Лекарь

В просторной светлой комнате на стене висели большие круглые часы и мягко, будто сонно, отсчитывали секунды. В этот вечер хозяин квартиры решил всецело посвятить себя чтению. Он уже подбирался к развязке трёхтомной истории, когда в дверь позвонили. Часы показывали примерно семь вечера. Гости здесь были редкостью, тем более в такое время.

Посмотрев в дверной глазок, мужчина увидел по ту сторону незнакомца, который нервно теребил в руках концы длинного шарфа. Незваный гость снова хотел потянуться к звонку, но не успел нажать на кнопку. Хозяин квартиры — мужчина средних лет с редкими нитями седины в коротких тёмных волосах — открыл дверь и оценивающим взглядом прошёлся по незнакомцу.

— Чем могу помочь?

— Здравствуйте… — неуверенно начал незваный гость. — Вы ведь… лекарь?

Хозяин квартиры на секунду замер. Как давно его так называли? В последний раз года два назад, не меньше.

— Проходите, — ответил мужчина.

— Спасибо. Владислав Николаевич, верно?

— Можно просто Влад. А Вы?

— Алексей, — ответил гость и, немного помедлив, добавил, — Воронцов.

«Знакомое имя», — подумал Влад, но вслух ничего не сказал.

Тем временем Алексей снял пальто и шарф, повесил их на вешалку и только хотел разуться, но хозяин квартиры отрицательно мотнул головой и жестом пригласил следовать за ним. Воронцов вошёл в комнату, уселся в предложенное кресло и, сцепив руки, облокотился на колени. Гость оказался довольно молодым, скорее всего ему не исполнилось ещё и тридцати. Каштановые волосы слегка вьющиеся и лохматые, под глазами тяжёлые мешки, на лице застыла напряжённость, которая немного портила красивые черты. Алексей смотрел перед собой, явно не решаясь начать тяготивший его разговор, но Влад не спешил ему помогать. Мужчина встал рядом с большим зеркалом, которое отчего-то казалось немного неуместным в комнате. На художника Влад не смотрел, да и в целом выглядел безучастным человеком, случайно оказавшимся в квартире. Молчание затягивалось. Гость понял, что ждать дольше бесполезно, поэтому нехотя стал выдавливать из себя слова.

— Я художник. Мою фамилию знают во многих галереях нашей страны. Выставлялся не раз и за рубежом. Работы всегда хвалили… — он замолчал, посмотрел на Влада, но тот стоял у зеркала, словно и не слушал рассказа. По крайней мере, никак не давал знать, верно ли всё говорил гость и стоит ли вообще продолжать. Художник глубоко вздохнул и начал вновь, — в последнее время мои картины никто не покупает. Да и новых я почти не написал за полтора года… С тех пор как потерял сестру… Лару…

— Кто меня посоветовал? — спросил Влад.

— А? — Алексею понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и ответить на внезапный вопрос. — Мой знакомый, Константин Морозов. Он владелец одной из галерей нашего города. Ему про Вас рассказывал кто-то…

— Вот что, Алексей. Вижу, что каждое произнесённое слово даётся Вам с трудом, но очень попрошу быть со мной честным. Если не откроетесь, то вряд ли смогу помочь, — художник хотел ответить, но Влад жестом попросил его молчать. — Я не прошу выкладывать всё на чистоту здесь и сейчас. Просто откройте свою душу, думайте без самообмана, расслабьтесь. Слова можете оставить для друзей и психоаналитиков, у меня другие методы. Поверьте, эта квартира — не пыточная, а я — не палач. Понимаю, что незнакомому человеку довериться тяжело, но меня не зря прозвали лекарем.

Эмоции, чувства и переживания роились внутри Алексея, смешивались, заставляли дрожать тело, словно в лихорадке. Художник потёр руками лицо и снова принял прежнюю позу.

Влад вышел из комнаты и вернулся со стаканом воды.

