Артефакт

 

 

 

Последний закатный луч стер серебро с куполов церквушки, залив их алым. В легких сумерках кладбище легкомысленно пестрело крестами, оградами и венками, отказываясь от печали. Алексей свернул на обочину, напротив церковной ограды, густо поросшую ивняком, и остановил машину. Певший в кустах, соловей умолк, настороженный вторжением, но вскоре успокоился и засвистал, и защелкал вновь.

Служба давно закончилась, и прихожане должны были покинуть церковь, однако внутри находились люди. Колдун подкрался к воротам, и услышал голоса. Обсуждали вопросы жизни прихода. Алексею ничего не оставалось, как ретироваться к машине и дожидаться, пока люди уйдут восвояси.

Коротая время, он закурил, вполуха слушая соловья. Дым лениво плыл в неподвижном, прохладном воздухе июньского вечера, а колдун размышлял о зловредном попе и превратностях судьбы. Оставалась загадкой причина, по которой Епархия назначила служить молодого священника сюда, в церковь святого Лазаря. В ней был самый известный вход в подземелье. Колдун и священник сталкивались возле церкви намного чаще, чем хотелось бы обоим, и с каждым разом отец Викентий становился все непримиримее. Пока он выпускал злобу в мелких пакостях: задерживая колдуна, забывая оставить ему ключ от церкви, или заклинив люк, так что Алексей возвращался обратно в подземелья и выбирался через другой вход. Епархия не обращала никакого внимания на жалобы, и этим словно бы поощряла неумное поведение священника.

Сегодня колдуну отчаянно не хотелось спускаться в подземелья, и он даже обрадовался заминке. Алексей рассчитывал, что разбуженный авантюристами дракон Сивунец, спящий на сокровищах, разберется с кладоискателями, и ему не придется ни за кем гоняться в мрачных туннелях. Колдун не просто не любил подземелий — каждый раз он делал над собой усилие, чтобы спуститься в темные и замкнутые пространства, пугающие его с детства. К тому же, с утра его мучило предчувствие беды. Алексей погадал себе, и дважды выпало "Друг" и "Предательство". Так странно! — Ему назвать другом некого. Попы видели в нем врага, паства боялась, а других в городе просто не осталось.

Наконец из церкви вышли люди. Последним появился отец Викентий. Он увидел колдуна, узнал его машину и нарочно отвернулся, чтобы не здороваться.

"Спасибо, что не плюнул!" — подумал Алексей с иронией.

 

Открыв багажник машины, колдун вынул потертый плащ из тяжелой кожи дракона, спасающий от ожогов драконьего пламени. Рассовал по карманам кое-какое оружие и направился к незапертой церкви.

Сиреневый вечер остался за дверями, а здесь царил полумрак. Под образами едва теплились свечки, выхватывая скорбные лики святых угодников. Шаги в безлюдье звучали необычайно гулко и тревожно, напоминая, что колдун ступил на чужую территорию. Алексей прошел через Царские врата в скудно освещенный алтарь. Сдвинул висящую на стене икону Георгия Победоносца, поражающего змея, и потянул за рычаг в нише. Что-то надсадно заскрежетало под полом, и плита отползла в бок, открыв узкий лаз в подземные ходы.

 

Железная, изрядно проржавевшая лестница закончилась, не доставая до пола. Не нащупав ногой следующую перекладину, Алексей спрыгнул. Резиновая подошва кед смягчила удар о каменную плиту. Он отряхнул руки от ржавчины старой лестницы. Вокруг стояла глухая тьма и тишина. Колдун взглянул вверх. Отсюда, снизу, узкий люк выглядел дверями в другой мир, залитыми светом. Алексей вздохнул, вынул из кармана фонарь и включил его. Луч заскользил по потолку и стенам. С последнего раза в подземелье ничего не изменилось: тот же красный кирпич сводов, местами влажный от сочащейся воды. Ему почудилось, будто фонарь светит тускло, Алексей встряхнул его, подосадовал, что не проверил его перед вылазкой. Но едва не хлопнул себя по лбу, вспомнив, что на нем очки с дымчатыми стеклами. Как и любой колдун, он был глазлив, а затемненные стекла помогали избежать лишних неприятностей.

Алексей потратил на исследования много времени и отлично представлял себе систему ходов, соединяющих между собой Кремль, мужской монастырь и несколько старых городских церквей.

Первый тайный ход велел прорыть Иван Грозный, подозрительный и жестокий правитель, когда хотел перенести столицу из Москвы в Вологду и начал крупное строительство Кремля. Подземный ход начинался в кремлевской башне и заканчивался за городскими стенами в Прилуцком монастыре. Подземелья не пригодились изменчивому царю, но их не забросили, и выкопали новые. Со временем из прорытых ходов сложился настоящий лабиринт, состоящий из тупиков, сквозных переходов и перекрестков. Спустя века город разросся, и система туннелей целиком очутилась под его кварталами.

