Детектив чтоб его

 

С чего должен начинаться первоклассный детектив? Очень эффектно, когда история начинается со звонка в дверь, и милая блондинка прямо с порога жаждет помощи главного героя. Потом у них, конечно же, возникают приключения и происходит секс к обоюдному удовольствию. Или наоборот, происходят приключения и возникает секс. Драма, экшн и шутки юмора (желательно, ниже пояса) прилагаются в известных пропорциях. Главное в рецепте — взболтать, но не смешивать.

Мне позвонили в дверь полдесятого утра. Звонили долго, настойчиво и целеустремлённо. Я открыл звонка после двенадцатого, если не хуже.

Брюнетка. Метр семьдесят, двадцать пять лет, красивое лицо, атлетичная фигура. Она мне кого-то смутно напоминала.

— Андрей Чесман? Писатель? — поинтересовалась она.

— Как ты могла так подумать? — почти искренне возмутился я. — Автограф?

Это круто, когда к тебе с утра пораньше приходят красивые брюнетки за автографом. Так и хочется расписаться у них на груди водостойким маркером. Я наблюдал, как на её лице сменяются эмоции от профессиональной вежливости через раздражение к лёгкой брезгливости. Когда секунд через пять она созрела для ещё одной фразы, я добавил:

— Заходи, гостем будешь!

И пошёл на кухню, оставив открытой входную дверь. Ей ничего не оставалось, как пройти следом. Я включил кофеварку — терпеть не могу кофе по утрам, но для чая надо прикладывать больше усилий.

Брюнетистая гостья вошла на кухню практически сразу, не пытаясь разуться, оглядеться, спросить разрешения и выполнить прочие вежливые церемонии. Так что, дело у неё было важным.

— Я Вера Снегова, следователь по особо важным делам, — представилась она стоя в дверях и показывая корочку.

— Прикольно! — восхитился я. — Кофе будешь?

— Что? Нет. Спасибо!

Кажется, я её смутил. Кофе приготовился, и я налил его в две кружки. Одну поставил на противоположный край стола. Открыл холодильник, достал из него самодельный "бейлис" и налил в толстостенный квадратный двухсотграммовый бокал. Из таких принято пить виски, но мы люди малограмотные — нам можно и сливочные ликёры хлестать по утрам.

Гостья уселась на краешек стула, а что ей ещё оставалось делать? Я сделал глоток бейлиса и запил его кофе.

— Тяжёлая ночь? — ехидно поинтересовалась гостья.

— Скорее, ужасное утро, — парировал я.

— Вы всегда открываете нараспашку дверь первому встречному?

— Только если на пороге такая ослепительно красивая девушка. Надо быть полным придурком, чтобы не открыть дверь богине. Вдруг она уйдёт, и я больше никогда её не увижу.

Вера поперхнулась кофе. Наверное, он попал ей не в то горло. С каждым новым глотком этой отравы у меня прояснялись мозги, и я уже видел, что девочка действительно прекрасна. Я практически в неё влюбился с первого взгляда.

— Я пришла к вам по делу! — резко сказала она.

— Жаль! — вздохнул я. — Я думал, по личному вопросу.

Она фыркнула и брезгливо сморщила губы. Достала из сумочки пачку фотографий и сунула их мне.

— Что вы можете сказать по этому поводу?

— Ты.

— Что, простите.

— Обращайся ко мне на "ты", а то у меня комплекс развивается. Начинаю думать, что я слишком стар для тебя.

Я пытался поймать её взгляд, но пока неудачно. Она опять поперхнулась. Наверное, я неправильно сварил кофе.

На фотографиях была квартира с трупами. Четыре тела в чёрном камуфляже выложены кругом. В центре голая девочка лет семнадцати с вырванным из груди сердцем. Эта картинка что-то мне до боли напоминала.

— Смешно! — вырвалось у меня.

— Узнаёте? — следователь Вера впервые посмотрела мне прямо в глаза.

— Конечно, — хмыкнул я.

Глаза у неё ярко зелёные с пушистыми ресницами. Хотя это могут быть контактные линзы и накладные ресницы. Сейчас нас, мужиков, обманывают на каждом шагу.

— И? — продолжила давить Вера.

— Можно осмотреть место преступления? — попросил я.

— Вас смерть людей совсем не волнует?

У неё раздулись закрылки носа и чуть прищурились глаза — наверное это означает злость, ярость. Смотрится эротично. Я пожал плечами:

— Люди умирают. Иногда, очень интересными способами.

— Но вы здесь ни при чём, так?

Это была такая детская ловушка, что я не выдержал и заговорил менторским тоном:

— Конечно же при чём. Этих людей убили тем же самым образом, какой я описал в своей книжке. Только я пишу фантастику. На моей книжке так и написано большими печатными буквами: "Фантастика"! А их убили в реале. Мне теперь слёзы лить?

