Красная и зелёная

Над огромным городом занималась заря. Солнце, ещё скрытое за горизонтом, позолотило восточный край неба. Зелёная листва на верхушках деревьев приобрела нежный розоватый оттенок, а махины домов смотрелись так, будто их только что отмыли к какому-нибудь празднику.

В кирпичной двадцатидвухэтажке лязгнула металлом входная дверь. Из подъезда вышел мужчина средних лет с рюкзаком за плечами и удочками в левой руке. Он спустился по ступенькам крыльца и зашагал к тёмному внедорожнику, припаркованному у тротуара. Пискнул брелок сигнализации, мягко клацнули дверные запоры. Открыв багажник, мужчина забросил туда рюкзак и аккуратно уложил удочки. И тут его внимание привлёк странный шум, не то шелест, не то свист. Повернувшись на звук, мужчина увидел, как что-то тёмное мелькнуло в воздухе и рухнуло на крышу соседней легковушки. Грохот, скрежет и дребезг разбиваемого стекла сменились истошным завыванием сигнализации сразу нескольких автомобилей…

Телефон во внутреннем кармане завибрировал, и хор флоридских рокеров затянул песню об изменчивости фортуны. Егор вздохнул и полез за аппаратом.

— Умников! Ты где прохлаждаешься?

Голос шефа не предвещал ничего хорошего. Начальник следственной части Иванов уродился невысоким, поэтому всю недостачу в росте компенсировал суровым обхождением. И если уж он звонил подчинённому, то только для того, чтобы поторопить, подогнать или загрузить новой работой.

— Виктор Тимофеевич! Здравствуйте! Я иду в отделение.

— Отставить отделение! Дуй на Жигулёвскую, нужно труп поднять. Парашютиста.

— Виктор Тимофеевич! Это ведь больше не мой участок, это ж теперь участок Козлова! Пусть он протоколом и занимается!

— Козлов в больнице с аппендицитом, а ты там пять лет оттрубил, всех помнишь, всё знаешь.

— А может, кого другого пошлёте? Мне сегодня ещё на Новокузьминскую нужно.

— Ничего, закончишь на Жигулёвской, поедешь на Новокузьминскую…

Возле кирпичной высотки уже стояла «Скорая помощь» и двое дежурных козырьков из отделения отгоняли любопытных жильцов от помятого автомобиля с телом на крыше. Неподалёку уныло переминался с ноги на ногу мужчина средних лет в камуфлированной куртке с замком и накладными карманами и штанах той же расцветки.

Егор поздоровался с дежурными, пожаловался на тяжёлую долю следователя и начал оформлять протокол. Врач скорой помощи подтвердил наступление смерти и указал время, потом был так любезен, что даже сам вызвал труповозку. Камуфлированный мужчина оказался свидетелем происшествия. Егор опросил его, затем консьержку и пару женщин из подъезда. «Парашютиста» звали Игорь Чудов. Он работал айтишником, ни с кем в доме не конфликтовал, жил один, но иногда приводил к себе подружек.

Когда санитары сняли с крыши легковушки изломанное тело Чудова, Егор заметил на вмятой металлической поверхности большие тёмные беспроводные наушники, соединённые дужкой. Умников когда-то сам приценивался к таким, но предпочёл более дешёвый вариант. Сразу стало ясно, что покойный не бедствовал. Осмотр квартиры Чудова подтвердил это предположение. Стильная мебель, отделка комнат по самой последней моде, техника премиум-класса на кухне. В кабинете айтишника стояло широченное кожаное кресло со встроенным массажером, стоившее если не как автомобиль, то, по крайней мере, не меньше отечественного мотоцикла. Над большим компьютерным столом напротив была установлена бесшовная видеостена.

«Живут же люди!» — подумал Егор. С его зарплатой такие изыски казались чем-то инопланетным. Вздохнув, Умников внимательно осмотрел дверь, но следов взлома не обнаружил. В квартире наблюдался некий беспорядок, но это был тот самый беспорядок, который сопровождает каждого нормального человека и без которого жильё превращается в казарму.

Ещё раз обойдя квартиру, Егор вернулся в кабинет. Распахнутое окно наводило на мысль, что последний свой шаг Чудов сделал оттуда. И в самом деле, если выглянуть вниз во двор, то сразу же замечаешь помятую крышу легковушки. Представив себя на месте айтишника, Егор мысленно сделал шаг и сразу поёжился. Ну её в болото, эту достоверность! И так всё понятно.