За сохранностью ходов следили монахи. Советская власть закрыла монастырь. Заброшенные коридоры обветшали, обвалились, завелась нежить, а Сивунец одичал. Вернувшись в родной город и решив, что осядет тут, Алексей потратил первые годы очищая подземелья от нежити, и в то же время обивая пороги возрожденной Епархии, упрашивая, чтобы монахи снова взялись за ремонт туннелей. Церковники долго упирались, предвидя крупные траты, пока не обвалилась одна центральных улиц, под которой проходил туннель. Из провала полезла всякая дрянь, так что ночью в городе стало небезопасно. Молебен не действовал, святая вода не спасала. В конце концов Епархия раскошелилась, а потом заключила сделку с колдуном. Впрочем, церковники записали это ему на счет.

 

Под землей Алексей взял направление на реку. Вскоре каменный коридор стал уже и ниже, пол накренился, подгоняя ходока. Туннель спускался под ложе реки. Впереди блеснула темная, стоячая вода, по которой брести метров двадцать.

Алексей знал, что здесь неглубоко, и воды набирается по середину голени, но нельзя вообразить лучшего места для засады какой-нибудь твари. Туннель был настолько узок, что не размахнуться, и так низок, что придется идти согнувшись. К тому же, по середине туннеля с потолка падали крупные частые капли, со звоном ударяясь о воду и мешая обзору.

Алексей с удовольствием выругался бы, но даже не изреченная мысль в подземельях имела большую силу и обретала плоть или ее подобие, напоминая, что мир сотворен мыслью. Плохое предчувствие зашевелилось где-то в районе желудка.

Сжав зубы, колдун ступил в холодную воду, охотно залившуюся в обувь, и, пригнувшись, двинулся вперед. Вскоре луч фонаря уперся во влажные камни отвесной стены. Голова закружилась, и он заметался от стены к стене, рванулся назад — почудилось, будто его поймали в каменный мешок. Позади в свете фонаря блеснула вода, и разум стыдливо шепнул, что это обман зрения, одна из ловушек подземелий. Алексей наклонился, зачерпнул пахнущей тиной воды и плеснул себе в лицо. Стало легче, но все же он почти побежал к отвесной стене, и потом торопливо, цепляясь и оскальзываясь на влажных камнях, влез на крутую горку. Посветил фонарем вдоль коридора, убеждаясь, что он очутился в нужном месте, и преград дальше нет. Алексей сел на пол, пытаясь выровнять дыхание и изгоняя остатки страха.

"Пусть это будет худшей частью", — сказал он себе, развязывая кеды и выливая из них воду.

И тут почувствовал толчок. Сначала он решил, что это стук его сердца, которое еще не успокоилось. Удар повторился. Сомнения развеялись.

Звука было не слышно, но сила удара впечатляла — вздрогнули каменные стены, будто при землетрясении. Из тварей в подземельях только дракон Сивунец обладал подобной силой. Его рык и тяжелая поступь не доносились сюда, а значит, он еще довольно далеко. Алексей поспешно надел обувь, вскочил и побежал по коридорам.

Сивунец стерег не только свой клад, но и артефакты, о существовании которых знали единицы. Колдун лишь примерно представлял, что это за вещицы, но и этих знаний хватало, чтобы понять — они не должны попасть в чьи-то руки.

Алексей выскочил из-за поворота и едва увернулся от струи драконьего пламени, нырнув обратно за выступ стены. Волна жара прокатилась по коридору.

Прежде чем спрятаться от драконьего пламени, Алексей успел заметить высокого широкоплечего человека, стоявшего к нему спиной, и напротив него — дракона, приземистую уродливую тварь с маленькими крокодильими глазками на рогатом черепе.

Наступило затишье. Стало слышно, как тихонько потрескивают, остывая, кирпичи в стенах. Алексей поднял высокий воротник плаща и осторожно выглянул. Человек остался невредим. Вокруг него кружились мерцающие полосы, создавая светящийся кокон.

Колдун! Сказать мягко, Алексей удивился. Кто он и что делает тут? Пришлые колдуны — редкие гости в провинциальном городке, а самый ближний из его товарищей обитает за полтысячи километров.

Между ладонями чужака быстро вращался горячий шар, будто маленькая звезда. Алексей не умел работать так эффектно. После его трудов оставалась куча сырой и темной земли, холодный камень или простыни, испачканные кровью и гноем, вытянутым из больного тела. Колдун не любил результаты своей работы, они казались ему отвратительными, делающими мир еще уродливее.

