Я хочу выжить

Составы с минуты на минуту должны были тронуться в путь. Солдаты продолжали спешно садиться в вагоны. Посреди переполненного перрона стояли два юноши, не в силах проститься. Со всех сторон на них глядели плакаты с надписями вроде "солдат, сегодня ТЫ изменишь мир к лучшему" или "доброволец, будущее страны в ТВОИХ руках".

— Трусишь? — спросил Барри.

— Да, — кивнул Ричард. У него не было причин притворяться перед лучшим другом.

— Я тоже, — нервно улыбнулся Барри, — говорят, война закончится быстро.

— Ага, — Ричард оглянулся на свой поезд, — мы их быстро разобьем, — неуверенно добавил парень.

Прозвучал свисток.

— Не подставляйся под пули, ладно?

— И ты…в смысле… что обычно желают пилотам? — промямлил Ричард.

Барри засмеялся.

— До встречи в светлом будущем! — сказал он и заключил друга в объятья, после чего оба побежали к своим поездам.

 

Четыре года спустя.

 

Помещение было наполнено шумом: гул голосов, звон бокалов, смех, цокот шпилек, щелчки фотокамер — все вместе напоминало артиллерийский обстрел, разрывавший уши. Ричард Дуглас стоял по стойке смирно, ослепленный десятками вспышек, стараясь удержать на лице вежливую улыбку, от которой уже сводило мышцы, пока какие-то люди становились рядом с ним для совместного фото. Он чувствовал себя животным в зоопарке. Ноги гудели, жесткий воротник парадного мундира натирал, а наградной крест жег грудь, словно был раскален.

— Молодец, сынок, — кто-то похлопал Ричарда по больному плечу.

Когда же закончится этот кошмар?! Дуглас сделал глубокий вдох. Ему невыносимо было находиться в окружении такого количества людей, в особенности политиков.

Наконец, все внимание толпы переключилось на человека, поднявшегося на трибуну. Ричард с трудом убрал улыбку с одеревеневшего лица и часто моргая захромал к выходу. Нужно убраться отсюда, пока никто не видит.

Оказавшись в коридоре, Дуглас подошел к приоткрытому окну и прислонился лбом к холодному стеклу. Награждение, интервью, фотосессия — слишком для одного дня. Ничего, скоро все забудут. Здоровой рукой Ричард снял крест с груди. Надо сунуть его в какой-нибудь ящик с глаз долой. Вдруг Дуглас услышал за спиной осторожное покашливание. Резко обернувшись, он увидел мужчину в дорогом костюме, с притворно-вежливой улыбкой на лице.

— Здравствуйте, капитан Дуглас, — сказал тот и протянул руку. От незнакомца на километр разило модным одеколоном.

Ричард в ответ с трудом подал свою. Травмированная рука стала неподвижной и нечувствительной, почти как протез.

— Рад знакомству с вами, — сладким голосом произнес чиновник, чье имя Ричард не стал запоминать, — я столько читал о вас и…

— Что вам нужно? — прямо спросил Дуглас. Этот человек вызывал у него отвращение.

— Простите. Конечно, вы человек дела, у меня и в мыслях не было тратить ваше бесценное время понапрасну, — у чиновника была потрясающая способность говорить и одновременно улыбаться, — мы хотим предложить вам сотрудничество.

— Сотрудничество?

— Именно. Мы планируем выпустить серию передач по радио и телевидению, еще, конечно, блог и сериал, пару статей, возможно даже книгу, — видя недоумение на лице собеседника, чиновник пояснил, — дело в том, что в данных обстоятельствах нам нужен человек, который рассказал бы людям правду о прошедшей войне.

— Чью правду? — Ричард начал закипать.

— Нашу общую, — улыбка чиновника стала еще шире, — в сложившейся ситуации нам с вами лучше держаться за одно, не так ли?

Ричарда начало трясти от гнева. Ладонь, державшая крест, стала непроизвольно сжиматься.