Подойдя к компьютерному столу, Егор решил узнать, чем занимался Чудов перед смертью. Натянув на правую руку резиновую перчатку, Умников осторожно нажал пробел. Видеостена тут же вышла из спящего режима и во все экраны показала клип на песенку модной группы. Свернув изображение, следователь увидел главную страницу популярнейшего веб-сервиса. Видеохостинг уже многократно изменил начальный ролик на те, что ненавязчиво рекомендовал пользователям, но в поисковой строке ещё оставались слова, введённые покойным: lyre please kill me.

Егор знал эту группу и помнил песню под таким названием. Очень депрессивная музыка, но, чтобы из-за неё выбрасываться из окна? Махнув понятым, что можно выходить, он случайно задел ботинком какой-то предмет, с легким громыханием закатившийся под стол. Что это было? Чертыхаясь, Егор опустился на четвереньки и рукой в перчатке вытащил из тёмного угла цилиндрический пластиковый пузырёк. В таких обычно хранят лекарства. Встряхнув сосуд, Умников услышал, как что-то внутри перекатилось. Он надел перчатку и на левую руку, отвинтил крышку и увидел несколько капсул, красных и зелёных. Наркота? Понятые уже покинули квартиру и не видели, как он доставал этот сосуд. Умников мысленно отругал себя за излишнюю поспешность.

Тут телефон во внутреннем кармане снова запел о фортуне. Чертыхнувшись, Егор куда-то сунул пузырёк и схватился за трубку.

— Умников! Где тебя черти носят?

— Виктор Тимофеевич, я на Жигулёвской. Осматриваю квартиру трупа.

— Хватит из себя Шерлока Холмса изображать! Нам висяки не нужны! Протокол оформил?

— Да, Виктор Тимофеевич.

— Мухой сюда!

— Но мне же ещё на Новокузьминскую…

— Ничего! Прокурорские подождут!

Вернувшись в отделение, Егор доложил начальнику о том, что сделал и что увидел в квартире Чудова. Иванов выслушал его без особенных возражений, потом высказал своё пожелание, чтобы, дождавшись результатов вскрытия, Умников сразу подготовил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Лишь после этого он отпустил следователя в прокуратуру.

Следующим утром Егор пришёл в отделение и первым делом позвонил судмедэксперту. Тот сообщил, что акт о вскрытии ещё не готов. Не закончили его и к вечеру. Чтобы не получить новый нагоняй от Иванова, Егор решил сам наведаться на Велозаводскую.

Бюро судебно-медицинской экспертизы и криминалистики казалось вымершим, но через щель под дверью секционной прорывался свет. Следователь постучал, ему открыл мужчина в голубом медицинском костюме и прозрачном полиэтиленовом фартуке. Егор показал удостоверение:

— Старший лейтенант Умников, ОВД «Кузьминки». Я вам звонил по поводу акта о вскрытии.

— Заходи, старлей.

В просторной комнате, облицованной светлым кафелем, на блестящем столе из нержавейки лежал частично вскрытый труп. Подсвеченное ярким операционным светильником человеческое тело в красно-бурых пятнах смотрелось жутковато. Егор сглотнул и сразу отвернулся в другую сторону. А ведь и он сам может оказаться на таком же столе! И кто-то равнодушный будет рыться в его внутренностях, а потом делать пометки о том, что покойный курил и вёл нездоровый образ жизни. Умникова передёрнуло от внезапно возникшей жалости к себе. Не такое он представлял, когда в детстве мечтал о работе сыщика.

Тем временем судмедэксперт полистал журнал и, найдя нужную страницу, заговорил:

— Понимаешь, с этим Чудовым вроде всё понятно. Смерть наступила в результате множественных повреждений внутренних органов, опорно-двигательного аппарата и закрытой черепно-мозговой травмы. Но в желудке покойного обнаружилось вещество, которое я ещё не смог однозначно идентифицировать.

— Наркота?

— А хрен его знает! В перечне наркотических средств такого не значится. Я отправил пробы на дополнительный анализ, чтобы уж наверняка. Так что извини, старлей, быстро не получается.