— Вот, выпейте. Здесь успокоительное.

— Спасибо, — гость взял в руку стакан и отпил половину содержимого. — Да, и насчёт оплаты…

— Вы, скорее всего, знаете, что деньгами я не беру. — Влад внимательно посмотрел на Алексея и слегка улыбнулся, — но давайте пока отложим этот вопрос.

Гость медленно кивнул, затем запустил руку в карман пиджака и вытащил оттуда несколько предметов: небольшой стеклянный шар с застывшей внутри бабочкой и два сложенных листа бумаги.

— Шар мне подарила сестра в качестве сувенира из Италии. Я тогда сразу же сделал набросок бабочки, — художник раскрыл один из листов: лёгкие штрихи отражали красоту насекомого, Алексею прекрасно удалось изобразить бархат крыльев. Дотронешься — полетит, потревоженная прикосновением.

Затем глазам Влада предстал второй рисунок. Та же бабочка, но ломаные линии испортили её, некогда мягкие крылья превратились в грубые обрубки. Не чувствовалось ни лёгкости, ни жизни, хотя уродливым рисунок сложно было назвать, но полностью изменённый стиль убил всё то, чем восхищала первая работа.

— Новые картины удручают даже меня. Я пытался копировать собственные работы, но выходило не лучше, чем это, — Алексей кивнул на второй рисунок. Успокоительное начало действовать, и художник немного расслабился, но тяжесть мыслей всё равно не отпускала его ни на минуту. — Знаете, Влад, мне ничего не жалко. Отдам любые деньги, картины — есть пара редких из собственной коллекции. Ничего не жалко. Просто… не смогу больше так.

Лицо художника искривилось, казалось, что он сейчас заплачет, но дальше застывшей мольбы в глазах дела не зашло.

— Помогите мне.

— Постараюсь, — лекарь снова отошёл к зеркалу и уставился на потемневшее стекло. — Мысли Вас порядком измучили, так что выпейте ещё воды. Затем закройте глаза, Алексей, отдохните немного.

— Хорошо, — отозвался Воронцов и допил то, что оставалось в стакане. — А мы скоро… начнём?..

Ответа не понадобилось. Через минуту художник уже спал, запутавшийся в своих воспоминаниях, мыслях, проблемах. Иногда его правая рука вздрагивала, а дыхание становилось то прерывистым, то снова успокаивалось. Лекарь отошёл, чтобы надеть свой пиджак, лежавший на спинке дивана, и вернулся на прежнее место.

Влад не сводил взгляда с зеркала. Вначале по мутной глади прошла небольшая рябь, искривляя отражение, затем стеклянная поверхность начала темнеть ещё больше. В итоге перед лекарем предстала такая плотная чернота, что со стороны и не разобрать, осязаемая плоскость ли это или вертикальная бездонная пропасть. Мужчина сделал шаг вперёд, но тьма не дала зайти за пределы зеркальной рамы ни на сантиметр. Она была твёрдой как камень и подёрнулась лёгкой сизой дымкой. Со стороны кресла раздался прерывистый вдох, сопровождаемый тихим стоном.

«Прочная стена. Интересно, что же скрывается за ней». — Лекарь осторожно провёл рукой по дымке и почувствовал, что тьма отталкивает его плоть. Влад сделал несколько шагов назад, сжался и рванул вперёд. Боли от удара совсем не почувствовалось. Плотная чёрная завеса сопротивлялась недолго. Под напором она немного размякла и всосала инородное тело в свои глубины.

С другой стороны завесы Влада выплюнуло и тот, не удержавшись на ногах, навзничь упал на землю. Перед глазами предстало серое небо. Прохладный ветер трепал волосы и возникло предчувствие, что вот-вот пойдёт дождь. Лекарь встал, отряхнулся и огляделся. На горизонте вдали виднелся тёмный силуэт леса, над которым повисли размытые, как мокрая акварель, грозовые тучи. Слева находилась низина, где стоял одноэтажный дом, довольно широкий и добротный на вид. К постройке вниз вела отчётливая тропинка, что начиналась у самых ног Влада.