— Вы к этому как-то причастны!

Она произнесла это с такой убеждённостью, что я ей почти поверил:

— Ну так арестуй меня, солнышко! — сказал я ей, протягивая перед собой руки.

Я был искренне уверен, что высказываю абсурдное предложение.

***

Валентин Петрович Мамонтов полностью оправдывал свою фамилию. Он был огромный, шумный, в генеральской форме и изволил гневаться.

— Ты что себе позволяешь, Снегова? Ты следователь или где? Арестовывать людей в твои обязанности не входит! В твои обязанности входит составлять протоколы и заполнять бумаги! Мне тебя выгнать к чёртовой матери?

Вера стояла по стойке смирно и играла желваками, сдерживаясь, чтобы не ответить. Мне было так её жалко! Я-то сидел на стуле в наручниках, банном халате и левом шлёпанце и, пока никто не обращает внимания, ковырялся в этих самых наручниках разогнутой скрепкой, позаимствованной с её рабочего стола. Мне было намного комфортнее.

— Ты понимаешь, что сделала?

— Но это же он! — не выдержала наконец Вера. — Он виноват!

Генерал посмотрел на меня. Я посмотрел на него честными и преданными глазами. Он глубоко вздохнул, сдерживая слова (я так понимаю — матерные) и с профессиональной вежливостью произнёс:

— От лица Следственного Комитета Области приношу вам извинения за незаконные действия нашего сотрудника. Ему … ей будет объявлен строгий выговор за незаконное задержание.

Когда перед тобой извиняется целый генерал-майор юстиции, это конечно же приятно, но я его перебил:

— Она права, Валентин Петрович, я виноват в смерти этих людей.

— Мы с вами знакомы? — удивился генерал.

— Первый раз вас вижу! — искренне ответил я. — Но в вашем заведении есть только один человек, который может носить погоны генерал-майора — Валентин Петрович Мамонтов, начальник Областного СК с момента его создания. Сейчас за пятьдесят, раскрытых громких дел нет, с громкими задержаниями не очень, зато и скандалов никаких.

Генерал опустился на стул следователя Веры, тот жалобно заскрипел.

— А вы кто?

— Я про заек, — охотно объяснил я. — Фантаст.

С каждым моим словом генерал грустнел всё больше. Я его понимал. Это с точки зрения Запада у нас гнусный Мордор, а вообще-то правовое государство. И просто так нарушать процессуальные нормы, особенно в адрес законопослушных граждан, чревато большой головной болью.

— Что вы можете сообщить? — перешёл к делу генерал.

— Если верить фотографиям, людей убили так, как описано в моей книжке.

— Подражатель?

Я начал объяснять:

— Книжка вышла тиражом тысячи две экземпляров. У нас в городе продано от силы штук двадцать. Ну и кто-то мог с торрентов стырить. Это хорошо, что ваш следователь Вера любит книжки читать, но таких, как она, сейчас мало. Кстати, солнышко, моя книжка тебе понравилась?

Солнышко, всё ещё стоящая по стойке смирно, вздохнула, чтобы ответить.

— Выйди! — приказал генерал таким тоном, что мне самому захотелось выйти.

— Это мой кабинет! — выпалила Вера.

— А я твой начальник! — ответил генерал.

Вера вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Извините пожалуйста, она только из академии, опыта нет, амбиции, — начал извиняться генерал.

— Зато она красивая! — вздохнул я, сознавая всю недосягаемость.

Генерал даже не улыбнулся.

— Значит, вы уверены, что это совпадение?

— Это не совпадение, но … — снова стал серьёзным я. — Несколько лет назад в Польше был процесс, когда детективщик описал реальные убийства с подробностями не известными публике. Не помню, чем всё закончилось. Технически, если распиарить, что у нас произошло убийство по книжке, тиражи взлетят в небо ракетой. Но у меня нет денег на подобный пиар. И у издательства нет. Само убийство здесь копейки — потом пойдут проплаченные статьи на топовых ресурсах, видеоматериалы, вирусная реклама. Нужно быть сыном депутата мосгордумы, чтобы серьёзно пиарить свою книжку сегодня.

— То есть, вы не причастны! — подвёл итог генерал.

— Мне надо посмотреть место убийства, — поставил я его в известность.

— Зачем тебе это надо? — перешёл генерал на задушевный тон.

— Какая-то тварь убила людей так, как описано в моей книжке. Я должен знать, кто и зачем это сделал.

Я смотрел генералу в глаза. Это важно — говорить правду. Это снимает все недопонимания. Он глаза отвёл:

— Я не могу это сделать по закону.