— За одно да?! А может вы лучше расскажете, как отказались обменивать пленных, оставив тысячи людей на произвол судьбы? Как позволили противнику нас окружить, а потом бросили, пока ваши бесценные союзники эвакуировали всех своих солдат? Думаете, я не знаю, что вы не хотели посылать на передовую дорогостоящую технику, предпочитая бросать в бой людей, которых вы получали бесплатно? Пока мы мучились из-за нехватки оружия и патронов, вы продавали его союзникам, потому что они платили! Считаете, никто не догадывается, за чей счет куплены ваши шикарные костюмы, машины и особняки?! — углы креста разрезали кожу и по белой перчатке на руке Ричарда расползлось алое пятно, — вам повезло, что я теперь инвалид, иначе удавил бы всех, — процедил Дуглас и захромал прочь.

 

 

В маленькую камеру было набито столько людей, что невозможно стало не только лечь, но даже вытянуть ноги. Заключенные сидели, тесно прижавшись друг к другу, и ждали конца. Некоторым приходилось сидеть на трупах сокамерников, которые охрана не удосужилась унести. В закрытом помещении нечем было дышать и стояла страшная вонь. Не ясно, что пахло сильнее, отхожая яма в дальнем конце камеры или сами люди — потные, грязные, заросшие, постоянно чесавшиеся.

Заключенные молчали, боясь делать резкие движения и стараясь смотреть в пол. Каждому на шею был надет электро-ошейник, включенный на максимум. Попытаешься встать без разрешения — разряд. Повысишь голос — разряд. Если охраннику не понравится твое лицо — разряд.

Барри Фрост сидел, прижавшись к стене, и мечтал умереть. И вовсе не из-за условий содержания в тюрьме для карателей. Он знал, что заслуживает более жестокого наказания. Барри хотел страдать сильнее. Все, что угодно, лишь бы забыть. Но от воспоминаний невозможно было избавиться. Перед глазами непрестанно мелькали искаженные ужасом лица его жертв, их крики заглушали все мысли в голове. Фросту казалось, что его руки до сих пор по локоть в крови и ничто никогда не способно ее смыть.

 

 

Ричард бесцельно бродил по новенькой квартире — подарку от государства своему прославленному герою. До войны он и в мечтах не мог представить, что когда-нибудь будет иметь свой дом, а теперь Дуглас не знал, что со всем этим делать, а главное — что делать со своей жизнью? Желаний не было. Совсем.

Тяжело раненный, пробираясь через лес, он мечтал, как война закончится, мир изменится к лучшему и тогда он сможет вернуться домой. А потом оказалось, что физическое перемещение в родной город не равносильно возвращению домой. Все изменилось.

По приезде Ричард заглянул в кафе, в котором когда-то праздновал дни рождения. Оно вдруг оказалось таким маленьким, местечковым и совершенно не уютным. Зайдя внутрь, первым делом он проверил в порядке ли запасной выход, затем стал выбирать столики и не смог. Все были расположены неудачно — для снайпера в доме напротив зал был как на ладони. Умом Ричард понимал, что никакого снайпера там нет и быть не может, но ничего не мог с собой поделать. Чувство тревоги было сильнее доводов разума, сильнее всего. Даже если Ричард не выходил из дома, тревога не утихала. Поэтому Дуглас тщательно раскрадывал вещи по цветам и размеру, по нескольку раз проверял заперты ли дверь и окна, выключены ли плитка и утюг. Это помогало. На время. Но потом тревога возникала вновь, и Ричард повторял свои ритуалы по кругу. Внутри него словно извивался паразит, не давая расслабиться.

