Бабахи с "Авроры"
Как обычно вечером, речное зеркало в степенном Старом городе приглушённо подсвечено чугунно-ажурными фонарями. У главных стен — и небывалое! В зеркало смотрится "Аврора", которая покинула вековую стоянку на Большой Невке и вот завернула сюда. В таком виде!.. Судите сами.
Бронированная богиня, будучи далеко не малышкой — семнадцатиметровая в боках и аж полуторастаметровая в длину, — распушила на себе та-a-кую ёлку, что видны лишь нос и зад. И водрузилась, вся из себя изумрудная, на золотистые округлые подушки. Они небольшие, но бесчисленные, что навело меня на мысль: Аврора, вселившись в судно, насмотрелась на рыб и навалила божественной икры. А над ёлкой простёрлась огромная шляпа, фасона осьминог, с той же манерой менять окраску.
Впрочем, не только смена имиджа заботит Аврору. Подушки-икринки, которые мягко пружинят, и головоногая шляпа, которая пропустила через хвою восемь лентощупалец, сотворены из армироплёнки, лёгкой и прочной, и накачаны гелием. Это удерживает низ богини над зеркалом. Кроме того, от неё припятился к берегу, удлиняя свои телескопические титановые руки, причальщик-амортизатор и присосался там. Так что не пострадают ни красивая набережная в переднике из гранита, ни речное зеркало, ни расплодившийся ниже офисный планктон, который завёлся в русле после того, как воду стали выпивать ещё на подступах к городу.
О вычурно-маскарадном этом визите буду рассказывать тоже странно. Не только потому, что меня, получившего соответствующий авторский настрой, уже понесло, как вы могли заметить. Я тут и по другому делу, которое сбоку припёка, но требует моего первостепенного внимания. Ну, если готовы вместе со мною замысловато петлять между темами, — вперёд!
Вынырнув из речного перехода, мы с Гошей решительно семеним по зеркалу, чтобы воспользоваться текущим тут моментом. Пока на крейсере будут увлечены волшебностью момента, — революционно пробабахаем о своём. Между прочим, революционность эта проплачена из-за рубежa, что сделало нас иностранными агентами.
У трапа грозный матрос, перекрещенный пулемётными лентами и подкреплённый винтовкой со штыком, недоверчиво крутит предъявленные нами пропуска. Что-то с ними не так, хотя в копеечку влетели?.. Уф! Кивнув каждому пропуску, накалывает на штык. Юнга, мореглазый и птичконосый, преподносит поднос, однако не с угощением, а с деньгами. Однако деньги не для нас, а наоборот:
— Гоните, братишки, по тысчонке на Мировую революцию.
На такую революцию зарубежные спонсоры не давали! Мы должны от кровных, что ли, отстёгивать?.. Мой спутник интересуется робко. Ихнюю грандиозную Мировую не устроит ли купюрка поменьше? Штык дёрнулся, матрос переводит:
— Меньшевики не пройдут!
А зеркало показывает фигу, деликатно прикрытую подносом. Гоша краснеет и кидает на поднос... кулак. Юнга дует на фигу, штык гоняется за купюрами. Мы же устремляемся вверх по трапу.
Вблизи заметны на зелени милые игрушки. А между лапами смотрят грозные пушки, что придаёт моменту пикантность. Ведь за стенами на берегу — и музейное ныне, и властное. "Аврора" не просто близко к власти, как в прошлый раз, а рядом. Ну да, подкралась мягонько, не потревожив речку, в маскировочном халате и под сбивающим с толку осминогом, со стволами за пазухой. Листовка на входе в ёлку добавляет остроты: "Старая цель на Новый год". И действительно, намечено штурмовать. Вопрос в том, что да как.
Эти свирепые зверюги на палубе сейчас не могут ни разорвать, ни даже гавкнуть, они в намордниках. Вот и листовка тут же перенацеливает мысль: "Упиться, упиться и ещё раз упиться!". Опасливо думаю, что сначала будет атака на батарею бутылок. А та встретит убойным "балтийским чаем", который братишки уважают. Но листовка, продолжая, надеется на наше чувство юмора. И напоминает о шторме, который разразился вокруг корабля-музея из-за тусовки со спиртным, хотя оно было уже без наркоты. "Даёшь, братишка, трезвый штурм! — призывает листовка. — Заодно и закусь не нужна, что хорошо, ведь ночью жрать плохо".
