Вопрос доверия

 

Встреча навевала тоску. Но, должно быть, это характеристика абсолютно любого рабочего совещания. Люди, которых зачем-то отвлекли от прямых обязанностей и согнали в одно помещение, чтобы еще раз обсудить то, о чем уже давно все знают. Такие гости никогда не будут проявлять искренний интерес к происходящему. Матвей несколько раз механически тянулся к телефону и обрывал собственное движение на середине. Кто-то уровня Катерины, начальника департамента, может, мог себе позволить бессовестно копаться в интернете, положив телефон себе на коленку. Даже несмотря на то, что их рабочий стаж в фирме был равным — они оба едва пересекли отметку окончания испытательного срока. Но тут уже сказывался статус.

Есть одна незаменимая вещь, которой учит любой университет. Умению изображать заинтересованность, когда взвыть хочется от уныния. И как минимум по этому предмету Матвей всегда был отличником. Настолько, что получал повышенную стипендию всю свою студенческую жизнь.

Митинг тянулся медленно, минуты перекатывались тяжелыми каплями, словно воск на догорающей свече. Цифры, данные, предположения и результаты анализа рынка. Все то, что имело ровно такое же отношение к непосредственной работе Матвея, как политика к справедливости. Номинально и на словах — огромное, а по факту… короткие записи в блокноте начали обрастать витиеватыми узорами, растекаясь по бумаге во все стороны. Изредка Матвей дописывал еще одно слово, уловленное в общем шуме, и принимался обрисовывать его. Возле слова "статистика" появилась стопка книг со сбитой перспективой. Возле слова "договор" — почему-то крылатый бегемот. А вот имя начальника было обвито толстой цепью с огромной надписью "BOSS", как у рэперов. Время тянулось слишком медленно.

— Для полного понимания картины нам нужна сводка за предыдущий период, — продолжил Никита Игоревич, уже во второй раз обходя комнату по периметру. К его манере изложения подчиненные давно привыкли и не следили за его передвижениями. Все внимание было приковано к белому экрану, на котором сменялись картинки с проектора. Матвей покосился на экран, но последний слайд так и не был переключен на следующий, — О чем подробнее расскажет Матвей, — Никита Игоревич повелительно коснулся ладонью макушки парня, придавливая взъерошенные волосы.

Матвей вздрогнул. Это могло бы остаться незаметным, но он дернулся всем телом разом, выронив ручку. И припал к столешнице, затравленно глядя через плечо. Словно вырванный из внезапного кошмара, когда подсознание уже не в силах выносить те картинки, что рождаются в нем. И единственный способ — это разбудить носителя, вырвать его в реальность.

Комната взорвалась хохотом.

— Не спи — замерзнешь, — прокомментировала Катерина. Матвей на мгновение скосил на нее взгляд, пытаясь восстановить дыхание. И выпрямился, механически втягивая голову в шею. Пусть уже и не из страха, но от смущения.

— Чуть внимательнее, Кравченко, — Никита Игоревич старался выглядеть строго, но на губах все равно играла едва заметная усмешка. Это говорили о нем всегда — что не так он уж и строг, если знать к мужчине правильный подход. И как минимум половина офиса этот самый подход пыталась отыскать. Хотя и далеко не в рабочем контексте.

Мужчина движением головы указал на ноутбук, к которому был подключен проектор. И Матвей, сбивчиво пробормотав извинения, подобрал свой блокнот со стола и перебрался к компьютеру, на ходу переворачивая страницы с крылатых бегемотов на действительно важные рабочие записи.

Собраться парню удалось только к середине доклада. Знакомая до мелочей тема ускользала, вилась, словно уж, не желая удерживаться в зоне внимания. Сбиваясь и запинаясь, все время подсматривая то в записи, то на собственные слайды, Матвей кое-как добрался до середины… а потом вздохнул, окончательно беря себя в руки, и бойко отрапортовал оставшуюся часть, потратив на это вдвое меньше времени, чем на вступление. За что скучающая аудитория была ему несказанно благодарна.

— На этом все, можете возвращаться к работе, — закончил Никита.

— Матвей, — они сказали это одновременно — Никита и Катерина. И парень замер, словно между двух огней, чуть потерянно переводя взгляд с одного руководителя на второго. Всего на долю мгновения дольше он задержал взгляд на женщине, но та только мотнула головой.

— Зайди ко мне потом, — проговорила она, прежде чем направится к выходу из переговорки. Матвей кивнул, в свою очередь возвращаясь снова на свое место.

— Отчет по поддержке нужен к концу недели, — начал Никита.

— В процессе, — откликнулся Матвей, на всякий случай подчеркивая несколько раз отметку в блокноте. За этот отчет он еще даже не садился. Слишком много бумаг нужно было сделать на единицу времени, за последнюю неделю он закопался в них с головой и едва ли успевал закончить что-то одно, как оказывалось, что есть уже новое задание. И, как и все из подобных задач, все они были "на вчера".

