Тройная петля

 

 

"И даже пень… терлям-терлям, бурум-бурум-бум стать мечтает…" — старая-старая мелодия выскочила из закромов памяти и гармонично вписалась в мое теперешнее настроение! Как палочка в эскимо, как солнце в витрины, как… как мой кроссовок в лужу. Эх, хорошо-то как! Пахнет чебуреками, черемухой и нарциссами. А какая шикарная радуга висит над мокрым чистым городом! "Терлям-терлям, и даже пень…"

Я — Артем, шлепаю по теплым лужам главной улицы родного города, отражаясь в витринах и в солнечной воде на асфальте, помахивая пакетом с пельменями, уплетая мороженое, и что еще делая? Да, ничего! Просто, ощущая себя счастливым! Нет, не так. Ощущая себя! Я — есть! Я — гений! Я сегодня ночью сконструировал машину времени! Люди! Поздравьте меня!

— Девушка, вы такая красивая! Хотите мороженое?.. Жаль. И даже пень…

 

Никто не знает, как проводить эксперимент по отправке в прошлое? С будущим все ясно. Поместил в кабину хрономобиля какую-нибудь ненужную хрень и жди. Она сначала исчезнет, а потом в будущем появится. Сиди и жди! А в прошлое как?! Во-о-от. А я придумал. Я вообще очень умный, хоть и аспирант пока.

Написал в планшете: "Ничего не положу в хрономобиль через два часа и ничего не отправлю в прошлое на час назад!" Что вы думаете, так и есть: открываю дверку через час — внутри ни-че-го! Жду еще час и вообще ничего в машину не помещаю! Гениально? Не то слово! Так мне и студентка Катя сказала, когда утром в лабораторию зашла.

Сегодня в семь утра, не имея в лаборатории ничего органического, кроме себя, Кати и пельменей, я решил пожертвовать для эксперимента пельменями и отправил их на полчаса в будущее. Заодно, чтобы не успели разморозиться. Строго через отведенное время они были на месте! Правда, мы с Катей не отследили их исчезновение, потому что целовались…. Но не разморозились же!

 

***

У моей двери стоял пожилой мужчина. Не замечая никого, он методично отрывал остатки дерматина, который был для меня вообще-то раритетом и памятью о дедушке. Всклоченные над ушами перья седых волос, помятые шорты и женские тапки на босу ногу говорили о том, что не все в порядке в датском королевстве. Особенно красноречиво вещала об этом толстая бельевая веревка на шее, завязанная бантиком под кадыком. Может это и есть дедушка? Вернулся посмотреть, как я берегу его наследство.

— Здрасьте, — на всякий случай, не подходя близко, поприветствовал я гостя. — Вы ко мне?

Мужик посмотрел на меня красными, как у вампира глазами и тихо заскулил:

— Ии-и… Я… Ии-и… Я из будущего, — паузу заполнило сморкание в майку. — Сейчас какой год? — Я ответил, а мужик вздохнул. — Все правильно. Артем, только не пугайся, я — это ты через тридцать два года.

И что мне было делать? Ошарашенный, но не деморализованный, я достал ключ и открыл дверь. Человек, который сделал машину времени, должен быть готов к подобным визитам. Хотя, мысль о розыгрыше не давала насладиться приключением.

— Добро пожаловать в прошлое.

В прихожей пахло жареным луком и картошкой. Странно. К двадцатипятилетнему Юбилею у меня не осталось близких родственников, кто бы мог вот так побаловать голодного ученого. У плиты стоял… я. Честное слово, я себя узнал!

— Привет, — я Второй улыбнулся. — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.

Сомнений не осталось. Да, я очень люблю классику, и знаю почти все брендовые фильмы прошлого века.

— А вы кто? — вылез вперед лысый. Быстро он адаптировался.

— Артем. Только через четыре года.

