Wonderland

Звук хлопка одной ладони — и всё поменялось в Волшебном Королевстве!

Мартовский заяц спрятался под кровать, игриво повиливая хвостом. Чёрная Королева обиделась и ушла к себе в Зазеркалье, пригрозив напоследок кулачком. Звери из волшебного леса разбежались кто куда. В итоге с ней остался один лишь художник.

«Что за день», — подумала Алиса и надула губки.

«Кстати, интересно, что такое «художник»? Наверное, это что-то худое и вечно голодное, снующее по лесам в поисках тёплой норки дождливым вечером».

Ей стало грустно и уныло от подобных мыслей и, закутавшись в плед, девушка погрузилась в сладкий сон. Тук-тук, скок-скок, вверх-вниз, вглубь-наружу — скачет сердечко в такт движениям красноглазых кроликов.

— Очнись, Алиса! — тонкие длинные пальцы осторожно исследуют её плечо.

Она вздрогнула, часто заморгала, щурясь от яркого света. Над ней склонилось слегка встревоженное лицо художника — чёрные немного вьющиеся волосы до плеч, тонкие правильные черты. Слишком правильные. Словно неживые.

— Что случилось, учитель?

— Твоё сердцебиение превысило норму, — отчеканил ей в ответ бесцветный голос.

— Ах, это! — она небрежно отмахнулась. — Как жаль, что ты напрочь лишён фантазии и совсем не видишь снов.

Он промолчал в ответ. «Тук-тук, скок-скок», — забарабанили в нетерпении пальцы Алисы по подлокотнику кресла. «Вверх-вниз, вглубь-наружу», — ожили тени на стене и задвигались в такт движениям рук. Ей хотелось чего-то другого, нового, ещё неизведанного, и она со щемящей тоской взглянула на учителя.

— Во что будем играть сегодня? — как всегда равнодушно поинтересовался тот.

— Во что, во что… в художника! — чуть не плача выпалила Алиса.

Учитель (а теперь — художник) хлопнул в ладоши, и комната мгновенно превратилась в уютную изостудию.

— Нет, я больше не в силах выносить это! На-до-е-ло! — Алиса зарылась лицом в ладони, вскочила с кресла и выбежала из комнаты.

И он остался один. Бесцельно прошёлся из угла в угол. Подобрал с пола плюшевого кролика, положил на кровать. Пожалуй, пришло время менять тональность. Ну, погоди же, Алиса!

Что-то привлекло его внимание. Зеркало. Какое-то новое изображение в нём. Художник подошёл поближе, вгляделся внимательно. Его глаза на мгновение расширились и тут же сжались в две узкие щёлки. Неужели! Всё-таки это случилось! Точнее, скоро случится… Что ж, придётся всё тщательно обдумать и хорошо подготовиться. Игра в художника переносится на завтра. А сейчас — пожелать ей спокойной ночи.

Она — отдельно, руки — порознь. Пальцы сами сворачиваются плотным кольцом и увлекают кисть вперёд, прорезая мишуру полуночного пространства. Сползающий с лианы тугой канат с чешуйчатым телом натыкается на ритуальную преграду в виде замка из ладони. Алисе не боязно, отнюдь. Картина завораживает рваной фрагментарностью. Просто… странно как-то. И необычно наблюдать за этим со стороны. Она сама, её рука, мшистый камень под голыми ягодицами в центре тропического оазиса, и змеи, кишащие кругом. Вдали шум водопада. Ухающие филины и совы. А запах! Смесь ароматов сочной травы и мускусной пряности цветов. Ей неловко, мышцы затекают. Будто кто-то взял и швырнул небрежно на спину. Поросший мхом камень и нагая скво в небрежно раскинутой позе в окружении алых шипящих гирлянд. Всё вокруг серое, а лианы окрашены сочным, ненасытным цветом. Ах-хааа! Нырок сознания в онемевшее тело. Сбитое от предвкушения дыхание. И обратно — вся влажная, навстречу соблазну, жадно хватая ртом воздух.