— Отлично, — Никита, успевший встать и снова начать ходить по кабинету, наконец, отодвинул стул и сел рядом. Иногда эта его привычка раздражала. Ее можно было игнорировать во время общего собрания, главное — улавливать то, что пытался донести мужчина. Но вот при встрече один на один за ним приходилось крутить головой. Матвей механически сначала отвел колено в сторону, а после и отодвинулся на край стула. Желание отодвинуться вместе со стулом пришлось подавить — это было слишком не вежливо. Не говоря уже о первоначальном порыве просто пересесть. Никита облокотился о стол, чуть искоса глядя на подопечного.

О Никите говорили, что он красивый мужчина. Жгучий брюнет с почти черными глазами. Кажется, именно так его описывали девочки из бухгалтерии, смакуя подробности очередной придуманной интрижки с секретаршей. Или зав. Складом. Или даже руководителем отдела статистики. Матвей, даже не вслушиваясь специально, улавливал столько разнообразных слухов, что впору было писать роман в нескольких томах. И по ожиданиям сплетниц, это, конечно, должна была быть любовная история. Хотя сам Матвей готов был писать криминальную сводку.

Никита добавил что-то о необходимости свести воедино отчеты из нескольких разных отделов, что Матвей отметил у себя в блокноте.

— Все в порядке? Ты какой-то нервный, — голос прозвучал почти ласково, мужчина ободряюще похлопал парня по колену. Матвей дернулся снова, но пространство для побега закончилось — в бок ощутимо уперся подлокотник. Никита тихо засмеялся, — Мне начинает казаться, что ты меня боишься, — его рука так и осталась на колене. Матвей сглотнул, сильнее упираясь в спинку, не то все еще пытаясь отодвинуться, не то стремясь отгородится от собственной конечности. Что, увы, сделать было не так просто.

— Эй… — вот теперь голос прозвучал действительно обеспокоено. Никита чуть наклонил голову, заглядывая в глаза. Но не успел Матвей выдохнуть, когда ненавистная рука оторвалась от его колена, как мужчина коснулся его плеча. — Матвей, посмотри на меня, — он скользнул рукой по ткани рубашки. Парень напрягся как-то разом всем телом, лопатку свело болью. Почти неощутимо, но от того еще более неприятно, влажные пальцы коснулись шеи, почти у самой линии роста волос. Все тело парня коротко дрогнуло, словно от удара тока.

Матвей не успел уловить как это произошло. Просто в следующее мгновение он обнаружил себя уже стоящим на ногах, в метре от Никиты. Стул, с которого он только что вскочил, неспешно прокрутился вокруг своей оси. Если бы в мечущемся сознании оставалось время для анализа — Матвей бы удивился, как ему удалось так быстро выбраться из-за стола и ничего при этом не сбив. Даже его блокнот с зажатой между страниц ручкой оказался в руках, в побелевших от напряжения пальцах.

— Простите, — пытаясь справиться со сбившимся дыханием, коротко выпалил Матвей. И сбежал быстрее, чем сознание, отвоёвывающее себе власть обратно у почти животного страха, заставило его взглянуть на Никиту.

 

Солоноватый запах ударил по ощущениям первым. Запах не может быть описан эпитетом "холодный", но именно таковым он ощущался. Возможно, потому что окружал со всех сторон, проникал в рецепторы. И из запаха становился привкусом. Неприятным, металлическим… страшным, потому что кровь остается кровью. Даже когда ее не видишь.

— Тихо-тихо… — голос бархатный, мягкий… но от чего-то невыносимо отвратительный. Он не был окружен запахом крови, они словно слились воедино. Они ассоциировались друг с другом, были неразлучны.

Чье-то тяжелое дыхание коснулось слуха, почти сразу же обратившись в крик. Тело выгибалось под ножом, билось, в попытках избежать боли. Но лезвие скользило по коже. Медленно, выводя линию за линией, словно рисуя что-то. Никита движением головы откинул волосы со лба, протер лицо тыльной стороной ладони.

— Все хорошо, — кончики пальцем скользнули по лицу, оставляя витой красный след, размазывая чужую кровь. Пока не коснулись губ, на секунду задержавшись. Он словно наслаждался водянисто-стальным привкусом.

— Не бойся, — Никита скользнул языком по губам, собирая остатки крови.

