Сон в руку

 

Дорога от бара до дома пролегала мимо виселицы. Себай вышел из заведения, поднял ворот пальто и пошел.

Проходя мимо импровизированного эшафота (древняя сцена для концертов или митингов), он бегло осмотрел его. Веревочные петли пустовали еще со времен зарождения сновидчества. В дальнем углу сцены сиротливой стопкой пылились обличительные таблички для висельников. Было тоскливо и промозгло.

Фонари не горели давно, так что улочку, по которой шел Себай, окутывал полумрак. Горы мешков с мусором, дырявых от крыс и времени, покрывали тротуары, лежали в заваренных решетками подворотнях и переулках — мир бездомных кошек и собак, половину из которых уже переловили местные гаруспики.

Себай мельком взглянул на часы и ускорил шаг. Не хватало еще на ночь глядя наткнуться на какого-нибудь одиноко блуждающего зомбоида. Они, конечно, не опасней последнего лоботомированного сновидца, орудующего метлой или лопатой на общественных стройках с размеренностью маятника, но даже у них случались заскоки. Как там было в заметке об оторванной челюсти? Гормональный всплеск вызванный химическим дисбалансом?

Парень поймал себя на мысли, что старается не думать о произошедшем сегодня в баре. Проститутка, за которой он волочился последние полгода, оказалась наркоманкой. На последней стадии. Себай не удивился.

Это забитое существо с глазами устремленными в пол было подозрительно не восприимчиво к его порывистым излияниям. Да и место для признаний в любви он выбрал не удачное — в кабинке туалета всех достоинств не покажешь. А что теперь? Депрессия, сулящая скорый переход на Зомбин? Для соноконтроля он видите ли не годится, как сказал ему экзаменатор — "эмоциональный фон не тот".

Себай порывисто пнул подвернувшуюся под ноги банку в сторону здоровенной крысы, расположившейся в придорожной канаве. Крыса не отреагировала.

Жирная и обнаглевшая от безнаказанности тварь злобно сверлила его горящими глазками-бусинками. Рядом, на стене, кто-то нарисовал похабное граффити, напоминавшее древнеегипетский иероглиф.

"Ладно. Пора валить отсюда", — промелькнула в голове мысль.

Остаток пути до жилых кварталов занял не больше десяти минут. Очередь к КПП, отделявшем жилой массив от неохраняемой части города, растянулась на километр. Там, за кордоном военизированной полиции, рядами тесно припаркованных бронеавтомобилей, перемигивающихся сигнальными огнями и систем безопасности, можно было относительно спокойно спать.

Себай встал в конец очереди сразу за каким-то зомбоидом, дожевывавшим собственный язык. Сзади подошла молоденькая девчушка лет семнадцати потрепанного вида. Волосы у нее были всклокочены. Судя по остекленевшему взгляду недавно она подверглась надругательству, а осознание пришло только сейчас. Себай внутренне поморщился. По лицам он читать умел, но чем больше занимался этим, тем больше любил кошек и собак.

Спустя время очередь дошла до зомбоида впереди. Тот долго пытался что-то промямлить непослушным ртом полицейскому на КПП. Себай с раздражением передразнил его. "Какого черта этих дебилов до сих пор не изолировали?"

— Ты его переводчик? — мрачно спросил полицейский — небритый и злобный тип, явно мечтавший поскорее слинять с дежурства.

— Нет, но я на пути к этому.

— Правда? — полицейский достал дубинку. — Могу оказать в этом посильную помощь, — с расстановкой произнес он.

— Что тут происходит? — рявкнул другой, выходя из бетонной будки неподалеку. Судя по форме капитан или сколько у них там звезд?

Первый полицейский отошел в сторону и молча показал на Себая.

— Документы, — потребовал второй.

Себай достал документы.

— Что практикуете? — капитан небрежно полистал потрепанную книжицу.

— Соноконтроль, — с трудом выдавил парень.

— Я ослеп или здесь нет штампа о сдаче экзамена?

Собственно это был не вопрос.

