вдруг молнией пронеслось в голове. А если она тоже пострадала?! Как далеко действовало излучение?! Я отбросил шлем и, не обращая внимания на мельтешащий песок, кинулся в сторону жилого модуля.

Почему я уехал от жены в первый же день? Неужели зонд не выдержал бы очередной бури? Правила компании — слабая отговорка. Похоже, дело во мне. Я испугался! Шутка ли, три года любить на расстоянии, мечтать, строить планы, а общаться больше с железками, чем с людьми. Я неосознанно врос в эту планету, и теперь Ланд не хочет меня отпускать… Черт, если что-то случилось с Евой, никогда себе этого не прощу!

Первое, что я увидел около модуля — разбросанные и покрытые инеем мелкие предметы. Слева лежал большой белый ком. Я бросился к нему, но это, слава богу, оказалось одеяло. Не думая, я влетел прямо через стену в центральный отсек и замер, осматриваясь. Кусок наружной опоры торчал из потолка, пропоров в обшивке длинную неровную полосу. Серой взвесью кружил песок, оседая на мебели и полу. Евы нигде не было. Оглушительно пищали показатели системы жизнеобеспечения на центральной панели. Плохо, очень плохо! Циркуляция воздуха остановлена. Минут сорок и дышать будет нечем. Надо срочно найти жену!

Ева оказалась в спальном отсеке. На ее лице я заметил кровь — похоже, она сильно ударилась. Я подбежал к ней и машинально попытался обнять. Руки прошли насквозь. Вдруг Ева вскрикнула и обернулась:

— Марк? Это… это ты?! Ты здесь?

Я опешил:

— Ты меня видишь?!

Но она отвернулась от меня и зачем-то приблизилась к одному из кристаллов ландия. Потом снова повернулась ко мне. И опять к кристаллу.

— Марк, если это ты, подними правую руку два раза.

Я почувствовал себя идиотом, но поднял. А потом, на всякий случай, еще и помахал рукой. Ева всхлипнула. Она что, видит мое отражение? Я вплотную приблизился к кристаллу — нет, не могу ничего рассмотреть. Для меня он слишком ярко светится.

— Ева, ты меня, слышишь? — я постарался говорить медленно, чтобы жена могла прочесть по губам.

— Марк, если ты что-то говоришь, я не понимаю.

Значит, не слышит. Попробуем по-другому. Я достал планшет. Главное не уронить, а то и он исчезнет. Включил белый лист и крупными печатными буквами вывел: «Ева, со мной все в порядке! Обсудим после! Кислорода почти нет! Надо идти за скафандром». Даже если текст в отражении перевернется, жена прочитать сможет. И поднес планшет вплотную к кристаллу ландия…

 

 

Ева

 

Это походило на ночной кошмар, и я никак не могла поверить в случившееся! Западня в жилом модуле отошла на второй план. Что с Марком?! Почему я его не вижу и не слышу? Есть только отражение в чертовых кристаллах! Разве такое вообще возможно?! Я очень хотела и, одновременно, боялась спросить, что с ним произошло. Что если Марк погиб, и я общаюсь… с кем? С призраком? Ева, не сходи с ума! Такого не может быть! И потом, Марк сам написал, что с ним всё в порядке. Вдруг, это какая-то проекция? Как голографический транслятор?

«Родная, время идет!» — муж махнул рукой в сторону шлюза.

То, что предлагал Марк, казалось безумием. Ввести код и открыть дверь вручную. Пройти по разгерметезированной центральной части модуля и снова ввести код на другом шлюзе, чтобы попасть в техотсек. На всё у меня будет не больше минуты: иначе либо задохнусь, либо отключусь от гипотермии. И как прикажете к такому подготовиться?!

На дальней спальной полке лежали два ненужных матраса. Я сняла с них наматрасники и один разрезала по центру взятым со стола ножом. Обернула ноги и постаралась поплотнее закрепить импровизированные валенки резинками и проводами, найденными там же на столе. Целый наматрасник накинула на голову и плечи, закутавшись в него, как в плед. Марк писать ничего не стал, только кивнул и поднял большой палец вверх. В последний момент, перед тем, как направиться к шлюзу, я взяла с полки кусок кристалла — угловатый с одной стороны и ровно сколотый с другой. Иначе как мне общаться с мужем? Убрала кристалл запазуху и обмотала для надежности поверх свитера еще одним проводом.

Код для ручной активации, конечно же, оказался набором из восьми случайных букв и цифр. Я потянулась к панели, чтобы ввести комбинацию, но Марк быстро приписал: «Запомни!!!!» И кто из нас тут больше паникует? Пришлось несколько раз повторить код вслух, перед тем как открыть дверь… в ад!