Он огромный, как ствол шершавого дерева. И из его корней высовывает голову змей, распрямляя упругое тело. Гибкое, подвижное, словно из редкого сплава. Блестит под лунным светом, переливается. Она не находит места от этого зрелища. Скользит-елозит по камню, ищет опоры, цепляется ногами. Ладонь — как куриный бог, Алиса старается поймать в его прорезь отсутствующий лучик света, чтобы унять стук сердца. Страх, любопытство, всё вместе смешалось, щёки пылают костром. Он стоит поодаль, из последних сил удерживает змея, натянув поводья. А тот ретивый — просится наружу. Боязно шевельнуться, чтоб не стряхнуть очарование.

Вдруг — вой раненого зверя. Прыжок змеи, ощутившей свободу. Длинный раздвоенный язык… протискивается в щель… замки, печати, всё сметает на пути! Насквозь пронзает остриём, подкидывает тело в воздух, заставляя изогнуться дугой. Лицо мужчины из другого мира — глаза чёрные и бездонные, как глубина колодца в безлунную ночь. Принц! Сила и нежность во взгляде. Алиса вскрикивает от боли и наслаждения. Змей, впившись зубами, брызжет наружу гранатовым соком, кружит-кружит до искр из глаз! Взрывная энергия внутри живота — закручивается спиралью к центру, словно вулкан, готовый излиться лавой наружу. Мощный электрический разряд пронзает чередой судорог тело. Спираль размыкается. Падение. Изнеможение. Ааааххх!

— Проснись, Алиса! — учитель мягко трясёт за плечо. — Мы собирались играть в художника, забыла уже?

— Интересно, что такое «принц», — мурлычет под нос Алиса, блаженно потягиваясь. Украдкой глядит на учителя: «Нет, уж точно не он». И вновь ей становится грустно и уныло.

Ах, Алиса, девочка-томление! Проходит медленно, на стул мостится робко, бочком. Юбочку шёлковую, в кружевах, одёргивает. В руках кролик плюшевый и маки алые. Кладёт букет на колени, кролика к груди прижимает, плечами передёргивает, жеманничает. Колготки белые, коленки худые — сами собой в сторонки раздвигаются. Зажала маки между ног, чтобы не рассыпались, кролику зубами в ухо вцепилась и светлые локоны поправляет, прихорашивается.

У него внутри буря-вулкан, душа выхухолью воет: «Ах, Алиса! Разве ж так я тебя рисовать хочу!» Но нельзя виду подавать. Зачем пугать девчонку? Игра, так игра! Строгую маску учителя — на лицо, палитру — в руки. А пальцы сами собой нежно кисточки перебирают, на жёсткость щетину пробуют. Душа уже затвердела давно, в мольберт упирается. А она не видит, не понимает ничего! Ребёнок совсем, хоть и восемнадцать уже. Грудь вперёд выгнула — спина затекает, видите ли. А в зеркале сбоку — её отражение коленками в алых маках заманчивые пассы делает.

— Погоди, Алиса, — художник, чуть не плача, наваждение стряхивает, — придвинься поближе!

Она глазами недоумённо хлопает, ресницы длинные, с поволокой. Потом зеркало увидала, склонила голову на бок, размышляет вслух: — Одна Алиса — хорошо, а две Алисы — лучше. Верно, учитель?

