Меченый

День как день, ничего необычного. Не именины, Новый год или ещё что. Но именно в этот день мама с сияющими глазами взяла маленького Стаса за руку и повела в зал. В этой комнате — самой большой в их квартире — происходили важные события года: тут отмечались все праздники, собирался семейный совет, обсуждались новые покупки и много чего ещё.

— Смотри, кто тебя здесь ждёт, — радостно сообщила мама, когда вошла в комнату вместе с сыном.

На диване среди декоративных подушек восседал большой мягкий медведь. Хотя Стасу он показался просто огромным. Бурый, в смешной красной жилетке он смотрел в пустоту большими стеклянными глазами. Мальчику медведь не понравился сразу. Он хотел сказать об этом маме, но та наверняка бы расстроилась, услышав подобные слова. Поэтому Стас промолчал. Изобразил восторг, с улыбкой произнёс «большусее спасибо» и поволок медведя за одну лапу к себе в комнату.

Здоровяка мальчик разместил в углу рядом с коробкой игрушек. Пространство сразу уменьшилось из-за маминого подарка. Лучше бы она купила нового робота или машину. С открывающимися дверцами и откидным кузовом. Да, определённо, машина была бы лучше.

Послышалось лёгкое шуршание. Стас резко вернулся из мира грёз и посмотрел на медведя. Тот, кажется, немного сполз по стенке. Огромная голова покосилась набок, а два тёмных стеклянных глаза уставились прямо на мальчика.

«Если хлопнуть два раза в ладоши рядом с такой игрушкой, то можно увидеть внутри неё красное свечение, — говорил Максим. — Самому не доводилось, а вот Паша из старшей группы два раза видел».

Внутри… Оно должно просвечивать или как? Стас встал на колени напротив медведя. Внимательно разглядывал здоровяка. Медлил. Боялся, но хотел узнать, убедиться. Глубоко вздохнул и хлопнул в ладоши. Ничего. Затем хлопнул ещё раз.

Очень медленно, словно нехотя в глазах медведя зажглись красные огоньки. Сперва тусклые, но затем становились всё насыщеннее, темнее. Огромная игрушка начала наклоняться вперёд. Мальчик вскрикнул, вскочил на ноги и побежал к маме.

— Что случилось, сынок?

Стас раскрыл было рот, чтобы рассказать, как испугался, но вовремя остановился. В запасе ещё пара дней, можно что-нибудь придумать. Вдруг Максим чего посоветует.

— Медведь… упаль.

— Не переживай, солнышко, — улыбнулась мама. — Ему не больно. Выпей компот с булочкой.

Есть совсем не хотелось, но мальчик решил по ходу дела выспросить о новой игрушке. Он откусил булочку, потом ещё раз, выпил немного компота.

Пора.

— Мам, а откуда медведь?

— Из магазина игрушек, — ответила женщина, не отрываясь от приготовления ужина.

— А из какого?

— Понравился? Красивый, правда? Хорошо, что на него акция была. Зайду в этот магазин снова как-нибудь…

Мама продолжала говорить, но Стас её уже не слушал. Акция, распродажа — вот те страшные слова, которые маленькие дети произносят шёпотом. «Меченые» игрушки мальчику до этого не попадались ни разу. Неплохо было бы посоветоваться с друзьями, но до этого нужно как-то продержаться целый день. Стас слышал, что «меченые» начинают вредить не сразу. Они словно выжидают, привыкают, осматриваются. Проходит два-три дня и тогда… Мальчик замотал головой. Нет, жить в постоянном страхе он не хотел.