По пути домой Умников нащупал в кармане цилиндрический предмет. Достав пластиковый пузырёк, он машинально потряс его перед ухом. А ведь наверняка это то самое вещество, которое судмедэксперт обнаружил в желудке покойного! Но приобщать к делу вещественное доказательство следователь почему-то не захотел. Да и поздно было…

Утром Егор доложил своему шефу про затруднения с актом о вскрытии. Начальник следственной части хмыкнул, потом злорадно произнёс:

— Значит, принимай ещё одно дело, следователь. Тут уж решай, либо сам раскопаешь, либо в ФСКН спихнёшь. Но чтобы висяка не получилось! Понял? А то вместо МУРа отправишься в постовые.

— Так точно, Виктор Тимофеевич!

Сначала Егор наведался в контору, где работал Чудов. Компания располагалась на окраине города в новом пятиэтажном здании с огромными окнами. Просторный паркинг украшали красные, жёлтые и голубые буквы в рост человека, складывающиеся в название «SuperSoftLab». Такие же литеры, только больше, виднелись на крыше

Секретарша за стойкой, похожей на творение скульптора-кубиста, долго выясняла у начальства, что ей делать, но, в конце концов, проводила следователя в огромный зал на втором этаже, где творили за компьютерами рядовые сотрудники, а из-за прозрачных стеклянных стен офисов-аквариумов этот процесс контролировали руководители направлений. Егора принял лысый мужчина в синих джинсах и футболке с логотипом компании.

— Чудов? Умер? Очень жалко. Такой был хороший парень! Работал за троих, никогда не подводил со сроками.

— А с кем он больше всего контактировал?

— Да вы поговорите с Ксенией Волковой, она была его тим-лидером.

Тим-лидер оказалась коротко стриженной коренастой блондинкой средних лет. Глянув на неё, Егор решил, что джинсы и футболка с логотипом были в «SuperSoftLab» чем-то вроде униформы. Женщина тоже говорила про Чудова только хорошее, тяжело вздыхала, упоминая о его смерти, но в лице Ксении Егор приметил какую-то напряжённость. А когда он спросил, принимал ли Чудов наркотики, тим-лидер просто испугалась:

— Что вы! Да как можно! У нас в компании это категорически запрещено!

Но бегающие глаза женщины и руки, которые беспорядочно отдирали заусенцы на пальцах, свидетельствовали о другом.

Напоследок Егор осведомился, была ли у покойного девушка. Это немного успокоило Ксению. Она ответила, что Игорь встречался с какой-то Машей, и добавила, что об этом должен лучше знать приятель Чудова, Влад Смирнов из их команды.

Смирнов, долговязый парень в жёлтой толстовке и чёрных джинсах, что, наверное, свидетельствовало о независимости характера, обретался неподалёку. Егор предложил Владу выйти покурить, тот согласился. Следователь постарался расположить к себе парня и завёл разговор сначала о музыке. Влад с готовностью вспомнил, что Чудов был страстным поклонником группы «Lyre» и что он даже водил Машку на их концерт. А потом они сразу перестали встречаться. Фотография Чудова с подругой нашлась у Влада на смартфоне, а ещё Смирнов вспомнил, что девушка училась в университете на химфаке. Егор тут же ненавязчиво спросил, не повышая голоса:

— А дурь Игорю Машка подвозила?

— Нет, у него знакомый профессор был из второго меда. Он ему такие улётные колёса подгонял! Как дедлайн, так Игорёк на апере всю нашу тиму тащил. Ой, наверное, этого не нужно было говорить…

Чуть постращав сболтнувшего лишнего Влада, Егор взял у него номер телефона Маши и отправился в университет. По пути следователь нашёл страничку Чудова в популярной социальной сети и покопался в списке его друзей. К счастью, профиль Маши оказался открытым. С фамилией и датой рождения уже можно было смело идти в учебную часть, где строгая инспектриса пятого курса, увидев удостоверение Егора, сообщила ему номер группы и домашний адрес девушки.

Пятикурсникам читали лекцию по высокомолекулярным соединениям. Заглянув в поточную аудиторию, следователь окинул взглядом студентов, строчащих конспекты в тетрадках. Не смотря на весь прогресс в электронике, сотни исписанных листов бумаги оставались главным инструментом при получении знаний. Егор машинально потрогал большим пальцем правой руки ложбинку и бугорок от ручки на верхней фаланге среднего. Бесконечная писанина являлась самым ненавистным слагаемым его профессии. А вот распутывание всех обстоятельств того или иного дела до сих пор вызывало энтузиазм. Именно поэтому Егор хотел перевестись в МУР, но для этого требовалось пройти внеочередную аттестацию, которой он очень опасался…

Прозвенел звонок. Лекция закончилась, студенты начали расходиться. Умников едва не упустил Машу, но тут её окликнул кто-то из подруг, и девушка остановилась поболтать. За это время Егор смог рассмотреть бывшую подругу Чудова. Среднего роста, хорошо сложена. Одета со вкусом. Волосы цвета яркой меди. Глаза… Пока следователь пытался определить, какого цвета её глаза, Маша закончила разговор и подошла к нему сама.

