Золушка с мачете

Тёмным зимним вечером в таверну "Три орешка", что на окраине Дремучего Леса зашёл необычный путник. Выглядел он очень молодо, в дорогом, но потрёпанном дорожном плаще с капюшоном, накинутым на голову, и со странным коротким обрубленным по середине палашом на поясе. Посетитель сразу же подошёл к трактирщице, достойной и видной во всех смыслах Люсинде, и звонким тонким голосом потребовал тёмного эля, потому что пиво должно быть тёмным, как его душа, и горьким, как его мысли. Расплатился за это серебряным талером.

Остальные посетители аж рты разинули от удивления и невольно потянулись к своим кистеням да ножам потаённым. Где это видано, чтобы такой молодой да красивый господин без охраны ходил, да серебром за эль расплачивался!

Хозяйка таверны посветлела лицом, талер увидев, зыркнула на клиентов своих обычных, и налила гостю пинту тёмного.

— А что вы в наших краях делаете, молодой господин? — услужливо спросила она гостя.

— По делам по своим еду, — ответил тот.

— И не страшно вам в лес наш дремучий по делам ездить зимой, да на ночь глядя.

Улыбнулся незнакомец и вытащил палаш свой странный из ножен, чтобы все гости видели. И впрямь, дивным оружие было. С ладонь шириной по всей длине, однолезвийное с обухом в пол пальца да длиной в полметра. Дивное оружие, в краях здешних не виданное.

Насторожились посетители тем, как ловко гость оружие своё из ножен вытащил, попрятали кистени да ножи обратно и спросили робко, что это за чудо дивное.

Погрустнел гость, показал оружие всем, и начал рассказывать историю.

Много лет назад жил в одном лесу егерь с женой красавицей. Когда забеременела она и сказала, что ждёт мальчика, обрадовался егерь и заказал королевскому кузнецу меч для наследника своего будущего. Но так как добрый король запретил своим низким подданным мечи носить, выглядеть этот меч должен был необычно и для власти законной позволительно. Долго думал кузнец королевский, как ему просьбу хитрую выполнить, и вспомнил, как рассказывали ему, что есть в краях заморских мечи необычные — мачете прозывающиеся.

Семь дней и семь ночей ковал кузнец меч-мачете, в сорока маслах опускал его, в сорока водах холодил. Изготовил что требовалось.

Вернулся егерь домой радостный, а его горе двойное встретило. Жена его родами померла, а на свет появилась девочка вместо мальчика. Запил егерь по-чёрному, света белого невзвидев. Порывался много раз ребёнка ненавистного в лес волкам на съедение отвезти, да люди добрые не позволили.

Дочь его нелюбимая с пяти лет всё по дому делала, с мачете не расставалась, и дрова им колола, и гвозди забивала, и траву резала, и еду готовила, каждый раз слушая проклятья батюшкины, что дочь она, а не сын. И молила она отца, что вместо сына будет, только разве может быть у женщины естество мужское?

— Да сейчас и у мужиков некоторых естества мужского нет. Как есть отрезано! — перебил рассказчика один из слушателей.

Загоготали остальные, видно, вспомнив что весёлое. Незнакомец продолжил рассказывать.

Лет в семь сошёлся егерь с вдовушкой бойкой с двумя дочками, чтобы постель ему грел хоть кто-нибудь на старости. Мачеха сразу возненавидела падчерицу, захотела со свету её изжить. Теперь той приходилось не только отца родного обслуживать, но и мачеху и дочурок её, а спать оставалось возле печи, и звать её стали Чернушкой да Золушкой. Позабыла она имя, при рождении даденое.

С утра до ночи Золушка по дому стирала, готовила, убирала, одежду штопала, вещи чинила, в лес за хворостом, да грибами-ягодами бегала. А дома ждали её лишь попрёки с трёпками.

Так доросла она лет до шестнадцати, никем не любимая. Перестарком уж стала. Никто её за муж не брал, потому как из приданного у неё только мачете и оставался. Кому она такая нужна?

Хоть и мастер был гость рассказывать, но заскучали посетители таверны. И то правда, таких золушек в любой деревне одна-две сыщется, а в любом мало-мальском городе вообще, на пучок десяток. А одежда на госте хоть и ношенная, но богатая, и серебро в наличии, и сам он дюже субтильный. Меч вот только непонятный, мачете прозываемый.

— Это что ж, получается, мачете этим только дрова кололи, да гвозди забивали? — поинтересовался самый любознательный посетитель, нож из-за голенища доставая рабочий.