Большего всего на свете Ричард мечтал вернуть прошлое, стать прежним. Но никак не мог найти нить, за которую можно зацепиться и выудить из бездны небытия себя настоящего. Прошлое ушло, не оставив следов. Родители умерли еще до войны. Единственный лучший друг погиб на фронте. Девушки никогда не было. В его записной книжке значился только телефон мозгоправа — мерзкого старикашки, которого Ричард при каждой встрече мечтал придушить. Вернуться в колледж? От одной мысли, что придется часами сидеть в переполненных аудиториях и выслушивать нравоучения неудачников Дугласа начинало мутить. Устроиться на работу? До войны он подрабатывал уборщиком, грузчиком и официантом, но в нынешнем состоянии дорога туда заказана. Куда еще пойти Ричард не знал. Разве кто-то согласиться нанять инвалида без образования и с букетом нервных расстройств. Умереть? Пока это был лучший вариант из всех. Нет, Дуглас не жаждал смерти, просто он ее не боялся. Смерть была естественным явлением, как и наступление зимы.

 

 

— Данные нашей разведки подтвердились.

— О чем это ты? — строго спросил главнокомандующий, считавший, что в этом мире только он один может быть прав.

— Противник зомбировал пленных солдат и офицеров, — уточнил заместитель министра в штатском.

У одного из присутствующих генералов вырвался громкий смешок.

— Сказки! — воскликнул другой.

Замминистра терпеливо дожидался, пока все успокоятся.

— Понимаю, ваше недоверие. Но мы все проверили. Наши врачи обнаружили в крови бывших карателей следы препарата "Бета-С", а разведгруппа нашла аппаратуру в развалинах вражеской лаборатории. Находки подкрепляют показания свидетелей. Враги действительно использовали пленных солдат в качестве машин для совершения самых чудовищных преступлений.

— Вы что же пытаетесь оправдать карателей?! Они могли отказаться! Могли оказать сопротивление! — выкрикнул кто-то из присутствующих.

— Нет, не могли. Людей зомбировали, — повторил замминистра.

— Я не совсем понимаю. Разве такое возможно? — спросил молодой полковник.

— Как оказалось, да. Похожие разработки велись и у нас. Но мы так и не научились полностью стирать личность человека. А им удалось, правда, используя целый комплекс методов. В первую очередь для подчинения воли они…

— Оставьте свои лекции для телевидения, — прервал главнокомандующий, — лучше скажите, что вы задумали?

Замминистра откашлялся, взяв паузу, чтобы собраться с силами.

— Раз их зомбировали, выходит они не виноваты в том…

Его последние слова утонули в криках. Присутствующие не стеснялись в выражениях, высказывая свое негодование. Однако главнокомандующий жестом заставил всех замолчать.

— Значит, вы предлагаете отпустить этих отморозков после всего, что они сделали?

Замминистра снова принялся кашлять. Он боялся ответной реакции на свои слова, поэтому стал делать акцент на слово "мы", подчеркивая, что излагает общее мнение.

— В целом, мы придерживаемся этой точки зрения, но, разумеется, освобождение не будет безусловным. Мы отпустим только тех, в чьем организме обнаружат явные следы "Бета-С" и только при условии, что один из дееспособных добропорядочных родственников выступит поручителем…

— Ясно, — главнокомандующий поднял руку, призывая замминистра замолчать, — делайте, что хотите, но не удивляйтесь, если на свободе толпа порвет ваших "зомби" на куски.

 

 

Звонок в дверь заставил Ричарда занервничать. Он никого не ждал, более того, ему некого было ждать. Дуглас взял в здоровую руку молоток и медленно подошел к двери. Посмотрев в глазок, он увидел знакомое лицо. Какого черта, этот тип нарисовался! Ричард положил молоток и открыл дверь.

— Что вы тут делаете? — спросил он вместо приветствия.

— Простите за беспокойство, — чиновник как обычно улыбался, — я пришел поговорить о судьбе вашего друга Барри Фроста. Вы его помните?

— Да, конечно. Мы выросли вместе. Стойте, — разум Ричарда пронзила догадка, — он жив?!

