Вчера наступило внезапно

 

За окном сгустились мягкие летние сумерки. Я сижу перед телевизором и бесцельно переключаю каналы. Скука! Сегодня между прочим канун дня Ивана Купалы, а у нас в деревне никто даже не думает через костер прыгать. В моей голове рождается блестящая идея. Почему бы не погадать? В такой мистический вечер вполне может произойти нечто особенное. Не зря же я все лето посвятила изучению местного фольклора.

Выключаю телевизор и отправляюсь на поиски тетрадки, в которой я делала записи. Так, что у нас тут? "Заговор против подагры". Пока не требуется, спасибо. "Обряд для увеличения надоя молока". У нас даже коровы нет. "Гадание на любовь". Это то, что нужно, тем более, сердце мое давно свободно. Правда, не уверена, что правильно все записала. Не важно, что плохого может случиться?

Так, что нужно сделать? "Сядьте напротив зеркала". Перехожу в прихожую, где на стене напротив кухни висит милое зеркальце в розовой пластмассовой раме. Что дальше? "Защитите себя кругом из белой соли". Сыпать на пол? Мне это не нравится, потом ведь придется все убирать, а у нас пылесос барахлит. Нет, лучше нарисую круг маркером, его смыть проще. Так, сделано. "Возьмите кота и встаньте в центр круга перед зеркалом". Да, что ж такое! Где мне кота взять? Впрочем… прикинув кое-что в уме, возвращаюсь в гостиную и осторожно переношу в круг громко храпящего пекинеса. А что? Он гораздо лучше кота. Смотрим далее. "Зажгите белую восковую свечу". И снова мимо. Ладно, обойдусь зажигалкой. "Теперь вы должны трижды плюнуть в свое отражение". Что?! Глупость какая-то. Должно быть, перепутала. Внимательно вглядываюсь в свои каракули. Какая это буква? Вроде "ю", а может и нет. А это что за крючок? Тяжело вздыхаю. Ладно, плевать, так плевать. Может, в будущем это поможет от ячменя. "Всматривайтесь в отражение за своей спиной, и вы увидите облик любимого". Подношу зажигалку ближе к зеркалу и прищуриваю глаза, вглядываясь в темноту за спиной. Пекинес на полу начинает подвывать. Темно, ничего не понятно. Стоп! Кажется, я различаю очертания человеческой фигуры. Подхожу еще ближе к зеркалу. Вдруг по ушам ударяет рок-н-ролл. Подскакиваю на месте, чуть не наступив на собаку. Спокойно, это всего-навсего телефон.

— Да.

На другом конце, пробиваясь сквозь громкий смех, слышится голос моего брата, сообщающий, что вернется только завтра днем. Кто бы сомневался. Сбрасываю звонок и снова смотрю в зеркало. Глупая идея с этим гаданием. Лучше пойду спать. И оставив все на своих местах, поднимаюсь на второй этаж.

 

Меня будят доносящиеся с первого этажа мужские голоса. На дворе утро, а может и день. Что-то Олег вернулся раньше обещанного, думаю я, сладко зевнув. Следующая мысль быстро прогоняет остатки сна. У брата другой голос, да и приехать он должен был один. Вскакиваю с кровати. Кто-то влез в дом! Нужно срочно вызвать полицию! Беру в руки телефон и стараясь создавать как можно меньше шума подкрадываюсь к двери. Прислушиваюсь. Судя по всему, взломщиков четверо. Стоп. Почему они говорят по-английски? И произношение такое хорошее, словно разговаривает настоящий британец. Туристы-грабители? Нет, у нас и смотреть-то нечего. Что-то здесь не сходится. И голоса кажутся мне до боли знакомыми. Наверное, кто-то решил меня разыграть. В таком случае, лучше проверить, прежде чем вызывать полицию.

Тихонько открываю дверь комнаты и крадучись добираюсь до лестницы. Отсюда лучше слышен диалог. Хорошо, что я свободно владею английским, поэтому прекрасно все понимаю.

— Не слабо же меня накрыло!

— Это не галлюцинации, я тоже это вижу.

— Не говори глупостей, тебя вообще здесь нет. Ты — плод моего воображения.