Всё воскресенье медведь спокойно просидел в углу. Огоньки в глазах больше не загорались, хотя Стас переживал, что они появятся и без хлопков. Вечером вернулся папа, увидел игрушку и с восторгом начал её нахваливать. Мальчик очень хотел рассказать всё родителям, убедить избавиться от страшного подарка, показать зловещие огоньки. Взрослые всё равно ничего не увидят, а слова ребёнка для них ерунда и выдумка, не более. Да и разговаривал Стас пока больше на своём, «детском», языке, который для взрослых походил на несуразный лепет. Мамы и папы часто умилялись и перешучивались, когда слышали диалоги своих чад. А у детей тем временем могла идти вполне серьёзная беседа. Из-за всего этого случались недопонимания и прочее. Стаса, например, водили к логопеду, потому что он не выговаривал букву «р», и его мама очень переживала по этому поводу. Сам мальчик, как и его друзья, ничего не замечал и думал, что разговаривает вполне нормально. Иногда он задумывался, сможет ли избавиться от такого недостатка при «переходе» в мир взрослых или так и будет, как говорил логопед, «картавить». Максим как-то объяснял, что дети за собой подобные вещи не замечают, а когда вырастают и начинают общаться на «взрослом» языке, тогда-то проблемы и становится видать. Друг ещё много чего интересного рассказывал, скорее всего, всё это он услышал от старшего брата, который только начинал «переход». Максим говорил, что тот даже стал забывать некоторые «детские» слова и общаться с ним всё труднее.

Вечером медведь по-прежнему неподвижно сидел на полу и смотрел в пустоту невидящими глазами. Мальчик попросил маму включить ночник перед сном, чего не делал уже давно. Понимал, что глупо, но всё равно боялся игрушки. Вдруг «меченые» изменились? Может, больше не выжидают несколько дней? Кто знает. В конце концов, о них мало что известно.

Тревожное состояние не покидало всю ночь. Малыш ворочался в постели, то и дело просыпался и поглядывал на медведя. Было страшно находиться с ним в одной комнате. Оттащить в коридор? Но родителям не объяснишь.

«Держи игрушки в своей комнате, не разбрасывай по всей квартире», — так они обычно говорили.

Утром полусонный Стас нехотя умылся, еле-еле позавтракал, и всё время зевал, пока одевался.

В детском садике стоял привычный шум. Мальчик сразу отыскал глазами друга Виталика.

— Привет. Максим ещё не пришёл?

— Его сегодня не будет, — ответил Виталик. — К бабушке, кажется, уехал. Вид у тебя не очень. Случилось что?

— «Меченая» игрушка, — коротко бросил Стас и сжал в руках принесённого с собой старенького робота.

Виталик сразу помрачнел.

— Долго она у тебя?

— Сегодня второй день.

— Сможешь взять с собой, а потом потерять?

Стас горько усмехнулся. Выкинуть «меченую» игрушку — самый быстрый способ избавиться от проблемы. Единственный минус в том, что её мог кто-нибудь заметить и подобрать.

— Это здоровенный медведь ростом больше меня.

— М-да…

Мальчики в этот день почти не играли, больше делали вид. Пытались придумать, как бы избавиться от «меченого», но в голову ничего не шло.

— Поджечь?

— И спалить весь дом? — с сомнением спросил Стас. — «Спички детям не игрушка», помнишь? И взрослым тоже.

— Разрезать?

— Виталь, это не торт. Да и ножи родители держат в ящиках, закрытых на хитрые замочки.

Стас понимал, что от друга толку мало. Главное, чтобы завтра пришёл Максим, идеи которого, как правило, были более здравыми.

Когда мальчик вернулся домой, то сразу почувствовал себя неуютно. Атмосфера будто пропиталась чем-то отвратительным, жутким, тягостным. Медведь по-прежнему сидел на полу. Склонил голову, вперил невидящий взгляд в стену и словно ухмылялся, хотя на морде не было и намёка на рот. Стас не выдержал и стал уговаривать маму избавиться от игрушки. Он хныкал, срывался на крик, убеждал, как мог. Со стороны это казалось капризом, папа даже прикрикнул на сына. Поняв, что стало только хуже, малыш попытался исправить ситуацию и спокойно объяснить, что от медведя лучше избавиться. Но добился лишь того, что его поставили в угол.

— Раскричался на ночь глядя, — ворчал папа.

В наказание мальчика лишили вечером просмотра любимой детской передачи, но это его нисколько не огорчило. Мысли всё равно находились далеко. Стас думал, что уснуть этой ночью не сможет. То и дело слышались еле уловимые шорохи. Иногда мерещились тёмно-красные огоньки в темноте. Дошло до того, что мальчик расплакался от страха. Прибежала мама, попыталась утешить, выспросить, что же так встревожило ребёнка? Но как можно рассказать маме о таком? В лучшем случае она просто не поняла бы или посчитала всё детской выдумкой. Взрослые вообще так часто делают. А могли бы избежать стольких неприятностей, прислушайся они к своим детям.