— Да. Понимаю ваше удивление, но сообщение о смерти мистера Фроста было ошибочным. Его самолет действительно сбили над вражеской территорией, но мистер Фрост сумел выжить. Правда, его взяли в плен. Сейчас он находится в тюрьме для карателей.

— Для карателей? — земля начала уходить у Ричарда из-под ног, — Боже, нет.

— Полностью разделяю ваши чувства. Такая трагедия! Лучший друг, на которого вы всю жизнь ровнялись, стал карателем и совершал чудовищные преступления против своего народа. Я видел фотографии, просто кошмар! Как после этого жить? — продолжая улыбаться, чиновник внимательно следил за реакцией Дугласа.

— Но он ведь не виноват! Их зомбировали, — сказал Ричард после некоторой паузы.

Попался! Улыбка чиновника стала приторной.

— Да, конечно, вы правы. Пленных солдат зомбировали, поэтому они не могут нести ответственность за свои злодеяния. Правда, мы должны быть уверены в том, что конкретный военнопленный действительно подвергся воздействию. Нельзя же отпускать на свободу настоящих монстров, верно? Но есть проблема. Препарат, известный как "Бета-С", постепенно выводится из организма. У кого-то быстрее, у кого-то медленнее и доказать невиновность человека очень непросто. Хочу вас успокоить, в случае с вашим другом экспертиза склоняется, — на последнем слове он сделал особый акцент, — к тому, что применение препарата имело место. Хотя заключение носит предварительный характер. Пока, — подчеркнул он, — в принципе мы думаем его отпустить, ведь условия содержания в тюрьме для карателей ужасны. Сам видел. Каждый день заключенные умирают, а мы не можем допустить гибели невинного человека. Однако есть еще одна маленькая проблемка. По закону, забрать заключенного может только близкий кровный родственник, а у мистера Фроста такого нет. Конечно, в данном случае мы могли бы сделать небольшое исключение в виду ваших заслуг перед страной…

— Чего вы хотите от меня? — прямо спросил Ричард, боровшийся с желанием взять молоток и проломить чиновнику череп.

— Чтобы вы были паинькой, — улыбка чиновника стала еще шире, — будете давать интервью, выступать на радио и телевидении и говорить то, что мы вам напишем. Сможете?

Ричард понял, что попал в ловушку.

— Почему именно я?! — в отчаянии спросил он, — героев много.

— Да, вы правы. Но именно ваш подвиг получил широкое освещение в СМИ. Кроме того, вы идеально подходите на роль настоящего патриота. Простой, честный парень из бедной рабочей семьи. Рано лишился родителей и был вынужден бороться за выживание, соглашаясь выполнять самую непрестижную работу. Со второй попытки поступил в колледж, но бросил все и добровольцем ушел на фронт, — чиновник пробовал фразы для статей на вкус, — Идеальная биография для истинного патриота. У вас ведь не было девушки, да? Превосходно! Скромный герой, всю жизнь мечтавший о большой и чистой любви. Или лучше, пусть была безответная любовь, но девушка трагически погибла, оставив на сердце героя незаживающие раны… мы подумаем, какой вариант более выигрышный в данном случае, — чиновник сделал какие-то пометки в блокноте, — но больше всего мне нравится ваше классическое деревенское лицо. Это просто попадание в десятку! Вы станете любимцем публики, поверьте мне. Ну, что согласны? Мне кажется, жизнь лучшего, единственного друга стоит маленькой жертвы, не так ли?

— Я согласен, — с трудом проговорил Ричард.

— Отлично. Мистера Фроста обработают от вшей и привезут прямо завтра, — чиновник уже сделал шаг к выходу, но затем обернулся и одарил Ричарда привычной фальшивой улыбкой, — не хочу показаться грубым, но, если вы будете плохо себя вести, ваш друг вернется обратно. Понимаете? Отлично, тогда до скорого!

Чиновник развернулся и ушел.