Как завороженный, Алексей наблюдал за колдуном, с легкостью управляющем огненной стихией. Он бы досмотрел представление до конца, но стряхнул наваждение, припомнив, что станет финалом.

Колдун приготовил фаербол не просто так. Его расчет понятен: он метнет фаербол в дракона в тот миг, когда Сивунец раскроет пасть для вдоха перед новой огненной струей. Черная пасть дракона, сложенная из странно изогнутых костей, уже дымилась, предупреждая, что он готовиться атаковать пламенем. Фаербол в руках колдуна стал почти белым. Такой раскаленный снаряд способен уничтожить Сивунца.

У Алексея имелось две возможности и секунда на решение. Под ногами закачалась земля. Разделяя колдуна и дракона, на глазах росла стена. Чужак удивился, завертел головой и едва успел отскочить, чтобы его не засыпало вздыбившейся глиной и камнями. Он очутился в нескольких шагах от Алексея, и тот вышел из укрытия.

Два колдуна встали друг напротив друга. В руках пришлого пылал фаербол, а Алексей был готов в миг обрушить на противника тонну земли.

— Зачем бы ты не пришел сюда, — тихо, но очень внятно проговорил Алексей, — дракон не должен погибнуть.

Пришлый колдун сжал кулак, и фаербол потух. На миг они остались в темноте. Алексей чуть не похоронил чужака под обвалом, но вспыхнули и рассыпались вокруг белые световые шары. Фоты выхватили из темноты момент, когда стена посреди коридора поднялась до потолка и слилась с ним.

— Хорошая работа, — произнес чужак небольшим акцентом.

Если бы Алексея попросили показать человека, полностью противоположного ему, то колдун указал на пришельца. На вид чужаку лет двадцать пять, он был моложе, чем подумал сначала Алексей. Коротко стриженный, из-под воротника плаща, сшитого, как и у Алексея, из драконьей кожи, виднелся сложный орнамент татуировки, заканчивающейся на бритом виске.

— А мне и не нужен дракон, — продолжил чужак очень мягко выговаривая согласные и выделяя шипящие, отчего Алексей решил, что он поляк. — Наткнулись на него случайно в ваших лабиринтах.

— Где твои товарищи? — насторожился Алексей, приготовившись в случае чего покончить с пришельцем.

— Товарищ, — поправил его колдун. — Он убит драконом возле сокровищницы. Мы думали, что эта тварь давно издохла — за двести лет о ней не доходило никаких слухов!

Сокровищница! Конечно же, колдуны нашли ее! Кто еще, если не они?!

Алексей мысленно представил, как в мгновение осыпается целые коридор. Затем бросил взгляд вниз. Утоптанный глиняный пол под ногами чужака пошел трещинами, собираясь обвалиться вниз до самого ада.

— Я ищу могилу вурдалака, — продолжил Владислав уверенно. — Знаю, что сто лет назад он бесчинствовал тут.

Вурдалака?! Неожиданный поворот! Алексей удивился. Трещины перестали расползаться по полу, образовывая воронку, оканчивающуюся возле ног Алексея.

— Владислав, — назвался чужак, шагнул вперед и протянул руку в тату.

— Алексей.

Они пожали руки, приглядываясь друг к друг и сверяя то, что они слышали со своими впечатлениями. Так и было. Один колдун был с запада, другой — с востока. Алексей много слышал об Ордене, но никогда не встречался с колдунами Запада. А пришелец, без сомнения, много слышал о мрачных колдунах с Востока.

— Так что там с вурдалаком? — Владислав сразу взял быка за рога.

Алексей решился за секунду. Это было предложение, от которого, как говорится, нельзя отказаться. Сердце вурдалака — ценный артефакт. Но в одиночку его не добыть. Проклятый пробудится, едва из него вынут кол, и высосет кровь у своего избавителя. Второй колдун затем и нужен, чтобы не позволить случится такому. В этом смысле никаких дополнительных страховок не требовалось. Судьба одного колдуна становилась и судьбой другого, а стать отребьем вурдалака — честь сомнительная.

— Идем! — решил Алексей.

 

 

Через реку Алексей повел чужака другим путем. Владислав освещал путь фотами, и казалось, что для него поддерживать свечение не труднее, чем дышать.

Туннель под рекой был такой же низкий и залитый водой, как и первый. На этот раз Алексей, пропустив Владислава вперед, чувствовал себя увереннее. Почти до самой реки ощущали, как вздрагивает земля — это дракон, потеряв противника, обрушился на стены.