— Мы знакомы?

— Нет. Пока нет.

— А какого … ты на меня пялишься? — довольно грубо поинтересовалась девушка.

— Старший лейтенант Умников, ОВД «Кузьминки», — Егор показал удостоверение и с ехидством наблюдал, как Маша прикусила губу.

— Извините.

— Ничего. Бывает. Где мы можем поговорить?

Отойдя вместе со следователем к дальней стене просторного фойе, девушка присела на широкий подоконник и подтвердила, что у них с Чудовым был роман. Она даже подумывала о том, чтобы переехать жить к айтишнику. Но не так давно на концерте «Lyre», которого Игорь дожидался почти год, они вдрызг разругались. С тех пор Маша не встречалась с Чудовым, не звонила ему и не отвечала на запросы в социальных сетях.

Когда Егор начал допытываться, какая кошка между ними пробежала, девушка смутилась, чуть покраснела и начала теребить пальцами ремень своей сумочки. Умников спросил наудачу:

— Из-за дури? Из-за того апера, который Игорь тебе предложил?

Маша кивнула.

— Он дал мне какую-то красную капсулу, сказал проглотить её и подумать о чём-то простом. Например, загадать число. А потом начался концерт, и меня так накрыло, что я до жути испугалась.

— Почему?

— Ну, представьте себе, что вы видите и ощущаете всё до мельчайшей детали. Можете дословно вспомнить каждую песню, каждую ноту, которую сыграл любой из музыкантов группы, каждое слово, которое сказали зрители на соседних рядах. При этом я видела Игоря так, как не видела никогда, понимала каждый его жест, каждое слово, могла даже ощущать его невысказанные мысли. И это меня напугало до крайности. Мне казалось, что я растворюсь во всех этих подробностях и забуду, кто я есть. Я психанула, наорала на Игоря и ушла с концерта. Потом меня ещё два дня колотило, как от лихорадки. Чудов звонил, но я не брала трубку.

— Понятно. А Игорь не говорил вам, откуда у него эти капсулы?

— Нет, но я слышала, как он общался с каким-то Львом Евгеньевичем. И ещё называл перед этим кафедру информации…

Кафедры информации во втором меде не нашлось. Зато там имелась кафедра фармации, на которой работал профессор Лев Евгеньевич Носиков. Изучив его фотографию на доске «Наши сотрудники», Егор решился на авантюру. Он на время поменялся в коридоре куртками со студентом, посулив тому стольник на пиво, затем втянул живот, ссутулился и постучался в кафедральную дверь.

— Войдите.

— А можно Льва Евгеньевича? — ломким голосом проблеял Умников. — Я от Игоря Чудова.

— Я сейчас, — быстро произнёс коллегам широкоплечий мужчина с большой залысиной на лбу, и направился к двери. Егор в этот момент постарался сделаться как можно меньше и всем своим видом изобразить неуверенность. Видимо, это ему удалось, поскольку Лев Евгеньевич глянул на его куртку ядовитой расцветки, кивнул, сделал приглашающий жест рукой и направился по коридору в одну из аудиторий. Когда они вдвоём оказались в комнате для семинарских занятий, Носиков закрыл за собой дверь и сказал:

— Я слушаю вас, молодой человек.

Он выглядел, как преподаватель, принимающий последнюю пересдачу у нерадивого студента, и это здорово помогло Умникову поймать нужное настроение. Егор, запинаясь, пробубнил, что никак не может сдать экзамен по квантовой физике, что послезавтра последняя пересдача, а ему от страха так худо, что никакие формулы не лезут в голову. Потом добавил, что Игорь Чудов сообщил, что у Льва Евгеньевича есть замечательный апер, как раз для такого случая, и что Чудов сам его колесманил, когда запаривался на работе. Носиков выслушал его без особого интереса, даже с некой брезгливостью. Но ответил корректно:

— Я могу вам помочь. Это будет стоить, — и написал на доске мелом пятизначное число. — Если вас это устраивает, позвоните мне по этому номеру, как соберёте сумму.

