S.P.Q.R. Кто хочет стать легионером?
Ребята, кем вы хотите быть? Кто-нибудь собирается в легионеры?
Сегодня я расскажу вам свою историю.
Я был там, когда вознесся Верум.
Я видел, как погиб Кориолан.
Я, qui primi crediderunt.
Но стоит начать рассказ с начала. Заранее приношу извинения, если повествование будет не таким последовательным и точным как в исторических анналах, которые каждый может скачать на визоры. Но я был там...
Да, вы, конечно, меня знаете. Андрей Примус Фиделис. Первая десцима, первый сын, Верховный Понтифик.
Мне приятно будет рассказать свою историю, хотя в ней много зла, боли и крови, но много и стремления к свету и истине, во имя Верума. Мне будет приятно рассказать свою историю, которая уже на моя, а ваша и всего мира. Мне будет приятно, ведь теперь, когда все события покрылись дымкой воспоминаний и спрессованы в параграфы исторических анналов, теперь мы все знаем, что свет истины залил Землю, догмат закона нерушим, и сыны гаранты его. Новый мир.
Всё началось, когда Риккиус изобрел Источник.
И всё началось, когда пришёл Пётр.
Пусть о том, что первично, спорят философы. Я же начну с Источника, просто потому, что так проще.
Я прекрасно знал Риккиуса. Некоторые любят приукрашивать его образ, но мы должны помнить, что истина — один из первичных заветов. Помнить это — важно.
Риккиус, тогда его звали Санычем, был одним из наших учителей. Он преподавал братьям физику. Отличный учёный, академик, сослаланный в нашу школу из-за острого языка и выпивки. Будучи под штофе, на каком то информационно-экономическом форуме, Саныч взял слово и высказался. Знаете, среди учеников ходили в легенды о том, что Сан Саныч тогда сказал. Это даже переросло в соревнование — что тогда сказал Риккиус. Сам Саныч поощрял выдумки. Мы зачитывали их в начале урока физики. Правило было одно — слова не должны быть пустыми. Если ты проходился по экономике, сделать это нужно было обоснованно. Если по внешнему виду, это должно было походить на речи Цицерона.
Знаете, я понял, что нужно начать ещё раньше. Думаю, вам будет интересен рассказ про школу-интернат от брата легионера.
Государству нужны были люди. Нужен был скот, для производств, для обслуживания. Однако, народ был беден и рожать много детей никто не хотел. Тогда была предложена идея денежного поощрения многодетности. И если первоначально, эти средства предполагалось выделять на ребёнка, то в последующем, когда программа начала буксовать, деньги стали давать матери непосредственно за роды.
Тысячи детей рождались и тут же оказывались выкинутыми, когда родившие женщины, , — мы не зовём их матерями — получали деньги по программе и тут же шли за выпивкой или наркотиками. Ребёнок оказывался лишним грузом.
Но государству нужны были солдаты. Ведь противоречия в мире росли. Американская Федерация, Великий Китай и Российская Республика вступили в новую фазу конкуренции. Именно тогда, всем мировым державам стало ясно, что отсидеться не получится. После убийства Трампа, а затем, через годы, когда умер Путина и в России к власти пришли элиты. Именно, тогда на мировой арене усилилась конфронтация.
Наш директор, генерал ФСБ Виктор Петрович Матвеев говорил: "Я чувствую на губах вкус железа — быть войне."
Так вот, говорят, идея пришла из верхушки ФСБ. Государство создало программу школ-интернатов для отказных детей и детей-сирот. В этих школах росли сыны государства, которые в будущем должны были стать опорой, костями, мышцами и мозгами будущего государства. И мы стали.
Школы создавались под патронажем ФСБ. Лучшие учителя, тренера, наставники воспитывали братьев. Все мы лишались фамилий. только имена и номера. Я, как вы знаете, Примус, что заменяет мне фамилию. Первый — то есть из первого класса первой школы интерната. Полное моё наименование было: I — GR— 1/3, Андрей.
Знаете, я очень хорошо помню, как впервые увидел Петра.
