Долгая прогулка
"В отличие от Ньютона и Шопенгауэра ваш предок не верил в единое, абсолютное время. Он верил в бесчисленность временных рядов, в растущую, головокружительную сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времен. Эта канва времен, которые сближаются, ветвятся, перекрещиваются или век за веком так и не соприкасаются, заключает в себе все мыслимые возможности."
Хорхе Луис Борхес, "Сад расходящихся тропок"
Бассейн был старый, потрескавшийся и совершенно сухой.
— Ну я ж говорил! — Петька покосился на подругу и ехидно добавил: — Жендос-Паровоз-Бассейно-Насос.
— И причем тут насос? — "Жендос" беззлобно пнула мальчика в лодыжку. Загорелая до черноты, худая, с копной соломенных волос на голове, эта девочка-подросток была похожа на цыпленка с длинными и очень поцарапанными ногами. Словно в противоположность ей, Петька выглядел как галчонок — пухлый, темноволосый, в очках и аккуратном комплекте "шорты-рубашка". Носить пионерские галстуки было уже не слишком обязательно, но он все равно держал свой галстук сложенным в кармашке. Просто на всякий случай.
Этим летом парочка друзей была сослана в детский лагерь "Сосновая роща", подальше от душного города и усталых родителей. В первый же день, сразу после завтрака, ребята отправились исследовать территорию лагеря, надеясь обнаружить киоск с бесплатным мороженым, бассейн с прохладной водой, или — чем черт не шутит — открытый кинотеатр. Но увы, попали они в первую смену, лагерь еще только открывался после зимней консервации, большинство аттракционов и клубов не работало. А бассейн, судя по его виду, не работал последний десяток лет.
Жека разочарованно попинала облупленный бордюр бассейна, после чего подошла к ограде лагеря и полезла по сетке-рабице. На верхней перекладине забора она остановилась и оглянулась на Петьку:
— Ну так что, ты идешь или нет?
— Иду куда? Ты что, сбежать решила?
— Не сбежать, а осмотреть окрестности. К ужину вернемся. Ты же сам видишь, этот лагерь — тоска зеленая, и если мы не найдем ничего за его пределами, то это лето обречено, обречено! — Жека посмаковала слово "обречено", как будто только об этом и мечтала. Петька лишь грустно вздохнул.
Лагерь оправдывал свое название — со всех сторон его окружала сосновая роща. Желто-коричневые стволы сосен с торчащими тут и там сухими лапками старых веток выныривали из зарослей лещины и устремлялись к пронзительно-голубому летнему небу, раскрываясь где-то далеко вверху в зонтики хвойных ветвей. Несмотря на плотность, лес был словно прозрачным и наполненным светом, казалось, что меж стволов можно просмотреть его насквозь. Ковер сосновых иголок, полностью скрывший траву, мягко и щекотно покалывал босые ноги сквозь сандалии. Воздух был пропитан терпким запахом смолы и теплой древесины.
— ...а эти сосны выделяют ф-фитонциды, которые убивают микробов, поэтому это даже не лагерь, а почти санаторий, так что мы отдыхаем и лечимся, как серьезные люди... — Петька уже успел прочитать старую брошюрку, найденную в тумбочке у своей кровати, и спешил поделиться с подругой своими открытиями. Жека на ходу собирала похрустывающие шишки из-под ног и метко швыряла их в сосновые стволы, привычно пропуская Петькин гундеж мимо ушей.
После непродолжительного путешествия по лесу подростки вышли на прогалину, окруженную кустарником. Посреди полянки возвышалась странная конструкция — прямо из земли вырастал бетонный куб полутора метров в высоту. Его серо-белая зернистая поверхность была исчерчена беспорядочно пересекающимися прямыми линиями, как будто какой-то гигант изрубил его топором, а потом собрал заново, потеряв несколько мелких частей. Несмотря на явную массивность, куб словно парил в воздухе, резко выделяясь на фоне окружающей природы. Выглядело это как типичная абстрактная скульптура с табличкой "Композиция "Ядерный век" с коммунистическим приветом благодарным потомкам".