Всхлипывая и хныкая, малыш тыкал пальцем в медведя. Женщина вздохнула, уложила сына в кровать, посидела с ним немного, а затем вернулась к себе. В комнате словно стало легче дышать. С закрытыми глазами мальчик лежал на спине и вроде бы стал засыпать, но тревожные мысли с новой силой овладели его сознанием. Стас снова открыл глаза, попытался всмотреться в темноту, но ничего не увидел. Осторожно потянулся к настольной лампе рядом с кроватью, нажал на кнопку и застыл. Медведя на полу не было. Мальчик окинул взглядом комнату, затем ещё раз. Пересилил себя и с замершим сердцем посмотрел под кровать — ничего. И вдруг всё стало ясно как белый день: медведя забрала с собой мама.

«Что теперь делать? Что делать?» — завертелось в голове. Слёзы вновь выступили из глаз, рыдания подкатили к горлу. Но если опять расплачется, то ничего хорошего ждать не придётся. С тяжёлым сердцем Стас лёг в постель и закрыл глаза. Сон не шёл и тогда мальчик стал считать.

Раз слоник, два слоник, три слоник…

«А если медведь навредит родителям?»

Шесть слоник, семь слоник…

«Завтра нужно обязательно что-то сделать».

Двадцать шесть слоник, двадцать семь…

Ночью мальчику приснился страшный сон. Стас бегал по квартире и пытался найти маму. Комнаты казались очень тёмными, длинными. Бесконечная квартира без единой живой души. Вдруг мальчик наткнулся на закрытую комнату, из-под двери которой сочился бледный свет. До ручки почти не достать, но Стас подпрыгнул и нажал на рычаг. Дверь тихонько скрипнула и отворилась. В стареньком кресле сидела мама со склонённой вбок головой. Глаза закрыты, а рот зашит чёрными нитками. Руки раскинулись на подлокотниках, а из перерезанных запястий вместо крови выступала белая вата. Женщина слегка пошевелилась, и несколько мягких комочков выпали из ран и скатились на пол. Ноги Стаса словно одеревенели. Мальчик сделал шажок в сторону кресла, и мама открыла глаза. Попыталась пошевелить губами, что-то сказать, но мешали нитки. Такая беспомощная, израненная. Она не должна страдать. Всё это очень плохо, неправильно. Мама. Мамочка…

Малыш распахнул глаза и уставился в потолок. Ужасная картина продолжала стоять перед глазами. Она душила страхом, не давала пошевелиться. Понемногу злое видение начало отступать, рассеиваться, но оставило после себя тяжёлый осадок. Вскоре дверь в комнату отворилась, и заглянула мама.

— Вставай, солнышко. Пора завтракать.

Когда мальчик вошёл на кухню, то заметил у мамы на руке большой синяк. Он уставился на него и не мог отвести взгляда. В тёплом электрическом свете поблёскивали редкие, еле заметные бурые ворсинки. Их было очень мало, но Стас сразу их разглядел. Женщина поймала взгляд сына и улыбнулась.

— Даже не помню, где умудрилась удариться.

После завтрака мальчика ждал ещё один неприятный момент. На полу возле кровати лежал любимый робот, разломанный на части. Сколько они с ним были вместе? Года два, не меньше. Это ведь целая жизнь! Робота Стас давал поиграть Виталику и Максиму. Старый добрый друг кучей бесполезных обломков теперь валялся на полу, словно какой-то мусор. На глазах выступили слёзы. Злые, обидные. Чем дальше, тем хуже.

В этот день Максим всё-таки пришёл в садик. Виталик уже успел рассказать ему про игрушку по акции.

— Как ты? — спросил Максим.

Стас молча достал из карманов разные части робота.

— Медведь утром сломал.

Виталик снял панамку и опустил голову.

— Помню, как ты давал поиграть с ним.

Максим похлопал Виталика по плечу.

