Зверь

Последней каплей стало исчезновение мельника. У нас и до этого случались пропажи, но людей, так сказать, антисоциальных. Первым сгинул Иванушка-дурачок. Сколько его предупреждали, ну, не ходи ты к карьеру, дурья башка! С идиота спрос невелик, ругают — улыбается. Никакого от человека прока, двадцать лет, а всё в коротких штанишках с сачком бегает, бабочек ловит. То на лягушке женится, то яйца высиживает, то на волке вздумает прокатиться. В общем, пропал и только мать по нему горевала.

Карьеры у нас сущее зло. Камень там ломали, глину брали, пока водой не залило. Мальчишки, конечно, полезли купаться, да только место нехорошее. Утоп один прохвост и слава соответствующая поползла. Мол, не сам он, а за ногу его утянуло. И про то пять человек побожиться могут, правда, никого из них рядом не было.

Осенью сгинул дурачок. Мы пожали плечами. Был у нас ещё один "персонаж" — Солдат. Ну, как солдат — отставной. Двадцать лет отслужил. У бывшей невесты пятеро детей и среди них, собственно, тот дурачок; в отцовском доме жена младшего брата заправляет. Сам — ни к чему не способен, кроме как к маршам. Всё о чудесах баял, зверях сказочных, да только один дурачок и слушал. В общем, запил он от тоски. Выпьет — и лежит себе на завалинке. Привыкли мы к нему и понимание имели. Разве что мой отец возмущался. Мол, очередной лишний рот на общину. Короче, утром выхожу из дома — Солдат, несмотря на погоду, спит на лавочке. Я его толкнуть решил, мол, замёрзнешь, а он — того, не шевелится. Ледяной весь и на шее иссини чёрная полоска. Вот тут мы и всполошились. Душегубство у нас бывает только традиционное — бытовое и коллективное. Отчего всё село порют, но на каторгу не отправляют. Пристав почесал голову и… уехал. Сказал, что донесёт куда следует, да, видимо, подзабыл по дороге.

Хозяйки на ночь закрывали ставни, подпирали двери засовами. И всё равно дурное происходило. Баяли, будто ночью по крышам ходят, в дымоходы заглядывают. Утром то курицу найдут со свёрнутой башкой, то от собаки один ошейник останется. Батюшку попросили силу-то тёмную отогнать. Слёзно — весь стол заставили яйцами там, караваями, салом. Батюшка не придумал ничего лучше, как церковку закрыть на замок и запрячь мерина в телегу. "Поеду, что ли у Бога за вас просить", — сказал и уехал.

Ничего, привыкли и к такой жизни. Обросли глухими заборами, скотину запирали крепче, перестали по ночам шастать. Но мельник всё равно пропал.

Утром его жена — крепкая такая бабища с кривым глазом — стала дубасить в дверь к старосте. Открывай, мол, прохвост! Отец вышел, и я как на грех увязался.

— Нет уже моченьки терпеть, душегубец! — заголосила она. — Ой, люди добрые, да вы только посмотрите что делается! В своём доме чужими стали, каждой тени боимся. И нет на ту беду никакого спаса. Вы что думаете? Что беда краем обойдёт? Не обойдёт! В каждый дом заглянет, за шиворот на улицу вытащит! Вот и моего чёрт прибрал.

Мельника иначе как чёрт и прибрать бы никто не смог. Когда однажды на селе стала буянить голь перекатная, так он один, не дожидаясь мужиков, её-то и раскидал. Кулачища — пудовые! Плечи — словно из камня вырублены. Ещё бы — сколько он в своей жизни мешков натаскался. И всё равно пропал. Утром мельничиха проснулась — а место под боком пустое, холодное.

Староста понял, что дело пахнет бунтом, отчего принял меры. Меры заключались в переложении ответственности.

— Ты! — сказал он мне. — Беги-ка, малец, в город! Кланяйся, кому хочешь, да приведи помощь!

Я и побежал. Будто бы на каникулах мне больше делать нечего. Лупил во все двери, обивал пороги. Наконец, после тысячекратного повторения истории и жалобы на пристава, меня выслушали и, на всякий случай, выпороли. Ибо негодно досаждать господам.

Город отправил на помощь боевую деву из Ордена, раскрывшую, по словам бургомистра, немало тайн. Дева, хм. Представьте себе плотно сбитую женщину с серьёзным, даже пугающим лицом, красноватым цветом кожи, мешками под глазами и хриплым прокуренным голосом.