— Эта тварь — сама злоба. Твои стены вряд ли удержат его надолго, и он разнесет полгорода, — заметил Владислав, прислушиваясь к глухим ударам.

— Нет, не полгорода, а очень небольшую его часть, — поправил колдун. — На ту сторону реки Сивунцу доступа нет.

Коридоры, куда они попали теперь, оказались выложенными бетонными плитами, и выглядели, как наследие холодной войны. Лампы дневного света вспыхнули и осветили унылые стены, едва колдуны перешагнули через черно-белую линию на полу.

— Все думали, что тут бомбоубежище, — пояснил Алексей, отвечая на немой вопрос своего спутника.

Владислав дунул на ладонь, потушив фоты.

— Эту часть строил мой отец, — продолжил Алексей. — Он был военным инженером, проектировал бункеры. Заодно и спроектировал склеп для вурдалака, которого уложил в могилу. Через пару лет сюда привезли остальных.

— Остальных? — изумился Владислав. — Я думал, он единственный.

Алексей усмехнулся:

— Ты удивишься!

— И у вас, и у нас было горячее времечко, — проговорил Владислав чуть погодя. — Мой дед бежал из Украины в Польшу, опасаясь расстрелов. Большевики неплохо почистили колдунов.

— Да, — подтвердил Алексей. — Безбожное времечко! Дали нечисти вволю порезвиться. Но мы дождались перемен. Церковь сильна, как никогда. Вот только ею управляют люди, и они завели старую пластинку, мол, в колдунах сила бесовская.

— Ангельская, — отрезал Владислав с накопленной злостью. — Мы и есть его воинство, спустившееся на землю ради блага людей. Мы и есть их защитники от козней дьявола.

— Мы уже давно не ангелы, — покачал головой Алексей. — На Западе вы все еще цепляетесь за наше прошлое, но пора признать, что первоначальная истина для нас утрачена, также невозвратимо, как Эдем для людей. Наша кровь давно смешана с человеческой.

— Чтобы не стать кучкой чужаков, изгоев или карающих недосягаемых правителей, — возразил Владислав. — Ведь мы могли бы править!

— Власть сделала бы нас хуже вурдалаков, — произнес Алексей тихо.

Они оба замолчали. Алексей давно не обсуждал этих вопросов ни с кем. Никогда, вслух с тех пор, когда умер его отец. Правда, отец был человек своего времени: уверенным в своей непогрешимости и жестким. С таким не очень-то поспоришь! А после его смерти стало очевидно, что вокруг нет никого, с кем можно поговорить на подобные темы. Если хоть слово дошло бы до Епархии, то его приговорили бы в тот же час.

 

— Далеко еще? — спросил Владислав. — Уже устал от серых коридоров!

— На следующей развилке направо, и мы — в расстрельных подвалах.

Туннель привел просторное подземелье. Лампы дневного света и серые бетонные блоки остались позади. Владислав трижды взмахнул рукой, каждый раз выбрасывая по полудюжине фотов, которые разлетелись, освещая пространство. Впрочем, дальние фоты погасли, едва коснулись стен. Они увидели подземелье, выложенное коричневатым камнем. По правую руку в искусственном русле текла подземная река. Темная вода лилась из трубы, падая с шумом и желтой пеной в каменное ложе, а затем спокойно и размеренно, словно решила не сопротивляться и быть паинькой, катилась по каналу, чтобы снова исчезнуть в трубе.

— Запашок так себе, — заметил Владислав, морща крупный нос.

— Подвалы не зря называются расстрельными. Трупы сбрасывали в реку через канализационные люки, — Алексей указал наверх, на колодцы, не видимые в темноте. — Здесь всегда пахнет смертью. Она въелась в камень.

— Сегодня есть причина посвежее! — Владислав кивнул на реку.

Наполовину погрузившись в воду, в канале лежал объеденный труп мужчины. Вокруг возились непугливые и большие крысы. Зверьки садились на задние лапы и шевелили усами, внимательно рассматривая пришельцев, словно бы оценивая их шансы стать обедом.

— Теперь наверху ресторан и дом культуры, но люки до сих пользуются популярностью как верный способ избавиться от тела, — пояснил Алексей.

— Связь времен! — хохотнул Владислав.

— Зачем тебе сердце вурдалака? — поинтересовался колдун, хотя точно знал единственное применение этого артефакта.

— Магистр года два назад испепелил вурдалака молнией, и его сердце тоже. А теперь вурдалачье отребье полезло изо всех щелей. Пятерых наших уели, гады!

Так повелось, что на западе колдуны объединялись в Орден, а на востоке стремились найти лесные дебри помрачнее, поглуше и подальше от других колдунов. Товарищи Алексея, с которыми судьба свела его в столичном университете, повзрослели, забились в медвежьи углы и с недоверием смотрели друг на друга при встрече, а он тосковал по прежнему общению.