«Дом из воспоминаний? Убежище? Мечта? — перебирал варианты лекарь. — На обратном пути узнаю».

В лесу могла таиться причина того, зачем сюда и явился Влад. Всё указывало на то, что мрачный силуэт сотен деревьев скрывает нечто нехорошее, иначе не нависали бы над ним так красноречиво тяжёлые акварельные тучи. Дороги к лесу не оказалось, но низкая пожухлая трава не препятствовала ходьбе.

Зеркало открывало проход в мир подсознания того, кто в отчаянии решился обратиться не то к чудотворцу, не то к шарлатану. У людей, не знавших Влада лично, он вызывал противоречивые чувства. С одной стороны хотелось верить, что именно он поможет. Тот, кто советовал лекаря, всегда отзывался только положительно о творимых загадочным человеком делах. С другой же стороны, больше никаких сведений о неком Владиславе Николаевиче ни у кого найти не получалось. Не помогали в этом деле ни частные детективы, ни попытки навести справки через различные органы власти, ни собственная слежка. Мужчина как мужчина, обычный, внешность стандартная — такого встретишь на улице и забудешь через минуту. Постоянный работы не имел, но, судя по крупицам найденных данных, раз в месяц наведывался в банк и снимал некую сумму денег. Возможно, Влад получал доход от какого-то бизнеса, зарабатывал на ценных бумагах или сдавал недвижимость в аренду. В любом случае, ничего криминального или подозрительного никто не находил.

С деньгами у лекаря и правда проблем не наблюдалось. Лет десять назад он задумывался о поиске работы, но понял, что средств, перечисляемых покровительницей, ему вполне хватает. Пока Светлана Полянская жива, о заработке можно было не волноваться. Женщина — первая, кому помог Влад в качестве лекаря, — обещала до конца своих дней обеспечивать его деньгами и слово своё держала. Сама Светлана вроде как являлась единственной наследницей состоятельного бизнесмена, хотя подробностей мужчина не знал. Именно она назвала Влада «лекарем» и это прозвище впоследствии превратилось в некое подобие профессии или, скорее, в жизненный статус. Деньги Светланы — единственное исключение из правил мужчины, другие клиенты платили иначе. Вначале подобный доход вызвал сомнения, но позже Влад решил, что ничего дурного в этом нет.

В первый раз ступая за пределы реального и привычного мира, мужчина не на шутку перепугался. Подсознание коверкало всё, изменяло до неузнаваемости или просто лгало. Часто выдавало за обыденное вещи странные и даже страшные. А ещё на пути встречались тени. Выглядели как люди, и трудно было определить, хотят они помочь или, наоборот, помешать вторгшемуся в мир чужого подсознания человеку. Учитель Влада не раз повторял, что полагаться на тени не стоит, но и не обращать на них внимания нельзя. Всё время приходилось рисковать, но выбранный путь того требовал. Самое главное — помочь человеку разобраться с воспоминаниями и, конечно, не забыть забрать с собой артефакт, как наставлял учитель. Первое больше важно для клиента, а последнее — для лекаря.

Лес тем временем и не думал приближаться. Влад должен был прилично сократить расстояние до цели, но чётко очерченный силуэт по-прежнему казался таким же далёким. В обычном мире идти к тревожной темноте плохая идея, но тут — верный способ найти исток проблемы.

— Неужели ошибся? — пробормотал лекарь и оглянулся на дом. Тот словно шёл рядом с ним, двигался вместе с огромным куском низины. Тропинка тоже находилась на прежнем месте. — Что же, видимо, в этот раз всё не так очевидно. Придётся наведываться в дом раньше, чем предполагалось.

