Другой мир

Другой мир

Произошедшее в две тысячи тринадцатом году таинственное исчезновение Элизы Лэм породило множество слухов. Тело, найденное две недели спустя в баке с водой на крыше отеля, подняло волну теорий. От убийства и самоубийства, до мистических событий, идеи казались наивными, и, в то же время, каждая из них могла оказаться верной.

Для Юли эта трагедия стала последней каплей. Любительница крипипаст, она давно заинтересовалась ритуалом в лифте, который, по словам участвовавших в нем, мог перенести человека в параллельный мир.

Она знала, что Саша, ее брат, будет категорически против того, чтобы она попробовала повторить ритуал. Но его мнение ее мало интересовало.

Видео, на котором несчастная Элиза Лэм в панике забегает в лифт, нажимает одну и ту же последовательность кнопок, с кем-то говорит, словно пытается оправдаться, убедило Юлю, что девушка тоже знала о ритуале. И не просто знала, но и совершила его. Только что-то пошло не так, и иной мир не пожелал отпустить жертву. Если приглядеться, на записи можно увидеть небольшое темное пятно в верхнем углу камеры. Что это? И поведение девушки сбивало с толку — она неестественно размахивала руками, словно пыталась отогнать от себя что-то, видимое только ей.

В общем, смерть китаянки не испугала Юлю, а лишь придала ей смелости. Если сделать все верно, то возвращение из параллельного в обычный мир пройдет безболезненно.

Записав правильную комбинацию кнопок для входа и выхода из иного мира, она собралась и вечером, сказав родителям, что идет на прогулку с друзьями, вышла из квартиры. Рядом с их домом был шестнадцатиэтажка, идеально подходящая для ритуала.

Это не был последний раз, когда Юлю видели родители и Саша. Она вернулась через три часа. Но с этого момента ее жизнь изменилась. Она сама стала другой. А через семь дней она пропала.

После рабочего дня в офисе, Саша мечтал лишь расслабиться дома у компьютера с чашкой чая и пиццей. Усевшись удобнее, он включил кино, закинул ноги на стол, и тут зазвонил телефон. Чуть не облившись кипятком, он посмотрел на экран. Мама. Господи, что ей надо вечером?

-Алло?

-Саша, приезжай, пожалуйста, к нам.

-Что-то случилось? — голос матери напугал его. Не истеричный, но напряженный и дрожащий.

-Юля… она сделала то, что и Аня.

-Я выезжаю, — решение он принял мгновенно, хотя и был уверен, что торопиться уже нет смысла.

Сдерживая гнев, он оделся и вызвал такси.

Юля сделала то же, что и Аня. Так сказала мать. Два года назад он встречался с девушкой, Аней. Не просто встречался, а сделал ей предложение, и она согласилась. Будущая жена. Он любил ее, и был уверен, что это взаимно. Свадьбу планировали на июнь, а в апреле она вычитала о ритуале в лифте. Он отговаривал ее, хотя сам не верил в то, что это может быть правдой. Очередная детская страшилка, типа Слэндермена. Но именно его упертость и толкала так отчаянно Аню вперед. Она хотела доказать, что не все мифы всего лишь истории.

-Что если существует иной мир? — спрашивала она, старательно записывая правила игры. — Вдруг есть другие пространства?

-И что ты надеешься там найти? — его скептицизм лишь подогревал ее желание.

Он читал о ритуале. Вызываешь лифт, нажимаешь кнопки. На пятом этаже зайдет женщина, а когда участник выйдет, окажется в кромешной тьме. Мир на улице пустынен, лишь красное небо и больше ничего. Убраться оттуда можно все так же на лифте, нажимая нужные кнопки. Главное не перепутать лифты.

В общем, не предупредив его, Аня как-то вечером ушла из дома, сказав, что идет с подругами на встречу. А через три часа она вернулась.

-Я была там, — только и сказала девушка.

По ее глазам, он сразу понял, о чем она говорит.

-И что там? — стараясь сохранить хладнокровие, Саша почувствовал, как по спине пробежала холодная дрожь. Лицо Ани напугало его. Не страх, но напряженность. Как будто она ждала чего-то. Прислушивалась. Готовилась.

-Красное небо, пустые улицы, — бесцветным голосом ответила она. — Я не хочу говорить об этом.

Три дня после этого Саше казалось, что все нормально, хотя Аня иногда внезапно замирала на месте, склоняла голову набок, или быстро водила глазами по сторонам. На его вопросы отвечала, что все еще под впечатлением от увиденного. Ему подробностей так и не рассказала.

А через неделю он проснулся посреди ночи от пронзительного крика. Аня сидела на кровати, вцепившись в простыню, смотрела в темный коридор, и лицо ее исказилось от страха. Она что-то видела. Саша включил свет, выглянул в коридор, но там было пусто. Обняв ее, прижав к себе, поглаживая по голове, как ребенка, он нашептывал успокаивающие слова.

