Фокс

Понятия не имею, где я «подцепил» Фокса.

Просто однажды вечером лёг спать, и его ещё не было. А когда проснулся на следующее утро, он уже был. Меня не мучали кошмары, я не ходил во сне, не выкрикивал странные фразы на латыни. Просто крепко спал.

Имя я ему придумал сам. Назвал так из-за внешнего сходства сами понимаете с кем. Только он скорее красного, чем рыжего цвета. И, пожалуй, уши у него побольше, чем у обычной лисицы. А в остальном — копия. Маленький пушистый собеседник, выглядывающий из-за моего плеча.

Хорошо, что я привык бриться по утрам, а то, наверное, и не заметил бы его присутствия, пока не зашёл в лифт, ведь поначалу он сидел тихо-тихо, ничем себя не выдавая. Это сейчас его уже не заткнуть.

В то утро, едва проснувшись, я подошёл к зеркалу и понял, что объективная реальность дала мощную трещину, из которой выглядывала и улыбалась наглая лисья морда. Сразу сползать по стеночке на сиденье унитаза я не стал. Сперва крепко зажмурился, досчитал до десяти, давая миру время прийти в норму, и медленно-медленно открыл глаза. Фокс никуда не делся, только вывалил розовый язык чуть ли не до моего плеча, и так же улыбался.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, я положил бритву на место и отправился в комнату осмысливать происходящее. Закидывать руку за спину и проверять, нащупаю ли я там странное создание, было ещё страшнее, чем видеть его в зеркале. Так что испытывать судьбу я не стал.

Дойдя до комнаты почему-то на полусогнутых ногах, я присел на краешек кровати и стал думать. Сразу скажу, что я атеист. В детстве родители и бабушка ещё пытались мне привить какое-то подобие религиозности, но так в этом и не преуспели. Соответственно, мысль о взгромоздившемся на плечи чёрте я отмёл сразу, какой бы соблазнительной она ни была. Да и не тянул Фокс ни на демона, ни на адскую гончую, слишком мало спецэффектов и никаких рогов или свиных пятаков, или что там ещё положено выходцам из Ада.

Предполагать, что за ночь у меня отросла вторая голова, мне показалось ещё глупее. Во-первых, недоразвитым братом-близнецом он мне приходиться не мог из-за принадлежности к другому биологическому виду. А во-вторых, это в любом случае не вопрос одной ночи. Уж приросший ко мне эмбрион лисы я бы приметил.

Таким образом, оставался последний вариант: сумасшествие. Признавать себя психом было немного обидно. Это очень странное чувство. Как будто ты купил себе машину, пользуешься ей и всем доволен, а потом какой-нибудь доброхот доступно объясняет, что машина капитально не в порядке: слабая, медленная, топлива жрёт без меры, да и вообще давно на таких никто не ездит. И машина остаётся прежней, то есть, полностью тебя устраивать должна вроде бы, но за руль садиться становится не в радость. Уже и сам думаешь: могла бы и порезвее быть, да и бензина не напасёшься…

Так же и с психическим здоровьем. Я свою картину мира бережно в течение двадцати пяти лет выстраивал, привыкал к ней, а тут мне какой-то мужик в белом халате будет говорить, что я в параллельной реальности существую. Как так-то?

Были у меня и эгоистические мотивы. Обращение к психиатру с такими симптомами — это волчий билет на всю жизнь. Никакой больше нормальной работы, ни тех же самых прав водительских. Стоит ли из-за лисьей головы за плечом себе жизнь ломать? Ну, сидит он там, глазеет по сторонам. Вреда никакого не причиняет.

Но даже не эти размышления решили вопрос. В тот момент я ещё надеялся, что Фокс исчезнет сам по себе. Как резкая боль в каком-нибудь органе, о котором ты никогда не задумываешься. Не бежать же с каждым покалыванием в боку к доктору. Поболит-поболит, да и отпустит.

Так я и решил ничего не предпринимать и до поры до времени сохранить всё происходящее в секрете. Сделать это было несложно: жены или девушки на тот момент у меня не было.

Молчал Фокс до самого вечера. Я так понимаю, что перетряхивал мою память, анализировал и разбирался, с кем имеет дело. К вечеру я к нему более или менее привык, даже вздрагивать, когда мимо зеркал проходил, перестал. Никаких особенных ощущений от его присутствия не возникало, разве что внутри головы зудело иногда, но это могло быть самовнушение.