Этот взгляд невозможно забыть. Он попал в наш интернат поздно — в девять лет — как вы знаете это редкое исключение. Но это была просьба нашего учителя по внутренним энергиям Марка Антоновича Гринштейна. Уж, где он нашёл Петра — не знаю. Сам Пётр никогда не говорил про жизнь до интерната. Мы это принимали, у всех нас не было прошлого.
Марк Антонович имел на нас большое влияния. Он рассказывал про веру и религии. Он всегда говорил, что в них нет противоречия. Он учил нас йоге и медитации. Сейчас все, конечно, и заслуженно, зовут его Марк Præcursor.
Но моему рассказу пора двигаться дальше, если захотите узнать подробности: спрашивайте — расскажу.
Вот тут мы как раз возвращаемся к Александру Александровичу Риккиусу.
Знаете, ведь никто не ожидал. Никто. Но у Риккиуса непревзойденный ум.
И он изобрёл Источник. Сейчас вся человеческая цивилизация опирается на Источник. Говорят, уже в следующем десятилетии мы полетим к звёздам. Но тогда всё было основано на нефти и деньгах.
Вы знаете, к чему привело изобретение источника — углеводороды стали никому не нужны, энергия стала дешёвой, производство значительно подешевело. Источник, как трамплин, дал толчок всем технологиям.
В течение пяти лет технологии Источника стали достоянием всего мира. Поговаривают, их слил сам Риккиус. Он хотел всемирного баланса — чтобы всё человечество шагнуло вперёд.
Когда за ним пришли, он явил миру новый Источник — ИИ. И технология, на этот раз, была известна только ему. Это была его страховка.
Государство по достоинству оценило ИИ.
Оборонка.
Война близилась, часы стали показывать без пяти минут до мировой войны.
К тому времени ядерное оружие составляло основу мирового баланса. Все были равны перед атомным взрывом. Системы ПРО безнадёжно отставали.
На основании Источника были созданы щиты. Словно зонтики от дождя, энергетические щиты накрыли все страны. Ядерное оружие стало бесполезно.
В Российской Республике на основании ИИ были созданы костюмы легионера. И мы стали первыми легионерами.
Воспитанников интерната с детства готовили к войне. Нас учили боевым единоборствам, мы бегали, поднимали тяжести и выживать. Завкафедрой тела был замечательный, пятикратный олимпийский чемпион по лёгкой атлетике Владимир Владимирович Середко. Он был близок с Венерой Александровной. Владимир Владимирович всегда учил любить тело. А лучшее проявление любви к телу — это упражнения. С самого малого возраста мы знали удовольствие от спорта, от тренировок и побед, от пылающих рыдающих мышц, от бани после тяжёлых упражнений. Все равнялись на древнегреческих атлетов. Мы готовились быть воинами.
В первый раз, когда я примерил костюм легионера...
Я был созданы для этого. Наверное, что-то подобное чувствовали древние, когда брали искусно сделанный меч или садясь на породистого коня.
Мы всегда знали своё главное предназначение — война. Мы были созданы служить и умирать на поле боя. Мальчики без фамилии, наше будущее — это служение Родине.
Когда я в первый раз надел костюм: вставил ноги и руки в этот доспех, когда на моей груди защёлкнулся панцирь и опустился визор шлема — я почувствовал — вот оно. Нет большего счастья, чем носить этот костюм, чем сражаться в ряду братьев и умереть за справедливость, честь и Родину. Как наивны мы были!
Но тогда, в преддверии надвигающейся бури, мы были горды. Мы хотели спаси Родину.
День и ночь братья тренировались в костюмах. Сначала мы просто учились передвигаться. Костюмы считывали электромагнитные поля мышц и нервов — когда я пытаюсь поднять руку внутри доспеха, сервоприводы приводят в движение руку костюма. Шлем считывает передвижение зрачков и электромагнитный фон полушарий — так я управляю щитами, оружием и ракетами, так я зажигаю энергетический меч — гладиус.
Научившись воевать в одиночку, братья стали тренироваться вместе. Изучив стратегию и тактику с древних времён и для наших дней, мы искали техники, подходящие для сражений в костюме. Учились прикрывать друг друга, учились концентрировать силы в одной точке, учились быть целой боевой единицей.