— Я сдам на следующей неделе, — поспешно промямлил Себай. — В первый раз я почти сдал, но...

— Значит так, дружок, — протянул полицейский, медленно и с каким-то изощренным удовольствием, — твоей веселой жизни пришел конец. С завтрашнего дня становишься на учет к сонологу и переходишь на Зомбин. Отмечаться будешь два раза в неделю. Пропустишь — пришлю наряд на дом. Все понятно? — склонился он к Себаю. — А теперь — пошел вон.

Себай отковылял на негнущихся ногах несколько десятков метров, прежде чем позволил себе осознать произошедшее, прочувствовать, так сказать.

Как он мог так расслабиться? Каждый проход через КПП — уже ответственное дело, мало ли кто захочет попасть в охраняемую зону: сновидец, псих или вообще какое-нибудь порождение. А тут...

Конечно, когда ходишь здесь каждый день, привыкаешь, становишься беспечным. Это он понимал. Где-то в отдаленном уголке сознания. Но это было не важно.

А важно было то, что теперь его жизни предстояло круто измениться. Переход на Зомбин, помимо блокирования мозговой активности ночью, сулил и другие последствия: провалы в памяти, потерю интереса к жизни, слабоумие...

По крайней мере, так говорили. Доктора, понятно, уверяли, что у таких зомбоидов — тех, кто долго принимал Зомбин и превращался в пускающего слюни овоща — с мозгами и так были проблемы, но Себай в это не верил. Да и слухов ходила масса.

Парень неожиданно обнаружил, что идет один по безлюдной улице. Одинокий фонарь впереди отражался в придорожной луже бесформенной кляксой. Справа, в промежутке между домами, темнел ряд мусорных баков, подпиравших сетчатую ограду. В одном из баков что-то лежало. Туфля, присмотрелся Себай. Женская туфля. Ослепительно красная на фоне окружающего ее мусора.

"Что это? Знак?" — пронеслось в голове.

Сейчас все тащились от знаков. Знак то, знак это.

"Надо валить отсюда", — отчетливо подумал он. Вместо этого он сделал шаг к баку.

Что-то манило его к нему, что-то неумолимое, нашептывающее в подсознании. Обострившимся зрением он успел различить ржавчину на сетчатой ограде, заголовок валявшейся в луже газеты.

Позади мусорных баков кто-то был. Или что-то.

— Ш-ш-елковис-стый, — донеслось оттуда. Звук был, словно сухие листья сгребали в кучу.

Парень почувствовал как волосы у него становятся дыбом, а из глотки вырывается дикий вой.

Прожектор на крыше соседнего дома лениво мазнул место, где он стоял.

— Что там за хрень? — раздалось сверху.

Но Себай уже бежал. Кричал он при этом или нет, он не помнил. Как не помнил и то, как забежал в дом, взлетел по лестнице и захлопнул за собой железную дверь с двумя замками.

Минут пять ушло на то, чтобы отдышаться. "Порождения? В этой части города?" — лихорадочно подумал он.

Раньше вроде бы кто-то видел их в охраняемой зоне. Пару раз. Но не он, так что Себай никогда не придавал этому значения.

Кое-как он проковылял в ванную, включил кран. Уперся руками в край широкой раковины.

Из зеркала на него смотрело серое, осунувшееся лицо. Под глазами давно залегли тени. На подбородке алели засохшей корочкой порезы от неаккуратного бритья. А это шрам, шрам! Его он сделал сам себе в туалете стриптиз клуба для большей мужественности.

"Надо кончать с этим", — возникла в голове мысль. Возникла и не исчезла как раньше.

Сама мысль о самоубийстве казалась ему неизбежной и от того тяжелой в своей неумолимости. Он припомнил свою жизнь. Нет, ничто в ней не удерживало его от этого поступка. Зомбин и так сделает из него дебила, только с унижениями в процессе. Так чего ждать?

На полке стоял пузырек с сильнодействующим снотворным. Парень высыпал таблетки в ладонь, мысленно перекрестился. "Пора".