Кожу обожгло — не холодом, а словно огнем! Слезы, не успев выступить, тысячей иголок впились в глаза. Грудь сдавило, не давая вздохнуть и, одновременно, заставляя мечтать о вдохе. Я максимально укрыла лицо и руки, но нарастающая с каждым шагом боль была непереносима.

Неожиданно сквозь пелену недалеко от себя я увидела пушистый, покрытый пылью комок. Осознание пришло через секунду. Господи, Крис! Но как! Нет, нельзя сейчас думать об этом, иначе тоже останусь здесь навсегда!

У панели шлюза в техотсек я вдруг поняла, что не чувствую рук. Достать лежащий под свитером кристалл ландия не стоило и пытаться — суметь бы набрать код. В панике, с трудом попадая по панели, я вводила его снова и снова. И каждый раз неправильно. Похоже, я перепутала какие-то цифры? Или буквы? Легкие разрывало на части и нестерпимо, до ужаса хотелось вдохнуть! Марк, наверное, сейчас рядом. Кричит на меня, пытается придумать, как помочь. Прости, любимый! Перед глазами поплыли красные круги… И в следующее мгновение шлюз открылся, впустив меня в свое нутро.

В первые минуты в техотсеке я ни на что не реагировала: свернулась калачиком у стены и дышала. Дышала! Каждое движение вызывало спазм. Когда к рукам и лицу начала возвращаться чувствительность, я не выдержала и заплакала. Потом размотала провод на талии и вытащила кристалл ландия. Марк сидел справа, вплотную ко мне. Даже в отражении он выглядел бледным и взъерошенным.

«Не делай так больше! Я чуть с ума не сошел!», — написал он.

— Тогда мы квиты, — попыталась я пошутить и закашлялась.

Заставить себя вернуться в жилой отсек оказалось непросто. Даже в скафандре. Но муж настоял, чтобы я проверила центральную панель и попыталась вызвать помощь. Я всеми силами старалась не смотреть на Криса, но маленькое, казавшееся усохшим тельце притягивало внимание. Вдруг подумалось, что Крис невольно спас меня, а я о нем просто забыла, когда появился Марк.

«Мне тоже его жаль!» — показал планшет муж. — «Но тебе надо успокоиться. Дыши ровнее».

Я попыталась связаться со станцией, нелегалами, даже с орбитой. Бесполезно, нет соединения. Пришлось вернуться обратно в техотсек.

Следующий план действий мы обсуждали минут десять. Точнее, я кричала, а Марк в гневе размахивал руками. Муж хотел, чтобы я подождала его здесь, пока он попробует привести помощь. Только ведь это не выход! Марк всегда мыслил логично, но сейчас он слишком переживал за меня, пытался максимально обезопасить. И никак не хотел понимать, что остаться в вышедшем из строя модуле — гораздо больший риск, чем путь до станции! Как долго он будет добираться один? Получится ли рассказать о случившемся? Увидят ли его? И мы никак не сможем поддерживать связь друг с другом. К тому же, меня всё сильнее мучило предчувствие, что если муж уйдет, то второй раз уже не вернется. Пусть будет холод, бешеный ветер, ядовитая атмосфера — что угодно! Мы должны идти вместе! И Марк с трудом с этим согласился.

Первым делом, он заставил меня проверить ровер — небольшой квадроцикл, стоящий сбоку от входа. Дальше — найти на стеллаже круглую деталь, которую муж схематично нарисовал на планшете, тщательно ее упаковать и сложить с собой. Затем я десять минут убила на приматывание к роверу жесткого чехла, причем так, чтобы сама могла поместиться под ним. Марк написал, что это хоть как-то защитит от песка и ветра. Наконец, я облачилась в скафандр и вывела ровер наружу.

Буря, похоже, слегка растеряла напор. Облака пыли то и дело вздымались над землей, но небо очистилось, и над головой ярко мерцали звезды.

Я знала — Марк не хочет, чтобы я ехала в сторону зонда. С этой частью плана он не мог смириться дольше всего. Но мы оба понимали — другого варианта нет. На ровере не добраться до станции. Повезет, если заряда аккумулятора хватит до вездехода.

«Если увидишь, что ландий начал хоть немного светиться, разворачиваешься и мотаешь оттуда!!! Поняла?» — написал муж. На его лице читалось нешуточное волнение.

— Хорошо, Марк. Я всё поняла. Обещаю, — попыталась я его успокоить. Убрала кристалл-блюдце в сумку под чехлом и завела ровер.

Ехать по сигнальному маячку вездехода оказалось просто. К тому же Марк строго-настрого запретил разгоняться. Несколько раз перед отправкой он предупреждал:

«Когда закончится равнина и начнутся холмы, двигаться будешь максимально осторожно!»

