Концерт "Дружба Народов"
Когда я была маленькой, то безумно любила танцевать. Особенно мне нравились народные танцы. Причем — все. Русские, украинские, индийские, испанские… Нравились за самобытность, задорную музыку, яркие костюмы. Особенно, за костюмы.
В 70-е годы одежда для детей, хоть и шилась из натуральных тканей, но была блеклых расцветок. Я так к этому привыкла, что долгое время не сомневалась, что в мире нет ничего ярче, чем осенние листья дикого винограда.
Как же я ошибалась…
Суббота, 10.00
Городской ДК
(второй этаж)
Шла генеральная репетиция концерта "Дружба Народов", в котором принимали участие все детские сады нашего городка.
Оригинальная задумка была такой: каждый садик представляет какую-либо союзную республику. В те благословенные годы детских садов в нашем провинциальном городе было намного больше, чем пятнадцать, поэтому республик на всех не хватило, и некоторые детские группы готовили выступление-танец, посвященное одной из стран социалистического блока или одному из малых народов Союза.
Нам по жребию досталось быть "русскими".
Впервые увидев костюмы для танца несколько недель назад, мы слегка разочаровались. Мятые, ядовито-зеленого цвета, обшитые колючей (елочной!) мишурой, наши костюмы явно проигрывали по сравнению с нарядами других республик, стран и народностей.
И мне, и моей танцевальной группе, да и всем участникам концерта больше всего нравились грузинские костюмы. Ладно пошитые, подогнанные каждому участнику по фигурке, они не могли не восхищать.
У мальчиков на черных пиджачках были нашиты необычные карманчики ("Это для пуль", — высокомерно объясняли "грузины"). У девочек к костюму прилагалась кружевная фата ("Как у невесты!" — чуть не плакали от зависти остальные девчонки), парик (две чудесные черные косы) и самое невероятное… Платья других участниц были короткими (иногда, даже чересчур), а ЭТИ ПЛАТЬЯ были длиной до самого пола! Девочки в таких элегантных платьях выглядели не ряжеными куклами, а самыми настоящими маленькими представительницами Грузии.
Но я не унывала. У меня были заботы поважнее. Мой партнер по танцу, до жути тупой мальчишка, никак не мог запомнить порядок движений в танце.
— Игнат, я должна с тобой серьезно поговорить, — сказала я ему. — И предупредить! Если на выступлении ты хоть раз ошибешься, я тебя побью. Прямо на сцене!
— Дети! Все сюда! — стали собирать нас воспитательницы, замученные тетки, лет 30-35-ти. — Идемте мерить новые костюмы!
Новые костюмы?.. Звучит здорово!
Оказалось, что спонсором костюмов для нашего детского сада (или другими словами, шефом) выступал химический комбинат красителей для тканей. Новые костюмы изготовили из настоящего атласа, покрашенного самыми лучшими красителями.
Так как мы собирались танцевать московскую кадриль, для мальчиков пошили жемчужно-белые рубашки-косоворотки с разноцветными поясками и черные укороченные штанишки, а для девочек — приталенные платья-сарафанчики длиной чуть ниже колен: индигово-синий, малиновый и изумрудный.
Ах, что это были за цвета!.. Что это были за платья!.. В восторге были даже наши воспитательницы. Все, и дети, и взрослые, сошлись на том, что никто и никогда не видел вещей настолько ярких и красивых. Мне после примерок досталось платье малинового цвета.
Принарядившись, наша "маленькая стая" направилась, было вниз, на первый этаж. Туда, где холл дворца культуры украшали зеркала во всю стену.
— Девочки, вы куда пошли? — удивились воспитательницы. — А короны надевать?
КОРОНЫ?.. К такой неземной красоте… еще и короны?!
Эти короны, похожие на три полумесяца, потрясли наше детское воображение еще больше, чем чудесные платья, покрашенные и пошитые нашими любимыми шефами.
Наконец-то, и на меня надели корону и отпустили полюбоваться на себя в зеркало. Какая это была корона! Огромная, полупрозрачная, в тон к платью, украшенная блестинками, с хрустальными сережками внизу. Такой короне позавидовала бы сама царевна-лебедь из сказки про царя Салтана!