Неуклюжим движением он закинул их в рот, и тут же обнаружил, что запивать нечем. Все стаканы были на кухне. Идти туда? Не хотелось.

Вместо этого он наполнил ладони водой из под крана и сделал глоток. И тут же почувствовал отвратительный вкус ржавчины.

Его вырвало. Таблетки запрыгали в раковине и скрылись в стоке. Ближайшая аптека располагалась на расстоянии двух кварталов. Было пол первого ночи.

Себай горестно застонал, сплевывая рыжую слюну в раковину. Он проковылял в комнату, тяжело прислонился лбом к окну. Холод немного взбодрил разум, оттеснил депрессию на задворки сознания. А ведь предстояло еще спать!

В таком состоянии он точно не сможет контролировать сны. И обязательно увидит их! Как там было на курсах соноконтроля? Помни, что ты во сне и когда почувствуешь, что он начинает идти не по твоим правилам, выбери жест, например мысленно закрой глаза, сконцентрируйся на нем и проснись.

Себаю обычно помогало. Но еще лучше помогал алкоголь.

После него парень обычно снов не видел. Да и сегодня он определенно заслужил дополнительно принять на грудь. Кажется на тумбочке оставалось еще пол бутылки виски.

Себай включил телевизор, лег с бутылкой на кровать и отхлебнул.

По телевизору показывали очередных сонологов.

— Так что такое сон с точки зрения науки? — вопрошал ведущий.

— Сон, — разглагольствовал сонолог, — это самопроизвольное возбуждения отдельных участков мозга. Не скованные во время сна рассудочной деятельностью, они возбуждаются, генерируя те или иные образы.

— Отстой, — проворчал Себай и переключил канал.

На другом показывали клоунов. Те били друг друга надувными молотками среди мыльных пузырей. "Как раз то, что сейчас нужно народу", — проплыло в голове.

Сознание постепенно окутывало вязкое отупение. "Завтра надо будет накупить сладостей на ночь. На полный желудок все равно не спиться..."

Себай проснулся — вынырнул. Первая же мысль, возникшая маяком в голове, была о сновидениях. Вроде снилось что-то мутное. Не страшно.

Тьма стояла кромешная. Было душно и тихо. Он сел на кровати. Колени уперлись в прикроватную тумбочку. Темнота нехотя обретала очертания окружающих предметов. Вот телевизор в спящем режиме, вот шкаф. А там что? Голова?!

Страх сковал тело, скрутил кишки, но не выключил сознание. Не заставил бездумно кричать — он все еще соображал. Туго, как во сне.

"Показалось?" — возникла мысль. — "Или это вообще сон?"

Парень медленно перевел взгляд на индикатор датчика движения над дверью. Он показывал единицу. Стало быть один объект в комнате. Или двигается один. Он двигался? Себай попробовал поднять руку и не смог.

Звонок телефона заставил его вздрогнуть.

— У вас все в порядке? — послышалось с того конца, когда он взял трубку.

— Не знаю. Да, — поспешно добавил Себай.

— Вы значитесь как единственный жилец в квартире. Гости после двенадцати запрещены.

— Да.

На том конце последовала пауза, затем что-то щелкнуло и тот же голос, но уже глуше произнес, должно быть в другую трубку:

— Вышли машину на Зеленую три.

Себай машинально положил трубку.

Городская система безопасности соединяла датчики в каждой квартире в единую городскую сеть, выдавая информацию на пульт диспетчеру. Звонили они обычно если количество объектов в комнате ночью не соответствовало зарегистрированному.

Туман в голове не давал соображать ясно. Себай закрыл глаза и попробовал сконцентрироваться, чтобы резко проснуться. Затем открыл.

Прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки, он увидел бледный овал лица со здоровенными глазищами, подернутыми поволокой — от слез или так казалось в свете выглянувшей луны, он не разобрал. Фигурка порождения была женской. Тело слабо подрагивало как кисель или студень — значит не напиталось еще его эмоциями, не окрепло.

Страха Себай не ощущал, скорей нахлынула какая-то отстраненность как во сне.