Я потряс гениальной башкой. Нет, Катька на такие хохмы не способна. Снится? Не мудрено после занятий днем, работы ночью и любовью утром. Снится. Но какой сон-то натуральный! Артем Второй как будто прочитал мои мысли:

— И не надейся. Это явь! Самая настоящая. Ну, давайте, берите вилки! Очень есть хочется.

Я рассматривал себя, жадно жующего хрустящий жареный корнеплод, и все больше проникался каким-то сопереживанием, что ли. Под глазами синяки, рубашка, похоже, еще та, в которой на выпускном "зажигал", черный галстук болтается удавкой, как у Третьего веревка. Вот ведь странно. Старого меня не жалко. Вон, сидит, нахохлившись, молча, набивает рот. А этого… близкий он какой-то, родной…

— Ничего у нас с тобой, Артем, не получилось, — Второй старательно отскребал вилкой корочки со дна пустой сковороды. — Четыре года прошло, а я все еще аспирант! Подработку бросил, некогда. Катька замуж за какого-то перспективного инженера вышла. Ремонт в квартире так и не сделал. Вчера защита была. Завалили, сволочи! Нет доказательств, что машина времени работает. Нет, ну ты представь! У них нет доказательств! Сволочи! Может, еще картошки пожарить?

— Блин, у меня же пельмени в пакете. Ты рассказывай, я воду поставлю.

— Вы меня извините, ребята, — вдруг подал голос с дивана Третий. — Пойду немного вздремну. Устал.

— Конечно, иди…те, — самому себе выкаю! Мы переглянулись со вторым. Одинаково думаем!

Шаркая розовыми шлепанцами с помпонами, Третий скрылся в глубине коридора. Буду считать их по возрасту, начиная с себя. Я — первый по любому. Мда, это если из прошлого не припрется, то есть не припрусь. Тьфу! Запутался.

— Что с дедом?

— Не знаю. Я его у двери встретил. Не успели поговорить. Тоже какой-нибудь пердимонокль в жизни. Ну, рассказывай.

— Так вот. За эти годы я…, то есть, ты. Мы с тобой два раза переделывали хрономобиль. Я заменил в пятом контуре все термисторы на полупроцентные. Сопротивление в цепях нанокреонов упало, и это позволило…

— Мельче делить временные отрезки!

— И не только! Я переместил в прошлое мышь. Помнишь, Катька визжала, что в лаборатории мыши завелись?

— В начале мая.

— Да! Это моя мышь из будущего!

— Эх, если б я знал!

— В том-то и дело! Наша с тобой машина перемещает только в прошлое. И доказать это не-воз-мож-но! — Второй отстучал ложкой по столу каждый слог и, бросив ее в тарелку с остывающими пельменями, схватился за голову.

Тишина в моей маленькой кухне отстукивала секунды бабушкиными ходиками. Один каверзный вопрос вертелся на языке: если машина переносит только в прошлое, то как же эти двое домой вернутся? Или они со мной хотят жить? Но спросил другое:

— Слушай! А если я представлю комиссии вас двоих?!

— Не боишься в сумасшедшем доме оказаться? Вместе с нами, — Второй улыбнулся. — Не, мне вчерашнего позора хватило. И вообще, не хочу быль лабораторным кроликом.

— Ребята, можно к вам?

Мы разом повернули головы к двери. На пороге кухни стоял… я. Ну да, я бываю таким после редких, но полноценных корпоративов. Нет, у этого меня стрижка была какая-то странная, асимметричная. И глаза затравленные, настороженные. Этот я как будто каждую секунду ожидал кошачьих "сюрпризов" в тапке, снега за пазуху или лягушку в кармане.

— Привет. Я — Артем, — мы со Вторым переглянулись. Еcли так дальше пойдет, пельменей тоже не хватит. — Ребята, я из будущего.

— Из какого?! — рявкнули мы дуэтом.

Мужик попятился.

— Вы извините, если не вовремя… Пойду я.

— Э-эй, стой! Садись! Рассказывай.