Пробираемся меж еловых лап ко внутреннему трапу, спускаемся на палубу минус один и быстро изменяемся. Уже в дерюжных мантиях. Конечно, мантии ныне даже у церкви шёлковые, но для нас дерюжные в самый раз, поскольку свидетельствуют, что мы, стародавние монахи, весьма далеки от суетных интересов. Это свидетельство естественно продолжено капюшонами, которые с малым обзором, дабы мы могли сосредоточиться на том, что действительно достойно внимания. Ну, попробуйте теперь, братишки, нас узнать! Вместе с тем, пергаменты в руках намекают: удостоенное внимания попадёт в историю. На самом деле мы держим замаскированную современную технику. У меня-то всего лишь тайпер. А Гошa рвётся пустить в ход ультратонкий компьютер. Не даю пока команду, изучаю ситуацию.
Накатываются волнами запахи хвои, смолы и мандаринов. По коридору шатаются под желтоватое свечное колыхание призрачные силуэты, их разрывают зелёные лапы и дробят блестящие шары. Навстречу самособирается из расчленёнки призрак почтенного возраста, в шляпе-конусе и бархатном плаще, на которых чёрный фон испещрён серебристыми знаками. Следом валит галдёж: "Верю, сделает богато!" — "Пока, похоже, он сделал мой кошель!" — "Что-то не щупается моя золотая проколка на пупке"… Гоша нетерпеливо посверкиваeт на меня из капюшонной тени очками. Киваю. Побегав тонкими пальцами по пергаменту, показывает мне в окошечке:
<> лолокан лирудбо — маг <>
Кликом отправляет эту фразу. Смотрите, спонсоры, первый бабах не пшиком! Вроде бы, сообщение как сообщение. А на самом деле секретик имеется. Можно прочитать и в обратную сторону.
Продолжая путь, слышим опять галдёж. Гоша уже морщится. Послушно колдуя над пергамокомпом, вдруг начинает его мять. Пресекаю этот луддизм на нервной почве, и успевает уйти:
<> норов аврорпрорва ворóн <>
Условный знак, полужирный курсив, указывает место, которым прорва срослась со своим отражением.
— Спокойнее! — делаю замечание, разглаживая компьютер.
В офицерской кают-компании выясняем у встречающего, который примечателен вицмундиром с длинными фалдами и высокой стойкой белого воротника, почему здесь шумят. Оказывается, он риторически, на заморский манер, спросил у гостей в скромных сюртуках-сибирках, как дела, и вот мужественно слушает. А те дошли уже до крыши, которая требует ужасных расходов, и до проверяльщиков, которые кошмарят. Гоша, поняв мой сигнал, оформляет излияния некрутых дельцов короче:
<> шиш доход — делотолед <>
Обычный полужирный начинает слово в нормальную сторону, обычный курсив — в иную. Соединившись, они делают, естественно, то и другое. Эти вордовскиe выделения и есть секрет особой записи.
Подталкиваю Гошу к шахматному столику, где собрались офицеры кавалерии. Бравые вояки, оседлавши стулья, привычно подскакивая и хватаясь за эфесы, рубятся в картишки. Основательный кирасир, блистая башкой и туловом, признаётся, что эта игра для него не только удовольствие. Ещё виктория в битве за достаток, а значит и за сердца дам. Изящный гусар, обескураженно покачивая султаном и подкрепляясь чаркой воды за милых дам, отмечает, что кирасир прёт, как будто на танке. Гоша, зыркнув, подтверждает:
<> вокартыдоводытраков <>
Рубака в будёновке, покрывши козырь народным методом, предлагает учить выгодной игре с горшка, чтобы всяк у нас успевал к такой успешности, как у кирасира на танке… Недоумение: если всем у нас вот так играть, то как же всем-то выгадать… А ширше думай! Вот, заманивать иноземцев на нашу игру дурак, ставшую хитрой засадой. Приедут индуристы просто поглазеть — уже доход. Ещё вовлечь-пощипать. Иногда, понятно, выиграть дать. Под интерес — олимпийская деревня Дураки, столица мира в этом. И мировые схватки на дурака в профессии, среди мужчин, женщин, бывших мужчин и женщин. Как объявятся братцы по разуму, тоже привлечь, не могут быть бедными, если космос покоряют. Кстати, наша настоящая подкреплялка (тут будёновец молниеносно подкрепляется из-под стола), для дурака хорошая, не засвечена как допинг, а принять её больше нашего навряд ли кто сможет. В общем, заарканим две давние надёжи: по спорту первые, по богатству не меньше третьих… Э, красный господин, бредовая ваша идея! С этими, что из космоса. Кто их знает, как они способны дурить, вообще неизвестно, чем думают и сколько могут принять. Не остаться бы без последнего. Кстати, не исключено, что играют уже с нами. Кирасир не браток ли космический?.. Ты чё, в натуре?!