"Могло быть и хуже", — лениво проползла в мозгу гусеницей мысль. Например, вытащи он что-нибудь из ночного кошмара или вовсе из сумбурного сна.

Эмоциональные суккубы, питавшиеся чувственной энергии, были не опасны. Если, конечно, не высасывали своих хозяев досуха. Но так случалось только с жалкими типами, погрязшими в своих комплексах и живущих иллюзиями. Или с извращенцами, вытаскивавшими из своих эротических грез порождений для секса, а потом трахавших их украдкой по ночам, днем пряча в шкафу или еще где.

Он был не таким. По крайней мере, ему хотелось так думать...

Но все же что-то надо было делать. Себай внимательно взглянул на собственное порождение. Жалкое и несчастное существо, дрожащее как осиновый лист. Казалось дунь — испарится. Видать сильно он настрадался, раз вытащил на свет такое.

Существо издавало звуки напоминающие поскуливание и всхлипы одновременно.

Себай медленно протянул руку, провел тыльной стороной ладони по скуле девушки. Та отозвалась на жест, ластясь как кошка.

"Может сбежать с ней?" — возникла шальная мысль. — "Любить, холить и лелеять, пока она не напитается эмоциями и не окрепнет. Не научится говорить и любить по-настоящему, а не имитируя, чтобы присосаться к чувствам".

Нет. Все пустое.

Да и если уж и создавать себе спутницу, то не такую. Нет так, не сумбурными ночными бдениями вперемешку с депрессией и алкоголем. Целовать ручки, как все эти придурки, своим тщательно выпестованным фантомам, рожденным влажными от слез и семяизвержений ночами, он не будет. До такого он еще не дошел. Или дошел?..

Мысль показалась не такой уж и безумной. Конечно, надо подойти к делу с умом, придумать план, все просчитать. Но какой другой выход? Терпеть всю эту грязь и оскотинившихся дебилов вокруг? А потом самому стать таким же?

Нет. Этой мерзости с него довольно.

— У нас с тобой все будет хорошо, — произнес Себай, протягивая руки к шее порождения. — Но в таком виде ты мне не нужна.

Жалости не шевельнулась в его душе, когда он принялся душить существо. Кукла, всего лишь кукла.

За дверь послышался какой-то шум, потом в нее забарабанили.

— Открывай, полиция!

Парень только плотнее сжал хватку.

— Вышибай, — произнес кто-то. Послышались глухие удары, затем шипение — должно быть орудовали гидравлическим ломом. Вскоре дверь рухнула. В комнату ворвалось несколько человек.

— Отойди от нее, придурок! — заорал один.

Себай повернулся к нему с безумной улыбкой:

— Я почти все!

Удар в челюсть отправил его на пол. Прежде чем потерять сознание он ощутил жар от огнемета и дикий визг, переходящий в вой. Кажется он при этом плакал, или ему показалось.

 

Очнулся парень на больничной койке. Рядом сидел врач и смотрел в окно.

Себай отвернулся к стене.

— Ну, и что вы удумали? — поинтересовался врач. — Вы хоть знаете, чем кончаются игры с порождениями?

Парень закрыл глаза. Надо вытерпеть это.

— Они же пиявки, паразиты, — продолжил врач. — Каким там эмоциональным спектром питалось ваше? — он зашелестел бумагами. — Страданиями? Вам нельзя этим заниматься. У вас нервы. И голова... — продолжать он не стал.

— Пока выпишу вам успокоительное, — произнес врач после паузы. — А потом встанете на учет к сонологу. С вашей депрессией вам нельзя без специалиста. Вы меня слышите?

Себай отключился. Из больницы он вышел через несколько дней, продумав и передумав все наперед. Перво-наперво предстояло съехать с квартиры, собрав пожитки и найти место для ночлега. Хостелы подошли.

