Гора 9

 

Гора 9

Дверь сотрясалась от ударов. С трудом открыв глаза, Антон несколько секунд собирался с мыслями. Кто он, где он? Не смешно, конечно, но кто пытается вломиться к нему? И тут…

-Вот черт!

Выбравшись из кровати, запутавшись ногой в простыне и чуть не упав, он босиком побежал к двери. Холодный пол леденил ступни. Отопление, судя по всему, отключили, и это в январе! Удары сменялись звонками, телефон разрывался.

-Иду! — попытался прокричать Антон, но после сна в горле пересохло, и он лишь что-то каркнул.

Отпирая дверь, он был готов к упрекам, нет, даже к скандалу. Но брат ввалился внутрь, грозно сверкнул глазами, и сразу же направился в гостиную, где они собирали вещи в поход уже почти неделю.

-Я вчера гулял с сотрудниками после работы, — пролепетал Антон, страшась справедливого гнева брата.— И перебрал…

-Да пофиг! Быстро собирайся! — Миша подхватил загодя упакованные всем необходимым рюкзаки, и потащил их к двери.

Чувствуя, как раскалывается голова от вчерашних возлияний, подавляя голод, икоту и дрожь, Антон, прыгая на одной ноге, натягивал штаны, попутно надевал теплую майку, гольф, свитер и еще один свитер.

Топтавшийся у порога Миша беззлобно смотрел на потуги брата быстро справиться с процессом одевания. Времени было немного, и, плюнув на все, Миша помог-таки Антону натянуть свитер и куртку.

-В рюкзаках точно есть все?

-Точно. Я их перепроверил еще до того, как напился, — Антон, наконец, улыбнулся, первый раз за все утро.

Вдвоем они побежали к уже ожидавшему их такси. Забравшись в авто, они перевели дыхание: пока еще не опаздывали.

Вливая в себя литровую бутылку минералки, Антон поклялся, что больше никогда не выпьет ничего крепче чая. И тут же не поверил сам себе.

Миша все-таки перепроверил свой рюкзак, и удовлетворенно хмыкнул. Значит, ничего не забыли. Откинувшись, Антон старался не смотреть на мелькавшие за окном деревья и людей. От мельтешения голова раскалывалась, и вчерашняя еда грозилась покинуть желудок.

Стоило сосредоточиться на предстоящем приключении. С братом, помимо прочего, их объединяла темная страсть к непознанному. С самого детства их влекли тайны, неразгаданные преступления.

И одно событие, ставшее краеугольным камнем всех их исследований. Тайна перевала Дятлова. Как только они впервые прочли статью в интернете о трагическом событии полувековой давности, оба брата поняли, что перед ними величайшая загадка всех времен. Что могло произойти с группой туристов на заснеженной горе? Что стало причиной их гибели?

Собирая факты (в общем-то, смотря фильмы и читая статьи), каждый выбрал наиболее подходящую теорию. Миша, реалист и прагматик, был уверен, что либо погодные условия, либо техногенное вмешательство стали причиной гибели студентов.

Антон, презрительно насмехавшийся над приземленным братцем, склонен был считать, что трагедия не обошлась без вмешательства потусторонних сил. Тогда уже Миша надменно посмеивался над наивным, так и не повзрослевшим братом. Но, невзирая, а, возможно, и вопреки соперничающим теориям, они решили отправиться на место происшествия. При этом желали в точности повторить маршрут группы Дятлова, с точностью до времени, когда они прибыли в Вижай, когда разбили палатку на склоне горы Холат-Сяхыл, и когда произошла трагедия.

Одни и те же факты вызывали оживленные споры. Так, Миша был уверен, что виной всему была лавина, хотя и прочел множество оспаривающих эту теорию статей. Позже он согласился, что причиной гибели была ракета. На вопрос Антона, куда делись остатки ракеты, и почему студенты, грамотные, подкованные в науке того времени, могли так испугаться ракеты, что почти голые выбежали ночью в лес, Миша отмахивался. Объяснял он так:

-Представь, лежишь ты в палатке. Кругом снег, вой ветра, и никакой цивилизации на многие километры. И тут в темноте что-то с грохотом проносится над тобой. Взрыв, огонь, шум, мрак и холод –все это вместе создает идеальные условия для паники даже среди профессионалов.

Потом, все же, Миша нашел новую теорию, удовлетворявшую все его требования, хотя от ракетной версии до конца не отказался.

-Инфразвук, — заговорщицки прошептал он, прочтя новую статью.

Да, этим редким природным явлением можно было объяснить многое: и травмы, и панику, и невозможность сориентироваться.

Эту теорию Антон воспринял как наиболее правдоподобную из всех версий брата.

Но оставались загадочные огненные шары в небе. Мифы манси. Духи леса. А также фотография, снятая студентами. Заснеженные деревья, следы туристов, и некто, выглядывающий из-за ствола. Или нечто, как любил повторять Антон. Это мог быть снежный человек, пришелец, дух — что угодно. Миша утверждал, что это один из группы Дятлова, но изображение, нечеткое, не в фокусе и размытое, не доказывало и не опровергало слова братьев. Просто некто или нечто, следящее за студентами. Да, эти теории могли показаться смешными, но Антон был уверен, что простыми человеческими, природными или техногенными факторами объяснить все невозможно.

Во-первых, состояние некоторых тел. Черепно-мозговые травмы Слободина и Тибо-Бриньоля, ушибы и переломы Дубининой и Золотарева. Отсутствующий язык у одного из погибших стал ключевым доказательством того, что вмешались неподвластные людскому разуму силы.

Споры до глубокой ночи, а иногда и до раннего утра, звонки друг другу в неурочное время, чуть ли не мордобой в попытке отстоять свою очку зрения, неожиданно привели их к единственному разумному решению.

-Давай сами отправимся туда, — предложил, как бы между прочим, Миша.

Антон несколько секунд лишь молча открывал рот.

-Почему бы и нет? — продолжал старший брат. — Может, мы застанем какое-нибудь уникальное природное явление, возникающее только в определенный промежуток времени, — начитавшись заумных статей, Миша сам стал говорить как ученый. — Ну или даже какая-нибудь из твоих теорий может подтвердиться. Что если это действительно проклятие? Или НЛО? Но там они появляются только в эти дни?

Антон все еще молчал, но милостиво брошенное Мишей предложение, что его теории могут оказаться верны, зацепили его не хуже рыболовного крючка. Да, он попался. Что еще хуже, теперь он не мог думать ни о чем другом.