Ах ты… маленькая проказница! Берёт стул за спинку и напротив зеркала ставит. Садится, отражением своим неспешно любуется. Коленками нетерпеливо поигрывает: врозь-вместе, вместе-врозь. И букетик аккуратно так промеж ног вкладывает, алеющими маками наружу. Кроликом для надёжности сверху прижимает: вверх-вниз играет. Вдруг глаза внезапно поднимает и паузу долгую держит: «Ну как, учитель, хорошо тебе меж двух… Алис?» А в зрачках бездонных пламя страстными язычками душу лижет-дразнится. Сорваться бы с места к её цветам, зарыться в них лицом поглубже… А она снова вид на себя недоступный надела и в отражение выжидающе-заинтересованно любуется: «Ну, и где там Чёрная Королева?» Склонила голову на бок — и зеркальная Алиса ей в такт движениями вторит. Улыбнулись друг другу понимающе. Руками по щеке, по шее, по груди водят, одна с другой заигрывают. Вдруг зеркальная Алиса ретиво голову вскидывает, смотрит дерзко и маки в стороны швыряет: «Королеву Чёрную хотели? А нате вам!» Поворачивается спиной, бросает взгляд блудливый напоследок и медленно так блузку с себя стягивает. Обхватила руками плечи и взглядом шальным петарды взрывает да искрами жонглирует. Корону картинно поправила и за юбку принялась. Глядь, а на крестце у неё кролик с ушками-рожками в виде татуировки, подмигивает бодренько так: вжик-вжик. «Подскажи, как встать удобней, а, учитель? Какую позу принять?»

— Вообще-то, я цветы рисовать собирался, — неуверенно произносит художник. — И Алису… — добавляет он, поразмыслив.

«Хорошо, будет тебе цветок от Алисы!» — Королева улыбается многообещающе и, прогнувшись в спине, ладонями в пол упирается. Кролик у неё на крестце джигу-джигу танцует, дразнится. На ягодицах шлепками барабанную дробь отбивает. Корона с головы падает и в сторону откатывается, каблучки разъезжаются. Чёрный шов на чулках идеально ровен, вместо подвязок — маки алеют и в стеклянных глазах художника пламенем отражаются.

Тот моргает пару раз — не пропадает наваждение. А в центре картины — цветок огненный, прямо на глазах бесстыдно распускаться начинает. Бутон нежный, упругий, с капельками росы на лепестках. Рука сама к кисти тянется, по мольберту острым кончиком прорисовку делает, кое-где пальцами себе помогает. Лепесток за лепестком нежно гладит, к сердцевине подбирается. И шпателем, шпателем дорабатывает, чтоб до самой глубины достать. А Королева, бесстыдница, смачно пальцы облизала и свистнула пару раз — шмели и пчёлы со всего Зазеркалья слетаться начали. Они там, видать, к алому цвету чувствительны. Соперничают между собой, толкаются, целиком в венчик залезть норовят — чтобы в числе первых едва раскрывшийся бутон опылить. И опыление у них необычное, для нашего мира — сплошная экзотика. Но цветку нравится, двигает лепестками, постанывает, аромат обильно источает.

Тут ещё один свист раздаётся, и все перепончатокрылые врассыпную. Сам Пчелиный Король из Зазеркалья пожаловал! Сначала к столбику подлетел, приземлился и медленно к рыльцу подползает, на вкус его своим хоботком пробует. Задержался на время, покружил на месте, потоптался, и дальше к завязи подбираться начал, сопротивление преодолевая. Брюшко толстое, мохнатое, проворное. Вводит в завязь резко, уверенно, вытаскивает медленно — дразнится. До самых семяпочек достать пытается. Смешивает с наслаждением пыльцу и сладкий нектар. Щекотно цветку, непривычно, весело. Король брюшком елозит, постанывает, крылышками себе помогает, волосатыми лапками в нетерпении сучит-перебирает. Цветок напрягся весь, лепестками подрагивает, да вдруг как брызнет из глубины каплями нектара в довольного и гордого Короля!

У художника глаза от удивления расширяются. Никак поверить не может, что кисть его сама такое на холсте вытворяет-проделывает. Алиса за спиной стоит, через плечо заглядывает. Голову на бок склонила, с любопытством справиться не в силах. Щёки раскраснелись, во рту сухость, язычком пересохшие губы облизывает. И взором томным из-под опущенных ресниц поглядывает. Художник поворачивается к ней. Капельки росы, будто в гипнотическом сне, на ресницах рассматривает, взгляд оторвать не может. «Да?» — шёпотом вопрошают его губы. «Да», — тихо вторят её. Он голову к её лицу склоняет, губы сближаются… и тут вдруг Чёрная Королева из Зазеркалья как выпрыгнет! «Погоди, Алиса! Разве не ты сегодня о Прекрасном Принце грезила? Айда за мной!» — и прыг обратно в зеркало.