Мужик послушно пристроился на краю табурета, по-пионерски сложил руки на краю стола и начал рассказ.

— Мне тридцать семь лет. Я счастливый муж и отец пятерых детей. Полгода назад Лариса родила тройню. Мы хотели девочку, понимаете? — мужик говорил быстро и нервно, словно боялся не успеть высказаться. — У нас два пацана уже было. Хотели девочку. А она вот, троих мальчиков… Ребята, я не могу больше. — Последнюю фразу гость прошептал. От этого стало еще очевидней, что многодетный отец на грани срыва.

— Я знаю, что я подлец и предатель, я — трус! Но я не могу так больше. Устал.

Я вылил ему в тарелку порцию пельменей, которую оставил Третьему. Впрочем, Третий теперь вот этот несчастный задерганный папаша. А тот старичок Четвертый. По взрасту же...

— Спасибо, я не хочу, — Третий вынул из кармана фартука памперс, вытер им вспотевший лоб и продолжил. — Вы не поверите, но за последние двенадцать лет самым счастливым днем у меня был вот этот. Он мне снится иногда. Я помню его до мелочей. Секс в лаборатории. Пельмени эти… Вот ты сегодня ел эскимо, а около подъезда отдал облизать палочку черному коту. Радугу помню! Удивительная радуга была. Никогда после я такой не видел.

Я смотрел на чуть просвечивающуюся макушку, и мне было до слез жаль его и себя одновременно. Я вдруг почувствовал, что утреннее счастье куда-то давно уже уползло, растаяло, съелось вместе с пельменями, и мне нечем помочь этим троим несчастным, нечем поделиться. Счастья хватило только на одного меня, и то ненадолго. Да и какое счастье после всего? Я теперь знаю, что мои потуги напрасны, кандидатская, а тем более докторская, не светит. Я с ужасом представляю пятерых сопливых детей, орущих и ползающих по мне. Неизвестно еще, что дед принес, какую "радость".

— Как же ты сюда попал?

— Так это, на дом работу взял. Все равно, бесперспективной считается.

Чтобы немного отвлечь совсем расклеившегося многодетного папашу, Второй решил сменить тему:

— Какие у вас в будущем прически оригинальные!

Третий дернулся:

— Это меня Андрейка, старший. Пять лет пацану, стилистом хочет стать. Я чуть задремал. Он и это… поупражнялся. Всю ночь не спал. У тройняшек зубы режутся. Сутками орут. Мы с женой по очереди…

У меня закружилась голова. Я же тоже сегодня глаз не сомкнул.

— Так, ребята, у меня идея. Давайте мы все сначала выспимся!

 

***

На следующий день, оставив счастливого многодетного папу отсыпаться, а деда дежурить по квартире, мы с Артемом Вторым отправились в институт. В гулких пустых коридорах эхо наших шагов билось о закрытые двери аудиторий, рикошетило в сводчатом потолке и затихало в лабиринтах боковых проходов.

— Представляешь, за четыре года, ничего не изменилось! Даже фикус такой же. Ха, я всегда подозревал, что он искусственный, — на ходу комментировал Второй. — Вон там у нас теперь видеопанель висит. Еще замок заменили. У нас лаборатория, как сейф теперь запирается.

Меня немного раздражало это "у нас". Как будто спящая ревность почесывалась.

— Захады, дарагой, — пропустил я его вперед и запер дверь на ключ изнутри.

Моя машина времени, моё детище возвышалось в самом дальнем углу за стеллажами с приборами, как самая бесперспективная разработка.

— Ну что ж, поработаем!

 

***

День пролетел незаметно. Ха! Созидая машину времени, мы не думали о времени. Спохватились лишь, когда пришлось включать верхний свет, а желудок забыл об обеденном кефире и булочках. Пора было возвращаться домой. В принципе, мы сделали все, что могли. Все, что позволял арсенал нашей лаборатории.

