Спирали Рудковского
Первая полоса "вестника ВУЗа" была посвящена смерти профессора истории философии Аркадия Фёдоровича Рудковского.
***
Два студента философского факультета, Костя и Борис, мялись в дверях бывшего кабинета профессора Рудковского. Стоять здесь было не очень приятно, а вернее совсем неловко, потому что в кабинете плакала их однокурсница Маша. Так надрываться могла только впечатлительная пионерка после смерти Вождя.
Маша никогда не была пионеркой, а Аркадий Рудковский был всего лишь стареньким профессором, с большим носом, квадратными очками и короткой седой бородой. Да, Рудковский был самый заурядный профессор.
Студентка Маша на первом курсе выбрала себе человека для обожания. Этот выбор можно было объяснить. Аркадий Фёдорович был добрым, умным, мило рассеянным. Однажды он пришёл на работу в разноцветных носках — студенты улыбались, а он смеялся вместе с ними.
Со всеми студентами профессор был приветлив и мягок. Но Маше казалось, что профессор выделяет её среди толпы юных философов. Между ними установились отношения "ученик — мастер". Правда, знали об этих отношениях только с одной, Машинской стороны.
Сейчас девушка сидела на стуле своего профессора, опираясь локтями на его стол и уронив лицо в ладони. Плечи её поникли. Она была словно стебелёк ромашки, на которую села слишком толстая пчела. Кажется, слёзы закончились, и в комнате стало тихо.
Косте и Борису дали простое поручение: вынести мебель из кабинета, предназначенного теперь для нового профессора. И теперь ребята не знали, что делать — то ли прогнать Машу, то ли присесть рядом и утешить её.
Маша стряхнула с ресниц последние слезинки и посмотрела на ребят. Она была красивой: большие серые глаза, маленький вздернутый носик, волнистые светлые волосы. Заплаканное, покрасневшее личико одновременно и отталкивало, и просило о поддержке. Поэтому Борис без раздумий подсел к ней и стал утешать.
Костя фыркнул, сунул руки в карманы и в который раз оглядел комнату. В ней всего и было что: стол, три стула, шкаф закрытый, шкаф с книгами, растение в углу (драцена душистая, но никто не должен был знать, что Костя отличил драцену душистую от обычной драцены древовидной). Чтобы размять ноги, Костя прошёл к шкафу, и, просто из любопытства, открыл его. В шкафу была вешалка и большая стопка тетрадей. Парень открыл верхнюю и начал читать.
Тем временем Борис разговаривал с Машей. Они уже обсудили Рудковского, и Борис признался, как хотел, чтобы его отец был похож на профессора. На самом деле Борис даже толком не помнил, как выглядел Рудковский — история философии слишком мало его занимала, чтобы посещать лекции.
— Ты был на похоронах профессора? — спросила Маша.
— Да, конечно же, — вдохновенно продолжал Борис, — знаешь… я чуть не заплакал у его гроба.
— Его… Кремировали! — кажется, Маша опять собиралась заплакать.
— Идите сюда! — позвал Костя. В руках у него была тетрадь, страницы которой он быстро перелистывал. — Это исследования!
Борис нахмурился, собираясь остаться на стуле. Но Маша уже вскочила, уже пересекла кабинет и отняла у Кости тетрадь.
— Невероятно! — восклицал Костя — Наш старик вёл исследования! Здесь годы работы!
— Ну и что он мог исследовать? Он преподавал историю философии — недоумевал Борис. Ему было неприятно, что его общение с Машей прервали.
— Он был разносторонним человеком! — горячо запротестовала Маша. — Так, кажется здесь что-то о спорах, конфликтах… Я это проверю, отсортирую и отправлю в издательство!
— Так, секунду, — опять вмешался Борис — кто-то должен это сказать… То есть… Это будет потрясающе смотреться в виде дипломной работы.
Заплаканные глаза Маши расширились до размера пятаков, рот от возмущения втянул воздух. "Я не позволю!" — крикнула она и, схватив тетради, выбежала из кабинета.
Через несколько секунд она вернулась. Шумно выдвинув ящики стола, оглядев полки с книгами, она удостоверилась, что больше ребятам нечем поживиться, и покинула комнату. Теперь уже окончательно.
***
"Спираль суждения, или спираль Рудковского" — название статьи в журнале "Философские вопросы".