Баталия становится рисково горячей. Чтобы мой чувствительный спутник не взорвался, — удаляю от шахматного поля брани. Пока не появится что-то ещё, что привлечёт моё внимание, поясню читателям, по поводу какой революции мы сюда заявились.
Георгия Зайцева, дипломника самого высокого вуза, длинные вычисления и мысли довели до такого, что названо было некоторыми сокурсниками кретинизмом, хотя научный руководитель назвал это креативизмом. Открылось Гоше: древние были правы, считая двусторонние слова и фразы не только развлекательными, но и магическими. Да, можно повлиять на психику. A та, в свою очередь…
Прервусь, потому что в презентабельном командирском салоне должно быть подходящее для нас. Хозяин, в эполетах и орденах, самолично разливает по хрустальным бокалам живую воду. Она прихвачена во время броска, совершённого крейсером до появления здесь. Броска через хребты Урала к осаждённому скукой Нефтеграду, который оказался бездельным. Господин в котелке и с тростью, гоняя сигару между бакенбардами, смотрит бокал на свет и вещает что-то не вполне внятное. А, чистой сибирской водичке можно верить, не то что развратной нефти. Поэтому и наслаждаться можем ею, и выгодно продавать её, плюя на ихний финансовый кризис. Тем более что в самой Сибири пить особо-то и некому, особенно воду… Сосед, поправляя чёрные нарукавники, вставляет ехидное замечание. Гоша так оформляет это:
<> мáни крах — харк инам <>
Сигарно-бакенбардный, не желая полностью сдаваться, приоткрывает половину рта. И вдруг захлёбывается в колыхнувшемся декольте смазливой кокетки.
<> довод — идургруди <>
Заметив это, сидящая под витым бронзовым светильником величественная дама, на которой двуглавая корона с бриллиантами, жемчугом и алмазным крестом наверху, поглаживает богатую державу под рукой и снисходительно усмехается. Ну да, ей-то не нужно добиваться внимания дешёвыми способами. Вот и сейчас на неё тут же смотрят, готовы внимать. Матушка молвит, при этом строго глядя в иллюминатор на исторически-властный объект, что надеется на прирастание российского могущества и сибиряками. Екатерина Великая? Да нет, у той более велики внутренние дела интимнoго свойства. Это дочка первого нашего императора, Елизавета Петровна, которая да, заметно заселяла земли за Уралом.
Из дальнего угла появляется, похоже, бывший зэк со стажем: руки заводит за спину. Спохватившись, оправляет аля-френч, оглаживает бороду с проседью и остатки причёски, после чего простерает руки к России, ждущей обустройства. Предлагает укрепить просторы, которые боятся пустоты, крупными городами в оптиальном числе. К ним тяготеют пункты поменьше. Большие и малые самостоятельные земства, в которых люди местные, подотчётные местным, ясно видят местное… Из угла поближе шустро выдвигается некто с лысиной и бородкой, во френче натуральном. Без комплексов: забирается на красноватый стол и, поскольку тот удлинённый, ходит как по подиуму, выбрасывая левую руку вперёд вместе с картаво-левыми лозунгами. Местные резервы — в распоряжение местных рабочих! Раскрутка диктатуры пролетариата до его разрушения наряду с другими классами!.. Откуда ни возьмись, возле картавого появляется пухлый господин в солидном костюме — и айда, шагает впереди. Масляно улыбаясь и причмокивая, говорит о прелестях рынка. И что буржуя надо не кончить, а лелеять, потому что, едя ананасы и рябчиков жуя, он даёт заработать на хлебушек с маслицем.
