Симптом

 

— Ну что, Тох, к Санчесу пойдешь? Попойка обещает быть знатной! — товарищ Антона по общежитию лениво сполз с кровати и стал натягивать на себя футболку.

— Не знаю, Колян! — ответил Антон. — Завтра батя приезжает. Встречать его с будуна как-то не хочется.

— Да ладно тебе! Повеселись с друзьями хоть раз в год! А то совсем ошизеешь со своей физикой.

Антон дернул плечом:

— Ладно, разберемся.

Колян закинул на плечо полотенце и с щеткой в зубах направился в общий душ, один на четыре комнаты. Антон чертыхнулся.

Достало! Санчес, его одногруппник, собирал вечеринку по случаю расставания с последней пассией. Нашел повод! Проставляться он не собирался, еще чего! Каждый сам за себя. А с деньгами туго: плата за общагу, еда, учебники. Да, в нашей стране бесплатное образование, но учебные материалы — за свой счет. Если только не хочешь учиться по замызганной, морально устаревшей советской макулатуре. А еще надо отсылать что-то родичам. Дома с деньгами еще хуже, чем здесь.

Скорее бы закончить учебу и выйти на работу. Совмещать Антон пытался. Но с таким графиком! Пары то утром, то днем; лабы, которые могут назначить в любое время. И отпуск на сессии. Мало кто будет рад таким сотрудникам. А еще надо учиться. Антон не отсеялся в первый год, как треть его курса, но нужно было держаться дальше.

И не пойти к Санчесу нельзя. За Тохой и так репутация отьявленного ботана. Пока что его признают. Ботан так ботан — при этом нормальный чувак. Но право быть «нормальным чуваком» просто так не дается. В частности, придется идти на эту дурацкую вечеринку. Поддержать товарища, так сказать.

Вечеринка удалась. Санчес, пьяный в доску, в сотый раз твердил, что все бабы — дуры, да здравствует холостяцкое братство. Более удачливые в любви парни тихо подсмеивались, а Тоху откровенно тошнило от этого бреда. Он мусолил вторую кружку пива за вечер и со злостью думал, что на эти деньги мог бы прожить целую неделю. На макаронах и ливерной колбасе, но прожить. Когда невменяемый Санчес стал докапываться до официанта («За скотину меня считаешь, да?»), Антон бросил на стол деньги за пиво и ушел.

 

 

«Помогите! Умирает сын!» — слова, криво написанные на картонке, уже несколько минут не отпускали внимания Антона. Он стоял на вокзале, рассматривая старушку, которая с горестным видом поворачивалась то к одному, то к другому прохожему.

«Эх, бабуся, — думал Антон. — Хоть сто свидетельств приколи, кто же тебе поверит?»

Поезд отца задерживался, погода была редкостно-противной, картонка старушки мозолила глаза. Антону вспомнилась статья, которую он читал пару дней назад. В Европе в очередной раз обсуждали вопрос эвтаназии.

«Ага, эвтаназия, — думал Антон. — Можно ли врачу прикончить пациента? На законных основаниях. Они бы на эту старуху поглядели. Душу продаст, чтобы сын выжил. Звучит-то как — эвтаназия! Убийство чистой воды».

Отец вывалился из ночного поезда помятый и небритый. В руках он тащил две матерчатых сумки.

— Здорово, сын! — поприветствовал батя, поставив сумки на землю.

Антон пожал ему руку.

— Здорово, бать! Что это ты привез?

— Гостинцы тебе мать с бабкой прислали, — усмехнулся отец, как бы оправдываясь. — Денег нет, сам понимаешь. Чем богаты, тем и рады.

Антон забрал сумки и повез отца в общагу.

Отец был у Антона не первый раз. Но каждый раз, оглядывая Тохины владения, он бросал:

— Да, хоромы — не разгуляешься! Зато Москва. Ничего, перетерпи маленько — полегче станет. Учись, пока можешь. А работу найдешь, успеется.

— Как мама? — спросил Антон.

— Нормально, здорова! Всем соседям раззвенела, что ты уже совсем москвич. Сплошные ахи-охи. Давай, учись, не подведи, а мы уж поможем, чем можем. Посмотри, что там мать прислала.

Одна из сумок была забита картошкой.

— Хорошая картоха, этого урожая, — заметил отец.

Во второй оказался пакет чеснока, материны пироги и несколько мешков квашеной капусты.

— До весны подожди, сын, куры нестить начнут — яиц привезу. А пока мало их, яиц-то.

Антон в недоумении смотрел на чеснок с капустой.

— Отец, и куда я это дену?

Картоха еще куда ни шло. Ее можно запихать под кровать и хранить до зимы. Пироги — тоже. Материны. А мать в пирогах толк знает. Друганы по общежитию за один вечер сметут. Но капуста с чесноком — это перебор.

— Чеснок и капусту не возьму.

Отец разозлился.

— Ты не больно-то зазнавайся! Жрать-то хочется, небось? Чем капуста с чесноком плоха? Разжирел ты в столице, я посмотрю. Обратно, что ль, я это повезу? Тебе не нужно, так бомжам отдай — те все схавают!

Антон понял, что задел отца за живое. И не объяснишь ему, что в общаге — два холодильника на этаж. Общага — это, конечно, не московская квартира, тут деликатесов ни у кого нет. Но и сельских парней тут немного. Антон ясно представил себе, как будут глумиться товарищи, если он забьет все холодильники капустой.

И чеснок. Родичи вообще тронулись? Куда ему три кэ-гэ чеснока. Нажраться — и на лекцию?

Но отец есть отец.

— Ладно, бать, спасибо!

— Да не за что!

— Матери привет!

— Передам! Звони ей чаще, она, хоть и пыжится, а волнуется за тебя, дурня.

Попрощавшись с отцом, Антон засунул картошку под кровать и в раздумье уселся напротив сумки с капустой. Торговать ей, что ли? Все больше пользы.

Он отнес сумку на общую кухню.

— Народ, вот из дома прислали. Совсем двинулись. Жрите, пока не пропала!

Как ни странно, капуста ушла быстро. Картошки должно было хватить, как минимум, на месяц.