***
Запах свежего журнала приятно щекотал нос. Артём встал из-за стола и принялся широко шагать по комнате, как всегда делал в приливе возбуждения. Широко шагать было сложно, потому что комната была крошечная, но не это сейчас занимало Артёма. "Это перевернёт мир!" — лихорадочная мысль била в виски. Он только что прочитал статью в своём любимом журнале, и находился под большим впечатлением.
Автор статьи — профессор Рудковский, провёл длительные исследования, привёл много подкреплённых фактами примеров, и в итоге пришёл к выводу: "Человек склонен за жизнь менять точку зрения по различным вопросам неопределённое количество раз. Если представить все мнения в виде окружности, то противоположные мнения будут являться противоположными точками окружности (статья была богата рисунками). Мнение человека движется по этой окружности, которая, в следствии всё большего возрастания объёма знаний человека, является спиралью (был приведён рисунок спирали, похожей на пружинку из автоматической ручки; одна половина была синей, другая жёлтой.) А где истина в этой схеме? Истина — это центр окружности, центральная ось спирали".
Вот так. Истина недостижима, как показали опыты Рудковского. Заявление крайне пессимистичное, но Артём в последнее время и сам стал приходить к этой мысли. Что это статья значит на практике? Она значит, что любой обмен мнениями (а равно и спор) можно считать бессмысленным, если истина недостижима, а твой оппонент рано или поздно всё равно придёт к тому же мнению, что и ты. А ещё, если бы версии одного человека из разных промежутков времени встретились бы одном месте, и реши они обменятся мнениями по некоторому вопросу, то они бы начали спорить. А это просто нелогично.
Артём был опьянён идеей Рудковского. Он сразу вспомнил, как пару лет назад думал иначе, а сейчас думает совсем по-другому. Получается, скоро он будет вновь думать, как пару лет назад? Тоскливо, но похоже на правду.
Артём бросился к компьютеру и начал писать друзьям, чтобы они обязательно прочитали новую философскую статью, в которой на спиралях аргументировалась идея отказа от споров. "Жаль, что об этой статье никогда не узнает львиная доля населения страны, — подумал Артём, — а ведь это настоящий, не придуманный способ сделать жизнь спокойнее".
***
Фрагмент переписки в сообществе философов:
— Рудковский противоречит сам себе!! Если истины не существует, то как он может быть уверен в том, что его выводы верные??(пять отметок "нравится")
— Успокойся! Нам не нужно спорить, ведь н е и з б е ж н о через некоторое время ты будишь считать, что Рудковский во всём прав. Видишь, как спираль суждения применима к самой спирали суждения! (девяносто отметок "нравится")
***
Далеко-далеко, за океаном, в стране, которая не рухнула под весом собственного величия только благодаря крепкому денежному костылю, за редакторским столом известного издательства сидели двое мужчин. Лучшее описание этих людей — капиталисты. Шляп-котелков они, конечно, не носили, но всем видом говорили, что живи они лет сто назад — и у них были бы лучшие шляпы.
Мужчины спорили. Решалась судьба статьи какого-то иностранца, предложенная к публикации в их журнале "The Philosophical Review". Но с вероятностью примерно девяносто четыре процента вы бы их не поняли, потому что они говорили на английском. А только шесть процентов жителей нашей страны говорят на английском. Но это не важно…
Мужчины спорили. Старший был не согласен с более молодым. Кажется, у молодого ещё оставались аргументы, но внезапно он перестал спорить и успокоился.
— Why are you silent [почему ты молчишь]?
— In the conflict there is no sense — the view moves in a spiral, and every conflict is a waste of time [Не вижу смысла в конфликте — суждение движется по спирали, и каждый спор — всего лишь трата времени].
Старший был впечатлён. Он хохотнул, сделал пометку "accept to the press" и закончил диалог знакомым словом Rudkovsky.
***
"The spiral of opinion or the spiral of Rudkovsky" — название статьи в журнале "The Philosophical Review".
"Статью русского профессора Рудковского опубликовали в престижном американском издании. Фото профессора на первом развороте" — сюжет выпуска новостей на Первом канале.
***
После выпуска статьи в американском издании о Спирали Рудковского узнали все, даже в России. Ведь о ней рассказали не только в новостях, но и в паре выпусков передач, где объясняли, что это вообще такое и как это повлияет на мир.
