Зеркальный раб

 

Июнь 1993 г.

 

 

Пашка мчался по каменистой дороге, стараясь быстрее принести друзьям радостную весть.

На небольшом пустыре в конце улицы, где с прошлого года валялась груда бесхозных бревен, сидели трое подростков. Яркое солнце заставляло каждого жмуриться, следя за поединком.

— Семерка. Держи две, Толян, — высокий русоволосый парень открыто улыбнулся сопернику и протянул пару помятых карт.

— Вот, зараза! Андрюха, да откуда ты их берешь? — негодовал худощавый блондин, потирая ободранную коленку. — Паха, привет!

Толик приглашающе помахал другу.

— Вы чего, опять сцепились? — прищурился Пашка и плюхнулся рядом. — Выясняете, кто лучше мухлюет?

— Сам ты — мухлежник! — дружно рассмеялись противники.

— Все равно Анька всех сделает, — вздохнул Толик.

Девочка фыркнула, показала брату язык и повернулась к Пашке:

— А почему Сережа с тобой не пришел?

— Дак, он только-только приехал. Сказал: вещи разберет, бабушке поможет и подтянется. Во, смотрите, что у него выменял!

Пашка гордо продемонстрировал несколько новых вкладышей.

— У него еще есть.

— Что, съели? — перебил друга Толик, кидая поверх покосившейся колоды пикового короля. — Анька, бери карты! Давай, давай. И пиши мне минус пятьдесят!

— Ладно, ничья, — Андрей с наслаждением потянулся. — Может, тогда на озеро? А потом за Сычом зайдем.

И первым встал с нагретого солнцем дерева.

 

— Сыч, кончай грядки мучить! Сорняки без тебя никуда не денутся.

Толик навалился на покосившуюся балку забора, сдирая куски облупившейся краски.

— Выходи, давай. У нас тут такие новости — закачаешься!

— Сейчас! Иду уже.

Серега поглубже воткнул в землю вилы, поправил съехавшую бейсболку и пошел к калитке, к изнывающим от нетерпения друзьям. Серьезно, "по-взрослому" пожали руки.

— Сыч, ты куда пропал? Почему так поздно приехал? — спросил Андрей.

— С отцом по Ильинке сплавлялись. Потом расскажу, — отмахнулся Серега. — Так что за новости?

— Ведьма померла, представляешь? — не выдержал Пашка и хитро улыбнулся.

— Да ладно, не врешь?

Не то, чтобы ребята сильно переживали за бабу Нюру — одинокую старуху, обитающую на отшибе в полуразвалившемся доме. Просто поверить в ее смерть было действительно сложно. Кажется, баба Нюра жила в деревне всегда. Взрослые не любили ворчливую нелюдимую соседку, некоторые — откровенно побаивались. Но, бывало, обращались за помощью: заговорить ноющий зуб, попросить травки от желудочных колик, вывести тлю с огорода. Детское воображение превратило бабу Нюру в настоящую ведьму, героиню страшилок, рассказываемых зловещим шепотом у костра.

— Говорят, она еще зимой куда-то пропала, — вступила в разговор Анечка. — Даже милиция приезжала. Ходили, всех опрашивали.

— А почему тогда решили, что умерла? Ну, может, просто… уехала? — предположил Серега.

— Ага, уехала бы она, как же. Еще скажи, улетела. На помеле, на шабаш.

Толик рассмеялся, довольный своей шуткой. Анечка укоризненно посмотрела на брата и покачала головой.

— Умерла она, — серьезно заговорил Андрей, — точно умерла. Ее тело в лесу нашли.

— Чего? А нам почему не сказал? — набросились друзья.

— Почему, почему… По кочану!

Андрюха помолчал и спокойнее продолжил:

— От бати узнал. Он с милицией в лес ходил. Сказал: там кровищи было! То ли напал кто, то ли она сама себя изрезала.

Андрей смахнул упавшую на глаза челку, посмотрел на друзей.

— Еще батя просил, чтоб я не болтал об этом. Так что никому — ясно? Пашка, усек?

— Усек, усек, — Пашка демонстративно провел ладонью по губам. — Могила.

— А я всегда говорил — никакая она не ведьма, — вмешался Толик. — Ведьма уж точно не стала бы себя убивать. Она сама кого хочешь…

— Вот и не надо, настоящая она была! — закипятился Пашка. — Я ж вам тысячу раз рассказывал, как она кошек ловила! Для чего они ей, если не для зелья? И тетю Алю прокляла!

— Пф-ф… опять он за старое.

Намечающуюся ссору прервал Серега.

— А слабо проверить? — и, видя непонимающие лица друзей, заговорщицки продолжил. — Настоящая она была ведьма или нет. Дом же ее сейчас пустой? Никто там не живет? Так, Андрюх?

Андрей замешкался, но кивнул.

— Ну, так пошли на разведку? Вдруг найдем чего интересное, таи-и-инственное…

— Что, прямо сейчас? — поежился Пашка. — Может, завтра? Скоро вечер…

— У-у-у, Паха, не знал, что ты такой трус! — кровожадно оскалился Толик и дурашливо потянулся к шее друга, изображая оголодавшего вампира. — Еще, наверное, семи нет. Это же такое приключение! Что скажешь, Андрюх?