— Эх, нам бы пару квайзетронов, — Второй устало потянулся.

— Артем, я тебе одну умную вещь скажу, только ты не обижайся.

— Ну?

— Я знаю, как вас вернуть обратно. Или ты не хочешь?

Второй вздохнул. Он стоял ко мне спиной, всматриваясь в огни вечернего города.

— Знаешь, если честно, то я не собирался возвращаться. Вообще не строил никаких планов. Просто хотел сбежать в прошлое счастье. Я же до сих пор помню Катин запах, растаявшее мороженое, которое пришлось отдать коту, промокшие кроссовки и ту победную эйфорию… Но оказалось, что ничего этого не повторишь. Вернувшись в этот день, я не вернулся в себя прежнего. Да, можно повторить антураж, кота, дождь, даже радугу. Только счастье, оказывается, где-то внутри нас, в мозгах или в душе, а не в солнечных зайчиках. Я вернулся в этот день со своими нажитыми уже после него проблемами, чувствами. Вернуть себя прежнего не удалось. Невозможно это! — Второй повернулся ко мне и грустно улыбнулся. — Можно лишь раздвоиться. Или разчетвериться, как у нас получилось. Поэтому… поэтому надо возвращаться и быть счастливым там. Рассказывай свою "одну умную вещь".

— Нужно сделать квайзетрон! Ты же знаешь принцип его работы?

— Конечно, знаю. Только для него нужен материал такой, фоэтоний называется. Догадываешься, где его можно взять?

— Да. На спутнике Марса. Мы туда еще не добрались. Тогда пошли домой.

 

***

Отоспавшийся отец-герой сидел на табуретке за кухонным столом. За прошедший день его прическа приобрела привычные очертания. Напротив развалился на диванчике дедушка в моем банном халате и уже без веревочного галстука. Между ними на столе ажурными пенечками поблескивали четыре пустые рюмки и полная под горлышко бутылка водки. Мужики ждали нас.

— Откуда дровишки?

— Я у соседки Варвары стрельнул, — признался Четвертый, выставляя на стол сковороду с остывшей картошкой. — Ты же денег не оставил. А у нее всегда есть, я помню. Представился твоим дядей.

Во как! Это я их еще и поить-кормить должен.

Пью редко, поэтому, наверное, неадаптированный к алкоголю организм сдается сразу без боя. Уже через час, отправляя пустую сковороду в мойку, я чувствовал себя невероятно хорошо. Ну кому еще так свезет, чокаться с самим собою в трех экземплярах?! Второй тоже чему-то блаженно улыбался, Четвертый дремал, откинувшись на спинку дивана.

И вдруг разлившуюся по кухне благодать прервали всхлипы:

— Нет, я предатель! Какой я гад! — Третий налег мне на плечо. — Старших в садик вести, у младших зубы, а она одна. А я тут прохлаждаюсь, водку пью. Бедная моя, любимая. Что же я наделал.

— Не жалей! — вскочил с дивана дед. — Так ей и надо! Ты сейчас стараешься, помогаешь, переживаешь тут. А она бросит тебя! Бро-сит! Предаст! И уйдет…

А-я-яй. Так вот оказывается в чем дело. Четвертый опрокинул в рот рюмку и выскочил в коридор. Хлопнула входная дверь. Ушел. В розовых тапочках и моем халате. Третий тоже оттолкнулся от моего плеча и поплелся в спальню, пиная по пути табуретку и обувь в прихожей.

Только что хлопавшая крылышками нирвана съежилась и слилась в раковину с грязной посудой. Сразу подумалось о собственной неустроенности, о вечных пельменях и даже не начатом ремонте. Да, надо срочно что-то делать.

— Слушай, а у тебя с Катей серьезно?

Я уставился на Второго. А ведь правда. Я за весь день ее ни разу не вспомнил. Позвонить, что ли?

— Знаешь, сам не знаю. Как-то есть и есть.

— А я ее часто вспоминаю.