Ролик "Учёные рассказали, как спираль спасёт личную жизнь" набрал приличное количество просмотров в интернете, и, можно сказать, просветил народ.
Да, трудно представить, но мир действительно изменился. К примеру, в семье Ивановых отец и мать впервые за множество вечеров не стали ссориться, потому что было сказано, что спорить бессмысленно. Возможно, запала не хватило бы надолго, но Ивановым так понравилось спать на одной кровати, что они в полной мере осознали, что этот Рудков (или как его там) прав.
Очереди к психологам увеличились в разы. Следуя примеру соседей, уставшие от бессмысленных споров граждане записывались на приём, чтобы врачи помогли им в полной мере понять Спираль Суждения.
И в кои-то веки семейные психологи оказывали реальную помощь. В совсем молодой семье Смирновых муж простил измену жены, потому что спираль мнения помогла ему справиться с гневом. А жена поклялась себе никогда больше не изменять. Спираль Рудковского тут была ни причём, но её впечатлил поступок мужа.
***
"За первую неделю после публикации статьи о Спирали Суждения количество абортов уменьшилось на треть!"
"Расформировано общество Агрессивных Консерваторов из-за недобора членов. Спираль Суждения в действии!"
"Видео лекции, посвящённой Спирали Рудковского, собрало 150 миллионов просмотров на YouTube"
"В парке Горького готовится место для памятника профессору Рудковскому".
***
Светлана крутилась в своей комнате возле большого зеркала. Сегодня её удачный день: выглядела она очень хорошо. Глаза искрились, густые русые кудри спадали на плечи, а улыбка не сходила с лица. Вся одежда сидела на ней хорошо, всё было ей по фигуре. Молодая девушка собиралась на свидание. Времени осталось не так много, как хотелось, и пора было поторопиться с выбором платья. Тут же в голове у неё пронеслась искорка, нейрончики заговорили на своём электрическом языке. Несколько дней назад Света видела передачу про философию, и теперь вспомнила её. Нелепо верить своему суждению, так как оно постоянно меняется. В эту минуту ей нравится это платье, через минуту — другое. И вообще, истины нет, а значит всё равно, в каком платье она пойдёт.
Девушка весело рассмеялась и залезла в самое дорогое платье. Она не знала, что была одной из первых, кто трактовал идею Рудковского по-своему, в виду своих желаний. И вообще… а не всё ли равно?
***
Новости дня:
"Государственная дума примет ряд законов, касающихся терпимости и толерантности к меньшинствам".
"Во Франции снимут сериал о русской культуре".
"Япония официально признала Курильские острова частью РФ".
***
Светлана лежала на кровати, обняв своего парня, в маленьком гостиничном номере. Одежда Сергея, парня Светы, была разбросана по всей комнате. Платье девушки аккуратно лежало на стуле. О нём и зашёл разговор. Зачем Света разговаривала с парнем о своём платье? Очевидно, потому, что ей очень хотелось рассказать о нём. А интересно ли парню? А какая разница, истины всё равно нет, так что Света не забивала голову ерундой.
— …и я пошла туда. Скидки не было, но оно было таким стильным, что я была готова купить его просто так. Знаешь, это было непростое решение, я провела в этом отделе час. Конечно, если бы я знала тогда, что истина — иллюзия, я бы сразу его купила. А потом мне нужны были чёрные туфли…
— Как это, истины нет? — Сергей был выведен из транса таким заявлением.
— Ну, это вроде как результат опытов одного профессора. Спираль суждения! Да ты что, только о ней и говорят кругом! Ты телевизор вообще смотришь?
— Не смотрю. Истины нет? Что за чушь. Истина есть. К примеру, то что я люблю тебя — истина.
Сергей и Света поцеловались. Потом они полежали немного в тишине.
— Придумали опять эти янки какую-то дичь.
— Так это был русский профессор.
— О, тем более. За границей о нём поди никто и не слышал.
— Его опубликовали в главном американском журнале, — Света развернулась, чтобы видеть лицо Сергея, — а ещё… Ему ставят памятник в парке Горького.
Сергей не стал возражать. Ему сейчас гораздо важнее было занять оставшиеся минуты чем-то более интересным. Желательно в компании Светы.
