Пробуждение

Ямь пробудился, ожил и ощутил холодный грунт, что окружал его со всех сторон. Капсула покрылась кривой сеткой трещин, из щелей высунулось несколько щупалец. Конечности впились в землю и принялись высасывать живительные частицы, превращая их в энергию. Сила наполняла организм. Колыбель, в которой он был заточен, раскрывалась.

***

Большие синие глаза притягивали взор, и Марк растворялся в зеркальцах её души. Раньше в них отражалась жизнь, но теперь лишь — смерть и мольба: «Нет! Не уходи… будь рядом…остановись!» Темные зрачки расширялись и наливались кровью. Он вдруг понял — это уже не её взгляд. Острые клыки и когти подобрались к его лицу. Пытался подняться, сбросить их с себя, но тело не слушалось. Зубы вгрызлись в плоть, когти исполосовали кожу, еще миг и ослепнет.

Страх вырвался с воплем наружу. Марк встал, тяжело дыша — проснулся. Ошалело осмотрелся, вспомнил, где находиться и вздохнул, не от облегчения, а наоборот. Один кошмар закончился, другой — продолжался. Схватил револьвер, что лежал рядом с матрацем, на котором спал в куче грязного тряпья. Прислушался — тихо, не считая гула системы вентиляции да гудения генератора в недрах постройки.

Марк укрылся в складском помещении бункера. Оно служило ему убежищем и тюрьмой, скорее ловушкой, куда его загнали эти твари. Тусклая лампочка освещала бетонные стены, серый потолок, грязный пол и железную дверь. За ней таилась смерть. Вдоль стен и среди комнаты стояли стеллажи. Там хранились запасы консервов, воды, инструментов, аккумуляторов и канистры с остатками горючего. Даже вино имелось и помогало не спятить окончательно.

Он поднялся, взворошил на голове темные с проседью волосы и почесал косматую бороду. Поежился от холода, набросил на свитер куртку и надел шапку. Хлебнул из фляги воды, брызнул несколько капель себе в лицо. Воду и пищу экономил, растягивал жалкое существование.

«Грёбаная ирония судьбы, — думал, направляясь в темный конец хранилища, — пережить ад, чтобы так подохнуть». Поморщился от привычного, но неприятного запаха испражнений и расстегнул брюки.

***

Ямь не помнил, кто он и как оказался погребенным в недрах Планеты. Но почему-то знал: нужно добраться до источника энергии на поверхности, чтобы выжить. Сейчас треснутая скорлупа капсулы, да тонкая кожица тела отделяла его мозг от внешнего, неизведанного и опасного мира. Главное — дотянуться до источника жизни прежде, чем Колыбель распадется полностью и оголит слабое тело. А оно должно успеть окрепнуть и сохранить разум.

***

Облегчившись, Марк побрел обратно, но через пару шагов замер, прислушался — постукивание. Звук исходил из ближнего верхнего угла, где было проделано вентиляционное отверстие. Оно пряталось во мраке, куда почти не дотягивался свет.

Он пошел на звук, луч фонарика заскользил по серой штукатурке и выхватил из темноты квадратное окошко, закрытое мелкой железной решеткой. Залез на стеллаж и оказался на одном уровне с ней. Кто-то бился в заслонку с той стороны. В одном из отверстий блеснули глаза: багровые, злобные, не человеческие. Марк ожидал увидеть их, но все равно в ужасе отпрянул, едва не свалившись на пол.

«Вот и все, — сказал про себя, — добрались, уроды!» — и поспешил назад, к дверям, но дойти не успел. Лампа замигала и погасла, оставив единственный источник света — фонарик. Гудение генератора прекратилось.

­ — Суки! — ударил кулаком о стену и прорычал, ускоряя шаг. — Хрен вам! Выкусите! Я ещё сам решаю, как мне помереть!

Надо действовать или ждать, пока его сон станет явью. Выбрал первое и стащил со стеллажа, давно приготовленную сумку.

***

Ямь был не один. Он внимал мысленные послания других. Собратья пробудились тоже и начали свой путь. Щупальца росли, упорно пробирались сквозь густую породу и одновременно подпитывали организм: выбирали из песчинок остатки влаги, вдыхали воздух, что таился меж ними, и поглощали крупицы других питательных веществ. Когда Ямь почувствовал, что цель где-то рядом, щупальце наткнулось на преграду.

***

Марк тогда выжил вместе с дюжиной людей. Они успели спрятаться и второй год обитали в укрытии под толщей земли, за стенами и под потолком из бетона и свинца.

Бункер укомплектовали достаточным запасом провизии и семян, из них удалось вырастить в лабораторных условиях злаки. Системы фильтрации воздуха, очистки воды и автономные генераторы функционировали бесперебойно. Хозяин убежища был уверен — оно вскоре пригодится. Готовился основательно и в час «Ч» позволил спастись родным, близким и друзьям.