Я был в первой десциме Примус.
Вы же знаете, что это именно мы, Примусы, мы первые получили костюмы, и мы придумали быть легионерами.
Завучем нашего интерната была Венера Александровна Хмельницкая. Она преподавала историю. В свои шестьдесят пять она была бодра и наслаждалась жизнью. О чём можно было догадаться по загару, энергичным движениям и особенной точке зрения по любому вопросу. По её мнению, человеческая цивилизация достигла апогея в Древнем Риме, затем были века упадка, в ренессанс люди только пытались воссоздать наследие. затем двадцатый, двадцать первый век — снова тёмное время. При Августе Цезаре люди знали как жить — carpe diem — и имели возможность, благодаря культуре и политике, военной и экономической мощи Рима. Рассказы Венеры Александровны завораживали. С детства мы играли в Древний Рим, становились легатами и консулами, легионерами и плебеями. Мы то шли на войну, то требовали хлеба и зрелищ, то устраивали диспуты в сенате, то проливали кровь на песок арены.
Поэтому нашей мечтой было называться легионерами. Начальство одобрило, видимо им льстило, что Москва будет новой империей.
Мы придумали наносить древнеримские надписи и знаки отличия на костюм. Мы приделали к металлическому костюму пурпурный плащ, нарисовали на плечевых щитках расправили крылья золотые орлы — аквилы, на груди зсверкало "S.P.Q.R.", и номен — Primus, и по всему костюму орнаменты.
Десять легионеров складывались в десциму, три десцимы — когорта. Пять когорт — легион.
Так родились пять легионов.
По одному с каждой школы интерната.
Через пол года после появления костюмов Первый легион, прозванный Парным в честь легиона Юлия Цезаря, бросили в бой.
Восток стал ребёнком, который делят пять отцов и пять матерей, разрывая на части. Но нас отправили в джунгли Африки. Формально Власти Чигуни поспросили у Российской Республики помощь в борьбе с сепаратистами.
Перебросили одну когорту.
Ночью легионеры выдвинулись. Вскоре десцима приблизилась к врагу.
Знаете, у легионеров очень мощные глаза. Мы видим через визор шлема. На прочный пластик перед глазами легионера выводится проекция с большим количеством тактической информации, мы можем переключать визор в другие режимы: инфракрасный, стратегический (вид поля боя сверху), можем посмотреть глазами других легионеры. И среди много другого — приближение, очень мощное увеличение.
Я увидел их: сепаратисты бегали по деревянным укреплениям, ползали в землянках, копошились в кустах.
Чувствовал ли я тогда страх? Нет. Костюм Легионера даёт ощущение всемогущества.
Десять легионеров стоят развёрнутым строем, вокруг тьма, впереди враги — они знают, что мы идём. Да мы и не скрываемся. Кровь обжигает вены, словно ток пробегает по телу.
"Десцима Примус, вступить в бой. Строй свободный. Не лихачить. Следовать поставленной задаче — уничтожить противника с расстояния. Выполнять!"
Легионеры выходят вперед. Я вижу в визоре людей. Скоро я убью их. Прерву человеческую жизнь.
Всё закончилось очень быстро. Три минуты. Легионеры вооружены ракетами и энергетическими пушками.
Залп. Яркое, пульсирующее от взрывов пламя уничтожает лагерь сепаратистов. Крики оглушают — слух у Легионеров тоже отменный — я выключаю аудиосенсоры.
Просто бойня.
Та война закончилась очень быстро. Легионеры вышли на улицы. И аборигены пали ниц.
Блестящий доспех, развивающийся алый плащ и сотни людей на коленях. Должно быть, они считали нас полубогами.
Мировая ситуация резко ухудшилась. Мир, словно ослепший безумец, бежал к обрыву, тотальной войне и саморазрушению.
Нарушенное равновесие, окончательно рухнуло после появления новой силы — легионеров.
Вспыхнул Восток. Нас сразу послали туда. Один легион.
Второй ещё только проходил подготовку.