 

 

Приближался Новый год. Антон сидел на лекции, задумчиво разрисовывая тетрадь и раздумывая, как бы раздобыть денег на праздники. Обычно деньги он зарабатывал репетиторством. Ученики-троечники, которых нужно натаскать на ЕГЭ, — неплохой источник дохода. Но сейчас, в декабре, оба подшефных оболтуса подхватили ОРВИ. Финансирование резко иссякло. А деньги нужны позарез: и самому, и домой отправить. Там и летом-то не сладко, а зимой без денег совсем тоскливо. В кармане пиликнул телефон.

«Мать заболела, — писал отец. — Врач прописал антибиотики. Если можешь, пришли денег».

Где же их взять, когда нет? Придется занимать, что поделаешь.

Вечером Антон стучался к Санчесу.

— А, Антон! Здорово! — Санчес выглядел довольным, из-за его спины выглядывали новая пассия.

— Здоров, Санчес. Я по делу. Мать заболела, просят денег прислать. А я вообще на мели. Одолжи пару тыщ. Я верну.

Санчес покачал головой.

— Блин, Тох, я сам не мели. — и шепотом добавил. — Бабы, будь они неладны, деньги просто жрут. А и без них тошно. Это ты у нас до сих пор девственник. Но сейчас гляну, что есть, подожди.

Санчес открыл кошелек.

— О, пару тысяч могу дать. Держи, братан. Понимаю, матери нужнее. Только верни через неделю, лады? Новый год, сам понимаешь! Надо подарок своей крале купить, — и Санчес кивнул на девицу за своей спиной.

— Лады! — сказал Антон, понимая, что найти свободных пару тысяч в течение недели не так-то просто.

— Прорвемся! — взбодрил он себя, когда Санчес закрыл дверь.

Антон знал, где взять деньги. Помимо репетиторства, Антон зарабатывал донорством. Ему повезло с группой крови, и за его тромбоциты и плазму по-прежнему платили, хотя, в соответствии с законом, большинство доноров давно сдавали кровь бесплатно.

В глубине души Антону было стыдно брать деньги за то, что многие делали из благородных побуждений. К тому же, именно благодаря донорству, многие однокурсники относились к Антону с уважением. Но для Антона это был способ заработать, ничего личного.

Антон прошел знакомую процедуру: осмотр терапевта, давление, пульс, анкета. Он уселся в кресле, медсестра затянула жгут. Поработать кулаком, расслабиться. Кровь Антона потекла в мешок. Ну и что, что он делает это за деньги. Благородство не накормит, когда, кроме деревенской картошки, нечего жрать. А кому-то его кровь, несомненно, поможет.

 

 

Антон шел на лекцию с перевязанной рукой. В аудитории сидела Милка. Милки-Уэй, как ее называли кореши. Милка нравилась Антону. И он знал, что нравится ей. Но времени на лямуры не было. Нет, Антон не был девственником. В этом Санчес ошибался. Вероятнее всего, он потерял девственность раньше, чем сам Санчес, еще в поселке. Но заводить роман с девушкой в городе не было ни времени, ни желания.

— О, бандитская пуля! — Милка кивнула на бинт.

— Тяжелейшее ранение в центре сдачи крови, — небрежно сказал Антон.

— Зарабатываешь на чужом несчастье? — подмигнула Милка. Да, похоже она видела его насквозь.

— Ладно, шучу! — продолжила она. — Все равно ты молодец! Донорство — штука хорошая! А я вот читаю статейку про тестировщиков лекарств. Слышал про таких?

— Угу, — отозвался Антон.

— Ну, типа подопытных кроликов для фармацевтических компаний. Сначала тестируют лекарства на кроликах, потом на людях. Фармацевты — милые люди, правда?

— Не говори! — ответил Антон, а в его голове уже завертелись шестеренки. «Наверняка, платят хорошо», — обдумывал он, пока лектор откашливался и заводил свою шарманку.

Вернувшись в общагу, Антон отдал долг Санчесу и приступил к поискам: «Тестирование лекарств за деньги. Интернет мне в помощь».

К удивлению Антона, информации было мало. И почти никаких прямых контактов. Ему пришлось потратить уйму времени, чтобы выудить хоть что-нибудь ценное. Но ниточка за ниточкой — и вот оно. «Центр фармакологических испытаний», — светилось на экране.

— То, что надо, — решил Антон.

Он переписал телефон и выключил комп.

 

 

Спалось плохо. Перед глазами мелькали врачи со зловещей ухмылкой, летали шприцы и капельницы. Но утро на то и дано, чтобы уносить ночные страхи. Антон набрал номер, отчасти надеясь не дозвониться. Надежда не осуществилась, и уже на втором гудке в трубке раздалось равнодушное:

— Приемная.

Антон слегка замялся, пытаясь сообразить, кому и для чего он звонит, но быстро встряхнулся, смахнув остатки ночных тревог.

— Здравствуйте, я хотел бы принять участие в тестировании лекарств.

— Вы раньше у нас были?

— Нет.

— Тогда сначала вы должны сдать анализы.

— А где и как?

— У нас. Могу вас записать на следующий вторник.

— А раньше никак?

— Нет, — отрезал голос

— Да, записывайте.

— Вас зовут?

— Максимов Антон Михайлович.

— Полных лет?

— Двадцать.

— Номер полиса?

Антон назвал шестнадцатизначный номер.

— Полис не московский? — уточнила регистраторша. — Хорошо, вы записаны. Анализы сдаются натощак. За три дня до анализов спиртного не принимать. Не курить. Наркотики, сильные лекарства не принимать. Не забудьте паспорт. Соберите мочу.

— Куда?

— В банку, куда же еще?

Антон хотел спросить, что понимается под сильным лекарствами, но девушка уже повесила трубку.

«Давно я не ссал в банку», — подумал Антон, сминая бумажку и закидывая ее в мусорную корзину.

В следующий вторник Антон направился в Центр. Банка с мочой раздражала его. Ему все казалось, что вот-вот — и она прольется ему прямо на тетради с лекциями. Лекции не жалко, сдал и забыл! Но ведь будет вонять.

На стойке регистрации сидела смурная девица.

«Да, с дежурной вежливостью у вас плохо», — подумал Антон.

— Вы записывались?

— Да, Антон Максимов.

— Мочу привезли?

— Да, вот.