— А я говорю, мы все здесь!

— Здесь — это где?

— О, печеньки!

Ушам своим не верю. В мой дом влезли британские наркоманы? Что вообще происходит?! Страх уступает место недовольству. И я решаю шугануть непрошенных гостей.

Быстро спускаюсь на первый этаж и со словами "Какого черта вы тут забыли?!" врываюсь в комнату, а в следующее мгновение замираю на месте. Посреди гостиной стоят Битлы. Молодые. Красивые. Мой мозг отключается.

Когда через несколько мгновения я с трудом открываю глаза, то обнаруживаю себя лежащей на диване, а надо мной, держа в руках стакан воды, склонился молодой Маккартни. Здравствуй, "белочка".

— Ты в порядке? — спрашивает он.

Часто моргаю, пытаясь прогнать непрошенное видение. Я ведь не пью, почему это происходит со мной?!

— Хорошо бы врача вызвать, — говорит Маккартни, обращаясь к кому-то через плечо.

В следующую секунду рядом с ним появляется молодой Леннон.

— Думаешь, сотрясение? — спрашивает он, а затем обращается уже ко мне, — ты меня слышишь? Сколько пальцев я показываю?

— Два, — отвечаю я на автомате.

— Похоже, все в порядке, — заключает Джон.

— Странный способ проверить состояние человека, — подает голос Джордж.

— Я другого не знаю, — фыркает Леннон и добавляет, — еще не известно, кого из нас нужно проверять.

Похоже, это происходит на самом деле. Медленно сажусь и с удивлением озираюсь по сторонам. Битлы выглядят вполне реальными. Нет, это просто сон. Щипаю себя за руку. Ничего не меняется.

— Секундочку, — говорю я по-русски, а затем вскакиваю с дивана и стремглав бросаюсь на кухню. Там я включаю холодную воду и засовываю голову под кран. Хорошо. Простояв в таком положении около минуты, выключаю воду и прислушиваюсь. В доме тихо. Отлично, меня отпустило. Вытираю лицо и волосы полотенцем.

— Тяжелый вечерок выдался, да? — спрашивает Ринго, замерший в дверном проеме.

Не сработало. Похоже, я просто сошла с ума. Чтобы прогнать видения, нужно убедить свой мозг, что они не реальны. Решаю вступить с "галлюцинациями" в диалог.

— Как вы сюда попали?

— Хороший вопрос, — отзывается Джордж, параллельно исследуя содержимое буфета, — для начала хотелось бы уточнить, где мы?

— В России. А вы что ничего не помните?

— Кажется, мы собирались на репетицию, а дальше… — Маккартни разводит руками.

— Так мы в СССР? — уточняет Ринго.

— Да. То есть нет. Точнее, не совсем, — я замолкаю, — вы в России, а СССР давно уже нет.

— Как?! — хором вопрошают Битлы.

— Это долгая история. В общем, судя по всему, вы попали в будущее.

Битлы озадаченно переглядываются, а затем засыпают меня вопросами. Я пытаюсь отвечать, но даже не дослушав, музыканты почти синхронно разбредаются по дому, изучая предметы, показавшиеся им интересными. Следом за ними я выхожу из кухни и на глаза попадается зеркало и круг. Меня осеняет внезапная догадка. А что если я вчера каким-то образом открыла портал в прошлое? Звучит невероятно, но это единственно возможное объяснение. Но почему именно Битлы? Зависаю на пару мгновений. Телефон! Вчера во время обряда мне позвонил брат, а у меня на звонке стоит их песня. Ясно. Значит я не сошла с ума. Отличная новость! Но радость быстро сменяется волнением. Мне необходимо вернуть Битлов обратно, причем целыми и невредимыми, иначе беда! И их никто не должен видеть. Не знаю почему, но в фантастических фильмах всегда так говорят, а режиссеры знают толк в жизни, верно? Так, думаю, мне нужно просто повторить ритуал, и они исчезнут. Да-да, все обязательно получится! А если не получится, то… все равно получится. Для начала хорошо бы собрать их вместе.

Влетаю в гостиную.

— Что это такое? — спрашивает Джон.