Мы знали, что нас ждёт и готовились к этому. Мы впервые должны были столкнуться с войсками Американской Федерации, с хорошо подготовленной и вооруженной армией. Формально страны соблюдали нейтралитет. Но то, что в Ассирию перебрасывали легион, означало, что РР пойдёт в наступление. Оппозицию поддерживало АФ и территория сплошь кишела федератами — советниками и техникой.
Серьёзно укреплённые позиции противника — танки и тяжёлое ракетное вооружение в руках профессионалов. Первый серьёзный бой Парного легиона.
Легионеры ударили двумя когортами в свободном строю. Костюм легионера очень манёвренный, он развивает большую скорость и совершает резкие джампы, в конце концов, он защищён щитом, который спокойно выдерживает попадание ракеты или пушки танка.
Вокруг легионеров разрушалась сама земля, воздух пылал от вражеских снарядов, иные попадали в щиты — а мы всё приближались, вычёрчивая зигзаги и совершая джампы.
Ворвавшись в город мы открыли огонь из энергетических пушек.
Я был там.
Первый из братьев погиб Валентин Примус Кориолан, да укроет его Верум.
Он подорвался на мине, враги, как стервятники, сосредоточили огонь. Тогда щиты не выдержали и пропали. Пули брызгами разбивались об броню, прямой выстрел танка попал в плечо, раскурочивая костюм.
Убивать стало легче.
Мой гладиус вскрыл броню танка, поджигая и разрывая его. Я почувствовал пение гладиуса в руке, возбуждающее дрожание энергии. Меня захлестнула волна ярости и упоения. Словно древние боги — Марс и Юпитер — управляли мной.
Так пришла первая большая победа и первая потеря. Легионер не бессмертен. Совсем нет. Щит костюма может выдержать несколько попаданий одновременно и подряд. Но при коммулятивно большой энергии поражения щит пропадает на несколько минут и тогда легионер уязвим.
Через месяц в бой вступил Второй легион Италика.
Третий легион Августа готовился к отправке в Корею.
Четвертый Фульмината, латиноамериканский, проходил подготовку.
Изготавливались костюмы для Пятого легиона .
Мы побеждали. Легионеры в блестящей броне шли вперед. Окружённые пламенем, мы оставляли за собой черную пустоту.
Нужно понимать, что даже новейшие перехватчики не были проблемой для легионера. Нужно было одновременное попадание пяти авиабомб или ракет, чтобы сразить легионера. При этом он должен стоять неподвижно и забыть про свои ракеты.
Именно тогда Пётр начал меняться. Я это прекрасно видел, ведь мы всей десцимой жили в одной комнате.
Он стал часто гулять в одиночку, всё время читал. Он стал чем-то иным.
Помню, Пётр подошёл и спросил о цели:
— Ты о чём? — не понял я.
— Как ты думаешь, зачем всё это? Зачем ты и зачем я? Зачем все мы?
— Мне всегда казалось, что жить — уже достойная цель, — ответил я. — А ещё есть служение — долгу, Родине, человечеству. Ещё есть искусство...
Он посмотрел на меня, и в глазах было тепло и грусть:
— Брат мой, в твоих словах мудрость. Но в своих размышлениях ты останавливаешься на половине. Ты делаешь один шаг и не делаешь второй, потому что понимаешь, что тогда достигнешь точки невозврата. И это ничего. Ты говоришь, что в жизни есть смысл. Но если он есть, то откуда он взялся? Кто его создал?
— Ты же знаешь, считаю, что, вероятнее всего, Бог есть. Нас учили религиям и мне ближе индуизм.
Пётр сказал:
— Зачем ты ограничиваешь себя? Неужели ты думаешь, что Богу, вечному Богу, всемогущему и всеблагому Богу есть дело до того, как именно, мы справляем обряды. Мне эта мысль кажется обидной для Бога.
И он пошёл дальше.
Таких разговоров было много. Мы любили брата Петр. Всё чаще мы ходили в бой, всё чаще убивали. Иногда, умирали братья. И такие разговоры помогали. От слов Петра мир, выцветший после боя обретал краски, свинец, наполнивший тело, он превращал в эфир.
