Выход
Звуки битвы все ближе и ближе,
Стёкла ваших окон дрожат,
Прочные стены трещат и ломаются,
Времена, времена меняются!
Боб Дилан "Времена меняются"
— Должен же быть другой выход! — не выдерживает Шут. — Всё опять так перепуталось, что мне и за сто лет не расплести!
— Хочешь до темноты успеть к другим воротам? Боюсь, уже не выйдет, но попытаться можно!
— Нет, ты же знаешь, я не об этом!
Собеседник молча кивает, пряча глаза под полями черной дорожной шляпы. Лицо его надежно скрыто пыльным шейным платком, надвинутым по самые брови.
— Ты только посмотри, что творится вокруг! Торговцы пропивают наследство детей по кабакам, даже в королевских погребах запасы вина подходят к концу. Крестьяне перепахали каждый клочок земли в округе и всё бестолку. Не видать им щедрого урожая, как собственных ушей! Такая суета повсюду, каждый чем-то занят, всякий строит честолюбивые планы, имеет ценные соображения и лучшие намерения...
Ветерок робко играет бубенчиками возмущенного шута. Его пестрый колпак сполз набекрень, обширная лысина, обрамленная венчиком спутанных седых волос, пользуясь случаем, ловит ласковые лучи предзакатного солнца.
— Кажется, дождь собирается, — жесткие перчатки фехтовальщика деловито поправляют мешковину, прикрывающую вязанку длинных звонких мечей, стянутых бечевкой. — Не расплетается, говоришь? Значит, надо рубить!
— Вруны, сластолюбцы и стяжатели правят! Никто из них знать не знает, и знать не хочет, какую цену придется заплатить за это безумие! Что же нам с тобой остается?!
— Дни длинны, ночи коротки, — старается по дружески приободрить своего товарища человек в черном. — Расслабься и забей! Ты хотел бы, чтоб каждый и всякий сообразил, что эта движуха не более, чем твоя очередная затянувшаяся шутка? Не думаю!
— Я каждый раз надеюсь, что знаки не сойдутся, но проклятый расклад выпадает снова и снова! — причитает шут, теребя увядшую дикую розу. Легкий ветерок радостно подхватывает белые лепестки и уносит прочь.
— Как говорится, сколько веревочке не виться! Мы-то с тобой точно знаем цену, наша судьба шалит. Поздновато ходить вокруг да около, давай поговорим на чистоту.
— О чем же?
— Да все о том же! Как мы должны изменить в будущем прошлое?
Шумная толпа горожан выбралась на крышу сторожевой башни. Ба! Да там не только сонные простаки и босоногие зеваки — сама вдовствующая королева пришла полюбоваться на закат с домочадцами и свитой.
Затянутая, как всегда, в черное, она выделяется среди своих суетливых подданных высоким ростом и царственной статью. Требовательная и справедливая — даже Солнце замерло в небе, почувствовав на себе проницательный взгляд ее ярких зеленых глаз.
Все внимание окружающих приковано к Королеве, только старший из принцев обратил свой взор в противоположную сторону. Пристально всматривается вдаль, заметив что-то на полпути к горизонту. Ветер крепчает, задумчиво перебирает длинные светлые волосы будущего короля. В его руках — пустой наполовину — золотой кубок с разбавленным красным вином.
— Что за зверь? — шепотом интересуется принц у девочки, прижимающей к груди кулек с белой собачонкой.
— Его зовут Клякса! Мне Шут песика своего подарил на День рождения!
— Не брехучий, — хвалит зверька принц, осторожно потеребив за ухо. — Поумнее многих будет.
— А тебе, что он подарил на десять лет?
— Сестричку и братика!
— Фу, ты бываешь просто невыносимым! — морщит вздернутый носик девочка, с опаской поглядывая на мать.
— Весь в отца! Мне все так говорят!
— Дурак!
— Сама такая! — беззлобно хохочет будущий король, показывая язык своей младшей сестре.
— Бе-бе-бе! — корчит рожицы девочка. — Куда это ты уставился? Все глаза уже проглядел!
— Губную гармошку, — невпопад отвечает наследный принц.
— Что?! — удивляется девочка.
— Старый Шут подарил губную гармошку, когда мне исполнилось десять лет.
— Здорово! А почему ты на ней никогда не играешь?
— Не умею, — разводит руками юноша. — Вроде безделушка, а научиться так и не вышло.
— Жалко!
— Бывает, — он взъерошивает волосы девчушке и сажает ее себе на закорки. — Видишь? Вон там, чуть левее одинокого дуба? Два всадника приближаются. Спешат попасть в город до заката.