— Осторожно, это электрошокер. Средство для самообороны. Он может вырубить человека минут на пятнадцать.

— Класс, — говорит Леннон с хитрой улыбкой, — эй, Ринго, подойди сюда.

Вырываю шокер у Джона из рук.

— С ума сошел, это опасно!

Сзади слышится голос Ринго.

— Что за штука?

— Это селфи-палка. Чтобы фотографировать самого себя, — поясняю я.

— Круто. А как она работает? — спрашивает Ринго.

— Вершина отчуждения между людьми, — из кухни доносится голос Джорджа, — болезненное стремление к иллюзорной самодостаточности.

Но Ринго не обращает на его слова внимания, пока я достаю свой телефон и объясняю, как пользоваться селфи-палкой.

— А обязательно при этом надувать губы, как утка? — уточняет он, показывая на фото у меня на столе.

— Нет, это просто шутка, — покраснев, быстро прячу фотографию.

В другом конце комнаты Леннон берет гитару и коснувшись пальцами струн болезненно морщится.

— Гитару настраивал глухой?

— Нет, мой брат.

— Одно не исключает другого.

Бормочу что-то в ответ, а сама отправляюсь на кухню, посмотреть, чем заняты Пол и Джордж.

Нахожу обоих у холодильника.

— Что это?

— Фу! Оно живое! Смотри как оно дрыгается!

— Это холодец, — объясняю я.

Джордж удивленно поднимает брови и принюхивается к содержимому миски.

— А что такое этот "холодец"?

— Ну, для его приготовления берут свиные копыта…

Даже не дослушав до конца, Джордж ставит миску обратно в холодильник.

— Пожалуй, воздержусь. Лучше попробую тортик, ты не против?

— Угощайся, — говорю я и слышу, как хлопает входная дверь. Только не это! Битлов не должны видеть.

Выбегаю на улицу вслед за Полом.

— Мистер Маккартни!

Он оборачивается.

— Пол.

— Конечно, простите. Мистер Пол Маккартни.

Пол расплывается в улыбке.

— Нет, без мистер и без Маккартни. Просто Пол. П-О-Л. Хорошо?

— Конечно. Пол, — добавляю я.

Какой же он красивый. Один взмах его длинных ресниц может свести с ума, а уж улыбка… О чем я вообще думаю?! Трясу головой, надеясь избавиться от ненужных мыслей. Пол тем временем замирает у грядки с клубникой.

— Можно попробовать ягодку? — спрашивает он.

Киваю головой. Маккартни срывает клубнику и уже собирается положить в рот, как я его останавливаю.

— Нельзя есть ягоды прямо с грядки! Их нужно сперва помыть.

Но Пол отмахивается от моих слов.

— Да, ладно, не будь занудой!

Но я не собираюсь отступать.

— А вдруг по ней ползал… — не помню, как по-английски будет "клоп", знаю только, что жук — это битл, поэтому решаю объяснить, — ну, жук, который воняет и кусается.

Пол с улыбкой оборачивается ко мне.

— Битл, который воняет и кусается? Это ты про Джона?

Только теперь до меня доходит двойственность моей фразы.

— Нет, я другое имела ввиду. Эй, как ты можешь так говорить? Он же твой лучший друг.

Маккарти только пожимает плечами.

— Он про меня и хуже говорил.

Из дома доносится какой-то шум. Хватаю миску и сую в руки Полу, чтобы он собрал туда ягоды, а я бы дома их помыла, и тут же влетаю на крыльцо. Что у них там случилось?!

Оказалось, ложная тревога. Ребята просто включили телевизор. Надо бы с ними поговорить.

— Знаете, я очень рада, что познакомилась с вами, — начинаю я издалека, — но вы должны вернутся обратно в свое время.

Битлы меня не слушают. Похоже, они совсем не хотят возвращаться. Приходиться повысить голос.

— Я серьезно! Пока вы находитесь здесь, мир в опасности. Прошлое менять нельзя…

— В ваше время никто уже нормальную музыку не пишет? — спрашивает Джон, прокручивая музыкальные каналы.

— В общем и целом, да. Но мы отклонились от темы. Вы должны…

— Давайте сделаем общее фото! — предлагает Ринго.

