Коридоры

 

Электричка остановилась возле пустого перрона в половине восьмого утра. Стоя в тамбуре, Сергей чувствовал себя плохо, уставшим и невыспавшимся. Вечером он опоздал на поезд, три часа прождал следующего на вокзале в Минске, а потом еще четыре провел на жестком неудобно сидении в полупустом трясущемся вагоне. Тяжелая была ночь.

Перед лицом раскрылись автоматические двери с потертыми надписями "Не прислоняться". Держа в руке большую дорожную сумку, Сергей оказался на бетонных плитах перрона. Осмотрелся по сторонам — никого, только одинокий служащий железнодорожной станции делал какие-то знаки руками машинисту электрички. Состав дернулся и тронулся в дальнейший путь. Сергей с минуту постоял на перроне. Его должны были встретить. Костя, бывший однокурсник по строительному факультету, который позвонил неделю назад и предложил ему пройти это собеседование.

Солнце поднималось из-за высоких деревьев. Небо было чистым. День обещал быть жарким. Уже сейчас, несмотря на раннее утро, воздух был тяжелым и влажным. Рубашка неприятно прилипала к телу. Сергей снова осмотрелся и двинулся к зданию железнодорожной станции. Может быть, Костя ждет его там? Оказалось, так и есть. Бывший университетсткий приятель, с которым они не виделись почти десять лет, сидел в зале ожидания. Раскинувшись на лавке, вытянув ноги и опустив на грудь тощий небритый подбородок. Он спал. Сергей подошел и осторожно потрогал Костю за плечо. Тот открыл глаза и чуть-чуть вздрогнул, как будто чего-то испугавшись.

— А, Серега, ты здесь уже? — пробубнил он, пожимая руку старому товарищу, — Прости, что не встретил у поезда… Закимарил тут…

— Да ничего, — неуверенно ответил Сергей.

Больше всего его удивил внешний вид Кости. Сергей помнил его, как здорового жизнерадостного весельчака. Сейчас перед ним сидел угрюмый, побитый жизнью мужик. Худой, небритый, с глубоко запавшими глазами обведенными темными кругами бессонницы.

— Короче, — снова начал Костя, — работа хорошая. Мужик, который, ну… это, типа главный здесь, платит любые бабки. Лишь бы все было закончено в срок. Потом, если ты ему понравишься, он тебя к себе в фирму возьмет. Без вопросов… Любые деньги, понимаешь? Лишь бы в срок…

Он говорил быстро, не глядя на собеседника, уставившись в пол. Быстрые обрывистые фразы пытались донести до Сергея основную мысль. Большие деньги, хорошая работа, лишь бы в срок. Как будто уговаривал его.

— Так ты меня с ним познакомишь? — спросил Сергей — Ну, с заказчиком?

— Нет, дружище, — резко запротестовал Костя. Потом замолчал, быстро отдышался и продолжил уже более спокойно, — Понимаешь, у меня такие обстоятельства. Я больше не могу здесь работать… У меня через час поезд. Я уеду.

— Случилось что-то? — спросил Сергей.

— Случилось, да. Но это личное, понимаешь?

— Понял, ладно… А что там за объект хоть? Ты про какой-то дом говорил.

Костя снова коротко вздрогнул. Нервный какой, подумал Сергей.

— Дом. Да. Реставрация. Все, как ты умеешь.

Костя коротко объяснил Сергею, как пройти до места встречи с заказчиком. Они попрощались. Выходя со станции, Сергей быстро глянул на стенд "Их разыскивает милиция". В центре доски висела фотография молодой красивой девушки. Совсем новая. Под фото была надпись "Савелова Ольга Андреевна. 1993 г.р. 09.06.2015 вышла из дома и не вернулась. Всем, кто знает о местонахождении девушки просьба обратиться по телефонам". Ниже шли номера этих самых телефонов и приметы пропавшей.

Сергей добрался до центральной площади городка, как объяснил ему Костя. Он увидел потрепанное здание исполкома и гостиницу, на удивление симпатичное двухэтажное строение. У входа в гостиницу висела еще одна доска объявлений с фотографией пропавшей девушки. Красивая блондинка улыбалась, глядя на внешний мир. Вышла из дома и не вернулась.

В холле гостиницы было еще жарче, чем на улице. Кондиционеров не было.

— Дверь входную не закрывайте, пожалуйста! — громко сказала вошедшему Сергею женщина на ресепшене, — А то жарко!

Сергей подошел к стойке и поздоровался. Женщина ответила дежурной вежливой улыбкой.

— Мне должны были забронировать номер, — сказал Сергей.

— Фамилию скажите.

— Евсеев. Сергей Петрович.

— Да. Стандартный одноместный. Паспорт, пожалуйста.

Сергей протянул администратору документы. Пока она оформляла номер, сказала:

— Вас ждут в люксе на втором этаже. Номер двести восьмой. Господин Лохвицкий. Он забронировал вам номер и просил предупредить, что ждет вас.

Она вернула Сергею паспорт. Он расписался в прибытии и, достав кошелек, спросил, сколько стоит проживание.

— Не беспокойтесь, — с улыбкой ответила администратор, — Господин Лохвицкий оплатил ваш номер на неделю вперед.

Вот так щедрость, подумал Сергей. А ведь он еще даже не знал точно, будет ли здесь работать.

— А он, правда, такой прямо уж господин, как вы его называете? — спросил Сергей.

Для него это было уже третье собеседование за последний месяц и сейчас его охватило знакомое уже волнение. Ожидание того, чем закончится. Администратор молча улыбнулась и пожала плечами. Сам, мол, увидишь.

 

Сергей осторожно, но уверенно постучал в двери двести восьмого люкса. Из глубины номера послышался громкий мужской голос:

— Открыто! Заходите!

Сергей открыл дверь и оказался в тесной прихожей.

— Здравствуйте, — вежливо начал он, обращаясь непонятно к кому, — Я Сергей Евсеев. Прораб. Насчет работы. Константин обо мне говорил.

— Не разувайтесь, молодой человек, — услышал он голос из главной комнаты, — Проходите сюда.

Сергей оказался в просторной комнате люкса. Широкая кровать, плазменная панель на стене, низкий журнальный столик и два мягких кресла возле окна. На одном из них сидел старик и внимательно смотрел на вошедшего. При виде Сергея он поднялся и, опираясь на лакированную трость, протянул ему тощую дрожащую руку.

— Доброе утро, — поздоровался он, — Будем знакомы. Лохвицкий Казимир Андреевич.