Андрей явно колебался. Но решил не терять авторитет.

— Ладно. Идем.

 

— Паха, зубами не стучи — за версту слышно! Все вурдалаки сюда сбегутся.

Сейчас Толику тоже было не по себе, но признаваться в этом друзьям он не спешил.

— Отстань, Толян, — огрызнулся Пашка и повернулся к Андрею:

— Через калитку пойдем?

Ребята затаились в двух шагах от цели в разросшихся кустах боярышника и теперь разглядывали ведьмин дом сквозь щели в полусгнившем заборе. Солнце опускалось к горизонту, окрашивая все вокруг в золотисто-оранжевые цвета. Во дворе валялась куча тряпья, поленья, сломанная утварь. Длинные тени наискось тянулись через весь двор, превращая обычные предметы в зловещие ловушки.

Андрей приложил немало усилий, чтобы его голос звучал спокойно:

— Сыч, что думаешь? Куда?

— Давайте сначала вокруг обойдем, — предложил Серега, — осмотримся. Ну ее — эту калитку.

— Ребят, а можно я вас здесь подожду? — неожиданно проговорила Анечка. — Не хочу я туда! Вы мне лучше потом все расскажете, а?

— Анют, не надо идти, если не хочешь. Мы же не заставляем, — улыбнулся Серега. — Давай ты на стреме постоишь? Если что — покричишь.

— Спасибо, Сереж, — едва слышно прошептала девочка и крепко сжала Серегину ладонь.

— Идем? — окликнул всех Андрей.

Парни, не спеша, покинули укрытие и двинулись вдоль забора. Вокруг не было ни души, но каждый мог побиться об заклад, что чувствует цепкий назойливый взгляд. Скоро вышли к пролому, сквозь который густо разрослась крапива. Частично прополов, частично вытоптав проход, ребята по одному перелезли на другую сторону. Замерли, прислушались, но все было тихо.

Двор и огород изучили без особого интереса. Решили идти к дому. От крыльца осталось несколько прогнивших столбиков и рассыпающиеся в труху ступени. На входной двери — ржавый замок. Андрей машинально подергал его, и, неожиданно, замок поддался. То ли механизм сломался, то ли забыли закрыть после обыска. Секунду помедлив, Андрюха включил припасенный фонарик, махнул остальным и двинулся вперед.

В сенях царил полумрак, пахло плесенью. Дверь в жилые помещения оказалась практически выдрана из косяка и, поскрипывая, качалась на остатках петель. Дальше виднелась кухня и две комнаты. В кухне — русская печь, в комнатах — печка-голландка. Мебели уцелело немного. Под ногами ребят неприятно хрустело от скопившегося мусора. С потолка свисали пучки засушенных трав и какие-то грязные тряпки. Постепенно парни успокоились, перестали озираться и разбрелись по дому, перебрасываясь едкими шуточками.

Вначале Серега вместе с Пашкой изучал содержимое полок в кухонном шкафу. Потом зачем-то пошебуршил остатки золы в печке. И, наконец, снова вернулся в сени. Слева уходила вверх приставная лестница. Серега задумался, не позвать ли кого-нибудь из друзей. Но ведь засмеют, решат, что струсил.

Чердак оказался полупустым. По углам свалены старые вещи, одежда, стопки пожелтевших газет. В окне напротив пламенело закатное солнце, оставляя кровавые разводы в фиолетовых облаках. Справа блеснуло. Серега обернулся, но быстро понял, что бояться нечего. На стене в полуметре от пола располагалось большое потемневшее зеркало в массивной раме. Чердачная стена уходила вверх под углом, и создавалось впечатление, будто зеркало нависает над непрошеным гостем. Серега пригляделся, но своего отражения не увидел. Зато заметил паутинку трещин. Одна из них была особенно явной и глубокой, с небольшим сколом посередине. На Серегу накатило странное чувство. Медленно, как во сне, он прикоснулся к трещине и провел по ней рукой, остановившись на выемке…

В ушах зазвенело, и, внезапно, зеркало взорвалось изнутри. Тысячи осколков заблестели в воздухе, но, не падая, а быстро вращаясь вокруг оцепеневшего парня. Острые края, точно когти, врезались в кожу, оставляя узкие глубокие раны. Серега кричал. Серега кричал так, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Он больше не чувствовал своего тела, не мог пошевелиться, но продолжал стоять. Вдруг смертоносный хоровод замер. Окровавленные куски зеркала зависли в воздухе, чтобы через секунду молниеносно податься вперед, вспарывая руки, грудь, лицо, проникая вглубь и растворяясь внутри тела…

Чья-то ладонь легла на плечо.

— Сыч, ты чего здесь стоишь, как памятник? — Толик говорил весело, но с легким укором. — Мы тебя уже потеряли. Исчез куда-то. Хоть бы откликнулся, — и, не дождавшись ответа, сильнее тряхнул друга:

— Эй, с тобой все в порядке?

— Все нормально, Толян, — через силу выдавил Серега.