Приемлемые потери! Эти сволочи написали в газетах: "Первый легион Парный понёс приемлемые потери." Так мы узнали имя генерал-майора Гордея Борисовича Петренко. Это он отдал приказ. Он раскопал в бумагах, что меньше сорока процентов — это приемлемые потери!
В бою при Тушхане погибло тридцать процентов легионеров.
Тогда мы узнали, что такое предательство.
До сих пор, никто достоверно не знает причин. Бумаги сожжены, информация стёрта с серверов, свидетели убиты.
Кто-то считает, что это просто глупость, что генералы поверили во всемогущество легионеров. Другие говорят, что как раз начальство испугались растущего могущества легионеров и решили поставить нас на место. Третьи — сторонники теории заговора и предательства — что это была срежессированная акция мировых элит.
А для меня — это был ад!
Первый легион отправили на штурм объекта Тушхан. Это вмурованный в гору укрепленный завод по производству оружия.
Без подготовки, без разведданных, без составленной тактики.
В тесных коридорах базы мог пройти только один легионер — мы были лишены маневренности. Легионеры всё время попадали под перекрёстный огонь, солдаты АФ явно готовились к нашей атаке: повсюду были мины и тяжёлое вооружение, уж не говоря о том, что на Святослава Примуса Акципитера и Игоря Тертиуса Вультуриуса обрушили скалу. Щиты противостояли породе несколько секунд и легионеры успели сказать: "Прощайте, братья," — прежде чем скала раздавила их.
Мы взяли Тушхан, но Первый легион потерял тридцать процентов личного состава.
Каждый третий погиб.
Из нашей Десцимы пали: Святослав Примус Акципитер и Арсений Примус Фурит.
Никто не принёс легионерам извинения, никто даже не поговорил с нами.
Мы были начинкой для костюма легионера. Мы никто, по нам не будут плакать матери и жены. Мы собственность государства. Верные псы.
Первый легион отправили в тыл на перегруппировку. А место Первого занял Пятый легион Виктрикс.
Вскоре легионеры начали собираться вместе, чтобы послушать Петра.
Он говорил, что Бог в каждом и каждый — Бог. Рассказывал, что Вера — это неотъемлемое качество каждого человека. Она просто есть в нас. И каждый человек вправе выбирать себе веру.
— В нас, в нашей психике заключены определённые механизмы. Они есть в нас и они влияют на принимаемые нами решения. И только если человек сможет подняться над уровнем оценок и суждений, он станет по-настоящему свободным, — проповедовал Пётр. — Мы печалимся по нашим погибшим братьям. Мы все скорбим. Я скорблю. И молюсь за них каждый день. Но с другой стороны в этом нет никакого смысла. Человек — это механизм, который знает два состояния — "счастье" и "несчастье". Но то и другое химера. Наших братьев нет с нами. Они пали в бою. Но нет никакой причины никакой цели скорбеть и рыдать по ним, есть гораздо больше смысла вспомнить Валентина Примуса Кориолана, он любил бегать по утрам. Вспомнить Святослава Примуса Акципитера, лучший борец легиона. Арсения Примуса Фурита — фотографа легиона. Игоря Тертиуса Вультуриуса, который пёк прекрасные кексы с черёмухой. Володю Тертиуса Гордого... И так он продолжал, пока не назвал всех павший, и про каждого сказал так, что мы видели павших братьев живыми — стоящими среди нас.
Через несколько месяцев поступил срочный приказ на сбор.
Мы надели костюмы легионера и построились.
Появилось начальство, трое: ФСБшник, от минобороны и чинуша.
Приказали грузится и выдвигаться. Инструктаж по ходу — боевая тревога.
Уже в самолёте Сергей Гай Марий повернулся ко мне:
— На нас напали?
— Мы все этого ждали, — ответил я.
— Наши генералы заигрались в войну, пусть сами надевают костюмы... — прохрипел Александр Вентус.
— Защитить Родину наш долг, — сказал Пётр.
Все замолчали. Так и летели в тишине. Десциму высадили в Сибири, последи улицы пустого провинциального городка.
Сенсоры обнаружили людей сразу. Большая толпа — больше тысячи — приближалась к нам.