Меня и моих друзей переполняла такая радость, что мы не сразу разглядели неприятную перемену, которая произошла в других участниках концерта "Дружба народов".
11.00 (на сцене и за сценой)
Первая, вступительная, часть концерта была сравнительно короткой.
Она заключалась в том, что от каждого детского сада выходил один представитель и читал хвалебный стишок в адрес какого-либо городского предприятия: "чулочки", хлебного комбината, завода взрывчатых веществ и т.д.
В нашем детском саду эту ответственную миссию поручили мне, и я успешно справилась с чтением стишка в честь химкомбината. Говорю это без ложной скромности, потому что по условиям концерта, каждый, кто выходил читать стихи, должен был держать в руках изделие предприятия, так вот, кому-то досталось держать в руках маленькую булочку или носочки или какой-то муляж из папье-маше, а мне — большой и страшно тяжелый фолиант с образцами окрашенной ткани.
Вторая часть концерта была танцевальной. Всех ее участников собрали за сценой. Вот тогда-то мы и заметили перемену, произошедшую в детях из других детсадов.
Никто не порадовался нашим обновкам, никто не подошел нас поздравить. Наши новые красивые костюмы встретили среди других "братских народов" глухое неодобрение. Их восприняли, как предательство. Бывшие фавориты концерта — "грузины", демонстративно стали нас сторониться, "прибалты" встречали наши взгляды кривыми усмешичками, остальные "народы" –выжидательно помалкивали.
11.30 (за кулисами)
В 11.30 нас рассадили на специальных ступенях-скамейках лестницы, на которую обычно ставят детский хор. Группу нашего детсада (за самые красивые костюмы) решено было посадить по центру. Впереди висел бархатный бордовый занавес, который должен был, вот-вот, раздвинуться и показать публике "семью братских народов".
И началось…
— В этот знаменательный для нашей страны год… тра-та-та… в юбилейный год для нашего градообразующего предприятия… тра-та-та… — доносилось из-за занавеса со сцены.
В это время меня кто-то сильно дернул за сережку. Я подумала, что это шутка такая или случайность, и продолжала сидеть спокойно в предвкушении своего выступления.
— Мы проводим концерт, посвященный вечной и нерушимой дружбе братских народов нашей страны и всех народов дружественных социалистических стран мира… — продолжала ведущая.
Меня дернули еще сильнее! Теперь уже с двух сторон! Я обернулась. На меня, с издевкой, смотрел мальчишка из чужого сада.
— Ты чего?
— Ничего.
Точно так же, как и меня, изводили всю мою танцевальную команду — и мальчиков, и девочек, но девчонкам, наверное, из-за красивых корон, доставалось намного сильнее.
— Мирные инициативы нашего правительства… тра-та-та… созидание… тра-та-та… разоружение… тра-та-та…
Как настоящий советский ребенок, с трех лет, отданный в детский сад, я прекрасно знала, как надо поступать в подобных ситуациях. Когда меня еще раз дернули за серьгу и пнули кулаком в спину, я показала своему обидчику, что у меня от природы хорошо поставлен удар левой. И правой тоже…
— Не дайте им сломать короны и украсть пояса!!! — завопила Вика Собакина, барышня в голубой короне и синем сарафане.
И началось…
Нас было шестеро против всего "мира". Но мы так лихо отбивали атаки, что вскоре нам удалось сбросить нескольких "агрессоров" с лестницы, на которой все сидели. К счастью, никто серьезно не пострадал.
Когда наши обидчики попытались вернуться на свои места, мы их, естественно — не пустили. И драка началась с новой силой, втягивая в себя, постепенно, и те танцевальные коллективы, которые сначала старались соблюдать нейтралитет.
— Вы хотели драться с "русскими"? Вот идите к ним и деритесь!
— Но мы можем подойти к ним только через вас! Пропустите! А не то сами получите!
— Кто получит? Мы получим?! А вы сами получить не хотите?!
Занавес раскрылся на жизнерадостной фразе:
— А теперь поприветствуем участников нашего концерта… (пауза)… "Дружба Народов"!
