Сволочь
— Сволочь! — взвизгнула Лиза.
Серебристый автолёт вынырнул перед ней внезапно, как бейсбольный мяч на тренировке. Автоматика сработала безупречно. Лизина машина привстала дыбом, поплыла бочком, но удар в бампер всё равно последовал.
Висеть неподвижно в десятке метров над землёй категорически запрещалось, поэтому искины синхронно опустили побившиеся автолёты на широкое пешеходное полотно внизу, даже не спросив разрешения хозяев.
— Вот ведь, сволочь серая, — повторила, досадуя на вынужденную заминку, Лиза.
Водительская дверца серебристого плавно отъехала. На тротуар вышел высокий молодой парень.
— Он не потребовал "стандарт"? — Удивилась Лиза.
— Почему? Уже получил, — немедленно отозвалась Илка, личный искин. — У нас он тоже есть: мужчина, Данил, двадцать шесть лет. Социально адаптирован. Настроен в данный момент позитивно. Контакт возможен. Особенность — сопровождается музыкальной композицией "Битлз". Превышение порога громкости тридцать процентов.
— О, так он тоже слушает "Битлов"?
Это уже интересно, подумала Лиза. Она решительно открыла дверь и тоже выбралась из машины. Любимая музыка лилась в пространстве красиво и мощно, Данил так и не догадался убавить звук.
— Извините, Лиза, я виноват, — сказал громко, прорывая слова сквозь мелодию. Сделал пару нерешительных шагов навстречу. Его открытое приятное лицо выражало искреннее смущение, даже некоторый испуг. — Вот всегда со мной что-то случается, когда слушаю этот трек.
Лет пять назад, когда весь: и личный, и городской транспорт подняли в воздух, большинство наземных дорог застелили мягким покрытием. Вдоль обочин их озеленили и благоустроили. Но неблагодарные пешеходы вовсе не ринулись занимать освободившееся пространство, особенно в эти утренние часы. Вокруг ни души. Только одинокий в спортивном костюме старик равнодушно пробежал мимо и удаляется теперь лёгкой трусцой в сопровождении личного робота-искина. Зато сквозит мягкий живой ветерок и приятные ритмы легко вплетаются в него. Музыка звучит на просторе вольно и в движении по-особому, необычно. То бойко накатывает, то шелестит порывисто в унисон с ветром. Лиза глубоко вдохнула в себя этот битлово-ветрянный коктейль. Удовольствие отразилось на её лице. И раздражение ушло, и Данил начинает нравиться.
А парень растерялся ещё больше. Он же не может знать, что перемене в настроении девушки обязан музыке. Застыл нерешительно, но глаз не отводит.
— Давно это старьё слушаешь? — опомнившись, Лиза сделалась серьёзной и взглянула на Данила испытующе.
— Да. А тебе тоже нравится? — оживился наконец он.
— О, у нас это на вроде семейной традиции. Родителям очень нравится, ну, и мне.
В этот момент подлетели дорожные боты, и молодым людям пришлось отвлечься от разговора, давая необходимые пояснения искинам.
Для обследования и фиксации проишествия шарам-ботам потребовалось не более пяти минут. Да и побились так себе, ерунда, согласилась мысленно с их выводами Лиза.
— Говорят, повреждения минимальны, можно продолжить движение, — резюмировал работу ботов Данил.
— Да, мне тоже, — кивнула, но волшебство музыки и ветра продолжало ласково обволакивать, и Лиза не двинулась с места.
— Мне всё починят в районе двенадцати, прямо на стоянке возле дома.
Лизе показалось, что щёки парня порозовели.
— А мне вообще минут через десять. Я тут рядом работаю. Сегодня до двух.
— Так может поболтаем ещё? Битлов клипово послушаем? Я знаю хорошее кафе.
— Ладно. Тогда тут же в два, — Лиза лихо развернулась, вдруг испугавшись показаться навязчивой, и быстренько нырнула в машину.
— Убавь громкость, я тебя не слышу.
— Совсем забыл ма, извини. А мы с Лизой решили пожениться. По-старинке. И жить будем вместе.
— Ух ты, — мама поставила перед Данилом миску с настоящим домашним борщом. Села напротив подперев ладошкой щеку. Музыка лилась теперь едва слышно и разговаривать не мешала. — Ребёночка решили завести?
— Запах потрясающий! — шумно вдохнул над блюдом и победно тряхнул ложкой Данил. — Ну почему сразу ребёнка? Не сразу.
— А для чего тогда жениться?
— Ну, просто у нас так совпало. И встречаемся уже три месяца. И потом, на будущее для ребёнка, да.
— Круто. И ребёнка в ясли не отдадите?
— Ма, Лиза считает, что по меньшей мере первые два-три года ребёнок должен расти в семье.
Данил отвечал урывками между порциями поглощаемого борща. Слова кидал торопливо, а суп поглощал не спеша и с видимым удовольствием. Тараторил возбуждённо, совсем как мальчишка. На лице матери родилась едва приметная только ей свойственная улыбка.
— Мы конечно не сумеем создать такие же условия, как супер-ясли, у нас и родительского опыта нет, зато мы будем рядом.
— Но робо-няню выбираю я, — вклинилась мать.
— Ладно, — легко согласился Данил, он вообще не надеялся, что мама так запросто примет идею с женитьбой. — Хотя... дорого конечно, но может мы даже арендуем на первое время ясли-квартиру. Ну, потом... — смутился излишним откровением он, — когда решим завести малыша.