В голове шумело, но руки и тело выглядели абсолютно целыми, без порезов. Казалось немыслимым, что его крики не слышали внизу. Серега посмотрел на стену. Перед ним висела прибитая деревянная рама. Зеркала не было. Парню невыносимо захотелось уйти отсюда. Чуть не сбив Толика, Серега кинулся к лестнице.

 

Поздним вечером устроили костер. Поджарили хлеб на прутьях, напекли картошки. Впечатления от тайной вылазки будоражили, хотелось выговориться, поделиться переполняемыми эмоциями. За оживленной беседой, ребята не сразу заметили странную немногословность Сереги.

— Сыч, с тобой все в порядке? — на этот раз спросил Андрей. — Ты какой-то… как в воду опущенный.

Серега молча кивнул. Потом постарался улыбнуться:

— Нормально все. Устал просто.

Горло саднило. Еда казалась безвкусной и противно колкой, словно жуешь кусок стекловаты. Серега катал в руках горячий шарик картофеля, пытаясь понять, что же произошло в том доме.

Рядом подсела Анечка. Ее теплая мягкая ладошка легла на лоб, частично унимая боль, пульсирующую где-то внутри.

— Сереж, ты такой холодный! — сказала она взволнованно. — То есть, твой лоб. Ты не заболел?

Парни выразительно заухмылялись. Пашка ткнул локтем в бок Толика:

— Вам, случаем, зять не нужен? А то — вон, есть один на примете. Выгодное дело: тебе — жвачку блоками, ей — любо-о-ов!

— Да пошли вы! — вспылил Серега.

Вскочил и, не обращая внимания на примирительные крики друзей, ушел к деревне.

 

***

Свет резал глаза даже сквозь закрытые веки. Серега с трудом проморгался и глянул на часы. Почти полдень!

— Сережа, вставай, — зашла в комнату бабушка, — ребята уже два раза за тобой заходили. Вы что, вчера поссорились?

— Нет, бабуль, с чего ты взяла? — прохрипел Серега, откашлялся и побрел к умывальнику.

От завтрака отказался — одна мысль о еде вызывала тошноту. Еще ныла нога. Подвернул, что ли?

— Сереж, только скажи мне заранее, если вы опять допоздна гулять будете, — голос бабушки казался спокойным, но глаза выдавали тревогу. — Ты во сколько вернулся?

Вопрос застал Серегу врасплох. Память упорно подкидывала события прошедшего вечера: заброшенный дом, костер. Дальше… что-то трудноуловимое. Парень попытался ухватиться за расплывчатые образы, но сразу разболелась голова.

— Бабуль, я не помню, не сильно поздно, — отмахнулся внук. — В следующий раз обязательно предупрежу.

Днем, на знакомой с детства веранде жуткие воспоминания казались картонными, ненастоящими. Всему есть реальное объяснение. Перебрав в уме "симптомы", Серега решил, что отравился. Сходил, незаметно стащил из аптечки активированный уголь и выпил сразу шесть таблеток. Вот если через пару дней лучше не станет, тогда все расскажет бабушке. А пока можно и потерпеть.

И побыстрее улизнул на улицу.

Друзья нашлись на пустыре. Серегу встретили настороженно, но, после теплых приветствий, расслабились.

— Сыч, чего так заспался? — весело подмигнул Толик. — Ты ж вчера первым ушел. Или тебе ночные завывания спать мешали?

— Какие завывания? — не понял Серега.

— Да ладно, ты что, не слышал? Паха, вон, второй час теории строит. Предлагает инопланетян искать.

— Не правда! — скорчил гримасу Пашка. — Про инопланетян я не говорил.

В общем, — начал он, повернувшись к Сереге, — мы вчера сразу после тебя разошлись. Я только лег, когда с улицы раздался дикий вой. А потом еще один, и еще. Знаешь, как страшно было?

Пашкино волнение показалось Сереге глупым, напускным.

— Да это, наверно, собаки выли. Обычные собаки.

Пашка обиженно посмотрел на друга.

— Может, и обычные. Но выли так жутко! Как по покойнику.

— Ну ладно, хватит. Не наговаривай! — разозлился Серега. — Никто ж не умер?

— Все, народ, брейк! — вмешался Андрей. — Давайте, лучше, решим, чем займемся, пока работать не запрягли. Может, на великах до карьера сгоняем? Все "за"?

 

Кто-то с силой тряс за плечи.

— Сыч, ты чего, правда, спишь?

Тело ныло, голова разрывалась от боли. Не открывая глаз, Серега выбросил руки вперед, отталкивая источник раздражения. Вскрик, удар, что-то звонкое и легкое, брякая, покатилось по земле.

— Эй, полегче! Ты чего такой взвинченный?

Теперь Серега узнал голос Андрюхи и с трудом разлепил глаза.

Накрапывал дождь. Андрей сидел на земле, потирая ушибленную ногу. Рядом валялись вилы, ведро и рассыпавшаяся трава. Серега поморщился, кое-как поднялся. Руки в грязи, одежда промокла, меж лопаток отпечатался ствол яблони.

— Я сейчас.