— Леди Сандра, — представилась она. — Паладин Ордена Святой Весты.

Если бы не полуторный меч в ножнах на боку и бригантина, то Сандру можно было принять за держательницу борделя — мамку.

— Веди! — буркнула она, взгромоздившись на коня. Полный комплект героя: клинок, щит за спиной, дротик, меховой плащ поверх доспеха.

До самого села мне пришлось бежать впереди. Народ ликовал при виде всадника, хотя возгласы немного стихли, когда стало понятно, что помощь пришла в виде женщины. Паладин сверлила нас взглядом, словно подзуживала. Ну же, скажите что-нибудь! Дайте повод! На наше село и так хватало смертей.

— Мне нужен проводник, — заявила паладин, выслушав очевидцев. — Есть добровольцы?

Староста снова показал на меня. Какой отец отправит на верную смерть своего сына? Возможно, если бы я был родным, то остался бы дома. А так вроде как чужой, мать на стороне нагуляла. Даже сейчас, спустя годы, она нет-нет, да и заглядывается на чужих мужиков. Кому из жалости "поспособствует", кому из восхищения. Отец крут, но отходчив, жену прощает.

Остаток дня бродили по лесу. Под ногами хрустели обледеневшие листья, шишки и прочая дрянь. Мы натыкались на оставшиеся после кабанов ямки, вспугнули зайца, промёрзли до костей, и у меня вовсю хлюпало в носу, однако, главного так и не достигли. Чёрт не объявился. Сандра странно на меня поглядывала.

Ночевали под открытым небом. Лёгкий мороз прижал нас к костру. Сандра уверенно потянулась за мехами и отхлебнула. Я почувствовал слабый запах вина. С каждый глотком её лицо краснело сильнее, пока, наконец, на нём не появилась улыбка.

— Знаешь… — вдруг сказала она. — Я ведь не всегда такой была. Первый поход, юная глупышка в парадном облачении. Бронелиф, открытый живот, позолоченный шлем с султаном из павлиньих перьев. Меня только приняли в Орден. Первое задание. Дева из знатного рода поднимает боевой дух в королевских войсках. Это был самый чудесный день в моей жизни. Такой приём — знатные лорды, фельдмаршал с красным бантом на шее предлагает первый танец, скандирующие солдаты, бал. А вечером меня изнасиловали.

Я поперхнулся от неожиданности. Не такая это история, чтобы делиться с незнакомцем.

— Меня обучали лучшие учителя, но этот солдат — сержант из копья герцога Западного удела — просто оказался тяжелее и сильнее. Он пришёл ко мне ночью, когда я спала, навалился и… всё. Я пыталась… пыталась.

— Его потом казнили?

Она непонимающе уставилась на меня.

— Чтобы все узнали и меня изгнали из Ордена? Что мой род опозорен простым сержантом? Нет, следующий день я не выходила из шатра, стыдясь ссадин и синяков. Дальше воевала в закрытом шлеме. Знаешь, сколько стоит восстановить девственность? Всей вашей деревни не хватит! Через полгода моё имя уже блистало. Две осады, битва при Ла-плато. Когда я повстречалась с сержантом, то была куда сильнее. Но... это случилось снова. У каждого человека есть недосягаемый уровень. Мой — тот сержант.

— Что с ним случилось?

— Несколько месяцев я готовила месть. Его должны были оскопить, лишить языка и выжечь глаза, но он снова ушёл от меня. Погиб в рядовой битве.

Я молчал, пытаясь догадаться, отчего она разоткровенничалась. Паладин вскоре заснула. Ещё немного последил за костром, со страхом вглядываясь в непроглядную тьму. Где-то бродил чёрт, а я тут — в лесу. Успокаивала только мысль, что рядом рыцарь.

Утром мы отправились на карьеры. Пока шли, везде лежал выпавший ночью снежок. Но внизу было теплее, и ноги месили грязь. Весь огромный котлован заливала вода. Каждый шаг следовало делать с осторожностью, чтобы не провалиться в яму. От воды поднимался лёгкий пар. Стояла оглушительная, кажущаяся вечной тишина.

— Тёплая, — сказала Сандра, сняв перчатку.

— Говорят, тут источников много. Случайно раскопали, когда ломали камень.

Многочисленные ходы источали стены котлована.

— Это ещё что? — спросила Сандра.

— Бывшие каменоломни.