 

Дверь медленно, почти ласково, закрылась. Если бы не доводчики — грохот перепугал бы всех на этаже. Матвей даже не подумал придержать ее за собой. Сердце все еще колотилось в груди, застилая шумом слух, отзываясь болью в ребрах. Он облокотился о умывальник, судорожно втягивая воздух. В первое мгновение Матвею казалось, что его сейчас стошнит. Что-то болезненно-отвратительное шевелилось глубоко внутри. Темное и густое, как маслянистое пятно нефти на поверхности воды. Судорожный рвотный позыв свел спазмом организм, Матвей сильнее склонился к умывальнику. Но ничего так и не произошло. Ему почти хотелось, чтобы его вырвало. Желательно всем тем, что заполонило его чувства, от картинок в голове и до мерзкого, сального ощущения на коже.

За спиной, в одной из кабинок, щелкнул замок. Матвей, успевший почти повиснуть на умывальнике, встрепенулся, выравниваясь. Коленки едва ощутимо дрожали. Благо, не настолько, чтобы это можно было заметить. Парень бросил блокнот куда-то под короб с жидким мылом и включил воду, настолько старательно пряча лицо от случайного свидетеля, что для нужной "ширмы" хватило даже его короткостриженых волос. Он смочил руки, медленно втягивая носом воздух. Он слышал шаги, видел краем глаза, что человек остановился рядом, у соседнего умывальника, включил воду, чтобы помыть руки… Матвей сложил ладони ковшиком и, дождавшись пока они наполняться, старательно умылся. Мокрая не то от пота, который застыл на коже пленкой, не то от воды челка прилипла ко лбу. Отразившееся в зеркале лицо выглядело болезненным. Чуть покрасневшие глаза горели пламенем на бледном лице. Матвей сглотнул, только сейчас, через призму зеркала, покосившись на своего "соседа".

Это всегда странно, когда встречаешься с чьим-то взглядом в зеркале. Словно другой мир, какая-то сюрреалистичная картинка, где отражение живет своей жизнью. Девушка задержала зрительный контакт всего на долю мгновение. Ровно настолько, чтобы донести, что она не только его заметила. Но и готова дать ему самому почувствовать это внимание.

Она снова взглянула на свое отражение, пригладила волосы, чуть поправляя растрепавшуюся прическу.

— Ломает?

Матвей повернулся к ней резко, всем телом. Его взгляд, еще совсем немного затравленный, метнулся из стороны в сторону, с настоящей девушки на ее отражение. И обратно. Словно он искал, кому из них можно верить. Кто из них настоящий. Но настоящими были оба. Парень медленно выдохнул и несколько раз кивнул.

— Нем… — он осекся на середине слова, не узнав собственный голос. Но, глубоко вдохнув, повторил уже ровно, — немного.

Девушка понимающе кивнула.

— Новичков всегда сносит, — в голосе прозвучало что-то наставительное. Возможно, то же самое, что позволило ей легко признать в Матвея своего "коллегу". Девушка снова повернулась к своему отражению, потерла что-то на лице, убирая какую-то, видимую только ей, грязь, — кто у тебя?

Матвей еще раз вымыл руки и закрыл воду, отмотал из закрепленного на стене рулона несколько листов бумажных полотенец и, заматывая в них влажные руки, все же ответил. С заметной, не слишком вежливой, паузой. Но она и не торопила.

— Р-367.

Девушка присвистнула.

— Ничего себе. За что тебя так, парень? — она смерила его взглядом, каким-то неуловимо пристальным, словно действительно пыталась оценить, в чем же он провинился. Такие задание получали люди с железными нервами. И прочим частями тела. Выплавленные из стали, способные выдержать любые нагрузки. А от того уже почти неспособные интегрироваться в человеческое общество. Или те, кому удалось по-настоящему вывести из себя начальство.

Впрочем, ситуации бывали разные. И необходимость действовать тихо могла пересилить риски.

— Матвей, — представился парень, механически протягивая руку. Ему пришлось подождать, пока девушка в свою очередь вытрет руки, прежде чем пожать его ладонь.

— Алена, — она коротко покосилась на часы, почти картинно вскинув левую руку. — Кофе?

Матвей улыбнулся.

— Было бы очень неплохо, — кофе всегда подразумевает разговор. При должном настрое и достаточно тихом месте — даже по душам. Чего в жизни не хватает просто по умолчанию. Тем более вот так, с человеком, с которым тебе не запрещено говорить политикой безопасности. И который с полуслова поймет, о чем ты, потому что сам однажды прошел через то же самое. Наверное, именно потому агенты держались друг за друга едва ли не зубами, если уж оказывались на одной территории.

— Матвей!

Парень обернулся на звук. Катерина, приоткрыв дверь своего кабинета, поманила его к себе.

— Зайди ко мне, будь добр, — она улыбалась, но сквозило в ее голосе что-то, почти неуловимое. То, из-за чего таким просьбам не принято отказывать. Так говорят всевозможные начальники, боссы и прочие, наделенные властью. Те, кого несказанно удивит отказ.

Матвей обернулся, но Алены рядом уже не было.