-Я видела то, что описывали, — она наконец-то решила рассказать. И он не перебивал. — Женщину, зашедшую в лифт на пятом этаже. Но, Саша, это никакая не женщина! И мир снаружи. Да, там красное небо. Оно дышит. И улицы не пусты. Жизнь скрывается за каждым поворотом, в каждой тени, просто нам не дано увидеть ее, постичь и понять.

Сквозь слезы, она сказала ему, что повторила все как написано в инструкции.

-Но, черт побери, не уверена, что я зашла в нужный лифт! — теперь слезы градом текли по ее щекам. — Я вернулась оттуда не одна. Что-то еще пришло со мной. За мной. С каждым днем все ближе и ближе. В каждой тени, каждом силуэте. Оно и сейчас было здесь, в коридоре, и в этот раз я почти увидела. Оно прорывается.

Всю ночь он обнимал ее, утешал, старался приободрить. Часа через три Аня забылась тревожным сном. Положив голову ей на плечо, он прижал ее как можно крепче.

А когда утром открыл глаза, увидел, что на кровати он один.

Расследование, поиски, объявления, обещание награды. Ничто не пролило свет на ее бесследное исчезновение. Его подозревали, обвиняли. Его поддерживали. Саша прошел через многое. И потерял самое важное— любимого человека. Ее так и не нашли. Аня стала всего лишь историей для многих, полузабытой тенью, еще одной пропавшей. Близкие же люди ощущали невосполнимую пустоту внутри. На сердце Саша навсегда остался шрам, напоминающий о трагедии.

По дороге домой, он проклинал себя. Можно было догадаться, что Юля повторит путь Ани. Такая же фанатка сверхъестественных историй. Исчезновение невесты брата повергло ее в шок. Она любила Аню, и три месяца после происшествия сестра медленно восстанавливала душевное равновесие. А потом погрузилась в безумный мир домыслов и легенд с головой. Она мечтала узнать, что же случилось с Аней. И хотела повторить ритуал. Он читал историю Элизы Лэм. Сам-то посчитал ее всего лишь раздутой массмедиа уткой. Потом узнал, что тело девушки нашли в баке с водой, и забыл про историю. Убийство. Или самоубийство. Ничего, на что стоило бы обратить внимание. Но произошедшее с Аней, а теперь и с Элизой, могло стать катализатором, подтолкнувшим Юлю к совершении ритуала.

Саше стоило огромного труда убедить ее не повторять ошибку Ани. Он до сих пор не был уверен, что исчезновение его невесты связано с ритуалом. Вернее, он предполагал, что связь существовала, но не паранормальная. Не веря, что Аня действительно попала в другой мир, он все же верил, что ритуал сказался на ее психическом состоянии. Мания преследования и страх темноты, ранее ей не присущие, развивались стремительно. Скорее всего, она, обезумевшая от страха, ушла из дома. Думать о том, что стало с ней дальше, было больно даже два года спустя. Его страшила не тьма параллельных миров, а мгла, живущая в людских сердцах. Мрак, поглощающий своих жертв, толкавший их на ужасные преступления. Какой-то псих мог наткнуться на беззащитную, потерявшуюся в собственных страхах девушку.

Но не стоило отрицать, что безумие заразно. Последние дни, проведенные с Аней, запомнились ему давящей атмосферой в доме. Он не видел призраков, не слышал и странных звуков, но ощущение, что рядом есть кто-то еще, не проходило. Постоянно спертый воздух, не спасали даже окна нараспашку. И, если бы ему не приходилось быть голосом разума, удерживавшего Аню от погружения в пучину безумия, он мог бы поверить, что она вернулась не одна. Нечто преследовало ее, отравляло их жизнь. Чтобы это ни было — помешательство или нечто сверхъестественное, отрицать присутствие этого не стоило.

Такси подъехало к девятиэтажке родителей. Расплатившись, он выскочил наружу. Холодновато для апреля. Кутаясь в куртку, он поднялся на третий этаж и позвонил. Мать открыла дверь почти сразу. И он тут же почувствовал атмосферу, царящую в квартире. То же ощущение, возникшее с возвращением Ани.

-Ты как? — обняв маму, он понял, что там плачет и дрожит. — Где Юля?

-У себя в комнате. Ни с кем не хочет разговаривать.

Внутри дышалось с трудом. Саша понял, почему мать плачет — ведь она была с ним за несколько дней перед исчезновением Ани, и тоже ощущала давящее чувство безысходности в его доме. Она знала, чем это может закончиться.

И он знал. Если все это — правда, если ритуал действительно сработал, Юля исчезнет.

Так прошло четыре дня. Саша, мама и папа не выпускали Юлю из виду более чем на две минуты. Стояли под дверью в туалет, кто-то сторожил в ее комнате, пока она спала. Запах страха в доме был почти осязаем. В воздухе, сгустившемся и тяжелом, почти пробегали электрические разряды. Нечто было рядом, и оно выжидало.

-Я так больше не могу, — плакала мама. Саша не знал, что сказать. Он просил родителей уехать, обещал, что сам присмотрит за Юлей, но они отказывались. Что, если это последний раз, когда они видят дочь?

Сама Юля почти не разговаривала, мало ела и не спала. В доме горели все лампы, тьму изгнали из квартиры, но не смогли выжечь светом из разума. Иногда Юля говорила о том, что увидела, бросая фразы, словно признания.