Не обращая внимания на Андрюхино ворчание, Серега сбежал в дом. Пока переодевался, было время подумать. Вернулся с прогулки, закинул велосипед в гараж, пошел допалывать грядку… А дальше? Решил передохнуть и уснул? И так глубоко, что дождь не разбудил?

— Андрюх, ты мою бабушку не видел?

— Она сейчас у моих, — откликнулся Андрей, — помидоры обсуждают. Я от нее и узнал, где тебя искать. А что?

Серега замялся. Может, все рассказать другу? О странных провалах в памяти. И о том видении в доме… Да нет, бредовая идея. Андрюха не поверит. Еще решит, что над ним прикалываются. Серега и сам бы посмеялся над подобной историей.

— Ладно, проехали, — буркнул он. — Идем?

Небо до горизонта затянуло тучами, поэтому общий сбор назначили у Толика и Анечки. По дороге встретили тетю Алю.

— Мальчики, вы мою Бусю не видели? С утра не могу ее найти!

— Теть Аль, не волнуйтесь, найдется ваша кошка, — попытался успокоить Серега. — Может, она зов природы услышала?

— Ох, Сереж, язык у тебя — что помело, — хмыкнула женщина и пошла дальше, то и дело выкрикивая:

— Буся, Бусечка…

Стоило друзьям собраться вместе, как за окнами разбушевалась гроза. Толик достал любимый "Менеджер".

Игра шла с переменным успехом. Первой обанкротилась Анечка. Немного понаблюдав за кипящей битвой, девочка пошла на кухню заваривать чай. На улице громыхнуло, резко погас свет. В тот же момент с кухни послышался грохот, что-то тяжелое упало на пол. Парни наперегонки кинулись на помощь.

— Все в порядке, — голос девочки дрожал, но не от страха, а от досады. — Просто об табуретку запнулась. И чашки уронила.

Зарождающаяся паника перешла в нервный облегченный смех.

— Что делать будем? — поинтересовался Пашка. — Толян, у вас свечки есть?

— Зачем свечки? Просто пробки вылетели. Сейчас…

Толик ушел вглубь дома.

Через пару минут загорелся свет. Анечка взяла тряпку и начала вытирать лужи на полу. Серега присел рядом, поднимая осколки разбитой чашки.

— Сыч, сейчас твой ход, — окликнул его Пашка.

— Заканчивайте без меня, я все равно в проигрыше. Лучше здесь помогу.

Пашка пристально посмотрел на друга, но ничего не сказал. Развернулся и ушел к остальным. Повисло неловкое молчание.

— Сереж, спасибо! Я бы и сама справилась.

Щеки Анечки заметно покраснели.

— Да ну, мне совсем не сложно, — улыбнулся Серега и, неожиданно для себя самого, выпалил:

— Давай с тобой сегодня погуляем? Когда все разойдутся?

Анечка наградила его долгим взглядом.

— Там ведь дождь, гроза, — мягко произнесла она.

Серега смутился, но остановиться не мог:

— Ну, тогда просто где-нибудь посидим. На крыльце, например. Я могу прийти к тебе. Потом, попозже. А дождь к ночи закончится…

Пробки в очередной раз не выдержали натиска стихии. Но перед тем как хохочущие и завывающие парни снова ввалились на кухню, Серега почувствовал мимолетный поцелуй в щеку и едва слышное: "Хорошо, я буду ждать...".

 

***

Серегу разбудила бабушка. Часы показывали 9.20 утра.

— Сережа, ты не видел мое лекарство? Синяя коробочка с пузырьком внутри? Стояла в серванте.

Серега попытался сосредоточиться, поймать ускользающие мысли. Бесполезно.

— Нет, не видел. Зачем оно мне? — раздраженно крикнул он, массируя виски. — Никто не заходил?

— Нет. То есть, да, — отозвалась бабушка, продолжая громко звякать чем-то в шкафу. — Анечка заходила минут двадцать назад. Спрашивала, дома ли ты. Я сказала: дома, только еще спишь. Хотела тебя разбудить, но она быстро убежала.

— Анечка… — протянул Серега и вдруг, как ошпаренный, слетел с кровати. — Черт!

Дорогу до дома друзей Серега преодолел в рекордные две минуты. С трудом отдышался, пролез к окну, измарав джинсы о мокрые кусты, постучал. За шторкой послышалось тихое переругивание. Наконец, выглянул Толик, укоризненно посмотрел на друга, бросил:

— Аня просила передать, что ее нет дома.

— Дурак! Я не так сказала!

Из глубины комнаты прилетела подушка, придавая "весомость" гневному шипению сестры. Толик покачнулся, сморщился.

— Анют, выйди, пожалуйста, — протянул Серега, пытаясь хоть немного отодвинуть ее брата от окна. — Давай поговорим?

После недолгого молчания, донеслось категоричное:

— Нет!

Серега скривился. С новой силой нахлынуло раздражение.

— Слушай, ну с кем не бывает? — процедил он, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться. — Ну, устал, уснул. Это что, такая большая вина? Так я же извинился! Хочешь, сегодня вечером встретимся?

Серегу уже не заботило, что выяснять отношения приходится при Толике. Неожиданно в окне появилась Анечка.