 

 

Дверь камеры открылась и в помещение, прикрывая нос шелковым носовым платком, заглянул человек в деловом костюме.

— Барри Фрост! — громко позвал он.

Барри, уже давно пребывавший в полуобморочном состоянии, ничего не слышал. Мужчина громко повторил имя и не увидев реакции обратился к одному из охранников. Тот зашел в камеру и, пиная заключенных ногами, а чаще просто наступая на них, быстро нашел Фроста. Барри ничего не замечал, продолжая сидеть, прикрыв глаза, пока охранник за шкирку не поднял его с места и пинком не вытолкнул в коридор. Затекшие ноги не слушались и Фрост повалился на липкий пол. Голова кружилась, и он никак не мог понять, что происходит. Кто-то снова поставил его на ноги, а затем со всей силы ударил прикладом в спину.

— Шагай!

Барри подался вперед, но ноги заплелись, он пролетел пару метров и рухнул на пол в лужу чего-то склизкого и вонючего. Было очевидно, идти самостоятельно Фрост не сможет. Цепляясь трясущимися руками за стену, Барри решил, что его наконец ведут на казнь. Почему они не пристрелят меня прямо тут, подумал он, оглядываясь на своих конвоиров. Неожиданно мужчина в костюме протянул ему салфетку, смоченную в какой-то жидкости и что-то сказал охраннику. Тот начал было возмущаться, но быстро передумал и подставил Барри плечо, помогая идти. В этот момент Фрост перестал что-либо понимать и просто выполнял приказы.

В специальном помещении его обработали от вшей, что, естественно, не избавило от вони. Затем сняли электро-ошейник и вытолкнули на улицу, где уже ждал автомобиль с мягкими сиденьями, кондиционером и шампанским. Барри неуверенно занял место в салоне. Теперь он окончательно запутался.

— Куда меня везут? — спросил он у человека в костюме, который его вытащил.

Тот, не переставая что-то печатать на клавиатуре, вкратце рассказал о зомбировании и решении руководства страны отпустить бывших карателей.

— Но кто поручился за меня? — удивленно спросил Барри.

— Скоро сами увидите.

Фрост стал лихорадочно перебирать в голове своих близких. Мать умерла, своего отца он никогда не знал и вряд ли тот решил объявиться сейчас. Братьев и сестер не было. Девушка? Нет, наверняка ни одна из них даже имени его теперь не вспомнит. Ричард! Сердце Барри забилось чаще. Значит, он выжил! Но радость быстро сменилась отчаянием. Знает ли Ричард, сколько чудовищных вещей совершил его некогда лучший друг? Если решил забрать из тюрьмы для карателей, значит, он в курсе. Но как много он знает? Видел отчеты? Показания свидетелей? Барри еще сильнее захотелось умереть. Ричард — единственная ценность, оставшаяся в его жизни. Он сгорал от стыда при мысли, что друг все знает.

Почему Ричард решил забрать его из тюрьмы? Из жалости? Да, Дуглас всегда был сердобольным. А может, чувство долга? Или его заставили? Барри терялся в догадках. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы его жалели и спасали в память о былой дружбе. Столько лет прошло. По-прежнему ли Ричард считает меня своим другом?

Когда автомобиль остановился у новенькой многоэтажки в престижном районе, Барри стало еще страшнее. Значит, Ричард успешен, у него новая жизнь и зачем ему призрак из прошлого? Человек, о дружбе с которым теперь стыдно вспоминать? Поднявшись по лестнице, Барри спохватился, что уже бог знает сколько времени не мылся, не брился и не стригся и ему захотелось провалиться сквозь землю.

У распахнутой двери в конце длинного чистого коридора его уже ждал Ричард. Кажется, война не сильно отразилась на нем, напротив, он возмужал и стал похож на героя из фильмов, которым восхищался в детстве. Барри через силу улыбнулся и неуверенно зашагал к нему. Ричард тоже улыбался, но несколько неестественно, и при встрече вместо дружеского объятия просто похлопал Фроста по плечу. Последний огонек надежды в душе Барри угас. Очевидно, Ричарду он больше не нужен.