-Небо там красное, но я не так его представляла.

Саша записывал все ее монологи, сам не зная зачем. Хотя, в глубине души, догадывался.

-Там нет жизни, так говорили те, кто был там и вернулся. Но это неправда. На темных улицах обитает нечто. И оно пришло за мной сюда.

-На пятом этаже зайдет женщина. Не смотри на нее. Не говори с ней. Отвернись, закрой глаза, задержи дыхание, зажми уши. То, что с тобой в лифте — не человек. И даже не призрак человека. Это всего лишь оболочка.

От этих высказываний стыла кровь, сжималось сердце. Рациональная часть разума Саши опровергала все, даже затхлую удушающую атмосферу дома. Первобытный страх же верил каждому произнесенному слову. Нечто жило в ином мире, и, как репейник, зацепившийся за одежду, оно пришло сюда вместе с Юлей.

Настал седьмой день. Его боялись все. Мама не отходила от Юли ни на шаг, скрывая от нее слезы. Саша видел, с каким отчаянием она цеплялась за дочку, словно понимая, что это последний день. Отец курил не переставая, тайком плача. При Юле он старался говорить уверенно, словно верил, что сможет побороть любое зло.

Саша знал, чем все это закончится. Он смирился. Сестру оплакал еще три дня назад. Слезы не помогут. Ему самому стоило исполнить ритуал. Но пока он нужен был семье.

Воздух в квартире стал почти осязаемым, густым, как патока, казалось, его можно потрогать. Юля все чаще смотрела куда-то вдаль, сквозь стены, родителей, привычный мир. Она иногда вскрикивала, плакала, тряслась от страха. Что-то было рядом, подкрадываясь к жертве все ближе.

Саша ничего не видел, но ощущал, что в доме есть еще кто-то, пятый. Нежелательный гость. Когда он смотрел туда, куда впивалась взглядом Юля, видел лишь обычную стену или ковер. Но подсознательно понимал — там действительно что-то есть, оно искривляло и меняло вокруг себя все, это можно было понять лишь на глубинном уровне инстинктов, увидеть или осознать изменения не получалось. Нечто вплетало себя в ткань обычного мира, прогрызало себе путь в повседневность исподтишка, так, чтобы его не увидели. Скрываясь от людских взглядов, оно медленно вытесняло рациональный мир, заполняя собой, сминая все преграды.

Отрешенная безнадежность, овладевшая всеми, напоминала стоп-кадр. Они сидят возле Юли, а та смотрит в коридор. Ее рот открывается, на глазах — слезы, и пронзительный крик срывается с губ.

-Боже, Господи! Прости меня! Я не хотела! –упав на колени, она воздела руки в молитве. От этого зрелища по коже Саши прошла волна холода — Юля была атеисткой. Что она могла увидеть? Что заставило ее молиться впервые в жизни?

-Я вас люблю, — рыдая, Юля посмотрела на семью. — Простите меня!

Вскочив, она отпихнула мать и Сашу, преградивших ей дорогу, и подбежала к двери. Отперев ее, тут же помчалась по лестнице вниз. Остальные бежали следом. Саша первым оказался у двери в подъезд. Снаружи стемнело. Редкий свет фонарей едва освещал окружающий их мрак. Мать и отец дышали ему в спину. Втроем они смотрели на бегущую по дорожке Юлю. Вот она несется, волосы развеваются на ветру. И вот ее уже нет. Она даже не растворилась, ее просто не стало. Только что бежала по дороге, а теперь там лишь пустота.

Тонкие завывания матери и всхлипывания отца разрывали сердце Саши.

Поиски Юли не привели к успеху. Зато теперь он был главным подозреваемым. Сначала девушка, потом младшая сестра. Хорошо, хоть не обвинили в исчезновении Элизы Лэм.

Жизнь трещала по швам. Мать стала бледной копией себя. Бродила по дому, неприкаянная, не знала, что делать. Из рук все валилось, время словно высосало из нее весь цвет и желание жить. Отец пропадал на работе, домой приходил часу в четвертом утра, от него разило перегаром и болью утраты.

Оставить все так Саша не мог. Да, он понимал, что своим поступком может лишить родителей последнего ребенка. Но стоять и смотреть, как семья разваливается на куски, он не мог. Помнил, что стало с семьей Ани. Ее родители не верили в его причастность. Но они понимали, что и простым похищением не объяснить то, что происходило в ту неделю у них дома. И семья распалась. Мать спилась. Отец забросил себя, походил на бомжа, лишился работы. Анина сестра ушла из дома, устроившись в какой-то конторке, снимая отдельную квартиру. Без одного члена семьи, оставшееся раскалывается как треснутое зеркало. И ничто уже не в состоянии скрепить воедино осколки.

Скептицизм Саши поубавился. Теперь он верил, что ритуал в лифте реален. Не знал, действительно ли участники попадают в иной мир, но знал— что-то точно приходит оттуда в наш.