Сергей пожал руку старику. Несмотря на кажущуюся немощь, рукопожатие было на удивление крепким. Сергей рассмотрел Лохвицкого получше. Довольно высокий, лысый, гладко выбритый, в шикарном деловом костюме. Под пиджак была надета черная водолазка с тугим высоким воротником. В сегодняшнюю погоду в такой одежде, наверное, было очень жарко. Теперь Сергей понял, почему администратор гостиницы называла его не иначе, как господин. Все в нем выдавало аристократа. Осанка, манеры, речь, тонкие черты лица. Несмотря на морщины, трясущиеся руки и прочие признаки глубокой старости, он внушал уважение и создавал прекрасное первое впечатление о себе. В молодости он, скорее всего, был красивым и видным мужчиной.

— Евсеев Сергей Петрович.

Лохвицкий улыбнулся и указал на одно из кресел.

— Присаживайтесь.

Сергей сел. Кресло было мягким и удобным.

— Ну, молодой человек, — Лохвицкий внимательно посмотрел на Сергея, — Расскажите о себе. Кто вы, откуда, где учились, работали. Как ваш возможный работодатель, я хочу все знать про вас. Константин, ваш предшественник и, как я понимаю, давний товарищ, отзывался о вас очень хорошо. К сожалению, он не смог продолжит у меня работу по определенным причинам.

Сергей начал:

— До этого я работал…

— Нет-нет. Извините, что перебиваю, но откуда вы? Где родились?

Сергей начал более-менее подробно рассказывать старику историю своей жизни. Родился, учился, работал. Два года мастером в обычном строительном тресте, потом работа в частной строительной фирме, которая специализировалась на реставрации памятников архитектуры. Конфликт с начальством из-за разных взглядов на проект, увольнение. Лохвицкий внимательно слушал, кивал. Время от времени задавал вопросы.

— Скажите, пожалуйста, что вы знаете о Вацлаве Кунцевиче?

Услышав эту фамилию, Сергей даже подтянулся в кресле. Выбор профессии для него был не случайным. С детства он увлекался архитектурой и строительством. Лет с десяти точно знал, кем будет. Штудировал тонны литературы по истории зодчества. Заучивал наизусть биографии великих архитекторов и инженеров, их проекты, взгляды, уровень вклада в строительство. Вацлав Кунцевич, сумасшедший поляк, выпускник Миланского университета, стоявший у истоков архитектурного авангарда. Проектировал дома под заказ по всей Европе. Его стиль отличался смелыми, даже безумными решениями. Лабиринты коридоров, лестницы, ведущие в никуда, скульптуры в качестве несущих конструкций, ванные комнаты с прозрачными стенами, бассейны и фонтаны посреди гостиных, стеклянные крыши. К концу века дела у Кунцевича шли плохо. Заказов почти не было, а сам он все глубже погружался в безумие. Еще в молодости он страдал от эпилептических припадков и психического расстройства. Его последним проектом стал двухэтажный особняк с богатым внутренним убранством, мраморными полами и вездесущими скульптурами. Основным отличием особняка стало то, что у него не было ни окон, ни дверей. Если бы проект воплотился в жизнь, снаружи здание представляло бы собой равносторонний куб из красного кирпича с плоской стеклянной крышей. Кунцевич работал над последним проектом более десяти лет. Старый, нищий и больной, он постоянно переделывал и дорабатывал чертежи. Менял планы этажей, положение комнат, лестниц и коридоров, разрабатывал все новые скульптурные композиции. По легенде, когда у него спросили, как же в дом без дверей и окон смогут попасть жильцы, Кунцевич, не отрываясь от чертежей, спокойно ответил, что жильцы уже внутри дома. Великий и безумный архитектор закончил свою жизнь в Варшавском сумасшедшем доме в тысяча девятьсот третьем году. Во время учебы в университете Сергей делал доклад о его жизни и творчестве.

— Это польский архитектор девятнадцатого века. Некоторые его проекты были довольно… своеобразными.

Лохвицкий издал короткий смешок.

— Своеобразными. Вы правы. Судя по всему, вы знакомы с историей архитектуры. Приятно иметь дело с профессионалом. Его имя сейчас почти забыто. А что вы скажете на то, что вам предстоит реставрировать один из домов, построенных по проектам Кунцевича?

— Неужели? — эта новость полностью захватила внимание Сергея, — Если так, то я буду очень счастливым человеком. Где же этот дом?

— Прямо здесь. На окраине города. Это поместье князя Лохвицкого, моего деда. Он был очень дружен с Вацлавом.

— Я не знал, что в нашей стране есть хоть один объект, спроектированный Кунцевичем.

— Один и есть. Бывшая собственность моей семьи. После революции мы покинули эти места. Поместье отобрали большевики. Причастность дома к работам архитектора особо не афишировалась. Кунцевич проектировал его в свой зрелый период. С виду особняк не представляет собой ничего особенного, но для меня это память. Я очень стар. У меня нет детей, а значит, нет и будущего. Я живу прошлым. Наследием своей семьи. Местные власти не заботились о поместье. Даже таблички "Памятник архитектуры" не повесили. Я выкупил его и намереваюсь отреставрировать должным образом. Если вы, молодой человек, согласитесь у меня работать, вы прикоснетесь к истории.

Сергей уже не мог думать о чем-то. Его страсть, его мечты оживали на глазах, становились явью.

— Я согласен, — тихо, но уверенно сказал он.

Лохвицкий протянул к нему руку и крепко сжал запястье Сергея.

— Отлично. Я очень рад. Но у меня есть несколько условий. Из инженерного персонала на стройке находитесь только вы. За все отвечаете лично. Рабочих я предоставляю сам. Это профессионалы, не сомневайтесь, первоклассные специалисты, лучшие из тех, что подходят для этого объекта. Проект, сметы и чертежи уже разработаны. Все, что касается оплаты вашего труда, об этом не волнуйтесь. Я не собираюсь обманывать вас, даю слово. Любые материалы и оборудование в вашем распоряжении. В любых количествах. Если успеете в срок, до осени, получите щедрую премию сверх основной зарплаты. После того, как закончите с этим объектом, я рассмотрю возможность дальнейшего вашего трудоустройства на постоянной основе. Я планирую открыть строительное предприятие в этой стране. Недвижимость моя давняя страсть. Мне нужны надежные люди и профессионалы. Теперешнюю работу считайте чем-то вроде испытательного срока. Константин его провалил, теперь ваша очередь. Вы согласны с условиями, Сергей Петрович?