— Твои данные передали в центр, к вечеру они закончат анализ, — Катерина заговорила еще на ходу, плотно прикрыв за Матвеем дверь. И, в ответ на его вопросительный взгляд, коротко обвела рукой кабинет, — Здесь безопасно.

Матвей кивнул, устраиваясь в гостевое кресло. Он очень коротко коснулся кончиками пальцев шеи. Там, глубоко под кожей и мышцами, был вживлен чип. Он ощущался небольшим бугорком слева на шеи, и двигался вместе с гортанью во время глотания. Чипы вживляли мастерски, их даже врачи на медосмотрах принимали за небольшие кистоаденомы. Нужно было только не допускать их к УЗИ. Хотя бы просто на всякий случай.

Обходить стол и садиться на свое место Катерина не стала. Она облокотилась о край столешницы и, мимоходом проверив мобильный, снова возвратила все свое внимание Матвею. Он временами чувствовал себя несколько неуютно в компании начальства. Как такового дресс-кода в компании не было. Но руководители любого уровня предпочитали приходить на работу в костюме. В облегченном варианте, как Катерина, — в брюках с рубашкой. Или в полноценном костюме-тройке, как Никита. Так что джинсы и футболка Матвея порой казались ему слишком уж "боевым" обмундированием.

— Ну что, с боевым крещением? — Катерина усмехнулась. Матвей ответил кривой полуулыбкой, — Это первая зацепка за очень долгое время.

Учитывая, что эта "зацепка" имела все шансы обратиться в главный ночной кошмар парня, он не слишком разделял энтузиазм своего координатора.

— Если все пойдет хорошо — в ближайшее время мы передадим дело полиции. А пока, — Катерина потянулась через монитор компьютера куда-то и через мгновение выудила оттуда увесистую папку, — отчет моего отдела, — она хмыкнула, в глазах сверкнули почти неприметные огоньки, — Да, работать все равно нужно.

Матвей засмеялся. К сожалению, никакая высшая и благородная цель не освобождала от необходимости делать то, что обеспечивало прикрытие.

— Да, кстати, — Катерина на мгновение придержала папку, заставив и Матвея замереть. Парень поднял взгляд, — Ты в этом не один, мальчик. Не забывай об этом.

Матвей кивнул. Не один, но кто же станет обсуждать свои проблемы с непосредственным начальством? По крайней мере, если есть более приятная альтернатива. Матвей все-таки надеялся снова отыскать Алену до того, как обеденный перерыв закончится.

— Вот и умница.

Матвей пожал протянутую руку. Тело коротко, словно выстрелом, пробило дрожью.

— Справедливость, — начала Катерина, дав Матвею закончить самостоятельно.

— Выше закона, — голос прозвучал сипло, неприятно царапнув собственный слух. Матвей забрал руку на какую-то долю мгновения быстрее, чем того требовали правила приличия. И вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

 

— Не бойся.

Тело выгнулось дугой, забилось. Стон прорывался едва слышно, сквозь плотную ткань кляпа. А лезвие меж тем с какой-то деловой уверенностью скользило по руке. Раз, второй, все сильнее углубляя рану, добираясь вглубь, пока в разрезе не показалась розоватая кость. Кровь уже не капала, она стекала ручьями, грубо шелестела о полиэтилен. Собиралась в лужи в складках покрытия на полу.

— Ну что так долго? — другой голос, высокий, а от того какой-то неприятный, коснулся слуха. Тело дернулось, сквозь едва слышимые стоны прорывались всхлипы, что-то, что стремилось стать рыданиями.

— Сейчас.

Еще один разрез, на этот раз быстрый, отсекая мышцу от кости. Большая двузубая вилка, впившись в плоть, застряла в ней намертво. Настолько, что кусок человеческого мяса пришлось освобождать от нее рукой. Кровавый кусок шмякнулся на тарелку, обдав брызгами белую рубашку.

— Никита, отдай мальчика, — в руках Катерины сверкнул нож.

 

Секретарь за высокой стойкой ресепшина без особого интереса скользнула взглядом по парню. Матвей сглотнул, вслушиваясь в судорожный стук сердца. Взгляд метался из стороны в сторону, словно в поисках того, за что можно было зацепиться. Пока не наткнулся на Алену. За мгновение до того, как их взгляды встретились, девушка улыбалась. Но, преодолевая несколько метров, что их разделяли, выглядела уже взволновано.

— Идем, — перехватив его за руку, Алена уверено потянула парня за собой, прочь от лишних глаз.