— Ворота же вот-вот закроются! — волнуется маленькая принцесса. — Успеют, как думаешь?
— Скоро узнаем, сестричка, скоро узнаем...
Солнце мнется у самой воды, всерьез приготовилось утонуть в безмятежной глади моря. Тени вытянулись в полный рост, небо на востоке потемнело и покрылось тусклыми звездами.
— Когда я смотрю на сторожевую башню, мне становится страшно, — замечает старый Шут. — На восходе, на закате — не важно! Даже в полдень страшно!
— Зачем же ты ее упорно возводишь? — удивляется его спутник. — Веселая башня, как-никак, твое самое известное творение.
— Всякий раз, когда берусь за работу, мне кажется я строю что-то новое. Но выходит всегда только треклятая башня, заполненная под завязку ворами, убийцами и лжецами!
— Вот же тебе неймется! — усмехается счастливый обладатель вязанки мечей. — Не строй вообще ничего и Веселая башня больше никогда не случится!
— Так тоже нельзя!
— Почему? Я же не строю. Ты мою башню видел? Нет?! И никто не видел! Значит, можно и так.
— У козырей свои правила, — тяжело вздыхает Шут.
— Правда что ли? Не хочешь взглянуть другими глазам на происходящее? Поменять, так сказать, точку обзора?
— Ты же знаешь, что не хочу! Нет смысла!
— Ну, может ты всё же поднатужишься? Попробуй через "не хочу", а?
— Ради чего?!
— Например, ради того, чтоб этот город наконец достался тебе, а не брату, дяде, сестре или милым племянникам. Даже совершенно посторонние люди уже успели примерить, износить и "посеять" твою корону, но только не ты сам!
— Прекрати! — хмурится мужчина и глубокие морщины перечеркивают его бледный лоб. — Из меня никогда не выйдет хорошего короля!
— Ну, Шут из тебя тоже так себе, прямо скажем, — замечает собеседник. — Я не тонкий ценитель, но Король вышел бы всяко получше!
— Ты всегда так говоришь!
— И ты ни разу меня не послушал, заметь! Брось, ты ведь на Шута даже не похож, явно занимаешься не своим делом!
— Да, ну?! С чего ты взял, что я не могу быть Шутом?
— Посмотри на себя! Лысеющий, усталый мужик, затянутый в засаленное трико, из которого давным-давно уже вырос. Грузный и смертельно серьезный, как закладная на родительский дом. Какой из тебя Шут?! Да у тебя на лице написано, что ты всю жизнь мечтал играть только по правилам, жениться, завести и вырастить детей, навести вокруг чистоту и порядок. У меня аж скулы сводит от твоей печальной физиономии! Настоящий Шут должен быть молод, беззаботен и легок на подъем! Правила? Он ничего о них слыхом не слыхивал! Завтра? Для Дурака его просто не существует!
— Серьезно?! — удивляется озадаченный обладатель цветастого колпака с бубенчиками.
— Конечно! Все пожитки Шута умещаются в котомке у него за спиной! Он всегда свободен! Жизнь для него — игра без правил, дорога — его дом!
— В пророчестве ясно сказано…
— Что любовь оставляет тебя в дураках из раза в раз? Что спасая ее жизнь, добрый Король всегда превращается в Шута, а не наоборот? Или об этом там ни слова?
— Ты же сам знаешь, там говорится только о разрушении города и...
— Вот видишь, в пророчествах всегда упускают самое важное! — смеясь, обрывает его человек в черном. — Особенности жанра, так сказать!
— Разумеется, — поспешно соглашается Шут, — но...
— Никаких "но"! Хватит отлынивать, я знаю все твои доводы наперед! Если уж носишься с этим пророчеством, как с писаной торбой, дай ему сбыться полностью хотя бы разок и стань королем!
— Но Исайя…
— Да-да, рассказывают, что сыну Амоса было видение. С чего ты вообще взял, что мы часть его пророчества?
— А как еще объяснить то, что происходит с нами?!
— Как есть! Ты каждый раз находишь этот магический Инструмент, а я его для тебя краду у толпы диких злобных колдунов. Молния наполняет его силой, ты бьешь по звонким струнам, извлекая Музыку Сфер, и время течет вспять. Не будет нас с тобой, не будет и вечного возвращения. Вроде все так? Ничего не упустил?!
— Я же говорил тебе, колдуны не создавали Инструмент! Скорее, он создал их самих и магию, которой они пользуются, в соответствии с ...
— Хорош мне зубы заговаривать этими вашими козырными премудростями! Давно пора послать к чертям собачьим Инструмент вместе со всеми его колдунами. В пень проклятую хрономагию, и дело с концом!