— Отлично! Теперь соберите еще в эту банку.

Антон еле сдержался, чтобы не вылить свой анализ на эту самоуверенную стерву.

— Вы что, издеваетесь?

— Нет. Нам нужно быть уверенными, что это ваш анализ. Всякое бывало, знаете ли. Идите, туалет там.

Выругавшись про себя, Антон направился туда, куда ему сказали.

Он отдал банку девушке на стойке регистрации и она прилепила на нее наклейку со штрих-кодом.

— Вам в пятый кабинет. Прямо по коридору и налево.

Обычный больничный коридор, ничего примечательного. Белая деревянная дверь, разве что новая.

Антон постучал и вошел. Он был уверен, что сейчас увидит злобного старикашку с ехидным прищуром. Но за столом сидел мужчина средних лет вполне профессионального вида.

— Добрый день! — улыбнулся он. — Вы Антон? Меня зовут Виталий Сергеевич. В случае, если вы нам подойдете, я буду вашим врачом.

— Лечащим? — спросил Антон.

— Надеюсь, что нет. Для начала я хотел бы прояснить вам несколько моментов. Расскажите немного о вашем здоровье. Сейчас на что-нибудь жалуетесь? Какими болезнями вы переболели в детстве? Есть генетические заболевания?

Антон пожал плечами:

— Болел ОРВИ, ветрянкой. Сейчас вроде здоров. Сдаю кровь как донор. Но у вас ведь будут мои анализы?

— Да, конечно. Но у нас тут своя бюрократия.

— Да уж, знакомо.

— Хорошо, сейчас вас осмотрю, а потом вам в седьмой кабинет. Там сдадите кровь. И еще вам нужно пройти осмотр у невролога, окулиста, и уролога.

— Уролог-то зачем? — удивился Антон.

— Провериться на ЗППП, заболевания, передающиеся половым путем, — развел руками Виталий Сергеевич. — Да, у нас тут все серьезно. Пока будете ждать, заполните вот эту анкету. Отдадите в регистратуре.

Да уж, денек обещал быть веселым. Антон ходил из кабинета в кабинет. Его ощупывали, осматривали, опрашивали и выносили диагноз: «Практически здоров».

«Отличная формулировка, — думал Антон. — Наверно, тестироваться могут только практически здоровые. Полностью здоровых сюда не заносит!» Пройдя всех, кого только можно, Антон уселся на подоконник и стал заполнять анкету.

Временами он поглядывал на улицу, разглядывая посетителей центра. Людей было немало. Кто-то, как и Антон, по-видимому, пришел сюда в первый раз. Какие-то парни шли уверенной походкой постоянных посетителей. Но больше всего Антона поразили другие. Худые, с заострившимися лицами и уставшей походкой. И таких большинство.

«Эти-то что здесь делают? Тоже практически здоровы? Ну-ну! Они же едва ходули переставляют!» — усмехнулся про себя Антон.

Одна женщина подняла глаза и посмотрела прямо на окно, на котором сидел Антон. Молодой человек поежился. Что-то было странное в этих серых фигурах с безнадежным выражением лица.

Антон отдал анкету стерве-регистраторше.

— Результаты будут после новогодних праздников, — сообщила она высокомерно. — Вам позвонят.

— А что так долго-то? — возмутился Антон, но девушка уже уставилась в монитор.

Новогодние праздники прошли в безденежье. Антон готовился к экзаменам и раздумывал, зачем вообще в это ввязался. Неужели ему действительно хочется испытывать на себе лекарства? Чего ради? Это все-таки не донорство.

После праздников Антону позвонили из центра и сказали, что по результатам анализов он может быть внесен в базу тестировщиков. Нужно только его согласие в письменном виде. Так что незадолго до каникул Антон опять очутился в кабинете Виталия Сергеевича.

 

 

— Здравствуйте, Антон! — поздоровался врач. — С прошедшими праздниками вас. Вижу, что со здоровьем у вас все в порядке.

— Да уж! Практически здоров, — пошутил Антон.

Виталий Сергеевич усмехнулся.

— Итак, вы нам подходите. Я должен вам рассказать правила. Для начала, мы должны внести вас в базу тестировщиков. Как только появляется запрос от фармацевтической компании, мы с вами связываемся и подписываем договор. Кстати, сказать, ближайшие испытания начнутся в феврале. Хотите поучаствовать?

— А что будете тестировать?

— Лекарство для лечения диабета.

— Да вы что? Инсулин, что ли, колоть будете?

— Господь с вами! За кого вы нас держите? Это новое экспериментальное лекарство.

Антон поморщился.

— Виталий Сергеевич, скажите честно, это вообще безопасно?

— Определенный риск, безусловно, есть. Но, во-первых, лекарство испытывается в крайне низких дозировках. А во-вторых, во время испытаний за вашим здоровьем постоянно следят медики. Если что-то начинает вас беспокоить, вы сразу же сообщаете об этом вашему врачу и тестирование лекарств может быть прекращено. К тому же, в контрактную сумму включена страховка на случай, если вашему здоровью будет причинен ущерб. Решать вам.

— Хорошо, я согласен.

— Вот согласие на внесение в базу данных. А это договор на февральские исследования. Можете ознакомиться.

Антон откинулся на спинку стула и стал изучать контракт.

На третьей странице была прописана сумма, которую причиталась тестировщику за участие в испытаниях.

Антон оторвался от страницы:

— Это что, на самом деле столько стоит?

Виталий Сергеевич кивнул:

— Да. И это справедливо. Все-таки речь идет о здоровье людей.

Оставшиеся страницы Антон просмотрел вполглаза.

— Я готов подписать.

— Отлично, в таком случае, подпишите на последней странице в двух местах, а также на каждой странице с расшифровкой. Только учтите, что данные испытания продолжаются две недели, и все это время вам придется провести у нас в клинике. Так бывает не всегда, но таковы требования фармацевтической компании в отношении данного лекарства.

— Мне это подходит, — сказал Антон и подписал договор.

 

 

Антона определили в двухместную палату.

— Пока что вы будете здесь один, — сказала медсестра. — Возможно, потом мы подселим к вам кого-то еще, но пока располагайтесь.

— Прямо как в гостинице.