Улыбнулся гость, взял ещё одну пинту эля и продолжил.

Как-то раз, вот в такое же время зимнее, ехала через лес дремучий по королевскому тракту карета богатая с торговцами заморскими италийскими, четвёркой гнедых коней запряжённая. И напали на неё разбойники. Торговцев всех поубивали, одного пажонка молоденького оставили, потешиться. Очень уж дорога любовь нынче — денег не напасёшься.

Закивали понимающе посетители таверны, поддакнули. Только один возмутился:

— Как же так, паренька-то?

Рассмеялись остальные, и произнёс один наставительно:

— Мальчик, девочка — какая в попу разница!

Продолжил незнакомец рассказывать.

И только собрались разбойники тешиться — услышали стук они странный. Клоп-клоп-клоп-клоп. Выхватили они мечи да дубины, стали ждать. К ним вышла нищенка в деревянных башмаках с вязанкой хвороста за спиной.

Обрадовались разбойники. Не придётся теперь противоестественно тешиться. Да и нищенка рада, небось, останется, что с молодцами такими крепкими ночью в лесу повстречалась. Кинулись они к ней с оружьем своим наперевес, но не с мечами-дубинками, а с тем, что само из штанов выпрыгивало.

Только нищенка эта была Золушкой. Вынула она из вязанки хвороста мачете свой и порубила разбойников всех на части. Человека рубить — это вам не дрова колоть. Это легче лёгкого.

Пажонок от страха сознание потерял. Привела его Золушка в чувство и расспросила, кто он такой, да откуда будет. Он ей рассказал, что учился три года в королевствах всяких просвещённых наукам и куртуазностям. Искал, к чему душа его тянется. Клятвы страшные папе дал, пока не найдёт призвания, домой не вернётся.

— Ну и как, нашёл призвание? — спросила Золушка.

— Конечно нашёл! — воскликнул пажонок. — Обувь буду для людей делать, самую красивую и удобную. Чтобы жить им стало легче и веселее.

И так он рассказывал, какую обувь придумает. Так удивлялся, что это за башмаки такие деревянные, почему это у Золушки ножка такая маленькая. А все ли так ходят сегодня — неужто мода нынче такая?

Вот как ему объяснить, что какие башмаки тебе вырезали, в тех ты и ходишь, пока ноги в кровь не сотрутся. Потому что даже такие башмаки денег стоят. Как же мечтала Золушка о меховых туфельках на застёжках шёлковых, что у сестёр её в комнатах стояли. Только ведь у сестёр снега зимой не допросишься. Не то что обувь поношенную.П

Вздохнула Золушка. Думала она до этого, что у неё жизнь несчастная, а тут этот, головой видно в детстве стукнутый. Это надо ж додуматься — три года наукам да куртуазностям учиться, чтобы потом обувь людям делать!

— Это да! — закивали понимающе постояльцы.

Выучился ты науке — иди в лавку работать счетоводом. Горя знать не будешь. Или к судье писарем в канцелярию. Если совсем умный — в доктора иди, в золоте купаться будешь. А коли сапожником станешь — так тебя даже грабить никто не захочет.

Продолжил незнакомец.

Вывела Золушка пажонка из лесу, дорогу до замка королевского указала и домой пошла. Правда обещал он на ней жениться, только кто ж на такие обещания внимания обращает. Только девки глупые, что до брака порчеными становятся.

А через неделю началось в доме лесника преставление. Заметалась мачеха и дочек своих собирать стала. Вернулся к королю сын любимый. И решил он устроить презентацию.

— Чего, — поперхнулись пивом своим постояльцы.

— Слово такое куртуазное, — пояснил незнакомец. — Бал с показом диковин разных, да с фантами интересными.

— А-а-а, — протянули все, слово запоминая умное. Лишь хозяйка таверны, Люсинда, задумалась.

Объявил глашатай на рыночной площади: та счастливица, которой придутся в пору туфельки, лично принцем сделанные, выйдет за него замуж. По такому случаю мачеха с дочками полдня мылись, наряжались, да лучшими парфюмами душились. Даже егерь, который во всём потакал мачехе, и тот рассердился. Но его даже не слушали. Всем хотелось за принца замуж выйти.