К сожалению, год назад у них не получилось вырваться. У Миши на работе возникли трудности, а Антон переболел гриппом, да так, что почти не помер.

Какого же было их удивление, какую они испытали злость, когда узнали, что той зимой возле перевала Дятлова нашли еще одно тело. Недалеко от горы Отортен обнаружили труп отшельника. Правда, травм на умершем не было, он явно погиб от переохлаждения, но не связать воедино события они не могли.

Помимо шока и огорчения, они испытали и страх. Что, если бы они там оказались? Могли бы и они стать новой жертвой горы Мертвецов? Но боялись они не долго — настоящие исследователи должны рисковать.

И вот, они мчатся в такси на вокзал, откуда доберутся до Свердловска. Оттуда пересядут на поезд до Серова, далее— Ивдель. А там уже сядут на автобус и доберутся до поселка Вижай.

Антон ненавидел поезда, плацкарты особенно. Словно коммуналка на колесах. Вонь еды, выпивки, потных ног и нестиранного белья. Ходить в туалет, стукаясь лбом о торчащие со всех сторон пятки. Купе спасало от некоторых неудобств, но все равно, Антон считал, что поезда — пережитки прошлого, доводящие до безумия реликты. Миша пожалел брата, и купил билеты в купе. Всю дорогу они проехали вдвоем, пассажиры не подсаживались, и это немного взбодрило братьев.

Глядя на покрытые снегом деревья за окном, Антон старался поддержать беседу, но сознание его словно утекало, стремясь запрятаться как можно глубже. Миша что-то весело рассказывал, Антон многозначительно кивал головой, и иногда даже умудрялся что-то пробормотать. Деревья за окном. Снег. Деревья. Снег. Человек за деревьями. Словно очнувшись ото сна, Антон аж подскочил и присмотрелся. Через равные промежутки времени в лесу появлялось одно и то же дерево, словно на застывшем кадре. Из-за ствола выглядывал темный силуэт. Почему он решил, что это человек? Тридцать секунд пейзажа. Снова дерево с черной фигурой. Изображения мелькали все быстрее, ускорялись, пока не слились воедино. Теперь только этот чертов тополь, и нечто, смотрящее на поезд. Антон ощущал, как взгляд таинственного соглядатая проникает сквозь стекло, пронзает его тело, изучает, разбирает на атомы. Из-за стремительно проносящихся стоп-кадров, казалось, что это уже не просто фото, а кино, и дерево все ближе у окна, и силуэт все четче. Ближе. Тридцать секунд сплошного кадра. И теперь объекты почти у самого окна. Еще тридцать секунд. Дерево заполняет всю перспективу. Фигура могла заглянуть в окно, и, при желании, дотронуться до Антона. Он видел все в мельчайших подробностях: кору, испещренную царапинами, опадающий снег, рыхлый и совсем не белый. И черное существо. Он разглядел глаза, лицо. Дьявол действительно кроется в деталях. Он узнал это лицо…

-Антон?! — Миша сидел рядом. Рот приоткрыт, губы дрожат. В глазах страх. Неужели и он увидел?..

-Да, что? — Антон оглянулся — купе, брат, окно. Снаружи проносится лес. Обычный пейзаж. Дерево и наблюдатель исчезли.

-Капец! Ты меня до усрачки напугал! — Миша не знал, то ли радоваться, то ли придушить брата. Он никогда такого не видел. Антон вроде смотрел на него, и даже нехотя участвовал в беседе, а потом вдруг отключился. Он смотрел в окно, и видел там что-то такое, что Миша ни за что не хотел бы увидеть сам.

-Я, наверное, заснул.

-Нет, ты не спал.

-Наверное, последствия попойки, — на этом неприятный инцидент постарались забыть, но Миша краем глаза все равно следил за братом.

Прибытие. Несколько часов бродили по вокзалу, отморозили себе все, проголодались, возненавидели поезда еще больше. Пересадка.

-Убей меня сразу, если я еще когда-нибудь соглашусь ехать поездом, — и Антон был уверен, что не шутит.

Равномерное постукивание колес убаюкивало. Холод забирался под одежду, даже под чертовы трусы. Дрожа, они пили крепкий, но невкусный чай, который не очень любезно принес проводник.

Антон отвернулся от окна и заснул. Миша читал статьи о перевале Дятлова, стараясь найти новые зацепки.

Ивдель встретил их снегом, морозом и пустыми улицами. Трясясь, матерясь под нос, они доползли до гостиницы. В номере оказалось чуть теплее, чем на улице. Да, не Хилтон, но намного лучше поезда.

-Самое страшное позади, — сказал Миша, устраиваясь поудобнее на односпальной кровати. Антон пожал плечами, надеясь, что брат прав. До этого они поужинали в местном ресторане, и остались довольны. Дешево, и вкусно. В мегаполисах так не кормят.

Сытые и почти довольные, завалились спать. Антон никогда не мог устроиться на чужой кровати. Ворочаясь, путаясь в одеялах, он понял бесполезность затеи и уставился на входную дверь. Интересно, как провели студенты группы Дятлова эту ночь? Пока что они с братом успевали точь-в-точь, идеально совпадая по графику. Осталось еще совсем чуть-чуть, и они начнут поход. Ажиотаж и радость приключений сменились суровыми реалиями жизни. Теперь он не был так уверен, что затея такая уж и увлекательная. Они столкнулись с неудобствами, еще даже не добравшись до Вижая. Стылая гостиница замораживала кости, что же будет с ними во время похода? Они не готовы к таким марш-броскам. Привыкшие к уюту городской жизни, братья, скорее всего, замерзнут в первые же два часа, или кто-то сломает ногу, или одного из них пришибет веткой, а еще лавины… Антон придумывал десятки вариантов событий, которые помогут ему убедить брата вернуться обратно. Если быть честным с самим собой, он боялся. Страх перед природой, холодом, тем, что погубило студентов. И то, что он видел в окне поезда. Что это было? Похоже на тот снимок, которым он всегда хвастался перед Мишей, доказывая, что это не человек, а нечто, преследующее туристов. Неужели оно теперь и их преследует?

Мысли сталкивались, наслаивались, замедлялись… Антон почти заснул, когда раздался оглушительный треск. Сердце бухало в груди, стараясь вырваться наружу, как птица из клетки. Сна ни в одном глазу. Присев на кровати, он огляделся. Пусто. Миша мирно посапывал на своей кровати, и явно не слышал шума. И тут снова… словно дерево сгибается пополам от ветра, и ломается, трещит, вырывается с корнем. Откуда звук? Пусто. В комнате никого и ничего постороннего.