— Да, для вас это почти санаторий. Туалет и душ на две комнаты, напротив. Если вам что-то понадобится или возникнут вопросы, обратитесь на пост к дежурной медсестре. Ваши испытания начнутся завтра. Ужин в столовой в 17.00.

«Чтобы к утру успеть опухнуть с голода», — подумал Антон и стал разгружать рюкзак с вещами.

В-общем, в испытаниях не было ничего особенного. Трижды в день Антон глотал желтую таблетку. Каждый день сдавал мочу на анализ, через день — кровь. Ежедневно Антону мерили температуру и давление. Дважды в сутки тестировщиков обходил врач. С одной стороны, это надоедало, с другой — смешило. Никто никогда так не пекся о здоровье Антона.

Единственное, что серьезно донимало Антона — скука. Второго человека так и не подселили. Антон читал электронные книжки, играл в игрушки на телефоне, но все равно безнадежно скучал.

На пятый день в палату, как обычно, зашел Виталий Сергеевич.

— Здравствуйте, Антон! Как ваше самочувствие?

— Нормально, — ответил Антон.

— Хорошо, завтра у вас прием у невролога и окулиста.

— Это еще зачем?

— Мы же с вами тестируем лекарства, Антон, а не дегустируем новое мороженое. Нужно удостовериться, что лекарство не повлияло негативно ни на какие системы организма. А сильные лекарства, к сожалению, часто имеют побочные влияния на ЦНС и глаза.

— Да уж, звучит страшно.

— Не волнуйтесь, Антон. Это в большей степени формальность. Анализы у вас хорошие.

 

 

На следующий день Антон сидел перед кабинетом невролога. Врач ушел на пятиминутку, так что Антон мог спокойно предаваться мрачным мыслям.

По коридору проходила женщина лет сорока.

— Я присяду здесь, если вы не против?

Вообще-то Антон был против, к тому же свободных кресел было достаточно, но женщине, очевидно, хотелось поговорить.

— Участвуете в тестировании лекарств? — спросила она.

Антон кивнул. Это и ежу понятно.

— Вы молодец! Это очень доброе дело!

Антон посмотрел на женщину удивленно. Судя по всему, его опять подозревали в благородстве. Он решил поддержать разговор.

— Почему же? — спросил он.

— Ну как же! Не скромничайте. Это и в самом деле очень благородное дело. Вы здоровый человек и спокойно могли бы заниматься чем-то более интересным, чем торчать здесь и тестировать лекарства.

Антон пожал плечами.

— А так, получается, вы ведь спасаете жизнь другим людям, — женщина явно верила в то, во что говорила.

— Я? — Антон был изумлен.

— Ну, конечно! Я уверена, что после этих испытаний жизнь людей изменится к лучшему! Кто-то, наверное, даже выздоровеет! Это ведь сотни тысяч людей!

— Наверно, то же самое можно сказать и о вас? — Антон улыбнулся.

Женщина помрачнела.

— Нет. Я здесь совсем по другой причине.

— Из-за денег?

— Ну, что вы! Нет, конечно! Какие уж тут деньги! А у вас от чего лекарство?

— От диабета. А у вас?

— Да, диабет — это важное исследование! Вы молодец! — вопрос Антона женщина пропустила мимо ушей. — А, вот и ваш врач. Не буду отвлекать. Надеюсь, еще увидимся!

Антон кивнул и зашел в кабинет к неврологу.

 

 

Когда Антон пришел на ужин, женщина сидела за квадратным больничным столиком. Увидев Антона, она помахала ему.

— Садитесь! Поболтаем! Вам, наверно, скучно.

Антону и вправду было скучно, так что годилась и такая компания.

— Что сказал невролог? Все в порядке? — спросила женщина.

— Да, нормально. Паталогий не выявлено.

— Вот и замечательно. Кстати, я Алевтина.

— Алевтина… А по отчеству?

— Просто Алевтина, — отмахнулась женщина.

Да, странно как-то, сидеть в больничной столовке и болтать с теткой на двадцать лет тебя старше. Но Алевтина светилась оптимизмом и доброжелательностью. В конце концов, почему бы с ней и не поболтать.

— Как вам местная еда?

— Нормально. Лучше, чем я сам готовлю.

— Вы еще и готовите сами?

— Приходится, в общаге живу!

— А я-то думаю, почему вы такой худой, — улыбнулась Алевтина. — Хотя я тоже была худенькой, когда была молодой. Меня жердью дразнили. Да и фамилия у меня Жердина.

— Мне кажется, вы и сейчас не особо толстая, — сказал Антон. — А все-таки, почему вы решили участвовать в испытания? Или это врачебная тайна?

— Да нет, какая это тайна. Все на лице написано, вы разве не видите?

Антон присмотрелся к женщине. Лицо как лицо, разве что очень худое, но здесь таких много, Антон еще в первый раз увидел.

— У меня онкология, Антон. Серьезная, с метастазами.

— Ох, вот оно что. Так вот почему здесь столько людей, которые выглядят больными. Еще хуже вас!

Антон резко замолчал, поняв, что сморозил глупость.

— Ой, извините! — пробормотал он.

Женщина засмеялась.

— Да ничего! Уж лучше сказать все напрямую, а не ходить вокруг да около. Так вот для меня участие в испытаниях — последняя надежда выздороветь. Тестирую лекарство от рака. Если повезет, у меня будет шанс выздороветь.

— А если не повезет?

— То надеюсь, что такой шанс будет у других.

Антону стало не по себе.

— А как вы сюда попали?

— О, я редкий счастливчик! — горько усмехнулась женщина. — Вы не представляете, сколько людей из онкодиспнсера мечтают очутиться на моем месте.

— А почему выбрали вас?

— Я и сама не знаю. Это решают фармацевты. Смотрят истории болезни. А может, просто фотографии пациентов. Кто их знает? Но вот я здесь. И считаю, что это в любом случае не напрасно. На базе этого лекарства могут разработать новое, более эффективное. Я верю в человеческий разум! Как и вы, наверно?

Антону было стыдно было признаться, что он-то пришел сюда ради денег. Ему захотелось скорее закончить разговор. Алевтина, видимо, это почувствовала.

— Не буду вас больше отвлекать, пойду к себе в палату. Приятного аппетита! Простите, если вас огорчила.