— Ты эти дни вообще на себя не похож! То с Пашкой задираешься, то… Ты ведь всегда выполнял свои обещания!

— Да я… Я что, специально?! — Серега задохнулся от незаслуженных упреков и со злостью врезал кулаком по стене дома. Задребезжало оконное стекло.

— Эй, Отелло, потише! — прикрикнул на него Толик.

Анечка мотнула головой и ушла вглубь комнаты.

Серега вернулся домой. Душили обида и бессильная ярость.

— Садись завтракать, — крикнула с кухни бабушка.

На столе ждала глазунья с россыпью гренок. Склизкая яичница показалась омерзительной, но снова отказываться от еды Серега не рискнул. Бабушка обязательно что-нибудь заподозрит, разволнуется. Еще и родителям позвонит!

Серега никак не мог понять, почему проспал долгожданное свидание. Он хорошо помнил прошедший вечер: попрощался с друзьями, пошел за курткой. А потом? Что случилось потом? Он ведь не на улице очнулся! Значит, до дома как-то добрался…

— Сереженька, — выдернул из раздумий взволнованный голос бабушки, — мне придется уехать в город, надо купить лекарство. Ты ведь справишься тут один? Я совсем ненадолго: до вечера, в крайнем случае, до утра.

Казалось, бабушка старается успокоить себя, а не внука.

— В холодильнике на обед зеленые щи, можешь сварить сосиски и…

— Бабуль, — прервал ее Серега, испытывая странное облегчение, — не переживай так, я ведь не маленький! Разберусь.

 

С друзьями встречаться не хотелось. Но через час зашел Андрюха, утащил играть в футбол. Остальные ждали на поляне у большого надломленного грозой дуба. Анечка демонстративно отвернулась от Сереги, делая вид, что с интересом слушает Пашку. Сереге не понравилось, как тот смотрит на подругу, как ее, будто случайно, касается. Сердце болезненно защемило, ладони сами собой сжались в кулаки.

— Ну, наконец! — обрадовался Толик. — Мы вас тут целую вечность ждем.

Игра у Сереги не клеилась. Мяч снова и снова пролетал мимо цели. То и дело приходилось останавливаться, переводить дыхание. Но больше всего Серегу бесил Пашка. Сегодня он играл так, как никогда раньше. Защищая ворота, коршуном кидался вперед, принимал удары из любых положений, не давая забить ни единого гола. Потом он горделиво потрясал мячом над головой и непременно улыбался Анечке.

Накопленное раздражение искало выхода. Получив очередной пас, Серега вложил в удар всю свою злобу. Мяч "свечой" взвился над поляной и упал далеко за деревьями.

— Я принесу, — крикнул Пашка.

Ребята устало опустились на траву. Прошла всего пара минут, а Пашка уже мчался обратно.

— Паха, где мяч? — выпалил Толик, но тут увидел белое перекошенное лицо друга.

— Там..., там…

Пашка согнулся, уперся ладонями в колени, с силой глотая воздух. Первым вскочил Андрей.

— Пошли, покажешь, что там.

На лесной проплешине за деревьями ребята обычно жгли костер. В центре огородили костровище, притащили бревна. Сейчас здесь царил хаос. Камни и угли валялись повсюду. Одно из бревен, порядком прогоревшее, лежало поперек очага, остальные — придвинуты друг к другу. И еще везде трупы. Десятки мертвых животных: кошки, собаки, птицы. Свернутые головы, разорванные тела, остекленевшие глаза. Крови практически не было: ее успел смыть дождь. Зато повсюду: на земле, бревнах, слипшейся от влаги шерсти, — ползали насекомые.

Толик закашлялся.

Серега развернулся, пытаясь предупредить Анечку:

— Стой, не смотри!

Поздно. Девочка всхлипнула и начала оседать. Серега метнулся ее подхватить, но первым успел Пашка. Это стало последней каплей.

— Надо… Надо срочно сообщить… — начал Андрей, когда услышал за спиной крики и обернулся.

Пашка с Серегой вцепились друг в друга: били, пинались, орали. Анечка прижалась к брату, оба ошарашенно смотрели на дерущихся.

— Вы с ума посходили, что ли?! — зарычал Андрюха, кидаясь разнимать друзей. — Вам всего этого мало?! Какая, блин, муха вас укусила?

— А я тут причем? — в ответ завопил Пашка, морщась и держась за бок. — Этот придурок на меня накинулся. Больной! Слышишь? Ты — больной!

— Сыч, ты то чего?

Андрей ослабил хватку.

Серега промолчал, встряхнулся. Ярость исчезла, и парень сам не мог понять, почему взорвался. Ныла рука. В пылу драки, он бил, не разбирая, куда придется, и теперь расплачивался кровавыми отметинами на костяшках пальцев. Серега глянул на ранки. Показалось, что в центре каждой из них переливается серебристая лужица. Кровь болезненно застучала в висках. Парень затравленно посмотрел на друзей, на убитых животных и кинулся обратно на поляну.

Издалека донесся срывающийся голос Анечки:

— Это все из-за того дома! Это ведьма нас наказывает…

 

Серега очнулся от грохота. Кто-то с силой барабанил во входную дверь.