Битлы оживляются.

— Да вы просто издеваетесь! — не выдерживаю я.

— Что тут случилось? — спрашивает Маккартни неожиданно возникший за моей спиной.

Не успеваю даже рта открыть, как меня снова перебивает Ринго.

— Идите сюда, сделаем общее селфи!

Я уже готова заскулить от отчаяния. Как заставить их меня выслушать?! Тем не менее, присоединяюсь к портрету. Когда еще будет возможность сфотографироваться с Битлами в полном составе? Даже и в не полном.

— Вы должны вернуться обратно, — говорю я, обращаясь уже к одному Маккартни, — нельзя менять прошлое, понимаешь?

Пол слушает меня с обезоруживающей улыбкой.

— Конечно, зануда, но мы ведь только прибыли. Осмотримся, погуляем и отправимся обратно, — заверяет он, — у кого-нибудь есть сигареты?

Битлы проверяют карманы. Все четверо пусты.

— У вас тут есть магазин? — снова спрашивает Пол.

— Конечно, в селе есть продуктовый, но…

— Отлично! Тогда я быстренько сбегаю туда и обратно, — говорит он и разворачивается к двери.

Я преграждаю ему путь.

— Ты не можешь туда пойти! — говорю я и судорожно пытаюсь придумать какой-нибудь аргумент, — вас не должны видеть. Да, и еще там не принимают фунты.

— Ты ведь займешь нам, зануда? — спрашивает Джон. Как быстро прижилась эта кличка.

— Конечно, но…

— Вот и отлично, — Пол делает шаг к двери.

— Ты даже не знаешь дороги! — кричу я и снова преграждаю ему путь.

— Тогда пойдем со мной, покажешь, — предлагает он.

Конечно, Пол, ты ведь такой красивый… Да что со мной такое?! Кошмар! Я же чуть не сказала это вслух!

— Хорошо, я провожу, а вы пока…

— Мы пойдем искупаемся, — сообщает Ринго, — у вас ведь река недалеко.

— Да, но…

— Прекрасно!

Ладно, все равно мне не удастся запереть их дома. А на реке в такое время все равно никого не будет, так что это безопасно. Они ведь умеют плавать, да?

Показываю, где лежат полотенца, а затем возвращаюсь к Маккартни.

— Тогда пойдем, только тебя не должны видеть!

— Хорошо, — говорит Пол и добавляет, — ты так пойдешь? Пижама, конечно, супер, но это не совсем уличная одежда.

Мгновенно краснею и, промямлив что-то невразумительное, взлетаю по лестнице в свою комнату. Какой позор! Там внизу любовь всего моего детства, да что там, всей моей жизни, а я расхаживаю перед ним в дурацкой пижаме со слонятами! Ужас! Подбегаю к зеркалу. И не накрашенная, и на голове непонятно что. Вот же невезение! Чуть не плача, вываливаю на кровать содержимое шкафа. Конечно, ни одного приличного платья! Ладно, спокойно, хуже пижамы уже ничего не будет. Надену джинсы-скинни и топ с бантиком, он хорошо сидит на моей фигуре. Теперь экспресс-преображение. Быстро расчесываю волосы и заплетаю французскую косу. Потом черной подводкой рисую стрелки, аккуратно прокрашиваю ресницы тушью, а на губы наношу блеск. Сойдет. Все равно за такое короткое время ничего лучше не сделаешь. Теперь обувь. Быстро просматриваю свои запасы. Лавандовые лодочки на высоком каблуке подойдут лучше всего. Их и надену.

Еще раз оценив свое отражение в зеркале, спускаюсь на первый этаж.

— Можем идти, — говорю я.

Пол удивленно рассматривает мою изменившуюся внешность пока мы выходим на дорогу, точнее на бездорожье. До села идти два с половиной километра. Но уже в самом начале пути у меня возникают проблемы. Единственная песчаная дорога усыпана камнями и покрыта выбоинами, и я на своих шпильках постоянно спотыкаюсь и чуть не падаю. С великим трудом нам удается добраться до конца деревни. Пол останавливается.

— Забирайся, покатаю, — говорит он, указывая на свою спину.

