Памятник
Всегда хотел памятник.
Чтобы стоял тысячи лет, чтобы восхищал и вводил в трепет, вот почему я изобрёл колесо. Случилось это в день, когда Хромой Лис попался на воровстве копчёного окорока. Гром Неба не стал жевать сопли, приказал сбросить воришку со склона, а чтобы повеселиться — привязали запястья к ступням. Лис успел назвать вождя отбросом, женщин грязными поберушками, прежде чем покатился по склону, собирая колючки причинным местом.
Внизу Хромого ожидала стая волков, жить ему оставалось совсем немного, когда меня посетила идея. Зачем ходить, бегать, прыгать, если можно катиться? Правда, катиться таким способом не особо приятно, да и трассу не видно — требуется модернизация. Сами понимаете, любое устройство в первой версии не может быть совершенным. А ещё я подумал, что Лиса нужно и можно спасать, ведь он почти идеальный испытатель перспективных транспортных средств ближайшего будущего.
Рассчитав траекторию, я выпустил стрелу. Обычную, с каменным наконечником, без яда, но с усиленным хвостовым оперением — для стабилизации полёта. И, прежде чем клыки вожака разорвали горло жертвы, стрела вонзилась серому в нос. Вожак забыл об охоте, помчался к ближайшему лесу, уводя стаю. Как выяснилось позже, к толстенному пню, за который волки цепляли стрелы и выдёргивали из своей плоти. Как я догадался? Никак. Случайно подсмотрел этот момент с дерева, где устроил засаду на зайцев.
Лис достиг равнины, врезался в большой валун, выдав ещё несколько эпитетов в адрес Грома, его женщин и того парня. В этот момент у меня почти сформировалась принципиальная схема устройства. И заметьте, кульмана под рукой не было. Захотелось пробежаться голым по и закричать: "Эврика!", но я сдержался — гениальность не должна быть показушной. Скромность, скромность и ещё раз скромность.
Промедление смерти подобно, Гром Неба приготовился отдать новый приказ по Хромому, но я опередил. Предложил передать проворовавшуюся сволочь на перевоспитание. Под мою личную ответственность, с возможностью использования в качестве испытателя. Гром согласился, не забыв включить в договор пункт о бесплатной поставке первого устройства лично ему.
С этого момента Лис получил новое имя — Тестер, а место, куда он скатился — Кремниевая долина. Сам я не очень понял смысл такой терминологии, но звучало круто. А это, как вы понимаете, не последняя деталь в нашем деле: бренд должен звучать, запоминаться, вызывать благоговение сотрудников, страх и злобу конкурентов.
В ту ночь я почти не спал, прорабатывал концепцию устройства. Лис, он же Тестер, выл на луну, плевался в сторону пещеры и грыз тот самый окорок — Гром Неба выдал мне в кредит.
Наутро мы приступили к изготовлению опытного образца. С материалами и комплектующими, сами понимаете, в каменном веке напряг. Ни стали, ни аккумуляторов, ни электродвигателей, ни резины — только дерево, камень и кожа. Но мы справились, к вечеру устройство было готово, первым его опробовал Тестер. Для стабилизации равновесия приделали раму и седло, установили моноцикл на краю, посадили Тестера и пожелали попутного ветра.
Первый пит-стоп случился через пять шагов. Испытатель улетел по ходу движения и поехал по склону на пузе, раздавая эпитеты главному конструктору. Тут мне пришла в голову новая идея.
Педали — так я назвал движитель внутри колеса. Тестер почти смирился со своей участью, но потребовал ежедневную дозу бормотухи, увеличение мясной пайки и женщину из клана Грома. Не то чтобы Гром Неба сжадничал, но моя задолженность по кредиту выросла — чего не сделаешь ради прогресса. Тестер получил в долгосрочное пользование Крикливую Сову, сильно заплесневелый окорок и большую кожаную ёмкость с бормотухой.
Пять долгих дней испытатель осваивал моноцикл, а на шестой отказался выходить на работу. Никакие угрозы, уговоры, обещания не помогли, над проектом нависла угроза краха. Так бы оно и случилось, если бы не Крикливая Сова. Пришла и потребовала повысить ей статус до начальника транспортного цеха, что автоматически даёт власть над Тестером. А взамен — взамен эта наглая женщина предложила свою концепцию устройства.