 

***

Матвей проснулся задолго до звонка будильника. Первым порывом было вскочить и проверить время — когда каждый день с трудом разлепляешь глаза под завывание ненавистной мелодии пробуждение без подобных страданий кажется подозрительным. Косые солнечные лучи заливали комнату, казалось, что день уже в самом разгаре. Но время на мобильном уверено утверждало, что до звонка будильника еще около получаса. Раз уж проснулся раньше — стоило бы встать и собраться без спешки, но…

Матвей снова улегся, уютно устроившись среди смятой постели. Спать он снова не собирался, но вот полежать еще немного — это святое.

Трель будильника вырвала его из полудремы, на несколько мгновений полностью дезориентировав. Глаза обожгло светом, веки упорно не желали открываться. Песня дошла примерно до середины, когда Алена, ворча что-то нечленораздельное, потянулась через Матвея к его телефону.

— Твой будильник, — чуть сипло проговорила девушка, выронив телефон прямо парню на живот. Матвей дернулся, но глаза открыть так и не смог. Алена, явно не глядя, коротко поцеловала его куда-то в лоб. Точнее туда она была намерена попасть, в итоге коснувшись губами переносицы. И упала обратно, ввинтившись под одеяло, словно гусеница.

— Вставай, — послышалось откуда-то из глубин кокона.

— Угу…

Повторный звонок будильника прошелся неприятной вибрацией по животу, заставив искать телефон в складках одеяла. Сонно потирая глаза, пытаясь хоть как-то сориентироваться в знакомой до каждого миллиметра квартире, Матвей все-таки выбрался из кровати.

Когда он вернулся в комнату, уже умытый и относительно пробудившийся, оказалось, что кокон свернулся спиралью и теперь из него торчали разве что пушистые пряди волос. Матвей сел на кровать и начал набирать номер.

— Подъем!

Ритмичные гудки в трубке казались особенно неприятными с утра пораньше. Алена заворчала что-то глухо. И, после паузы, четко выдала:

— Мне ко второй!

В трубке щелкнуло.

— К какой "второй"? У тебя митинг на десять! — Матвей не глядя хлопнул по одеялу.

— "Голос распознан", — откликнулся механический голос по ту сторону связи. Алена, наконец, зашевелилась и начала выпутываться из одеяла под ехидным взглядом парня, — "Выполняется сканирование области".

В фильме это наверняка было бы изображено этакими синими лучами, пронизывающими всю комнату, покрывающими ее сеткой. Потому что в кино важна визуализация. В жизни… в жизни важнее оставаться незамеченным. И, как и волны вай-фая, сканер был полностью невидимым.

— "Уровень безопасности удовлетворительный".

Матвей мысленно закатил глаза. Он всегда был у нее "удовлетворительным". Чтобы добиться "хорошей" оценки, видимо, нужно было закрыться в бункере под землей. Хотя и в этом Матвей не был до конца уверен.

— Уточнение текущего состояния, — четко проговорил Матвей. По-хорошему, чувствительность системы позволяла говорить сколько-угодно невнятно. Но психологически правильнее казалось говорить максимально понятно, — Дело 0-43-11, Р-367. Состояние — без изменений, — дежурная фраза, которую приходилось произносить каждое утро уже несколько недель. И слышать в ответ одни и те же слова от системы.

— Скажи тете-роботу, что у меня тоже все окей, — Алена толкнула парня в плечо, но он только отмахнулся, сдерживая улыбку.

— Обойдешься, — отчитываться за другого агента, конечно, было нельзя.

Это было какой-то магией. Минуту назад сонное существо со всклоченными волосами, покачиваясь и путаясь в собственных ногах, брело в сторону ванной… И вот уже та же девушка рассматривает себя в зеркало, поправляя волосы и оправляя одежду. И выглядит идеально ухоженно, словно и не она вовсе минуту назад врезалась в тумбочку и охарактеризовала это событие парой не самых цензурных эпитетов.

— Алена, — Матвей ее окликнул, заставив чуть повернуть голову. Девушка переплетала волосы в косу и, не отрываясь от зеркала, лишь совсем номинально показала, что слушает. Алена была практически мастером невербального общения. Впрочем, как и Матвей. Наверное, это можно было отнести к профессиональной деформации, — У тебя были… ложные видения? — он чуть склонил голову набок, наблюдая за девушкой. Телефон в его руках все еще не отключился. Если бы на месте "тети-робота" был живой человек — он бы уже положил трубку. Но у системы таймаут был намерено сделан больше.

Алена пожала плечами.

— Говорят, что это вполне возможно. Особенно у новичков, — Алена нашла взглядом его глаза через призму зеркала и подморгнула. Матвей ответил только усмешкой.

— Ну я же не это спросил, — протянул он. То, что это возможно в теории, он знал и так. Об этом говорили много раз на инструктажах, на обучении. Но полностью понять, что к чему, можно было только "в поле".

Алена закончила возиться с волосами и на секунду замерла, задумчиво скосив глаза куда-то в сторону и вверх.