Тут командир интересуется мнением божьих людей. Пресекаю попытку Гоши улизнуть, поскольку негоже портить волшебство. Тем более, как раз имею мнение. Вот и высказываю. Пусть соревнуются разные собственности, лишь бы было с умом и душою. Пусть и казённый управляющий, и магнат, и семья на клочке землицы будут ведóмы любовью к делу. Не зарятся на крутые котлы, тачки да корыта, ибо грешно. Стараются побольше пользы людям принести… И будет так — присоединяется неожиданно мой спутник робкий, — если сызмальства давать уму и душе хорошее, не оставляя пустоту, куда стремится плохое. Тоже хорошо сказал, однако! Не посрамили мы, пожалуй, честь мундира дерюжного.
Собрание дружно подхватывает: нужен добрый союз ума и души, с которыми у нас, кстати, по отдельности довольно-таки неплохо. А ещё землицы много, и на ней, и под ней. И прочее, и прочее. И как бы всё-таки эти потенциальные богатства да превратить, наконец-то, в адекватно реальное благо… Я подаю Гоше округлый знак, чтобы обобщил.
<> живиж о шанснаш <>
Волшебный мозговой штурм на тему "Как на Руси жить хорошо?" — в разгаре. Однако вы заметили, наверное: что-то сильно не так. Ну, сошлись тут каким-то чудесным образом разные времена. А почему люди ведут себя так странно, даже такое говорят, чего знать не должны? Быть может, сюда привезли наших современников, обитателей дурдома, и одели согласно воображаемым ихним персонам?.. Объясню, но чуть позже. Надобно вернуться к прерванному о побочно-первостепенном.
Гошу заинтересовало вот какое направление. Мозги, возбуждённые двусторонним прочтением, способны затеять всесторонний смотр биоцепочек в теле и, где надо, правку. Это при условии, что в гошиной формуле окажется больше ноля переменная величина: вера человека в магическое воздействие двусторонних фраз. Наибольший эффект возможен у сочинителя такового, поскольку автор склонен верить в достоинства своего детища. А если возьмутся сочинять, учитывая всё это, многие? От одной только поправки свихнутых цепочек в головах — ух, какие перспективы!..
О, момент! Супердама даёт мозгам-штурмовикам oтдохнуть немного. Смотрит опять в иллюминатор, сквозь ёлку, на высокую красную кирпичную стену и задумчиво спрашивает. Почему один из царей, или кто он там, всё не являл народу вторую первую леди? Салон взрывается мнениями. Гоша даёт это:
<> нибабин путиннитуп <>
В поле зрения появляется штык! Это что-то из области цензуры? Да нет, мы же в будущем играемся. Или может доставать из прошлого? Да ну, — скорее всего, обычный отъём денег. На мой взгляд, большой братишка будто с большой дороги. Вот и Гоша боязливо шепчет, что такой может и посмотреть личико.
Два монаха-летописца, надвинув ещё глубже капюшоны, удаляются с достоинством, но споро. Передовой монах непринуждённо скользит по канату в люк, ведущий на палубу ниже. Я должен следовать. Ниже что, света нет? А, это канат задрал мантии на головы. Открытие дипломника Зайцева: совсем опускать мантию не надо, так легче улепётывать. Заинтересованно поглядываю на расставленные между веток имитаторы, которые перенесли бы нас в Бездну Челленджера и вулкан, на Эверест и Луну. Может, куда подальше послали бы за прижимистость. Не проверишь, надо догонять белые длинные ноги. Жаль, ведь ко всему совершенно свободный доступ, народ сейчас наверху штурмует. Ладно, продолжу объяснение для вас.
Чтобы замечательная возможность, обещанная формулами, стала реальностью, надо возродить само сочинительство двусторонних фраз. Залежи словосочетаний (как и все залежи) поиссякли. У любителей этого дела получалось всё менее вразумительное. В том числе из-за пробелов, знаков препинания и прочего вспомогательного, что оказывается не на месте при заднем ходе. Особенно мозговредительно, если перед тобой не палиндром (который обратно читается точно так же), а какая-то другая разновидность двусторонних фраз. Вот и заглохло дело… Гоша решил: побоку всё, что мешает! Комбинация из трёх вордопальцев покажет в тексте всё, что надо. Ещё спихнуть компьютеру муторный механический перебор, оставив себе творческое: направлять перебор и лепить из найденного.