Растерявшаяся Алиса, Чёрная Королева и даже белый кролик — всё вмиг проваливается и исчезает в неведомом мире.

«Прекрасный Принц… но как она прознала?! Принесите мне его голову!» — палец нетерпеливо теребит кнопку пульта. Зеркало мерцает серебристыми шипами-осколками, выталкивая Алису наружу вверх ногами. Проказница с криком летит на маковый ковёр, теряя сознание. Безвольно замирает, раскинувшись в небрежной позе. Художник подходит к девушке, нежно берёт на руки, бережно поправляет юбку. «Спи, Алиса. Сон будет долгим, как и сама игра. Об остальном позволь позаботиться мне». Он наклоняется, целует её в лоб. Вправо-влево, вверх-вниз. «Баю-бай, Алиса. Если бы ты знала, девочка, в какую ещё игру мне до смерти хочется с тобой поиграть». Его мечты цвета радуги, растворённые в звуках свирели. Окутаны ароматом экзотических пряностей с ноткой мускуса. Горячи на ощупь, и стекают сладкими струйками нектара по подбородку. Его несбыточные мечты и медовые грёзы… Тихо напевая, он несёт девушку в спальню.

Влево-вправо головой. Сбросил наваждение. Нельзя. Он ведь всего лишь «художник». Сегодня — художник. Вчера — Шалтай. А завтра — вообще неизвестно кто. У них с Алисой много сказок. Наверное, она и сама уже запуталась — один хмурый взгляд, и всё меняется. Мысли смешались, чувства разбегаются… Зеркало. Ох, ну какое это зеркало, в самом деле. Хотя, кто его знает… Сейчас это холст, и на нём Алиса. Ей идёт образ Чёрной Королевы. Также как и Белой. Но скоро ей наскучит эта игра, а значит, пора сохранить изображение.

И всё же, сегодня всё могло быть иначе, по-другому. Игра могла стать реальностью. Если бы не этот Принц! И как она про него узнала?

Художник подходит к холсту, несколькими движениями превращает его в подобие зеркала. Всматривается в гладкую прозрачную поверхность. На ней — изображение молодого человека. Картинка, летящая к нему со скоростью света. Лицо неподвижно, глаза закрыты. Вокруг — будто сгустки тумана. Лёгкая изморозь на ресницах. Сон, приближенный к смерти. Всё верно, именно так и бывает. Художник всматривается в картинку до боли в глазах. Зеркало ведь должно просто отражать… Ах, если бы это во всех смыслах было так!

Алиса ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Из головы не шли слова Чёрной Королевы, сказанные напоследок. Выходило, что Принц — не просто плод её расшалившегося воображения, а такая же реальность, как и она сама.

Принц… Алиса мечтательно прикрыла глаза и постаралась вспомнить его лицо в мельчайших деталях. Ровный прямой нос, большие чёрные глаза, волосы, волнами ниспадающие до плеч. И, конечно же, он не такая бесчувственная ледышка, как этот… художник. Вспомнив, как тот бесцеремонно вытащил её из Зазеркалья, Алиса поморщилась: сам ни гам, и другому… тоже. А почему бы ей снова не попробовать тот же фокус с отражением, но уже самостоятельно? Ведь удалось оживить образ Чёрной Королевы в прошлый раз, может, получится снова? Недолго думая, Алиса спустила босые ноги с кровати и стала искать ими разбежавшиеся тапочки с белыми кроликами. А когда, наконец, поймала, ноги сами понесли её в изостудию.