 

 

Дуглас изо всех сил старался выглядеть бодрым и радостным, делая вид, что не замечает насколько плохо выглядит его друг, только бы Барри не решил, что Ричард его жалеет. Фрост всегда был очень гордым. Правда, теперь Барри не был похож на себя прежнего. Вместо веселого, излучавшего доброту юноши перед ним стоял угрюмый, недружелюбный отшельник. Впрочем, война изменила всех. Дугласу очень хотелось обнять друга и обрушить на него поток накопившихся чувств, но он боялся навязываться. Барри пришлось столько всего пережить, пусть сначала освоится. В голову поневоле закрадывалась мысль. А что, если Фрост не хочет меня видеть и ему пришлось приехать только потому, что иначе его бы не освободили?

Ричард продолжал по-дурацки улыбаться, а сам дрожал от страха. Только бы Барри не заметил полного отсутствия колюще-режущих предметов в квартире!

— Я бы принял душ. От меня жутко воняет, — бесстрастно сказал Барри.

— Да-да, конечно, — спохватился Дуглас, — ванная комната тут. Проходи. Вот полотенце. Оно чистое. На полке мочалка, и шампунь, и гель для душа, — так, не нужно изображать мамочку, одернул себя Ричард, — в общем сам разберешься, — сказал он и замер в дверях.

Повисла неловкая пауза. Барри обернулся к нему.

— Собираешься смотреть, как я моюсь? — спросил он.

Вместо ответа Ричард кусал губы, не зная, что соврать. Но Барри все понял и без слов.

— Не собираюсь я топиться в твоей ванной. Не переживай. И кстати, не нужно прятать от меня бритву. Она мне понадобиться, хочу привести лицо в порядок.

— Конечно. Прости! — Ричард густо покраснел и закрыл дверь.

Черт, он все понял. Дугласу было стыдно. Он быстро вернул на свои места все, что до этого так тщательно прятал, а потом принялся нарезать круги по комнате. Ричарду стало страшно. Вдруг Барри теперь решит уйти?

 

 

Из зеркала на Барри снова смотрело знакомое лицо. Он хотел обрезать волосы, но потом передумал. Лучше ходить с длинными, чем криво обкорнать себя кухонными ножницами. Да и кому какое дело?! Вряд ли теперь кто-то кроме Ричарда захочет с ним общаться, даже из вежливости. Конечно, большинство людей не знают, что он — бывший каратель. Но сам Барри этого никогда не забудет. Вот что важно.

После ужина Ричард вытащил откуда-то альбом со старыми фотографиями из их детства и юности. Барри очень мало помнил из того времени. Побочный эффект препарата "Бета-С". Когда он очнулся после уничтожения союзниками базы карателей, почти ничего не помнил о себе. Только имя. Потом всплыл последний боевой вылет и аварийная посадка. И все. Лишь спустя время Барри вспомнил Ричарда. Дуглас был ориентиром, за который Фрост цеплялся, продвигаясь вглубь прошлого. Но далеко зайти он так и не смог. Сейчас, разглядывая фотографии в альбоме, Барри не чувствовал никакой связи между собой и тем мальчиком на снимках. Словно, это был и не он. Вдобавок, Ричард не рассказывал о прогулках, днях рождения и школе, а бубнил, будто лекцию читал. Должно быть, ему не интересно, подумал Барри. Пока они сидели в гостиной, он успел заметить парадную форму, награды и фотографию с премьер-министром. Значит, Ричард стал героем войны. И зачем ему в друзьях бывший каратель?

Стрелки часов плавно двигались к двенадцати. Пора ложиться спать. Барри с трудом представлял, как вообще сможет заснуть. Стоит сомкнуть глаза и кошмарам не будет конца.