Что же увидели зрители? А вот что…
Мы были единственной группой, что сидела на своем месте. И ни одна пылинка не попала на наши костюмы, ни одна блестка не упала с корон. Мы сверкали и сияли. Все остальные "страны" сидели вперемешку, вцепившись друг другу в одежды или в волосы. Некоторые "братские и дружественные" — запыхавшиеся и растерянные, стояли возле хоровой лестницы. Многие плакали.
Ведущая концерта, молоденькая студентка музучилища, пришла в ужас. Она так на нас смотрела, будто никогда в жизни не видела дерущихся детей.
В зале начали смеяться. Сначала тихо. Потом, все сильнее и сильнее. В конце концов, зал сотрясал просто гомерический хохот.
— Занавес! Занавес!! Занавес!!! — расстроено выкрикивала ведущая.
Занавес закрылся.
Думаете концерт на этом закончился? Ничего подобного.
11.45 (за сценой и на сцене)
Воспитательницы объяснили ведущей, что на детских утренниках еще и не такое бывает. Директриса ДК философски пожала плечами и предложила, говоря современным языком, "перезагрузку" концерта.
Нам прочитали мораль по поводу недопустимости подобного поведения для детей Страны Советов (никто не запомнил ни единого слова), всех плачущих отвели умыться, затем снова рассадили по местам, и стали ждать, пока в зале пройдут смешки.
В этот раз над нами посадили "китайцев", а не тех приставучих хулиганов, уже не помню, какую они там представляли страну или республику. Взрослые, не такие уж и дураки, как думают о них дети. Если им нужно, то они начинают соображать, во всем разбираться и с первого взгляда определяют зачинщиков драк.
Китайские костюмы были скромны — темно-синие рубахи с симпатичными пуговицами из намотанной ткани и штаны, а на головах — необычные конусовидные шляпы, завязывающиеся темной лентой под подбородком. Сидели "китайцы" тихонько, сложив руки на коленях, не разговаривая ни с кем, даже друг с другом. Я вспомнила — когда началась драка, они дружно встали, отошли подальше от лестницы и с умеренным интересом наблюдали за всем происходящим со стороны.
Наши "враги" успокаиваться и не собирались. Как только мы расселись во второй раз — они сразу начали подбивать "китайцев" на всякие каверзы. Мы, как настоящие маленькие медвежата, стали "рычать" на "китайцев" и грозить им самыми страшными карами, если они посмеют пойти против нас. В ответ "китайцы" вежливо улыбались и загадочно молчали.
Наконец, зал устал смеяться, занавес раздвинулся и наш многострадальный концерт продолжился.
Выступали мы хорошо. Во всяком случае, мне понравилось.
Мой партнер по танцу Игнат Сизов ошибся во время выступления, все-таки повернул "не туда", как и на репетициях. За что получил тумака, прямо на сцене, как я и обещала. В зале опять засмеялись. Мне от этого было ни холодно, ни жарко — я была собой очень довольна. Помахав всем на прощание малиновым платочком, я закончила свое выступление.
А дальше началось самое интересное…
13.40 (за сценой)
Думаете, я стала бы рассказывать вам эту историю, только для того, чтобы посмеяться над дружбой народов? Да ничего подобного! Слушайте, дальше!
Все больше групп заканчивали выступать и собирались за кулисами. Дети общались, веселились, давали померить друг дружке костюмы. От нас все старались держаться подальше. Мы тоже держались особняком. Зачем якшаться с всякими завистниками? Какая от них польза?
Наконец прошло последнее выступление, и концерт закончился. По задумке организаторов по окончанию мероприятия нас должны были собрать вместе и прочитать пафосную завершающую речь, что и было сделано. Зрители (родители, бабушки, дедушки, братья и сестры и другие родственники, а так же друзья и соседи выступающих) откровенно заскучали и начали потихоньку расходиться.
И тут… Нам стали раздавать призы! Всем одинаковые, но это не огорчило нас ни капли. Ведь призами оказались плитки шоколада "РотФронт"!