Люди не знали, выжил ли кто еще, радио-эфир молчал. Иногда делали вылазки на поверхность. А там холод, тьма и смерть. Они не отчаивались, и пыталась существовать в вынужденном заточении.

Выжившие могли стать зародышами нового Мира. Но явились они — беспощадные Убийцы. Люди боролись с ними и побеждали, но твари принесли Болезнь. Зараза распространялась быстро, убивала медленно. Запасы лекарства иссякали, антибиотики не помогали, а продлевали мучения.

Марк наблюдал, как исчезали остатки вида homo sapiens, пережившие апокалипсис. Они не сгорели в адском пламени, что выжгло всё живое на планете, спаслись от смертельного излучения, что превращало людей в изувеченные живые трупы, их не заморозила ядерная зима. Но все же они — горстка человечества — вымирали в последнем прибежище. А точнее — в западне, куда загоняли себя тысячелетиями со времен, когда один человек убил другого из-за зависти, власти, или чтоб потешить самолюбие.

В итоге Марк остался единственным обитателем бункера.

***

Это не обычный грунт: твердый, широкий, не живой — не порождение Планеты, а творение тех, кто почти полностью уничтожил их вид. Так поведали собратья, к которым память, заложенная в генах, постепенно возвращалась.

Глыба преградила путь всем выжившим. Вскоре они поняли, что времени и сил не хватит, чтобы обойти препятствие. Они — в ловушке. Оставалось ползти вперед, биться о твердь или спокойно ждать погибели.

Ямь чувствовал, как капсула быстро разлагалась в грунте. Подгнивала Колыбель и отслаивалась старая кожа, оголяя новую: молодую, совсем хрупкую.

***

Марк притащил канистру к вентиляционной отдушине. За стеллажом всё ещё слышался стук. Он влил бензин в отверстие и, выливая его на пол, сделал дорожку из горючего к двери. Сложил матрац, тряпье и другой хлам у порога и залил бензином. Привязал к дверной ручке веревку и, разматывая её, отошел на несколько шагов. Обвел взглядом приготовления и остался доволен.

Накинул на плечи рюкзак с провизией, аптечкой и минимум необходимого, чтобы продержаться на поверхности некоторое время. Готовился к худшему, но надеялся найти других выживших. Перекинул через плечо походную сумку, что-то звякнуло — бутылки с «коктейлями Молотова». Достал три самодельных «гранаты» и поставил у ног. Прикрепил к поясу револьвер и армейский нож, а к голове — налобный фонарик и натянул на лицо респиратор. Щелкнул замком, но дверь не открыл, а отступил и пробормотал:

— Ни пуха, ни пера! — и сам себе ответил, — к черту, мать вашу, к дьяволу! — и подпалил баррикаду из тряпья и лужицу, что вела к вентиляции, зажег фитиля на бутылках и потянул за веревку. Дверь приоткрылась, и он швырнул в отверстие «коктейли».

В проем было сунулось несколько морд, наткнувшись на стену огня, отпрянули назад, а через мгновение раздался нечеловеческий вой и жуткие крики. «Коктейли Молотова» делали свое дело и Марк ринулся сквозь огонь в темноту коридоров, кишевших смертью.

***

Ямь отчаянно искал выход и наконец-то нащупал трещинку в преграде и взялся долбить твердь. Он чувствовал напряжение и усилия собратьев. Они вместе боролись с препятствием, стали одним целым и ему казалось, чувствует каждой клеткой, как камень поддается напору. В нем появлялись новые трещины и расширялись старые. И это наполняло надеждой и придавало сил, разжигая в них маленькую, но яркую искру жизни.

***

Позади огонь, впереди пламя. Оно обжигало и спасало от тварей, что роились в коридорах. Если бы не респиратор то вместе с едким дымом, учуял бы и вонь разлагающихся останков людей, смешанную с запахом горелого мяса и паленого волоса.

Марк пробирался сквозь пекло по обгоревшим трупам врагов и бывших друзей. Как только осталась позади полоса огня, замедлил шаг, вглядываясь в темень коридора. Луч фонарика поймал неясные движения теней и силуэтов. Он бросил вперед «коктейли» и, выждав, как немного спадет пламя, побежал дальше. На перекрестке двух коридоров, свернул налево и кинул в остальные развилки бутылки, прикрывая себе тыл. Сделав несколько шагов, метнул «коктейль» прямо, выжигая дорогу перед собой.

Пот катился градом, дышать в респираторе становилось все труднее, двигаться тоже под тяжестью сумки и рюкзака. Одежда местами обгорела, лицо и руки частично обожжены, но обращать внимания на боль и жар времени нет. Убийц много, огонь надолго их не задержит, да и сам может поджариться в этом аду.

Наконец-то электрический свет наткнулся на гермодвери, за ними тамбур — предбанник, где хранились защитные костюмы и проходили дезактивацию, а в потолке — люк, что вел наружу. На волю. Марк остановился возле двери, осмотрелся: движения не наблюдалось, для подстраховки швырнул назад бутылку и снял сумку с остатками «боеприпасов».