Затем он приобрел литературу по сновидчеству. В основном справочники: засаленные книжицы с техниками сновидчества, формулами и иллюстрациями порождений от руки. Нового из них он узнал немного. Группы на которые делились порождения были и так общеизвестны. Монстры из ночных кошмаров питались страхом. Порождения эротических снов — сексуальной энергией. Еще были призраки умерших родственников, бесформенные уродцы сумбурных сновидений. Те вообще могли достигать размеров целых мини экосистем, приманивавших своих жертв и держа их в фантомном бреду месяцами. Но то далеко, за городом.

Тем не менее, никакого единого подхода в книгах не было. Каждый автор опирался на собственный опыт, слухи и мнения других "экспертов". А для того, чтобы вникнуть в сопутствующий математический аппарат вообще надо было иметь специальное образование.

Слегка разочарованный этим, Себай обратил свой взор на тайные собрания сновидцев. Выйти на них оказалось не сложно — достаточно было поспрашивать нужных людей и почитать между строк в газетных заметках.

На одно из подобных собраний он заявился сам. Помещение в котором оно проходило, окутывал таинственный полумрак. В центре стоял стол, за которым сидело несколько человек. Во главе — этакий мэтр в мантии с низко опущенным капюшоном. Справа от него расположился щуплый очкарик со взглядом почуявшей кровь гончей. Слева — дама аля эзотерическая эмансипе в шале и с напомаженными буклями. Остальные были личностями попроще.

Себай сел за стол. Мэтр обвел всех присутствующих взглядом из-под низко опущенных век.

— Говорят, что в окрестностях завелся шептун, — подал голос очкарик.

Мэтр пошлепал губами.

— Простые смертные не должны узнать об этом, — произнес он.

Очкарик чуть не захлебнулся слюной.

— Как можно!

— Ладно, начнем, — сделал знак рукой мэтр.

Кто-то включил магнитофон. Полилась размеренная убаюкивающая мелодия, напоминавшая сонное ворчание гоблина. Себай прикрыл глаза, подражая остальным. Музыка действительно действовала — через некоторое время он почувствовал как погружается в полудрему.

Откуда-то далеко, словно из потустороннего мира доносился какой-то шум или возню. Через минуту он понял, что это в коридоре.

— Давай, быстрее, — нетерпеливо проворчал там кто-то, лязгая железякой.

— Уйдут, уйдут колдуны, — причитал другой.

В комнате воцарилось замешательство. Очкарик сжал руку Себая и произнес ему на ухо почему-то шепотом.

— Я валю отсюда.

Звон разбитого стекла заставил всех встрепенуться. Это мэтр выбирался наружу.

В следующий момент дверь хрустнула и с треском распахнулась. В комнату ввалилась вооруженная толпа народу. Первым бежал какой-то краснорожий здоровяк с вырезанными веками и топором в руках. За ним мелькали личности с молотками, кухонными ножами — Себай не различил.

Послышался визг и крики. Эзотерическая эмансипе выбежала вперед, совершая какие-то пассы руками, как бы насылая заклятия на врагов. Здоровяк с диким ревом опустил на ее голову топор. Череп женщины треснул, словно спелый арбуз, явив миру ошметки мозгов и кости.

На этот раз толпа взвыла. Себай, лихорадочно соображая, стал продвигаться к окну. Кое-как он выбрался наружу. В комнате царил уже полный ад. Кажется что-то загорелось и повалил дым.

Надо было бежать. Он затравленно огляделся и бросился вниз по улице. Прожектора на крышах метались размытыми пятнами по переулкам и стенам домов. Какой-то бомж, выглянувший из шалаша из одеял, махнул ему рукой.

— Давай сюда! — проорал он.

Парень забрался внутрь.

— Возьми, это защитит нас от демонов, — протянул ему бомж подобие амулета.

— Ага, — кивнул Себай и потерял сознание.

Пришел в себя он, лежа голый на мостовой. От холода бил озноб, а бомжа и след простыл.

"Ну, хоть трусы оставил", — подумал Себай, поднимаясь. Все тело болело.

В следующий момент он понял, что не один. Присмотрелся. В полумраке переулка на мусорном баке сидела какая-то девица в откровенном наряде, вся в татуировках и пирсинге. Под ногами у нее валялась бутылка. Она небрежно пнула ее в сторону Себай и та, дребезжа, покатилась.