— Да, — коротко ответил Сергей.

— Прекрасно. Сейчас покушайте и отдохните с дороги. Сегодня вы полностью свободны. Завтра с утра я покажу вам объект, познакомлю с рабочими и представлю фронт работ.

 

Лохвицкий был прав — особняк действительно не представлял собой ничего особенного на первый взгляд. Кирпичный фасад с отвалившейся штукатуркой и следами наружной отделки керамической плиткой. Пошарпанный и облезлый, с выбитыми окнами, проемы которых уныло смотрели на пришедших людей. Дом был двухэтажный и довольно внушительный по размерам, но напирающий со всех сторон мрачный лес делал его неприметным и жалким. Вокруг дома все поросло непроходимым бурьяном, крапивой и репейником почти в человеческий рост. Рядом виднелись руины каких-то хозяйственных построек.

Пройдясь по этажам и пробежавшись глазами по чертежам, Сергей получил общее представление об объекте. Дом был построен по каркасной схеме. В углах здания располагались мощные несущие колонны, соединенные железобетонными ригелями, по которым были уложены плиты перекрытия. Колонны были наклонены внутрь под небольшим углом, второй этаж на плане был меньше первого, из-за чего со стороны здание казалось выше, чем оно было на самом деле. На первом этаже располагалась парадная, просторная гостиная с камином, кухня и столовая, комнаты для слуг, а также огромный зал, помеченный на плане, как бальный. С высоким потолком, мраморными колонами и большими французскими окнами на всю высоту этажа, от пола до потолка. Рамы их давно сгнили, стекла отсутствовали, из-за чего роскошный когда-то зал приходил в упадок, становясь жертвой погоды, диких животных, местных пьяниц и вандалов. Из зала был выход на улицу, на широкую террасу и обзорную площадку, с которой, по словам Лохвицкого, открывался великолепный вид на княжеский парк и находившийся там пруд. Сергей постоял на террасе, опершись на массивные мраморные перила, и не смог разглядеть ни парка, ни пруда. Вокруг была только темная, шелестящая на ветру стена леса. Потолок первого этажа в разных комнатах поддерживали мощные гранитные скульптуры в виде полуобнаженных мускулистых мужчин, каждый из которых был не похож на всех остальных. Они замерли в эффектных позах, покрытые плесенью, лишайником и паутиной, подняв над головами руки, подпирая прохудившийся потолок.

Особое внимание Сергея привлек второй этаж, где находились покои хозяев. Наверх вела широкая винтовая лестница. Поднимаясь по ней, Сергей ступал осторожно. Прогнившие доски скрипели и прогибались под ногами. Просторные комнаты с высокими потолками расположились вдоль наружных стен. В центре всего этажа, опоясанная по периметру длинным коридором, располагалась огромная ванная комната. Когда Сергей вошел туда впервые, то даже присвистнул от удивления и восхищения. В своих разговорах о доме Лохвицкий неоднократно упоминал, что Кунцевич спроектировал его в свои зрелые годы, когда дела у него шли как никогда хорошо. Заказы со всей Европы поступали один за другим, деньги текли рекой, а сам архитектор находился в относительном умственном здравии. Но увидев интерьер ванной, Сергей задумался, насколько относительным оно было на самом деле. В центре большой, квадратной в плане комнаты, пол которой был отделан массивными мраморными плитами, располагалась чаша бассейна с высоким фонтаном посередине. Потолок когда-то был прозрачным и стеклянным, теперь это была одна сплошная квадратная дыра, со стенок которой свисали внутрь куски черепицы с крыши. Сквозь потолок Сергей видел голубое летнее небо и раскачивающиеся на теплом ветру верхушки самых высоких деревьев. Годами ванную затапливало дождями и засыпало снегом. Сейчас под ногами хрустели высохшие листья, бассейн был наполовину заполнен вонючей застоявшейся водой с плавающим в ней мусором. Под бассейном, если верить чертежам, находилась канализационная система, проложенная внутри центральной шахты, в которой скрывались все коммуникации и инженерные сети особняка — водопровод, канализация, отопление, вентиляция, вытяжка для камина и кухонных плит. В начале двадцатого века электрические сети проложили также внутри шахты, ее стены выполняли в том числе и несущую функцию.

Но больше всего Сергея восхитили скульптурные композиции на стенах ванной комнаты. Небольшие, около полуметра высотой, фигурки из гипса, посеревшего от времени, были вмурованы в неглубокие ниши, проделанные в стенах комнаты. Многие искрошились и развалились, но те, что смогли сохраниться, впечатляли своим видом, детализацией и проработанностью. Оказавшись здесь впервые, Сергей, забыв обо всем, начал ходить вдоль стен и внимательно рассматривать скульптуры. Здесь были крестьяне, работающие в поле, красивые девушки, князья в дорогих одеждах, рыцари в доспехах, мушкетеры. Между людей были видны разнообразные сказочные существа — ангелы, черти, драконы. Были также сатиры, танцующие полуголые нимфы, животные, стоящие на задних лапах. Часто попадались более необычные скульптуры, композиции которых оказались сюжетными, изображая сразу нескольких героев. Многие из них были чересчур жестокими, другие пошлыми или откровенно порнографическими. Рыцарь пронзал мечом молодую женщину, рогатый дьявол соблазнял полуголого юношу, усадив того себе на колени. Голая фея со стрекозиными крылышками орально ублажала распятого на кресте мертвеца. Огромный волк, стоя на задних лапах, вгрызался в горло молодой крестьянке. Двое вооруженных охотников потрошили связанного мужчину, повесив его вниз головой. Удивительно точно проработанное лицо мученика изображало невыносимую боль, маленький рот застыл в безмолвном крике, из разорванного живота вываливались гипсовые змейки кишок. Толстый мужчина в монашеском балахоне тискал двух молоденьких девушек, которые с улыбками обступили его с двух сторон. Одна с интересом приподняла подол рясы, обнажая длинный набухший член монаха и короткие волосатые ноги, которые заканчивались маленькими раздвоенными копытами. Все фигурки в стенах были покрыты плесенью и многолетней пылью, трещинами, бессмысленными и похабными надписями местных вандалов.

Еще одной странной особенностью ванной комнаты была массивная бетонная лестница с противоположной от входа стороны. Ее основание начиналось возле самого бассейна, широкие бетонные ступени поднимались вверх до самого несуществующего стеклянного потолка. Наверху лестница заканчивалась, вела в никуда, упираясь в плиты перекрытия.