Антон в задумчивости остался.

 

 

Во время обхода Антон спросил Виталия Сергеевича:

— Скажите, а что вы думаете об эвтаназии?

Виталий Сергеевич покачал головой:

— Ну и вопрос, Антон! С чего вдруг такие мысли?

— Не знаю, — признался Антон. Он и сам удивился, с чего вдруг об этом задумался.

— Врачи и со своими коллегами стараются этот вопрос не обсуждать.

— Да ладно вам, я же не врач. Скажите.

Виталий Сергеевич помолчал.

— Вы когда-нибудь видели больных, умирающих от рака? — спросил он.

— Нет.

— Вам повезло. А я видел. И немало. Вы не представляете, через что они проходят. Даже те, которым удается выздороветь. А есть ведь и те, кому не удается.

Антон вспомнил Алевтину.

— Я давал клятву Гиппократа, Антон. Но иногда очень сложно решить, какой исход будет для пациента действительно благом. В любом случае, у нас эвтаназия запрещена.

— Да, а то было бы как в Штатах — вколоть смертельную инъекцию приговоренному.

— Эти больные тоже приговорены. Только не людьми, а природой. Но давайте оставим эту тему. Все-таки я ваш врач. А вы, слава Богу, здоровы.

— Практически здоров, — усмехнулся Антон.

— Практически здоровы, — повторил Виталий Сергеевич и вышел из палаты.

 

 

Испытания подходили к концу. Антон еще пару раз встречал Алевтину. В день выписки он столкнулся с ней на посту дежурной медсестры. Алевтина выглядела плохо. В глазах у нее появилось знакомое Антону безнадежное выражение лица.

— Медсестры нет, Антон. Отошла, наверно, покурить.

— Как вы себя чувствуете?

— Плохо. Иногда мне кажется, что лекарство действует, и я чувствую себя лучше. Почти здоровой. А иногда мне кажется, что все это тестирование — сплошная фикции. Что мне дают не лекарство, а плацебо. Ведь наверняка фармакологическим компаниям иногда нужно проводить и такие эксперименты.

— А разве вы не знаете, какое лекарство вам дают? — удивился Антон.

— А вы?

И Антон впервые задумался о том, что ничего не знает о препарате, который на нем испытывается. Препарат от диабета, точка.

— Я пойду поищу медсестру, — сказал он и пошел на улицу.

 

 

Он уже спускался по лестнице, когда ветер распахнул дверь во внутренний дворик, и до Антона донесся голос медсестры.

— И знаете, что он мне говорит? Будь моя воля, я колол бы им вирус бубонной чумы. Она хотя бы убивает быстро!

Собеседница медсестры засмеялась.

— Да уж, у Виталия Сергеевича всегда было странное чувство юмора!

Антон вышел в дверь, медсестра резко обернулась.

— Антон, вы что здесь делаете? Холодно же!

— Я хотел узнать, когда будут готовы документы на выписку. Мне бы поскорее.

— Да, скоро принесу. Идите в палату. Осталось только печать поставить.

Документы занес сам Виталий Сергеевич.

— Все, Антон, вот ваши документы и результаты анализов. У вас все в норме. Можете возвращаться к обычной жизни.

— Спасибо, — сказал Антон.

— Вам спасибо! Деньги переведут вам на карту в течение недели. Кстати, если будет желание, подъезжайте к нам в апреле. В мае планируется второй этап испытаний.

— Я подумаю.

— Хорошо. Удачи! Не болейте!

 

 

Через два дня Антон снова был в универе. Одна неделя испытаний пришлась на каникулы, так что от учебы он пропустил всего неделю. Ничего страшного! Студенческая жизнь пошла своим чередом. На деньги за испытания Антон купил ноут и новый телефон. Часть переслал родителям. А батя исполнил-таки свое обещание и прислал пять десятков яиц. В общаге по привычке посмеялись и так же по привычке все сообща съели. Новый договор с центром Антон подписал, не задумываясь.

В апреле Антон сидел в кафе с Милкой. Это было здорово: сидеть с девушкой, угощать ее пирожными и не думать о деньгах. Милка спросила:

— А как самая сумасшедшая вещь, которую ты делал в жизни?

— Самая сумасшедшая? Участвовал добровольцем в тестировании лекарств. Ты меня на идею навела.

— Да ты что? С ума сойти! Это же опасно!

— Да ладно, ничего опасного. Там за твоим здоровьем следит бригада церберов. Я как-то заикнулся, что у меня болит голова, так меня чуть ли не рентгеном просветили, чтобы понять, что к чему. Ничего сверхопасного. Там одна тетка была, которая вообще думала, что ей колят плацебо.

— А тетка симпатичная? — лукаво сощурилась Милка.

— М-м-м, ревнуешь? Правильно! Нет, Милк, ей было лет сорок или пятьдесят. Хотя мадам весьма приятная. Как она сейчас, интересно?

— Смотри у меня! — погрозила Милка и вновь принялась за свое пирожное. — Интересно ему!

 

 

А Антону и в самом деле было интересно. Оставшись один, он зашел в соцсеть. «Алевтина Жердина», — вбил он в поисковик и сразу нашел свою знакомую среди десятка выпавших профайлов.

Это, безусловно, была она. Только на несколько лет моложе. Да и снимок был явно сделан до болезни. На фотографии Алевтина была даже миловидной. Антон усмехнулся.

— Все мы хотим выглядеть лучше, чем есть.

Он машинально открыл страницу Алевтины и растерянно уставился в экран.

Стена была покрыта траурными сообщениями. «Помним, скорбим», «Земля пухом», — читал Антон, прокручивая страницу вниз. Внизу страницы светилось: «Вчера Алечка покинула нас. Пять лет она боролась с тяжелым недугом. А вчера ее не стало. Земля ей пухом». Пост был от женщины, которая числилась у Алевтины в родственниках. Наверно, сестра. Антон, не думая, ткнул в фотографию, и открыл блок с контактами женщины. Личная информация, даже номер телефон, были в открытом доступе.

Антон нащупал мобильный и набрал номер. Уже когда пошли губки, он сообразил, что звонит незнакомой женщине по вопросу, который, вообще-то, его совершенно не касается.