Как и Юля и Аня до него, он записал последовательность цифр. Почитал все советы, которые только смог найти. Взял с собой три фонарика и много батареек. На всякий случай веревку. Прихватил и телефон и камеру — вдруг удастся что-то заснять? Оружия в доме не было, но молоток, отвертку и нож можно использовать не только как инструменты.

Вечером позвонил родителям. Бесцветный голос матери ужасал. Отца все еще не было дома, хотя шел уже двенадцатый час. Попрощавшись, он понял, что, может, последний раз говорил с мамой. Многие, по слухам, даже не возвращались обратно, если путали лифты, в которых попадали в иной мир. Он не знал, что именно неправильно сделали Аня и Юля, но они, по крайней мере, вернулись, тогда как другие бесследно исчезали сразу после ритуала.

Рассовав по всем карманам инструкции с номерами, обвязав вокруг пояса фонарик и нож, остальное он положил в рюкзак. Закинув его за спину, посмотрел на свою квартиру. Да, возможно, он видит все, что было его жизнью, в последний раз. Сколько всего не сделано, сколько не сказано… но пути назад нет. Он должен узнать, что случилось с его сестрой и невестой. И попытаться спасти их.

Уже стемнело. Тучи скрывали звезды, но отражали свет фар проезжающих автомобилей. Казалось, вверху проносятся десятки плоских светящихся дисков. Ночь снаружи, тьма внутри. Сердце Саши сжималось. Да, он боялся. Думал, что может погибнуть сам, что не спасет или, хотя бы, не узнает, что произошло с Юлей и Аней. Но решение принято, и отступать он не собирался.

Вот и шестнадцатиэтажка. Та самая, в которой Юля совершила ритуал. Он словно повторял ее шаги. Поднялся по лестнице, подождал, пока кто-то не выйдет наружу, чтобы заскочить внутрь. Темный коридор, лампочка едва освещала помещение. Зачем в этом доме два лифта? Нажав кнопку, набрал побольше воздуха в грудь, желая подольше растянуть время, но двери открылись сразу. Стоя на пороге залитой светом кабины, он понимал, что сейчас могут быть последние секунды его нормальной жизни. Терзаясь сомнениями, понимая, что родители бы не одобрили его поступок, он быстро зашел внутрь. Промедление разрушало его уверенность. Еще немного, и он бы развернулся и пошел домой.

Двери закрылись. Он остался один на один со своими страхами. Интересно, Юля зашла в эту кабину или соседнюю?

Достал из кармана инструкцию. Что ж, пути назад нет. Несколько секунд Саша дышал, стараясь успокоиться. Рука тряслась, но он смог нажать кнопку четвертого этажа. С тихим скрипом лифт поехал вверх.

Пока ничего не происходило. Дверь отворилась — перед ним обычный коридор, полутемный, но реальный. Набрал следующие комбинации: второй, шестой, второй, десятый этажи. На каждой остановке сердце замирало, но встречала его все та же пустота и полумрак обычных коридоров.

Пятый этаж. Наверное, еще можно прекратить этот балаган, списать исчезновение Ани и Юли на помешательство. Когда откроется следующая дверь, к нему должна зайти женщина.

«Отвернись, закрой глаза, задержи дыхание, зажми уши. То, что с тобой в лифте — не человек. И даже не призрак человека. Это всего лишь оболочка.»

Вспомнив слова Ани, он едва сдержался, чтобы не выскочить на десятом этаже и спуститься к обычной жизни по лестнице. Но вспомнил пустые глаза матери, запах дешевого пойла, ежедневно исходящий от папы. Тут же сознание услужливо показало ему и перепуганное лицо Элизы Лэм, ее панические движения, разговор с чем-то невидимым.

Лифт спускался вниз. Он не смог устоять. Пятый этаж все ближе. В голове пронеслась вереница образов и мыслей. И самой неприятной было осознание, что не только ради Юли, Ани и родителей он решился на опрометчивый поступок. Он сам хотел увидеть другой мир. Если он все сделает верно, то вернется домой сам, без непрошеного попутчика, и будет жить нормально, зная, что есть иной мир. Не многие могут похвастаться этим. Банальное любопытство руководило его мотивами. Саша скривился от собственной двуличности, но дрожь предвкушения уже овладела им.

Дверь открылась на пятом этаже. Такой же пустой коридор обычного дома. Он опустил глаза, боясь увидеть то, что зайдет в кабину в образе женщины. Он ждал. Двери закрылись. Ничто не вошло. Неужели он что-то неправильно сделал? Чертыхаясь, он внимательно прочел инструкцию. Все кнопки нажимал правильно. Что могло пойти не так? Бумага выпал из рук. Наклонившись, он подобрал ее, и тут же увидел ярко-красные туфли на высоком каблуке. Страх пронзил его. Никто не заходил на пятом этаже, но вот она стоит здесь. Медленно выпрямившись, Саша тут же опустил глаза вниз. Он ощущал присутствие чего-то рядом, не человека. Существо не пахло, не дышало, не издавало звуков. Просто стояло рядом, не притрагиваясь. Холодея от страха, Саша все же нажал кнопку десятого этажа. Лифт заскрипел. Медленно, чересчур медленно, он поднимался. Саша смотрел вниз, и видел лишь красные туфли. Краем глаза смотрел на стройные ноги. Но что-то было не так. Кожа его спутницы шевелилась и мерцала, словно перестраивалась, менялась на нечто иное. Скрип лифта сводил с ума, но потом он понял, что эти звуки издает не механизм, а стоящее рядом с ним существо. Из тела «женщины» доносились скрежещущие звуки, словно ржавые шестерни медленно вращались. И запах. Едва уловимый аромат пыли, застоявшейся воды, плесени.