— Центурион Тиреус, толпа индентифицированна — это штатские. Какой-то митинг. Техники, солдат противника не обнаружена. Десцима выстроена по порядку Фаланга. Ждём приказаний, — отрапортовал я.
Возникла пауза. Центурион связывался с начальством. Легионеры стояли в ряд.
Легионеров послали защитить митинг? Незащищённое шествие очевидно могло стать целью террористов.
Зима пришла в здешние края рано: землю тонким слоем покрывал снег. Но не все деревья сбросили жёлтые и багровые листья. Светало: оранжево-алый окрасил снег и броню костюмов.
Я залюбовался. Очень красиво сочетались рассветные цвета с пурпурным легионерским плащом, S.P.Q.R., а аквила торжественно поблёскивали золотом.
Молчание затянулось.
Центурион Тиреус объявил:
— Легионеры, эта толпа и есть наш враг. Эти люди против войны. Они сместили государственную власть и установили самоуправление. Приказано принудить к подчинению федеральному правительству.
Тут раздался голос Петра:
— Я, легионер Пётр, ваш брат. Мы вместе росли. Вместе побеждали и умирали при Тушхане. Я лично прошу не выполнять этот приказ. Эти люди — ни в чём не виноваты. Эти люди и есть Родина. Мы не надсмотрщики рабов. Мы воины. Долг велит защищать Родину и истину.
В этот момент подошла толпа. Они кидали в нас тухлые овощи и камни, поливали краской, кричали и унижали. Ни один легионер не сдвинулся с места.
И тут Пётр выступил вперёд. Толпа смолкла. Костюм легионера внушал страх. Пётр заговорил: он говорил, что солдаты и народ — братья. Он говорил, что все мы страдаем от войны. Он говорил и люди слушали его.
А в конце свой речи — он вылез из своего костюма и встал перед толпой.
Тишина. Алое рассветное лицо Петра. Он один — человек перед людьми. Толпа начала кричать и только спустя пару мгновений, мы поняли, что крики эти радостные. Народ поднял Петра на руки. Скандировал имя: Пётр, Пётр, Пётр...
Легионеры понимали. Что Пётр только что подарил людям самое главное — надежду и перемены. У этого сброда не было никакого шанса против правительства. Совсем другое дело, при поддержке легионеров.
Транспортник вернул десциму на базу. Несколько дней было тихо, всё застыло, словно замороженное надвигающейся зимой. Эти дни Пётр провёл в одиночестве.
Через неделю, несколько братьев, и среди них я и Пётр, обедали, когда вошёл Вадим Примус Гней Помпей. Он позвал Петра прогуляться, просил дать совет.
— Составить комапанию? — предложил я.
Пётр повернулся ко мне:
— Я должен сам пройти этот путь, — затем Вадиму, — что делаешь, делай скорее...
И они ушли.
Через час возник переполох: Пётр и Вадим пропали с базы.
Мы с Тиреусом срочно провели расследование. Оказалось, что прибыл транспорт правительства и Вадим с Петром отбыли на нём. На связь не выходили.
Пётр был публично казнён как дезертир и сепаратист. Каждый мог посмотреть прямую трансляцию.
Во время короткого суда Пётра взывал к людям: просил объединиться во имя миря, во имя братьев и сынов, ради себя самих.
Вадим Примус Гней Помпей стал штабным генералом и советником правительства.
В качестве знака примирения, правительство отдало тело Петра Первому Легиону. По традиции все Легионеры хоронились на территории своих школ.
Риккиус забрал тело. Через месяц Первый Легион прибыл на церемонию погребения.
Легионеры тренируются всё время, ведь тело часть триединства и требует уважения и любви. Накануне погребения ещё с парой братьев я тренировался на полигоне. Тренировка позволяла отвлечься.
И тут я услышал его голос. Голос моего друга, моего брата. Я остановился, встал на одно колено. Несмотря на мощность всех сенсоров, мне казалось что я ослеп. Мне померещилось? Но голос был таким отчётливым.
Когда я вернулся с полигона, то нашёл Тиреуса в его покоях. Он молился. По глазам, я понял, он тоже слышал. Так мы и стояли, в молчании склонив головы.