Вместе с чертежами и сметами проекта Лохвицкий выдал Сергею целую стопку старинных черно-белых фотографий, сделанных еще до революции, на которых изображались интерьеры помещений особняка, какими они были в первозданном виде. Старик неоднократно наставлял прораба, что реставрация должна быть сделана в точности, как на фотографиях. Сергей ходил по комнатам, искал нужные снимки, делал пометки и записи в блокноте, который всегда носил с собой. Посмотрев на снимок ванной, Сергей снова пришел в восторг, на фотографии комната была залита светом из прозрачного потолка. Сотни фигур в стенах создавали целостную композицию, бессмысленная лестница смотрелась на удивление уместно, бассейн был наполнен водой. Почти вековая выцветшая фотография, конечно, не могла передать всего великолепия замысла архитектора, но впечатление производила. Единственное, что немного огорчило Сергея — на снимке фонтан в центре бассейна был увенчан еще одной скульптурой. Девушка в просторном одеянии, с крыльями ангела за спиной, склонив голову, сложила перед собой руки в молитвенном жесте. К сожалению, до наших дней скульптура не сохранилась, на гранитном постаменте, поднимающемся из сердца фонтана, остались только два обломка босых девичьих ног. Досконально изучив комнату вдоль и поперек, Сергей пришел к выводу, что ангел в фонтане был центральной фигурой композиции, взоры всех скульптур со стен были обращены к молящейся девушке с крыльями. Даже лестница в потолок теперь имела смысл, при входе в комнату гостям представлялось, будто по ней в бассейн с небес спускался ангел. В солнечный день, когда комната залита светом из прозрачного потолка, это, скорее всего, было великолепным зрелищем. Без центральной фигуры интерьер комнаты будет незаконченным.

С рабочими Сергей познакомился в первый же день. Они произвели на него самое лучшее впечатление. Бригадир, который представился Иваном Александровичем, представил Сергею каждого из них. Смешанная бригада в двадцать человек состояла из бетонщиков, плотников, отделочников и маляров. Были даже художник и декоратор, специалисты по реставрации скульптур. Каждого из рабочих бригадир представил, как профессионала высочайшего класса. Сергей вежливо улыбался, перебрасывался с подчиненными дежурными фразами и жал крепкие мозолистые руки. Вот только имена рабочих он запомнить никак не мог, в голове они путались и смешивались. Даже их лица были какими-то одинаковыми, можно даже сказать стандартными, не за что зацепиться взглядом, отметить для себя того или иного человека. Но это не беда, думал Сергей. Становиться для них приятелем он не собирался, а работу свою они выполняли хорошо. За почти десятилетний стаж в строительстве это были лучшие рабочие, которые когда-либо находились у Сергея в подчинении. Ни один из них никогда не опаздывал, не задерживался с обеда, по утрам от них не несло перегаром за несколько метров. Они даже не матерились, всегда понимали прораба с полуслова, работу выполняли всегда с первого раза и практически идеально, без брака и переделок. Часто Сергей оставлял рабочих под командованием бригадира, а сам углублялся в изучение документов, просиживая над чертежами и сметами часами.

В качестве рабочего кабинета Сергею была выделена маленькая комната на первом этаже особняка с окном, выходящим на заросший и неухоженный бывший парк. В комнату было проведено электричество из уличного генератора, там стоял стол, заваленный теперь грудой документов. Сергей сидел за ноутбуком и рассчитывал в строительной программе стоимость выполненных работ. За две недели удалось расчистить от мусора внутренности дома, демонтировать пришедшие в негодность конструкции. Лохвицкий вызвал из области экспертов, они исследовали несущие элементы каркаса, не найдя критических изъянов для их дальнейшей службы. Сейчас рабочие занимались восстановлением фасада и ремонтом оконных проемов. Над проемом в комнате с бассейном возвели металлический каркас, который впоследствии будет остеклен. Лохвицкий заказал из Италии безумно дорогое сверхпрочное стекло, Сергей пробовал предложить намного более дешевый поликарбонат, но заказчик был непреклонен.

Изучив в первый раз сметы, Сергей пришел к выводу, что возведение с нуля целого жилого комплекса обошлось бы дешевле, чем реставрация этого особняка. В ведомости материалов значились тонны мрамора и гранита, такие отделочные и штукатурные системы, о которых Сергей раньше слышал только на симпозиумах и конференциях, которые посещал на старой работе. Лохвицкий не жалел для нужд строительства никаких средств, постоянно интересуясь у Сергея о необходимости закупки и поставки новых материалов. Как-то при разговоре старик упомянул, что собирается скупить все дома, построенные по проектам Кунцевича и реставрировать их. До наших дней в Европе таких объектов сохранилось около дюжины. Остальные были снесены, перестроены или уничтожены в результате войн и катастроф. Если у Лохвицкого такие планы, думал Сергей, то старик действительно сказочно богат.

Невыносимая жара не сбавляла обороты уже третью неделю. Рабочие, казалось, не чувствовали ни духоты, ни усталости вообще. Уже почти полностью была восстановлена отделка фасада, поставлены новые окна и двери снаружи и в комнатах. Теперь со стороны особняк выглядел в точности, как на старинных фотографиях. Заработали инженерные системы. Впервые за долгие годы в доме появилось электричество, заработали водопровод и канализация. Стеклянная крыша над купальней (так распорядился называть ванную комнату Лохвицкий) была полностью восстановлена. Бассейн очистили от мусора и грязной вонючей воды. Художник проводил там целые дни, занимаясь восстановлением скульптур, счищая с них грязь, плесень, многочисленные надписи и заделывая трещины. Старинное здание, казалось оживало на глазах, было самостоятельным организмом, наполняясь светом, чистотой и порядком. Это нравилось Сергею, впервые за долгие годы он чувствовал себя на своем месте. Он не был больше рядовым подневольным инженером, выполняющим любые указания начальства. Теперь он сам был творцом, от его, Сергея, действий и решений зависел конечный результат и про себя он знал, что результат этот превзойдет все, даже самые смелые ожидания.

 

Сергей сидел за своим столом, в десятый раз внимательно рассматривая чертежи, хмуря лоб и не веря своим глазам. Вчера вечером, когда он уходил с объекта, проект был совершенно другим. Сергей мог в этом поклясться. За ночь изменились планы обоих этажей, расположения комнат и коридоров стали совершенно другими. Он снова пересмотрел стопку чертежей. Так и есть.