И снова этот рвущий барабанные перепонки звук. Входная дверь. Дерево раскололось, словно кто-то пытался прорубить топором себе вход. Сразу вспомнилась сцена из фильма «Сияние». Антон уже смирился с тем, что в образовавшуюся щель сейчас просунет голову маньяк. Тишина. Снова треск. И опять молчание. Никто и ничто не старалось попасть внутрь. В темноте Антон все-таки смог разглядеть, что щепки и осколки двери выпирали наружу, в коридор. Словно кто-то хотел выбежать из комнаты, а не забраться внутрь. Дрожащей рукой он потянулся к брату. В этот момент мимо него пронеслась темная тень, огромная, пульсирующая масса, почти незаметная. Словно дымка, она просочилась в разрубленную дверь, и комнату наполнила тишина.

Дыша как паровоз, стараясь унять взбесившееся сердце, он смотрел, как дверь вновь восстанавливается. Щепки срастались, сшивались, соединялись, пока перед ним снова не предстал цельный массив дерева.

Словно ничего не происходило. Только он видел неудавшийся побег, попытку спастись, обреченную на провал.

Утро наступило внезапно. Только что Антон сидел в кровати, пялясь на дверь, и тут уже бледное зимнее солнце светит в глаза. Миша топтался рядом, довольный и выспавшийся. Что ж, пора с ним поговорить.

Таких провалов в жизни Антона еще не было. Миша оспорил все, сказал, что даже самые опытные туристы начинали любителями.

-Мы сможем пройти. Ничего не случится.

Антон не был так уверен, но, как и всегда, согласился с братом. Его доводы, логически обоснованные, заставили Антона почувствовать себя параноиком, устраивающим скандал на ровном месте. С непреклонностью брата спорить не возможно. Уравновешенный, уверенный в себе, он и Антона делал чуть более практичным и собранным.

Стараясь забыть ночное происшествие (и события в поезде), Антон последовал за братом на автобусную остановку.

-Долой поезда! — Миша сиял от счастья и желания поскорее добраться до пункта назначения.

По общему мнению, автобусы обязаны были быть комфортнее поездов.

Так они давно не ошибались. Старый Икарус подбрасывало на каждой кочке. И Антон уверовал, что дорога— одна сплошная кочка, цель которой выбить из пассажиров зубы и кости. Они не разговаривали, боясь откусить языки. В салоне царил холод, от которого пар от дыхания почти тут же замерзал. Морозные узоры на окнах мешали что-либо разглядеть. Антон крутился по сторонам. Всего в салоне, вместе с водителем, было девять человек. Как символично. Автобус увозил их все дальше от цивилизации, дребезжа и лязгая. В этом покрытом инеем катафалке они уехали прочь из обычной жизни навстречу опасным приключениям.

В Вижае они оказались уже затемно. Миша взял напрокат лыжи, а Антон подыскал гостевой дом.

Ночью, под завывания ветра, он услышал крики. Накинув на плечи одеяло, он подкрался к окну, изумившись, что уже рассвет. Огненно-оранжевые всполохи расчертили небо. Казалось, где-то вдали бушует пожар.

-Миша, вставай! — расталкивая брата, он натягивал на себя одежду. Толпа зевак за окном гудела. Они слышали возгласы удивления и страха.

Выйдя наружу, братья застыли. Над поселком, в чистом черном небе, высоко-высоко, плавно плыли оранжевые шары.

С открытым ртом Антон взирал на идеально круглые сферы, охваченные пламенем. От удивления и чувства страха, он даже не сказал брату, что его теория подтверждается. Под свист ветра и улюлюканье зрителей, шары скрывались за лесом, свечение ослабевало, и ночь вновь вернула свои владения.

Антон молча побрел в дом. Толпа разбрелась. Люди как-то странно одеты. Антон пытался понять, что смутило его в зеваках. Он не помнил ни одного лица, хотя успел увидеть много жителей поселка. Почему никто не сфотографировал, не снимал на телефон? Свой он забыл в доме, но не могли же все одновременно забыть? Мимо прошли двое жителей, в тулупах и шапках-ушанках. Один из них взволнованно рассказывал собеседнику о событии, обращаясь к нему «товарищ». И их одежда…старомодная какая-то. Но ничто не сравнится со зрелищем, которое они только что наблюдали. Красота и кошмар слились в неестественном симбиозе.

Молча, братья легли в свои кровати. Говорить они не хотели, да и как можно передать чувства, пронзавшие их?

Утром, попрощавшись с владельцами дома, которых не видели вчера ночью, они собрали вещи и вышли на улицу.

-Что это было? — только и смог выдавить из себя Миша, еще не пришедший в себя.

Антон легче перенес это. Он был готов к тому, что огненные шары могли стать причиной трагедии, ведь перед походом студентов их тоже видели. Но одно дело читать об этом, другое — наблюдать самому.

Через полчаса они уже ехали в кабине грузовичка, который увозил их все дальше от поселка, все глубже в леса и вечные снега. Как и участники похода Дятлова пятьдесят восемь лет назад, братья не знали, что ждет их впереди.

Следующей остановкой был поселок лесозаготовителей. Бородатые мужчины встретили их гостеприимно, выделив комнату в рабочем общежитии.

Устраиваясь спать, они старались не встречаться взглядом друг с другом. Но Миша все-таки не выдержал:

-Что это было вчера ночью?

-Огненные шары, — спокойно ответил Антон.

-Да что ты говоришь? — Миша никогда не был таким взвинченным. Пожевывая галету, привыкая к скудному пайку на время похода, он нервно стучал ногой. — Я серьезно. Чертовы НЛО? Ты оказался прав?

-Знаешь, я согласен, что бедолаг придавило лавиной. Или что это была ракета. Или инфразвук. Мне похер, что там произошло, — Антону действительно уже не было интересно. Он боялся. Страх глодал его изнутри. — Я видел кое-что в поезде и в гостинице в Ивделе, — рассказав о своих видениях, он почувствовал облегчение. Приятно с кем-то разделить бремя. Пусть и Миша теперь поймет, что идея отправляться в самый разгар зимы в одно из наиболее таинственных мест на земле не такая уж и разумная.

-Ты спятил! — отрезал Миша.— Какой, к херам собачьим, инфразвук? Это совсем не похоже на ракеты. А про лавину я еще давно понял, что ошибся. Что на счет твоих видений, — он задумался, пытаясь отгрызть кусок галеты. — Ну, ты всегда был немного не от мира сего.