Когда он со мной заговорил, я как раз искал в интернете, что же может происходить с моей психикой, и насколько я стал опасен для социума. Основательно углубившись в очередную статью, я даже начал примерно представлять себе диагноз, и в этот момент Фокс произнёс громко и отчётливо:

— Не читай, всё с тобой нормально.

Я даже заорал от неожиданности. Громко заорал, от души. Всё напряжение, которое за день скопилось, выпустил в этом крике.

— Ты вообще кто?! — спросил его в ответ.

Там ещё пара слов была в моём вопросе, но их повторять как-то неудобно. Сами подставьте какие захочется. А он мне спокойно ответил:

— Я теперь твой вечный спутник и помощник.

И больше всего меня напугало одно единственное слово. «Вечный». Это как приговор прозвучало. Надежды на то, что поболит и перестанет, не осталось.

Первый наш разговор был довольно бестолковым, поэтому приводить его полностью смысла нет. Если коротко, то Фокс мне рассказал, что время от времени у некоторых людей за плечами появляются такие вот существа. Зачем и почему такое случается, он и сам не знал, но предполагал, что это что-то вроде симбиоза. Никакого вреда они не причиняют, даже наоборот: стараются заботиться о своём носителе, помогать ему. Питаются эти существа эмоциями своих хозяев, и от того, какими переживаниями я буду его «кормить», зависит наша с ним дальнейшая жизнь.

— А что будет, — спросил я после этого объяснения. — Если я тебя стану только отрицательными эмоциями подпитывать?

Фокс гаденько ухмыльнулся и задал встречный вопрос:

— Про Адольфа Гитлера слыхал?

Он мне только намного позже объяснил, что пошутил. А в тот момент у меня впервые в жизни случилась паническая атака. Я вскочил со стула перед ноутбуком и принялся бегать кругами по комнате, разыскивая источник положительных эмоций…

Как стало понятно после этого эпизода, Фокс в полной мере отразил моё дурное чувство юмора. О том, что он в личностном плане становится «зеркалом» своего носителя, лис мне тоже объяснил намного позже.

Главным образом меня примирило с его присутствием то, что для общения с ним не обязательно открывать рот — он отлично читает мысли, а также то, что окружающие его не видят и не ощущают. Эти его особенности пришлись очень кстати, потому что на следующий день мне нужно было отправляться на юбилей к своему деду. Пропускать праздник не хотелось, так как, во-первых, деда я любил, а во-вторых, с семьёй у меня и без того натянутые отношения.

Хотя, ехал я не без опасений.

В ту поездку Фокс проявил свои способности в самый первый раз. Но это произошло только к вечеру. А всё время, пока я добирался до деда с бабкой, он ехал молча, знакомился с общественным транспортом. Время от времени я боковым зрением замечал, как лис вертит головой по сторонам, иногда задерживая взгляд на ком-нибудь, кто ему кажется особенно любопытным. А я всю дорогу делал вид, что читаю. Хотя и не очень правдоподобно. Только под конец поездки вспомнил, что при чтении неплохо бы и страницы переворачивать, а не только потеть и глаза таращить.

В гостях мохнатый симбионт тоже себя вёл вполне прилично, молчал и внимательно слушал. Только шепнул, когда я вошёл в комнату, где был накрыт стол:

— Тебя тут, похоже, не очень рады видеть…

Но это я и без него знал.

Зато, когда бабка моя внесла в комнату торт собственного приготовления, Фокс оживился, наклонился к самому моему уху, и вкрадчиво прошептал:

— Это тебе лучше не есть.

Я и так сидел как на иголках, а от звука его голоса подпрыгнул. Чуть не ответил ему в полный голос, но справился с собой и задал вопрос мысленно:

— Это почему?

— Просто не стоит. Поверь мне. Ответ тебе не понравится.

Но мне почему-то не захотелось ему на слово верить. Я подумал:

— Так не пойдёт, если я откажусь без причины — все на меня обидятся. Ещё сильнее чем сейчас. Так что давай объяснения.