Незаметно прошмыгнув в помещение, девушка заперла за собою дверь. Оставив на всякий случай ключ в замочной скважине, она направилась к зеркалу. Всё верно. Вот мольберт с любовно прорисованным утомлённым цветком, уснувшим на ночь. Кисти разбросаны по полу, усыпанному алыми маками. Плюшевый кролик обхватил лапками ножку стула. А вот и… Ух, да это же корона, которую впопыхах уронила Чёрная Королева! Глядь, а корона-то белая. А теперь снова чёрная. И опять на глазах побелеть норовит. Играет туда-сюда цветовой гаммой в стиле гризайль, смещает оттенки, словно сказать что хочет. Ну и ладно! Алиса с размаху нацепила корону на голову. Красотища! Подбородок сам гордо вверх поднимается, плечи расправились, во взгляде неведомая властность сверкает. Поступь важная, осанка величавая. Прокрутившись пару раз вокруг своей оси, девушка счастливо захлопала в ладоши: уж теперь-то Королева непременно откликнется и проводит её к Прекрасному Принцу. Алиса приблизилась к зеркалу и стала играть со своим отражением. Правая рука увлекает за собой левую, следом корпус. Корпус вправо — бедро влево. Словно девочка на шаре, жонглирует Алиса всем телом, призывая Чёрную Королеву.

Вдруг по зеркалу возмущённая рябь пробежала, словно ночное озеро невзначай побеспокоили. И звуки такие, будто шаловливые рыбёшки в нетерпении хвостом по водной глади забили: шлёп-шлёп-шлёп. И от центра экрана круги по радиусу расходятся. Затаила дыхание Алиса, продолжения ждёт. Картинка фрагментами вырисовываться начала. Полутёмная комната. Какие-то огоньки вокруг. В середине комнаты возвышение, на нём ящик продолговатый стоит. Прозрачная выгнутая крышка. А под ней — Принц её спящий. Обрадовалась девчонка, вот только как в ту комнату попасть? Протянула руку, прикоснулась к зеркалу, а оно жидкое почти, вязкое — к рукам, словно мёд, само липнет. Просунула руку — легко проходит, а следом и тело целиком засасывается. «Интересно, а какие отношения у Чёрной Королевы с моим сказочным Принцем?» — подумала Алиса, услышав за спиной звон выпавшего из замочной скважины ключа.

Тук-тук. Тишина. Стук-стук. «Открой меня!» Дверь не заперта. Боясь, что послышится скрип, девушка слегка её приоткрыла и с трудом протиснулась в узкую щель. В полумраке пустой комнаты под прозрачной крышкой лежал спящий Принц. Огоньки на стенах создавали причудливую игру света и тени.

Склонив голову на бок, Алиса с нежностью рассматривала Принца. Как он трогателен и безмятежен во сне! И ей очень, очень хотелось до него дотронуться! Осторожно, чтобы ненароком не разбудить возлюбленного, девушка подкралась ближе. Открыла крышку. С трудом преодолевая смущение, потянулась рукой к его лицу. Откинула со лба прядь волос, провела пальцами вдоль щеки, задержалась в уголках губ. Он заворочался. Принц… Нет! Король. Мой Король! Она сняла корону с головы и положила у его изголовья. Интересно, что ему снится? Алиса сбросила тапочки и аккуратно примостилась рядом, прижавшись к нему всем телом. Какой тёплый! Рука мягко коснулась груди, сползла к животу. «Как же долго я тебя ждала!» Ниже. Он застонал. Хочу стать с тобой одним целым! Она жаждала. Познать. Чувства.

И вдруг поняла, что сейчас её разорвёт от нежности к этому пока чужому и ещё незнакомому человеку из далёких снов. Просто разнесёт на множество мелких Алис от одного только присутствия рядом. Внутри назревал настоящий атомный взрыв. Пульсировало и поднималось по спирали вдоль позвоночника. И реальная Алиса, не находя себе места, ёрзала по спящему Королю. Это и было то новое и ещё неизведанное, за которым она столь долго и безуспешно охотилась. Безмолвное вчувствование. Оно не нуждалось в тактильном контакте. Только присутствие рядом. А потом и это перестаёт быть важным. Её внутренняя змея, о которой слагали легенды Древние, медленно и нехотя пробуждалась от спячки, отвечая на призывы самца.

Две змеи… Две змеи, самец и самка. Самец и самка сплетают тела упругим, тугим канатом. Переплетаясь в напряжённом экстазе доведённых до отчаянной дрожи тел.