В другом углу появилось десятизначное число. Егор закивал, а Лев Евгеньевич направился обратно на кафедру.

— Говоришь, профессор поваром заделался? — уточнил Иванов.

— Да, Виктор Тимофеевич. Он мне номер дал — можно взять его с поличным. Подпишете расходник?

— Мог бы и своими обойтись, — буркнул начальник, но кассовый ордер подписал.

Получив деньги, Егор позвонил Носикову. Лев Евгеньевич назначил встречу на два часа дня в кафешке рядом с медицинским центром. В отделении следователя снабдили спецсредствами и проинструктировали, как правильно записывать разговор и как подавать сигнал опергруппе.

За десять минут до условленного времени Умников сидел за столиком в зале с зелёными шторами на окнах и полосатыми светильниками, висящими на длинных проводах. Кресло, обтянутое светло-коричневым искусственным нубуком, оказалось не очень удобным, и Егор постоянно ёрзал, пытаясь найти положение, при котором ему в поясницу ничего бы не впивалось. Но тщетно.

Профессор появился ровно в два. Он присел напротив Егора и без лишних предисловий протянул правую руку ладонью вверх. Умников суетливо вытащил конверт и сунул его Льву Евгеньевичу. Тот заглянул внутрь, одобрительно хмыкнул и спрятал пакет во внутреннем кармане. Затем поставил на стол цилиндрический пластиковый пузырёк.

— Игорь вам рассказывал, как принимать?

— Нет.

— Сначала красную. Лучше всего проглотить, не разжёвывая. Потом нужно подумать о чём-то ясном и отчётливом, например, представить себе число или то, что вы хорошо знаете. Это будет ключ.

— Какой ещё ключ? Игорь ничего о ключах не говорил, — тянул время Егор.

— Ключ к вашей памяти. Когда красная капсула подействует, вы сможете запоминать всё до последней детали. Ваш мозг будет работать в форсированном режиме несколько часов подряд. Как вы этим воспользуетесь — ваше дело. Можете штудировать учебник или конспекты, можете просматривать видеозаписи или ходить на концерты, как Игорь. Всё, что вы увидели или услышали, надёжно зафиксируется, при этом ваш неокортекс будет трудиться так, как никогда ещё не трудился! Я вам это гарантирую! Но только несколько часов. Форсаж — штука опасная и временная по определению.

— А сколько часов? — всерьёз заинтересовался Егор.

— Три, может быть четыре или пять. У всех по-разному. Потом обязательно наступит спад: вашему мозгу потребуется обновить запас питательных веществ и удалить все вредные. Рекомендую хорошо поспать после форсажа, иначе будет сильно болеть голова.

— А что потом?

— Потом вам понадобится зелёная капсула. Вы её так же проглатываете, и вспоминаете ключ. Постарайтесь, чтобы он появился перед внутренним взором как можно ярче. Тогда всё, что вы увидели и услышали, когда действовала красная капсула, вы вспомните так же отчётливо, как и тогда. У зелёной эффект долговременный, так что если вы заучите учебник по квантовой физике, то, теоретически, он останется в вашей голове навсегда.

— Вы это гарантируете?

— Абсолютно!

— А кто вам такой чудный апер делает?

— Я сам.

Егор нажал кнопку, спрятанную под одеждой, и чётко произнёс:

— Гражданин Носиков! Вы задержаны по подозрению в убийстве по неосторожности и распространению наркотических средств.

По сигналу в зал кафе вбежали оперативники…

На допросе в отделении Лев Евгеньевич признал, что поставлял Чудову капсулы, но отказывался признать себя виновным в его смерти.

— Я много раз проверял их на себе! Они совершенно безвредны! Это тщательно подобранная совокупность нейромедиаторов, форсирующая деятельность мозга. Я работал над ними десять лет! От них в окно не прыгают!

— Судебно-медицинская экспертиза показала, что Игорь Чудов совершил самоубийство, находясь под действием вашего препарата, — Егор положил копию акта перед Носиковым. Тот пробежал глазами текст, потом отбросил листок в сторону.

— Мои капсулы тут не при чём! В конце концов, люди на себя руки накладывают и без всякой химии. Может, он с девушкой своей поругался?

Иванов, присутствовавший на допросе, но не проронивший до этого ни слова, сделал знак Егору, и они вместе вышли в коридор, оставив задержанного под наблюдением дежурного.