И он мне показал. Физически я остался сидеть за столом, но от внешнего мира отключился, а у меня в голове как будто кино заиграло. Почему-то немое, чёрно-белое и с аккомпанирующим пианино, как в замечательном фильме «Человек с бульвара Капуцинов». И я увидел, как бабка стоит на кухне перед столом, в руках у неё миксер. Она с улыбкой тесто мешает, добавляя потихоньку ингредиенты, а потом её зовёт дед из комнаты. Она хмурится, что-то резкое отвечает — и в этот момент у неё изо рта выпадает протез. Летит, вращаясь, как зубастый бумеранг, и падает в почти готовую смесь. А бабка некоторое время стоит, прижав ладонь ко рту, потом воровато по сторонам оглядывается, достаёт его ложкой и идёт мыть в раковину…

От торта я отказался. Сказал, что живот прихватило.

Спорить с тем, что способности моего пушистого компаньона бывают весьма полезны, смысла нет, но был у Фокса и один недостаток. Сейчас он уже немного успокоился на эту тему, а вот поначалу у него была прямо-таки патологическая любовь к маленьким бытовым тайнам окружающих. Нельзя сказать, чтобы он страдал от этого. Страдал скорее я.

К примеру, каждый поход в кафе превращался в подробный отчёт о том, кому и сколько раз чихнули на салат, чей кусок мяса официант уронил по пути с кухни и сколько именно воды долили мне в пиво. Это отчасти решилось переходом на более дорогие заведения, но в них мой приятель переключился на посетителей. Пара минут за столиком — и я уже в курсе того, кто пришёл посидеть в уютной обстановке с любовником или любовницей, кто не помыл руки после туалета и массы других сведений, которые поначалу вызывали сдержанное любопытство, а потом стали попросту отвращать меня от общения с людьми.

Доходило до абсурда. Стоило мне приметить за соседним столиком симпатичную девушку, лис чувствовал к ней практически тот же интерес, что и я, и принимался вываливать на меня все её секреты, начиная с самых невинных и заканчивая различным трэшем вроде венерических заболеваний и брошенных в провинции детей. Полезно? Бесспорно. Приятно? Ни разу. Заканчивал свои излияния Фокс обычно кратким резюме:

— Нам не подходит.

Меня это «нам» очень быстро стало доводить до белого каления. Заставить лиса замолчать при этом было невозможно.

И дело было вовсе не в том, что меня всюду окружали отвратительные люди. Проблема крылась в самом Фоксе и его отношении к человечеству. Постыдный секрет есть у каждого, и это нормально. Но ушастый раздувал эти мелочи до невероятных масштабов.

Например, однажды я, твёрдо решив не обращать внимания на его нытьё, познакомился-таки с девушкой, у которой был обнаружен всего один вполне невинный недостаток: привычка грызть ногти. Если верить моему «вечному спутнику и помощнику», проблема более чем популярная. Мы мило пообщались, обменялись телефонами и договорились встретиться в парке в выходные. Фокс отнёсся к этому на удивление спокойно, даже ни разу не попытался мне рассказать, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни.

Но когда девушка, сияя чуть смущённой улыбкой, подошла к лавочке, на которой мы сидели (да, я тоже привык «мыкать»), его просто понесло.

Стояла поздняя весна, в воздухе пахло цветами и свежевскопанной землёй. Воробьи купались в блестевших на солнце лужах, откуда-то издалека доносился вороний грай. Солнце припекало, но жарко не было из-за прохладного ветерка, ласкавшего кожу. И вот, посреди всей этой благодати, на лавочку рядом со мной села девушка и принялась жаловаться на урода-начальника. Не самая удачная тема для первого свидания, но я в любом случае ни слова не расслышал. Потому что Фокс произнёс громким театральным шёпотом:

— Поручни.

От неожиданности я растерялся и переспросил вслух:

— Что?

Моя спутница взглянула на меня слегка удивлённо, так что пришлось изобразить на лице глупую улыбку. А лис тем временем продолжал:

— Поручни в общественном транспорте. В душном, полном самых разных людей. Ты знаешь, сколько всего интересного может жить в каком-нибудь автобусе?

Я начал понимать, куда он клонит:

— Фокс, замолчи хоть сейчас, прошу тебя.