-Это еще что? — удивился Антон. Когда это он был таким? Озадаченность сменялась гневом.

-В детстве, помнишь?

-Не очень, — Антон похолодел, понимая, что не очень-то помнит их детство. Да что там, он забыл и о том, что было неделю назад.

-Я тоже, — согласился Миша. Но он не был так напуган, как младший брат. Чертов Миша все воспринимал как само собой разумеющееся.

-Послушай, мы ошиблись. Нам надо вернуться.

-И не мечтай. Только вперед. Это наш единственный путь, — эти слова прозвучали как проклятие, или речь обреченного.

Стараясь унять дрожь, Антон понял, что хочет побыть в одиночестве. Брат напрягал и раздражал. Взяв пачку сигарет, он поплелся по длинному и полутемному коридору. Закрытые двери, казалось, хранили вековечные секреты. Это здание видело группу Дятлова. Оно провожало их перед смертью.

-Идиотизм, — обращаясь к стене, Антон понял, что понемногу сходит с ума. Если пройти дальше по коридору, повернуть направо, потом налево, будет туалет. Откуда он это знал?

-Ты был здесь, — ответили ему пульсирующие стены.

Коридор сужался, потолок потемнел, лампы потухли. Пол под ногами стал ледяным. Посмотрев вниз, Антон увидел, что стоит по щиколотку в снегу. Откуда в здании снег? Стены извивались. Холод сковал помещение. Кромешная тьма, лишь иногда проблески бледного света сверху, словно луна освещала путь. Со стен осыпалась штукатурка, тут же превращающаяся в снег. Впереди несколько сугробов, доходивших до колена.

-Миша! — отчаянный крик разорвал космическую тишину того, что несколько минут назад было общежитием. Где все? Где рабочие? — Миша!

На его крики откликнулись. Но это был не брат и не рабочие. Вдали появился содрогающийся силуэт. Искореженный, он волочил ноги, утопающие в снегу. Нечто пылало, как факел.

-О Боже мой! — атеист Антон вспомнил, как его учили молиться в детстве. Но что еще было в его детстве? Огромное черно пятно вместо воспоминаний о школе, родителях, первых свиданиях…

-Миша! — это простонал упавший на четвереньки силуэт. Тело существа больше не горело. Обугленная плоть отслаивалась, падая на снег, и под ней проступали контуры, от которых Антону хотелось выколоть себе глаза, лишь бы больше не видеть изуродованных, неестественных пропорций. Нечеловеческий. Такое слово подходило к призывающей его брата твари, качающейся на коленях.

Вопя, Антон несся по коридору. Вокруг лишь белая мгла. Воющий ветер взметал снег, осыпая его с деревьев. Откуда тут деревья? Из стен проступали ветки, сотрясающиеся от урагана. Лицо искололи крупинки льда и снега, пелена застилала глаза. Не видя ничего, кроме абсолютной белизны, полускрытой тьмой, не слыша ничего, кроме воя ветра и криков твари, Антон рухнул вниз лицом. Стараясь выплюнуть снег, он увидел несущиеся по лесу (или коридору) тени. Несколько человек бежали, падали, тащили друг друга. Рабочие? Они странно одеты. И там была женщина?

-Помогите! — простонал он, протягивая руку к бегущим. Один из них оглянулся, увидел Антона, и закричал. Лицо человека исказилось от ужаса.

Из-за другого угла появилось нечто. Ковыляя, опираясь на чересчур длинные руки, существо набросилось на группу людей, расшвыряв их, словно кегли в боулинге. Упав всем телом на того мужчину, который увидел Антона, тварь вдавливала его в снег, пока не раздался хруст костей.

Замерзающий Антон застыл, боясь привлечь к себе внимание. Существо, которое он видел до этого, продолжало вопить в дальнем конце коридора. Значит, их тут два? Или больше?

Жертвы твари кричали, корчились, но не издавали ни звука. Только вой ветра и победный крик существа. Оно склонилось над женщиной, просовывая тонкие пальцы ей в рот. С противным влажным звуком оно извлекло оторванный язык, а потом проломило череп несчастной.

Молясь, Антон ощущал замерзшие на щеках слезы. Что это было? Что происходило?

-Антон?! — над ним склонилась длиннорукая тварь, внимательно изучающая его. Лицо монстра напоминало неудачно сшитые лоскуты. Они вздрагивали, сокращались, тянулись к нему…

Очнулся он в комнате общежития. Над ним склонился перепуганный брат.

-Слава Богу! — он схватил Антона за воротник, словно хотел придушить. — Что с тобой? Ты вопил и трясся в коридоре! Пара рабочих притащила тебя сюда.

Антон, стараясь сдержать дрожь, рассказал все, что видел.

-Ты понимаешь? Понимаешь?! Нам не стоит идти в поход! — он отчаянно ухватился за руку брата, надеясь, что тот услышит его.

-Понимаю, что ты сходишь с ума, — Антону показалось, или он увидел презрительную гримасу на лице Миши? Тот убрал руки брата, и посмотрел на него. Разочарованно.

-Да, схожу, еще как схожу! — черт с ним, не верит в видения, так пусть поверит в помешательство младшего брата. Чем не причина? — Я точно спячу, если мы пойдем дальше.

-Нам некуда возвращаться.

-Что? Кто из нас сошел с ума? — Антону казалось, что он попал в какой-то безумный мир, где все не так и все не те, кем кажутся. Когда он успел прокрасться за белым кроликом в нору?— Что ты несешь?

-Ты о чем?

Кто сошел с ума? Антону казалось, что его голова сейчас разорвется. Мысли путались, воспоминания наслаивались одно на другое. Вот он студент пятого курса УПИ, а вот он работает клерком. Какое к черту УПИ? Что это вообще?

-Нам некогда возвращаться, — Миша сверлит его взглядом, губы шепчут одну и ту же фразу: –Нет во времени, нет во времени.

-На что нет времени? — почти орет Антон, слыша скулящие нотки в голосе. Словно щенок, которого сейчас будут наказывать.

-Нет во времени, — словно застрявшая пластинка повторяет старший брат. Но у него нет брата!

— У меня есть брат! — Антон спорит сам с собой, с братом, которого нет, с деканом факультета на счет темы диплома. Но он никогда не спорил. Диплом, как и все, он купил. Что происходит?