— Да ну?! А хочешь, свиданку устрою? Сейчас позвоню…

— Неудобно как-то. Что я ей скажу?

— Ничего. С ней говорить необязательно. Где мой телефон? Сейчас все сделаю. Заодно пельменей на завтра купишь…

 

***

Три дня мы с Артемием колдовали над хрономобилем. Договорились с ним, что я — Артем, а он — Артемий. Нам-то это уточнение ни к чему, но, чтобы не путались окружающие, в частности Катюха, пришлось логиниться.

Никто в лаборатории не возражал против присутствия "моего старшего брата", тем более, что для всех пользы от него было намного больше, чем вреда. Одному осциллограф отрегулировал, другому название для реферата интересное придумал. Катерина покидала нас только для посещения занятий, и то, похоже, не всех. Наша работа приобрела серьезные формы. Каждый день проводили эксперименты. Записывали. Я понял, что моя прежняя работа, была просто развлечением.

Да! Перемещение в прошлое есть! Нам удалось это доказать. Это была победа, которая тянула не только на кандидатскую. Но дальше… дальше нужны были квайзетроны, которые будут делать из фаэтония, который будут добывать на спутнике Марса, на который полетят только через два года.

 

— Артем, мне тут предложение поступило.

— Какое?

— Меня Катин отец на работу берет в свою компанию.

— Кем?

— Пока инженером. И… мы с Катей решили пожениться.

— Это значит, что ты остаешься.

Удивился ли я? Не-а. Хоть я и Первый Артем, но кое-что о своем будущем уже знаю. Оно не то чтобы повторяется после каждой петли. Нет, просто варьируется в разумных пределах, насколько мы ему позволяем. Оказывается, время многовариантно, как крона дерева. Только оз каждой точки у нее вырастает бесконечное количество ветвей. Страшно подумать, сколько еще там впереди на этих веточках меня.

 

***

— Вам кого?

На коврике "Welcome" топтался элегантно упакованный мужчина в шляпе и черных лаковых ботинках. В распахе драпового пальто рассекал пополам ослепительную белизну рубашки черный длинный галстук.

— Артем, это же я! Э-э-э Четвертый. — гость снисходительно улыбнулся, снял шляпу и я его узнал.

Вот это да! Вот это дед! Ничего себе метаморфоза!

— Нет-нет, я проходить не буду. Вот, передай Третьему, — он протянул мне обычные часы с электронным циферблатом.

— Нет уж, сами передавайте, — я втянул за рукав "деда" в квартиру и захлопнул дверь. — Вам еще надо объясниться, уважаемый! Прошу!

Не разуваясь, Четвертый, "дыша духами и туманами" , прошествовал на кухню. Когда он встал в проеме двери, кажется, даже холодильник заткнулся в изумлении, а Третий и Второй синхронно выронили картофелины и ножи. Один полураздетый овощ подкатился к остроносому блестящему ботинку.

— Всем привет. Я на минутку.

Не дожидаясь, пока я пихну его в спину, "дед" взмахнул идеально белым шелковым шарфом и приземлился на уже полюбившийся диванчик.

— Ребята, только без обид. Вы же не думаете, что дожив до седин, я не научился стелить мягкую соломку, перед тем, как падать куда-то. Мы же с вами умные люди.

Мы трое все дружно закивали. Кто же спорит?! Ещё какие умные!

— Так вот! — Четвертый выложил на стол часы, которые только что отдавал мне. — Это, как вы говорите, портативный хрономобиль, а по-нашему, по-будущему, обычный ХТ-4. Хромотитор. У сына стащил.

Мы уставились на ХТ. Мигающий зеленый огонек отражался от пластиковой столешницы.

— Не знаю никаких технических подробностей. Не спрашивайте. Просто отдаю.

— А как же ты?! — я озвучил вопрос, который у всех вертелся на языке.

— Я остаюсь.