Два напряжённых изогнувшихся силуэта во влажном маслянистом блеске. Лёгкие горячие вибрации холодной чешуйчатой кожи. Её накаляющееся от трения, дрожащее тело. Вращающийся водоворот. В одну сторону. И тут же в другую. Упругое сопротивление. Она не сдастся без борьбы! Жаркое влажное соприкосновение всем телом. Сломить, не дать вырваться! Скрутить её, прижать, распять. Нервно. Судорожно. В безумной тряске тел. Натянуть гладкую вибрирующую кожу. Овладеть каждым её сантиметром. Вращение вправо. И тут же, пока не опомнилась — влево. Быстрее. Чуть медленнее. Вырываться? Никуда ты не денешься! Поймать глазами её глаза. Широко распахнутые. Уже почти покорённые. Её влажное хриплое дыхание. Перехватить его, поймать, завладеть. И снова быстрее — до боли, до крови, до крика. Её крика! И его. Чуть медленнее. И снова! Финальная взрывная судорога. Его. И её. Ааа!

П

Р

О

В

А

Л

И

В

А

Ю

С

Ь

проносится осколками в глубине Алисы. И он растворяет её в своём сне…

Губы девушки сами потянулись к поцелую. Щёки горели, дыхание беспокойное. Она упала обессиленно сверху, накрывая его тело своим, уткнулась носом ему в шею и… ушла в чужой сон.

Что-то большое опускается с неба… Коричневая пустыня под ослепительно-алым небосклоном…

…тычинки звёзд исчезают, сметённые яростным напором. Что-то приближается. Почти неуправляемое. Яркий огонь…

Струя плазмы нежно лизнула бесплодную каменистую поверхность. Раз, другой. И ещё раз — более уверенно и настойчиво. В стороны разлетелись мелкие частицы реголита, обнажилось вогнутое скальное основание. Массивный продолговатый объект, чуть подрагивая, на секунду завис в метре от темнеющей полости. И в следующий миг ринулся вниз, сминая под собой остатки грунта. Финальный огненный взрыв! Брызги пламени! Тишина. Мягкая посадка.

Безмолвная коричневая пустыня. Чёрный слегка накренившийся силуэт звездолёта. Потревоженная пыль едва заметно перемещается вокруг, плавно оседает.

Яркое зарево гасит звёзды на небе. Тончайшая ослепительно красная полоса прорезает горизонт. Стремительно расширяется, делается округлой. Несколько минут — и огромная звезда выкатывается на небосвод.

Внутри корабля на центральном мониторе восход Бетельгейзе озаряет всё кровавым светом. Полупрозрачные обводы гибернационной камеры. Внутри угадывается силуэт. Тонкие правильные черты лица, чёрные вьющиеся волосы. Спящий Принц.

Лёгкое морозное облачко просачивается из камеры наружу. «Как же я долго тебя ждала!» Отзвуки чужого сна. Щель становится шире — автоматика работает безупречно. Дрожащие ресницы, покрытые лёгкой изморозью. Вдох — первый за много лет. Пауза. Выдох. Парень пробует пошевелить руками. Потом приподнимается, осматривает внутренности корабля.

На первый взгляд всё в порядке. Приглушённое освещение. Снаружи слегка потрескивает остывающая обшивка. Посадка — точно по расписанию, в строго заданную точку. Где-то рядом должна быть научная станция. Восемнадцать лет с момента первой высадки — по местным меркам… И полтысячи лет до Земли.

Медленно и очень плавно он свешивает ноги наружу, разгибается. Неторопливо встаёт и подходит к главному терминалу. Как странно! На экране — изображение цветка. Лёгкая рябь, и в следующий момент терминал снова отображает поверхность планеты, озарённую светом алой звезды.