И тут он увидел себя. Слева, справа, впереди и позади сотни кроватей. На них сотни Антонов, вопящих, рыдающих, смеющихся, в почти, но не совсем, одинаковых позах. А над ними склонилось бесчисленное количество Миш, также повторяющих, но не точно, позы друг друга. И над всем этим огромное, бескрайнее, бесконечное черное небо. Настолько глубокое, что оно поглощает землю, здание, кровати, братьев, растворяя их в себе, стирая границы времени и пространства.

-Что с тобой?— оплеуха привела Антона в чувство. Затравленно оглядываясь, он увидел, что лежит в своей (единственной) кровати. Вокруг лишь стены. Он в комнате общежития. Брат склонился над ним, в глазах тревога и страх. Он снова стал старшим братом, который у него был, есть и всегда будет. Рыдая, Антон вцепился в него, словно в спасательный круг. Так было и в детстве, когда родители допоздна работали, а ему было больно и обидно. Брат всегда был рядом. Но почему он плакал так часто? И были ли у них родители? Воспоминаний четких, имеющих границы, нет. Лишь вакуум, наполненный разрозненными картинами. Страшась снова провалиться в бездонный омут безумия, он отогнал от себя жалкие остатки той личности, какой был или мог быть. Нужно думать о настоящем, держаться за то, что еще осталось в нем нормального.

-Мы завтра же едем домой, — успокаивал его Миша. Да, это то, что он так жаждал услышать. Убаюканный этими обещаниями, он смог заснуть, и ничто не снилось ему. Ведь у людей без прошлого нет и снов.

Утром Миша вел себя как ни в чем не бывало. Не упоминал о вчерашнем беспределе младшего брата. Преисполненный благодарности, Антон радостно собирал вещи.

-Как вернемся? Я буду рад даже тысяче поездов.

-Куда вернемся? — брат не особо слушал его, запихивая вещи в рюкзак.

-Домой, — дрогнувшим голосом пробормотал Антон, чувствуя, как земля под ногами уходит в сторону. Прислонившись к кровати, он закрыл глаза, не желая слышать то, что говорил брат.

-Почему домой? Мы же позавчера видели огненные шары. Ты на шаг ближе к победе, — Миша похлопал его по плечу.

-Но ты же вчера обещал. Когда я закатил истерику, ты поклялся…

-Какую истерику? — Миша выглядел искренне удивленным. –Ты вчера спал, как убитый. Я даже удивился, ты же обычно вертишься на новом месте, и мне мешаешь, а вчера так хорошо…, — Антон пропустил остальное мимо ушей. Значит, это все ему приснилось? Сон во сне внутри сна? Или же Миша что-то темнит? Может, он настолько хочет отправиться в поход, что готов пожертвовать рассудком брата? Но он выглядел абсолютно спокойным и немного удивленным. Нет, Миша не мог так поступить. Значит, все это жуткий кошмар? А отсутствие воспоминаний? Постаравшись вспомнить детство, он осознал, что помнит все: дни рождения, окончание школы, университета, первую работу… значит, его личность не стерли? Он был и есть Антон?

-Нам пора! — энергия бурлила в Мише, заражая и младшего брата.

Радуясь, что все это лишь приснилось ему, он бодро зашагал в занесенный снегом мир.

Идя по лыжне вслед за братом, Антон понял, что поезда — на самом деле прекрасный, даже замечательный способ путешествовать. И Икарус — такой родной, милый сердцу. На втором часу лыжного похода, он натер ноги, нос и глаза почти слиплись от холода и ветра, горло пересохло, и зверски хотелось найти туалет. Антон мысленно представлял себе, как сейчас театрально рухнет лицом в снег, откажется идти дальше, и замерзнет, а Миша, бросивший его в сугробе, разгадает тайну перевала Дятлова и будет насмехаться над младшим братом-лузером.

-Я больше не могу, — просипел он все же. Миша, не оглядываясь, лишь махнул рукой, мол, продолжаем движение. Так, может, идея театрально упасть в снег, не так уж и наивна?

Ноги почти не сгибались, как, впрочем, и руки. Миша пер вперед, словно таран, не уставая, не ноя, и не оборачиваясь. В Антоне закипала злость. Может, зацепить брата за ногу лыжной палкой? Нет, надо еще немного потерпеть.

Вокруг он видел лишь деревья и снег. Все выбеленное, словно постиранное постельное белье.

Через полчаса устроили привал. Разведя костер (и где он этому научился?), Миша поставил походной чайник и достал специальные упаковки с порошкообразной едой. Радостно поглядев на брата, он вцепился зубами в галету и пробормотал:

-Что ж, мы почти не отстаем от графика. Мы идем, как профессионалы, — улыбка так и лучилась.

Антон сдержал желание запустить чайником в физиономию брата, и что-то невнятно ответил.

-Никаких больше видений? — поинтересовался Миша.

-Нет, ничего.

-Ну и ладно, а то ты меня вчера ночью перепугал.

-Подожди-ка, — Антон аж подскочил от неожиданности. — Ты же говорил, что вчера ночью ничего не было?

-Ну ты же сам мне утром рассказал, какие кошмары тебе снились, — Миша копошился у чайника, и разглядеть выражение его лица не получилось. Антон не понимал, брат разыгрывает его, что-то скрывает, или говорит правду? Может, паранойя только у него, а Миша ни в чем не повинен?

Ели молча. Полчаса на отдых, и снова в путь. Уже стемнело, когда они дошли до заброшенного поселка. Несколько ветхих лачуг, пару домов покрепче — вот и все, что встретило их.

-Поселок Второго Северного рудника, — сверившись с картой, сказал Миша. — Сегодня двадцать седьмое, мы идеально успеваем.

Выбрав один из домов, в котором, как говорилось на сайтах, ночевала группа Дятлова, они устроились на ночлег. Помещение, почти пустое, едва согревало путников. Ветер свистел за сохранившимися окнами. Разложили спальные мешки, оба отказались спать на старой кровати. Деревянный пол жалобно скрипел под ногами. Стол и два стула — вот и все, что было внутри. Братья молчали. Тишина дикой природы действовала Антону на нервы: он не привык, чтобы было настолько тихо. В городе ночью всегда есть шумовой фон, здесь же только ветер да ветки деревьев поскрипывают под тяжестью снега.

Проснулся Антон от песни. Несколько голосов в унисон распевали что-то знакомое, народное. Слов разобрать он не смог. Присев, он смотрел по сторонам, но в пустой комнате они были вдвоем. Откуда тогда доносится песня? Страха он не испытывал, лишь щемящее чувство одиночества и грусти. Мелодия убаюкивала, и Антон смог снова забыться беспокойным сном.