— В каком смысле? — недоуменно вспыхивает Шут. — Как это в пень?!
— Ты не ищи Инструмент, а я не буду его красть. Посмотрим, что дальше будет.
— Ты что?! Королева же умрет!
— Все умирают, пусть она тоже помрет хотя бы разок, для разнообразия. Сколько можно её спасать любой ценой?! Не понравится тебе, что там дальше будет, значит снова найдем магическую штуковину, тихонько украдем и все откатим назад. Видение ужасное в любом случае тебя потревожит?
— Да, видения Инструмента приходят всегда.
— Ну, вот и дай уже нашей бесценной Конкордии умереть. Стань королем, как обещает пророчество, не спасай ее — спасай город и себя самого!
— Фуф! — выдыхает Шут в панике. — Тут нельзя действовать сгоряча, не вникнув в суть дела. Надо все хорошенько обдумать. Семь раз отмерь, один раз отрежь! А времени-то почти не осталось!
— У меня всегда уже отмерено, дружище! Это у тебя каждый раз семь пятниц на неделе, а я-то свой план заранее и со всех сторон обмозговал! Соглашайся! Хватит умножать все подряд на самого себя, граф Ноль! Завязывайте вычитать и складывать, начинайте делить!
— На ноль делить нельзя, — не раздумывая, заявляет Шут.
— Да ладно?! Тебе-то все можно, просто ты не хочешь! Ты же не умник какой, в самом деле. Зачем цепляться за чужие правила?
— Так надо!
— Ну, конечно, почем мне знать ваши высокие расклады, я ведь даже не один из козырей! Только сдается мне, друг ситный, что и тут ты филонишь. Никто не навязывал тебе правила, ты сам их выдумал, все до единого. Тебе так удобнее, меньше мороки с чудными результатами твоих вычислений.
— Наверное ты прав, — неожиданно соглашается Шут. — Мои правила защищают жизнь и покой королевы. Как же я могу от них отказаться?! Я люблю ее больше жизни!
— Своей и чужой, мы давно уже в курсе, — мрачно замечает собеседник. — За долгие годы ты отлично освоился в роли опасного безумца, но пришла пора вернуться домой. Пора, пора хорошенько зачистить подвалы и чердаки! Выбрось прекрасную Конкордию из головы и сердца! Делай, что должно — просто стань Королем!
— Не могу! Я боюсь потерять ее навсегда!
— Нельзя потерять то, чего у тебя и так не было, Шут! Признай, она никогда не была и не будет твоей.
— Ты… Ты…
— Я сохраню лучшие воспоминания о ней! Клянусь, готов построить свою первую и единственную башню в ее честь. Тебе даже проще, чем мне! Считай, и вспомнить-то нечего. Не ты ведь тыщу раз шарил у нее по сумочкам, крал дневники, девственность и даже ее сердце! Не с тобой она любовалась закатами из окна королевской спальни и нянчила детей! Вор знает свою королеву лучше всех, брат, и никогда ее не забудет!
— Остановись, прошу!
— Мне даже временами нравится, что ты упорно не хочешь примерить свою корону. Скромность, воистину — лучшее украшение королей!
— Я не Король!
— Так стань им наконец, дуралей! Ради других стань, не ради себя! Подумай, сколько всего ты смог бы улучшить, какие справедливые и нужные законы принял бы. Пора уже твоим подданным перековать мечи на орала, а копья свои — на серпы, пора. Поверь мне, ты бы избавил этот город от неминуемого разрушения! Может и не с первой попытки, но ближе к десятой уже точняк сообразил бы, что нужно делать. Не может быть наша проклятая петля бесконечной! Выход есть! Смышленее и честнее тебя, дурака, в округе точно никого не сыскать. Ты не сможешь — никто не сможет! Давай, соглашайся уже! Шевели булками и становись нашим королем!
— Как не сыскать?! Ты же сам был отличным королем! Лучшим из всех! Стань им снова! Спаси ее, заклинаю, спаси!
— Да, я научился быть хорошим королем. Но сейчас мне кажется, ты сажал меня на свой трон раз за разом только для того, чтоб я на собственной шкуре окончательно убедился, что он по праву твой и ничей больше.
— Неправда!
— Ну, я-то на нем честно весь зад себе отсидел, в отличии от тебя самого, — смеется Вор. — Согласись, мне лучше знать!
— Что же делать?! Что же мне делать?! — заламывает руки непутевый шут.
— Смирись! Ты хреновый Шут, освободи место для настоящего мастера своего дела! Твое призвание быть Королем, мое призвание — всегда оставаться Вором, это ясно, как божий день! Ну, и стань уже разок хоть кем-то другим. Для начала просто попробуй, а потом и до короля дойдешь!