— Сыч, ты дома?! Открой! Сыч!

Серега с трудом повернул шею. В следующий момент пришло осознание, что он лежит на полу кухни. Ничком. Тупая пульсирующая боль в голове вторила ударам по двери.

— Сыч, открывай уже!

Подтянув к груди затекшие руки, Серега отжался от пола, встал. Ноги не хотели слушаться. Не спеша, добрался до входа.

— Блин, живой! — в самое ухо заорал Андрей, кидаясь обниматься, чем привел Серегу в еще больший ступор.

— Андрюх, ты чего? — прохрипел парень.

Так же внезапно отпустив друга, Андрей враз перестал улыбаться.

— Сыч, ты где был? Мы же приходили. Дважды! И бабушки твоей нет. Мы уж думали, что ты тоже…

— Эй, подожди минутку! — Серега сморщился от боли. — Ничего не понимаю… Дай я сначала попью. Заходи.

Серега проковылял обратно на кухню, налил из чайника стакан воды, жадно выпил. Налил еще, с облегчением упал на стул.

— Так что случилось? — спросил он, глядя на гостя.

— Куда делась твоя бабушка?

— Уехала в город. Я же, вроде, утром говорил? Обещала вечером вернуться.

— Серег…, уже вечер.

Серега не понял, что его больше поразило: что Андрюха назвал его по имени, или жуткая, пробирающая до костей серьезность друга.

— С ней что-то случилось?!

— Не с ней, — Андрей сделал странную паузу, — с Пашкой.

Смысл сказанного не сразу дошел до Сереги.

— Чего? Подожди… Не понимаю…Да, не тяни ты! Что с ним?

Андрей замялся, словно чувствовал себя виноватым в случившемся:

— Его на новой улице нашли. Где стройка. Паха… Он… весь в крови был. Голова разбита. И рука сломана. Но живой! На скорой увезли.

Андрюха сглотнул, посмотрел на Серегу.

— Паха ушел сразу после тебя. Вы с ним нигде не пересеклись?

— Нет… — начал Серега, как вдруг понял смысл заданного вопроса. — Ты что, хочешь сказать, это я его так?! Совсем с дуба рухнул?!

— Да, никто тебя не обвиняет! — обиделся Андрей. — Ты же не маньяк какой-то? Мы боялись, что ты тоже можешь… где-то лежать. И дома тебя нет. Ты ведь не открывал!

— Я уснул… Кажется…

Края реальности никак не хотели состыковываться. Серега задумался, колупнул приставшую к кухонному столу крошку. Если он действительно спал, то почему очнулся на полу?

— Я вообще не понимаю, чего вы днем с Пахой сцепились? — продолжал допытываться Андрей, не замечая замешательства друга. — Всегда же были "не разлей вода".

Напоминание о драке заставило Серегу взглянуть на пораненную руку. Ни ссадин, ни корост — ничего! Глоток воды застрял в горле. Он что, двинулся рассудком, и все это происходит в его воображении? Или может… Может, он уже не человек, а какой-нибудь монстр? Распотрошил тех животных и Пашку?!

Серега вскочил со стула, кинулся к плите, делая вид, что наливает еще воды. Носик чайника дробно стучал по кромке стакана.

А если… Если он сейчас отключится и нападет на Андрюху?

Серега резко повернулся к другу.

— Слушай, мне очень нужно поговорить с твоим отцом. Он сейчас где?

— С нашими, у дома Пашки. Я им сказал, что по-быстрому до тебя сбегаю. И, если найдешься, обязательно притащу.

— Ну, так пошли!

Серега отодвинул стакан и кинулся к выходу.

 

Низкий голос дяди Мити слышался издалека:

— Мы обязательно выясним, кто это сделал. Утром приедут следователи. Я договорился, что… О, Серега! Ну, слава Богу, нашелся!

Мужчина облегченно улыбнулся. Толик и Анечка обернулись на звук шагов.

В первое мгновение Серега не смог узнать старуху, с которой говорил дядя Митя. Затем пришло понимание — это Пашкина бабушка. Сгорбленная, с опухшим от слез лицом, она, не переставая, мяла в руках рубашку внука. Женщина глянула на подошедших парней с безмолвной обидой и, не прощаясь, ушла в дом.

Дядя Митя хмыкнул и развернулся к подросткам.

— Так, ребятки, чтоб из деревни ни шагу! И друг от друга не отходить. Если что-то покажется странным — пулей ко мне. Только не поодиночке, — это слово мужчина особенно выделил, неодобрительно посмотрев на сына, — а все вместе!

— Дядь Мить, мне нужно с вами поговорить! — встрял Серега.

— Сереж, подожди, я сейчас — на собрание. Или ты что-то знаешь про Павла?

— Я? Нет. Я хотел о другом…

Под пристальным взглядом Андрюхиного отца, Серега запнулся, не зная, с чего начать.

— Тогда, если не совсем срочно, давай завтра обсудим, хорошо? — по-своему поняв молчание парня, завершил разговор мужчина.

Серега потерянно посмотрел на друзей. Он не доверял себе, боялся, что его начнут обвинять в случившемся. Но еще больше боялся остаться один на один со своими страхами.