-Черт! — крик Миши разбудил его. Брат топтался по комнате, распространяя злость и досаду.— Мы проспали! Отстаем по времени. Судя по записям, группа Дятлова вышла на три часа раньше нас.

-И что?

-И что?! Мы можем пропустить самое важное!

-Постараемся их нагнать.

-Не смеши меня. Ты и так еле ползешь.

Антон не хотел спорить, а тем более ссориться, с братом. Быстро собравшись, они поплелись вперед.

Следующие четыре дня пронеслись мимо Антона, словно лихорадочный бред. Он так устал, что видения больше его не тревожили. Они шли вдоль реки Лозьвы, и на ее берегу заночевали. Стало морозней, по утрам температура опускалась до минус двадцати шести градусов. Антону казалось, что он сам состоит из снега и льда, промерзший насквозь голем, которого тянет за собой хозяин-изувер. Он как-то спросил у Миши, где тот научился разводить костер. Брат лишь пожал плечами, мол, само пришло. Второй день они брели по тропе манси, и оба постоянно оглядывались, боясь нападения. Ведь были и версии о ритуальных убийствах, и просто о том, что манси на самом деле кровожадные монстры. Ранее они не верили этим теориям, но оказавшись в заснеженном лесу, в абсолютном одиночестве, начинаешь верить даже в самые дикие байки. Но путь прошел без приключений, и в этот раз они ночевали на берегу Ауспии.

Третий день. Поясница Антона ноет без перерыва, и сам Антон ноет без перерыва. Миша не знал, чем заткнуть брата, но в то же время, понимал свою вину. Младший не готов к таким переходам, а он насильно тащил его в такую даль. Что ж, ответы на вопросы не всегда даются легкими путями. Так они и брели, в редеющем лесу под непрерывно сыплющийся с затянутого серыми облаками неба снег. Санно-оленья тропа манси закончилась, за ней прервалась и торная. Миша шагал по целине, протаранивая нетронутые сугробы, очищая путь для брата.

В этот раз, у костра, они немного поболтали, но ледяной ветер не давал часто раскрывать рот.

-Завтра мы будем на месте,— прикрываясь рукой в перчатке, пробормотал Миша. Антон лишь кивнул в ответ.

Ближе к вечеру они увидели ее. Гору. Она оказалась не такой большой, как представлял себе Антон. К счастью, взбираться на нее не требовалось. Оставалось дождаться утра, найти место стоянки группы Дятлова, и наблюдать за ней.

Братья шагали по долине. Антон уже почти утыкался носом в снег, так болела поясница. Сбоку он увидел высокий сугроб. Поворошив его лыжной палкой, увидел отблеск слабых солнечных лучей.

-Эй, я что-то нашел! — Миша в долю секунды оказался рядом. Трясущимися руками, они раскапывали сугроб. Антон боялся сглотнуть. Неужели они найдут обломки НЛО? Или какие-то другие свидетельства? А что если тут части ракеты?

-Консервы? — Миша разочарованно крутил в руках баночку с тушенкой. В небольшой ямке аккуратно сложенные в ряд выстроились другие упаковки с едой и вяленое мясо.

-Что это? Тайник?

-Лабаз! — Миша пристально рассматривал тушенку, и не видел, как скривился Антон. Вот умник! Лабаз, что за слово такое?

-И что это нам дает?

-Посмотри! Тут еле видны цифры, но, судя по дате, консервы изготовили в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом.

-Вряд ли они съедобны, — тушенка не заинтересовала Антона.

-Ты что? Я читал, что поисковая группа обнаружила лабаз группы Дятлова. Все изъяли как улики. А теперь мы находим тайник на том же самом месте с консервами, которым полвека.

И вот оно опять. Если запасы уже нашли полсотни лет назад, то как они могут быть здесь? Что за ерунда?

Миша долго сверялся с записями, картой, компасом, устраивая их палатку. По его расчетам, ночлег группы Дятлова был чуть дальше впереди, значит, если они устроятся здесь, то смогут весь день наблюдать за местом трагедии.

-Ну, вот оно, мы пришли, — Миша притих, понимая, что в течение нескольких дней может произойти что-то необычное, странное. А может ничего и не произойти.

Они побрели за хворостом. По мере подъема вверх, ближе к горе, деревья редели. Вокруг лишь елки и сосны, невысокие, скрюченные от постоянных ветров. Поземка заметала им ботинки, сверху ровно падал снег. Сейчас урагана не было, и солнце приятно пригревало, не смотря на двенадцать градусов мороза.

Чуть поодаль они заметили небольшую рощицу сосен. Собирая ветки, братья услышали тихий шум. Мимо пронеслась почти невидимая масса, длинная, словно гусеница, состоящая из нескольких сегментов. Различить ее можно было только благодаря падавшему снегу. Антон присел, стараясь не привлекать к себе внимание, а Миша выглянул из-за деревьев, удивленно глядя вслед полупрозрачной массе. Резкая вспышка света чуть не ослепила его, и он отшатнулся к младшему брату.

-Что это было? — прошептал Антон.

-Без понятия, но я чуть не ослеп.

Прождав еще минут пятнадцать, они все же побрели к палатке.

Этой ночью почти не удавалось заснуть. Отдаленные крики и песни мешали им, иногда нечто проходило мимо палатки, хрустя свежевыпавшим снегом. На них не нападали. Казалось, кто-то или что-то просто живет своей жизнью, не обращая внимания на новую помеху на своем пути.

На рассвете они заняли наблюдательный пост, усевшись на бревне, которое нашел Миша неподалеку от стоянки.

-Что ж, — Миша потянулся, мечтательно глядя на небо, — возможно, сегодня тот день, когда мы что-то узнаем.

-Может быть, — отрешенно пробормотал Антон. Зачем они вообще поперлись сюда? И почему дошли до самого конца? Оба устали, оба не имели подготовки, но продолжали поиск и путешествие, словно ведомые чьей-то волей. Нехорошее предчувствие не отпускало его с самого утра.

Еще раз они увидели бесформенную массу днем. Словно серая туча, она неспешно поднялась на гору. На склоне Антон смог увидеть части общего. Он насчитал девять отдельных сегментов.

-Почему мне кажется, что мы уже здесь были? — вопрос вырвался непроизвольно, но Антон обрадовался, что смог наконец-то задать его.

-Потому что мы смотрели фотографии, видели фильмы, прочли сотни статей, — Миша, казалось, не заметил дрожи в голосе брата. — Отсюда и твое дежа вю. Мы не были здесь в прямом смысле, но много раз уже видели это место.