Трава низины имела великое множество оттенков чёрного цвета. Расплывающиеся формы каждой травинки тесно соседствовали с твёрдыми линиями, создавали удивительную гармонию. Очередной шаг разрушал их структуру, превращал в дымку, которая вскоре вновь обретала прежнюю форму. Отсутствие других цветов не беспокоило, хотя местный пейзаж шёл вразрез с представлениями обычной земной природы.

Ещё по дороге к дому Влад заметил человеческую фигуру в коротком пальто тёмного цвета. Чем ближе подходил лекарь, тем яснее понимал, что это тень. По виду она напоминала мужчину неопределённого возраста с осунувшимся лицом, на котором отчётливо отражалась жуткая усталость. Тень не сводила взгляда с идущего и, когда тот приблизился, достала из-за пазухи сложенный листок бумаги. Затем протянула его Владу со словами:

— Вы ещё не читали?

Лекарь на секунду замер. Тени разговаривали крайне редко, больше наблюдали или пытались указать на правильный или ошибочный путь. Брать что-то из её рук совсем не хотелось.

— Нет, — коротко сказал Влад и поспешно скрылся за входной дверью.

Дом впустил непрошеного гостя без препятствий. Обстановка внутри приятно удивила: стены, обшитые светлым деревом, по просторной комнате разливался приглушённый тёплый свет, играя в гранях нескольких хрустальных ваз с полевыми цветами. Из мебели только мягкий на вид светло-голубой диван, два плетёных кресла и круглый белый столик, на котором стояла миска, наполненная апельсинами. Так как никто Влада не встретил, то он решил осмотреться лучше. Что-то должно дать подсказку, итак слишком много времени пришлось потратить на бесполезный путь, который казался естественно верным.

Миска при ближайшем рассмотрении оказалась из папье-маше, что очень удивило лекаря. Да и апельсины были несъедобными, крошились в руках. Плетение у уютных на вид кресел выглядело грубым: всюду выступали жёсткие прутья и сучки, сидеть на таких не особо хотелось. Обшивка, показавшаяся вначале светлым деревом, на самом деле оказалась текстурными обоями, которые местами потрескались. Влад отодвинул одно из кресел, чтобы рассмотреть столик, но вдруг услышал глухой звук рвущейся бумаги. Одна из торчащих веток задела обойную трещину почти у самого пола, потянув за собой лоскут и тем самым обнажая часть стены.

— Что это?.. — лекарю показалось, что он заметил часть написанного слова под разорванными обоями, но не успел как следует разглядеть, потому что недалеко послышался мягкий шорох шагов. Из-за угла вышла девушка в светлом свитере и джинсах. Босыми ногами она легко ступала по полу и казалась воздушной, даже немного прозрачной. Длинные волнистые каштановые волосы покоились за спиной, едва заметно колышась при каждом шаге. Идеальные черты лица, большие тёмные глаза, тонкая линия губ изогнулась в милой улыбке.

— Могу чем-нибудь помочь? — спросила девушка. — Вы не здешний.

— Так и есть, — Влад отошёл от кресла и вежливо улыбнулся в ответ. — Это Ваш дом?

— Не только мой, — последовал многозначительный ответ. — Может, чаю?

— Не откажусь, — девушка снова исчезла за углом, а лекарь тем временем сделал шаг в сторону порванных обоев, но ничего не обнаружил, как если бы некто быстро залатал образовавшуюся дыру. — Могу я узнать имена моих любезных хозяев?

— Сдаётся мне, что отвечать смысла нет. С сахаром или без?

— Без. Так понимаю, Вы — Лара?

Красавица вернулась с кружкой и протянула её гостю. Ответа на вопрос не последовало, но Влад догадывался, что всё понял правильно.

— Это наш с братом дом, — сказала девушка и уселась на диван. Он отчего-то не прогнулся под её весом, видимо, Лара в этом мире действительно весила как пушинка.

«Или же диван вовсе не мягкий, как показалось вначале», — промелькнула мысль в голове лекаря.