Эту фразу я произнёс уже мысленно. Девушка продолжала болтать о чём-то, связанным с её работой, я кивал и улыбался. Да-да, эта Марина, хоть я и не знаю кто это, мне тоже кажется тупой. Да, все начальники — сволочи. Да, похожая на красношёрстного лиса штука из параллельного измерения сидит у меня на плече и говорит, говорит, говорит.

— Просто подумай обо всех этих людях, которые потеют и кашляют, чихают, брызгают слюнями и соплями…

Не знаю, из каких глубин подсознания Фокс извлёк эту картину, но я внезапно увидел перед внутренним взором почтенного вида мужчину, одетого в строгий костюм. Как и в случае с бабушкиным протезом, всё происходящее сопровождалось весёлой музыкой и выглядело так, будто транслируется в допотопном кинотеатре. Жестом фокусника мужик едва ли не до третьей фаланги засунул указательный палец в нос. Поковырявшись там, назальный спелеолог извлёк из ноздри нечто невероятное и застыл, решая, что делать дальше. Положение казалось безвыходным, лоб мужчины морщился всё сильнее… Но потом на него снизошло вдохновение. Просияв, он ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, «пересадил» образец своей ДНК на поручень и со счастливой улыбкой отошёл в сторонку. Меня замутило.

— А хочешь, — весело произнёс мой «вечный спутник и помощник». — Я расскажу, чем можно заразиться, сунув не вымытую после автобуса руку в рот?

Я едва сдержался, чтобы не помотать головой. Сумел ограничиться лишь отчаянным немым воплем:

— Заткнись!

Девушка к тому моменту сидела молча и вопросительно на меня смотрела, изогнув одну бровь. Должно быть, я достаточно много времени провёл, уставившись в никуда расфокусированным взглядом. Поэтому я сделал то, что всегда делают люди, не слушавшие своего собеседника. Потёр лоб и смущённо проговорил, чуть растягивая гласные:

— Прости, я что-то…

Обиженно надув губки, девушка заглянула мне в глаза и спросила:

— С тобой всё в порядке?

Я открыл было рот, чтобы ответить ей, что на работе куча проблем, и не получается их никак выкинуть из головы, но в это время Фокс пошёл в новое наступление, принявшись с наслаждением перечислять:

— О! Эр! Вэ! И! Грипп! Папиллома! Корь! Ветрянка! — он взял секундную паузу и закончил торжествующе: — Вирус Эпштейна-Барра!

Эпштейн и Барр, кем бы они ни были, выбили меня из колеи окончательно. Я отвёл руку в сторону и с размаху опустил её на своё правое плечо, бессознательно надеясь отвесить Фоксу по морде. Он, впрочем, абсолютно не впечатлился, так как физическим телом не обладает.

— Э-эй! — долетел до меня голос девушки, которая, должно быть, уже жалела о том, что пришла на свидание. — Ты чего? Ты в порядке?

Я помотал головой, пытаясь вытряхнуть из мозга голос лиса, что было очень непросто, и ответил, вымученно улыбнувшись:

— Да, просто у меня… — мгновение я выбирал между головной болью и болью в животе, и эта доля секунды стала роковой.

— ГЕРПЕС! — торжествующе рявкнул чёртов лис, завершая свой список.

— …герпес! — послушно повторил я.

Потом-то я, конечно, посмеялся над этой историей. Надеюсь, у той девушки тоже порядок с чувством юмора.

Возможно, я не ненавидел Фокса только лишь потому, что суммарная польза от него была всё же больше, чем вред. Да и забавляла меня его привычка каждое утро завывать одновременно со звонком будильника:

— Пх`нглуи мглв`нафх Ктулху Р`льех вгах`нагл фхтагн!

Любовь к Лавкрафту ему тоже передалась от меня.

Фокс вообще влиял на мою жизнь очень во многом. Необходимость кормить мохнатого компаньона положительными эмоциями заставила меня пересмотреть многие привычки. На смену сигаретам из ближайшего магазинчика пришли трубка и хороший табак, в котором лис почему-то прекрасно разбирался. Дешёвые кафе и пиво по вечерам остались в прошлом. Я стал выбираться в парк, чтобы побродить в одиночестве по аллеям, не смотря на неприятные воспоминания о неудавшемся свидании.