Помаргивающая неоном вывеска на соседнем здании, выхватила позади нее еще двух личностей. Жирдяя в майке-сеточке на голое тело и щуплого юнца. Последний старательно приглаживал собственный ирокез, смотрясь в боковое зеркало припаркованного рядом автомобиля.

— Ты идешь трахаться или нет? — спросила девица. Голос у нее был грудным и слегка сиплый, как у курильщика.

— Чего? — обескуражено произнес Себай.

Девица склонила голову.

— Ты разве не из отрыванцев?

— А-а.

Парень припомнил, что среди золотой молодежи бытовало одноименное псевдорелигиозное течение или культ, кому как. Его адепты пили, кололись и сношались до одурения. А как известно сон — следствие мозговой активности ночью: отключи мозги днем — ночью они не включатся и подавно.

И это работало!

Покрывали весь этот веселый дурдом их влиятельные родители, так, что обычно прокатывало.

— Я готов. Куда идти?

Перспектива ночевать на улице в таком виде Себая не радовала. В голове все смешалось, так что соображал он уже с трудом.

Вся компания направилась в сторону мотеля, закупившись предварительно спиртным. Для Себая также раздобыли кое-какую одежду. Жирдяй, вышагивавший рядом, в предвкушении потряс телесами.

— Я обожаю отрываться и нажираться, — со смехом сказал он к Себаю.

— Да уж, по тебе видно...

Они сняли номер в мотеле. Толстяк сразу завалился в кресло, включил телевизор и принялся болтать без умолку. Юнец засел за какую-то книжку по сексу. На его лице застыло выражение суровой сосредоточенности. Девица пошла в ванну.

Себай прихватил бутылку пива и направился туда же. Дверь оказалась не заперта. Он вошел. Она лежала в ванной с пеной и на него не отреагировала.

Парень оперся о раковину, отхлебнул пива, рассматривая свою новую знакомую. Короткая стрижка ей шла. Худое тело в татуировках выглядело немного потасканным. Маленькая грудь оканчивалась заостренными сосками.

— Зачем тебе эти придурки? — спросил Себай.

Девица бросила на него надменный взгляд.

— Хочешь почитать мне мораль? Лучше заткнись, а то останешься на голодном пайке.

— Я серьезно, — просто произнес парень.

Она отвернулась — без стыда, скорей с безразличием — и принялась намывать губкой плечо.

— Мне с ними легко.

Себай подошел к ванне, уселся на край. Он представил себе ее в подростковом возрасте, этакой борзой девчонкой. В среде интеллигенции она явно не вращалась, так, что трахали ее все подряд. И давать сдачи она, понятно, научилась. Вот только осталось ли там внутри что-то кроме сгустка инстинктов?

Она поняла, что он рассматривает ее и повернулась. Губы изогнулись в ухмылке.

— Что, давно не перепадало?

Парень провел рукой по ее ноге. Девушка в ответ бросила в него ком пены. Не игриво, небрежно. Затем встала и ополоснулась.

— Знаешь, — произнесла она, вытираясь полотенцем, — чем праведнее жизнь мужчина вел в молодости, тем больше вероятность, что он западет на малолетку. Это явно твой случай.

— Это такой способ отшить? — шутливо поинтересовался Себай.

Она склонилась к нему так, что он почувствовал жар ее распаренного тела, и хотела что-то сказать. Что-то явно колкое, но парень уже не слушал.

Он порывисто схватил девушку и прижал к стене. Посыпались какие-то расчески. Ему было плевать. Он попытался поцеловать ее, но вместо этого впился в ее губы со свирепостью, которую даже сам от себя не ожидал.

Девчонка дернулась, пытаясь вывернуться. Он ощутил на плече жар. Бросил взгляд — она порезала его бритвой. Себай только рассмеялся.

— Да ты настоящий псих, — с ноткой удивления произнес она.

— Я долго к этому шел, поверь мне.

Он захотел разложить ее тут же, на полу. И взять всю. Она уже не сопротивлялась.