Влад отхлебнул немного чая и сделал усилие, чтобы не поморщиться. Ему давно хотелось попробовать что-нибудь съестное в одном из запредельных миров, но случая никак не представлялось. Нет, чай не был невкусным, скорее, никаким. Подкрашенный коричневой краской мокрый воздух, оставляющий послевкусие обманутых ожиданий: хотел ароматного напитка, а получил ничего. Разочарованный Влад ради приличия подержал немного кружку в руках, а затем положил на круглый столик.

Неизвестно откуда донёсся едва уловимый шёпот.

— Вы слышали? — спросил лекарь.

— Нет.

Звук повторился, хотя стал заметно тише.

— Вот, опять…

— Я ничего не слышала, — настойчиво перебила девушка, затем добавила, — возможно, это ветер.

Действительно, шум ветра доносился с улицы. Стены дома казались такими прочными с внешней стороны, но на деле, судя по всему, обладали толщиной и плотностью не самой лучшей фанеры. Тем временем волна шёпота прокатилась по дому с новой силой. Влад решил смолчать на этот раз, потому что девушка задумчиво смотрела в окно, не обращая внимания ни на что.

«Может, только я слышу это?» — задумался лекарь.

Дом наполнялся непрекращающимся шёпотом, который понемногу становился частью интерьера, впитываясь в воздух, отражаясь от стен, блуждал между нехитрой мебелью. Как ни вслушивался лекарь, слов разобрать не мог и, в конце концов, плюнул на это дело.

— Знаете, я всегда считала, что любовь никогда не бывает злом, — вновь заговорила Лара. — Кому она может причинить вред, если она искренняя и взаимная?

— Ситуации есть разные, — отрешённо ответил Влад, на что девушка только тихо хмыкнула.

Внезапно лекарь вспомнил про тень. Она тогда протягивала лист, спрашивала, не читал ли он ещё его. Алексей Воронцов ничего такого не упоминал, но, вероятно, некая записка, например, действительно существовала и вполне могла иметь отношение к происходящему. Неужели тень пыталась дать подсказку? Да и под разорванными обоями у пола, похоже, покоились настойчиво скрываемые слова. Совпадение казалось слишком очевидным, но что всё это могло значить? Какая связь? Лара, скорее всего, являлась воспоминанием. Вновь посмотрев на девушку, лекарь заметил, что та невольно ёжится на диване, словно ей неуютно. К тому же…

Я ничего не слышала.

…возможно, шёпот достигал и её ушей, чего она усердно скрывала. Впрочем, всё в доме напоминало фальшивку, не только слова воспоминания. Больше всех не давали покоя слова под обоями.

Влад неторопливой непринуждённой походкой подошёл к плетёному креслу, наклонился, ухватился за порванный бумажный край на стене и резко рванул руку вверх. Красавица вскрикнула как от боли, а глазам лекаря предстал кусок обнажённой стены, исписанный синими чернилами. Слов, к сожалению, разобрать не удавалось.

— Вот зачем нужно лезть в чужую жизнь, рвать обои, обнажать то, чего не следует? — прохрипел низкий голос рядом с Владом. Мужчина обернулся и тут же отскочил от пары членистых отростков, весьма острых на вид. Чудовищные конечности торчали из груди и живота девушки, голова которой опрокинулась назад.

— Это ещё что за дьявольщина? — прошипел Влад, пока пятился назад, краем глаза высматривая входную дверь.

— Э, нет, — снова раздался жуткий голос, — хватит распространять заразу. Уйдёшь, чтобы шептать на каждом углу. Я не позволю это сделать.

Длинные острые конечности снова ударили, но лекарь опять сумел увернуться. Он спрятался за диваном, пытаясь быстро сообразить, что же делать дальше.

«А ведь обивка и правда не мягкая, а жёсткая, — пронеслась в голове лекаря ненужная мысль. — Не удивительно, что ей было некомфортно сидеть».