— Пойдемте, посидим где-нибудь, — предложил Андрей.

Ребята направились в сторону пустыря. Разговор не клеился — слишком много жутких событий произошло за один день. Остановились, не доходя до бревен. Садиться никто не стал, словно ждали, что из-за поворота вот-вот появится Пашка.

— Он ведь выживет, да? — глухо спросила Анечка.

— Все будет хорошо, — кивнул Андрюха, но в его голосе сквозила неуверенность. — Что же он на стройке то забыл?

— Сыч, а ты Паху не видел? — обернулся Толик к другу.

— Нет, — буркнул Серега.

Ну что они пристали к нему с этим вопросом!

— Мне просто показалось…, когда мы расходились…, что он к тебе отправился, — не мог успокоиться Толик. — Он сказал, что должен все выяснить. Вот я и подумал…

— Нет, он ко мне не приходил!

Серега изо всех сил старался выглядеть спокойным, но внутри него ядовитыми побегами неудержимо прорастала злость.

— Даже если Паха к нему заходил, все равно без толку, — откликнулся Андрей. — Я его сейчас с трудом добудился.

— Ты что, все это время спал? — вытаращился на Серегу Толик.

— Сереж, что с тобой происходит? — одновременно с братом спросила Анечка, пытаясь взять Серегу за руку.

Парень скрипнул зубами. Чего они все к нему прицепились?! Бурлящая злость сгустилась, начала превращаться в гнев.

— Да вы достали уже! — заорал Серега, отдергивая руку. — Откуда мне знать, за каким лешим Паха на стройку полез? Ну, и поделом. Сам нарвался!

— Чего? А ну, повтори! — взвился Толик. — Паха попал в беду, а ты…

— Эй, ну-ка, хватит, остыньте! — вмешался Андрюха. — Чего вам всем неймется?!

Серега остановиться уже не мог. Сжав кулаки, он шел к Толику.

— Я сказал — хватит!

Андрей заступил дорогу, пытаясь не допустить очередной драки.

— Отвали, — с трудом выдавил Серега.

— Нет, Сыч, успокой…

Удар пришелся в скулу. Андрей качнулся, но не упал. Ошеломленно посмотрел на друга. И ударил в ответ. Серега попятился, запнулся и оказался на земле. Надсадно закашлялся, перевернулся, опираясь на руки. Кашель усилился, разрывая легкие, не давая продохнуть. Неожиданно изо рта выскользнул небольшой зеркальный осколок, сверкнул в воздухе и упал на тыльную сторону ладони. Кашель прекратился. Осколок помутнел, истончился и ушел под кожу. Серега всхлипнул и потерял сознание.

 

***

Он очнулся сразу. Поднялся — перетек из одного положения в другое. Исчезла мешающая скованность, болезненность. Ушли ненужные цвета, делая мир контрастным и четким. Теперь Серега не был чем-то раздробленным, неполноценным. Каждый кусочек мозаики встал на свое место…

 

Первый раз он осознал себя, возвращаясь с костра. Бездомная псина кинулась наперерез, вцепилась в лодыжку. Страх, помноженный на боль, сработал лучше любого спускового механизма. Все произошло легко и быстро. Слишком быстро. Серега никогда не испытывал ничего подобного: чувство абсолютного контроля, квинтэссенцию власти. Ему мучительно захотелось продлить это ощущение, насладиться им, посмаковать. В ту ночь он несколько увлекся. Словно ребенок, дорвавшийся до коробки конфет, не мог остановиться. Но нужно было место, где ему не помешают. Вернуться к костровищу показалось забавным: перебить послевкусие недавнего унижения, превратить их общее убежище в свое тайное логово. Затем навалились усталость, опустошение. Насытившись эмоциями, с трудом добрался до дома и провалился в сон…

 

Камень, брошенный в воду, порождает волны. Серега знал, что бабушка почувствует изменения, происходящие в нем. Идея с лекарством пришла неожиданно. Никто ведь не будет искать таблетки под яблоней? Простой, не вызывающий подозрений способ избавиться от излишнего надзора. Ненадолго, но для завершения трансформации — в самый раз…

 

Анечка не догадывалась, что он дошел до нее тем вечером. Укрытый темнотой и деревьями, Серега больше часа провел напротив крыльца. Внимательно следил, как она выходила на улицу, выглядывала за калитку. Его терзали желания. Но останавливала некоторая… неуверенность. Так раздвоенное зрение мешает сфокусироваться на конкретной цели. Когда в окнах погас свет, Серега выбрался из укрытия и отправился домой…

 

Паха догнал его на полпути с поляны. Вцепился, не хуже банного листа, будто специально провоцировал. Серега пытался не поддаваться. А потом решил — хватит. Предложил поговорить без посторонних, так, чтобы им никто не помешал. Забавно, но Пашка опять не ожидал удара. Он что, думал, они действительно разговаривать будут? Разорался, схватил подвернувшийся кусок арматуры, замахнулся в ответ. Зря. Серега всего лишь хотел проучить гаденыша. Во всем, что случилось дальше, Паха виноват сам…

 

Сейчас Серега с любопытством разглядывал противников. Наверное, что-то изменилось в его внешности, когда пробудился хищник. В глазах парней появилась одинаковая холодная враждебность. А еще Серега чувствовал их страх. Ощущал его всей кожей, кончиком языка. Слышал стук крови, нервное дыхание, шорох камней под ногами.