— Не стоит раскисать. Но проблема серьёзная. Если бы «меченая» игрушка не была такой огромной… Вот что, поговори-ка с Аней из соседней группы. С той, у которой длинная коса. Точно знаю, что она с «меченой» имела дело. Вдруг поможет.

Хорошо сказать «поговори». «Молчунья» Аня — тихая, неприметная, словно всегда находящаяся в каком-то своём мире. Довольно мрачном, если судить по выражению её лица.

Стас дождался, когда всех выведут на прогулку и, делая вид, что беззаботно катает машинку, приблизился к ребятам из другой группы.

— Аня! — позвал он. Девочка медленно обернулась. — У меня важный вопрос к тебе. Мой медведь, он… Мама купила его по акции. Максим сказал, что у тебя тоже…

Девочка подошла к Стасу и уставилась на него. На лице ни тени улыбки, в больших тёмных глазах застыл мрак чёрной неподвижной массой. Аня молчала, и мальчику стало неуютно.

«Толку от неё никакого».

— Неужели так трудно просто ответить? — Стас начинал злиться. — Мы ведь все заодно, это общая беда. Да ну тебя!

— Мою сестрёнку звали Ира.

— Что?

— Ей был годик, когда тётя подарила мне на день рождения мячик, — начала Аня. — Маленький, пластмассовый, розового цвета. Я думала, что это волшебство, когда внутри после хлопков загорался красный свет. Через несколько дней мячик оказался во рту сестрёнки. Она задохнулась, даже ни разу не хныкнув. Я ничем не смогла помочь, не успела, а «меченая» игрушка укатилась раньше, чем родители её обнаружили. Так получилось, что мячик оказался не при чём, а Ира вроде как задохнулась сама. Это потом я узнала про акции, распродажи и то, что от таких вот штук лучше держаться подальше.

— А что стало потом?

— С мячиком? Выкинула его в мусор.

Разочарование обрушилось на Стаса.

— С огромным медведем так не получится.

— Разрежь его.

— Не смогу, это ведь…

— Сможешь, — перебила девочка. — Главное — зацепить шов. Огоньки загораются именно в глазах, скорее всего?

— Да, — удивился мальчик.

— Закрой их чем-нибудь или закрась. Так получится выиграть время.

— Но чем резать?

«Молчунья» Аня не ответила, присела и стала играть пластмассовой лошадкой. Стас немного потоптался рядом, покатал свою машинку, кашлянул. Девочка больше не обращала на него внимания. И откуда она только знала всё это? Вскоре воспитатели стали собирать группы на тихий час.

Закрасить можно красками. Развести их в воде погуще и плеснуть в морду медведю. А вот резать…

Ножницы! Конечно же! Это не нож, но вполне сойдёт. Дома, правда, Стасу давали их редко и всегда под наблюдением одного из взрослых. Мальчик поведал идею друзьям.

— Возьми у воспитательницы, — тут же предложил Максим.

Друзья разработали небольшой план. Виталику выпало сразу после тихого часа отвлечь воспитательницу. Он разыграл целую сцену с нытьём и ойканьем. Заставил поверить, что у него очень болит живот. Перепуганная женщина повела мальчика в медпункт, а Стас тем временем заполз на стул, затем стянул со стола ножницы и быстро спрятал их за пазуху лёгкой курточки. Всё шло неплохо. Перед уходом домой Максим пожал Стасу руку.

— Удачи тебе, друг. А робота мы похороним, не переживай.

Стаса забрала домой мама. Уставшая и какая-то понурая, она больше молчала и то и дело спотыкалась на ровном месте.

«Неужели «меченые» могут вредить и взрослым? — с беспокойством думал мальчик, прижимая до боли ножницы к телу. — Раньше только детям доставалось, вроде».

Дома мама прилегла на диван. Родительская спальня, к счастью, оказалась свободна. Мальчик сказал, что немного порисует. Достал краски, баночку, отковырнул несколько кусков акварели и стал кисточкой размешивать их в воде. Получилось густо, мешанина цветов превратилась в грязь. Стас решил пока не доставать ножницы, чтобы медведь ни о чём не догадался. Он взял баночку с размешанной акварелью и направился в спальню.