— Что за хрень? — вытирая вспотевший лоб, спросил Сергей у самого себя.

Неизменной осталась только купальня на втором этаже. В остальном перед Сергеем сейчас лежал совершенно другой проект. Он достал из кармана мобильник и набрал номер бригадира. Лохвицкий предоставил всем работникам на объекте корпоративные сим-карты, полностью оплачивая расходы на связь из своего кармана.

— Алло, — раздался в трубке голос бригадира.

— Иван Александрович, подойдите ко мне.

— А что случилось, командир?

— Здесь объясню.

Сергей нажал на сброс и снова уткнулся носом в планы. Достал из стопки документов сводный сметный расчет и начал листать страницы. Он хотел сверить стоимость нового проекта. Он был почти взбешен. Никто не предупредил его, что будут внесены изменения. Водя пальцем по бумаге, Сергей с удивлением обнаружил, что изменился не только проект. Изменились даже цифры и буквы в смете. В том смысле, что сейчас они принадлежали какому-то совершенно непонятному языку. По бумаге бежали причудливые буквы и закорючки, никогда не виденные Сергеем ранее. Тем не менее, Сергей прекрасно их понимал, иероглифы и загогулины выстраивались в слова и предложения, которые звучали у него в голове ясно и отчетливо. Вот только звучали они на языке, никогда не слышанном ранее. Обрывистом, лающем, с преобладанием гласных и шипящих.

Сергей посмотрел в раскрытое окно и застыл завороженный. Мир снаружи стал другим. Привычный глазу смешанный лес превратился в заросли странных причудливых растений. Их тонкие прозрачные стебли раскачивались в унисон под порывами ветра, который задувал в открытое окно. Воздух был влажным и соленым. Сергей глянул наверх. Небо стало фиолетовым, потом оранжевым, ярко-желтым. Оно переливалось всеми цветами спектра, как будто охваченное северным сиянием. От переизбытка красок стало больно глазам. Снаружи потянуло холодом, стало тяжело дышать. Из ступора его вывел стук в дверь.

— Можно, командир? — в узкий проход втиснулся бригадир, — Чего звали-то?

Сергей растерянно оглянулся по сторонам. Мир снова стал прежним. Вернулась жара. Деревья, березы, осины и ели привычно шелестели за окном.

— Чего звал? — переспросил Сергей, тяжело опустившись на стул, — Почему мне никто не сказал, что в проект внесли изменения?

— Какие еще изменения? Я вообще не в курсе.

Бригадир подошел к столу и стал изучать раскрытый план первого этажа.

— Ну вот, например…, — начал Сергей и осекся.

План снова стал прежним. Таким же, каким был вчера и неделю назад. Сергей быстро схватил смету и, поднеся к глазам, начал быстро перелистывать страницы. Ничего. Привычные строки и столбики цифр. На понятном языке.

— Ничего не понимаю…

— Это жара, — уверенно сказал бригадир, — Ты не волнуйся, у меня самого башка закипает. Ты передохнул бы, командир, а то на тебе лица нет.

 

За день скапливалось много бумажной работы, разбираться с которой Сергей предпочитал по вечерам. Он засиживался в своем кабинете допоздна, когда за окном уже начинали сгущаться робкие летние сумерки. Сергею нравился молчаливый покой старинного особняка. Хотелось задержаться здесь подольше. Временами он отрывался от смет, расчетов и чертежей, прогуливался по этажам дома, часто заходил в купальню, внимательно рассматривал скульптуры на стенах, любовался небом через стеклянный потолок. Сергею нравился дом, он даже привязался к нему, как к какому-то сказочному живому существу. Хотелось остаться здесь подольше. Временами он даже думал попросить Лохвицкого о кровати в кабинете. На время строительства окончательно перебраться сюда из тесного гостиничного номера. Недавний случай с изменившимся миром за окном он решил поскорее забыть, списав его на жару и переутомление.

Из колонок ноутбука тихо лилась музыка. Сергей сидел за рабочим столом и, прихлебывая горячий чай из фарфоровой кружки, заполнял журнал работ. Дверь из кабинета была открыта. Сквозь музыку Сергей различал редкие звуки, доносившиеся из уютной полутьмы пустого дома. Скрип половиц, шум ветра снаружи, шелест деревьев. Дом пропускал звуки извне через себя, изменял их и деформировал. Дышал ими, пытался безмолвно разговаривать с глупым человеком внутри себя.

Сергей оторвался от своих записей и насторожился, прислушиваясь. Ему показалось, что в доме был кто-то еще. Он выключил музыку, встал и подошел к открытой двери. Постоял несколько секунд. Так и есть, из гостиной слышались приглушенные голоса. Шаги нескольких человек звонким эхом отражались от высокий потолков. Можно было различить обрывки разговора и отдельные фразы. Долгие годы дом был пристанищем местных пьяниц и влюбленных пар. Убирая многолетний мусор, рабочие выгребали наружу пустые бутылки и использованные презервативы. Сергей пошел навстречу голосам, намереваясь выгнать отсюда поздних гостей. По дороге он включал свет, выключатели щелкали, в комнатах и коридорах загорались лампы. Наконец, Сергей увидел нарушителей вечернего спокойствия. В просторном коридоре, который вел из гостиной к кухне на него шли двое. Впереди двигался сутулый человек в грязной рваной рубахе. Он плакал и шмыгал носом, левый глаз заплыл темным фиолетовым синяком. Следом за человеком шел другой, высокий и широкоплечий, в старомодной военной форме, в фуражке с красной звездой. В руке он сжимал черный пистолет, тыча его дулом в спину избитого.

Сергей, двигаясь, как во сне, отступил в сторону, вжавшись в стену. Двое прошли мимо него, даже не удостоив взглядами.

— Прошу, пане, прошу, — жалобно всхлипывал избитый.

— Пшел! — не обращая внимания на мольбы, подгонял его конвоир.

— У меня детки, — запинаясь, молил арестант на плохом русском, — Прошу, пан комиссар…

— Какой я тебе пан? Пшел, говорю, рожа буржуйская!

Они двигались в сторону кухни. Сергей на цыпочках пошел за ними. В полу размещался тяжелый люк, который вел в существовавший когда-то винный погреб. Теперь пространство погреба было холодным каменным склепом. Плачущий арестант дрожащими руками вцепился в чугунное кольцо и потянул крышку на себя, люк со скрипом отворился. Подгоняемый офицером, пленник стал спускаться вниз по холодным бетонным ступеням. Следом за ним в погреб полез офицер. Сергей с замиранием сердца наблюдал за ними, прячась за углом. Оба скрылись под поверхностью пола, а через секунду раздался короткий выстрел. Почти оглушительный в ставшей почти осязаемой тишине дома.