Мы с Гошей ширкаем вниз по витому жёлобу (надо же, между палубами врезана детская горка)… Вскакиваем и тут же покатываемся по комнате смеха… Мечемся в лабиринте. Ну, буду с толком метаться за Гошей. Одновременно рассказывая про его научное искание.
Гоша вызвался сам показать: можно удачно лепить. Но для показательной удачи, пояснял он, вордопальцев и поисковой программы недостаточно. Почему жрецы владели двусторонним словоплетением? Атмосфера и настрой! Для такого Зайцеву надо было попасть на маскарадник "Авроры", совмещённый с мозгоштурмом и сдобренный абсурдом, который веселит и хорошо раскрепощает мысль. Однако действо это и ценой своей особо... Гоша выплеснул свою восторженно-жалостливую инфу на нашу газету, которая заинтересовалась и нашла спонсоров.
Редактор выпуска. Справедливо будет уточнить: удалось это журналисту, который тоже креативный. Хотя о нём тоже есть иное мнение, но вот, устроил же так, что спонсоры и за его пропуск и прикид заплатили. Благодаря чему и стал возможен этот репортаж.
Ну, спонсоры нашлись понятливые. Согласились, что важна чистота эксперимента. Надо исключить домашние заготовки, для чего выбирать темы для Зайцеву на месте. Eщё следует oберегaть пергамокомп, который не дешёвый, от переменчивого настроения революционера. Рад, что могу и давать инфу читателям.
Между прочим, я угадал на маскараднике значимых людей. Уважая право на инкогнито, скажу только: есть и политики, чиновники высших уровней. Что привело их сюда, кроме приятного пропуска не за кровные? Склонность к лицедейству, которое здесь не постыдно, а наоборот. Возможность придать абсурду, столь привычному для них, знак плюс. Надежда на то, что мозгоштурм у главных стен державы завоюет ответ: как же России да стать богатой. О, тогда никакое не инкогнито! Судовой журнал всё фиксирует, чтобы представить на суд экспертов. И даже создававший атмосферу получит широкую известность. А если мысль рожал, — неувядаемая слава.
Зайцев уже не мечется, двигается уверенно. Наверное, нащупал математическую нить Ариадны. Точно, вырываемся из лабиринта. Ещё нырок на палубу ниже и бег. Нет, не разбежишься здесь. Тесно, под ноги внимательно... Всё, дальше некуда!
— Подкрепиться бы после кросса, — мечтаю. — Где у них кок, интересно?
У Гоши явно потребность разрешиться. Вертится, присаживается в жёлоб, где раньше вертелся гребной вал. Шебуршит пергаментом и показывает:
<> лазиликал и ужас в сон кока, акок нос в сажу и лaкилизал <>
Присмотревшись, говорит "фу".
— Попробуй сочинить, — навожу на приличное, — про благородное обновление, благо сейчас новогодние праздники.
<> !новьновьвоньвон! <>
— Ох, — сокрушается, — з-з-запашок опять. И ч-ч-чем я тут з-з-занимаюсь?
<> ушип я тут юнгифигу <>
Во фразе, также пошедшей получателям, упрощeние грамматики. Как же так, удивитесь вы, газета воюет с таким новоязом и вдруг... Ну, это же исключение ради того, чтобы помочь интересному делу, которое зашло в тупик. К тому же спонсоры — клубы "Друзя рускава" из богатых стран. Эти друзья не хотят лишаться облегчённого русского.
Между тем, Гоша будто впитал серую облупленную краску на стенке. Тусклым голосом говорит, что подпортил. Вместо духа прекрасных революций — переворот вонючий. Mожно ли от такого ждать хорошего. Жрецы скривились бы, научный руководитель отвернётся… Стараюсь приободрить. По мне так очень даже ничего. А если всё-таки не повезёт в науке, то повезёт в любви, которая в его годы особенно чудесна… Ох, это соль на рану! Девушку привлечь не умеет. Вообще робкий такой и дёрганый, вот и заикается. Наверное, из-за многих поломок внутри. Как без них, если папаша ускакал, a мамаша сдала сыночка. В детдоме недоставало любви, знаний (сам он самоучка) и еды. Жалко тех, кто сейчас там, хочется помочь.