-Да нет, — Антон не удовлетворился ответом. Он был здесь. Они были здесь. Оба. И видели все это. И эту странную массу, и вспышку света, и оранжевые шары, и чертов лабаз. Надо было возвращаться, пока была возможность, но теперь уже поздно. Жернова судьбы раскрутились, и остановиться вряд ли смогут, лишь ускоряя свой темп. Будущее надвигалось стремительно и беспощадно.

За день больше не произошло ничего интересного, но Антон нутром чуял, что вечером, ближе к полуночи, все изменится. Руки дрожали, он потел, почти терял сознание. Как хотелось оказаться у себя дома, в тепле и уюте, в обыденности, которая не ценится, когда все хорошо. Нужно было попрощаться с родителями, друзьями. Но почему попрощаться? Может, ничего и не произойдет, и они вернутся домой, уставшие, но здоровые, с кучей интересных историй? Но он знал — что-то произойдет, оно неумолимо сокращало расстояние во времени и пространстве, готовое обрушиться на своих жертв.

-Антон! — голос брата снаружи. Испуганный, неуверенный голос.

Вот и началось.

Кряхтя, Антон выполз из палатки, держась за ноющую поясницу. Ночная тьма уступала место всполохам огня. С запада надвигались охваченные пламенем сферы. Оранжевый свет заливал все вокруг, превращая снег в реки напалма. Сугробы полыхали, словно факелы. Пять шаров образовали сужающийся круг, окружив поляну, на которой стояла палатка братьев.

Миша с открытым ртом смотрел на грандиозное представление. Антон зажмурился, молясь про себя, мечтая перенестись обратно домой. Он понял, какую ошибку они совершили. Какую ошибку совершали раз за разом. Сферы опускались ниже. Их размеры варьировались, они то увеличивались, то сужались, то немного вытягивались. Прекрасный оранжевый цвет варьировал от маренового до тицианового. От кровавой пульсации, до бордовой равномерности. От сфер отходили небольшие отростки, шевелящиеся и сокращающиеся.

-Это великолепно! — Миша стоял под их светом. Кожа его багровела, капли рубиновой крови стекали из каждой видимой глазу поры, образуя под ногами целые лужи.

Антон понимал, что это — конец. И начало.

Один из отростков вытянулся и проник в голову Миши. Хоботок переливал оранжевое сияние внутрь человека, заполняя его, словно сосуд. Антон видел тающий кровавый снег под дрожащими ногами брата. Отползая как можно дальше, он переживал этот момент снова и снова в дежа вю. В ложных, но реальных воспоминаниях. Мир идет дальше без них, они же зациклены здесь, в истекающем кровью снегу. Они как герои фильма, который зритель может перемотать назад, поставить на паузу, посмотреть покадрово.

Сферы застыли на одном месте. Их диаметр все менялся, но размерами они превосходили видимую с этого расстояния луну. Тело Миши рухнуло на колени. Все это происходило в абсолютной, чуждой этому миру, тишине. Но теперь треск выламываемых, выкручиваемых, трансформирующихся костей взлетел ввысь, в ледяной бездушный космос.

-Миша! — страх за брата все же пересилил инстинкт самосохранения, и Антон поковылял к тому, что осталось от Миши.

Впереди он увидел ту же поляну, на которой они поставили свою палатку, только теперь там разбили лагерь другие. Те, кому так же не повезло оказаться здесь в самое неудачное время. Из новой палатки выглядывали перепуганные лица. Лица, которые он так хорошо знал по фотографиям с места происшествия.

Присев рядом с извивающимся на снегу братом, Антон понял, что время — не циклично. Никакая это не река. Двигаться вперед или назад невозможно. Но всегда есть ответвления, рукава, которые могут вернуть к истоку, могут привести к другим рекам, или впасть в озеро, из которого иного пути уже нет. Время словно стена, покрытая граффити. Новые постоянно наносят поверх старых, стирая изначальный смысл, но не искореняя его полностью. Смысл первоначальных надписей сливается с последующими, наслаиваясь, поглощая друг друга, создавая непередаваемый симбиоз. И есть за пределами нашего мира и времени то, что может контролировать эти надписи, исправляя их по своему усмотрению и на свой лад.

То, что лежало перед ним в снегу, уже не было его старшим братом. Искореженное тело, вытянутые руки… перевернув на спину Мишу, Антон понял, что сейчас увидит. То, что напало на него в коридоре рабочего общежития. Лоскуты, сокращающиеся, бессмысленные, но не лишенные разума. Он видел будущее в прошлом, которое было настоящим, перекроенным чем-то из будущего, которое так же являлось одновременно и прошлым.

-За что? — только и смог спросить он, глядя на замершие в огненном небе сферы. Ответ пришел к нему эмоцией, щемящим чувством безысходности. Потому что они могут. Потому что это интересно.

Прижимая к себе то немногое, что еще напоминало Мишу, Антон ощутил палящий жар, исходящий от нависших над ним существ. Все горячее и горячее. И тут его кожа вспыхнула, как факел. Боли не было, лишь удивление. Пламя яростно гудело, пожирая его плоть. Он пополз по снегу, крича, моля о пощаде, вопя, умоляя остановить это, но безжалостные наблюдатели с неба лишь бесстрастно взирали. Куски дымящейся кожи отслаивались. Протянув руки к брату (как и в коридоре, только тогда он не понял всего смысла видения), Антон, теряющий не только плоти, но и своей сущности, закричал:

-Миша! — пламя вырвалось изо рта, выжигая его изнутри, разрушая все человеческое. Полый. Таким он стал. Упав ничком в снег, он ощущал метаморфозы, которое его тело претерпевало. Как хорошо, что он не смотрел на это в том коридоре.

Над ним склонилось то, что когда-то звалось Мишей. Существо помогло подняться видоизмененному Антону, и потащило его за собой. Существа в небе командовали этим. То, что еще можно было назвать Антоном, поняло, что никакие НЛО, злые духи или йети не виновны в гибели туристов. Эти огненные шары — живые существа. Или то, что мы можем принять за иную форму жизни. Пришедшие из безбрежных вод времен, в которые путь человеку заказан, они насыщали свое любопытство. И насыщались сами.

Впереди Антон видел два пласта времени. Четкая линия разделила мир пополам. С одной стороны — пустая поляна, такая, какой он видел ее утром и днем. По другую сторону линии — та же поляна, но на ней палатка туристов. Такое видение напоминало картинки, где нужно было найти десять отличий. И одно, самое важное, они нашли. Два времени схлопнулись, смяли друг друга, поглотили и переварили.