Сергей вздрогнул и, открыв глаза, уставился в погасший монитор ноутбука, из колонок которого по-прежнему звучала тихая музыка. Черт. Он заснул прямо за столом. Ему приснился сон. Сергей встал и на трясущихся ногах пошел в сторону кухни. Люк в погреб был плотно закрыт, никаких голосов не было слышно. Сергей потянул за кольцо и открыл люк, перед ним раскрылся черный квадрат в полу. Достав из кармана телефон, Сергей стал на колени возле входа в погреб и осторожно посветил внутрь. Ничего. Пустое пространство и каменные стены. Он убрал телефон обратно в карман и собирался захлопнуть люк, как вдруг вскрикнул от испуга и неожиданности. В запястье вцепилась тонкая бледная рука, потом появилось лицо в обрамлении длинных светлых волос. Девушка.

— Как…, — Сергей пересилил испуг, — Как вы здесь оказались? Кто вы?

— Не ходите сюда, — ответила девушка, — Убирайтесь из этого дома…

— Что вы здесь делаете? Вы вообще понимаете, что это строительный объект? Здесь может быть опасно. Зачем вы полезли в этот погреб?

Сергей внимательно всмотрелся в бледное лицо у себя под ногами. Он узнал ее. Пропавшая девушка с объявлений.

— Это же вы! Что вы здесь делаете? Вас везде ищут. По всему городу объявления. Пойдемте!

Сергей схватил ее за руку, потянул на себя. Девушка сопротивлялась, сдвинуть ее с места было невозможно. Окружавшая ее тьма как будто была живой, не отпускала ее, держала при себе.

— Нет, не надо! — девушка упиралась и кричала, — Уходите сами, как вы не понимаете! Он все равно меня не отпустит!

— Кто? Кто вас не отпустит?

Девушка помолчала, а потом ответила почти беззвучно, только едва шевельнув губами:

— Он.

Одно короткое слово было сказано с такой многозначительностью в голосе, будто Сергей сам прекрасно должен понимать кто такой этот "Он". Сергей отпустил бледную руку и осмотрелся по сторонам. Кухня исчезла. Вокруг него теперь была какая-то совершенно незнакомая комната, стены которой были обшиты досками. Под ними копошились какие-то мелкие животные. Топот их маленьких лапок гулко разносился по пустому помещению. Сергей посмотрел в окно. Там он увидел сплошную толщу зеленоватой жидкости, как будто здание находилось на дне какого-то водоема. Мимо проплывали диковинные рыбы, разглядывая растерянного человека через окно своими пустыми бледными глазами. Сергей тряхнул головой, отгоняя наваждение, и снова оказался на кухне. Люк в погреб был закрыт. Сергей в спешке вернулся в кабинет, взял со стола ноутбук и почти бегом бросился на улицу.

 

— Прямо здесь и была? В подвале?

Молодой сержант милиции, стоя на коленях возле входа в погреб, с помощью фонарика изучал холодное каменное пространство. Его командир, полноватый прапорщик, стоял рядом.

— Да, — ответил Сергей, — Прямо здесь.

Оказавшись вне дома, он сразу отправился в городское отделение милиции.

— Ничего, — сказал сержант, поднимаясь с колен, — это точно была она?

— Точно. Пропавшая девушка. По всему городу плакаты висят.

— Чего ж ты не увел ее отсюда?

Сержант скептически смотрел на Сергея. Прапорщик, однако, был более серьезен.

— В любом случае, — сказал он, — уже больше месяца у нас никаких зацепок по ее делу. Так хоть что-то. Значит так…

Закончить он не успел. Пространство дома сотряс пронзительный женский крик.

— Пожалуйста!!! — надрывно кричал голос, — Сюда!!!

Сергей узнал его. Этот голос он слышал совсем недавно. Только тихий и приглушенный, переходящий на шепот. Из погреба.

— Кто-нибудь!!! Скорее!!!

Крик слышался сверху, со второго этажа. Из купальни.

— За мной! — коротко скомандовал прапорщик и бросился на голос.

Сержант молча последовал за командиром, на ходу доставая пистолет из кобуры. Сергей тоже побежал за стражами порядка. Они быстро покинули кухню, пересекли гостиную, поднялись по винтовой лестнице наверх. Женские крики превратились в приглушенные рыдания, которые, тем не менее, громко и отчетливо слышались, разносясь по дому, отражаясь от стен и потолков. Дверь в купальню была открыта настежь, будто приглашая вошедших. Два милиционера подбежали к ней на секунду раньше Сергея.

— Куда ведет коридор? — спросил прапорщик.

— Какой коридор? Здесь должна быть…

Ответ Сергея оборвался на полуслове. Сам он застыл на месте, не в силах поверить глазам. Купальня исчезла, за дверью действительно начинался длинный коридор. С высоким побеленным потолком, паркетным полом и стенами, оклеенными светлыми обоями с причудливыми растениями. Куда он вел, было непонятно. Противоположный конец терялся в полутьме, куда не поступал электрический свет остального дома. Недождавшись ответа, прапорщик переступил через порог. Сержант снова двинулся следом. Сергей за ними, что-то толкало его вперед. Невидимые руки настойчиво направляли его.

Пройдя несколько метров, прапорщик исчез. В прямом смысле. Коридор сомкнулся там, где он только что стоял. Пол встретился с потолком, противоположные стены — друг с другом. Все произошло беззвучно и в мгновение ока. Сержант бросился на помощь, но уперся руками лишь в плотную стену. Пространство сомкнувшегося коридора снова стало расширяться, сержант с Сергеем закричали. На пол хлынул поток темной крови, тяжелый тошнотворный запах которой заполнял узкое пространство. Стены и потолок были покрыты изуродованными кусками человеческого тела. Вокруг остались обрывки изодранной окровавленной одежды. Сержант повернулся к Сергею и направил на него пистолет. Сергей в ужасе отступил к стене.

— Что это такое!? — закричал сержант.

— Я… я не зн… не знаю, — заикаясь, выдавил из себя Сергей.

— Куда ты нас привел, урод!? Что здесь творится!?

Он быстро глянул туда, где начинался коридор. Его взгляд остановился там, откуда они только что пришли.