Стараясь сдержать панику, Саша смотрел на стену, читал объявление и рекламу, но ощущал всем телом присутствие попутчика. Оно не шевелилось, но волны запаха и скрипящие звуки напоминали, что он здесь не один. Вновь взглянул на ноги. Красные туфли, казалось, стали еще более яркими, словно истекающими кровью. Кожа так же перестраивалась. Они проехали девятый этаж. Теперь пути назад нет. Скоро он попадет в иной мир. И вот десятый этаж. Дверь не открылась. Лифт тряхнуло, и Саша чуть не упал. Случайно схватился за стоящее рядом существо. Доли секунды хватило, чтобы отвращение и паника почти захлестнули его разум. Тело попутчика сотрясалось, кожа шевелилась под пальцами, оставляя маслянистый след на руке.

-Извините, — пробормотал Саша, забыв, что рядом не женщина в красных туфлях, а нечто из иных миров. Забыл, что по правилам с ней нельзя говорить.

В ответ раздался скрип, запахло пустым пыльным помещением. Скрежещущие звуки, казалось, складывались в слова, но он не мог разобрать , что существо говорит. И не хотел. Громче и пронзительнее звучал голос, стены лифта словно сдвинулись, а затем движение возобновилось. Только ехали они не вниз или вверх, а вбок. Прислонившись спиной к стене, Саша закрыл глаза, зажал руками уши и постарался не дышать. Скорость увеличивалась, он слышал, как существо все продолжает что-то верещать.

Мигнул лампочка в кабине лифта. Перед тем, как свет погас, Саша вновь увидел ноги существа. И закричал. Вместо красных туфель — белые кроссовки, ноги не голые, а в джинсах. Таких же, как и у него. Тварь рядом мимикрировала. Он посмотрел вверх и увидел свое точное отражение, словно в зеркале. Саша-двойник смотрел на него в ответ, его губы шевелились, он говорил с ним, хотя слова и движения не совпадали.

-Красное небо. Пустые улицы. Ты вернешься не один. Замена, замена, замена…,— это слово произносилось все быстрее и быстрее, пока тварь не перешла на неразборчивый визг. Темнота окружила его. Кабина лифта стремительно неслась вбок, увозя пассажира все дальше от обычного мира.

Когда Саша понял, что больше не выдержит и сойдет с ума, лифт резко остановился. В его руку крепко впились пальцы, в нос ударил смрад запустения, а в самое ухо механический голос прошептал:

-Запомни лифт!

Лампочка замигала, и в кабине посветлело. Саша был один. Ни женщины, ни двойника, лишь он и его страхи. Раздался щелкающий звук, и двери открылись.

Впереди переливалась тьма. Света из кабины лифта едва хватило, чтобы осветить ближайшую стену коридора, остальное потонуло во мраке. Вот он и попал в другой мир. Первый шаг дался тяжелее всего. Ноги тряслись, Саша боялся, что рухнет на пол, и так и останется лежать. С шуршащим звуком двери за его спиной закрылись, отрезав единственный источник света. Он оказался в чернильном океане. Тишина и пустота, как в космосе. Молясь про себя, он включил фонарик. Дрожащий луч света высветил коридор. Обычные стены, пол и потолок. Но нет дверей квартир, лампочек, никаких отличительных признаков. Серые стены с облупившейся штукатуркой, истекающие сыростью. Под ногами чавкали лужи застоявшейся воды. Пройдя несколько метров, он увидел ведущую вниз лестницу. Ступени влажно блестели в свете фонаря. Оглянувшись, Саша смотрел на лифт, из которого только что вышел. Существо, его двойник, сказало, чтобы он запомнил кабину. Слева. Его лифт слева. Не забыть!

Резким движением он засунул руку в карман. Пот выступил на лбу, в горле пересохло. Но, к счастью, инструкции были на месте. Теперь пора спуститься. Улицы этого мрачного мира ждали его.

Он медленно шел, стараясь не упасть со ступеней, покрытых скользким налетом. На каждом этаже видел такие же темные безжизненные коридоры. Он здесь один, женщины в красных туфлях или его двойника поблизости нет. Почему ни Юля, ни Аня не рассказали ему об этом? Может, они не говорили с существом и не трогали его? Неужели от этого изменится ход событий?

Наконец Саша достиг первого этажа. Перед ним возвышалась металлическая входная дверь, совсем не такая, в которую он входил полчаса раньше. Все-таки дом внутри не идеально копирует тот, в котором он провел ритуал.