Когда мы пришли к лаборатории Риккиуса, Вентус уже был там, скоро стали подходить остальные.
Никто не знал, что происходит, но все знали, что должны быть здесь. Мысли были разные: от паршивой шутки пьяницы, до того, что Риккиусу удалось оживить Петра и сейчас он выйдет и осветит улыбкой.
Через пару часов вышел Риккиус, он был трезв.
— Пойдёмте, братья.
Риккиус повёл нас через коридоры в большой ангар, где гудели силовые линии, моргали многочисленные приборы и визоры.
Все провода и шланги вели к саркофагу, стоящему в центре зала.
За прозрачной крышкой гроба лежало тело Петра.
— Что это? — спросил я.
— Братья, Пётр, жив. К сожалению, он так же и мёртв. Его сознание парит между мирами. Мне тяжело будет объяснить... — Риккиус продолжил, — Не смотрите так на меня, я знал, что так и будет и давно готовился...
— А Пётр? — промолвил Тиреус.
— Пётр знал, что это неизбежно. Только жертва может спасти мир. Ни один человек не сможет спасти этот мир — а вот мессия сможет.
— Так что, он жив? С ним можно общаться? — спросил Вентус.
— Не всё так просто, — ответил Риккиус.
Я скажу Вам честно. Все подробности вознесения могут знать только старшие легионеры и учителя.
Но я могу рассказать вам, что было в конце, когда Риккиус огласил волю Петра Примуса Верума, вознесённого:
— Я оглашаю последнюю просьбу Петра, как он завещал:
Братья, мир на пороге разрушения. Пора сделать то, ради чего мы рождены. Ради чего создал нас Бог. Пора взять на себя ответственность за этот мир. Мы Легионеры — должны создать новый мир. Мы должны повсюду установить новый, единый, справедливый закон. Мы должны стать гарантом этого закона на Земле. Братья, я верю, что дело наше правое. Я верю, что мы сможем сделать этот мир лучше. Я верю, что этого хочет Бог.
Риккиус закончил.
— Братья, — услышали мы голос у себя в голове, — братья, поверите ли вы в Бога и в меня. Пойдёте ли за мной? Разделите ли мой долг и мою ношу?
Я первым встал на колено:
— Я верую.
Так я и стал — qui primi crediderunt, первый кто уверовал. А все мы — из братьев стали звать себя сынами Петра.
Новая вера разгоралась быстро.
Всех воспитанников с детства учили: что есть цель, высшая миссия, служение. Учили верить в добро, честь и верность.
И каждый из нас, чувствовал, что что-то не так. Какую-то неправильность, несправедливость текущей войну. Мы были агрессорами и захватчиками. Мы воевали за государство и элиты, а не за Родину.
А Пётр указал путь. То внутреннее ощущение цели, избранности и веры, что всегда было в нас, теперь словно встало на место.
Вера, словно самый заразный вирус, перекидывалась от легионера к легионеру, вскоре охватив весь Первый легион.
Нужно сказать, что мы получили полную поддержку от учителей. Оппозиционеры наперебой и взахлёб слали письма с признаниями и заверениями в поддержке. Ещё бы, ведь воевать с государством предстояло нам.
Вскоре против восставшего Первого Легиона выслали единственную силу, которая могла нам противостоять.
Мы приготовились к встрече.
На полигоне около школы выстроился весь первый легион. Мы были одеты в парадные туники и пурпурные плащи. Без косюмов легионера. Впереди стояли трое: я, Тиреус и представитель учителей — Риккиус.
Вскоре показались Легионеры, боевым строем на большой скорости они приближались. Две сотни легионеров, словно две стаи, готовые сожрать другую, мятежную свору.
Третий легион Августа и Пятый Легион Виктрикс. Легионеры в полном облачении. Они стремительно бежали к нам, сбрасывали с себя костюмы, вставали на одно колено и бросались в объятия Первого легиона.
Первый легион Парный выступил через тридцать минут после сдачи Третьего и Пятого. Нельзя было медлить. Правительство не могло противостоять легионам, но в предсмертных судорогах могло погибнуть много людей.