— Ну что, Пинкертон? У тебя на этого повара ничего нет!

— Как нет, Виктор Тимофеевич? Акт судмедэкперта, записи с задержания, его пальчики на пузырьке. Разве этого недостаточно?

— Вещество не содержится в перечне наркотических средств. Это раз. Стало быть, наш профессор больше не повар. А торговлей капсулами пусть экономисты занимаются, у нас же нет жалоб от потерпевших по поводу мошенничества? Чистуху ты из него не выбьешь, не того полёта птица. Это два. И насчёт Чудова профессор верно говорит: мало ли от чего люди в окна сигают? Он же там сзади не стоял и в спину не толкал. Так что отпустить этого Носикова придётся через сорок восемь часов, иначе виноватым будешь уже ты, Умников. И получит наше родное ОВД очередной «висяк» по твоей милости. Это три. А кое-кому после этого не видать МУРа, как собственных ушей. Это четыре.

— Но как же быть, Виктор Тимофеевич? Если его отпустить, кто даст гарантию, что очередной клиент не сойдёт с ума или не бросится под машину, проглотив его капсулу?

— Ты, Умников, собери все материалы по делу и занеси мне. А я уж придумаю, как сделать правильно…

Вечером, когда Егор вышел покурить с коллегами на крыльцо, к отделению подъехал большой чёрный внедорожник. Из него выбрались два высоченных крепких парня в костюмах и пружинисто направились ко входу. Походка ребят свидетельствовала, что в рукопашную с ними лучше не вступать. На проходной они показали синие удостоверения и скрылись в недрах здания.

— Тяжёлые, — уважительно кивнул знакомый оперативник.

— Фэбсы? — уточнил Егор.

— А кто ещё?

Минут через десять крепыши вышли из отделения, ведя под руки профессора. Носиков не сопротивлялся. Заметив Егора, он даже криво улыбнулся, но не проронил ни слова. Хлопнули дверцы, мягко зарокотал двигатель и внедорожник медленно двинулся к шоссе.

— Твой повар? — осведомился опер.

— Мой, — не стал вдаваться в подробности Егор.

Докурив, Умников заглянул к начальнику.

— Виктор Тимофеевич! А куда увезли Носикова?

— Я передал его Старшим братьям. Один мой знакомый на Лубянке очень заинтересовался капсулами. Говорит, что им такое в хозяйстве пригодится. Так что с тебя пузырь, Умников, «висяк» я спихнул.

Возвращаясь вечером домой, Егор размышлял о покойном Чудове и обстоятельствах его смерти. Игорь был меломаном и концерта любимой группы дожидался почти год. Чтобы впечатления о шоу оказались максимально яркими и запомнились навсегда, он принял красную капсулу и уговорил подругу последовать своему примеру. Но Игорь не ожидал, что Маша отреагирует на нейромедиаторы так болезненно. В результате, помимо любимых песен Чудов зафиксировал в памяти ещё и страшную истерику любимой. Но что заставило айтишника через несколько дней проглотить синюю капсулу? Тоска по девушке или элементарное любопытство? Этого уже не узнает никто. В любом случае, совместное воздействие депрессивной музыки и ещё более депрессивных воспоминаний о скандале и разрыве с Машей привело Чудова к роковому шагу. А, может быть, в его жизни случилось ещё что-то плохое?

Егор вздохнул: Чудову просто не повезло, В этой истории он оказался единственным пострадавшим. Его девушка погрустит немного, а потом найдёт себе другого парня. Профессор Носиков, скорее всего, получит под своё руководство первоклассную лабораторию, где будет разрабатывать новые капсулы уже для Старших братьев. Но, наверняка, продавать нейромедиаторы на сторону ему больше не дадут.

Начальник следственной части Иванов, вероятно, тоже себя не обидел. Принцип «ты мне — я тебе» был основой во взаимоотношениях между стражами порядка и Старшими братьями и за этот щедрый подарок Тимофеича когда-нибудь отблагодарят тем или иным способом.

На ходу Егор нащупал в кармане пузырёк. За всей этой кутерьмой следователь так и не решился приобщить его к делу в качестве вещественного доказательства. Капсулы оказались слишком заманчивым средством, чтобы так просто лишиться их. Зато теперь он знал, как подготовиться к внеочередной аттестации. Оставалось лишь дождаться удобного случая.