— Знаешь, — девушка обернулась, — Ты прости, конечно, — она лукаво улыбнулась, подходя на несколько шагов ближе, — но я никогда, — девушка наклонилась, опершись руками о его колени. Тем самым заставив Матвея откинуться назад, — никому не доверяла больше, чем себе, — Алена смотрела пристально, почти впритык, и как-то очень серьезно. Матвей едва заметно понимающе кивнул, — и тебе не советую, — бодрее закончила она, коротко поцеловав парня в лоб.

— Ты идешь? — Алена улыбнулась, подхватывая с кресла свою сумку. Матвей покачал головой, — Ну смотри… тогда до обеда.

Это было своеобразной рабочей этикой. Иногда лучше помощью было ничего не делать. Запреты на распространение информации о своем деле никто не отменял, вопросы задавать было нельзя, хотя бы просто чтобы не провоцировать на ответы. Со своими проблемами каждый был один на один. Матвей погладил большим пальцем край телефона. И снова поднес его к уху, одновременно свободной рукой коснувшись чипа.

— Запрос на анализ, — проговорил Матвей в глухую тишину. К этому невозможно было привыкнуть. Когда с той стороны человек — его всегда слышно. Дыхание, движения, сама присутствие… Система отвечала пустотой. — Новый подозреваемый. Екатерина Коржова, координатор.

Матвей напряженно вслушивался в тишину, считая мгновения. Он почти ждал отказа. Какой-то новичок, выступающий против одного из координаторов… это не его уровень. Но слишком свежо было в памяти видение, оно все еще стояло перед глазами, отзывалось привкусом крови, стоило только задуматься.

— "Запрос принят", — отозвалась система.

— Конец связи.

В трубке щелкнуло и раздались гудки.

 

Зубы сомкнулись на мясе, разрывая его, еще теплое, на куски. Кровь струилась по рукам, рукава набирались красным. Челюсти двигались ритмично, пережевывая жесткие куски. Дернулась гортань, проталкивая мясо по пищеводу. Женщина тяжело выдохнула, протянув бокал мужчине.

Тело дернулось, забилось в немом крике, в том, которое не могло воспроизвести. Кляп душил, организм ломало рвотными позывами от боли, от страха, от отвращения… Никита рассек шею одним точным разрезом, подставив бокал.

— Сейчас, дорогая.

Кровь хлестала на пол, на шуршащий полиэтилен, разбиваясь каплями. Все быстрее и быстрее, заполняя пространство перед глазами размытыми кругами.

— Хочешь пальчик?

Матвей закричал, чувствуя, как под напором ножа ломаются тонкие кости.

 

От ритмично моргающего света кружилась голова. Лампу в переговорке не могли починить уже несколько недель, все откладывая и откладывая заветный вызов мастера. Матвей закрыл лицо ладонями, склоняясь еще ниже к собственным коленям.

В этот раз его все-таки стошнило. Он чудом успел добежать до туалета и долгое время провел над унитазом. Тело ломало спазмами, било в судороге еще долгое время после того, как все содержимое желудка оказалось вне его. Его трясло мелкой дрожью даже сейчас. Как он добрался до переговорки доподлинно Матвей сказать не мог. Просто в какой-то момент в голову ввинтился противное жужжание сломанной лампы, ударила по глазам ряб света.

— Никита, отдай мне мальчика, — голос Катерины бился в голове отголосками, спутывая воедино реальность и видение, обращая их о что-то сюрреалистичное. Матвей потер пальцами предплечье — то место, куда вцепилась Катерина, выпрашивая у Никиты его душу. Парень судорожно вдохнул.

Они говорили, что невозможно считать информацию с двух подозреваемых одновременно. Но все равно твердили о необходимости цепляться только к одному за раз. "Для чистоты полученных данных". Твердили настолько часто, что забыть об этом было невозможно. Зато можно было случайно оказаться в компании женщины, вцепившейся в твою руку, и мужчины, имеющего дурную привычку хлопать подопечных по голове.

Матвей не помнил, что именно он сказал, выбегая из кабинета. Какую-то чушь, которая должна была оправдать его быстрый уход. Не помнил удивленных взглядов, которыми его провожали коллеги. Кажется, он сбил кого-то с ног по дороге до туалета. Пальцы свело на мобильном, который Матвей сжимал в руках. Он пытался написать сообщение, возвращаясь к нему снова и снова. Но изображение расплывалось перед глазами.

Дверь кабинета открылась резко, Алена буквально ворвалась внутрь.

— Боже мой, какой ты бледный, — девушка упала на колени перед парнем, бережно взяла его лицо в свои руки, внимательно вглядываясь в глаза. Ее ладони скользнули по его лбу, стирая липкую пленку пота, — Что случилось? Матвей?..