— А мне не надо, чтобы это было по закону. Мне надо, чтобы это выглядело по закону! — ответил я.

Класс! Я сказал фразу из моего любимого фильма! И даже к месту, с должным уровнем пафоса.

— Это как? — удивился генерал.

Я обнажил левый бок:

— При задержании известного писателя следователь Снегова сломала ему несколько рёбер и, не дав одеться, сопроводила его в здание следственного комитета на допрос, проводившийся без адвокатов в нарушение всех процессуальных норм. Продолжать?

Генерал завис на минуту, глядя на мою гематому в области пятого-шестого рёбер. Я запахнул халат обратно.

— А может выговор? С занесением? И лишением премии? — с надеждой попросил генерал.

— Ну что вы, Валентин Петрович, как можно так поступать с красивой девочкой! Просто назначьте её моим сопровождающим. Ну а мне организуйте свободу действий.

Генерал опять завис на пару минут. Потом решился:

— Ладно. Хрен с тобой. Но напишешь отказ от претензий, если с тобой что-то случится.

— Обязательно! — радостно улыбнулся я.

— Псих! — бросил генерал.

Я его понимал. Нормальные люди так себя не ведут. Но я же писатель-фантаст.

***

В представлении среднестатистического обывателя следователь Следственного Комитета влачит жалкое существование перебиваясь от зарплаты до аванса на жалкие гроши, выделяемые родным государством для поддержки штанов. Более осведомлённый обыватель, однако, знает, что зарплата данного вида госслужащих сегодня намного выше среднего. А уж про премии и тринадцатые зарплаты и говорить не приходится.

Я представлял себе следователя СК как мажора, разъезжающего на "гелике" (вы все, наверное, видели видео фээсбэшных курсантов). Но своего персонального гида в погонах я ждал возле небесно-голубого "Дэу матиз".

Вера вышла из здания СК где-то через полчаса. Она была вся пунцово-красная. Интересно, почему? Она нажала кнопку сигналки и села за руль. Я подёргал ручку переднего пассажирского. Вообще-то, моё место в машине на заднем сиденье с бутылкой пива в руках — но это "матиз".

Дверь открылась, и я сел. Застёгивать ремень безопасности в наручниках было тяжело, но я справился. Потом руки положил на переднюю панель — намёк на то, что неплохо было бы браслетики снять. Намёк не поняли.

Машина тронулась с места, выехала со двора здания Следственного Комитета и стала поворачивать налево.

— Стесняюсь спросить, а куда мы едем? — уточнил я.

— К вам домой, естественно! — огрызнулась следователь Вера.

— Вообще-то мне надо в морг, тела посмотреть, а потом на место убийства.

— А мне надо работать!

Я понял, что требуется разъяснительная беседа.

— Солнышко, ты ведь хочешь реальными делами заниматься, а не говорящей куклой выступать? Смотри, если ты меня не послушаешься, через месяц, максимум через два, тебя назначат представителем по связям с общественностью. И будешь ты всю свою карьеру только этим и заниматься. Как Ирина Волк, например. Ты за этим в эска пришла?

Конечно же в Следственный Комитет она пришла не карьеру строить и не мужа искать — она пришла по зову сердца. Иначе бы я не оказался сейчас в наручниках в таком идиотском виде. Пальцы, сжимавшие руль, побелели, но меня решили игнорить. Обожаю молчащих женщин! К сожалению, пришлось добивать.

— Видишь ли, солнышко, я договорился с твоим начальником, что ты будешь меня сопровождать, а я буду молчать. И если ваша контора не выполнит свою часть сделки, я не выполню свою. Последствия этого тебе объяснили.

Вера продолжила играть в молчанку.

— Пресс-секретарь, — протянул я.

Машина ударила по тормозам и развернулась в сторону городского морга.

***

Охранник на входе посмотрел на меня удивлённо и двинулся наперерез. Надо думать — он увидел тело в банном халате одном шлёпанце и наручниках. Шедшая рядом Вера предъявила корочку, и охранник вернулся на пост.

В отделанной кафелем секционной находился один мужик. Худощавый, в районе полтинника, он сидел за столом и читал газету. На наше появление он не среагировал.

— Здрасте! — радостно поздоровался я.

Мерзко чем-то воняло, я так понимаю — формалином. Мужик посмотрел на меня, чуть приподнял правую бровь, затем посмотрел на Веру, приподнял левую бровь.

Вера снова показала свою корочку и быстро произнесла:

— Покажите нам сегодняшние трупы, пожалуйста.

— Все? — уточнил мужик.

Вера уставилась на меня.

— Мне нужна девушка с дыркой в груди.