Внезапно диван хрустнул и развалился на две части. Длинные смертоносные отростки чудовища выпрыгивали из образовавшейся щели одна за другой, с упорной настойчивостью желая проткнуть насквозь нарушившего покой гостя. Влад упал на пол и только хотел попытаться рвануть к выходу, как заметил одну из трещин в обоях. Вспомнив о том, что девушка вскрикнула при образовавшейся голой ране на стене, он на свой страх и риск подполз к бумажным лоскутам и потянул их обеими руками в разные стороны. Монстр невообразимо громко взвыл и едва устоял на ногах, но затем с новой яростью опять кинулся в сторону Влада. Лекарь только и успел подумать, что идея его оказалась ошибочной, но тут с комнатой стали происходить метаморфозы. Обои начали спадать со стен и потолка, обнажая полностью исписанную стену. Хотя Влад и узнавал отдельные буквы, но не мог прочесть ни единого слова. Монстр-Лара продолжал наугад бить конечностями, но больше не сходил с места, точно приклеился к полу.

Шёпот тем временем усиливался, становился недовольным, и иногда в нём чувствовались нотки злобы и неприязни. Монстра затрясло. Его длинные конечности хаотично дёргались, скрежетали друг о друга, выворачивались под всевозможными углами. Затем чудовище упало на четвереньки и быстро отползло в угол, где еле слышно застонало и захрипело. Мебель падала на пол, ломалась, крошилась, частично просто растворяясь в воздухе. Затем всё начало истлевать, пропали внутренние стены. Не осталось ничего, кроме абсолютно пустой огромной комнаты, полностью исписанной непонятными словами.

В одном из углов сидела мокрая обнажённая девушка с опущенной головой. Страшных острых конечностей у бывшего монстра больше не было, поэтому Влад без опаски подошёл к хозяйке дома. Шёпот тем временем стал почти не различим, но не прекратился.

От былой красоты остались только длинные каштановые волосы, сырые, местами спутавшиеся. Девушка сидела на полу как сломанная кукла с опущенной головой. Когда лекарь подошёл ближе, то заметил на левом запястье Лары кровоточащие царапины, похожие на буквы. Опущенное лицо хозяйки дома не казалось теперь таким же привлекательным: бледное, осунувшееся, с впавшими глазами. Влад помог девушке встать, снял с себя пиджак и накинул на её острые мокрые плечи. Тонкая линия искусанных губ Лары пошевелилась, и послышался слабый шёпот:

— Столько тихих слов… так много. Так больно… Я устала от всего. Думала, что выдержу, но не смогла. Столько слов… столько злобы… Но я не такая сильная… Прости меня.

Влад попросил девушку опереться руками на его плечо и вместе они направились к двери. Сомнений не оставалось: Лара — самое ценное воспоминание Алексея в данное время. Источник проблемы связан с ней. Что бы ни случилось, нужно было увести её отсюда подальше, этот дом явно не безопасен. Девушка защищала это место до последнего, ради него стала монстром, но то, что она оберегала, также сделало её слабой.

Рядом с домом тени не оказалось. Спутница лекаря больше не обронила ни слова. Вдвоём они молча поднялись по тропинке и направились в сторону леса. Тучи по-прежнему нависали над деревьями вдалеке, но уже не казались тревожными. Напротив, создавали некую гармонию, целостность, будто бы вместе с ними растворился бы и сам лес. Трава под ногами казалась вполне настоящей, привычных оттенков. Влад не удержался и, не отпуская девушку, осторожно наклонился вниз и провёл кончиками пальцев по земле. Определённо, настоящая трава.