Через полчаса пара покинула гостиницу.
***
"Ректор известного ВУЗа призналась, кто настоящий автор Спирали Суждения!!! Студенты поседели…" — вирусная реклама в интернете.
***
По дороге к своему дому Сергей встретил старого друга. Одного из тех, кто всякому празднику предпочитает пиво на лавке в сквере, а всякой одежде — старый спортивный костюм.
Сергей спешил, и разговор получился недолгий. Однако они сумели обсудить Спираль Суждения. Сергей ограничился упоминанием того, что истины не существует. Что в России это доказали, а во всё мире признали за правду.
В ту ночь друг Сергея вернулся домой особенно поздно. На расспросы своего отца он заявил, что в законе доказано отсутствие истины, а значит он может делать что хочет. Отец наказал сына, а на следующий вечер сам пришёл домой мертвецки пьяный. Папаша тоже говорил что-то про истину, но его никто не слушал.
***
Специальный выпуск новостей:
"Произошёл теракт в Подмосковье. Виновным признан мужчина средних лет. Перед совершением теракта он заявил, что после публикации Спирали Суждения жизнь стала слишком сложной, и что он убьёт людей, потому что "истины нет". После мужчина взорвал себя и людей вокруг. Есть раненые".
"Возле памятника Рудковскому в парке Горького собралась толпа сектантов. Они не выказывают признаков агрессии" — репортаж с места событий.
"Я всегда был против этого Рудковского!" — заголовок интервью с председателем расформированного общества Агрессивных Консерваторов.
***
Костя (тот самый Костя, который нашёл записи Рудковского) внимательно осматривал клубень цветка цикламена на предмет гнили. Парень стоял в своей квартире. Где-то на фоне, с высоты холодильника, вещал телевизор, но Костя к нему не прислушивался.
Кухня представляла собой настоящую мечту цветовода: большие горшки с растениями на полу, миниатюрные цветочки на подоконнике; вдоль стен тянулись нити для лиан или чего-то ещё плетущегося. По настоянию сестры Костя не стал занимать стол, предназначенный для еды и предназначенный для готовки. И никаких корзин, свисающих с потолка! По крайней мере, на кухне.
Костя склонился над застеленным газетами столом. На столе стоял горшок с разрытой землёй, рядом лежал маленький нож и пакетик толчёного угля. В руках парень вертел клубень цветка.
Внезапно в дверь позвонили. Костя бережно положил клубень, снял перчатки и, хмурясь, пошёл открывать.
— Света! Ты перелила мой цикламен!
Дверь открылась, и в проёме показался однокурсник — Борис. Костя выругался.
— Что такое цикламен?
— Не важно.
— Ты говорил, что все эти цветы принадлежат сестре…
— Заткнись.
Наплевав на всё, Костя вернулся на кухню и натянул перчатки. Борис прошёл за другом и сел за стол. Опасную тему цветов он решил больше не затрагивать.
— Знаешь, кто ко мне сегодня приходили, Костя? Сектанты.
— Бывает.
— Ты дальше слушай. Зашли, и говорят: "Не желаете ли вы проникнуться неверным учением?" Как я понял, потому что без истины. Бред, да? Я так и сказал. Они сразу ответили: "Свяжитесь с нами, когда достаточно поднимитесь по Спирали. Имя нам — спиралисты". Какого?
— Стоп, они были в халатах?
— В халатах, половина халата синяя, другая жёлтая. Клоуны. Стоп, так вот же они!
Костя волчком развернулся, словно ожидая увидеть спиралистов на своей кухне. Но на самом деле Борис указывал на телевизор. В прямом эфире показывали парк Горького.
Сине-жёлтая толпа обвивала памятник Рудковскому. Их было не так много, и выглядели они скорее комично, чем угрожающе. Многие сидели на асфальте, кто-то пристроился под деревьями, кто-то лежал на траве. Всех их объединяли не возраст, не дисциплина, не единые ритуалы. Только халаты и, очевидно, вера в Спираль.
Обычных зевак было даже больше, чем спиралистов. Они глазели, делали фото и уходили.
На границах толпы скучало несколько полицейских, в углу экрана был виден оператор, настраивающий камеру. Прямо возле памятника профессору стояла какая-то спиралистка и произносила речь.
— Почему их не разогнали?