Но было поздно.

— Алло? — прозвучал в трубке хрипловатый женский голос.

Антон сказал первое, что пришло в голову:

— Здравствуйте, я друг Алевтины. Простите, что беспокою, не могу ей дозвониться уже две недели.

— А откуда у вас мой номер?

— Она дала, сказала, звонить вам, если что.

«Фигню какую-то несу», — подумал Антон, но женщина почему-то не удивилась.

— Алевтина умерла месяц назад.

Антон постарался изобразить испуг.

— Да вы что? Как это произошло?

Голос в трубке настороженно замолчал. И Антон понял, что перестарался.

— Если вы ее друг, то должны знать, что у нее был рак.

Антон вдохнул и сказал все, как есть:

— Да, я знаю. И, честно, я ей даже не друг. Мы вместе испытания проходили в фармакологическом центре.

— Вот там ее и убили.

— Что-что? — Антон похолодел.

— Простите, — в трубке раздались всхлипы. — Конечно, никто ее не убивал. Но Алечка умерла так внезапно. Вернулась из этого вашего центра. К вечеру ее начало лихорадить, подскочила температура, потом начался кашель, одышка. Начала харкать кровью. Вызвали скорую. Ей поставили острую форму пневмонии и забрали в больницу. Но не довезли. Она умерла по дороге. А на следующий день мне позвонили из больницы и попросили пропить курс противовирусных препаратов. Сказали, срочно, так как, возможно, речь идет о новом штамме гриппа. Очень заразном. Вот и все. Так что она не мучилась. Чума раздери этот ваш центр! Это все, что вы хотели узнать?

Антон потрясенно слушал.

— Да, — выдавил он. В трубке раздались короткие гудки.

«Чума раздери...» — мелькнула мысль и зацепила смутные воспоминания.

 

 

На следующий день Антон был в центре фармакологических испытаний.

— Мне к Виталию Сергеевичу. Срочно, — сказал он в регистратуре.

— Простите, сегодня Виталий Сергеевич не может вас принять. У него все расписано.

— А вы все же найдите у него окошко. Срочно, прямо сейчас.

Антон выдержал паузу.

— Понимаете ли, я участвовал в тестировании лекарств. И мне нужно срочно поделиться с ним симптомами, которые я чувствую. Он сказал немедленно обращаться к нем, если я почувствую недомогание.

— А, вы участвовали в исследованиях. Хорошо, подождите, я узнаю, когда он сможет вас принять.

Через несколько минут медсестра вернулась:

— Проходите. Виталий Сергеевич готов вас принять.

Когда Антон ехал в центр, он представлял, что вышибет ногой дверь, кинется на врача и будет лупить его головой об стол. На деле же, он спокойно вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и сел.

Виталий Сергеевич посмотрел на него с дежурным интересом.

— Здравствуйте, Антон. Я вас слушаю.

— Это я вас слушаю, Виталий Сергеевич! Скажите, вы часто вкалываете пациентам вирус гриппа? А может, чего посерьезнее? Чумы, например?

— Вот это заявление! — изумился Виталий Сергеевич. — А теперь расскажите поподробнее, с чего вы взяли, что я маньяк-убийца?

— Вы в курсе, что одна из ваших пациентов умерла от пневмонии? То есть официально от пневмонии, но смерть была такой скоротечной, что ее сестре срочно прописали курс сильных противовирусных препаратов.

— Продолжайте!

— Да в-общем-то я закончил. Чем вы тут занимаетесь? Тестируете новые лекарства! Ха-ха-ха! Как смешно! А может, плацебо? Или еще лучше, смертельные вирусы? И что вы теперь намерены делать, платить страховку ее родственникам?

— Вам должно быть известно, что, согласно договору, смерть не является страховым случаем.

Антон почувствовал себя так, как будто влетел в бетонную стену.

— Как это не является? А как же страховка?

— Страховка на случай причинения вреда здоровью с обязательством оплаты лечения. Но не в случае смерти.

У Антона потемнело в глазах.

— То есть, вы хотите сказать, вам выгоднее убить человека, чем вылечить?

— Перестаньте, Антон. Нам выгоднее, чтобы пациент не заболел. Но если выбирать между болезнью и смертью — да, формально вы правы. В финансовом смысле смерть — более выгодный исход.

Антон пожалел, что у него нет с собой диктофона.

— Может, тогда я тоже скоро умру? И многих вы так убили?

Виталий Сергеевич стукнул по столу, но его лицо тут же снова стало непроницаемым.

— Простите, не сдержался. Вы закончили? А теперь серьезно, Антон. Вы думаете, что придумали хороший повод ворваться ко мне в кабинет! Так вы его не придумали, он у вас действительно есть. Это параноидный синдром, который, к сожалению, наблюдается и других участников эксперимента. У шестидесяти четырех процентов испытуемых. Возможно, это побочный эффект действия тестового лекарства.

— Что? — Антон не верил своим ушам. Он пришел сюда как обвинитель, а ему самому впаивают какой-то параноидный синдром.

— Вижу по глазам, что вы мне не верите, — продолжал Виталий Сергеевич. — Очень жаль, потому что я говорю вам чистую правду. Честно говоря, я предложил бы вам остаться в клинике на пару дней, чтобы вас понаблюдал невролог.

— Вы что, собираетесь запереть меня здесь? Не выйдет! Я не останусь в вашей сраной клинике.

— Выбирайте выражения, Антон. Наша клиника — весьма уважаемое учреждение. Мы никого здесь не убиваем. И насильно не держим. Хотите уйти — дверь за вами. Но консультация невролога вам определенно не помешает.

В дверь постучали, и вошла медсестра.

— Виталий Сергеевич, подпишите, пожалуйста! А, Антон! Здравствуйте! Мы вас не ждали раньше мая! Вы ведь будете участвовать в испытаниях?

Антон вспомнил про подписанный договор.

— Боюсь, они начнутся без меня. Я ведь могу разорвать договор? — спросил он Виталия Сергеевича.

— Конечно. Это ваше право. Обратитесь в регистратуру.

— До свидания! Счастливо оставаться! — рявкнул Антон, хлопнув дверью.

Медсестра удивленно посмотрела ему вслед.

— Что это с ним? Он мне казался весьма уравновешенным юношей.