А мне хочется помочь прежде всего ему. И пергамокомп опять под угрозой. Сажусь рядом, обнимаю. Ладно, парень, у творца нытьё — нормальный штрих. Только недолго надо, а то диагноз. Надо успокоиться, надеяться на успех. Когда надежда забарахлила, скрывать такое от себя и верить, что всё будет по-жречески, a может и лучше. Сам же говорил о настрое, о переменной в формуле!.. Затих, даже посапывает. Внял или просто рефлекс на лекцию? Кстати, что такое наговорил я, есть ли в этом какой-то смысл...
На расходящихся от киля стенках вдруг заиграли красно-жёлтые сполохи. Женский голос энергично пропевает:
— Фантастико! A ты же редактора выпуска…
— Ну… Жалею. Часто торчит из-за меня в неурочное время.
— Жалеешь?.. Дадим передышку сегодняшней ночью? Для цвета лица и для прочего.
— Хорошо бы, но как же правка моего текста…
— И правка по силе богине!
— Если так, то конечно. А что же было с тем историческим выстрелом? Понятно, что холостой. Но в воздух, как свидетельствуют одни, или по дворцу долбанули пыжом увесистым, как утверждают другие?
— И то, и другое, и даже не только. Эриксон, командир корабля, не хотел ввязываться в драку. Но возбуждённый экипаж и без него двинул бы к Николаевскому мосту, чтобы выбить оттуда юнкеров. Ox, будут повреждения крейсера и моста, кровь… А с ним ночная операция прошла гладко: юнкера, признав превосходство возникшей из тьмы силы, согласились уйти. Утром я присмотрелась к Зимнему. Мамма миа! Итальянская постройка для русских царей ничего так, однако среди стоящих поверху античных фигур не вижу ни себя, ни вообще римского. Грешна: рассердилась и разрядилась холостым в воздух… Кстати, как наши в Третьем Риме делали, мне нравится больше. Особенно в Кремле.
— Это обнадёживает…
— Вот и поверху длинных тяжёлых стен… Брависсимо! Только зачем называете зубцами? Чтобы кусалось? Пилило? Ведь это хвосты. Си! Наши любимые ласточкины хвосты. Если внимательно смотреть, увидишь, что вдруг шевельнулись. Чуть-чуть. Но вместе они облегчают махину, даже кажется, немного приподнимают… Вернёмся к Зимнему. И готовящие штурм, и охраняющие лишь вздрогнули от залпа. A Временное правительство, занудно заседавшее во дворце, очнулось, уточнило ситуацию снаружи, наругалось всласть и вышло к вооружённому народу со свежими бумагами. Те давали землю крестьянам, заводы рабочим и всем — мир. И разбежался народ устраивать хорошую жизнь. Эриксонa же начали щипать за то, что выпали от залпа из одних рук политические козыри, а из других — средства производства. Пришлось бедняге поехать на историческую родину.
— Какая-то альтернативная история!
— Основная. От неё отделилась эта, в которой мы сейчас. Дело было так. Вожди восстания передали на крейсер… Они сказали… Какие кретино! Сами кокашко!.. Сказали, что был несерьёзный пук. Если стрeлять, то по Зимнему. Революционные матросы сделали это, и получилось ой как серьёзно. Залпы по законной власти создают иное измерение… Вокруг дворца ещё вяло маневрировали, а в новой реальности пыж пробил две стены, показав печальную перспективу обороны, и охрана сдалась. Правительство ещё перехватывало инициативу, а в новой истории его свергли… В этой реальности позиция Эриксона, конечно, лучше. Но со временем победители припомнили ему и уклонизм, и несерьёзное в воздух. Опять на историческую родину… А два залпа были сведены в один приличный, сигнальный.