— Да это всё новые законы о меньшинствах.
Лицо говорящей спиралистки показали крупным планом.
— Ба! Да это же Машка! — закричал Борис, — Они и её втянули в это!
— Она сама кого угодно втянет… Она опубликовала работу Рудковского, сама, без чьей-либо помощи. Мужик!
Внезапно мирная передача о сектантах в парке прервалась специальными новостями. На экране появилась привычная дикторша. Маска её невозмутимости пала, и на лице проступало явное волнение.
"Представители новой группировки, называющие себя "радикальными спиралистами", опубликовали в сети видео с угрозами расправы над заложниками, если им в течение пяти часов не передадут их реликвии: тело известного профессора Рудковского и оригинальные рукописи его статьи. Пока неизвестно где находится радикалы и какой будет реакция на их заявление, службы безопасности страны утроили свою активность…"
— Господи, Боря, что творится! Где сейчас моя сестра? Я должен позвонить ей и родителям!
Бросив клубень и нож, Костя бросился к телефону. Борис последовал его примеру. Набирая номер, Костя обернулся к другу:
— Боря, а ведь они не получат свои реликвии.
— Потому что Рудковского кремировали?
— Нет! Оригинал статьи остался у Маши!
— Думаю, она вернётся домой и…
Но Борис уже видел, что у Маши проблемы. Опять показывали кадры из парка Горького. Полицейские, мирно стоявшие несколько минут назад, достали пистолеты и направили их на толпу сектантов. Слуги правосудия нечего не предпринимали, очевидно ожидая подкрепления. Большая часть митингующих, включая Машу, подняла руки вверх.
Внезапно один из участников вынул из-под полы халата пистолет и открыл по полицейским огонь, что-то яростно крича. Полицейские рассыпались по площади и открыли ответный огонь. Толпа спиралистов с шумом побежала из парка, полицейские погнались за ними.
— Костя, Маше нужна помощь! Мы должны ехать к ней, у тебя рядом машина?
— Да, погнали, — Костя согласился неожиданно быстро, и они выбежали из квартиры в чём были.
***
Новости из-за рубежа:
"В США агрессивная группа "Дети Спирали" в открытую показала своё неподчинение и захватила несколько военных катеров".
"Итальянский художник Finzione в своих работах призвал к уничтожению правящего режима во славу отсутствия истины. Проводится работа по его задержанию".
***
Борис не общался с Машей уже давно, в институте она стала появляться редко. Сейчас он ожесточенно жал на кнопку звонка, в душе представляя себя рыцарем, спешащим на помощь Прекрасной Даме. Но открывать им не спешили.
— Может, её забрали полицейские?
И в эту секунду дверь открылась. За ней стояла испуганная Маша: тоненькая и бледная. На ней уже не было халата спиралистов, только светлая футболка и шорты. Её губы задрожали, глаза заблестели от слёз. Борис протянул к ней руки, готовясь укрыть от всех бед.
Маша заплакала… и кинулась в объятия Кости.
— Я боялся, что с тобой что-то случится!
— Я тоже!
Борис издал горловой звук.
— Борис? Я тебя помню, ты помогал Косте в кабинете Профессора.
— Ммда… Кость, а вы с Машей…
Костя повернул к Борису довольное лицо.
— Мы встречаемся. Давай пройдём в квартиру, нехорошо на пороге.
— Почему ты мне не говорил? — Борис всё ещё надеялся, что это просто шутка, — как это получилось?
— Ты знаешь, она любит хоккей. Это так здорово, Боря!
— А ещё я люблю цветы, — Маша встала на цыпочки и поцеловала Костю.
— Ну, хватит — Костя прошёл в квартиру, — слишком много поцелуев для одного рассказа.
Комната Маши в родительской квартире была милая и женственная. Бежевые обои, усыпанная маленькими подушками кровать, зеркала, шкафчики, цветы на подоконнике. На стене висел плакат с известным хоккеистом, за него были заткнуты валентинки.
Маша не знала, что произошло в парке и почему полицейские вдруг бросились на ребят-спиралистов. Костя рассказал о радикалах, и лицо Маши, до того ставшее почти спокойным, вновь побледнело.
— Что случилось? — нахмурился Костя, — ты потеряла те тетради?