На краю поляны обнаружился поваленный и наполовину ушедший в землю столб с ржавым щитом на нем. Среди потеков ржавчины частично различалась надпись, выведенная по трафарету: "ОСТОРОЖНО! Множественные [...]ральные флуктуации. Полигон института активных интегрирован[...] им. А.Н. Егорова". Чуть пониже виднелись треугольники предупредительных знаков. На одном было изображено солнце с густыми лучами, на втором — окружность с тремя изогнутыми линиями. Жека поколупала край щита, с хрустом отломив несколько чешуек старой краски:
— Интересно, что эти рисунки означают?.. Секретная база пришельцев с других планет?
— Опасное излучение и автоматическое включение оборудования, — внезапно ответил Петька. Жека посмотрела на него с шуточным подозрением:
— А ты-то откуда знаешь?
— Я много читаю.
— Ха, вот ведь юный ленинец.
— Я для себя читаю!.. — Надулся Петька. После чего посмотрел на щит и добавил: — Мою тетю зовут Флуктуация. Флуктуация Автодоровна.
— Дед Автодор? Ну это уж слишком. — Жека закатила глаза, вскочила и решительно зашагала к бетонной конструкции. Петька тут же заволновался:
— Эй, может, не стоит заходить на опасный полигон?
— И какой дурак станет размещать летний лагерь рядом с работающим опасным полигоном?
— Брежнев, например... — пробормотал Петька про себя и покорно поплелся за подругой.
Словно почувствовав их приближение, куб начал испускать вибрации. Поначалу едва слышный, этот шорох постепенно разрастался, обретал все новые и новые черты, захватывая пространство, до тех пор, пока не заглушил звуки окружающего мира. Низкое гудение труб, сверлящий и хриплый рык турбин, угрожающая вибрация пчелиного роя, словно заливающая затылок вязкой смолой с искорками серебра в мутной толще — звуки в голове Петьки слились в сплошную шероховатую белую стену, странно похожую на исчерченную поверхность куба. Почувствовав, что его мозг окончательно отделился от тела, Петька потряс головой и уставился себе под ноги. Он стоял на пятачке, свободном от травы, как будто гудение куба распугало даже растительность. На голой земле кто-то выцарапал большими буквами надпись: "ОГЛЯНИСЬ". Петька машинально поднял голову и оглянулся. На другом конце поляны за его спиной стояли люди.
Два внезапно появившихся человека находились как будто не в фокусе. Они двигались прерывисто и неестественно, смазывались, растягивались и расплывались, постоянно теряя и обретая форму. Сквозь непроглядную черноту этих жутких фигур тут и там проскакивали цветовые пятна, напоминающие одежду и кожу. При всей резкости и беспорядочности движений гуманоиды довольно целеустремленно двигались в сторону подростков. Петька тонко взвизгнул и метнулся в лес.
Он не столько бежал, сколько прыгал огромными скачками, пытаясь угнаться за сердцем, бешено рвущимся из груди. Несколько минут, наполненных хлесткими ветвями и оглушительным стуком крови в ушах, Петьке удавалось уворачиваться от постоянно вырастающих на пути древесных стволов, но природа наконец взяла верх, и он с треском намотался на древнюю березу. Услышав пыхтение за спиной, Петька закрыл глаза, перевернулся на спину и приготовился встретить ужасную смерть.
— Хуфф... Что это было? Петь, ты живой? — это была растрепанная и запыхавшаяся Жека. Петьке тут же стало страшно стыдно от того, что он бросил ее у куба одну. Застонав от позора, он перевернулся на бок и вскрикнул от острой боли. Жека тут же кинулась к другу:
— Что, что такое? Ты что-то сломал?
Каждую секунду ожидая наткнуться на торчащую кость, Петька осторожно ощупал бок и достал из-под себя толстую ветку березы.
— Да, сломал. Палку...
Фыркнув, Жека ткнула его кулаком, вскочила и прошлась дальше в заросли лещины.
— Стой, стой! Я не могу так быстро идти... — Петька встал, опираясь на палку как на посох, и заковылял за подругой: — И вообще, нам нужно бежать за помощью! Я же предупреждал, это опасное место, а эти черные наверняка какие-нибудь американские шпионы или браконьеры, или...
Вдруг Жека остановилась, прищурилась и потрясла ноющего Петьку за плечо:
— Смотри, смотри! Точно такой же куб впереди!