— Гормоны, — пожал плечами Виталий Сергеевич, подписывая бумаги. — Весна, сами понимаете.

— Жаль, что он он разорвал договор. Вроде хороший парень.

Виталий Сергеевич посмотрел в окно.

— Он вернется, вот увидите! — и, зловеще улыбнувшись, добавил. — Состав лекарств, которые мы здесь испытываем, — коммерческая тайна фармацевтических компаний, вы ведь это знаете. И кто знает, на ком испытывают болезни с инкубационным периодом в несколько лет.

— Ну и шуточки у вас, Виталий Сергеевич, — покачала головой медсестра. — Не хотела бы я оказаться по ту сторону баррикад.

 

 

Антон трясло, когда он выбежал из кабинета Виталия Сергеевича. Мимо стервы-регистраторши, через дверь из стекла и пластмассы, на воздух. Убраться бы из этого проклятого места. И только на улице он вспомнил про договор. Забыл! Но возвращаться не хотелось.

«Не приду и все! — решил Антон. — Не будут же они меня преследовать?» И вдруг он ясно осознал, что будут. Они этого так не оставят. Куда обратиться? В милицию? У него нет никаких доказательств, а Виталий Сергеевич вполне может подделать историю испытаний и добиться его помещения в клинику для душевнобольных. Запереть его там и избавиться от ненужных свидетелей.

Антон сел в метро. Сколько людей! И какие у всех мерзкие, скучные лица. И почему все на него пялятся? Наверно, слишком возбужден. Нужно отвлечься, успокоиться. Антон с трудом разжал стиснутые зубы.

«А вдруг они уже кого-нибудь послали?» — подумал Антон. Он стал вглядываться в пассажиров. Да, вон тот мужик явно следит за ним. Делает вид, что разглядывает карту метро, а сам краем глаза следит за Антоном, это видно. Что же делать? Антон дождался, пока машинист объявит следующую станцию, и, когда двери уже почти закрылись, резко вскочил и выбежал на платформу. Мужчина у карты даже не повернулся.

До общаги нужно было ехать еще две станции, но метро угнетало, и Антон решил пройтись пешком. Светило коварное апрельское солнце, под ногами хлюпало. «Весна — время самоубийств, — подумал Антон. — Но меня вам так просто не взять!» Он шел по улице, еле сдерживаясь, чтобы не обернуться: чувство преследования не отпускало.

Антон проходил по бульвару, когда кто-то хлопнул его по плечу. Он резко повернулся, выставив кулак для удара. На Антона с изумлением смотрел Санчес.

— Ты что, Тох? — спросил он. — Я думал, ты мне сейчас кулаком двинешь.

— Чуть не двинул, извини, — расслабившись, сказал Антон. — Ты что на людей кидаешься? Я думал, мне кто-то в карман лезет.

Отмазка была та еще, и Санчес посмотрел недоверчиво.

— Ладно, проехали. Ты норм? Выглядишь фигово! С Милки-Уэй поцапался?

— Нет, Милка ни при чем.

— А я, кстати, съезжаю из общаги. Переезжаю к своей красотке.

— Она москвичка, что ль?

— Еще какая! Я редкий счастливчик!

Антона передернулся.

— Что ты сказал?

— Говорю, что я счастливчик! Да что с тобой в самом деле?

— Ничего, — Антон замолк.

Почему Санчес назвал себя счастливчиком? Намекает на Алевтину? Она тоже себя так называла. Откуда Санчес про нее знает? Или эти, из клиники, уже обрабатывают его друзей?

— Придешь на новоселье-то? Через месяцок.

Антон буркнул что-то невнятное.

— Тоха явно не в духе,— констатировал Санчес. — Ладно, я пошел.

— Да, пока.

— Пока.

Антон смотрел вслед Санчесу. Он что, и в самом деле работает на центр?

«Милка, мне нужна Милка, — подумал Антон и набрал ее номер.

— Милка, привет. Приезжай, пожалуйста, к Грибоедову. Можешь? Это срочно.

— Как романтично! — отозвалась Милка. — Бегу, мой господин!

Антона взбесили Милкины интонации.

— Только давай скорее, ладно?

Милка приехала через сорок минут.

«А глаза-то успела подкрасить, — со злостью подумал Антон. — Лучше бы приезжала скорее».

Но ему хватило ума не высказать этого вслух. Такого бы Милка не простила.

— Что случилось, Антох?

— Милк, у меня проблемы. Помнишь, рассказывал тебе про испытания лекарств? И я знаю, что, в том центре врачи убили женщину.

— Что? — Милка побледнела. — Какой ужас! Откуда ты знаешь? Ты заявил в милицию?

— Нет, у меня нет доказательств.

— А как убили-то? Ты уверен?

Что-то в Милкиных словах было не так. Неужели она тоже? А ведь это она заманила его в центр испытаний. Антон натянул улыбку.

— Да я шучу, Милк! Хотел тебя напугать!

— И тебе это удалось, засранец! Больше никогда так не делай!

Антон расхохотался. Смех вышел чужой и неестественный.

— Милка, пойдем в кафе. У меня же есть деньги! А хочешь в кино?

— Так это было приглашение на свидание? Да, пойдем. Но мне кажется, ты не в порядке. Ты странный какой-то.

«Это ты странная, Милка, — подумал Антон. — И кому же теперь верить?»

 

 

В универе все шло наперекосяк. Антон исправно ходил на лекции, но не мог сосредоточиться. Кого еще они подключили: Милку, Санчеса, может, кого из преподов? А ведь они выйдут на него, непременно выйдут!

Через две недели один из преподавателей попросил Антона остаться.

— У вас все хорошо, Антон? — спросил он. — Я вас не узнаю, вы совсем перестали учиться.

Антон придумал слезливую историю про больную мать, но после этого перестал ходить на учебу вообще.

Мать не была больна. Она звонила ему раз в четыре дня, чтобы поведать свежие сплетни. Как же Антона раздражали эти звонки. Какое ему дело, что у бабы Тани родился правнучек и что отец забыл закрыть дверь в курятник и куры разворошили грядку с петрушкой? Отец обещал заехать на праздники, и Антон еле от него отделался, сославшись на подготовку к экзаменам. Еще родителей здесь не хватало!