— Нет… Конечно нет… Только, — Маша вдруг запнулась, — только они не понравятся тем террористам, ребята…
И Маша рассказал, что профессор Рудковский провёл грандиозную работу, обозначил проблему, провёл опыты, но то ли не успел, то ли не смог обобщить сведенья… и Маша чуть-чуть, в самом конце сделала недостающие выводы.
— Так вся эта спираль твоего ума дело?
— Да… Термин "спираль" ввела я. И ещё несколько мелочей… Но самое главное, часть (та, что истина недостижима) она тоже от меня. Это следует из опытов, понимаете! Но в рукописях об этом ни слова. Они не поймут, ребята…
Комната наполнилась молчанием. Где-то далеко правительственные службы уже связывались с издательством журнала "Философские вопросы". Самое время было ребятам что-нибудь придумать. Чтобы стать героями, уничтожить "радикальных спиралистов", вывести мир из заблуждения относительно истины и её отсутствия.
— Ну… Так может мы допишем недостающую часть?
Маша поднялась, извлекла из шкафчика тетрадь и вручила Борису. Тот открыл её. Тетрадь была старой, с чёрными линиями. Ровные буквы на линиях. Они были идеальны. Так мог бы писать человек, который придумал эти знаки, или тот, кто всю жизнь стремился подражать первому.
— Ну? — Маша смотрела на Бориса, — Ты сможешь это повторить?
Борису даже показалось, что Маша довольна. Довольна, что Профессор оказался так хорош, и он действительно "разносторонний человек".
— Да, конечно, я так смогу!
Борис сел за стол, взял ручку и открыл тетрадь на последней заполненной странице.
— Что мне писать, Маша? Продиктуй.
Маша глянула ему через плечо, нахмурилась припоминая и начала диктовать. Борис послушно записывал.
— Боря, остановись! — Костя заглянул в тетрадь, — ты не видишь, что получается непохоже?
— Предлагаю написать, как получится, и смыться отсюда, — пробасил Боря, — чуйка мне подсказывает, что времени остаётся мало.
Идея всем пришлась по душе. Ребята дописали тетрадь быстрым, косым почерком и спешно покинули квартиру Маши. Заскочив в магазин на углу, они потратили все наличные на консервы, спички и лекарства.
***
В тот же вечер правительственные службы ворвались в пустую Машину квартиру, нашли тетради Рудковского и передали радикалам. Заложники были спасены, но очень скоро сектанты заметили неоднородность рукописей, и это послужило поводом для продолжения конфликта. Как и предсказывала Маша, "они не поняли".
Костя вместе с Машей, а так же сестрой Светой и её парнем Сергеем отправились к Костиным родителям в деревню.
Там Костя и Маша основали крепкую династию, представители которой славились большими серыми глазами и любовью к цветам.
Сергей и Света стали вольными странниками в новом мире, ослабленном разборками государства с сектантами. Всю жизнь Сергея можно привести как пример того, что истина действительно существует, по крайней мере, в форме любви к Светлане.
Борис много путешествовал по миру, и однажды был взят в плен орденом спиралистов. Но его помиловал магистр ордена Артём, посвятивший свою жизнь тому, чтобы сделать радикальный спирализм милосерднее.
Сам радикальный спирализм претерпел много изменений, расколов, и со временем превратился в мирное учение "неоспирализма". Он утверждал, что суждение о некоем предмете идёт по спирали, и чем выше виток, тем ближе истина. Мирный спирализм говорил о том, что истины достигнуть можно, и что ради этого надо, не прекращая, спорить обо всём на свете, чтобы быстрее пройти Великую Спираль Суждения.
Забавно, но именно к этим выводам в своё время пришёл Рудковский, старый рассеянный профессор, невольный основатель целого культа. Годами излагая свои соображения на бумаге, в один прекрасный день он отказался от записей в тетради. Он купил себе компьютер и продолжил печатать на нём свою работу. Профессор сохранил статью на внешнем носителе, забавной флешке в виде маркера. Эта флешка лежала в ящике стола Рудковского, но Маша, заглянув туда однажды, не обратила на нее внимание, перепутав с обычным маркером. Впоследствии студентка философского факультета сделала свои выводы по неполной работе, блестящие, но неверные.
***
Оберегая Вас от истинных неверных предположений скажу — рассказ о том, что электронные носители в необычном корпусе являются большим злом.