В какой-то момент мне пришло в голову даже завести домашнее животное, но от собаки Фокс отказался наотрез, так как у него на них аллергия (хотя и не совсем ясно, как она вообще у него может быть), а кошек не переношу я сам.

Помог мой приятель и в работе. Возможно, не будь я гордым обладателем диковинки под названием «совесть», смог бы изрядно продвинуться в офисной пищевой цепочке. Но я не только совестлив, но и не тщеславен, поэтому не использовал своего приятеля сверх необходимого.

А границы необходимого я определял очень просто. Тот, кто не работает системным администратором, даже не подозревает, как много всего может означать любимая фраза любого пользователя:

— Я ничего не делал, оно само!

Фокс реагировал на эти слова, как ищейка на запах крови. За долю секунды он успевал покопаться в голове очередного вруна и прокручивал последовательность совершённых им действий в обратную сторону. Если причина поломки выяснялась сразу же, то я очень эффектно указывал пальцем на экран и страшным голосом говорил:

— Да? А кто тыкал в большую кнопку с надписью «Не тыкать»?!

Через месяц такого «волшебства», обращаясь ко мне, сотрудники начали использовать не только имя, а имя и отчество, чего раньше никогда не бывало. А уж про пренебрежительное «мальчики по компьютерам» забыл весь наш отдел. Последнее, правда, начальник считал исключительно своей заслугой и даже хвастался этим перед женой, о чём мне не преминул сообщить Фокс. Я не обиделся. Пусть гордится.

Моё положение в трудовом коллективе упрочилось, но всё же оставался один человек, которого я начал бояться даже больше, чем боялся до того — главный бухгалтер Виолетта Генвильевна, огромных размеров женщина неопределённого возраста. Опасения она внушала не из-за комплекции профессионального сумоиста или высокой должности. Просто однажды Фокс, дико смущаясь, рассказал мне, что она вызывает нас по три-четыре раза в день не потому, что плохо ладит с техникой. Мой ушастый приятель помялся и тихо прошептал:

— Ей просто нравится смотреть, как у неё под столом молодые люди ползают… Это если без подробностей.

Сделал он это, разумеется, именно в тот момент, когда я, стоя на четвереньках, пытался вернуть «случайно» выдернутый сетевой кабель на место. Благодетель!

Впрочем, все наши совместные приключения меркнут перед одним событием, к которому Фокс имеет непосредственное отношение, и которое в корне изменило мою жизнь.

Из-за присутствия красношёрстного правдолюба в моей жизни я оставался одинок, и никаких изменений на личном фронте не преддвиделось. Шумными компаниями лис брезговал, а в каждой девушке находил тысячу и один недостаток. С другой стороны, можно сказать, что моя жизнь при этом обрела что-то, похожее на порядок. К примеру, ради получения Фоксом положительных эмоций (помним о Гитлере) мне приходилось правильно и вкусно питаться. Да, полуфабрикаты, не говоря уж о дошираках и роллтонах, маленький гедонист у меня за правым плечом не считал и не считает едой в принципе.

Довольно быстро я вычислил, у кого из продавцов на ближайшем к моему дому рынке можно недорого брать хорошие овощи. Закупаться в супер и гипермаркетах Фокс мне также не позволял, так как считал, что магазинные фрукты и овощи принципиально отличаются от рыночных и полны нитратов. О, нитраты! Ничто не может так надолго лишить моего пушистого компаньона душевного равновесия, как нитраты… Но покупать нитратометр остроухий запрещал, и мне иногда казалось, что он просто хочет капризничать и выделываться, на глазок определяя полезность того или иного овоща.

В один из вечеров я двигался по рынку к знакомому ларьку с помидорами. Фокс привычно жужжал над ухом, комментируя каждого продавца, мимо которого мы проходили: тот руки не моет, тот обвешивает, этот овощи из-под Ростова выдаёт за узбекские… Я уже даже не обращал на него внимания. Поэтому и насторожился, когда симбионт замолчал.

— Чего молчишь, Фокс? — мысленно поинтересовался я. — Помидоры со скидкой увидел? Так они с нитратами наверняка…

Но лис шутку не поддержал, а тихонько прошептал удивлённым голосом:

— Смотри-и-и…

И я посмотрел. Не сразу, правда, увидел. Но уж когда разглядел, не поверил своим глазам.