 

Алексей остановился в конце расстрельного подвала перед массивной железной дверью. На ней не было ни ручки, ни следов замочной скважины. Колдун вынул тонкий стилет и порезал себе руку. Подождал, пока на ладони накопиться кровь, обмазал ею дверь.

— Магия крови, — сказал Владислав, наблюдая за ним. — Ее считают темной. Почти всегда ею владеют колдуны стихии земли.

— А как считаешь ты? — поинтересовался Алексей, сжимая руку в кулак и стряхивая капли крови на пол. Он раскрыл ладонь, и на ней не осталось и следа пореза. Колдун наклонился и, скатав шарик из пыли, смоченной его кровью, сунул его в карман плаща.

— Мне почти ничего неизвестно о магии крови, — ответил Владислав неторопливо. — Но знаю, что многих вещей не случилось бы, будь с нами, подобный тебе.

Алексей взглянул на него внимательно, и Владислав кивком подтвердил свои слова.

 

Дверь проскребла по каменной плите пола. Владислав не стал дожидаться, когда проход откроется полностью, и бросил внутрь фоты. Они широко разлетелись и повисли у стен. Склеп оказался вместительным помещением, облицованным черным камнем. Его зернистая структура поблескивала серебряным вкраплениями. На полу, поднятые от земли на каменных постаментах, стояли пять закрытых каменных саркофагов без украшений.

— Ого! — сказал Владислав уважительно. — Да у вас тут, в таком захолустье, настоящее вурдалачье кладбище.

— Не в мавзолее же на Красной площади их держать! — пробормотал Алексей.

— Целых пять основателей родов! Всего известно двенадцать, включая Дракулу!

— Ну что сказать! Нечастной России-матушке особенно везет! — едко отозвался колдун, досадуя, что Владислав отвлекается на такую ерунду, и совсем не думает об опасном предстоящем им деле.

Они вошли в склеп, и дверь со скрежетом встала назад, отрезая их от мира. Туннели казались тихими и темными, но в этом склепе они достигли нового уровня тишины — здесь не было жизни вообще. Не скреблись крысы, не висели по углам пауки на своих сетях, не копошились микроскопические жучки в щелях стен. Каждый звук рождался и умирал здесь.

— Мы не выйдем отсюда, если что-то пойдет не так, — тихо, под действием этого места, произнес Алексей.

Владислав, тоже примолк придавленный тишиной, и лишь кивнул.

— Какой? — наконец спросил пришлый колдун.

— Тот, — Алексей указал на крайний слева саркофаг.

Они приблизились к каменному ящику и встали в его изголовье и ногах.

— Сто лет для него не срок, — проговорил Алексей. — Когда ты вытащишь кол, он бросится на тебя.

— Я?! — переспросил Владислав.

— Это же ты пришел за его сердцем.

Владислав, будто бы усомнился в своих решениях. Оглядел соседние закрытые саркофаги.

— А нет ли кого-нибудь, не такого свежего?

— Нет. Что поделать?! У нас огромный спрос на сердце вурдалака, явно превышающий предложение. Но если ты передумал...

— Нет, не передумал, — покачал головой пришлый колдун. — Иногда стоит поискать простое решение. Ты ведь знаешь, что делать с адской тварью?

Алексей коротко кивнул.

— Тогда поехали!

Отбросив колебания, Владислав взялся за плиту. Алексей с другой стороны ухватился за ее края, и они с трудом сдвинули гладко отесанный камень. Через щель наружу проник тяжелый, смердящий дух, и оба колдуна отшатнулись, прикрываясь рукавами. Запах вытек и растворился в пространстве склепа, став не таким едким. Колдуны снова ухватились и сдвинули плиту еще немного. Световой шар завис над саркофагом, осветил скрюченный иссохший скелет с воткнутым в сердце колом, в который вцепились костлявые руки.

Владислав взялся за осиновый кол, проткнувший ему сердце и потянул на себя. Иссохшее легкое тело приросло к колу, приподнялось за его движением. Две серебряные пули выпали на дно саркофага через прогнившую плоть. Высохшая темная кожа, обтягивающая кости черепа, обнажала глазницы и черные выступающие клыки. Едва выпало серебро, как багровым вспыхнули черные провалы глаз. На колдунов уставился сам ад. Труп разжал костлявые пальцы с длинными когтями, позволяя вытащить из себя кол. Алексей шагнул назад, нащупал и вынул из кармана старинный револьвер с полным барабаном серебряных пуль. Он наблюдал и выжидал.