— И было ещё "и даже не только"…
— Си. Революционные матросы засомневались, точно ли поняли смольных товарищей. На всякий случай послали ещё и боевой снаряд. Мамма миа! Готовящие штурм не понимали теперь, что же штурмовать, а защитники — что же защищать. Можно лишь схлестнуться друг с другом… И тут раздалась команда, из которой назову тебе только второе слово: "наголо!". Между стенок озлобленных мужиков пошёл ударный женский батальон. Фантастико, будто конкурс вашей газеты на лучший бюст. Всё тот же голос, но уже не командно, крикнул, что не надо жизни отнимать, а надо их давать. И пошли за батальоном. И пошло такое дело по всей России. А пострадал, помимо кратковременного правительства, лишь один. Си! За то, что разворочено гнездо царей российских, посадили шведа на торпеду. Правда, без заряда. Пустили с бурунами в сторону исторической родины.
— Стало быть, ещё одна реальность. А боги знают, что во всех. Ну и как там, в первой и третьей?
— Да всё как-то, знаешь ли… В первой крестьяне плохо управлялись самостоятельно с большими наделами, а рабочие с предприятиями. Банки предъявили бывшим собственникам претензии по залогу недвижимости. Госкомпенсации опустошили казну. Хозяйственный и финансовый хаос. Мирная, но слабая страна теряла территории. Оставшиеся до сих пор восстанавливаются… В третьей реальности расплодившийся народ подъел и лес, и тундру, и тайгу, истощил все земли. Люди попёрли даже за усиленную Великую стену, предварительно делая маскирующую пластическую операцию.
— Разтроениe с расстройством.
— Си-си-си! Течение времени слабеет и нарушается, когда его разделяют. И хочет вернуться в единое русло. Для этого надо, чтобы в отдельных потоках было всё меньше людей, которые тянут время на себя или, в лучшем случае, на своих. Это непросто, нескоро. Дело поколений, горького опыта, воспитания сызмальства взаимопонимания и доброты. Без этого как ни штурмуй, большого толка не будет.
— А что же было правильнее в то революционное время?
— Не допускать его! Чтобы во-время было нужное людям. Пустотой овладеет Чапаев глиняным пулемётом.
Редактор выпуска. Пулемёт? Что-то я нить… Вообще читала тут? Правлено. На автопилоте… А ты там, случаем, не нанюхался лака?
Что за писк? От редактора писулька. До этого что?.. Мамма миа! Я тоже вздремнул, а пальцы, значит, профессионально дёргались. Извиняюсь. Расталкиваю Гошу тоже с извинениями.
Поднимаемся ходами приставного носа, который "Аврора" использует для лучшего вида при выходе в свет. Да, хорошо смотреть отсюда (через прозрачные, но прочные стенки) вперёд, вверх, по сторонам и вниз, не рискуя выпасть. Сейчас, когда Москва погасила большинство своих огней, я вижу, что богиня ещё до вселения в судно занималась икрометанием. Только делала это не кучно, разметала по всему небосводу. И вылупились звёзды. Одноглазки делают ночное небо живым и радостным, без них оно совсем заплыло бы тёмной материей, лило бы на нас лишь тёмную энергию.
Сейчас многочисленные дочки Авроры притомились уже блистать. Между прочим, что-то быстро ночь проходит. Получается, что мы с Гошей очень хорошо посидели.
Редактор выпуска. Вот, и по моим ощущениям гораздо меньше времени прошло. Я тоже, что ли, спала? Но тогда с открытыми глазами, чтобы видеть и править автоматически. Кстати, посмотрела уже осознанно, во сне ты писал интересненько, с самого начала :). Только вот раскатал беседу посреди репортажа. Эклектика же. Впрочем, общение с богиней оправдывает :). Ладно, креативный ты мой. Будем закруглять это твоё творение?
Скоро время, когда богиня, призванная на службу морскую, должна, как я думаю, смываться в самоволку. Иначе нельзя. Нет, угомонить девочек не требуется, те лишь на вид маленькие. Самоволка вообще не для общения с роднёй, Аврора делает это без отрыва от службы. Отрываться, конечно же, надо, чтобы украшать паузу, которая возникает перед тем, как подниматься лучезарному брату Гелиосу.
В раздевалке только наше.
На верхней палубе Дед Мороз и Снегурочка. Она похожа глазами, носом и росточком на...
— Эт-то же, — Гоша протирает очки, снова надевает и тут же снимает, — это же...
— Она была, она, внучка моя! Нахимовку заканчивает. И я был.