— Вы кто такие?! Что вам надо!?

Он направил оружие на кого-то невидимого на выходе и сделал два выстрела. Их грохот был оглушительным, Сергей зажал уши. Он не видел, в кого стрелял сержант. Он впал в ступор, все внимание сосредоточилось на тех ошметках, которые остались от тела прапорщика. Кровь не капала с потолка, не стекала по стенам. Она просто исчезала, будто впитывалась внутрь. На полу собирались темно-красные лужицы, которые просачивались сквозь доски пола. Куски плоти тлели и разлагались на глазах. Коридор будто питался этим. Сержант продолжал кричать и сделал еще несколько выстрелов. Потом он замолк. Застыл на месте. Просто неподвижно стоял, на вытянутых руках выставив вперед оружие.

— Нет, — в отчаянии зашептал он. Сергей слышал каждое слово, — Нет-нет-нет! Не надо! Я не хочу, не заставляйте меня, пожалуйста! Я… я просто уйду и никому ничего не скажу! Правда! Не надо!!!

Руки сержанта начали медленно сгибаться. Потные пальцы судорожно вцепились в рукоять оружия. Ствол пистолета поднялся вверх, а потом дуло уткнулось в подбородок милиционера.

— Нет, — сержант плакал и громко всхлипывал, — Я не хочу. Уйдите из моей головы, пожалуйста…

Грянул еще один выстрел. Голова сержанта дернулась, его макушка взорвалась брызгами крови и кусочков мозга. Пилотка слетела на пол. Тело безвольно рухнуло. Сергей посмотрел, в кого стрелял сержант. В коридоре стоял Иван Александрович, бригадир. Спокойно смотрел на Сергея, сложив руки на груди.

— Ну что, командир, будешь с нами жить? — спросил он и улыбнулся.

Улыбка была широкой и искренней, губы растянулись почти до ушей, расходясь и обнажая внутренность рта. Сергей отступил на шаг. Вместо зубов у бригадира были длинные гвозди. Тонкие и кривые, как иглы, покрытые ржавчиной. Бригадир быстро открыл и закрыл рот. Гвозди во рту щелкнули с металлическим скрежетом. За спиной бригадира маячили фигуры рабочих. Они появились, будто из воздуха, ниоткуда. Вылезли из стен и пола. На секунду Сергей подумал, что никогда не видел, как рабочие появлялись и покидали стройку. Каждый вечер они прощались с ним, крепко жали руку, желали приятного вечера. А потом? Садились на автобус до города? Шли пешком? Просто исчезали. Сергей был слишком занят работой, чтобы замечать это.

Бригадир пошел ему навстречу. Его глаза превратились в два маленьких светящихся окошка, в которых плясали какие-то тени. Рабочие за его спиной постоянно менялись, исчезали и появлялись вновь, растворялись в стенах и снова вылезали из них. Пути к отступлению были отрезаны. Сергей развернулся и побежал вдоль коридора. Бежал быстро и не оглядывался. Бежал, пока воздух не стал вырываться из легких прерывистым хриплым свистом. Конец коридора по-прежнему терялся в полутьме впереди. Сергей осторожно обернулся, собираясь увидеть своих преследователей. Но за спиной, в метре от себя Сергей увидел стену. Тупик. Не было ни двери, ни обезображенных трупов, ни изменившейся бригады рабочих. Он подошел к стене и осторожно потрогал, опасаясь, что сейчас из нее что-нибудь выскочит. Ничего. Ровная холодная поверхность. Кирпич и слой штукатурки под обоями. Сергей снова развернулся и пошел по коридору вперед. Как ни странно, он не чувствовал ни страха, ни испуга, ни даже удивления. Казалось, что все это пространство было знакомо ему уже давным-давно. Как будто дом приглашал его куда-то.

 

Сергей не знал точно, сколько он ходил по коридорам. Они расходились на рукава и переходы. В них были лестницы, подъемы и спуски. Настоящий лабиринт переплетающихся коридоров. Сквозь стены доносились приглушенные голоса, рисунки на обоях двигались и менялись. Иногда в стенах появлялись окна, сквозь которые Сергей рассматривал миры снаружи. Некоторые были похожи на многое виденное ранее. Но другие были совершенно новыми, странными, чудесными. Были миры, полностью состоящие из ослепительного света. Миры, погруженные в кромешную тьму. Населенные неописуемыми жителями. В одном окне Сергей увидел лес светящихся деревьев, из цветков которых на глазах вырастали человеческие дети. В другом — оранжевую пустыню, по которой двигались причудливые то ли растения, то ли животные. Из их тонких длинных тел вырастали многочисленные конечности, покрытые зелеными выпуклыми глазами. Эти глаза часто моргали и любопытно рассматривали через стекло застывшего в изумлении Сергея. Он шел дальше. В следующем окне Сергей увидел тоннель, больше похожий на внутренности кишки. Его стенки сочились мутной слизью, вибрировали и сокращались, по ним ползали крупные существа, похожие на жирных мохнатых гусениц. Сергей отвернулся от окна и его чуть не вырвало.

— Завораживающее зрелище, — услышал он голос за спиной, — не правда ли, Сергей Петрович?

Он повернулся на голос. В коридоре стоял Лохвицкий. Старик прислонился спиной к стене и наблюдал за Сергеем. На нем был уже привычный серый костюм с поддетой под пиджак темной водолазкой.

— Как вам экскурсия?

— Где я? — спросил Сергей.

Старик ухмыльнулся.

— Странный вопрос. Вы и сами знаете. Вы в доме. Пойдемте со мной, вы, похоже, слегка заблудились. Я выведу вас. Нам нужно принять результаты работы.

— Какой работы?

— Вы слишком часто отвечаете вопросом на вопрос. Это невежливо, в конце концов. Вашей работы.

— Но я не закончил.

Лохвицкий спокойно двинулся по коридору. Сергей пошел за ним.

— Конкретно от вас уже почти ничего не требуется. Дом набрался сил. Теперь он может сам позаботиться о себе.

— Этот дом. Что это?

— Это обычный дом. С первого взгляда. Просто особенный. Вы прекрасный профессионал, Сергей Петрович. Я смог в этом убедиться. Вы должны знать, ну или хотя бы подозревать, что у домов есть души. У этого душа особенная. Что вы знаете о вселенной, Сергей Петрович?

Сергей не нашел, что ответить и молча подал плечами.