По рыночному проходу нам навстречу шла, покачивая пакетиком с овощами, девушка. На вид помладше меня и довольно симпатичная, но дело было не в этом. Над её правым плечом торчала белоснежная голова точь-в-точь похожего на Фокса существа.

От неожиданности я почему-то присел на корточки и так, гусиным шагом, юркнул за ближайший прилавок.

— Сдурел?! — зашипел мне в ухо мой приятель. — Подойди к ней! Ты же видел!

— Ага! — забывшись, я заговорил в полный голос. — И что сказать? «О, какая у вас фигня любопытная на плече, у меня такая же!» Так что ли?

— Сам ты фигня! — обиделся Фокс. — И говори, что хочешь, а знакомиться надо!

— Кому надо? — рыкнул я в ответ.

— Да, кому надо? Тебе или ему? — произнёс голос сверху.

Вздрогнув, я поднял взгляд. Продавец, пожилой мужчина кавказской национальности, смотрел на меня в упор, перегнувшись через прилавок.

— Чего надо? — спросил он, поймав мой взгляд. — Овощи надо?

— Химикаты у тебя сплошные в овощах! — зло зашипел Фокс.

Ошалев от всего происходящего, я ткнул в лиса большим пальцем и спросил у продавца:

— Вы его видите?

Тот самым внимательным образом осмотрел пространство у меня за плечом и ответил с лёгкой тоской в голосе:

— Не-а. Тебя — вижу. Его — нет.

Последняя фраза немного сбила меня с толку, но Фокс не дал мне времени на размышления. Он взвыл, не скрывая эмоций:

— Да что ты с ним треплешься! Догоняй её!

Лохматый был в настоящей панике, так что пришлось его послушаться. Торопливо извинившись перед грустным продавцом, я шагнул из-за прилавка. Девушки нигде не было.

— Идиот! — завыл Фокс. — Идиот! Упустил, упустил!

— То есть, — я снова перешёл на мысленный диалог. — Всякие гадости в овощах ты за три метра чуешь, а своего сородича — нет?

Если бы лис мог хлопнуть себя ладонью по лбу, он бы это сделал. А так просто ограничился отрывистым хрипом и сразу же скомандовал:

— Прямо по этому ряду!

И следующие несколько минут я провёл вспоминая, как в детстве играл в «горячо-холодно». Фокс командовал, а я, стараясь не слишком сильно толкать других покупателей, метался по рынку, пытаясь разглядеть русую макушку девушки с торчащей рядом остроухой головой. Но они словно сквозь землю провалились. Сколько бы я ни крутил головой, как бы быстро ни бежал, они всегда успевали скрыться за поворотом. Мне даже пришло в голову, что, если уж они так старательно избегают встречи, стоит ли навязываться? Но красношёрстного подобные мысли не посещали.

— Стоит конечно! — рычал он. — И вправо давай! Влево! Прямо! И вправо!

Я послушно сворачивал там, где он говорил, и, наконец, Фокс отдал последний приказ:

— Влево!

Я дёрнулся было в указанную сторону, но замер.

— Дружище… — начал я осторожно. — Мне почему-то туда вот вообще ни капельки не хочется.

Мы стояли перед каким-то переулком, служившим, очевидно, путём для эвакуации в случае приезда миграционной службы. Было довольно поздно, солнце клонилось к закату, и поэтому в узеньком проходе уже сгустилась кромешная тьма.

— Да чего ты струсил! Они нас боятся сильнее, чем мы их! И потом, мы уже совсем рядом! Пожалуйста!

Едва сдержавшись, чтобы не обругать лиса последними словами, я шагнул в переулок. Из него пахло мочой и прелым мусором, а под пустыми пакетами и коробками шуршали мыши.

— Фокс… — рыночный гомон остался позади, и я решил говорить в полный голос. — Ты уверен, что нам это надо?

— Надо, говорят тебе! Очень надо!

Спорить было бесполезно. Инстинктивно стараясь ступать как можно тише, я крался по стиснутому стенами двух домов проходу. Под ногами слегка хлюпала вода в лужах.

— Фокс… — начал было я снова, но договорить не успел.

Две тонкие, но неожиданно сильные руки схватили меня за воротник куртки и одним мощным рывком втащили в какое-то боковое ответвление переулка. Я потерял равновесие и чуть не упал, но вовремя схватился за стену. Подняв руки с открытыми ладонями, я закричал:

— Тихо, тихо! Успокойся!