Сказать, что он нас удивил — ничего не сказать. Мы с Артемом Вторым просто обалдело уставились на него. У третьего, кроме удивления, в глазах мелькнула надежда:

— Почему? — прошептал он одними губами, как будто боялся спугнуть севшую на нос бабочку.

— Ребята, я нашел здесь свою половинку! Да, старый уже. Да, перспективы никакой. Но, ребята, я же еще столько могу! Правда!

Я смотрел в эти блестящие глаза. Честное слово, они просто горели азартом и ожиданием, преддверием исполнения всех желаний. Да плевать ему на нас, скорее всего. Вернее не плевать. Но перешагнет, точно. С переживаниями, конечно, но перешагнет. А вот эта маленькая коробочка — это откуп. Не от нас, от своего чувства долга. Молодец! Я горжусь собой старым! Да какой он старый?! Он еще ого-го!

— Может, расскажешь? Не чужие, чай.

— Вы только не обижайтесь…

И тут, как в худшем сериале, из драпового кармана вылетела призывная мелодия. Дед вынул новый навороченный смартфон и приложил к гладко выбритой щеке:

— Да, дорогая. Нет, дорогая. Конечно, дорогая, скоро приду. Да, обязательно передам.

Мы все с интересом наблюдали за умильной, глупой улыбкой. Неужели я выгляжу так же, когда влюбляюсь?! Нет, но в пятьдесят семь!

— Вам привет от Варвары.

— От кого?!

— От вашей соседки.

— От соседки тёти Вари?!..

 

Ну вот, наша компания потихоньку рассасывается. Еще бы "многодетного папашу" куда-нибудь сбыть и можно дальше спокойно жить. Кстати, где он?

— А где Третий?

— И часов нет.

Мы переглянулись. Дед быстро поднялся и прошел в комнаты. Тут же вернулся, хитро улыбаясь.

— Значит, все правильно, молодежь! Вот смотрите, что мне сегодня сын старший в карман подкинул, — Четвертый, который только что стал Третьим, достал свернутый лист бумаги, расправил и положил на стол.

Печатный текст казался выпуклым, рельефным:

"Здравствуй, папа. Ты мне часто рассказывал в детстве про свои приключения. Я воспринимал все, как очередную сказку. Хотя, именно благодаря этим сказкам я стал хронолетчиком. Большое тебе спасибо, что ты тогда, двадцать лет назад, вернулся в семью.

Когда ты три дня назад снова пропал вместе с моим портативным хромотитором, я понял, что все это было правдой. Прости нас, отец, что мы не поддержали тебя в трудную минуту.

Мама не бросила тебя. Папа, она умерла! Нам тоже больно, но мы не считаем это предательством. И ты не считай.

Да, Мартин вчера стал отцом. Твоего внука назвали Артемом. Он очень похож на тебя.

Ты знаешь, нам запрещены контакты с будущим, и мы можем ходить в прошлое лишь, как невидимые наблюдатели. Поэтому я ничего не оставляю, кроме письма, хотя и это тоже страшное нарушение.

Я знаю, что ты счастлив здесь. Ты вернулся за счастьем и нашел его.

Твой старший сын Андрей Артемович. Привет Артему и Артемию".

 

***

Спать не хотелось. Городская ночь подмигивала в щели между шторами неоновыми огнями. Возле окна на разложенном кресле ворочался Артемий. Здорово, что он остался.

— Всегда думал, что в будущем люди какие-то другие. Ну, лучше, что ли, умнее. А что счастливее, так однозначно и несомненно. Оказалось, вон оно как. Такие же, как и мы. Не из уровня жизни, оказывается, счастье растет. И не материальными благами подпитывается.

— Да, смешно получилось. Все к тебе вернулись, на твое счастье позарились…

— Знаешь, Артемий, я всегда хотел, чтобы у меня был брат. На худой конец, сестра.

— И я тоже.

— Не может быть, — съязвил я, и мы засмеялись дуэтом легко и одинаково.