Скрежет отпираемой двери напомнил ему о жутком существе в лифте. Бледный красный свет немного рассеивал темноту улиц. Небо алело. Но, как и говорила Аня, он ожидал другого. Кровавого цвета, насыщенного, а не бледного, словно разбавленного водой. И до самого горизонта окраска не менялась, оставаясь однородной.

Он видел дом, в котором жили родители. Темный, молчащий, он напоминал пустую коробку. Ни одно окно не освещало улицу. Фонари не горели, машины не проносились по улицам. Тишина, почти космическая, только шорох его шагов. Он осмотрелся. Черные дома, черные деревья, красные отблески сверху. Казалось, в мире царствует лишь два цвета — поглощающий черный и безнадежный красный. Тусклый. Так можно охарактеризовать иной мир. Словно с него смыли все иные цвета, звуки, жизнь. Пустая раковина, оставленная улиткой. Сухая оболочка. Ничто.

Фонарь ему не понадобился, и Саша отключил его. Его шаги почти не издавали звуков, а тот тихий шорох, который все же можно было различить, почти сразу поглощался окружающей тишиной.

Он подходил все ближе к дому родителей. Черный асфальт отливал красным. Саша нагнулся. Странно, в других местах вся земля базальтового цвета, здесь блестит алым. Он шел по тонкому следу, словно оставленному слизнем. Полоса влажного красного подвела его к входной двери в подъезд. И оборвалась. Включив фонарик, он присел, чтобы лучше рассмотреть . Кровавая полоса, а в ней кусочки мяса. Отшатнувшись, он согнулся и его скрутило. Желчь выплеснулась на асфальт, который тут же с жадностью поглотил ее.

Пошатываясь, он снова прошелся вдоль следа. Это точно кровь, а в ней ошметки плоти. Словно кого-то размазало автомобилем и протащило больше двухсот метров. У самого крупного пятна он увидел что-то длинное и блестящее. Несколько черных волос с блондинистыми корнями. Саша все-таки упал.

-О Боже! — он рыдал, отворачиваясь от увиденного. Это же волосы Юли. Она как раз хотела покраситься, но не успела. Этот след, словно от раздавленного животного, все, что осталось от Юли?

Сидя на коленях, он рыдал, старался выплакать всю накопившуюся боль. Мало того, что потерял сестру и невесту, он обрек и себя. Улицы не пустые, здесь живет что-то, что может так изуродовать человека.

Нужно было еще проверить свой дом. Там, на кровати, возможно, он найдет и тело Ани. Или, может, сможет еще ее спасти? Каждое различие в исполняемом ритуале приводило к неожиданным последствиям. Есть еще шанс, что Аня жива.

Перемазанный в крови сестры, он бежал по темным и пустым улицам. Ничто не шевелилось, но, как и говорила Аня, в этом мире обитали другие существа. Тихие шорохи, мимолетные силуэты, которые можно увидеть лишь краем глаза. Странные, гротескные формы. Алое небо пульсировало, словно дышало. Живое небо. По нему пробегали тонкие линии красных молний, постоянных, непрекращающихся, почти не дающих света. Эти разветвления напоминали вены, по которым бежала электрическая кровь. Какое же сердце они питали?

Черные молчаливые дома, пустые машины, слепо взирающие витрины магазинов. В домах почти не было окон, а там, где они все же виднелись, занавеси скрывали то, что внутри. Неужели в этих квартирах что-то обитало?

Поворачивая по знакомым, но совсем другим улицам, он старался смотреть вперед. Не стоило поворачивать голову, присматриваться, прислушиваться. Периферийным зрением он замечал тянущиеся из глубоких теней силуэты, корчащиеся, сжимающиеся, пытающиеся ухватиться за него. Из-за каждого угла, из-под днищ автомобилей, из раскрытых дверей подъездов, из мусорных баков — отовсюду за ним наблюдали. Голодные взгляды проедали его насквозь, упиваясь видом живого человека. На улицах витал душок гнили, пыли и сырости. Тициановые всполохи пронзали небо. Что это за мир? Как он относится к обычному? Почем небо здесь дышит, а улицы черны и пусты?

Саша бежал, как персонаж черно-белого кино, только в его случае пленка была черно-красная. Цвета смерти и крови. Он только сейчас обратил внимание, что брошенные машины все чернели во мраке улиц. Других цветов здесь не было. Ни желтого, ни синего, ни зеленого. Монохромный мир. Юдоль запустения, безысходности. Не удивительно, что обитающие здесь существа так стремились прорваться в наш мир.

Вот и его дом. Такой же черный, похожий на монолит, без окон, не освещенный. Только входная дверь заманивала внутрь, словно пасть неведомого монстра.

Он поднимался по лестнице верх. Коридоры точно имитировали те, которые он видел в шестнадцатиэтажке. Ни дверей, ни ламп, никаких надписей. Стерильный мир. На третьем этаже чернел единственный проем — вход в его квартиру. Почему он здесь есть? Из-за того, что Аня пропала именно тут? Не раздумывая, он влетел внутрь. Квартира такая же, какой он ее запомнил в ту ночь, когда уехал к родителям присмотреть за Юлей. Ничто не тронуто. Здесь черный цвет сменился на серый. Все словно покрыто слоем пепла. Его дом походил на карандашную зарисовку. Серые стены, пол, потолок, картины в рамках. Жизнь высосана отсюда, в этом месте нет души.