Мужик пожал плечами, открыл нужную ячейку холодильной камеры и выкатил требуемый труп под довольно мощную светодиодную лампу.

— Трогать можно? — спросил я у него разрешения.

Он вздохнул и протянул мне перчатки:

— Наручники лучше снять.

— Я с вами полностью согласен, — жизнерадостно ответил я и повернулся к Вере.

Она как раз выбегала за дверь.

Пришлось осматривать тело в наручниках. Рана в груди, очищенная от крови, оказалась рваной. При этом, она была не сквозная. Огнестрельное оружие можно исключить. Оставались молоты.

— Передний кусок рёбер найден? — уточнил я, для наглядности показав на своём теле интересующий фрагмент.

В глазах мужика зажглось уважение.

— Нет. И сердца тоже нет. Совсем.

— Ещё один вопрос, — я постарался сформулировать как можно более нейтрально. — У неё цела девственная плева?

Мужик нехорошо прищурился:

— Да.

— Я что-то не то спрашиваю?

— Не знаю, — теперь он пронзал меня глазами насквозь. — Ни один из следователей мне такие вопросы не задавал.

— Наверное, они чёрных трансплантологов искать будут, — открыл я ему следственную тайну.

— А ты? — спросил он.

— А я буду искать того, кто вырвал ей сердце.

Он скептически хмыкнул. Я направился к выходу.

— Других смотреть не будешь? — бросил он мне в спину.

Я развернулся и посмотрел ему в глаза:

— Нет. Парни семнадцать-двадцать лет. Есть странные шрамы и переломы со следами лечения на дому. Швы сделаны кустарно, но добротно. Причина смерти …

Продолжать в этом тоне я не смог.

— Забили их на хрен, как скот на скотобойне! — и я с размаху всадил кулаком в кафельную стенку.

Совсем уже старый стал — нервы ни к чёрту!

— Ясно, — флегматично ответил мужик.

Наверное, ему действительно всё стало ясно. Я вышел из секционной.

Следователь Вера стояла за дверью.

— Ну что, словил кайф? — спросила она меня.

Я не ответил. Костяшки пальцев на правой руке начинали болеть и опухать. Зато, дойдя до "матиза", я уже снова был готов пошлить. А вот Вера, всю дорогу прояснявшая мою сексуальную ориентацию и морально-этические принципы, явно увлеклась. Когда возле машины я внезапно развернулся, она уткнулась мне в грудь и её лицо оказалось напротив моего.

— Солнышко, где я мог тебя раньше видеть?

От неожиданности её глаза расширились, и дыхание участилось. Она рефлекторно сделала шаг назад.

— Ты очень красивая. Я никогда не забываю красивые женские лица.

— Маньяк! — огрызнулась она, приходя в себя.

— Ага! Сексуальный террорист, — подтвердил я её догадку.

Она села за руль, открыла мне дверь. Я опять уселся на переднее сиденье, пристегнулся и положил руки в наручниках на переднюю панель.

— Куда теперь? — раздражённо спросила она.

— На место преступления, — пожал я плечами.

Мы поехали на место преступления. На полдороге я увидел книжный.

— Солнышко, останови здесь, я в магазин забегу.

— Зачем? — удивилась она.

— В туалет, — искренне ответил я.

— В книжный?

— Ну а куда ещё может сходить в туалет писатель в наше время? — объяснил ей я.

Она хмыкнула и остановилась напротив магазина.

— И дай мне рублей двести, а то я почему-то деньги дома забыл.

— Зачем тебе деньги, — не поняла она.

— Нельзя же в магазине зайти в туалет просто так. А вот если ты покупатель, тогда клиент всегда прав. Запоминай, пока я жив!

Она пробормотала что-то вроде: "Убью!" но деньги дала. Причём пятихатку — наверное, надеялась, что я сбегу. Я вернулся минут через десять, удовлетворённый и с топографической картой области.

***

Возле дома, где произошло убийство, дежурил наряд из двух сержантов-пэпээсников. На моё появление в банном халате они отреагировали сдавленным хрюканьем, так что представляться не пришлось.

Я поздоровался и зашёл в дом. По пути считал разночтения. По сравнению с моей книжкой это была параллельная улица через одну. Во дворе тоже собачья будка с миской — то есть была и собачка. Вот только дом сдавался в аренду. И жила в нём та самая девочка, что лежала сейчас в морге. Она приехала поступать в Пед. Частный дом снимала, потому что дешевле квартиры. В коридоре пришлось надеть её тапочки, потому что комната, где она жила, была разгромлена и весь пол завален мусором.

Я смотрел всё и трогал перчатками, предусмотрительно спёртыми в морге. Обычная девочка, обычные вкусы. Мальчика нет. Книжек завались.