— Я не спрашиваю вас о космосе, звездах, туманностях и черных дырах. Я имею в виду вселенную в гораздо большем масштабе. Есть миры, которые очень не похожи на наш. Теперь вы знаете об этом. Моя семья это знала. Это знал великий архитектор Кунцевич. С раннего детства он слышал голоса из этих миров. Общался с ними. Потом он нашел способ открывать в них двери. Вацлав был гением, возможно более великим, чем все его современники вместе взятые. Но его не понимали, считали сумасшедшим, а в конце концов сгноили в больнице для умалишенных. Жизнь не справедлива.

Они свернули за угол. В стене было огромное окно от пола до потолка. Сквозь него Сергей увидел темно-зеленое небо, с которого к фиолетовой земле тянулись длинные толстые щупальца. Лохвицкий продолжал свою лекцию.

— Этот дом, как и многие из тех, что спроектировал Кунцевич, существует сразу во многих из миров. Это портал, если хотите. Дом сам выбирает для себя жильцов, растит и заботиться о них. Сам себя защищает от непрошенных гостей. Когда Лохвицкие оставили его, он пришел в упадок и ослаб. С годами он разрушался, пока в нем орудовали большевики, немцы и многие другие. Если не ошибаюсь, в тридцать девятом здесь был временный лагерь для пленных поляков. Воспоминания о плохих временах тревожат дом. В нем живут призраки прошлого…

Сергей вспомнил своих ночных гостей. "Прошу, пане", — умолял один из них.

— Благодаря вам, вашей энергии и трудолюбию, дом набрался сил и проснулся. Я скупал проекты Кунцевича по всей Европе и нанимал специалистов для их реставрации точно так же, как и вас. Ваш знакомый, Константин, испугался, когда дом обратился к нему напрямую. Он отказался от работы, а взамен порекомендовал мне вас. Выбор оказался более, чем удачным…

Они подошли к двери. Лохвицкий потянул ручку на себя и вежливо пригласил Сергея пройти. Они оказались в купальне, которая сверкала мрамором и стеклом. Сергей восхищенно ахнул. Бассейн был наполнен водой, в которой плескались прекрасные обнаженные девушки.

— Кто это? — спросил Сергей.

— Хранительницы. Они пришли к нам в гости поприветствовать свою новую сестру.

На пьедестале в центре бассейна стояла девушка, которую Сергей видел на плакатах в городе. Без вести пропавшая. Она, голая и прекрасная, улыбалась, глядя на вошедших.

— Ей суждено стать хранительницей этого дома, — сказал Лохвицкий, — Его вечной невестой. Скульптуры в стенах — это отражения всевозможных миров, которые видел Кунцевич.

Гипсовые фигуры ожили, задвигались и заговорили. Их голоса слились в один громогласный, который заполнил собой пространство купальни.

— Вечная невеста. Безликая дева. Мать всего. Когда порталы соединяться, придет его час.

— Чей? — спросил Сергей.

— Нашего Безликого Господина. Архитектора миров. Все миры сольются вместе. Вселенная станет единой во веки веков.

В подтверждение их слов раздался грохот. Снаружи двигался кто-то огромный и тяжелый. Сквозь стеклянный потолок Сергей видел только низкое розовое небо с двумя солнцами. Вскоре его заслонила огромная бесформенная тень. Исполинское существо заполнило собой все пространство проема. Как он не пытался, Сергей не мог рассмотреть его целиком, только отдельные части тела. И те постоянно менялись, становились то больше, то меньше. Вытягивались и исчезали.

— Не смотрите на него! — запротестовали скульптуры, — Наш Безликий Господин этого не любит!

Сергей уставился в мраморный пол под своими ногами. Существо каким-то образом проникло сквозь стеклянный потолок и оказалось внутри здания. Оно стало спускаться вниз по бетонной лестнице к бассейну, к девушке. Краем глаза Сергей увидел, как бесформенное тело оказалось в воде, заняв всю чашу бассейна вверх тянулись его многочисленные конечности. Тело существа поглотило в себя плавающих в бассейне девушек. Они кричали и стонали. Такие звуки издают актрисы в порнофильмах.

— Наш Безликий Господин хочет вступить в брак! — сказали скульптуры, — Для этого ему нужен его человеческий облик! Часть человеческой души!

После этих слов Лохвицкий начал раздеваться. На пол упали пиджак и брюки. Когда он стянул с себя водолазку, Сергей обнаружил, что худой торс старика покрывает с десяток отверстий, похожих на окна. Многие были черными провалами в теле человека, но некоторые еще светились. В них двигались тени и мелькали лица. Лохвицкий полностью разделся и вошел в бассейн. Гибкие конечности существа обвили его с ног до головы и притянули к себе. Скульптуры объясняли Сергею происходящее.

— Лохвицкие преданно служили Нашему Безликому Господину! Старший мужчина в поколении был Его воплощением в мире людей! Его тело было населено душами хранителей! Они передаются избранным девушкам при браке! Хранителей создал Наш Безликий Господин! Они служат посредниками между мирами! У Лохвицких больше нет мужчин в роду! Наш Безликий Господин предлагает тебе, Сергей Евсеев, стать Его новым воплощением! Обещает долгую жизнь и богатство! Взамен ты должен отплатить Ему верной службой! Восстановить порталы!

Скульптуры ждали ответа. Девушка на пьедестале стонала и кричала от удовольствия. Ее тело каменело, становясь неподвижным. За спиной раскрылись широкие крылья, руки сомкнулись на груди в вечном молитвенном жесте.

 

В холле гостиницы маленького городка появился гость. Ближе к полуночи роскошный автомобиль остановился возле входа. Сонный администратор беглым взглядом оценил деловую осанку и дорогой костюм гостя. Под пиджак мужчины была поддета темная водолазка с высоким воротом.

— Я бронировал у вас люкс, — не здороваясь, сказал человек.

Администратор сверился с записями.

— Евсеев Сергей Петрович? — спросил он.

— Да.

— Сейчас я вас оформлю. Надолго к нам?

— Скорее всего, надолго. С оплатой проблем не будет.

— Не сомневаюсь. Просто городок у нас маленький, развлечений особо нет. Скучно вам будет.

— Я приехал работать.

— Вот как… Чем занимаетесь, если не секрет?

— Недвижимостью. Я слышал, на окраине города стоит старинный особняк.

— Это развалина? Да точно. Еще моя бабушка рассказывала, что там никто никогда не жил. Что вы хотите с ним сделать.

— Купить и отреставрировать. У меня большие планы на его счет.