Практически всю дорогу я старалась делать именно так. А потом вдалеке вдруг увидела вездеход и... видимо, слишком рано обрадовалась, что добралась до цели. Резкий порыв ветра ударил в бок. Я попыталась удержать руль, но не хватило сил. Ровер качнулся, накренился и рухнул, придавливая меня под собой. Ногу пронзила острая боль. Сверху посыпались песок и осколки ландия…

 

 

Марк

 

— Ева, чехол! — пытался я докричаться до жены, забыв, что она меня не слышит.

Два крепежных ремня оборвались, и кусок ткани болтался на ветру.

Ощущение бессилия, наверно, самое жуткое из чувств: знаешь, что сейчас произойдет что-то непоправимое, но никак не можешь это предотвратить. Вот ветер вздул чехол на манер паруса, секунда, и ровер резко завалился вправо.

— Ева! — заорал я и кинулся к жене.

Зачем я вообще затащил ее на эту планету?! Почему она не бросила меня за эти годы?!

Разглядеть, что с Евой, не получалось — чехол с ровером практически полностью скрывали ее от меня. Выдержало ли стекло на шлеме? Не прорвался ли скафандр? Если произошла разгерметизация, я уже ничем не смогу помочь жене. Останется только наблюдать за ее агонией...

Ева с трудом отогнула чехол и выползла из-под ровера. Слава богу, жива!

— Марк, все хорошо. Я в порядке… — едва доносился ее голос. — Черт, нога!

Ева схватилась за лодыжку, и я только сейчас заметил, что она сильно вывернута. Что это, растяжение или перелом? В любом случае, гадать бессмысленно.

Я огляделся, но, как назло, рядом не было ни одного крупного кристалла ландия. Холера!

Ева словно прочитала мои мысли. Дотянулась до ровера, отцепила сумку и вынула наше импровизированное «переговорное устройство». Хоть в чем-то повезло — во время езды сумка сползла налево и при падении оказалась сверху. Оставалось надеяться, что и запчасть для вездехода тоже уцелела. Я быстро написал:

«Щиток на левой руке. Вторая кнопка. Код 1-1».

Экстренное введение обезболивающего — штука неприятная. Рабочие скафандры не подгоняются под пол и размер тех, кто их носит. Длина иглы и количество лекарства тоже стандартные. Но сейчас не время думать об удобстве. Ева дернулась, сморщилась, но уже через минуту смогла подняться. Теперь у нее есть несколько часов до того, как лекарство перестанет действовать.

Путь до вездехода показался бесконечным. Ева шла медленно, аккуратно, стараясь беречь ногу. Больше всего я боялся, что недалеко от зонда все еще держится сильное излучение.

«Что с кристаллами? Они не светятся?» — то и дело спрашивал я.

Жена оглядывалась и отрицательно мотала головой.

Люк вездехода вновь не захотел открываться дистанционно, но в этот раз, похоже, из-за песка. Ева очистила его, дернула посильнее и открыла вручную.

В вездеходе при свете фонаря я внимательно изучил вынутый из сумки гиростабилизатор. Что ж, видимых повреждений нет. Остальное узнаем, когда заведем вездеход. Заменить сломанную деталь на новую — дело пяти минут. Для меня. С Евой мы провозились больше часа! Приходилось не только писать инструкции, но и рисовать схемы, пытаясь доступно объяснить жене каждое следующее действие.

Наконец, Ева установила деталь как надо, проверила все крепления и болты. Затем пересела к пульту управления и попыталась запустить вездеход. Но он почему-то молчал. И тут я с ужасом понял, что мы упустили главное! Когда я уходил с чехлом к зонду, то думал, что скоро вернусь, и оставил вездеход работающим. К тому же, его яркие прожекторы помогали ориентироваться в пылевой завесе. Но за прошедшие часы аккумулятор успел полностью исчерпать заряд!

Я никак не мог заставить себя посмотреть на жену. Сколько она продержится? В вездеходе есть небольшой запас воды и еды, но он бесполезен, если Ева не снимет скафандр. И что делать, когда у нее закончится кислород? Регенератор воздуха не запустить «с толкача». Нет, я не могу допустить, чтобы жена погибла! Только не так! Не здесь! Нужно найти какой-то способ запустить вездеход…

— Марк! — неожиданный крик Евы заставил вздрогнуть. — Это… ты?! Я… тебя вижу!

Я поднял глаза и встретился с ее изумленным взглядом. Она смотрела прямо на меня. Но как такое могло быть?!

— Ты светишься, Марк! — произнесла жена и выключила налобный фонарь. — Светишься!