Это всё понятно. Это следователи будут смотреть в первую очередь. И будут смотреть все её связи.

Владелица дома, Алевтина Старых. Сейчас её наверняка допрашивал кто-либо из следственной группы. Мне оставалось найти то, что они упустили.

Я нашёл альбом с фотографиями.

Следователь Вера мне не мешала — стояла, опершись о дверной косяк, и молча наблюдала.

Фотографии могут многое рассказать о человеке, именно поэтому моих фотографий практически нет. В сети гуляют в основном фотки десятилетней давности, и меня это устраивает.

Алевтина Старых в молодости была привлекательной женщиной, но мужчин на фотографиях рядом с ней практически не было. С последней фотки на меня смотрела шестидесятилетняя энергичная бабуля в обнимку с дворовой псиной, облизывающей ей лицо.

— Можно мне фотку взять? — спросил я следователя Веру.

— Бери, фетишист, — фыркнула она.

Я наугад вытянул фотку из середины альбома.

На пороге дома я обратился к пэпээсникам:

— Рябят, тут собака сдохла в будке. Вы не видели, была у неё пена возле рта. Сильная — не сильная?

Пэпээсники, потешавшиеся над тем, как встряла молоденькая следовательша со странным фиком, задумались и посмотрели друг на друга.

— Ну хотя бы кобель это был или сучка?

— Кобель, наверное, — растерянно ответил один.

Брякнул наугад. На самом деле, сук на охрану дома не ставят, потому как у них критические дни случаются, в которые все окрестные кобели будут к ним в гости ломиться, но план действий был у меня уже готов.

Когда мы подошли к машине, я задал Вере простой вопрос:

— Хочешь раскрыть дело и поймать убийцу?

Она уставилась на меня с подозрением.

— Ну же, солнышко, решайся! — подстегнул её я. — Ты новичок. Тебя не взяли в следственную группу по этому делу, а теперь ещё могут и пинком под зад выкинуть.

Это я погорячился. Новичок у нас должен совсем уж непотребный косяк сотворить, чтоб его с работы турнули, но Вере об этом, похоже, никто не говорил. Из педагогических соображений, не иначе!

— Не называй меня "солнышком"! — сквозь сжатые зубы прошипела она.

— Рыбка, птичка, зайка, котик … — начал я перечислять.

В её глазах появились слезинки, и мне стало стыдно.

— Хочешь поймать преступника?

— Да! — почти выкрикнула она.

Даже пэпээсники это услышали и стали внимательно на нас смотреть.

— Отлично!

Я достал из машины карту и развернул её на капоте. Потом вытащил фотографию хозяйки дома, повернул её лицевой стороной к карте и с отрешённым видом принялся водить по ней. Через минуту, когда офонаревшая Вера стала приходить в себя я уточнил:

— Фактический адрес Алевтины Старых скажи.

Она на автомате сказала улицу. Я прикинул, где это, и продолжил водить фотокарточкой, искоса наблюдая за Верой. Как только её терпение кончилось, я радостно прокомментировал:

— Всё! У тебя нафигатор есть?

— Да, — растерянно ответила она.

Я полез в машину, ей ничего не оставалось, как садиться за руль. В нафигаторе я отметил точку:

— Сюда.

Она посмотрела:

— Это тридцать километров от города!

— Ага! — подтвердил я. — Шикарное место.

— Ты там был?

— Не-а.

Следователь Вера засопела.

— Солнышко, можешь никуда не торопиться! До пятницы я совершенно свободен!

Она вдавила педаль газа в пол.

***

Всё-таки, "матиз" — машина для города. Тридцать километров по прямой на карте превратились в пять часов реального времени, заменённое колесо, и несколько героических выкапываний из тракторной колеи.

Когда мы доехали до конечной точки маршрута — довольно высокого холма, с трёх сторон окружённого рекой — вечерело.

— Я же говорил, шикарно! — обрадовался я, вылезая из машины.

Мой банный халат успел изрядно запачкаться и порваться.

— И что мы тут забыли? — с подозрением в голосе спросила следователь Вера.

— Как что? — удивился я. — Сейчас мы сядем в засаду. У тебя зажигалка есть?

— Какая засада может быть на вершине холма? — перешла на повышенный тон Вера. — Ты ведь меня обманываешь? Решил дуру из меня сделать?

Я глубоко вздохнул и попытался объяснить очевидные вещи.

— Солнышко, я писатель-фантаст. Обманывать людей — моя профессия. Мне за это деньги платят!

Вера замолчала, а я добавил.

— И вообще, посмотри вокруг. Разве у тебя когда-нибудь было настолько романтическое свидание с умным интересным человеком. На природе, вдали от городской суеты! Не упусти свой шанс.

Это подействовало.

