Ты звони

Нет, с ним точно что-то случилось.

Наверное, ехал на своём — чтоб он развалился уже! — велосипеде и... Ирка представила выскакивающую из темноты машину, свет фар, тормоза и занос прямо на беззащитную человеческую фигурку.

Переломанные спицы и рама изломом к небу, и лежащий в придорожном сугробе человек.

Ирка всхлипнула.

Да нет! Наверняка просто позвонить не может. Занят. Или телефон разрядился. Хм... разрядился... Ага. Как же! У него зарядка на работе есть.

А если весь день по объектам? Где там зарядишь-то?

Весь день по объектам? Угу. 30-е. По объектам. А как же!

Небось перепились там, и теперь с какой-нибудь девкой милуется. В отдельно закрытом кабинете. Корпоративщик хренов.

Ирка со злости даже прошлась пару раз по комнате. Взяла телефон и снова набрала его номер.

Гудки.

Представился лежащий в снегу мобильник, беспомощно светящий во тьму экраном возле тела бывшего хозяина. Кровь протапливает снег до самого асфальта, последние попытки жертвы жестокого нападения доползти куда-нибудь. И ни одного прохожего в эту предпраздничную ночь в этом тёмном переулке.

Может быть, Серёге позвонить? Они вместе собирались сегодня куда-то ехать, какой-то объект заканчивать.

На машине. В область. После вчерашней-то метели. И представилась разбитая, чуть дымящаяся машина, искорёженный и смятый металл, неоткрывающаяся дверца и струйка крови, стекающая по автомобильному порожку.

Ирка заплакала.

* * *

Проснулась от поворота ключа и хлопка двери. Пришёл!! Внутри всё радостно взметнулась и успокоенно улеглось обратно.

Ирка поудобнее свернулась под пледом и уткнулась носом в диванную спинку.

Пусть его. Я столько всего передумала! Неужели нельзя было позвонить!! Ирка всхлипнула. Совсем он меня не любит.

Любил бы, позвонил бы, не позволил бы так с ума сходить.

Ирка ещё долго всхлипывала и почти неслышно сморкалась, пока муж гремел кастрюльками, мылся и укладывался. Один. В спальне.

— Ииир?

Ирка испуганно притихла. Муж послушал, послушал. Иринка услышала глубокий вздох и скрип матраца — всё, улёгся.

Хотелось проверить, запер ли он дверь? Но Ирка пересилила себя и постаралась уснуть.

Всё. Дома.

Все дома. Покой. Тишина. Порядок.

* * *

С утра Ирка собиралась демонстративно молчать. Думала, чистя зубы перед зеркалом в ванной: "Он такой: "Доброго утра!", а я такая молчу. Он такой: "Ир, ну чего опять-то?", а я такая молчу. Он такой..."

— Ир, ты там скоро?

— Иду!

Посмотрела в зеркало на свою мордочку, перемазанную вспененной зубной пастой: молчать же хотела.

Ну и ладно. Теперь-то чего.

— Пойдём за колбасой! — это означало, за новогодней едой. Ингредиенты для салатиков и традиционного уже запечённого мяса с овощами, что-нибудь на сладкое и обязательно каких-нибудь необязательных сувениров. Бенгальских огней и мандаринов, и, может быть, еловую лапу — поставить на стол в вазе, чтобы пахла.

Потом вместе резать салатики под вечную "Иронию судьбы" и, может быть, сварить глинтвейн. Или кофе с кусочком шоколада. И кухня пахнет корицей и мандаринами. В Новый год всё пахнет мандаринами.

Юрка резал колбасу. Он любил резать колбасу в салат, поэтому её всегда покупали немного больше, чем нужно на салат. Ирка грозилась опробовать Оливье с мясом, но пока рука не поднималась лишить мужа удовольствия нарезать запретную обычно вкуснятину.

Ирка выкладывала на противень будущее горячее.

— Ииир?