Через полчаса он выходит на поверхность. Неподалёку виднеется приземистый силуэт научной станции. В другой стороне угадываются очертания первого звездолёта, прибывшего восемнадцать лет назад. Чьи-то следы впечатались в реголит. Кажется, слишком маленькие для его предшественника? Наверное, показалось. Створка шлюза отъезжает в сторону. Внутри станции пусто. Лишь мерцает на стене главный терминал. На нём одна и та же повторяющаяся запись. Спектакль одного актёра. С несчастливым финалом. Парень задумчиво смотрит на экран. На него с экрана глядит его предшественник — единственный обитатель станции. После тот, кто на экране, делает шаг назад, отступает от объектива, разворачивается и уходит в глубь помещения — камера автоматически следует за ним…

— Ты дрянная похотливая девчонка! Я всё видел! Я видел всё.

— Что ты видел? — равнодушно бросает Алиса.

Взгляд холодный, тусклый и безучастный. Ей вправду всё равно?

— Видел… как… ты барахталась с этим ничтожеством… там, в кабине пилота! — он с трудом давит из себя слова.

— Вот как? Ты наблюдал за нами в замочную скважину? — сквозь издёвку проскальзывает удивление. — Ха. Ха-ха! Ну и как?! Тебе понравилось? Ты хоть что-то почувствовал, наконец?

— Не смей! Слышишь? Не смей так со мной говорить!

— А то что? А?! Что ты со мной сделаешь, недоделок? Убьёшь меня? Ну же, давай! И останешься тут совсем один… Хотя… таким, как ты… всё равно никто не нужен! Таким тупым. И бесчувственным. Манекенам!

— Заткнись! Не-мед-лен-но заткнись… — цедит он сквозь зубы, сдавливая кулаки.

— Да пошёл ты! — она с ненавистью плюёт ему в лицо. — Дерьмо! Ничтожество. Как же я не-на-вижу тебя! Тебя. И твои дурацкие игры. А ну, пшёл прочь.

Она грубо толкает его плечом. Рука сама взлетает к её горлу. Сдавливает. Крепко. С наслаждением…

До хрипа.

До хруста.

До стона.

Приподнять. Встряхнуть. И снова сдавить.

Другой рукой — к животу.

Металлом. Холодным. В живот.

Удар!

Остановка.

Удар.

Пауза.

Ввести. Провернуть. Выдернуть!

Жах!-жжАх!-жаХ!-жАх…

До боли.

До отчаяния!

До чуууувссств…

Тусклые остывающие глаза. Алые расплывающиеся лепестки маков на ткани скафандра.

Спектакль с несчастливым финалом. С единственным зрителем и актёром. Он стоял посреди пустого помещения внутри станции на богом забытой планете Бетельгейзе-6. И он же был внутри экрана, разыгрывая финальную сцену затянувшегося на много лет одиночества. Почти он. Почти такой же. Предыдущая модель. Кто сказал, что только живые сходят с ума?

Он смотрел, как его предшественник стоял совсем один посреди пустого помещения станции. Правая рука на собственном горле, в левой — острый стилет из сплава редкого металла неизвестных пород. Стилет отбивал барабанную дробь. С каждый новым ударом распускался очередной лепесток на рисунке скафандра. Рваные внутренности сплетались с оборванными проводами. Алые маки на животе со сладким кровавым нектаром. «Художник» упал на колени, до последнего вздоха продолжая наносить себе удары. Он был счастлив. И, кажется, наконец, он чувствовал.

Одинокий звук падающего тела. Наваждение испарилось… Конец игры…

Запись на экране прервалась. На мгновение мелькнуло что-то белое и невесомое — взмах тонкой кисти, разлетающиеся светлые локоны. Осколки задорного девичьего смеха.

Принц задумчиво стоял перед зеркалом-терминалом. Потом повернулся, неторопливо вышел. И снова девичий смех за спиной. «Привет! Ты кто? Давай знакомиться. Я — Алиса. Ты будешь со мной играть?» Он резко оглянулся. Никого. Лишь створки шлюза и надпись неровным полудетским почерком: «Страна чудес».

Конец одной игры и начало новой. Его Чёрная Королева осталась в звездолёте. Им двоим предстоит долгая увлекательная игра.