Думаете, у меня был выбор? Пришлось проводить реорганизацию. Но, самое главное, концепция Совы действительно оказалась интересной — двухколёсная версия легко держала равновесие. С педальным приводом решили повременить, модель двигалась исключительно за счёт отталкивания ногой — я назвал это отсамокат.
Гром Неба приветствовал технологический прорыв инвестицией в виде бормотухи. Тестера решили оставить для более серьёзных дел, первый экземпляр испытала Сова. Я даже понял, почему её прозвали Крикливой. Визжала так, что стая волков в долине удрала безо всяких стрел, как если бы за серыми гнался Великий Огонь. Но главное — отсамокат благополучно доехал до точки назначения.
Заказы посыпались как из рога изобилия, тут-то и вылезла наша самая большая проблема: отсутствие производственных мощностей.
Вы когда-нибудь создавали фабрику на пустом месте? То ещё занятие. Бухгалтерия, планово-производственный отдел, отдел сбыта, столярный цех, гарантийная мастерская, сборочный — голова кругом шла. Всех нужно кормить, поить и так далее — мой долг Грому вырос почти до небес. Но не напрасно. Через пять дней заскрипело, загудело, застучало, завыло, с конвейера сошли первые модели.
Гордость переполняла мою душу! Замутить такое в каменном веке не каждому дано, только избранным. Гром отвёл меня в сторонку и сообщил новость: прослышав о наших успехах, соседнее племя готовилось к нападению. В тот же вечер решением военного совета был создан ударный отсамокатный отряд.
И вовремя. Едва стемнело и взошла луна, в долине замаячили тени. Враг хорошо подготовился, был уверен в победе, но не учёл влияние научно-технического прогресса на укрепление обороноспособности.
— Ех-ху! — завизжала Сова, и боевые отсамокатчики устремились на противника со склона.
А чтобы выглядело эффектнее, пустили зажигательные стрелы. Сухая трава вспыхнула, осветила отсамокатную атаку. Кремниевая долина превратилась в ад. Часть вражеских войск померла на месте от сердечной недостаточности, часть от инуреза, остальные героически удрали. Наш отряд вернулся с богатой добычей, не считая женщин и бормотухи.
— Победа, победа, победа! — кричал я.
Эйфория успеха и крепкие напитки затмили мой разум, чем воспользовалась Сова. Пока я спал, Совет директоров принял решение о создании акционерного общества, и к утру были изготовлены глиняные акции.
Солнце не успело достичь зенита, а подлая женщина предъявила мне пятьдесят процентов плюс одна акция, посоветовав собирать вещички. Остальные таблички достались Грому, в погашение моих долгов. Всё, что было нажито непосильным трудом, создано гением моей мысли, выстрадано бессонными ночами, всё это растворилось в алчности соплеменников — теперь уже бывших.
Думаете, я упал на колени и начал униженно просить позволить мне остаться? Не тут-то было! Человек с мозгами и руками нигде не пропадёт. Да, каменный век. Да, недоразвитые идиоты, но граффити никто не отменял. Каждый уважающий себя охотник обязан пару раз долбануть копьём бизона на стене, только потом идти на дело. Понятно, что кто-то должен этого бизона нарисовать. И так нарисовать, чтобы как живой. Ну а там и не только бизоны. Эротика, портреты, натюрморты — всё ручками, ибо не цифровой век, каменный. И не бесплатно, разумеется.
Вот тут я подумал: пройдут тысячелетия, а что останется после? Копья, луки, отсамокаты превратятся в труху, Кремниевую долину засыплет лавинами с гор. Гром Неба сорвётся со склона и сломает шею, Тестер скопытится от передозировки бормотухи, Сова сбежит с молодым шаманом и создаст собственное племя. А граффити — нет, граффити никуда не денется. Через тысячи лет наскальные рисунки всё так же будут радовать глаз, зазывать охотников на дело.
Это и есть мой памятник.