— Добавку? — кивнула мама на опустевшую тарелку.
— Спасибо, ма. Кажется я объелся. — Данил откинулся на спинку стула и демонстративно похлопал себя по животу.
— А на психологическую совместимость с Лизой ты уже проверился? Запросил её общественный поведенческий стандарт в отношении тебя?
— Ма, ну это пошлость.
— Почему? Так все делают.
— То, что понавтыкали следящие устройства по всему городу, где надо и где не надо, вовсе не отменяет факта, что слежка за человеком — пошлость.
— Осторожность, сын. Разрешённая законом предосторожность.
Им нравилось приходить в это кафе одними из первых. Заказывать на свой вкус музыку и некоторое время наблюдать молча через витринное окно за вечереющим городом.
Но сегодня Данил молчит необычно. Замкнуто. Лиза заказала чёрный кофе без сахара, что делала очень редко.
— И ни одного ласкового слова, только "сволочь". Почему?
Слова ядом скользнули над столиком, над только что доставленным кофе.
— "Сволочь"? Не понимаю? Почему "сволочь"? — Лиза лихорадочно соображала. — Ты запросил мой поведенческий стандарт в отношении тебя? — пришедшее понимание как будто что-то надорвало в груди. — И они выдали тебе "Сволочь"?
Раздражение заметалось в ней, требуя немедленного выхода. "Почему этот дурацкий чёрный кофе?Анахронизм. Заказала бы обычный витаминный коктейль..." Лиза толкнула чашку. Горячий напиток немедленно плеснул на тонкие пальцы.
— Ф-ф, — затрепыхала обожжённой кистью над столом. Губы тонко скривились, хорошенький носик на секунду съёжился.
Посмотрела на Данила, но его глаза застекленели и изучали исключительно кофейную чашку.
— Правда, не помню про "сволочь". А добрые... родителям очень интересно, но, ты знаешь, они сейчас на островах. Сестра вообще на камчатке. Дистанционно обсуждать личные дела у нас в семье не принято. Или что, ты на самом деле думаешь, что я должна была хвалиться тобой перед девчонками на тренировке? Или, может быть, на работе?
Лиза вскочила.
— Интересно, какой процент агрессии они мне приписали? Хотя нет... больше интересует какой выставят сейчас. Ты сволочь, Данил. Сво-лочь!
Сарказм выдавился сипло сквозь набухшее вдруг горло. Она резко отвернулась, чтобы он не мог заметить подступивших слёз. На ощупь подхватила с края стола сумочку, ещё один анахронизм этого вечера, и поспешила к выходу.
Данил встрепенулся, только когда за Лизой захлопнулась входная дверь. Он словно был до сих пор зачарован кем-то. Тихая мелодия вдруг показалась ему неласковой. Грусть сквозила в ней наигранно и тоскливо. Данил оторвал взгляд от остывшего кофе и огляделся. С удивлением обнаружил, что в кафе кроме него вообще никого нет.
— Уберите музыку, — тихо скомандовал через искина. — Не помнит. А может действительно сказала в горячке и вовсе не в мой адрес? Что, ошибка совсем невозможна?
— Исключена, — искин чётко среагировал на вопросы, обращённые к нему, — её психо-матрица в момент произнесения слова, была настроена исключительно на тебя.
— А обстоятельства? Могли ведь случиться особые обстоятельства?
— Видеотрансляция событий запрещена и в доступе к реакциям объекта мы тоже ограничены только теми, что касаются лично тебя.
— Да знаю, знаю, — ладони отчего-то вспотели. Данил тоскливо уставился в притихшую глубину зала. Вспомнил, почему мама не любит такие места. В молодости она ещё застала работу живых официантов. А теперь повсюду только искины и робо-прислуга. Хотя нет, в дорогих ресторанах сохранились настоящие люди-повара, но там они с Лизой ещё ни разу не были.
— Лиза, ты где? — понимая, что попытка будет безуспешной, попытался связаться с девушкой Данил.
— Она не ответит.
— Знаю. Как думаешь, ехать сейчас к ней бессмысленно?
— Лиза блокировала твой контакт и заочно освободила известную нам квартиру.
— Что за..!
— Ввела официальный запрет. Мы не можем запрашивать информацию о ней и её родственниках через сеть.
— Нет, я не сволочь, я идиот, — понимание совершённой глупости накатило внезапной ясностью. Данил обшарил возбуждённым взглядом потолок в поисках фиксирующей аппаратуры. — Что, уровень агрессии зашкаливает, да?! — гулко прокричал он в пустоту. — Сами вы, сволочи!
— Ты уже два дня не звонил маме, — вклинился искин.
— Лучше заткнись, — прорычал, но уже тихо. — Ищешь чем заткнуть? Проценты лишние попёрли? Ещё раз без команды вклинишься, прошью нафиг тормозными программами, и мамочка не поможет.
В кафе ввалилась шумная девичья стайка, и в пространстве немедленно вновь разлилась музыка. Вадим перешёл на внутренний диалог: "Адрес её работы у нас ведь остался? Едем туда". — "Офис уже закрыт. Вход будет доступен завтра с семи утра", — искин отчеканил быстро и сухо, будто сумел обидеться. — "Всё равно, едем".