— Ложись на кровати в спальне, а я устроюсь тут, на диване, — сказал Ричард, убирая альбом.

— Зачем? — удивился Барри, — кровать большая. Мы оба на ней поместимся, — Фрост сделал паузу, — или ты боишься, что у меня съедет крыша и я придушу тебя подушкой?

— Нет-нет! Я просто…долг гостеприимства, — Ричард снова принялся мямлить.

Барри был в отчаянии. Дуглас держит его за сумасшедшего. Хуже уже некуда.

 

 

Ричард с трудом надел парадную форму. Сейчас он казался себе таким жалким. Врать перед всей страной! Как после этого он будет смотреть в глаза однополчанам и родственникам павших? Пожалуй, лучше умереть.

В гримерную заглянула девушка.

— Ну, как вы? Готовы? — спросила она, окинув его придирчивым взглядом.

Ричард кивнул.

— Отлично, начинаем через пять минут. Я за вами зайду. А пока можете повторить свой текст, — улыбнулась она и скрылась за дверью.

Взглянув на листки бумаги на столе, Ричард почувствовал рвотный позыв.

— Надо сделать это. Ради Барри, — шепотом сказал он, глядя в зеркало.

Оттуда на него смотрел измученный инвалид, а не герой войны. Из-за ночных приступов Ричард почти не спал. Иногда его просто одолевала бессонница, но чаще, стоило закрыть глаза, как грань между воспоминаниями и реальностью стиралась. Дугласа накрывал очередной приступ. Ричард не хотел пугать Барри, поэтому предпочитал пить таблетки, чтобы вообще не спать.

— Доброе утро, отлично выглядите, — в комнату зашел чиновник со всей вечной улыбкой.

— Спасибо, — буркнул Ричард.

— Пока не забыл, хотел вас предупредить. Кто-то слил в интернет личные данные освобожденных карателей и несколько человек уже убито разъяренной толпой. Так что, пока не улягутся страсти, мистеру Фросту лучше на улицу не выходить.

Ричард похолодел.

— Вы должны что-нибудь сделать! Они ведь невиновны. Скажите людям...

— Это не наша забота, — чиновник продолжал улыбаться, — они знали на что идут, когда выходили на свободу. Может, им стоило остаться в тюрьме, — он посмотрел на Ричарда, — но вам не нужно беспокоиться. Пока вы на нашей стороне, мистеру Фросту ничего не угрожает. Понимаете?

Ричард кивнул.

— Выучили текст? Отлично. Я хотел дать небольшой совет, прежде, чем мы начнем, — сказал чиновник и взял в руки листы с текстом, — вот здесь, — он указал пальцем на предложение в середине абзаца, — возьмите паузу. Так будет драматичнее. И вот тут тоже. А эту фразу вообще уберем, — чиновник быстро пробежал глазами текст, — да, не могли бы вы в этом моменте изобразить на лице страдание?

— Что?

— Страдание. Это ведь кульминация всего рассказа. Вы говорите о трагической гибели людей и нужно сделать это убедительно. Если заплачете, будет совсем замечательно, но я не настаиваю, — быстро добавил чиновник, — ну, что? Попробуете изобразить страдание?

Ричард задыхался от гнева. Еще чуть-чуть и он сорвется. Барри. Я должен защитить Барри. Ричард сделал глубокий вдох и скривил лицо, как делали актеры в дешевых фильмах. Получилось неплохо.

— Хороший мальчик! — чиновник словно хвалил собаку, — сделаете все, что я сказал и высокие рейтинги нам обеспечены. Домохозяйки будут рыдать!

В комнату заглянула девушка со списком.

— Пора? — чиновник засиял, — пойдемте.

С трудом волоча ноги, Ричард вышел из гримерной.

 

 

Барри метался по квартире, не в силах взять себя в руки. Эмоции душили его. Когда щелкнул замок на входной двери, Барри бросился туда. Ричард в своей парадной форме с какими-то бумагами в руках запирал дверь.