Он словно не слышал ее, несколько долгих мгновений глядя сквозь девушку. Но, когда Алена легонько потормошила его за плечи, Матвей сфокусировался на ней. Воспаленные глаза, горящие на бледном лице раскаленными озерами, в первое мгновение заставили Алену отпрянуть. Девушка коротко задохнулась, закрывая ладонями лицо.

— Ты видел себя… — приглушенно сквозь собственные руки проговорила девушка. Матвей чуть вздрогнул, словно приходя в себя. Как будто напоминание о том, что случилось, оформление это в слова, вырвало его из оцепенения. Он нервно потер руки, как-то судорожно на секунду обхватил себя за плечи, взгляд снова начал метаться из стороны в сторону.

— Они же… должны меня снять с дела…

Алена порывисто обняла парня, прижала к себе настолько крепко, что это было почти некомфортно. Но сил на сопротивление не было.

— Нет, — в голосе просквозили слезы, — если он нацелился на тебя — ты теперь лучшая приманка, — в середине фразы голос девушки сел, договорила она глухо, только крепче смыкая объятия. Матвей чуть неловко потянулся, обхватывая девушку руками. Мобильный, все еще зажатый в ладони, впивался в кожу, но уже казался частью его самого. Не тем, что можно так просто отбросить.

Лампа противно жужжала, выбивая светом какой-то замысловатый ритм. Вряд ли они просидели так долго, прижимаясь друг к другу, хватаясь, словно за последнюю возможность спастись. Но казалось, что прошла целая вечность. Будто бы время остановилось. Или по меньшей мере замедлило свой бег.

— Нужно идти, — Алена заговорила первой. Матвей кивнул, осторожно распутывая объятия. И, только встретившись с ней взглядом, парень с некоторым усилием растянул губы в улыбку. Алена ласково коснулась ладонью его щеки, — Ты будешь в порядке?

Матвей накрыл ее ладонь своей. Тепло ее ладони казалось почти обжигающим.

— Если мы увидимся вечером.

Алена улыбнулась.

— Конечно.

Она вышла первой. Матвей в очередной раз потер ладонями лицо, на этот раз, наконец, ощущая, что это дало хоть какой-то эффект. Дышать было тяжело, словно ребра что-то сдавливало. Но эта тяжесть постепенно отступала с каждым вдохом. С этим можно было жить. С этим можно было бороться. Даже если отголоски видений все еще вызывали дрожь в коленях.

Трель мобильного заставила вздрогнуть. Матвей пока не был готов к влиянию внешних раздражителей. Но внешний мир не собирался его ждать.

— Да? — проговорил Матвей в трубку.

— "Голос распознан", — проговорила знакомая механическая леди. После сканирования пространства и очередного заключения, что уровень безопасности удовлетворителен, тетя-робот, наконец, сообщила, зачем она звонит. Матвей ожидал ответа по его запросу. Но сообщение оказалось другим.

— "Изменения задания", — проговорил механический голос, — "Статус повышен до 8. Повторяю, текущий статус задания — 8".

Матвей медленно втянул носом воздух. Бывают моменты, когда в собственных знаниях хочется усомниться. Предположить, что ты ошибся в трактовке, даже если эти знания выбиты на подкорке. Настолько, чтобы, как говорил наставник, — "посреди ночи разбуди — от зубов отскакивало". Какую-то долю мгновения, миг, тоньше волоса, Матвей почти отчаянно верил, что он ошибся. Но система всегда добавляла расшифровку.

— "Ликвидация", — Матвей проговорил одними губами, повторяя вслед за механическим голосом.

 

***

— Матвей, — Катерина буквально поймала его в коридоре, перехватив за предплечье. Офисная жизнь текла своим чередом, по коридору временами проходили сотрудники. Девушка за стойкой ресепшина бойко говорила с кем-то по телефону. Но не было никаких сомнений, что Катерина обращается к нему вовсе не за рабочим вопросом. По крайней мере, не в контексте работы офиса. — Полагаю, ты уже получил задачу, — Матвей только кивнул в ответ, — Отлично. Через пятнадцать минут у нас запланировано совещание с Никитой. Как только курьер доставит тебе… документы, — женщина четко выделила слово, — принесешь наверх, — она кивнула куда-то на потолок. Кабинет Никиты находился несколькими этажами выше, но к нему поднимались редко. Большинство встреч проводилось в переговорках, на "рабочих" этажах, где сновал разного рода офисный планктон. "Небожители" из верхних кабинетов исключительно снисходили, чтобы одарить своим вниманием страждущих.

— Сегодня? — глухо переспросил Матвей.

— Да, — Катерина мгновение смотрела ему в глаза, потом, коротко оглянувшись по коридору, потянула парня за собой чуть в сторону от всеобщего внимания. — Ты знаешь протокол.