— Не точно такой же, а тот же самый, — Петька указал палкой на табличку "Осторожно!", все так же лежащую в траве.
— Ну и как мы тут оказались? Прямо же бежали.
— Ты что, не знаешь? Из-за того, что у людей левая нога короче правой, без компаса и дороги они всегда будут ходить кругами, потому что левый шаг всегда будет короче правого, — с видом опытного путешественника заявил Петька.
— Сам ты левая нога короче правой! У меня обе ноги ровные и прямые. И красивые. — Обиженно сказала Жека.
Петька покосился на загорелые ноги девочки, но мудро промолчал. Вместо этого он осторожно раздвинул кустарник и крадучись двинулся по краю поляны, осматривая злополучный куб издалека. Внезапно Жека за его спиной судорожно вздохнула, но он уже и сам увидел страшное — на пятачке земли рядом с кубом снова стояли две смазанные темные фигуры. Внезапно одна из теней подняла голову и оглянулась на ребят, после чего "пришельцы" тут же молча кинулись в лес.
— А ну стоять! — Неожиданно для самого себя заорал Петька и не раздумывая рванул за ними.
Он мчался что есть сил, словно мстя за пережитый страх, и то, что фигуры очевидно боялись, только подстегивало его. Однако предыдущая пробежка давала о себе знать, черные тени отдалялись все больше и больше, пока наконец совсем не исчезли в зарослях. Петька пробежал по инерции еще немного, но тут бегущая следом Жека схватила его за локоть и остановилась. Согнувшись и тяжело дыша, она подняла одну руку, как на уроке:
— Так-х-х... Стоп. Фух. Вопрос. Мы только что от них убегали. Почему теперь мы бежим за ними?
— Они убегают... Уфф... Поэтому мы гонимся. — Объяснил Петька, прирожденный милиционер.
Жека только пожала плечами. Определенная логика в этом была. После чего она выпрямилась, приложила ладонь козырьком к глазам и указала на полянку впереди.
— Ты посмотри, опять этот чертов куб.
— Я ж говорил, все дело в ногах! — Петька прошел вперед и остановился на пятачке земли, свободном от травы:
— Вот тут мы стояли. И эти... Они.
Жека подошла и встала рядом. Земля на пятачке была совершенно чистая, без надписей или следов. Подростки замерли неподвижно, напряженно вслушиваясь в тишину летнего дня. Шорох ветра, перебирающего жухлую и выгоревшую на солнце траву, далекое цвирканье кузнечиков, стук сердца в ушах... Тихое, вкрадчивое, свербящее гудение куба, отдающееся в зубы и кости. Вроде никого.
Внезапно Жека взяла палку из Петькиной руки и принялась сосредоточенно шкрябать ею по чистой земле.
— Эй, ты что это делаешь?.. — возмутился он.
— Не знаю, но кажется, я что-то поняла. — Отрешенно сказала Жека, с усилием ворочая уже разлохматившейся палкой.
— О... Г... О-Г-Л... Оглянись... Ух ты, как ты точно скопировала!
— Я не копировала. Это мой обычный почерк. — Со странным спокойствием ответила девочка.
Петьку пробрали холодные мурашки. Он с ужасом оглянулся, уже напрягшись для повторного рывка в лес. К счастью, позади никого не было. Он облегченно выдохнул. Вдруг Жека схватила его за руку и потащила в заросли крушины.
— Да ты двинулась уже совсем?!..
— Тссс! — Жека не столько прошипела, сколько выдала жаркую волну беззвучных жутких гримас и скрежетания зубов, сжав руку Петьки железной хваткой, после чего выразительно похлопала по ушам. Петька заткнулся, припал к земле и напряг слух. В зарослях справа от куба кто-то шуршал.
Внезапно кустарник раздвинулся, и оттуда вывалились две темные искаженные фигуры. Жека приглушенно пискнула и дернулась бежать, но Петька зажал ей рот, сам едва удерживаясь от крика. Вытянутые и подергивающиеся подобия людей проплыли-проковыляли через полянку, задержавшись у куба, и остановились на злополучном пятачке земли, опустив головы. Внезапно из все тех же кустов вышла еще одна пара дерганых теней. Жека прикусила Петькин палец до крови, но он ничего не почувствовал, таращась на безмолвный спектакль во все глаза. Вдруг один из первой пары "черных" поднял голову и оглянулся. В ту же секунду все четыре призрака рванули в лес, словно убегая от издевательски белого и неподвижного куба. Спустя мгновение на поляне снова воцарилось ленивое спокойствие жаркого летнего дня.