Не знаю, понимаете ли вы, что такое для шестилетнего советского ребенка из провинции БОЛЬШАЯ плитка московского шоколада "РотФронт"? Мы не смели поверить в свое счастливое счастье…
Золотисто-коричневая обертка, с тоненькой красной надписью "РотФронт", сладко пахла, но мы не спешили ее срывать. Мы и раньше ели конфеты этой фабрики, но такую обертку в нашем городе еще не видел никто. Красивая неброскость шоколадки наводила на мысль, что она предназначалась для взрослого человека, а не для ребенка. Кто-то из нас даже высказал предположение, что это — шоколад летчиков-полярников!
И вдруг…
— Эй, русские! — позвали нас со стороны "братских народов".
Мы сделали вид, что не слышим. Не потому, что не отзывались на "русских", а потому, что не ожидали услышать ничего интересного.
— Не стойте, не рассматривайте свой шоколад, а начинайте его есть! Сюда идут воспитатели и будут его отбирать!
А вот это уже… информация к размышлению! Причем, думать надо быстро!
Вестником плохих новостей стал высокий мальчик, чью братско-народную принадлежность уже невозможно было определить. Помимо всего прочего на нем были надеты: расшитые бисером якутские унты, украшенная лентами гуцульская безрукавка и золотое цыганское монисто, а на парик с длинными косами он ухитрился натянуть маленькую шапочку с приклеенными черными пейсами. Это… внушало уважение. Сразу было видно, что кадр дружит со всеми и, наверное, много знает.
И мы снизошли до разговора:
— Зачем воспитателям наш шоколад?
— Себе заберут, — хихикнул мальчишка и зашелестел оберткой.
Понятно… Вопрос был глупым. Кто же позволит маленькому ребенку, самому распоряжаться таким сокровищем, как плитка ротфронтовского шоколада?
С противоположной от нас стороны раздались обиженные всхлипы и рассерженные окрики воспитателей.
Ни в коем случае, я не обвиняю воспитательниц в попытке присвоить наш шоколад. Скорее всего, они действовали из самых благих побуждений. Ну, нельзя же, в самом деле, позволить детям бесконтрольно объедаться шоколадом?
Хотя… как знать… как знать.
Дела были совсем плохи. Деваться некуда. Голоса воспитателей послышались и с другой стороны. Мы окружены! Но сдаваться никто не собирался! Потому что русские не сдаются! Это знают даже маленькие дети!
Разворачивая на бегу обертку и фольгу, откусывая немыслимо вкусные куски шоколада, мы, вшестером, не сговариваясь, опять полезли на хоровую лестницу. Вслед за нами, оценив идею, устремились и другие "братские народы".
Воспитательницы не могли "полноценно" последовать за нами, так как детская хоровая лестница была достаточно хрупким сооружением. Во всяком случае, если бы сразу несколько взрослых, нехуденьких теток залезли на лестницу и предпринимали бы на ней какие-либо активные действия — лестница точно не выдержала бы и развалилась.
— Мы отдадим шоколадки вашим родителям! Если вы сразу все съедите — у вас потом будут болеть животы! — надрывно кричали воспитатели, но слишком поздно было что-то объяснять.
С помощью поясов от костюмов мы затягивали обратно на лестницу тех, кого нашим бедным воспитательницам все-таки удавалось с нее стащить, отдавали друг другу куски шоколада, если воспитатели пытались вырывать их у нас из рук, откусывали, кто, сколько мог, и передавали дальше. Все закончилось только после того, как "темнокожий" мальчишка в пестрой тюбетейке выкрикнул "Вива, Куба!" и проглотил самый последний кусок.
Уставшие воспитатели, махнув на нас рукой, пошли к директору ДК пить чай и валерьянку. А мы слезли с лестницы и стали дружить… Все со всеми!
Тем, кто не верит в дружбу народов, скажу одно — ну, и не верьте! А я верю! Мы верим! Мы даже разрешили другим "народам" померить свои эксклюзивные сарафаны.
Только КОРОНЫ — никому не дали, сказали, что они очень крепко закреплены специальными заколками, которые делают только на военных заводах. Вот так!
Занавес