Я снова краснею. Кошмар! Он, наверное, думает, что у меня не все в порядке с головой.

— Не стоит. Я тяжелая и…

— Так, зануда, — прерывает меня Маккартни, — действие моего предложения истекает через пять, четыре, три…

— Хорошо-хорошо!

Забравшись ему на спину, я улавливаю приятный запах табачного дыма, исходящий от одежды Пола. Кто бы мог подумать.

Остальную часть пути я рассказываю об этом месте, и о себе, и о жизни в будущем, при этом чувствуя себя абсолютно счастливой. Добравшись до села, Пол ставит меня на асфальтированную дорогу.

— Как здесь красиво, — говорит он, глядя на нестройные ряды деревянных изб с белыми резными наличниками на окнах, — жаль, фотоаппарата с собой нет.

Я же боязливо оглядываюсь по сторонам. Вдруг его кто-нибудь заметит и узнает. С другой стороны, я бы не поверила своим глазам, решив, что мне просто показалось. Тем не менее, пока мы медленно идем к продуктовому магазину слева от центральной площади, я не теряю бдительности, сканируя дворы и переулки.

Дойдя до магазина, решаю, что Полу будет безопаснее остаться снаружи и, попросив его ждать у входа, захожу внутрь. Кроме продавца никого нет. Хорошо, ведь я боялась встретить здесь дядю Колю-битломана, который живет неподалеку и тоже много курит. Он бы сразу узнал Пола, а узнав, подумал бы… не знаю, чтобы он подумал, но ничем хорошим это обернуться не могло. Совершив покупку, я выхожу на улицу. Пола нет. У меня душа уходит в пятки. Куда он делся?! В ужасе я верчусь на месте, пытаясь понять, куда он подевался. Проходящие мимо люди опасливо поглядывают на меня, поскольку мои метания напоминают пляску святого Витта. Вдруг я замечаю знакомую фигуру у входа в местный ночной клуб. Забыв, что на ногах туфли, включаю сверхзвуковую скорость и лечу к нему.

— Ты почему ушел? — задыхаясь после пробежки спрашиваю я.

Пол пропускает мой вопрос мимо ушей.

— У вас тут вечеринка в стиле 50-х? Здорово!

Нашел чему радоваться!

— Тебя никто не видел? В смысле… не важно, — все еще тяжело дыша, я прислоняюсь к стене.

Это приключение будет стоить мне пары седых волос, а может и дергающегося века. Надо возвращаться. Поворачиваюсь к Полу и к своему ужасу замечаю на площади дядю Колю. Только не это!

— Бежим! — я хватаю Маккартни за руку и тащу к ближайшему переулку, затем сворачиваю во двор и прижимаю его к стене здания бывшего сельсовета.

Кажется, дядя Коля нас не заметил. Вдруг Пол наклоняется ко мне и целует в губы.

— Что это значит? — удивленно спрашиваю я.

Маккартни снова обезоруживающе улыбается.

— Ты мне нравишься.

— Но так ведь нельзя…

— Да, ладно, зануда, и почему же мне нельзя поцеловать девушку, которая мне нравится?

Я замолкаю. Он ведь из прошлого, а я из будущего и мы… и они… и вообще… к черту все! В следующий миг я бросаюсь на шею к Полу, чуть не сбив его с ног.

 

Поцелуи — это замечательно, но в какой-то момент мой мозг снова включается и подает сигнал тревоги. Я выпускаю Пола из объятий.

— Мой брат.

— Что с ним?

— Он же должен вот-вот приехать. Олег войдет в дом, а там вы. Он с ума сойдет! Нужно скорее возвращаться.

Снимаю туфли, и мы бежим обратно. Только бы успеть! Тогда я могла бы… спрятать их или отвлечь Олега, или придумать что-то еще. Главное, вернуться раньше него, думаю я, когда мы вбегаем в деревню. К сожалению, еще издалека вижу машину брата, стоящую у дома. Опоздали. Только бы он не сказал им ничего лишнего!

Вбежав на крыльцо через дверь слышу голос Леннона.

— Это твоя вина. Ты такой страшный, что у бедняги не выдержало сердце.