— Сережа… — выдохнула Анечка.

Серега посмотрел на девочку, улыбнулся. И кинулся к Андрею. Перехватил руку, выкрутил до хруста, "вырывая" сустав, отшвырнул от себя. Андрюха с криком упал, врезался головой в одно из бревен и затих.

Серега повернулся к Толику. Откуда тот успел раздобыть палку? Зря, очень зря. Качнулся вбок, ударил в живот. Подобрал выпавшее оружие, переломил о колено, отбросил. С размаху пнул скорчившегося на земле противника. Еще раз, еще. По затылку, спине, плечу. Где же твои идиотские шутки, Толян?

Они предали его, обвинили, встали на пути. Они сами разбудили монстра. Это их вина — не его.

Замах, еще замах.

Неожиданно щеку пронзила боль. Анечка накинулась сзади, вцепилась ногтями, пытаясь оттащить Серегу от брата.

— Отстань от него! Отстань! — не переставая, визжала она.

Стряхнув мешающие объятия, Серега развернулся и наотмашь ударил девочку по лицу. Затем приблизился вплотную, обхватил руками тонкую шею, сжал. Анечка дернулась, забилась, стараясь ослабить удушающие тиски. Серега смотрел, как она разевает рот, хрипит, видел ужас в ее серых глазах. Ему хотелось сделать это. Обрести контроль. Но что-то не давало. Какая-то микроскопическая частица, осколок, застрявший в сердце. Из небытия пришло воспоминание: смущенная улыбка, ласковый взгляд и тихий, едва различимый шепот: "Хорошо, я буду ждать…". Серега покачнулся, смертельная хватка ослабла. Девочка, кашляя, упала на землю. Парень попробовал выпрямиться, стряхнуть наваждение. Огляделся. И бросился прочь с пустыря.

 

Вырвался из деревни, миновал поляну. Сердце колотилось так, будто собиралось взорваться. В лесу Серега упал на колени, закричал. Жутко, до хрипоты. Внутри него бушевала стихия. Не огонь — лед. Льдинки метались по всему телу, вонзались острыми краями, резали на куски, причиняя невыносимую боль. Сознание раздвоилось. Теперь существовало два Сереги, каждый из которых старался уничтожить другого. Крик перешел в вой. В ушах зазвенело, из глаз потоком хлынули слезы. На мху блеснул один выпавший осколок, второй. Частицы зеркала помутнели и растаяли, словно настоящие льдинки. За ними посыпались сотни других осколков. Вперемешку с кровью. Крик оборвался. Лицо, руки, тело Сереги покрывали тонкие глубокие порезы. Парень с трудом приподнял руку, устало посмотрел на раны. Боли не было. На душе стало легко и тихо. Серега попытался улыбнуться, накренился и упал в траву…

 

Вместо эпилога

 

— Сыч, ну ты даешь! Клёвая история! — Пашка восхищенно посмотрел на друга.

Андрей задумчиво помешивал тлеющие угли, переворачивая картошку на другой бок. Толик и Анечка молчали, находясь под впечатлением от услышанного.

Вокруг ребят сгустилась темнота. Догорающий костер искажал очертания фигур, плясал зловещими отблесками по лицам подростков.

— А он выживет? — не унимался Пашка. — Он ведь главный герой. Обязательно выживет, так?

— Да ты чего, — вклинился Толик, — после таких ранений? И потом, он же своих друзей покалечил! По всем законам жанра должен умереть. Классическая жертвенная смерть.

— Не правда, — перебила брата Анечка. — Он не виноват, им же зеркало управляло. А он с ним вовсю боролся. И победил под конец! А ты его убить хочешь!

— И как, по-твоему, он выживет? — усмехнулся брат.

— Ну, например… девочка за ним побежит, поможет, — взволнованно предположила Анечка.

— Чем? — рассмеялся Толик. — Футболку на бинты порвет?

— А что, хорошая идея, — азартно заговорил Пашка. — Это я не про бинты. Она могла бы позвать на помощь. Дядю Митю, того же.

— То есть вас не смущает, что девочка кинулась за парнем, который ее почти задушил? — хитро прищурился Толик и с укоризной посмотрел на сестру:

— И, кстати, чуть не убил ее брата!

Анечка пробурчала что-то неразборчивое, дурашливо пихнула Толика в бок.

— А мне в этой истории больше всего бабушку жалко, — вздохнул Андрей. — Уехала на день. Вернется, а тут такое…

— Кстати, — опять влез Пашка, — а что стало с зеркалом? Оно насовсем исчезло? Или вернулось в тот дом? Что оно такое? Его ведьма создала, или это какой-то древний черномагический артефакт? Или зеркала вообще не было?

Серега молча улыбнулся, пожал плечами.

— Сыч, ну не тяни! — в один голос завопили друзья. — Так чем все закончилось?