Антон старался не выходить из общаги. Только до магазина и обратно. На улице ему казалось небезопасно. Друзья по общаге пытались расшевелить Антона, но, видя его полное безразличие, махнули на него рукой. Отношения разладились и с Милкой. И когда Милка уехала на праздники к матери в соседний город, Антон вздохнул с облегчением.

В середине мая к Антону зашел Санчес.

— Тох, что с тобой творится в последний месяц? Ты уже два курсача просрочил. Ты что, чувак? Вылетишь же!

— Отстань, со мной все в порядке, — отмахнулся Антон.

Санчес хотел что-то добавить, но его перебил телефонный звонок. Антон поднял трубку:

— Алло!

— Здравствуйте, Антон. Это Виталий Сергеевич. Мне нужно с вами…

Антон сбросил вызов и швырнул телефон на пол.

Санчес внимательно посмотрел на Антона:

— Это кто, Тох? Ты аж позеленел! У тебя проблемы?

— Нет у меня никаких проблем, понял?

Конечно, Санчес работает на них. Вот почему его приход совпал с телефонным звонком.

— Оставь меня в покое! Катись к черту! Что, хочешь сдать меня в клинику? Боишься, я твою девчонку уведу? А может, на Милку виды имеешь?

Санчес на мгновение замер, как будто его ударили. А потом покрутил пальцем у виска и вышел за дверь. Антон остался один. Все-таки, он погорячился. Может, Санчес и в самом деле ни при чем. Надо одеться и догнать его.

Антон вышел на улицу и позвонил Санчесу. Гудок, другой, секундная тишина. «Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети». Сбросил, значит. Антон разозлился. Да пошел он!

Антон развернулся и пошел обратно в общагу. На потрепанном диване напротив поста охраны сидел Виталий Сергеевич.

— Здравствуйте, Антон, — как ни в чем не бывало, сказал он. — Я допускал, что вы не захотите говорить по телефону, так что решил проведать вас лично. Садитесь, поговорим.

Нашел, значит. Чертова анкета! Так вот для чего она нужна! Как же Антон ненавидел эту самодовольную рожу.

— Что вам надо? Я не буду участвовать в испытаниях, я вам уже сказал.

— Не будете. Испытания вашего лекарства отменены.

— Почему? — новость была неожиданной.

— Садитесь. Нам нужно поговорить.

— Кто вас привел? Санчес или Милка?

— Это ваши друзья? Мне о них ничего неизвестно. Зато известно кое-что другое. Побочные действия тестового лекарства сильнее, чем я думал.

Антон сел на диван.

— Так значит, я умру?

— Нет. Ну и мысли у вас. Хотя это лишь подтверждает мои опасения.

— Опасения?

— Антон, мы наблюдаем пациента, который испытывал то же лекарство, что и вы. Через несколько дней после приема лекарства у него стала наблюдаться тревожность и агрессия. Мы прервали испытания, но симптомы не ушли. Дошло до первой стадии мании преследования. Сейчас пациент получает медицинскую помощь. Думаю, мы успели вовремя, и его психическое здоровье скоро будет в норме. Его симптомы вам ничего не напоминают?

— Нет.

— Не врите, Антон. Я проходил курс психиатрии. Ваш случай тяжелее. Побочные действия лекарства усугубились стрессом. А со смертью Алевтины вы и вовсе напридумывали себе невесть что.

— Я вам не верю, — Антон нервно огляделся. В общагу группками возвращались студенты. Знакомые кивали Антону, но не подходили. Наверно, думали, что Виталий Сергеевич нанимает Антона на работу.

Виталий Сергеевич вздохнул:

— Антон, вам придется пройти курс лечения. Это тот самый пресловутый страховой случай, о котором говорилось в контракте.

— То есть я сумасшедший, по вашему мнению? Вы не имеете права меня заставлять!

— К сожалению, имею. Пока что речь идет только о приеме лекарств и посещении психотерапевта дважды в неделю. Но если вы откажетесь, мне придется поднять вопрос о принудительном лечении.

Антон провел рукой по лицу.

— Вы на все пойдете, чтобы убрать меня с дороги?

Виталий Сергеевич покачал головой:

— Антон, я расскажу вам правду. Но не сейчас. Вот телефон психотерапевта. Я надеюсь, мне не придется действовать через суд.

Виталий Сергеевич уже подходил в двери, когда Антон крикнул ему вслед:

— А почему вы ждали так долго?

Врач повернулся.

— Простите. Окончательные результаты испытаний были получены только неделю назад.

 

 

Через два месяца Антон заехал в центр фармакологических испытаний.

— Здравствуйте, Виталий Сергеевич! — сказал он, заходя в знакомый кабинет.

— Здравствуйте, Антон! Рад вас видеть. Как вы?

— Нормально. Вылечился. Диагноз психотерапевта — практически здоров.

Виталий Сергеевич улыбнулся.

— Хотите поучаствовать в новых испытаниях?

— Нет, спасибо, не сейчас! Вы обещали рассказать мне правду.

— Вспомнили-таки!

— Да, у меня хорошая память, — Антон поудобнее устроился на стуле.

— Алевтина была больна раком.

— Не увиливайте.

— Вас не проведешь, — Виталий Сергеевич постучал ручкой по столу. — Ладно. Вот вам правда. Я виноват в смерти Алевтины. Но я ее не убивал и не вкалывал ей смертельных вирусов, как вы подозревали. Мы испытывали новое лекарство от рака. И его действие было неоднозначным. Наблюдались периоды улучшения, а потом снова ухудшение.

Виталий Сергеевич опустил взгляд.

— Мы решили рискнуть и увеличили дозировку почти в полтора раза. Алевтина согласилась. И это ее убило. Ее организм такой дозировки не выдержал. Вот вам вся правда.

Антон задумчиво посмотрел на Виталий Сергеевича.

— Ну вы и человек, Виталий Сергеевич. Никогда не поймешь, когда вы врете, а когда говорите серьезно. И каково это, убить своего пациента?

Виталий Сергеевич пристально посмотрел на Антона.

— Знаете, Антон, некоторых убил бы с радостью. Извините, мне надо работать. Мы как раз начинаем испытания нового лекарства.