Вечером, все поехали на бал, а Золушку оставили дома с наказом, чтобы она дров на всю зиму наколола, всю одежду в доме заштопала, все котлы до блеска оттёрла, всю крупу перебрала, все припасы пересчитала. Потому что её, чернушку невзрачную, никто в здравом уме в любом случае замуж не возьмёт.

Золушка осталась одна и расплакалась. Никогда она при злой мачехе и дочках её не плакала, все обиды молча сносила да терпела. Теперь же стыдиться было некого.

А как заплакала она, так появилась её фея крёстная. Обещание крёстная дала её матери, если будет ребёнок плакать, то придёт она и поможет. Появилась фея перед Золушкой волшебным образом и спрашивает:

— Ну что плачешь ты? Чем обидели тебя?

Рассказала Золушка про свою судьбу несчастную. Расстроилась крёстная фея. Ведь если феи дают обещания человеку — обязаны они его исполнять. А крёстная фея обещала матери Золушки приглядывать за её ребёнком, но за пирами и балами своими волшебными забыла своё обещание.

— Виновата я перед твоей матушкой, Золушка, проси у меня чего хочешь, — сказала крёстная фея.

— Помоги мне на бал попасть! — попросила золушка. — Хочу хоть разок взглянуть на чудо такое.

— Да что там глядеть? — удивилась фея. — Балы они все одинаковы. Может быть тебе жемчугов заморских дать, вин италийских, приданное королевское.

— Нет, фея крёстная, — ответила Золушка. — Говорят, этот бал совсем необычный. Будет на этом балу презентация. Принц сделал туфельки, и та, кто эти туфельки надеть сможет, станет его женой.

Как услышала крёстная фея эти слова, так загорелись глаза её. Махнула она своей волшебной палочкой, и превратились мыши в четвёрку лошадей. Махнула второй раз и превратилась тыква в карету. Третий раз махнула палочкой, и кот стал кучером. Махнула она в четвёртый раз, и появилось платье парчовое, жемчугами да кружевами фламандскими расшитое.

Обрадовалась Золушка, и спросила фею крёстную:

— Это всё мне? Я поеду в этом на бал?

— Нет, что ты, Золушка! — сказала фея. — Ну какой тебе бал? У тебя кожа да кости. Ни спереди ничего не выросло ни сзади. Куда тебе за принца замуж выходить. Только намучаешься потом. Я, как и обещала, дам тебе приданое достойное. После бала. Я всегда держу своё обещание!

С этими словами надела фея крёстная на себя платье парчовое, жемчугами и кружевами фламандскими расшитое, села в карету, из тыквы сделанную, и поехала на бал.

— Да не может такого быть! — воскликнул один из посетителей. –Чтобы фея своё слово нарушила.

Остальные на него шикнули и подзатыльник отвесили. Молод мол он ещё, совсем жизни не понимает.

Расплакалась Золушка пуще прежнего от предательства нового. Только не услышала фея крёстная её слёз. Да и сами посудите, она хоть и фея, но женщина. А любая женщина, особенно в возрасте, какой бы доброй и отзывчивой ни была, услышав про возможность выйти замуж за принца, теряет стыд, совесть и всякие приличия.

Долго ли коротко плакала Золушка, а дошло до неё, что слезами горю не поможешь. Взглянула она на мачете свой верный. Блеснул мачете свечным отбликом, и был тот отблик кровавым. Поняла Золушка, попадёт она на бал любой ценой, потому что зря она на свет родилась, зря жила всё время это, зря насмешки да побои терпела, зря она в чудеса верила. Потому что даже чудо ей, чернушке невзрачной, неположено.

И шла Золушка по дороге в королевский замок, камнем выложенной. Клоп-клоп-клоп-клоп, стучали башмаки её деревянные на морозе. Сторонились её все встречные, да в сторону отходили, хоть была она одета в рубище нищенское. Даже не удивлялась Золушка, хотя каждый день до этого любой встречный-поперечный на дороге норовил толкнуть её, оскорбить, да в спину плюнуть.

Не прошла она и половины пути до замка королевского, как увидела фею свою крёстную на развалинах кареты. Не знала фея, даром что волшебница, что любая тыква от мороза раскалывается, хоть в карету её преврати, хоть в рисовое зёрнышко. Кот, хоть и стал кучером, всё равно на мышей набросился — не удержал натуру звериную. А мыши, даром, что больше кота ростом стали в лошадей превратившись, всё равно его испугались, да разбежались в разные стороны.

Увидела фея Золушку и побледнела от страха. Взмахнула она волшебной палочкой, чтобы послать заклинание, но не сработало оно, ибо когда фея слово своё нарушит, теряет она силы волшебные.