Половицы под ногами не скрипели, хотя должны были. Вот и дверь в спальню. Сердце билось так, что отдавалось в ушах. Сглотнув, он зашел и включил фонарь, хотя серого света хватало, чтобы разглядеть неубранную кровать, стол с компьютером, стул с брошенной на него бесцветной одеждой.

И два тела, сплетенных на кровати. Выдыхая сквозь крепко сжатые зубы, Саша осмотрел силуэты. Один черный, словно вылепленный из сплошного куска камня, без каких-либо признаков рук или ног, глаз или рта, но, несомненно, человеческий. И второй тонкий, словно страница в ветхой книге, с которого осыпалась плоть. Аня лежала в обнимку с этим черным существом. Неужели это его двойник? Тело девушки было прозрачным, можно было рассмотреть ее кости и внутренности. С тихим шелестом частицы тела Ани отлетали от нее, и тут же поглощались черным каменным человеком. Рыдая над потерянной любовью, Саша увидел, как вздымается грудь девушки.

-Аня! Аня! — он склонился над ней, не веря, что она все еще жива. Надо ее вытащить отсюда, нарушить все правила, но попытаться спасти ее.

Девушка не отреагировала, но он видел сквозь ее прозрачную кожу, как бьется сердце и по венам бежит красная, цвета неба, кровь.

Нагнувшись, он обхватил ее за талию и резко поднял, чуть не упав. Она весила не более десяти килограмм. Ее хрупкое тело хрустнуло в его руках, и Саша увидел сломанную кость в руке. Надо осторожнее, иначе он сам убьет ее.

Бережно неся ее на руках, он вышел в парадную. Сердце Ани еще билось, и это вселяло надежду. Юлю он не смог спасти, но есть еще шанс…

-Отдай…мою…Аню, — за его спиной хриплый голос с трудом произнес слова. Резко развернувшись, Саша увидел стоящий в проеме черный силуэт. Как оно передвигается без рук и ног?

-Отдай!

Закричав, Саша побежал вниз по лестнице, не оборачиваясь, не желая видеть кошмар, преследующий его. Звук опадающих камней сопровождал его до первого этажа. Уже видя выход, Саша споткнулся и полетел головой вперед. Инстинктивно прикрываясь руками, он выпустил тело Ани. Ударившись челюстью о пол, чувствуя, как хрустнули зубы, и рот наполняется кровью, он в ужасе смотрел на медленно падающее тело своей невесты. Подобно наполненному водой пакету, оно с влажным звуком спланировало вниз. Послышался тихий треск костей, и кожа Ани прорвалась, выплескивая из себя кровь и внутренности. Подползая к ней в лужах ее крови, он пытался руками удерживать появляющиеся по всему телу рваные дыры. Он держал ее за живот, но тут же прореха в боку облила его пульсирующей кровью, из другого бока вываливались органы. Кости сминались, превращаясь в крошево и пыль. Через несколько секунд Саша сжимал пустую оболочку, сидя в луже крови. Сверху раздался вой. Хрустящий, словно кто-то шел по гальке, звук раздирал душу. Казалось, кто-то потерял самого близкого человека. Подняв голову, Саша увидел человека-монолита, стоящего у крайней ступеньки. Он не видел глаз существа, но чувствовал исходящую от него волнами ненависть.

Его миссия провалилась. Юлю уже поздно было спасать, а Аню он убил собственными руками, разбил, словно вазу.

Он несся по черным безликим улицам, мимо пустых домов, обесцвеченных машин, под пронзительным красным небом, вспыхивающим алыми молниями. Шорохи стали громче, и краем глаза он замечал жадно тянущиеся тени и силуэты. Обитатели иного мира хотели зацепиться за него, выбраться с ним в мир солнца и цвета. Каким-то шестым чувством Саша понимал, что эти твари — не призраки. Они не были людьми, никогда. Такими они и появились в этом усталом пустом мире. И мечтали стать чем-то большим, нежели бледными голодными тенями.

Особо яркая вспышка осветила небо и дома. Здания просвечивались насквозь. Саша видел бесконечное число лифтов, в которых, словно насекомые в застывшем янтаре, оказались попавшие в ловушку ритуала люди. Рядом с каждым человеком он видел существо в ярко-красных туфлях, постоянно меняющее свой облик.

Он должен убраться отсюда, этот мир сводит с ума, порождает болезненные фантазии, которые потом уничтожают своих создателей.

Вот и дом, из которого он вышел. Влетев на первый этаж, несясь по темным коридорам без окон и дверей, Саша остановился у двух лифтов.

-Запомни какой лифт, — твердил он про себя. Он помнил — левый.

Истерично нажимая кнопку вызова, он слышал за спиной хрустящий звук. Тварь, потерявшая свою игрушку, монолитный человек, преследовал его. Повернувшись, Саша увидел возвышающийся во мраке силуэт. Двери со скрежетом распахнулись. Глядя вперед, он обомлел — лифт находился впереди, намного далее по коридору. Но как? Он только что почти вплотную прижимался к нему?