На этот раз долго идти не пришлось. Лес приближался довольно быстро, хотя путники не торопились. Измученная девушка подняла опущенную до этого голову и стала неотрывно смотреть на многочисленные высокие сосны. Влад и его спутница прошли первые деревья, но Лара вдруг остановилась. Ноги некогда прекрасного создания стали врастать в землю и покрываться корой с чудовищной быстротой. Мужчина вздрогнул и сделал несколько шагов в сторону. Тело девушки тем временем вытягивалось и сужалось. Исчезли руки, грудь, густые каштановые волосы и, наконец, лицо. Лекарь поднял с земли упавший и чудом не порванный пиджак, надел его и стал разглядывать произошедшую метаморфозу. Девушка превратилась в молодую сосну. Несмотря на то, что Влад не в первый раз заходил за грань и в своё время повидал много, но подобные вещи всё равно продолжали вызывать страх. На коре, примерно там, где находилось лицо Лары, блеснула некая вещь. Влад немного помедлил и с опаской осторожно поддел ногтем предмет, которым оказался местами проржавевший ключ.

«Что же, осталось найти замок», — лекарь в последний раз взглянул на новое дерево в полутёмном густом лесу и отправился дальше.

Примерно через полчаса пути среди могучих стволов сосен показался небольшой деревянный домик. Немного накренившийся, с почерневшими брёвнами и покрытыми пылью окнами. На двери висел замок, такой же ржавый, как и недавно полученный ключ. Влад, не раздумывая, вставил его в скважину и с трудом повернул два раза. Лес словно вздохнул и даже немного просветлел.

Внутри домик оказался вполне уютным и светлым. Скромная обстановка, добротная мебель. И покой. Он ощущался здесь в полной мере, проникал в сознание, обволакивал. Все предметы на ощупь оказались настоящими: мягкая постель, слегка потёртое глубокое кресло с накинутым на него пледом. На стене висела картина, изображающая развалины древнего храма и две упавшие статуи. Холст, рама, мазки кисти — всё как в реальной жизни.

Влад взял с собой ключ, вышел из дома и вновь увидел тень. Выглядела она по-прежнему неважно.

— Вы ещё не читали? — спросила тень и снова потянула сложенный лист бумаги.

Лекарь заколебался. Вроде бы его дела тут закончились, и он хотел унести с собой тот самый ключ, которым открывал замок на двери. Но что, если этот лист имел большую ценность? Вдруг именно он один из более ценных артефактов, о которых всегда просил помнить учитель? Стоило рискнуть, всё равно главное сделано. Он взял лист из рук тени и развернул его. Неровный почерк показался смутно знакомым. Это было прощальное письмо от Лары. Полное боли, страдания и мучений, оно вмещало всего несколько предложений и заканчивалось словами: «любовь никогда не бывает злом». Влад отдал тени ключ, письмо же сложил и сунул за пазуху. Это определённо то, что следовало унести с собой. Тень задержала ненадолго взгляд на человеке, затем развернулась и пошла куда-то вглубь леса. Если бы лекарь не взял письмо, то оно навсегда осталось бы здесь и время от времени давало о себе знать. Разобраться с воспоминанием — дело первостепенное, но проглядеть такую важную вещь, как прощальное письмо… Влад отругал сам себя. Впредь стоило быть внимательнее. Что же, в этот раз тень оказала огромную услугу. Впрочем, мужчина и до этого пару раз упускал более ценные артефакты, благо почти всегда они выделялись среди многочисленных предметов и воспоминаний запредельных миров.

— Пора и мне возвращаться, — сказал Влад.

Оставшийся позади пейзаж больше не вызывал тревожных чувств. И хотя под ногами по-прежнему хрустела сухая трава, а в небе не начали порхать птицы, но лекарь точно знал, что так и должно быть. Есть вещи неизменные.

Чёрный проём находился на прежнем месте. Он беспрепятственно впустил в себя человека, возвращая его в прежний мир.

Алексей Воронцов так и сидел в кресле. Теперь он казался немного расслабленным, тревога больше не отражалась на его лице. Через несколько минут он пошевелился, открыл глаза и с удивлением уставился на сидевшего напротив хозяина квартиры.

— Я уснул?