А золушка взмахнула мачете, и покатилась голова крёстной феи по дороге королевской.

Дошла Золушка до ворот замка, и встретила стражников. Засмеялись стражники, к мехам с вином прикладываясь:

— Иди отсюда нищенка подобру-поздорову. Или ты думаешь, что принц для тебя туфельки делал?

Выхватила Золушка мачете и убила их. Идёт она в бальный зал, а навстречу ей девушки молодые да красивые, все с ногами переломанными. Ведут их под ручки мамки с папками, и плачут они, проклинают принца на чём свет стоит. Не обратила внимания на них Золушка. Вошла она в бальный зал, мимо стражников. Не посмели стражники её тронуть, лишь за подмогой бросились.

— Не хочу я больше слушать это, — воскликнула трактирщица Люсинда. Только незнакомец бросил ей ещё один талер и продолжил рассказывать, а трактирщице сказать было больше нечего.

Как вошла Золушка в бальный зал, так увидела она пажонка, что в Тёмном Лесу спасла от гибели и поругания. С улыбкой ласковой примерял этот пажонок туфельки хрустальные очередной красавице. И разлилась обида по сердцу Золушки пуще прежнего. Не этот ли пажонок клялся в жёны её взять. Ну и пусть дурачок он, и в мужья ей даром не нужен. Но зачем же улыбкой своей белозубой сверкать всяким красавицам.

Не знала Золушка, что улыбаться красавицам — куртуазность это, в благородном обществе принятая. Пусть и противен тебе человек и мерзок, и газы при тебе пускает и смердит, а улыбаться ты ему должен, как брату родному. Правда и нож в спину при этом воткнуть не возбраняется, и ядом отравить смертным. Так уж общество благородное устроено.

Взмахнула Золушка над головой мачете своим. Посмотрел на неё пажонок снизу-вверх, и засияла у него улыбка пуще прежнего. Растерялась Золушка, выпал из руки её мачете верный. Подлетела тут стража сзади да скрутила её. Повалили её к королю в ноги.

Рассвирепел король, что какая-то нищенка ворвалась в зал бальный и бал испортила. Повелел казнить её тут же. Но тут вышел пажонок, поклонился королю куртуазно и сказал:

— Ваше Величество, учился я в королевствах всяких, просвещёнными именующимися. Так не принято там без суда и следствия казнить человека, какого бы подлого звания он ни был.

— Разве женщина человек? — удивился король.

Но ему простительно, не знал он новых веяний и причуд куртуазных.

— Это речи украшательство, — пошёл на попятную пажонок. — Любое существо имеет право на суд королевский.

Согласился король со словами умными и устроил суд прямо тут же, в зале бальном. Первым делом кликнули свидетелей.

Повалились в ноги королю егерь с мачехой. И рассказали они про Золушку, что с детства холили её и лелеяли, пылинки с неё сдували, все капризы исполняли. Только диким зверёнышем росла она. С мачете игралась, всё приговаривала, как голову кому-нибудь отрубит. А они так старались, одевали её в шелка нарядные, обували в туфли меховые, бисером расшитые. Только рвала она все одежды праздничные, ей милее было рубище ветхое, да башмаки деревянные.

Потеряла дар речи Золушка, от лжи такой.

Спросил пажонок егеря с мачехой:

— А если пытать вас начнут, то же скажете?

— То же подтвердим и под пытками! — воскликнули оба.

— Ну вот, всё ясно, — король обрадовался, и отпустил егеря с мачехой.

Потом повалился королю в ноги командир охраны королевской. И рассказал, какие добрые, приветливые стражники на воротах замка королевского стояли. И каждого привечали, и вина с пивом не пили совсем, а по воскресеньям в церковь ходили обязательно. И только это существо обманом подлым зарубило их исподтишка. Потому и погибли они героями, долг свой до конца исполнив.

— А может, вели они себя неподобающе, да пьяные были вусмерть, если их женщина зарубить смогла? — спросил его пажонок.

Возмутился командир охраны:

— Всем известно, что королевские солдаты отличаются кротким норовом, манерами учтивыми и храбростью да умением. Но что ты поделаешь от удара подлого? Да ещё от такого создания.

Хлопнул король в ладоши:

— Ну вот, всё понятно. Изловили мои слуги верные отродье диаволово. Признак это последних времён, если женщина начинает воинов убивать. Но не убоимся мы происков врага рода людского и сожжём это чудовище.