Открываю дверь. Мой брат лежит на полу в прихожей, а битлы окружили его.

— Это все он, — говорит Джон, указывая на Ринго.

Должно быть, Олег упал в обморок, как и я. Прошу Пола принести стакан воды, а сама думаю, как объяснить произошедшее брату. Он ведь воинствующий реалист, стойкий атеист и драматический агностик, словом, кто угодно, только не здравомыслящий человек.

Как я и ожидала, Олег сразу же отказывается верить в реальность происходящего, решая, что находится под действием какого-то препарата. И несмотря на то, что мы всем коллективом пытаемся убедить его в обратном, брат не слушает, а продолжает молча есть шоколадные конфеты и трясти головой. Хорошо хоть шапочку из фольги не напялил. Совершенно непробиваемый человек. В конце концов, я бросаю всякие попытки доказать ему что-либо. Пусть думает, что хочет, лишь бы не сболтнул лишнего про будущее. Повисает неловкая тишина. Ее нарушает Маккартни.

— У них в клубе намечается вечеринка, почему бы нам всем не завалиться туда?

Битлы с радостью поддерживают эту идею. Но я снова вмешиваюсь.

— Вам нельзя идти туда вместе! Вас же узнают!

— Мы можем взять немного шерсти у этого храпуна, — Джон указывает на моего пекинеса, — и сделать себе парики или усы.

— Лучше скажем, что мы двойники, — предлагает Пол.

Кстати, неплохая идея! Да, это отличный выход из положения! И все же я сомневаюсь.

— Это может быть опасно. Там собирается не самая интеллигентная публика.

— Брось, зануда, мы же из Ливерпуля и прекрасно можем за себя постоять, — заверяет Джон.

Остальные поддерживают. Делать нечего, приходится согласиться.

Какое-то время я продолжаю нервничать, но стоит Полу взять меня за руку, как все тревоги улетучиваются. От сердца по всему телу разливается счастье. Знаю, любовь — это не просто держаться за руки, но в данный момент я сама себе завидую.

В клубе Битлы мгновенно осваиваются, словно всю жизнь проводят здесь вечера. Когда смотрю на них, кажется, что я и не жила вовсе, что все мое прошлое: мечты, влюбленности, цели и стремления — сплошная фальшивка и за все эти годы мне так и не удалось ощутить вкус настоящей жизни. А Битлы — они настоящие, живые и свободные. Они излучают свет, словно четыре сверхновые звезды. Мою душу сдавливает тоска по прошлому, по вчерашнему дню, когда все было другим, по тому времени, которое потеряно безвозвратно. И одновременно я безумно счастлива находиться рядом с Битлами, танцевать с Полом и смеяться, просто жить.

 

Под утро усталые и немного охрипшие мы возвращаемся ко мне. Ребята идут в дом, а Пол садится на лавочку в саду. Я подхожу к нему и занимаю место рядом.

— Вам пора возвращаться, — говорю я, любуясь звездами, отражающимися в его глазах.

— Я не вернусь, — вдруг заявляет Пол, — я останусь с тобой.

От неожиданности у меня даже открывается рот.

— Но почему? — только и могу прошептать я.

— Я люблю тебя и хочу остаться с тобой.

Что?! Неужели он серьезно?! С одной стороны, мое сердце готово разорваться от счастья, но с другой я понимаю, что должна убедить его вернуться.

— Ты ведь меня почти не знаешь, — говорю я.

На Маккартни это не действует.

— Если я останусь, у меня будет куча времени, чтобы тебя узнать.

— А как же Битлз?!

Пол пожимает плечами. Я чувствую, его что-то гнетет и решаюсь спросить.

— Расскажи мне, что случилось.

Некоторое время Маккартни молчит, а затем поворачивается ко мне.