Я не хочу подробно рассказывать о тех тёмных днях. Вы и так знаете, что все члены правительства и руководящие элиты были казнены. Так было нужно, во имя Верума.
Лучше я вам расскажу как пала Американская Федерация.
Мы прекрасно осознавали, что наши главные враги — это империалисты и правящие элиты. Наше новое государство по самой своей идеологии угрожало другим странам и существующим там формам власти и самой власти.
Выступление генерала Клауса Хенриксона на срочном собрании ассамблеи Американской Федерации прервал погасший свет. Когда через пару мгновений снова стало светло, но на трибуне уже не было генерала. Там стоял Центурион Тиреус, кроме него по краям трибуны стояли двое легионеров, то был Вентус и Гай Марий. Я был в штабном резерве и наблюдал всё через свой визор.
Мы выставили ультиматум о безоговорочной капитуляции. Все участники ассамблеи попали в плен.
В это же время Третья и Четвертая когорты последовательно уничтожали ключевые военные объекты Американской Федерации — от Пентагона до штаба министерства обороны. Второй и третий легион нанесли удар по Великому Китаю.
Это была не лёгкая война — брат Гай Марий пал при битве за Мексику, брат Иван Секундус Люций пал в Китае. Легионеры гибли за новую веру и за новый мир.
Статуи в честь павших героев сейчас стоят в парке славы легионов в Красноярске.
Война продолжалась два года, просто потому, что количество легионеров было малым. Легионы нападали подобно саранче — дотла выжигая военные и госструктурные объекты один за одним.
Мы сделали то, для чего были созданы — взяли на себя ответственность за Землю, установив диктат закона и справедливости.
Ещё в детстве на уроках истории мы устраивали дебаты: какая форма правления лучше. У нас были Октавиане, которые защищали империю. Сенаторы — за республику. Цезариане считали лучшей формой правления военную диктатуру. Катоны представляли не совсем понятное направление стоиков-философов. Понтифики советовали обратиться к религии. Октавианами была вся первая десциама и ещё несколько легионеров из других.
Как вы понимаете, победили Октавиане. После восхождения Петра и подчинения всех правительств, мы создали на Земле новый мир.
В этом мире верят в Бога. И в Петра — четвёртого мессию.
Легионеры установили новую форму управления. Пётр учит, что власть есть естественная необходимость человечества. Всегда будут те, кто управляют и те, кто подчиняются. Легионеры взяли на себя ответственность управлять человечеством ради общего благоденствия.
Мы создали три ветви власти. Первая, физическая — это Легионеры и армия — отвечает за порядок, диктат закона и суд. Консулом легионеров избран Тиреус. Вторая, отдана институту учителей, они заседают в Сенате и думают над стратегией развития человечества. Риккиус назначен Принцепсом. Третья, рассказывает об учении Петра. И я её Верховный Понтифик.
Мы ожидаем, что культура и самосознание человечества поменяется в течение двух-трёх поколений. Это задача института школ-интернатов.
Мы никого не заставляем отдавать детей в школы-интернаты. Но только выпускники интернатов могут стать полноценными гражданами нового мира и пользоваться всеми правами. Невоспитанники никогда не смогут добиться благосостояния или построить карьеру, таков закон. Родителям разрешено посещать своих детей согласно ограниченному графику, но запрещено вмешиваться в воспитание детей. Это ответственность и миссия учителей и понтификов. Воспитанники взращиваются в лоне одной культуры и религии, но они сами выбирают себе цель в жизни. Ты можешь стать легионером или понтификом, модельером или поэтом, инженером или поваром. Учителя помогут в развитии твоих талантов, помогут прожить жизнь в соответствии с планом Бога.
Вот я и рассказал историю, как был создан мир, в котором мы живём. Мне много есть ещё чего рассказать. Такого не найдёшь в исторических анналах. Особенно про школу, про учителей и про молодые годы Петра. И про то, как Александр Примус Вентум в бою один на один низверг Вадима Примуса Гнея Помпея, после этого получив имя Ulciscens. А про сестёр битвы и их роль в освободительной войне... Но это уже в следующий раз, молодые воспитанники.
Так кто хочет стать легионером?