— Понятно.

И снова этот странный взгляд. Влюбилась что ли?

— Знаешь, почему я тебе всё это рассказала? Ведь это может мне повредить.

Точно влюбилась! Ещё бы не влюбиться — может, я и не красавец, но и не урод, обаятельный, молодой. Студент.

— Но что значит слово деревенщины против рыцаря?

А вот это обидно было! И вообще, как закончу изучать квадриум, так и порвутся мои сельские связи. Врачом стану или юристом.

— Я сразу поняла, что дело нечисто. Сам подумай: пропажа кур — ну, неужели они так необходимы чёрту, когда в его власти и без того все души? Это хорёк погрыз или лиса. Собака пропала? Зимой волки тянутся к жилью. Крыша дребезжит? Ветер. А вы, простофили, придумали себе монстра. Ребёнок утонул? В таком карьере и я бы сгинула. Одни ямы и камни. А дурачок на то и безумец, что на ровном месте беду найдёт. Но мельник и солдат это другое.

— Другое?

Паладин кивнула.

— Видимо, кому-то мельник встал поперёк горла. И этот кто-то задумал его убрать. Но как? Проще всего удушить. Очевидно, убийца не имел нужного опыта и потренировался на старом пьянице. Потом пришла очередь мельника. Ты задушил его и прикопал в лесу.

— Я?!

— Видишь здесь другого? Ты сразу выделяешься, единственный студент на селе. Несомненно, здесь был какой-то мотив. Допустим, жена мельника.

— Жена мельника? Вы её видели? Она же старше в три раза! А характер…

— Любовь — страшная сила! Или тебя привлекало наследство.

Меня трясло от возмущения и страха.

— Но я же никого убивал!

— Да какая разница! Не могу же я просто уйти, это нанесёт ущерб Ордену и моему роду. Сам знаешь, на какие жертвы я готова.

Понятно. Прощай мечты о медицине и тёплом месте в городе. Меня опозорят, осудят и казнят. Просто потому, что я больше всех подхожу на эту роль.

Я вырвался и побежал. Это было ужасно глупо, и я не соображал, что делаю. Куда бежать? Тем более, зимой. Замёрзну, съедят волки. Круговая порука — к жилью не выйти. Но я продолжал бежать, скользил на глине, падал, поднимая брызги, карабкался по камням.

— Это только всё упростит! — крикнула в спину Сандра.

Ещё бы, она ведь охотница, ловец. Тварь! Гадина! А я ещё о ней хорошо думать начал…

Что делать? Наверху замёрзну. Придётся переждать в карьере. Повезёт, если протяну пару лишних дней. Устанет ждать, найдёт другую жертву?

Оглянулся. Вроде никого. Тихонько пролез в расселину между валунами. С неба падала снежная крупа. Начнётся метель, так и окочуриться недолго. Выбрал расселину, чуть отполз и рухнул без чувств.

— Вот же тварь! — выкрикнул я и тут же зажал рот. Не хватало, чтобы она меня услышала. Вроде пока тишина. Только слабый ветер снаружи шелестит мусором. И вдруг мне показалось, что кто-то шевельнулся, причём в пещере. Сразу как-то ощутимо похолодало…

Показалось. Мало ли что там шелестит. Крыса, допустим. И вновь этот звук. Словно мужики на лесоповале тащат бревно. А Иванушка-то вовсе и не случайно мог пропасть…

На этот раз я уже не усидел на месте и пополз к выходу. А под ногами-то не галька, а кости! Звук усилился. Неизвестное существо учуяло меня и вышло на след. Пахнуло смрадом — непередаваемым запахом из пасти хищника.

— Медведь! — заорал я и, не скрываясь, бросился прочь.

Под ногами битый камень, грязь и вода. Не самая удачная основа для забега. Растянулся в луже. Вода тёплая, не сразу замёрзнешь. Может, оно и лучше, притворится мёртвым? От медведя не убежать, он и лошадь догонит. А этот явно шатун — не отъелся за лето, вот и бродит по округе. Бедный Иванушка! Ведь до последнего не понимал, что происходит. Улыбался, наверное, когда лапа стягивала скальп…

Тяжёлая поступь хищника. Бросил взгляд и тут же вскочил, словно и не устал. Это был не медведь!

Узкая вытянутая морда, крохотные жёлтые глазки по бокам треугольной головы, вытянутый язык с раздвоенным жалом. Зверь! В раскачку, далеко отставляя искривлённые лапы с мощными когтями, он шёл на меня.