— Так ты меня сюда чпокаться привёз, извращенец!

И она встала в боевую стойку.

От восторга я хлопнул ладонями, благо руки всё ещё были в наручниках:

— Точно! Три года назад. Полуфинал России по тайскому боксу. Ты дралась с нашей Настей, и она уделала тебя на второй минуте. Блондинка против брюнетки — я прям не знал, за кого болеть. Извини, солнышко, ты очень красивая, но Настя Янькова — наше всё. Я её обожаю, так что болел тогда против тебя.

Вера обиделась, села в машину, хлопнув дверью, и стала уезжать. Зажигалку, между прочим, так и не дала. Отъехав метров на пять она остановилась:

— Не поедешь?

— Нет, спасибо! — поблагодарил её я. — Когда ещё удастся на природу выехать?

Она меня послала и поехала. Я охлопал себя по карманам, запустил туда руки и нашёл-таки. В левом кармане на дне среди катышков обнаружилась охотничья спичка. А ещё говорят, что мужчины и женщины ничем не отличаются! Попробуйте хоть что-нибудь найти в женских карманах! А в мужских всегда барахла хватит на открытие мусорного завода.

Ещё минут десять я искал, обо что на вершине холма можно спичку поджечь. Справился с задачей и поджёг фотографию. Ту самую, незаконно изъятую с места преступления. Горела она цветастым пламенем.

Дело сделано. Оставалось только ждать.

***

К полуночи стало реально холодно. Я был босиком — последний шлёпанец уехал вместе с Верой в машине. Халат грел слабо и ноги в него целиком не помещались. Стрёкот кузнечиков был потрясающ. Порой раздавался мерзкий крик ночных птиц, что-то плескалось в реке. Звёзды сияли. В городе их почти не видно по ночам, а здесь на природе небо по ночам такое, что дух захватывает. Большую часть времени я лежал и смотрел на него. И только когда совсем замерзал, делал несколько упражнений, чтобы согреться.

Состояние было такое, как будто энергетиков напился.

Она незаметно подкралась ко мне и смотрела, пытаясь не шевелиться. Я полчаса делал вид, что не замечаю, потом сердце не выдержало:

— Солнышко, вставай с земли, а то внутренние органы застудишь. Потом рожать будет тяжело.

В пятнадцати метрах от меня зашуршало, и Вера подошла.

— Что ты здесь делаешь?

— Убийцу ловлю.

— И этот убийца обязательно припрётся сюда, а ты его доблестно повяжешь.

— Приблизительно так! — согласился с ней я.

— Может объяснишь?

Я ещё раз восхитился, только на этот раз не её внешними данными, а наличием интеллекта. Когда прошли эмоции, девочка сообразила, что ею манипулируют, и что я действую по плану.

— Солнышко, зачем тебе это надо? Преступник будет пойман. Если ты здесь, то получишь за это причитающееся.

— Не называй меня "солнышком"! — она ударила меня в бок.

— Я тебе в отцы гожусь, имею право!

— Ты всего на тринадцать лет старше меня!

— Я рано повзрослел.

— Вот из-за таких козлов …

— Солнышко, я шовинист, патриархальная скотина, и твой глубокий внутренний мир мне не интересен. Красивая попа, упругая грудь и бездонные глаза — вот мои интересы.

Вера замолчала, подбирая слова, а к нам пришли.

Я заметил её метров за двадцать, развернулся и стал ждать. Метрах в десяти уже можно было различить стройную женскую фигуру, светлые волосы.

— Ой, девушка, а можно с вами познакомиться. Вы такая красивая! — радостно начал я.

— Ты! Это всё ты!

Она без прелюдий бросилась на меня. Я, конечно же, умею выбешивать женщин, но такого не ожидал. Инстинктивно вскинул руки в наручниках перед собой и поймал её голову. Её руки лупили меня везде, куда дотягивались. Большими пальцами я нащупал её глаза и начал давить на глазные яблоки. Ни один нормальный человек в подобной ситуации не сможет продолжать драку.

Она продолжила лупить меня. Удары ногами становились всё болезненнее. Потом она меня повалила на землю. Большие пальцы вошли ей в глаза уже по первую фалангу. Её голова лишь пыталась отдёрнуться назад. А из её рта пахло гнилью.

Я начал резко крутить её голову. В фильмах крутые герои так эффектно ломают шейные позвонки врагам. У этой твари голова крутилась градусов на сто восемьдесят. Я уже думал, что всё.

Последним рывком перекатился, подмяв её под себя, мои большие пальцы вошли ей в глаза по вторую фалангу. Тело затихло. Меня продолжили пинать по сломанным рёбрам.

— Прекрати! — выдохнул я и откатился в сторону, противоположную ударам.