— К чему ты клонишь?
— Стань Вором, например! Я научу тебя всему, что знаю и умею сам! Укради ее сердце и будущее этого города у долбаного пророчества! Ты же Джокер, черт побери, тебе можно! Обнеси нашу судьбу!
— Я не могу стать Вором, извини. Правила высших арканов не разрешают превращаться...
— Ну, началось! Не можешь стать таким, как я? Ну, стань ею тогда! Она же козырь?! Будешь влюблен в самого себя по уши и твои привычные страдания на этом закончатся! Подошел к зеркалу, сам себя помацал и…
— А ведь это выход! — оживляется Шут.
— Я насквозь тебя вижу, козел! — заявляет Вор, искренне негодуя, даже в сторону отпрянул. — Если сотворишь со мной такое, нашей дружбе конец! Запомни, шут гороховый, заставишь меня жениться на себе и этот город погибнет навсегда!
— Ладно-ладно, я просто пошутил!
— Нет, не пошутил! Знаю я тебя, старый хрыч! Дай королеве умереть в отпущенный срок, просто дай умереть и все! Корону я потом украду и самолично возложу на твое юное курчавое чело.
— Кстати, давно хотел спросить: почему ты никогда не стареешь?
— Мог бы и догадаться! Вечную молодость я всегда краду в первую очередь!
— Ну, ты и ловкач! — с явным уважением в голосе тянет Шут.
— Да уж, ловчее меня теперь не сыскать. Я прокрутился на твоем чертовом колесе тысячи раз, научился всем мыслимым и немыслимым тонкостям воровского ремесла, облазил каждый уголок этого мира, но все равно остался самим собой. Я — Вор, не пашу и не сею, ищу повсюду не выгоду малую, но лишь новые возможности. Меня не изменить и не исправить. Как жаль, что мы не можем поменяться местами! Из меня мог бы выйти прекрасный Шут!
— Хм, действительно! Шут и Вор, мы же должны быть два сапога пара! Попробуешь научить меня своему ремеслу?
— Да с радостью! Сделаем из тебя артиста оригинального жанра! Украдешь ее любовь, и я наконец хорошенько повеселюсь на вашей свадьбе! Только об этом и мечтаю, только на тебя уповаю!
— Ой! — шип несчастной белой розы уколол старого Шута напоследок, он поспешно слизывает с пальца капельку своей крови.
— Не в первый раз там, на крыше твоей Веселой башни, мои дети стоят. Не забыл еще, Шут?!
— Ну, что ты?! Как можно?! Конечно, помню! Прости меня за все, я не могу их спасти!
— Услышь меня наконец, дружище! Иначе, я не сдержусь и хорошенько поколочу тебя, — чеканит Вор хриплым голосом. — Хватит спасать! Хватит, дурацкая ты башка! Я давно оплакал их всех и успокоился, пора двигаться дальше.
— Я постараюсь! — искренне обещает Шут.
— Да уж, старайся изо всех сил! Старайся, сукин ты сын!
Где-то совсем рядом затянул свою тоскливую песню одинокий волк, бегущий по свежему следу. К нему тут же присоединился другой, третий и вот уже вся волчья стая заходится нестройным протяжным воем.
— Ну, что? До встречи?
— Я буду ждать тебя в тени сторожевой башни, — протягивает руку Шут. — Как обычно!
— Ну, ты и упрямец! — хохочет Вор. — Ладно, к черту все планы! Попробуем еще разок!
— По рукам!
— И будь, что будет!
С последними лучами солнца два всадника въезжают в город. Мост через глубокий ров, натужно скрипя, поднимается у них за спиной. Тяжелые ворота с устрашающим грохотом закрываются.
Ветер крепчает, пустые глазницы сторожевой башни отзываются нарастающим гулом. Если прислушаться, можно даже разобрать мелодию. Будто кто-то играет на диковинной губной гармошке из отесанного камня и железных решеток.
— Смотри! — принц указывает в безоблачное небо. — Видела падающую звезду?!
— Да!
— Успела желание загадать?
Ослепительная молния бьет прямиком в кончик его указательного пальца. Верхние этажи заливает бледное сияние, без разбору обращая в пепел и гордых отпрысков благородных семейств, и босоногих простолюдинов. Башня не выдерживает напора стихии, дает трещину от крыши и до самых подвалов. Мерцающие сполохи стекают по стенам и ступеням, расползаются по земле у ее основания.
Угадав с первых нот незатейливый мотив Музыки Сфер, древние камни обреченно вздрагивают и, глубоко вздохнув, разом рушатся вниз.