— Святой Господь! Приди на помощь! — воскликнул я. Ну, на самом деле немного иное, отчего наши мужики хмыкнут, а батюшка даст по шее.

Зверь зашипел и вдруг ринулся на меня, подцепил за ногу. Я рухнул ничком и уже смирился с гибелью. Вот-вот клыки должны были сомкнуться на шее. Тело теряло чувствительность и лишь немного холодило щёку от камней.

Что-то звякнуло, и тяжесть пропала. Извернувшись, я увидел отступающего зверя.

— Иду! — услышал леди Сандру. Какое счастье её увидеть!

Дротик отпугнул хищника. Должно быть, она готовила его для меня. Убить на месте, а после притащить тело на обозрение. Мол, вот кто виноват! Но этот самый дротик спас мою жизнь.

Хищник шипел от боли и ярости. Теперь он двигался медленней, чем обычно. Ещё бы, ведь в его задней лапе засел наконечник с обломанным древком.

Леди Сандра извлекла меч. Он сверкнул в лучах солнца, и мне показалось, будто сами небеса послали на землю ангела хранителя.

— Изыди, ящер! — воскликнула она.

Ящер усиленно карабкался по склону, загребая землю своими мощными лапами. Кое-как я смог подняться. Штанина разорвана, кровь от многочисленных ссадин.

Я разглядел зверя. Это было относительно небольшое чудовище, размером с корову, напоминающее обычную ящерицу, только с длинным языком и клыками. Он стремительно приближался к паладину. Сверкнул меч. Это был необычайно ловкий и быстрый удар. Такой силы, что, наверное, смог бы перерубить пополам человека. Он пришёлся прямо в морду. Рёв хищника подкосил мои бедные ноги. Паладин приподняла меч, чтобы добить гада, но зверь притянул её лапой к себе. Вместе они покатились вниз по склону.

Я замер, порываясь убежать, но всё же вернулся. Тело зверя лежало рядом с паладином. Бока хищника ещё вздымались, но уже судорожно. Это была агония смерти. Необычайно сильный удар раскроил морду. Глаз вытек, пасть расщепило, обнажив обломанный клык. Но и сама леди Сандра уже не могла встать. Пока они скатывались со склона, чудовище несколько раз придавило тело девы. От такой тяжести не спасли бы и толстые турнирные латы. Её глаза были открыты.

Я начал сбивчиво благодарить, забыв, что она фактически приговорила меня к смерти.

— Я не плохой человек, — прошептала она, и это были её последние слова.

Следовало позвать за помощью, но я не мог оставить свою спасительницу. Медленно, с частыми передышками, я вытащил Сандру из котлована. Вернулся за мечом, показавшимся мне неимоверно тяжёлым. Отвязал коня. Он нервно фыркал и перебирал копытами, готовясь раскроить мне череп, но присмирел, узнав запах хозяйки. Положил её поперёк седла и закрепил верёвкой. Мы медленно двинулись в сторону села.

Меня заметили, высыпали на улицу. Самое странное, что среди зевак оказался и мельник, причём с подбитым глазом.

— Смотри, что эта дура сделала! — объяснил он, когда супруга отвлеклась. — Будто нельзя взрослому человеку сходить на рыбалку.

Целая неделя на рыбалке без объяснения причин. Хорошие у них в семье нравы. Но это всё потом. А пока я, с трудом сдерживая слёзы, рассказывал о последней победе леди Сандры. Ещё одна славная страница в истории Ордена паладинов. Из города приехала комиссия, забрала окостеневшее тело монстра на опыты. Мужики срубили крест в честь девы.

А я… а я не мог взять в толк, что произошло. Допустим, ящер, неизвестно как оказавшийся в нашем карьере, съел Иванушку. Но как он мог лазить по крышам и уж тем более заглядывать в дымоходы? Тушу зверя на трёх волах увозили, он бы любой потолок провалил. Да и непонятно, как он ухитрился задушить старого пьяницу? Что ни говори об извращённой логике покойницы, но кое в чём она права. Об этом я поведал отцу накануне отъезда.

— Знаешь, сынок, не все тайны должны оставаться разгаданными, — сказал он и попросил больше ни с кем не делиться своими сомнениями. Это обещание, как понимаете, я сдержал лишь частично. Кто знает, может хоть теперь, спустя годы, мы вместе разрешим этот ребус...