Владислав вытащил осиновый кол из груди вурдалака и замер. Мертвец из саркофага смотрел прямо на него. Колдун не шевелился.

— Заклинание! Давай заклинание! — крикнул Алексей.

Но Владислав оцепенел. Вдруг вурдалак вылетел из саркофага, будто вытолкнутый пружиной, и приземлился прямо на грудь колдуну. Тварь была в два раза меньше него. Пасть с клыками очутилась напротив шеи колдуна. Вурдалак извернулся, приготовившись впиться ему в шею. Алексей прицелился.

Серебряная пуля пройдет через присосавшегося вурдалака, не причинив ему вреда, но убьет Владислава. Вурдалак остановиться не сможет, напьется мертвой, отравленной крови. Отрава его не убьет, лишь ослабит, тварь потеряет ориентацию. Вторая пуля застрянет в теле, обросшем плотью, и ослабит ожившего мертвеца, так что тот не сможет пошевелиться. Тогда Алексей вырвет его сердце. Вурдалак рассыплется прахом, на этот раз навечно. Правда, его место в гробу займет мертвый пришлый колдун, с воткнутым осиновым колом, чтобы он не обернулся в вампира.

Все это представилось Алексею за короткий миг, прежде чем он нажал на курок, и он подумал, что нужен другой способ, который позволит обойтись без мертвых колдунов.

Но вурдалак отшатнулся от колдуна, которого оседлал и издал звук, похожий на шипение спускаемой шины. За отогнутым воротом плаща, Алексей увидел кожаный ошейник с серебряными шипами, на которые наткнулось чудовище. Тварь утратила контроль над Владиславом, и он, справившись со ступором, оторвал от себя вурдалака и отшвырнул прочь. Легкое иссохшее тело вурдалака перелетело через саркофаги куда-то к стене.

— Плохо дело, — сказал Алексей, озираясь в ожидании нападения, — теперь нам придется гоняться за ним по всему склепу.

— Твоя очередь служить приманкой. Готовь шею! — нервно хохотнул Владислав, стряхивая с кончиков пальцев новые фоты взамен угасших в те мгновения, когда он потерял над собой контроль. Колдун подумал и добавил еще света. — Яркий свет даст нам небольшое преимущество.

Вурдалак перескочил из-за одного саркофага за другой настолько стремительно, что Алексей не успел прицелиться. Потом все затихло. Оба колдуна оглядывались, стремясь угадать, откуда нападет тварь. Они стояли друг к другу спиной.

Все случилось внезапно. Алексей повернулся и увидел летящего на него вурдалака. Удар был неожиданно силен, и колдун рухнул на пол, выпустив револьвер, укатившийся куда-то. Вурдалак ударил его наотмашь, прижал к полу. Боль обожгла лицо, а сознание онемело, будто ему вкололи анестезию, и мысли застыли. Исчезло все, кроме острых, черных клыков, приближающихся к нему. Что-то черное вторглось в пространство между ним и пастью вурдалака. Алексей в каждой мелочи рассмотрел подошву, заметил кусочки красной глины и камушки, налипшие на нее. Окованный железом носок высокого, зашнурованного ботинка Владислава врезался в морду вурдалака. Что-то хрустнуло в хлипком теле, и вурдалака снесло прочь.

Время вернулось к обычному течению.

Вурдалак отлетел на пару метров, приземлился на четыре конечности, словно гигантский и опасный паук. Вся его поза выражала неукротимую злость и голод.

— Спасибо! — поблагодарил Алексей колдуна, вскакивая на ноги.

Владислав едва кивнул. Он был весь сосредоточен на твари, не сводил с нее глаз. Что-то в нем менялось.

— Я есть свет и очистительный огонь! — произнес пришлый колдун, и голос его наполнил склеп. Слова уже отзвучали, но голос звенел в нем, носясь между стен. Владислав изменился и сам. Он стал выше, и образ его просвтлел. Алексей, которому была недоступна такая магия, отступил на шаг, пораженный зрелищем. Вот почему Орден не забывает о том, что колдуны произошли от ангелов! Колдуны Ордена сохранили в себе частичку той великолепной силы, которая заставляла моря расступаться, солнце останавливаться, а демонов повергала в ад.

Вурдалак задымился. Он перевернулся на спину, извиваясь, пытаясь потушить огонь.

— Сердце! — воскликнул Алексей, очнувшись от наваждения, и предвидя, что вурдалак сейчас обратится в пепел. Сам он не мог вырвать сердце — огонь Владислава был опасен и для него. Владислав подошел к вурдалаку, ткнул ладонью ему в грудь, проламывая ребра и вытащил черное слегка дымящееся сердце. По иссохшему скелету вурдалака пробежала волна синего пламени, и прах опал на пол.