И повернулся к девушке. Правда, её я даже не сразу заметил. Там было на что ещё посмотреть.

Белоснежная лиса, до этого момента казавшаяся копией моего спутника, стремительно менялась. Клыки увеличивались в размерах, раздвигая губы в стороны, а челюсти росли до тех пор, пока не стали больше напоминать крокодильи. Глаза её мгновенно налились кровью, уши прижались к шее. Ниточка слюны свесилась с нижней губы и потянулась вниз.

— Фокс… — сдавленно пискнул я. — Ты так можешь?

— Не-а… — таким же писком ответил мохнатый.

И я уже приготовился умирать, но в этот момент девушка грозно спросила:

— Ты кто такой? И зачем за нами бегал?

Я мгновение поколебался, но всё же решил не сдавать Фокса. Кто знает, что они с ним сделают, узнав, что это его идея? А мне потом с мёртвым лисом таскаться повсюду…

— Просто, это… — я сглотнул и откашлялся. — Любопытная у тебя…

Я покачал головой, подыскивая верное слово.

— Фигня на плече, — любезно подсказал Фокс. — У него такая же.

Как выяснилось, девушку звали Катя, а её «фигню» — Луналика. Услышав это имя, Фокс громко цокнул языком и посетовал на отсутствие у меня фантазии. Успокоились наши новые знакомые довольно быстро, так что нам удалось даже немного с ними пообщаться и узнать, что они в Москве на неделю, приехали в гости к кому-то из Катиных родственников, а живут в Питере.

Таких же «лисоносцев» они до того дня не встречали ни разу, как и мы с Фоксом. Только мы почему-то считали, что нам просто не везло на такие встречи, а они быстро записали себя в разряд уникумов с суперспособностями. Судя по тому, как Катя старательно избегала темы супергеройства, ей было о чём рассказать, но настаивать я не стал из деликатности.

Расстались мы почти друзьями. Фокс даже каким-то неведомым образом уговорил их обеих прогуляться с нами на следующий день в парке. Том самом, злополучном.

Когда мы разошлись каждый в свою сторону, лис, против обыкновения, молчал. Я хотел было спросить его, всё ли нормально, но потом подумал, что не так часто могу наслаждаться тишиной в эфире, и потерпел до дома.

— Ну, — всё же задал я свой вопрос, ставя чайник на плиту. — Как тебе Катя и Луналика? Какие про них интересные факты расскажешь?

— Про них? — ответил Фокс рассеянно. — Да никаких фактов. Я их не могу прочитать, ни одну, ни вторую.

— Интересно… — я почесал затылок. — А они нас?

— А они нас в принципе не могут видеть. Луналика — защитница. Пугать умеет, от таких, как я, свою подругу закрывает. Но тайны она не читает.

— Интересно… — повторил я.

Даже не знаю, кто из нас в тот вечер больше ждал обещанного свидания.

С того момента, как мы впервые встретили девчонок, прошло уже около двух лет. Катя за это время успела закончить университет и переехать ко мне. О свадьбе пока что речи нет, но все всё прекрасно понимают. Фокс с Луналикой тоже нашли общий язык и отлично себя чувствуют в обществе друг друга, обсуждая нитратные овощи, трубочный табак и творчество Лавкрафта и Кинга.

Маленькие тщательно скрываемые недостатки у Кати обнаружились довольно быстро. К примеру, привычка петь в душе. Не мурлыкать песенки и напевать, а именно петь, ничуть не смущаясь отсутствия голоса. И манера повсюду разбрасывать носки, хотя это, по идее, должно быть моей прерогативой. Но я не могу сказать, что меня эти мелочи сильно беспокоят. Я и сам далеко не идеален.

Но день изо дня я продолжаю задавать себе один и тот же вопрос. Если бы Луналика не «закрыла» Катю от Фокса, сложилось бы всё так удачно? Или Фокс принялся бы убеждать меня, что через неделю совместной жизни мы погрязнем в чулочно-носочных изделиях и оглохнем от немелодичного воя из ванной, а я бы ему в очередной раз поверил?

Может быть, наши маленькие тайны — это не так плохо в каком-то смысле?