Ничего не сказала Золушка, только расплакалась.

— Да не может такого быть! Снова выступил молодой, подзатыльником не успокоенный. — чтобы суд королевский так вершился.

На него уже все зашикали и объедками его закидали. Можно подумать, суд королевский где-то иначе вершится. Разве что в за тридевять земель в чертогах райских. Да и там, поди. Порядки такие же.

Выступил тут пажонок перед королём и говорит:

— Ваше Величество, сегодня бал. Любая девушка, которой в пору придутся хрустальные туфельки, станет невестою. Дозволь примерить их ей.

Потерял король дар речи от слов эти, а пажонок подскочил к золушке и надел ей на ноги хрустальные туфельки. Были они на высокой подошве цвета красного, что в три пальца толщиной и размера такого, что лишь дети в них обуться могут. Только детство у Золушки было такое трудное, столько раз она ноги в кровь стирала, башмаками деревянными, что туфельки эти ей как раз в пору пришлись. Встала она на них и прошла по залу бальному высоко держа голову.

Ахнули все от изумления. А король даже корону свою уронил. Сказал пажонок всем собравшимся:

— Вот она, невеста моя суженная. Будет она вам всем королевою.

Потому что пажонок и был тем самым принцем, который приехал домой из королевств просвещённых, научившись там наукам разным.

Бросился егерь к ногам короля:

— Как же так, Ваше Величество. А как же слуги ваши верные, её зарубленные?

Но король тут же повелел егеря схватить и в темницу бросить. Не понимал он, будучи происхождения низкого, что у невесты принца могут быть всякие увлечения. И говорить об этом подобает уважительно.

Вернули золушке мачете её, и повели мыться, одеваться да к свадьбе готовиться. Только принц от неё ни на шаг не отходил, перед ней в воду окунался, еду и питьё её пробовал, всю одежду её ощупывал — так что дожила она до свадьбы счастливо. А на свадьбе дала она ему обещание, как отыщет она сестёр своих сводных да мачеху, так вернётся она к нему в замок королевский и родит ему столько детей, сколько он пожелает.

Дело в том, что мачеха с дочками сбежали из королевства, не дожидаясь свадьбы Золушки. Вздохнул принц с огорчением, но делать нечего. Сам он всегда слово своё держал, и жену себе выбрал такую же.

— И что, так эта история закончилась? — воскликнул один из посетителей.

— Ну почему же закончилась? — удивился незнакомец. — Ходит Золушка теперь по земле нашей и ищет свою мачеху. Говорят, пристала та к шайке разбойников. Спрашивает Золушка у людей добрых, не видел ли кто её.

— Это она! Это Золушка! Убейте её! — закричала трактирщица Люсинда.

Потому что была она атаманшей шайки воров и убийц, что грабили путников в Дремучем Лесу. А все гости в таверне "Три орешка" были её разбойники. И было их два десятка, а по каждому виселица плакала.

Незнакомец откинул капюшон плаща походного. И все увидели волосы золотые в пояс, да брови тонкие, да глаза жгучие, облик девичий прекрасный. Только некогда было любоваться обликом тем прекрасным. Выхватили разбойники кистени свои да ножи засапожные и бросились на Золушку. А она выхватила мачете верный.

Порубила Золушка разбойников на части мелкие. Подошла она к трактирщице.

— Ну что, Люсинда, узнала сестру свою сводную?

— Пощади меня, Золушка.

— А как имя моё настоящее, помнишь?

— Не помню, Золушка.

— Вот и я не помню, — вздохнула Золушка. — Где твоя мать, Люсинда?

— Прости меня, Золушка. Я же тебе ничего плохого не сделала.

Пожала плечами Золушка:

— Раз ты мне ничего плохого не делала, то и прощать тебя не за что.

И отрубила она Люсинде голову.

Ходит теперь Золушка по земле нашей, ищет свою мачеху средь разбойников, потому что детей надо воспитывать в любви и заботе, а не в побоях и сквернословиях. Если же вы это забудете, то ваши дети придут к вам и напомнят слова мои.

А принц тем временем сидит в замке и делает для своей любимой туфельки на высокой деревянной подошве, изнутри мехом выложенные да с завязками шёлковыми. А подошва у них красная, чтобы в крови не пачкалась. И зовёт он их словом куртуазным лабутены. Как увидите на ком лабутены те, знайте, может это Золушка.