Снова бег, только теперь коридор издавал важные звуки, стены пульсировали, напоминая кишечник огромного существа. Из потолка свесилась черная рука, покрытая штукатуркой. Мириады рук пытались удержать его. Из потолка, стен и пола они тянулись за своей добычей. Осыпающаяся с них штукатурка заглушала звук преследующего его каменного голема. Лифт отдалялся, с каждым разом все глубже уходя в бесконечный коридор, его свет становился тусклее, дверь уменьшалась в размерах. Силы покидали Сашу. Еще немного, и он просто рухнет на пол, сдастся преследователям. И тут яркая вспышка ослепила его. Кабина лифта. Он оглянулся — справа такая же дверь. Забежав в левую, он лихорадочно доставал из кармана инструкции. Нажал первую клавишу. И вновь трясущийся лифт повез его вбок. Затем поднялся вверх, рухнул вниз, снова взлетел. С каждой нажатой кнопкой он ощущал, как спертый воздух и мрачная атмосфера рассеиваются. Вдохнув, он посмотрел вниз. И увидел рядом ноги. На одной — ярко-красная туфелька на высоком каблуке. На второй — пыльный белый кроссовок. Подняв глаза, Саша закричал. Половина тела существа — его двойник. Вторая — беспросветный, клубящийся мрак, старающийся принять форму. Из глубины мглы появлялись отростки, лицо формировалось, но тут же распадалось на мельчайшие частицы.

-Сердце Ани, — тихо сказала половина существа. Глаз двойника пристально смотрел на него, половина губ изогнулась, и скрежещущий голос снова сказал: — Сердце Ани!

И тут лифт замер. Лампочка погасла. Саша остался в кромешной тьме. Слыша только собственное дыхание, он забился в дальний угол лифта. Ничто не шевелилось рядом с ним. Дезориентация, паника охватили его.

А затем, мигнув, лампочка залила светом лифт. Саша был один. Существо-проводник исчезло. Но почему он до сих пор чувствует давящее и щемящее чувство утраты, словно он потерял часть себя в том мире?

Выскочив из лифта в тускло освещенный коридор, он бежал по этажам мимо обычных дверей. Из квартир доносились шумы. Люди жили, не зная, какой кошмар скрывается совсем рядом.

Саша прибежал к себе домой. Не стоит говорить родителям о том, что он видел. Лучше пусть думают, что есть еще шансы найти Юлю. Может, это и жестоко, но надежда — самый светлый луч в мире мрака и безысходности.

И с этого момента он понял, что видели Юля и Аня. Темные фигуры возникали неожиданно. Неспешно передвигались по комнате, проходили сквозь стены. И звуки. Стоны, плач, вой. Он все-таки вернулся не один, что-то уцепилось за него, отчаянно стремясь вырваться из бесцветного мира в мир жизни.

С каждым днем силуэты становились четче, и от их форм и искривлений Саша лишился сна. Не сказав родителям ни слова, он написал прощальную записку. Понимая, что это, возможно, станет роковым ударом для мамы и папы, он ночами рыдал, вспоминая свою жизнь до ритуала. И понял, что случилось с Элизой Лэм. Девушка действительно покончила с собой, не выдержав окружающего ее безумия. Но сможет ли он сделать это? Причинить себе боль, лишить жизни?

Он долго думал о словах своего двойника. Что он говорил о сердце Ани?

И однажды ночью, он понял. Саша видел ее внутренности сквозь прозрачную кожу. И сердце Ани билось справа. В том мире все отражалось зеркально. И лифт, который был левым, стал правым. Он сам загнал себя в ловушку, не обратив внимания на это. И так вместе с ним в наш мир прошло нечто. Паразит, высасывавший из окружающего себя пространства жизнь. Цвета в комнате Саши блекли, становясь однотонно серыми. Его голос звучал тихо, а гулкое эхо иногда повторяло совсем не то, что он произнес, при этом искажая голос до неузнаваемости.

На седьмой день Саша решился. Этой ночью он исчезнет из мира людей. Только он может выбрать — уйти ему сломленным, подавленным, отдавшись в руки тварей из другого мира, как Аня и Юля, или самому решить, как умереть, надеясь, что существа не тронут его душу. Поступить, как Элиза? Самоубийство— смертельный грех. Что ждет его по ту сторону? Лучше ад или чистилище, или иной бесцветный мир, где люди становятся субстратом для выращивания невиданных организмов?

В нем боролся страх за бессмертную душу, которую он обречет на вечные муки в аду, если выберет самоубийство. Но оказаться в мире, где есть только черная земля и красное небо, не зная, какая участь ждет его? Быть убитым, как Юля, или медленно растворяться, как Аня? Когда за окном уже стемнело, силуэты активнее проявляли себя, почти дотрагиваясь до Саши. В комнате раздавались полые голоса. Последний луч солнца, багрово красный, осветил ночной город. И Саша понял, какое единственное верное решение он может принять.