Все возвращалось на свои места, и колдовство рассеивалась. Тот свет, который сжег исчадие ада, померк в колдуне, и Владислав опять стал пришлым чужаком. Он вынул из внутреннего кармана плаща кожаный мешок с гербом Ордена и запихнул в него вурдалачье сердце. Алексей подобрал с пола револьвер.

— Надо вернуть плиту на место, чтобы те, кто придет после нас знали, что мы справились со своей миссией, — произнес он.

Оба колдуна, напрягая жилы, накрыли каменной плитой опустевший саркофаг. Алексей положил руку в карман плаща. Пальцы нащупали увеличившийся в размерах кусок мягкой и влажной пыли, замешанной на его крови.

Возле дверей Алексей быстро порезал себе руку тонким стилетом и провел по металлу, оставляя кровавый след. Ничего не произошло.

— Он тебя укусил? — тихо спросил Владислав, наблюдавший за ритуалом.

Алексей помедлил с ответом. Еще один поворотный момент. Еще одно решение. Сколько же их будет сегодня? Выбор из двух вариантов всегда казался ему невыносимым, и жизнь свою в такие моменты он ненавидел.

— Зацепил, — Алексей отогнул воротник плаща, показав отметину с подсыхающей коркой крови. — Я не думал, что заражусь.

— Это не зубы, — заметив Владислав. — А значит, он не попробовал твою кровь. Случаи заражения не через укус крайне редки. У тебя есть хороший шанс выбраться из передряги.

Алексей покачал головой.

— У нас обоих его нет. Ты же видел, что моя кровь не принята. Ее больше не признают кровью хозяина. Мне не добраться до лекарства, а тебе не выйти отсюда. Варианта у нас два: или ты убьешь меня и сам умрешь медленно и мучительно, или я убью тебя, и мы оба, обращенные, проведем тут вечность.

Привалившись к спиной к стене, Владислав пожевал губу, обдумывая варианты:

— Ни который не устраивает, — заключил он. — Придумай что-то еще.

Алексей оперся спиной о стену с другой стороны запертой двери, отрицательно качнул головой:

— Только моя кровь откроет нам выход. Или у тебя есть еще такой же туз в рукаве, как и ошейник с серебряными заклепками.

Владислав ухмыльнулся. Расстегнул его и небрежно сунул в карман.

— Очень давит, а я никак не привыкну, хотя во время охоты приходиться все время быть в нем.

— Ты не слишком обеспокоен тем, что заперт в склепе наедине с вампиром.

— Предпочитаю решать проблемы по мере их наступления. До обращения сутки, или больше, и пока моя шея в полной безопасности. Почему бы не провести несколько часов в беседе с другом?

Алексей сжал руку в кулак так, что ногти впились в ладонь. Как это у Владислава все выходит так легко? Он не мучает себя вопросами, и, кажется, всегда знает, что говорить и делать...

— Что будет с разбушевавшимся драконом? — с той же легкостью Владислав переключился на новую тему.

— Сивунец надолго не оставит сокровищницу. Он вернется обратно. А пока никому туда не добраться — я засыпал единственный вход тогда же, когда выстраивал стены между нами и драконом.

Повисла тяжелая тишина.

— Твои товарищи, наверное, погибли под этим завалом, — добавил Алексей и пристально взглянул на чужака. Говорили, что таким взглядом можно снять кожу с человека. Но он не на того напал.

В глазах Владислава вспыхнуло пламя, вспыхнуло и сразу погасло. Он обдумал что-то, а потом спросил:

— Когда ты догадался?

— Не сразу. Туннель засыпал на всякий случай. Вы хорошо подготовились. Продумали, как выманить дракона, и чем занять меня. Другие колдуны в наших краях большая редкость, конечно, я не мог упустить случай добыть вурдалачье сердце — ведь для этого нужны двое. Хороший план, сложный, многоходовый, продуманный.

— Да, магистр — умный человек, — откликнулся Владислав, почему-то успокоенный его ответом. — Но наша миссия не отменяет всего того, что я тебе говорил. Вы, русские, диковаты и недоверчивы, держитесь — как это говориться? — наособницу. Алексей, тебе не обязательно гнить в этой дыре. Ты сильный колдун, и мог бы занять высокое место в Ордене. Зачем тебе жить на полулегальном положении и дожидаться, когда за тобой придут? А ведь они придут за тобой...

— Кто-то гниет в дыре, а у кого-то планы править миром, — насмешливо произнес Алексей.

— Я этого не говорил! — возразил Владислав.

— Подумай сам: для чего еще нужны артефакты?!