— Думаю, теперь нам точно пора обратно в лагерь, — прошептала Жека. Петька только согласно кивнул. Они осторожно уползли поглубже в заросли крушины и оттуда пошагали в сторону лагеря, временами срываясь на бег.
Дошли до лагеря они уже в сумерках. На пути к своему спальному корпусу подростки с удивлением обнаружили, что по всей территории расставлены палатки, между которыми ходили и переговаривались взрослые. У многих в руках были фонари или карты, все были одеты по-походному, словно в лагерь вдруг вошел целый отряд туристов. Где-то за палатками раздавался хриплый лай собак.
Внезапно к подросткам подбежала красная и растрепанная вожатая отряда:
— Вас где носило, черти? Немедленно в администрацию!
В ее голосе звучали слезы. "Если ей так влетело, то нам влетит просто сейсмически", — мрачно подумал Петька: — "пропустили обед и ужин, вышли за территорию… Как бы домой не отправили."
Приемная администрации лагеря выглядела как военный штаб. На составленных из стульев лежанках были свалены кучами синие лагерные одеяла, гора грязной посуды на подоконнике грозила обрушиться на выставку разнокалиберной обуви под батареей. За столом секретарши сидел усталый милиционер и заполнял какие-то бумаги. Вдруг со стульев рядом с ним сорвались спортивного вида мужчина и женщина, оба белобрысые, худощавые и загорелые. Они тут же кинулись обнимать и ощупывать Жеку, невнятно причитая. На стуле за ними Петька с удивлением обнаружил свою маму. Завернувшись в оставшуюся от отца старую куртку-афганку, она выглядела исхудавшей и заплаканной.
Мама медленно, словно не решаясь, встала со стула и пошла к нему навстречу. После чего влепила ему оглушительную затрещину и, окончательно Петьку напугав, обняла его и разрыдалась. Сидящий в углу приемной председатель лагеря облегченно откинулся на спинку стула и протер шею истрепанным платком:
— Нашлись... Нашлись все-таки.
— Вы где были? — мама прекратила осыпать Петькины щеки поцелуями и настороженно посмотрела ему в глаза. Петька открыл было рот, но вдруг наткнулся на горящий, как раскаленный прут, взгляд Жеки. "Не поверят!" — одними губами проговорила она.
— М-мы... Заблудились. В лесу. Эти... Ягоды... Ягоды ели.
— Две недели ягоды ели и от сотни человек прятались? — Сидящий за столом милиционер сдвинул фуражку на затылок и почесал лоб. Подростки шокировано уставились друг на друга.
— Все, кончился ваш лагерь. — Петькина мама кивнула на парочку "Жек-старших": — У Андрея Васильевича есть машина, прямо сейчас домой и поедем.
Тяжелое, густо-синее ночное небо проглядывало в кронах сосен словно вода на дне колодца. На поверхности этой воды искрились первые колючки звезд. Промеж стволов петляла асфальтовая дорожка, вся в трещинах и местами проросшая травой, настолько старая, что казалась естественным наслоением камня. Жека энергично шагала впереди, размахивая руками и что-то щебеча "Жекам-старшим", Петька тащился сзади с мамой под руку, мрачно удивляясь такой неожиданной развязке. Он никак не мог поверить, что все это закончилось так обыденно.
Дорожка заканчивалась у решетчатых ворот, покрашенных в облупленно-канареечный цвет. Впереди у ворот на асфальте была истершаяся надпись цветными мелками "До свидания, "Сосновая роща"!". Надпись была совершенно обычной и естественной, но Петька все же поежился и оглянулся. В мелькающем свете фонарей тени от деревьев вдруг сложились в неясные, подергивающиеся фигуры, которые плыли к зданию администрации. Петька зажмурился изо всех сил, сжал мамину руку и быстро пошагал к машине.