— Вы что, начали уже? — послышалось из-за двери.

— Заткнись! — прорычал Себай.

Прежде чем войти в нее, он поймал полуулыбку девицы. Почти незаметную, но ему хватило. Дальнейшее он отдал на откуп собственному разгоряченному телу. В качестве точки фиксации внимания Себай выбрал ее глаза цвета талой воды с бурыми разводами у зрачков. Как раз как он любил. И удовольствие в конце того стоило.

Когда все закончилось, она отпихнула его от себя, но уже не грубо, а как-то по-кошачьи.

— Уймись, псинка.

Затем вышла из ванной. Себай сел на полу. В голове все звенело. Воздух вокруг казался наэлектризованным.

Она будет его. Вся.

Эта мысль взбодрила его, заставила сердце разогнать кровь по венам. Он поднялся и вернулся в комнату. Там уже шло действо. Троица расположилась на кровати, занимаясь прелюдией.

Плевать, он подождет. Эта ночь последняя, которую она проведет в компании этих фриков.

Себай уселся в кресло напротив. По телевизору показывали какую-то психоделическую муть — клип или вроде того. Разноцветные отблески плясали на стенах. Духота стояла страшная.

Парень поискал глазами кондиционер, но различил только конденсат на окнах. Странно. Это они так постарались? Что-то надвигалось, он чувствовал это. Руки невольно сжали подлокотники. На потолке бесновались тени, от сношавшейся на кровати троицы. Себай воспринимал все, что там происходило отстраненно, как кадры кинопленки.

Усталость, накопившаяся за прошедший день, накатывала постепенно, как снежный ком, наливая тело свинцом, подчиняя мозг пульсирующему ритму, или это было влияние телевизора?

Себай понял, что проваливается в сон. Он попытался усилием воли выкарабкаться из него, перебороть надвигающееся беспамятство. Окружающие предметы то расплывались, то вновь обретали контуры.

Неожиданно он понял, что в дальнем углу комнаты кто-то стоит. Мерцающий телевизионный экран выявил женский силуэт, только какой-то неправильный, ломанный.

Себай с трудом перевел взгляд на кровать. Там уже все спали. Сколько же времени прошло?

— Что тебе надо? — одними губами произнес он.

Фигура вытянула руку и показала в сторону девицы.

— Ты обещал, — произнесло существо.

Да. Обещал.

Ее голос уже не напоминал жалобное всхлипывание, как в тот раз, но Себай и так все понял.

Он проснулся с глухим рыком так, что по инерции даже вскочил с кресла и чуть не завалился вперед, наступив на бутылку. Они валялись по всему полу.

— Что за херня? — сонно приподнялась девица.

— Я сейчас, спи, — хрипло бросил Себай.

Он прошел в ванну и раздраженно крутанул кран, ополоснул лицо ледяной водой, рассматривая собственное отражение в зеркале. Эта мерзость, все, что накопилось в нем за никчемную и мучительную жизнь будет преследовать его до конца. Он это понимал.

И дело было не в порождении, которое он вытащил тогда, обливаясь потом и соплями, как юнец. Себай мог бы нафантазировать таких десятки. О, он знал в этом толк! Рефлексировать он умел, особенно забившись в уютную норку собственных страданий. Когда не на кого излить свою невостребованную любовь, обычно заводят собак и кошек, стреляются или начинают собирать марки.

Но может вместо того, чтобы отгородиться от мира стоит попробовать уцепиться за какую-нибудь его светлую часть? Схватить и ни за что не отпускать.

Себай вышел из ванной. Девица спала. Судя по выражению ее лица она была еще и под дурью.

"Ладно, из этого я тебя вытащу".

Дверь в ванну противно заскрежетала. Что-то зловещее зашевелилось там, застонало надрывно.

Парень в ярости пнул ногой дверь так, что та с размаху захлопнулась.

— Вы там что, совсем е*нулись!? — закричал кто-то снизу.

— Заткнись, приятель, — произнес Себай, поднимая девушку на руки и вынося за порог. — Заткнись...