— Так было нужно, — ответил Влад. — Вам лучше?

Художник хотел ответить, что какой-то сон не изменит его плачевного состояния, но вдруг передумал говорить. С души словно камень слетел. Внутри больше не копошилась отвратительная колючая субстанция, грозящая разорвать всё его естество. Он побоялся, что тому причиной внезапный отдых и это чудесное состояние вскоре пройдёт.

— Не переживайте, — ответил Влад, — меня не зря называют лекарем. Думаю, с мыслью о выздоровлении Вы скоро свыкнитесь.

Художник явно не до конца поверил в сказанные слова. Он долго сидел в кресле, молчал и, наконец, неуверенно поблагодарил мужчину за помощь. Даже когда Алексей покидал квартиру, на его лице читались явные сомнения.

Однако примерно через два месяца Влад по почте получил конверт и, когда раскрыл его, то обнаружил внутри рисунок уже знакомой ему бабочки в стеклянном шаре. Она не была похожа на предыдущие рисунки Алексея. Чёткие линии незаметно превращались в едва уловимые, удивительное многообразие различных оттенков, созданное грифельным карандашом, не давало нужды в цвете. Бабочка и так казалась живой, и хотя её окружала тьма, она готова была вместе с ней разбить свою стеклянную тюрьму. Владу даже показалось, что он заметил трещину на шаре и виной тому послужил едва уловимое движение крыльев насекомого. Вот-вот взлетит, раздробив шар. Конечно, это всё воображение, но его взбудоражил столь нехитрый рисунок.

Ещё через неделю художник вновь появился на пороге квартиры лекаря. В знак бесконечной благодарности он принёс в подарок две весьма ценные картины, которые принадлежали ещё его прадеду. Алексей Воронцов долго сердечно благодарил лекаря, иногда теряясь в собственных словах. Он говорил, что чувствует небывалую лёгкость внутри, что терзания полностью оставили его, словно их и не существовало. Лару Алексей не упомянул ни разу. Помимо картин Влад получил заверение о том, что он в любой момент может обратиться за помощью.

После ухода художника, лекарь вошёл в свой кабинет, открыл дверцы шкафа и взял с одной из полок большую шкатулку. Внутри хранилось несколько непримечательных на вид вещей. Одно время Влад хотел установить сейф, где хранил бы данные предметы, но решил, что в этом нет необходимости. Для любого человека содержимое шкатулки показалось бы мусором, старым ненужным хламом. Мужчина вытащил один из предметов — сложенный пополам лист бумаги — и развернул его. Сила слов всё так же теребила душу, пробиралась внутрь сознания, наполняя его собой. Прощальное письмо Лары.

Много лет назад Владу повезло, и он встретил того, кто помог ему раскрыть в себе этот дар. Помощь людям в обмен на то, что продлевает жизнь, то, что является важной частью чьего-то существа.

«Люди живут, пока о них помнят, — говорил учитель. — Значит, именно в воспоминаниях как таковых сила».

У Влада ушло много лет, прежде чем он смог научиться всему, что знал теперь. Он прекрасно помнил тот страх перед первым проходом за грань реальности. Прошло уже десять лет, но волнение до сих пор не отпускало до конца. Мир подсознания то и дело норовил запутать, изгнать из своих глубин непрошеного гостя. Учитель Влада всегда просил помнить о двух самых важных вещах. Во-первых, лучше не брать плату деньгами, которые могут сгубить и душу, и тело. Во-вторых, всегда находить то, что он называл «артефактом». То, из-за чего человек обращался за помощью. Артефакт — груз для клиента и истинную плату для Влада — всегда следовало забирать с собой. Они давали силу, жизнь, тайные знания — то, чего невозможно купить за деньги. Всё это было своего рода взаимной помощью. Лекарь добровольно облегчал страдания того или иного человека, забирал себе в коллекцию часть его боли и действительно ценил то, с чем его клиенты, сами того не подозревая, так легко прощались.