По всем детским садам и площадкам ходили страшные истории о «меченых». Если родители брали с собой в магазин игрушек детей, то те старались увести взрослых подальше от табличек с надписями «акция» и «распродажа». Тянули за руки к якобы понравившейся вещи и даже с готовностью изображали радость от пистолета, например. Хотя на самом деле в мечтах был лук со стрелами на присосках. Что угодно, лишь бы только «меченые» не попались. Продавцы в магазинах игрушек — народ особый. Они всегда смотрели на детей и улыбались, но дружелюбия в них не чувствовалось. Продавцы заговорщицки подмигивали родителям и сразу начинали рассказывать об акциях. Стас с ребятами не раз задумывался, зачем этим людям из магазина подсовывать такие страшные вещи. Ответа никто не знал.

Медведь сидел на родительской кровати и занимал собой, казалось, всю комнату. Даже дышать при входе стало трудно.

«Действовать нужно быстро».

Мальчик вскарабкался на кровать и взглянул на медведя. Тот неподвижно сидел, но в глубине его неживых глаз таилось нечто страшное с красноватым оттенком. Стас резко выплеснул в глаза медведя разведённую краску. «Меченый» дёрнулся, чем заставил мальчика подпрыгнуть на кровати от страха. Краска медленно стала исчезать, впитываться бесследно в мягкий материал игрушки.

«Сейчас!» — подумал Стас и выхватил ножницы. Он воткнул железный конец в шею медведю, потянул на себя. Но после слабого треска ножницы выскользнули из рук мальчика и упали на кровать.

От краски не осталось и следа. Медведь начал приподниматься, встал на лапы. Мальчик оцепенел от страха. Он и раньше видел двигающиеся игрушки, которые обходились без батареек. Тот же старенький робот, который всегда оберегал Стаса, находился рядом в трудную минуту. Такие игрушки тоже являлись особенными, но никак не злыми.

«Меченый» двигался страшно, он хотел чего-то. Может чьей-то смерти, страданий? Или… Да кто его знает!

Стас схватил упавшие ножницы и снова замахнулся, но медведь ударом мощной лапы выбил «оружие» из рук мальчика. Металл звякнул на полу. Огромная мягкая туша передвигалась тяжело и медленно. Стас спрыгнул с кровати, нашёл взглядом ножницы и схватил их в тот момент, когда раздался мягкий грохот. Медведь неловко спрыгнул вслед за малышом, но упал на спину и теперь пытался встать. Он не произносил ни звука, слышалась только возня, и от этого почему-то становилось только страшнее.

Ножницы снова впились в «меченого». Стас рванул на себя «оружие» с такой силой, что послышался оглушительный треск. Словно в конвульсии медведь дёрнулся и затих с неестественно скошенной головой.

В комнату вдруг вошла мама. Мальчик едва успел ногой пнуть ножницы под кровать.

— Что за шум? Стас, ты в порядке? — она подошла к сыну и ахнула, увидев испорченного медведя. — Как так получилось?

— Я хотель с ним поиглать, и вдлуг…

Вид у Стаса оказался настолько испуганным и озадаченным, что мама даже не расстроилась. Подумаешь, медведь по швам разошёлся. Главное, что с сыном всё в порядке.

— Иди ко мне, малыш. Вот что значит — игрушки по акции. Вечно норовят подсунуть какой-нибудь брак.

Медведь отправился на помойку. Мама не захотела ни чинить его, ни идти ругаться с продавцами. Наверное, ей даже стало легче, когда она выкинула игрушку.

Несмотря на благополучное избавление от «меченого», Стаса не покидала тревога. Что будет дальше с медведем? Вдруг его кто-то подберёт, починит? А если он опять оживёт? Но гораздо большее беспокойство вызывало другое. Заживёт ли мамин синяк? Или медведь таким образом сделал что-то похуже?

Да ещё похороны робота предстояли. Тоже дело не из лёгких: нужно добыть клей, скотч, чистую бумагу и соль. Столько забот… Стасу не оставалось ничего, кроме как надеяться на лучшее и делать то, что нужно. Для общего же блага.