Вера включила фонарик и посмотрела на тварь.

— Это кто?

— Возьми у неё отпечатки пальцев и узнай, — посоветовал я, восстанавливая дыхание.

— Ты ведь не убил её? — потянулась она проверить пульс.

— Конечно, убил. Но скажем мы, что убила её ты, спасая мне жизнь. Можешь из табельного шмальнуть для правдоподобности.

— У меня нет табельного, — машинально призналась Вера.

— Жаль. Надо будет выписать.

И тут до неё дошло, Вера осмыслила произошедшее.

— Ты убил человека на моих глазах! Ты арестован!

— Она не человек, — спокойно сообщил я.

— Ну да, тварь. Для тебя женщина не человек! — в её голосе звенела праведная ярость.

Я поднялся и пошёл. Меня ударили сзади по ногам.

— Куда пошёл, урод, ты арестован.

— К речке, помыться. Тебе, наверное, тоже стоит.

— Ты будешь сидеть здесь!

— Я буду сидеть на берегу реки. Если хочешь, сломай мне ногу или убей. Я в наручниках, босиком, в тридцати километрах от города. Куда я, на хрен, денусь? Полицию вызывай!

Я накричал на неё, и она послушалась. В глубине души стало немного противно. Не люблю кричать на женщин. Особенно, если это красивая девушка. Но я не мог ей объяснить.

Она полностью права. Из-за меня умерло пять детей. Из-за того, что я написал чёртову книжку. Из-за того, что не учёл всех последствий, поддавшись на уговоры. А теперь надо как-то жить дальше.

 

 

Эпилог 1

Консультант Юля скучала за стойкой книжного магазина. Работа ей не нравилась, но другой не подвернулось. Особенно бесили студентики, уверенные, что если ты работаешь в книжном, то уж точно прочла все книжки и у тебя можно спрашивать всякую ерунду.

Но сейчас магазин был почти пуст, только одна парочка тискалась в углу с историей, как будто других мест нет. Середина дня, в чатах почти никого из знакомых. До конца смены уйма времени.

И тут в магазин вошёл мужик в белом банном халате. Ну, то есть, на нём был только халат — даже обуви не было.

Юля оживилась и приготовила камеру на телефоне. Наверняка, это извращуга, который показывает всем свои причиндалы. И как его полиция на улице не задержала?

В следующий момент Юля заметила, что мужик в наручниках. Стало очень страшно. Захотелось позвонить в полицию. Но он вот здесь, что если она не успеет? Тем более, что остальные ушли на обед, и сейчас она была в магазине одна.

Юля постаралась стать незаметной.

Мужик подошёл к парочке и … получил удар под дых от парня. Девушка стала так, чтобы с кассы её не было видно.

— Я же говорил, нельзя это публиковать! — с болью в голосе ответил парень.

Он выглядел лет на двадцать — двадцать пять. Мужику лет под сорок. И тем не менее, парень говорил с ним, как с равным.

— Я виноват! — ответил мужик, хватая воздух.

— Ты это их матерям скажешь? Тебя русским языком просили, выкини этот рассказ из книжки, измени. Но ты же гений, тварь, ты так видишь!

— Прекрати истерику! — мужик справился с болевыми ощущениями и разогнулся. — Я найду эту тварь и убью.

— Сиди, писака хренов. Хватит уже трупов на сегодня!

— Можешь не помогать.

— Что ты собираешься делать? — сдался парень.

— Ловить на живца, — хмыкнул мужик.

— Где?

Мужик взял со стеллажа топографическую карту области и ткнул пальцем в точку километрах в тридцати от города.

Парень с девушкой посмотрели на указанное место.

— А что здесь?

— Поселение было. Веке в тринадцатом. Потом его сожгли.

— Может сработать, — нехотя согласился парень. — Только людей я тебе дать не могу.

— Да я у тебя их и не возьму, — огрызнулся мужик. — Вы только флажки по бокам расставьте, чтобы эта тварь не соскочила. Если не справлюсь я её помечу.

Мужик посмотрел в глаза девушке:

— Золотце, метку мою помнишь.

— Да, — нехотя призналась она.

— Вот и замечательно! Вот и договорились!

Мужик развернулся и пошёл на кассу с топографической картой.

— Псих! — сказал ему в спину парень.

— Я всё слышу! — бодро ответил мужик.

Он протянул консультанту Юле покупку. Та считала штрихкод, назвала сумму, приняла пятисотенную купюру, отсчитала сдачу и задержала дыхание, пока странный мужик в банном халате и наручниках не вышел из магазина.

Сейчас она была бы рада любому студентику с любым его идиотским вопросом.