Приноравливаясь к новой походке, стараясь не упасть, он брел за братом. Эмоции, каких он раньше никогда не испытывал. Ощущения, неподвластные человеку. Знания, неведомые никому.

Из палатки выглянул молодой человек. Увидев залитых ровным оранжевым светом существ, бредущих к лагерю, он с криком скрылся. Раздались спорящие голоса. Еще несколько человек выглянули. Изнутри прорезали дыру. Девять человек, помогая друг другу, выбрались в снег. Почти голые, сразу же посиневшие на морозе, они, спотыкаясь, побежали в разные стороны.

Миша, ощутив в себе прилив небывалых сил, и слушая приказы хозяев с небес, понесся за группкой из четырех человек.

Антон слышал крики. Стоя здесь, он знал, чем сейчас занят брат. Он помнил записи о вскрытии жертв, видел и фотографии, но и Миша пересылал ему свой взгляд на происходящее, словно в онлайн-трансляции. Проломленные черепа, сплющенные ребра, вырванный язык…

Они и стали причиной гибели группы Дятлова. Теперь он понял, кто изображен на снимке, выглядывающим из-за дерева. Все стало на свои места. Их идиотская затея повторить путь студентов привела к высвобождению таинственных существ, скрывающихся в сумраке времени. И те использовали двух братьев в своих целях. Кто раньше пришел сюда— группа Дятлова или он с братом? Кто стал инициатором цикличного, повторяющегося раз за разом процесса? Сколько таких ночей уже было? Бесчисленное множество? И есть ли конец у этого?

Антон шел вперед, подстегиваемый мыслями и желаниями сфер. Другая группа пыталась развести костер. От холода они не чувствовали своих тел. Голые ноги в огне, обожженные ступни, вонь паленой плоти, обломанные ветви деревьев. Бедняги не понимали, что сжигают сами себя. Но было поздно.

Антон отошел в сторону, радуясь, что стал всего лишь наблюдателем, а не участником, как его брат. Огненные существа опускались все ниже, нависая над испуганными, теряющими сознание жертвами. Длинные отростки потянулись к выжившим. Антон закрыл глаза. Звуки рассказали ему обо всем.

Насытившись, организмы взмыли вверх, сменив цвет на ледяной голубой. Небо над ними разломилось, образуя щель, в которую задували ветра иных времен и пространств. В отверстии виднелось небо, пульсирующее, меняющее цвета, находящееся в постоянном движении. Сферы погрузились в разрез, словно втягиваемые какой-то иной, более могущественной силой. За ними в небо взлетело все окружающее Антона. Деревья, вырванные с корнями, снег, падающий теперь вверх, словно тучи поглощали его обратно, втягивая в себя. За снегом взлетели комья земли, палатка, тела студентов. Антон стоял на чем-то невесомом, черном и бесконечном. Небо их мира затягивалось в воронку, словно сорванные со стены обои. Звезды ссыпались в разлом, луна погрузилась следом. Вокруг осталась лишь тьма. Ничто. Не просто вакуум, а абсолютное отсутствие чего-либо. Мир тысяча девятьсот пятьдесят девятого года растворился сам в себе, поглощенный собственными аналогами из прошлого, настоящего, будущего, бокового времени.

Антон и Миша не являлись частью этого времени. Они остались в полой пустоте. Разлом затянулся, скрывая от их глаз иных обитателей тех пространств, настоящих властителей времени. А затем вернулся две тысячи семнадцатый год. Сначала темное небо над головами, затем медленно проступил белый снег, из него выросли за доли секунды деревья. Все восстанавливалось, заполняло лакуны в мироздании. Антон задумался, что стало с остальным миром? Продолжал ли он дальше жить без них, словно их никогда и не было? Или их тоже искали? Или все вокруг было лишь декорациями для этого события?

С возвращением настоящего, ослабевала и сила влияния существ, изменивших саму ткань вселенной. Первым в снег рухнул Миша. Антон подполз и положил голову брата на обугленные колени. Слезинка скатилась из глаза Миши, а затем он застыл, и больше не шевелился. Сломанная игрушка, в которой больше не нуждались.

Закрыв глаза, Антон ждал неминуемой смерти, как и всегда. Воющий ветер стих, а затем его накрыла тьма.

Дверь сотрясалась от ударов. С трудом открыв глаза, Антон несколько секунд собирался с мыслями. Кто он, где он? Не смешно, конечно, но кто пытается вломиться к нему? И тут…

-Вот черт!

Выбравшись из кровати, он босиком побежал к двери. Теплый пол приятно согревал. Удары сменялись звонками, телефон разрывался.

-Иду! — прокричал Антон. Стуки прекратились.

Отпирая дверь, он был готов к упрекам, нет, даже к скандалу. И не зря.

-Ты, блин, вообще оглох? Помнишь, какой сегодня день? — Миша ворвался внутрь, словно вихрь, и тут же побежал в спальню, где они собирали снаряжение.

-Я вчера вообще-то работал на ночной смене, и пришел под утро, — Антон держал себя в руках, стараясь не сорваться.

-Да пофиг! Быстро собирайся! — Миша подхватил загодя упакованные всем необходимым рюкзаки, и потащил их к двери.

Чувствуя, как раскалывается голова от недосыпа, подавляя голод и дрожь, Антон, прыгая на одной ноге, натягивал штаны, попутно надевал теплую майку, гольф, свитер и еще один свитер.

Топтавшийся у порога Миша агрессивно смотрел на потуги брата быстро справиться с процессом одевания. Времени было немного, но Миша решил не вмешиваться.

-В рюкзаках точно есть все?

-Точно. Я их перепроверил еще до того, как ушел, — Антон, наконец, улыбнулся, первый раз за все утро. — Не переживай, мы успеем. Как всегда.

-Это еще что значит?

Антон сам удивился этой фразе. Но задуматься об этом можно будет по дороге. Внизу ждало такси, и каждая минута простоя стоила денег. Одевшись, он оглянулся на свою квартиру, словно прощаясь с ней.

Интересно, что ждет их впереди? Смогут ли они узнать ответ, на мучающий многих вопрос: что же произошло на перевале Дятлова?

Захлопнув дверь, братья быстро спустились по лестнице. И почему Антону казалось, что вчера он должен был напиться с друзьями, а не сидеть в одиночестве на смене?

Через пару минут такси уже везло их в сторону вокзала.