Дед приоткрывает свою полосатую грудь. Гоша не бежит. Силы оставили? Дед Матрос улыбается и продолжает:
— Для гостей игровое придумали, да и сами разыгрались. Кто сверх билета дал, назад получил. Мы без того намаскарадили богато, спасибушки за помощь и вам. Во, гляньте!
По титановым рукам ползут сюда колбаска, икорка и другая вкуснятинка.
— Между прочим, пойдёт и затея твоя.
— К-как узнали?! — изумлён Гоша.
Из красного рукава возникает ультравсякий компьютер и листает палубы. Этот и в чужой комп залезет. Ну да, разве можно тут без контроля — тем более, тот объект...
Гоша водружает на нос очки, затем снимает и прячет в карман. Удивлённо рассматривает фразу, которая появилась на экране.
— Это внучка пробовала твою методу.
Гоша краснеет и улыбается девушке.
— А ничего получилось! Ты так завернула! Ты это... Прости за ушибленный пальчик.
Склоняется к ней вопросом:
— Подуть?
— Да придуривалась я! — зеркально улыбается и краснеет она. — Нисколечько было не... Да, подуй.
Дед, брови задравший и так смотревший, как они говорят, цапает меня за локоть. Тащит, одновременно подметая палубу клёшами, мимо пиратов. Те возникли вдруг во множестве и начали хозяйничать. Растаскивают вкуснятину, расчехляют пушки, забивают в жерла туго. Дед Мороз нацеливает сквозь ветви своё личное оружие.
— Щас покажу!
И сосулька бахает ярким лучом. Дед Мороз выписывает на брюхе воздушного чудища ту фразу. Узорно и как Снегурочка завернула — подковой, чтобы удобнее снизу читать.
<> ьлетитель яро лесокосел <>
Осминожье трясётся как от смеха. Ну, не настолько же текущий момент волшебный, чтобы такой персонаж понимал снегурочкин прикол. Пожалуй, чудище от щекотки трясётся. При этом, не видя нас под ветками, представляет себе, что с ним играет сама богиня. Давай, мол, пузан, готовься. И да, вот «Аврора» дыхнула в полые щупальца. Дело в том, что холодный дорогой гелий, который постоянно пучит пузо, даёт лишь приземлённое положение. А горячее бесценное дыхание Авроры, от которого толстяк вытянется так, что можно будет назвать обтекаемо стройным, воодушевляет на полёт. Однако порывы вздыхателя сдержаны будут. Обожаемая богиня в теле ещё и дозволяет перед улётом влезть на неё тяжёлому береговому прихватчику, в которого вселился, конечно, ейный муж титан Астрей.
Для правильного полёта осьминог может сжимать горячий воздух (восполняемый), извергать его реактивной струёй и двигаться куда надо. Правда, поднимается вой. Лес окосевший не озвереет, не начнёт кидаться? А сегодня без воя! Вот, медленно выползают узко-длинные полосы. Их можно принять за крылья, что часто рисуются божественному транспорту. Но нет, осьминог не стал бы махать ими, как дурак. Полосы для того, чтобы потрудились сыновья хозяйки. Которые получились нежданчиками. Дело житейское, случалось и Авроре пустить ветры. Опять же, однако, божественные! Встретишься с ними — не спутаешь с ужасными дьявольскими, а также с теми, что со стороны полей фильтрации или химкомбината (от простых смердных, конечно)… Уже поднимается ласковый Зефир, а в обратную дорогу, которой положено быть быстрее, должен толкать бурный Борей. Если же встрянут Эвр и Нот, всё равно получится вывернуть, куда надо, парусaми.
— Тоже внучка придумала! — дед, указывая на новинку, не упускает возможности погордиться.
Между тем, уже готова к полёту шумная компания. Повезло ребятам этим! У богини, матери-героини, российской мореслужащей, вдохновительницы осьминога, притягательницы титана, а теперь ещё и пиратской мамаши Авроры на всех достанет заботливости. Готова катать по утру, под алыми парусами да ёлкой нарядной, радуя сотворённой по ходу зарёю, красивыми бабахами, вкуснятинкой и прочим дефицитн
Редактор выпуска. Короче! Креативный ты наш :)
Короче, прибыли на рейс, благотворительный, детдомовцы.
Вёл репортаж О, Феникс.