— Что ты творишь?! — Барри накинулся на друга, не дав тому опомниться.

Ричард принялся растерянно хлопать ресницами.

— Что случилось? — удивился он.

Этот невинный взгляд еще сильнее разозлил Фроста.

— Это я у тебя хочу спросить! Я смотрел утреннее шоу. Какого черта ты ломаешь комедию?! Знаешь ведь, что все это ложь!

Вместо ответа Ричард опустил взгляд и принялся мычать что-то невразумительное. Барри схватил его за плечи и прижал к стене.

— Немедленно объясни мне, что здесь творится! — потребовал он.

Ричард стал похож на испуганного щенка.

— Это плата за твое освобождение, — промямлил он.

Барри был ошеломлен.

— Но я этого не стою! Ты не должен из-за меня унижаться! — крикнул он.

— Если я откажусь, они отправят тебя обратно.

— Отлично! Я готов вернуться обратно только перестань лгать людям!

Ричард снова опустил взгляд.

— Нет. Я не могу так поступить.

Барри в недоумении смотрел на друга. Он перестал что-либо понимать и хотел только поскорее сбежать. Поэтому отпустил Ричарда и направился к двери. Но Дуглас вцепился в его руку.

— Не уходи! Теперь все знают, что ты был карателем. Они тебя убьют!

Барри молча смотрел на Ричарда, готового расплакаться.

— Зачем я тебе?

— В смысле?

— В прямом. Зачем я тебе? — снова повторил Барри.

— Ты мой лучший друг, — всхлипнул Ричард.

— Да-да, я твой лучший друг. Я тебе дорог. Ты меня любишь, — Барри передразнил Дугласа, — а теперь давай без этих соплей. Зачем я тебе?

Ричард промедлил пару мгновений, словно надеялся, что чудо спасет его от необходимости признаваться. Но ничего не произошло.

— Я думал, ты меня спасешь. Вытащишь из этого болота. Я надеялся, если ты вернешься, то все будет по-прежнему, и я стану прежним. Все снова будет хорошо, — взгляд Ричарда стал умоляющим, — пожалуйста, не уходи!

— Спасти тебя?! А меня кто спасет?! — воскликнул Барри, — думаешь, я смогу спокойно жить после того, что сделал?! — Фрост хотел крикнуть что-то еще, но силы неожиданно его покинули, он тяжело вздохнул, — послушай, разве мозгоправ не говорил тебе, что прежним ты уже не будешь? Прошлого не вернуть. И только сам человек может себя спасти, а зависимые отношения ни к чему хорошему не приводят. Говорил, верно? Так что я не могу тебе помочь. Прости, — с этими словами Барри вырвал руку из хватки Ричарда и вышел за дверь.

 

 

Когда Ричард очнулся за окном сгущались сумерки. Он лежал на кровати, рядом сидел Барри и изучал кулинарную книгу.

— Ты вернулся? — робко спросил Ричард, боясь, что в следующий миг видение рассеется.

— Как видишь, — сказал Барри, затем наклонился, поднял с пола какую-то коробку и сунул ее Дугласу.

— "Космические странники"? — Ричард тоже сел, — помню, в детстве мы часами в нее играли.

— Ага, — кивнул Барри, — можем снова попробовать. Времени у нас много.

Ричард отложил коробку и озвучил свой главный вопрос.

— Почему ты вернулся?

Барри убрал книгу и серьезно посмотрел на друга.

— Знаешь, в нашем мире пока ты барахтаешься и захлебываешься в бурном потоке окружающие дают тебе советы, стоя на берегу. Никто даже не пытается тебя спасти. Возможно, психологи правы и это бесполезно, но лучше уж утонуть вместе. Вероятно, я не смогу тебя спасти, но также вероятно, что, если сейчас я просто возьму тебя за руку, ты выплывешь. Одно я знаю точно — вдвоем выжить легче.