 

 

 

Эпилог 2

Утро выдалось зябким несмотря на июнь месяц. Двое сержантов-полицейских топтались в десяти метрах от странного мужика в белом банном халате, порванном и заляпанном грязью и травяным соком. Им отдали приказ задержать этого клиента. Вот только приказ был отдан сгоряча молоденькой следовательшей, а мужик, серьёзный дядька весом больше центнера и закованный в наручники, сидел на кочке и ничего не делал, смотрел вниз на речку. Сержанты, контрактники лет под тридцать пять, жизнь понимали и паковать подобных клиентов в подобных обстоятельствах не торопились. Но и выпускать его из вида тоже не стоило.

Их внутреннюю борьбу между служебным долгом и здравым смыслом прервал генерал-майор, начальник областного СК. Он не стал орать на сержантов за невыполнение приказа, а подошёл к странному мужику и уселся рядом с ним на траву, наплевав на чистоту своего генеральского мундира. Сержанты с облегчением отошли ещё метров на десять, чтобы не дай бог не подслушать разговор!

— Может мне тебя посадить? — спросил генерал.

— За что? — искренне удивился мужик.

— За тот труп хотя бы, — указал генерал себе за спину.

Там, метрах в пятидесяти возле женского тела возилась бригада экспертов и нервно курила рядом с полицейским "бобиком" девушка-следователь. Судя по запаху, который доносили случайные порывы ветра, труп приближался к третьей стадии разложения.

— Вы не сможете предъявить труп как улику, — со вздохом ответил мужик.

Смерть наступила несколько часов назад, и по всем законам медицины сейчас тело должно было сохранять трупное окоченение. Генерал это знал.

— Ты хоть понимаешь, сколько геморроя теперь будет?

Генерал достал плоскую фляжку из нержавейки отвинтил крышку и сделал несколько глотков.

— Да не будет геморроя! — отмахнулся мужик. — Обычный несчастный случай. Женщину укусила бешеная собака, заразившаяся бешенством от лисицы. В припадке бешенства женщина убила свою постоялицу и её друзей. Потом умерла. Всё. Мораль: граждане, даже если вас кусает домашняя собачка, идите в больницу и делайте укол в попку, иначе с вами будет тоже самое.

— Только эта дура рапорт подаст!

Генерал ткнул пальцем в девушку-следователя.

— А я вам благодарственное письмо напишу, в котором расскажу, как лейтенант Вера Снегова спасла мою жизнь рискуя своей. Опубликую письмо, и потребую её наградить. И вам придётся повысить её в звании и перевести в пресс-секретари, как доблестного героя и лицо наших правоохранительных органов. Очень красивое лицо. Я писатель, всё-таки.

— Это шантаж, да? — догадался генерал.

— Ага, он самый.

Генерал понял, какое чувство он сейчас испытывает. Мужик его бесил.

— Наручники верни, вещь казённая.

— Извините! — покладисто отозвался мужик.

Он вытащил из отворота левого рукава халата скрепку, поковырялся в наручниках и протянул разомкнутые браслеты генералу.

— В морге лежат пять молодых ребят. Тебе хоть кого-нибудь из них жаль?

Мужик наконец-то посмотрел генералу в глаза:

— Вы действительно хотите это знать?

— Пожалуй, нет … — ответил генерал, чувствуя, что его отношение к мужику начинает меняться.

— Я сделал выбор, в результате которого погибли пять детей. Я убил тварь, сделавшую это. Но это начало. Дальше будет хуже. Я открыл долбаный ящик Пандоры.

— Угрожаешь?

Мужик отрицательно покачал головой.

— Помощь нужна?

— Корочка не помешала бы.

— Я тебя всё-таки посажу! — выдохнул генерал.

— Валяйте, — разрешил мужик. — Только на труп ещё раз посмотрите.

Генерал уже знал, что тело принадлежит Алевтине Игоревне Старых, в девичестве Немчиновой, 1957 года рождения. Полное совпадение по отпечаткам пальцев с фигуранткой дела о мошенничестве 1984 года. А ещё он знал, что вчера Алевтина Старых давала показания следователям под камеру и выглядела лет на сорок, сегодня её труп соответствовал концу второй стадии разложения — это около трёх дней. И выглядело тело лет на двадцать пять. Так что получать отчёт судмедэкспертов было просто страшно.

В довесок четыре неопознанных трупа в морге — за девочкой уже приехал отец из деревни.

В последний раз генерал-майор так погано себя чувствовал, когда убили федерального замминистра, приехавшего в родной город на праздники.

— Ладно, будет тебе корочка, — решился он. — Пошёл на хрен отсюда!

Мужик нехотя поднялся и направился в сторону города. Генерал не удержался и бросил ему в спину:

— Все писатели такие суки?

— Нет, я лучший!