Из дверей торчала круглая ручка похожая на железный руль, он принялся её крутить. Шло туго, но вот в недрах замка заскрежетало. Марк вздохнул, вытер пот со лба и тут на спину что-то упало, а в правом плече резануло болью. На него прыгнуло, один за другим два полуметровых продолговатых тела с черной шерстью, когтистыми лапами и длинными хвостами.

***

Колыбель распалась полностью. Остатки капсулы догнивали, а Ямь отчаянно вгрызался в искусственную стену, созданную врагами. Память предков, дремавшая в клетках, проснулась полностью, и он вспомнил всё: те твари пришли, заполонили их Дом и почти целиком уничтожили их род. Поэтому Ямь обязан выжить!

***

Крысы подкрались по трубам, что протянулись под потолком, куда огонь не доставал.

Марк ножом пырнул особь, что висела на плече, она завизжала. Оторвав зверя от себя, он швырнул его в пламя и почувствовал боль ниже затылка. Рукой потянулся за спину и ухватился за хвост грызуна. Попытался стянуть, но тот вцепился мертвой хваткой и Марк сделал, что смог: отрезал хвост крысе. Та разжала пасть, он скинул ее на пол и пинком отбросил в огонь, краем глаза заметив, что по трубам ползут другие крысы.

Марк выстрелил по ним несколько раз, приоткрыл гермодверь, протиснулся в проем и захлопнул за собой, закрутил вентиль, стянул респиратор и обессиленным сел на пол. И сразу ощутил боль по всему телу: ныла кожа от ожогов, саднило погрызенное плечо, из прокусанной шеи струилась кровь.

Он обработал и перевязал раны, вколол обезболивающее, антибиотики и отключился.

***

Силы иссякли. Остатки энергии, которые хранились в его сущности с момента зарождения, Ямь вложил в рывок. Удар. Слабенький толчок. Боль и … щупальце вылезло — вылетело по инерции на поверхность, не наткнувшись на преграду.

***

Снова перед ним проницательный и умоляющий взгляд, синие глаза просили остаться. Марк опять видел, как чума съедала её, а он не хотел так умирать и заново врал: обещал вернуться. И вновь видел в очах полных слез смерть, но уже не её — свою…

Марк очнулся. Фонарик на лбу разбавлял тьму светом, и он отрешенно уставился на стену. Разом нахлынуло то, что старался подавлять и не пускать в сознание последние месяцы: мучительное ожидание смерти, боль от потери близких и пытки одиночества. Но самое ужасное: не давали покоя образы тех, кого Марк предал.

Он сбежал — спрятался и заперся на складе от крыс и чумы, бросил здоровых и больных в зараженных помещениях бункера. Они продолжали бороться, а он сдался. Страх и жажда жизни тогда заполнили всё естество. Теперь страх исчез, осталась одна пустота. Стало спокойно на душе, безразлично.

Марк проверил полупустую обойму в револьвере, прошел мимо шкафа с защитными костюмами, вскарабкался по узкой лестнице к люку и распахнул крышку. Пусто. Темно. Холодно. Морозный воздух наполнил легкие, дышалось свободно.

Он посмотрел наверх и вспомнил, какой же огромный Мир. Ядерная зима отступала, радиоактивные тучи давно рассеялись и открыли взору Вселенную, что мерцанием мириад звезд отражалась серебряными бликами от снежного покрова планеты. Как-то странно глянул на пистолет в руке, словно видел впервые. Забросил оружие в темноту и, проваливаясь в снегу, побрел туда, где на горизонте рождалась яркая полоса рассвета.

***

Он добрался! Но тепла нет, источника силы не ощущал, лишь холод. Неужели всё зря? Ямь ничего не понимал и чувствовал — умирает…

***

Марк лежал в сотне метров от распахнутого люка. Далеко не ушел. «Черная смерть» таки проникла в него, и жизнь покидала слабое тело. Холода не ощущал, голода тоже, растер снегом лицо и попробовал талую воду, казалось, ничего вкуснее не пил.

Солнце осветило заснеженную равнину. Кое-где торчали остовы разрушенных строений и обломки техники, блестевшие в лучах светила. Снег таял, планета согревалась. Несколько крыс вылезли на поверхность и следили за человеком кровавыми бусинками глаз. Одна стала на задние лапы, принюхивалась и шевелила усиками. Марку показалось — она улыбалась.

«Все же уничтожили нас, — вяло размышлял он. — Сколько было этих попыток? Не важно. Главное — добили. Загнали в капкан. Истребили». Возле него оголился темный асфальт, из трещины выглядывал зеленый росток. Растение изумрудным щупальцем тянулся к свету. К жизни.

Природа пробуждалась, после тревожного и кошмарного сна. А Марк засыпал. Навсегда.

***

Ямь грелся в рассветных лучах Солнца. Его стебель медленно раскрывался в листочек…