— Ты правда хочешь узнать? — я киваю, он закуривает, а затем начинает рассказывать, — я знаю, что все вокруг мне завидуют. Они думают, что быть битлом — это предел мечтаний. На самом деле, так и есть. Я получил больше, чем мог себе вообразить. Но не все так просто. Чем дальше, тем страшнее мне становится. Я ведь простой парень из Ливерпуля, который любит музыку. Но для людей мы вдруг стали чуть ли не богами. Куда бы мы не приехали, нас окружают калеки, которые пытаются дотронутся до нас, словно мы способны их вылечить. Знаешь, фанаты на наших концертах кричат так громко, что я своего голоса не слышу. Они словно обезумели. Мне становится страшно, когда я представляю, что они прорвутся сквозь полицейские кордоны и разорвут нас на куски. И каждый день вокруг нас вертятся сотни проходимцев, которым плевать на нашу музыку, нашу жизнь и наши чувства, они думают только о том, как бы нас использовать. Это так утомляет! Голова идет кругом от того, что ты не можешь остаться один и просто заниматься музыкой. Но это еще не все. Стыдно признаться, но я боюсь, что достиг своего предела. Наши песни стали хитами, мы поднялись до заоблачных вершин, что еще никому не удавалось, и мне кажется, я уже не напишу ничего лучше, не смогу дальше развиваться и останется только всю жизнь эксплуатировать один удачный образ. Но самое страшное ни это. Мне кажется, мы четверо начинаем отдаляться друг от друга. Ребята, наша дружба — самое дорогое, что у меня есть и я не могу представить, что буду делать, если однажды они исчезнут из моей жизни. Мне постоянно снятся кошмары. Иногда мне даже хочется умереть, чтобы будущее не наступило.

Маккартни замолкает. Я смотрю на него и думаю, что мне наконец представилась возможность рассказать, как много Битлз значат для меня.

— Я тебя понимаю. Наверное, на твоем месте любой бы чувствовал себя так же. Но ты не должен сдаваться, только не сейчас. Потому что вам четверым предстоит создать еще множество великих песен, без которых наш век стал бы совсем другим. Потому что ваша музыка действительно изменила мир и жизни миллионов людей. Мою в первую очередь. Знаешь, я всегда считала, что ваши песни — это волшебство, добрая магия, которая все вокруг наполняет светом. Без него мне никогда не хватило бы сил пережить все то, что происходит вокруг. Да, я не вправе тебя заставлять, потому что впереди будет много и хорошего, и плохого. Но думаю, Битлз стоят того, чтобы идти до конца.

Пол улыбается.

— Ты правда так считаешь?

— Конечно.

Маккартни обнимает меня.

— Знаешь, ты сама потрясающая девушка на свете, хоть и зануда.

 

Мы прощаемся с ребятами, а затем я повторяю ритуал и на моих глазах Великая четверка исчезает. Потом я долго плачу и слушаю их песни. Залезаю в холодильник в поисках сладкого, натыкаюсь на холодец и принимаюсь рыдать с новой силой. Просматриваю фотографии. Никому ведь их не покажешь, подумают, что фотошоп. И снова плачу, и ем мороженное, и плачу, и слушаю музыку, и, наконец, засыпаю.

Меня снова будят мужские голоса. Неужели сон? Черт, я же забыла закрыть портал! Значит, битлы вернулись? Долго гадать мне не приходится, поскольку в следующую секунду тишину разрывает визг моего брата.

— Led zeppelin у меня дома!

 

Пол просыпается в доме Ашеров. За окном занимается утро. Мягкие лучи рассветного солнца ложатся на предметы, создавая длинные серые тени. По всему дому разлит свежий запах лимона. Маккартни садится на кровати, пытаясь удержать ускользающий сон. На душе невероятно тоскливо. Что же вчера произошло? Была девушка и была любовь, казалось, все проблемы остались в прошлом, но потом она ушла. Почему? Он не может вспомнить. Детали вчерашнего дня растворяются, как дым, оставляя только горькое послевкусие.

Пол встает, надевает брюки и рубашку с белым накрахмаленным воротничком, затем направляется к фортепиано. Почему девушка ушла? Должно быть, я сказал что-то не то. Придвинув стул, он садится и его пальцы ложатся на гладкие белые клавиши. Вчера. Вчера наступило внезапно. Что же произошло? Прикрыв глаза, он начинает наигрывать мелодию.

Yesterday, all my troubles seemed so far away

Now it look as though they`re here to stay

Oh, I believe in yesterday…