— Ммм?

— А ты не хочешь спросить, где я вчера был?

— Вчера я хотела спросить, где ты вчера был.

— Ну... прости! Ир! Я не думал, что так задержусь.

Представляешь, я вчера поехал по новой дороге. Ну, по старой, но я там раньше не ездил...

* * *

По просёлку ехать оказалось интереснее. Юрка крутил педали, чуть привставая на педали. Колёса вязли в снежной чаче выше ободов. Но зато тут не было машин и были ёлки.

Высокие, тёмно-зелёные из-под белого, они стеной разлапились слева. Справа клёны да берёзки с толстыми снеговыми одеялами на каждой веточке — светло от снега было справа. А слева было совсем сказочно.

Юрка остановился. Сверился с навигатором. Ага. Дальше, до поворота на детдом, а после вправо, к мосту. Через мост, а там уже знакомой дорогой.

Яркий луч фонаря будил резкие тени впереди по дороге, а сверху пустело почти не тронутое огнями города небо. На нём даже были видны звёзды. Как лучи из тёмной глубины Вселенной.

Острые, колючие, холодные. Юрка почувствовал, что замёрз. Остановившись, он начал остывать, накопленное работой тепло выходило в морозную ночь. И велосипедист, наконец, замёрз.

Он поправил перчатки, ухватил поудобнее руль и снова попилил к дому.

Незадолго до поворота, Юрка увидел стоп-сигналы. Надо же, кто-то и сюда добрался.

Белая "копейка", натужно урча, барахталась в снежной зыби. То почти выпрыгивала из подколёсного крошева, то снова тяжело ухалась обратно. Ветки привязанной на верхнем багажнике ёлки обречённо трепыхались в такт трепыханиям машинки.

Даже жаль её стало, старушку.

Юрка остановился, постучал костяшками в стекло. Водитель засуетился, "открутил" окно книзу и улыбнулся:

— Доброго вечера, молодой человек! Помогите толкнуться!

Юрка кивнул и помог. Помогал полночи.

Копейка крепко засела. Сначала толкали, потом подкапывали, потом бросили под колёса веток, и старик водитель всё сокрушался:

— Жаль деревца, надо бы вот этих вот... — и вытаскивал из-под снежных завалов мёртвую валежину. И как только отыскивал?

На валежинах и выехали.

Юрка орал от восторга, дед улыбался и хлопал рукавицами:

— Вот спасибо! Вот спасибо! Помог дедушке!

И веяло ото всего этого новогодним чудом.

Потом постояли чуть-чуть и дед Никит рассказал, что едет в детдом, "к пацанятам", с конфетами да коробками какого-то благотворительного фонда, да вот, навигатор завёл, машина перегружена, и, если б на Юра, не известно, когда бы и выбрался-то.

Обменялись телефонами:

— Ну, ты звони, Юр, не стесняйся!

И расстались почти друзьями. Только вот Юра не помнил, чтобы называл своё имя дедушке.

— С Новым годом!! — донеслось из поворачивающей "к пацанятам" копейки, Юрка в ответ махнул рукой и попилил к дому.

* * *

— Вот так. А телефон я выронил, пока толкали. И найти не смог.

Ирка молча стучала ножом по разделочной доске.

— Так значит, пока я тут с ума сходила...

— Ииир... — Юрка отчего-то почувствовал себя виноватым, а Ирка вдруг подошла и чмокнула его в колючую щёку:

— Мой герой!

* * *

Через гром салютов, через бой курантов и восторженные крики пробилась мелодия вызова. И Юрка, под удивлёнными взглядами гостей и жены вытащил из-под ёлки коробочку.

Стащил красную ленту, разорвал зелёную блестящую обёртку — вот он, его потерянный телефон. С царапинами на дисплее и неплотно прилегающим клапаном зарядника.

— Алло!

— С Новым годом! — сказал в трубку дедушка и засмеялся.