Только сейчас я заметил, что мое тело окутал голубоватый контур. Точно такой же, как у кристаллов ландия… Вот оно! Ландий, энергия! Аккумулятор вездехода невозможно зарядить от кристаллов напрямую, но что если я сам теперь обладаю их свойствами?

Я достал планшет и, немного подумав, написал:

«Попробую запустить вездеход изнутри. Если получится, в навигаторе выбери станцию в пункте назначения, включи автопилот и поставь на минимальную скорость.

Люблю тебя!»

Дождался, пока Ева всё прочитает, и положил планшет на панель управления. Несколько секунд — и он исчез.

— Марк, нет! Подожди! — голос жены сорвался. Она потянулась ко мне, машинально пытаясь ухватить за руку, не пустить. — Должны быть еще какие-то варианты! Пожалуйста, давай обсудим…

Я нежно коснулся ее шлема. Ладонь прошла сквозь стекло и замерла в миллиметре от щеки. Знал, что она меня не услышит, поэтому только улыбнулся и произнес: «Прости».

Ева была для меня тем, ради кого хотелось жить. Кто заставлял улыбаться в трудную минуту, радоваться мелочам. Кто питал меня своей энергией, даже на расстоянии десятков парсеков. Теперь мой черед!

Я отвернулся и полностью сосредоточился на приборной панели.

Боль! Вот то, что нахлынуло на меня первой волной. А потом я почувствовал его. Нутро вездехода. Провода, трубы, электронику. Я потянулся к его мертвому «сердцу» и попытался создать электрический импульс. Потом еще один и еще. С каждым разом увеличивая мощность. Пока, наконец, не ощутил, как оживает спящая железная туша, как разбегаются по ее «жилам» миллионы частиц чистой энергии. И последнее, что я увидел, перед тем, как исчезнуть — вспыхнувшие огни вездехода и блестящие в их свете кристаллы ландия…

 

 

Ева

 

Громко заурчавший вездеход напомнил хищника, слопавшего добычу.

Может быть, мне только показалось? Может, Марк не исчез, а снова стал невидимым? Я, не прекращая, водила кристаллом из стороны в сторону, пытаясь поймать отражение мужа. И нигде его не находила.

— Марк, если ты здесь, подай какой-нибудь знак! Ну же! Пожалуйста!

Осознание того, что я осталась одна, наваливалось постепенно, как тупой нож, медленно ввинчивающийся в тело.

— Это нечестно, Марк! — закричала я в пустоту. По щекам ручьями потекли слезы. — Слышишь?! Почему ты сделал выбор за нас обоих?!

На секунду мне захотелось выбежать из вездехода, снять шлем и навсегда заглушить боль, которая рвалась из груди. Но я знала, что никогда так не поступлю. Надо добраться до станции, рассказать о том, что произошло. Ради Марка. А дальше… Дальше… Нет, сейчас лучше не задумываться о будущем.

Я наклонилась к панели управления и нашла индикаторы системы жизнеобеспечения. Похоже, воздух практически очистился.

Затем пришлось повозиться, но я разобралась, как включить навигатор и автопилот. Гудение вездехода усилилось. Он плавно развернулся и тронулся с места. Я сняла шлем, убрала его на соседнее сидение и прислонилась лбом к прохладному корпусу. Хватит реветь! Ева, возьми себя в руки!

Неожиданно в равномерный шум двигателя вклинился сигнал входящего вызова. Я подавила судорожный вздох и нажала «прием».

— Ма…к, с..ыш..шь м..ня, эт… Кан…ир, — с трудом доносилось сквозь помехи. — У …ас все … п…ря…к…?

От волнения у меня охрип голос:

— Это не Марк! Это Ева! Слышите? У нас все плохо! Жилой модуль разрушен! Марк… — я сглотнула и вдруг поняла, что не могу назвать мужа погибшим. Только не сейчас. — Марк пропал! Я сейчас в вездеходе. Еду на станцию. Вы слышите меня? Эй?

Но голос собеседника пропал, и до меня долетали одни помехи. А потом связь снова отрубилась.

Услышал ли он меня? Если услышал — понял ли, что произошло?

За узкими окнами в свете прожекторов серым пеплом метался песок. Голубыми льдинками вспыхивали кристаллы ландия. И казалось, что вездеход едет по бесконечному дну равнодушного ко всему океана.

— Господи, Марк, как же ты мне сейчас нужен! — начала я говорить вслух, лишь бы побороть давящую пустоту вокруг. — Когда уже закончится этот кошмар? Когда?

И тут на панели управления одна за другой стали быстро появляться буквы:

«Родная, потерпи немного. Завтра всё будет хорошо.

Я обещаю.

Завтра!»