Матвей кивнул. С протоколом ликвидации все всегда было предельно просто. Его запуск означал, что аналитики полностью закончили свою работу по делу. Видения не пришьешь доказательствами к делу для полиции. Нужны были реальные улики. И, если их поиск был несопоставим с возможными жертвами за этот период, аналитики запускали протокол. Дальше все необходимо было делать быстро. Агент, как единственный доподлинно уверенный в виновности, сам нажимал на курок. А дальше… он исчезал. Организации по силам была и не такая магия.

— Слушай, — чуть понизив голос, проговорила Катерина, — я тебя прикрою, — она чуть склонила голову, заглядывая в глаза парню, — Ты точно в порядке? — было что-то в воспаленном взгляде Матвея, что заставляло сомневаться. Катерина чуть прищурилась, — Тебя не накрыло побочкой?

Матвей не ответил. Они говорили, что это нормально для первого задания. Тысячи различных ментальных расстройств, которые могли коснуться сознания. От безобидных, до по-настоящему страшных. Которые невозможно, в отличии от физического состояния, анализировать на расстоянии, тем же чипом, вживленным в шею.

— Ладно… — Катерина покосилась на часы. К стойке ресепшина подошел курьер — девушка в красной куртке службы доставки. Женщина смерила ее взглядом. — Похоже, мой выход, — Катерина улыбнулась, кивнув в сторону лифта. Но, сделав в его сторону только шаг, все-так задержалась еще на мгновение, словно никак не решаясь оставить странно застывшего парня.

— Мальчик мой, — она вновь повернулась к Матвею, которому пришлось с некоторым усилием поднять на нее взгляд. — Ты не один в этом. Мы все сквозь это проходили… мигрень, тошнота, ложные виденья… черт, да у меня даже воображаемый друг был. Ты только… держись, — она похлопала парня по плечу, — Справедливость… — Матвей так и не подал голос, так что закончила Катерина сама, — выше закона.

Она ушла, решительно преодолев несколько метров, что отделяли ее от лифта. Матвей смотрел ей вслед почти неотрывно, пока двери лифта не закрылись. Катерина коротко подмогнула ему на прощание, но вряд ли Матвей обратил внимание.

Так много разных побочных эффектов. И с каждым агент оставался один на один.

Воображаемый друг…

"Алена!"

Матвей вздрогнул, словно тело пробило разрядом тока. Он выхватил телефон, чуть судорожно пролистал список контактов, разыскивая нужное имя. Длинные гудки в трубке ввинчивались в мозг, проникали куда-то на подкорку, оставляя рваные раны.

"Возьми трубку, пожалуйста, только возьми…"

— Алё! Дамочка, я не могу тут до вечера стоять! — курьер в красной куртке похлопала раскрытой ладонью по стойке ресепшина. Секретарша бросила на нее недовольный взгляд, но все-таки проговорила в трубку что-то о необходимости прервать разговор.

Гудки продолжались.

— С чем вы?

— С посылкой, — курьер подняла коробку, которую держала под рукой, у положила ее на стойку, и протянула секретарю документы.

В трубке щелкнуло — вызов отключился по таймауту. Матвей набрал повторно.

— Матвей Кравченко, — вслух прочла секретарь.

"Телефон абонента выключен или находится вне действия сети".

— Это я, — Матвей сбросил звонок, подходя ближе.

— О, отлично, — курьер обернулась. Она смерила Матвея быстрым взглядом, — Что?.. — она закатила глаза, — да-да, ты сейчас тоже заведешь, что "где-то ты меня видел"? Люди! Я здесь дважды в неделю бываю, могли бы и запомнить! Честное слово…

— Алена… — почти одними губами протянул Матвей.

— Увы, мимо, — курьер приложила ладонь к груди и представилась, — Маша. Но попытка засчитана, — она протянула парню накладную, которую он подписал почти не глядя. А после вручила и посылку.

— Бай-бай.

Матвей коротко кивнул. Он прошел к лифту, нажал на кнопку вызова. Матвей поднял телефон, как-то отстраненно отметив, что рука едва заметно дрожит. На этот раз гудки в трубке оборвались почти сразу.

— Статус запроса.

— "Голос распознан". "Уровень безопасности удовлетворительный".

Парень нажал на кнопку, отправляя лифт на нужный этаж.

— "Запрос передан аналитикам".

Липкая лента отдиралась от коробки с трудом. Матвей прижал телефон плечом к уху, раскрывая посылку. Он поочередно набирал два номера, вслушиваясь в ответы.

— "Телефон абонента выключен…"

Пистолет лег в руку почти до отвращения привычно. Хорошо, что это было огнестрельное оружие. Могли расценить, что нож подойдет лучше. Но тогда было бы больше крови.

— "Запрос передан аналитикам".

Ему больше не хотелось видеть кровь.

…абонента выключен…

…передан…

…выключен…

Лифт остановился.