Владислав недолго помолчал. Голос его прозвучал так, словно он сдался в споре:

— Кто-то все равно будет править. Уж лучше мы, чем они.

— Тебе не хватает уверенности в своей правоте и одержимости, которая есть у одного моего знакомого попа, — заметил Алексей насмешливо.

Владислав качнул головой, показывая, что не собирается продолжать эту тему. Оба опять замолчали.

— Есть поговорка: где родился, там и пригодился. Если такие, как я, уйдут, то кто останется здесь? Тут, в России, спрятаны удивительные и опасные артефакты, и кто-то должен сберечь их в неприкосновенности.

— У тебя комплекс мессии. Какой смысл ломать хребет под тяжестью этого креста? Зачем и кому нужен подвиг?

— Давай закончим разговор, — устало проговорил Алексей. Он и сам часто размышлял об этом. И хотелось, и мечталось о другом, но он сам выбрал провинциальный городок, и считал, что по сравнению со многими другими его жертва невелика. При небольшом старании себя можно убедить в чем угодно, со временем привыкаешь к любым жертвам и неудобствам, разнашиваешь их как новую обувь. Начинаешь испытывать удовлетворение от собственной праведности, и крест уже не кажется таким тяжелым.

Главное, чтобы на пути не попался человек, предлагающий вместо тюрьмы свободу.

Вот как сейчас Владислав...

 

Оба надолго замолчали, обдумывая каждый свое. Алексей, чувствуя, что время поджимает, не выдержал первым:

— Скажи лучше, как ты намерен выпутываться из нашей скверной истории?

— За мной рано или поздно придут, — ответил Владислав равнодушно. — В Ордене знают о склепе. Магистр что-нибудь придумает и разрушит даже твою магию крови. Плохо только, если они не успеют спасти тебя, поэтому будем ждать до последнего.

— Как великодушно с твоей стороны, — пробормотал Алексей. — К сожалению, я не таков.

— Что?! — не понял Владислав.

— А ты не чувствуешь моего заклятья? — проговорил колдун. Он должен бы торжествовать: одолеть такого сильного мага огня не каждому под силу, но Алексей испытывал лишь горечь. — Твое тело превращается в камень, и это не метафора. Я бросил тебе под ноги горсть заговоренной земли перед началом ритуала. Заклятье, которое опутало тебя, неприятное, но не смертельное, и тем хуже. Может, ты проведешь тут вечность, прежде чем тебя освободят, а может, тебя не освободят никогда.

Владислав посмотрел вниз, на ноги. Попробовал сделать шаг, но ноги окаменели, приросли к полу. На его ладони вспыхнул огненный шар. Алексей смотрел, как он поднимает руку, и бездействовал.

«Может, так лучше? — мелькнула мысль. — Хотя бы не придется жить с этим...»

Рука Владислава замерла на середине пути. Белый огненный шар на его ладони остыл, став сначала оранжевым, затем красным, а потом и вовсе угас. Пару минут светились кончики пальцев колдуна, пока не стали серым камнем. Превращение завершалось, и фоты, освещающие склеп, потухли один за другим. Алексей поспешно включил фонарь и навел луч на Владислава. На лице пойманного в заклятье колдуна жили только глаза. Выражение в них было такое, что Алексей поспешно убрал свет.

— Убей меня! — выдохнул Владислав, едва разборчиво.

— Я не могу. Ведь ты прав — мы друзья. Я оставлю тебя в темноте и одиночестве, а все потому что мне больно и стыдно смотреть, что я сделал со своим единственным другом.

Алексей остановился, вспоминая гадание, казавшееся утром таким нелепым. Он всегда, всегда боялся, что друг предаст его, и вот — предатель он! Как жизнь умеет перемешивать карты!

«Не буду больше гадать! И без этого слишком погано», — с тоской пообещал он себе.

И продолжил говорить, будто нарочно растравляя себе душу:

— Хотел бы я сказать, что навещу тебя, но это будет ложью. Я никогда не любил эти подземелья, а теперь стану их ненавидеть. Мне очень жаль, но по-другому я не могу. Это сводит меня с ума!

Алексей вздохнул и устало добавил:

— Я сделаю для тебя единственное, что могу: останусь с тобой, пока ты не потеряешь способность слышать и видеть...

Позже, когда превращение закончилось, колдун с ожесточением полоснул себя по руке. Из склепа он вышел скорбно сутуля плечи, и каждый шаг давался ему с трудом, точно он попал под действие своего же заклятья, но чем дальше он уходил, тем быстрее несли его ноги. Где-то в подземельях свирепствовал Сивунец и, возможно, еще живы другие колдуны Ордена. Никто не должен получить артефакты.