Ведьмин круг

Утром шеф вызвал Андрея Кибиткина на ковёр, что не сулило последнему ничего хорошего. Он и сам всё прекрасно понимал. Не ладится карьера. Не клеится с репортажами. Статейки выходят неинтересными, наивными и малосодержательными. Приходилось буквально высасывать из пальца сомнительные псевдосенсации, чтобы чем-то заполнить газетную колонку.

"Русалки в джакузи у рублёвого миллиардера".

" Кастрированный кот, отомстивший хозяину варварским способом."

"Вдова семидесяти лет, забеременевшая в доме престарелых от интимной связи с домовым." И тому подобная лабуда.

Андрей устал. Тридцать пять лет. Муж, отец, кормилец. Вроде всё нормально. Как у всех. Но, чего-то не хватало. Надоело ощущать себя второсортным корреспондентом, такого же печатного издания. Поэтому зашёл в кабинет главного редактора без колебаний. Даже спокойствие какое-то образовалось. А что? Душевную пустоту заполнили наглость и самоуверенность.

— Здрасьте вам, Анатолий Львович! — приветствовал шефа Кибиткин.

— Да, здравствуй, Андрей! Проходи, — не отводя глаз от компьютерного монитора, ответил тот.

— Что, ругать будете?

— Ругать не стану, хотя есть за что. Твоя колонка, я бы сказал, увядающая, тенденции неутешительные, — редактор с сожалением развёл руками, — но сейчас не об этом. У меня дело есть и не терпящее отлагательств.

Приунывший Андрей неожиданно заинтересовался.

— И какое же дело, если не секрет?

— Командировочка намечается. Реабилитационная. Хотя бы, какая — то конкретика, — в полуулыбке скривил губы редактор.

— Заодно и рейтинг попробуем поднять. Поедешь? — добавил шеф.

— Я и не против. Ничем особым сейчас не занят. — беспечно ответил Андрей, переминаясь с ноги на ногу.

— И не спросишь куда, зачем?

— Для чего спрашивать? Надеюсь, к чёрту на рога не пошлёте? — ухмыльнулся Кибиткин.

Анатолий Львович приподнял брови.

— Ты уверен? Чертовщины в этом предприятии — хоть отбавляй. По рассказам очевидцев, естественно! — интригующе добавил он.

Но, в предвкушении перемен, Андрей легкомысленно отнесся к реплике редактора…

***

Командировка задалась с самого начала. Три дня поездом, потом два дня на попутках и полдня на вездеходе. Дорога вела в самое сердце дремучей тайги. Спецкор газеты "Сибирская Аномалия" Андрей Кибиткин проделал этот путь не без удовольствия. Главное, что путешествие отвлекало от домашних проблем и вязкой рутины: деньги, тёща, однокомнатная палата с удобствами в коридоре, плачущий свёрток, недавно принесенный женой из роддома…

Всё осталось там, за пробегающими в окнах вековыми деревьями. Он почувствовал себя свободным и окрыленным. Ему впервые поручили собственное журналистское расследование на выезде, и осознание этого факта переполняло эмоциями. Конечно, газетенка местного значения "Сибирская Аномалия"— явно не "Дайли Телеграф". И, тем не менее…

Добираться до таёжного поселка Кедрачи пришлось пешком, ибо техника благополучно застряла в пучинах грязевого потока за пару — тройку километров до цели. Но Андрей не отчаивался. Апрельский воздух благоухал разнотравьем и сопровождал путешественника лёгкими освежающими порывами. Через полчаса показались первые домишки, хором залаяли собаки. Тайга вплотную подступала к жилищу человека, лихорадочно пытаясь поглотить в свои недра чужеродные постройки. Стремительно смеркалось, и на ночном небосводе проступил Млечный путь.

"Красотища какая, разве в городе такое увидишь?"— завороженно рассматривая звёздное полотно, подумал Кибиткин.

Андрей заглянул в блокнот, где Анатолий Львович собственноручно накропал карту и обозначил маршрут, и постучал в дверь сельского проводника.

— Добрый вечер, Митрофан Павлович? Я специальный корреспондент газеты…

— Да знаю я, звонили уже из райцентра, — неприветливо буркнул мужичок лет пятидесяти с гаком. — Чего вас сюда несет? Всё сенсации ищете? Ан нет их!

— Ну, вы этого наверняка, знать не можете, — нетвердо сказал Андрей. — Когда мы посетим место происшествия?

Мужик мельком глянул на спецкора.

— Нет там никакого происшествия. Одни слухи. Завтра пойдем, леший тебя подери! Ясно, что не сегодня, — потом отчего— то успокоился. — Заходи давай, вечерить будем!

Ужинали за полночь. Андрей не отказался от хлебосольного угощения и домашнего крепкого напитка. В уютной избе хлопотала хозяйка, на печи возился мальчонка лет пяти.

Похрустывая малосольным огурчиком, Митрофан доверительно обратился к собеседнику.

— Значится так, приезжий. Ты не обижайся, но мы в тайге тут люди суровые. Что думаем, то и говорим.

— Конечно, я понимаю, — попытался поддержать беседу спецкор, — образ жизни накладывает отпечаток на стереотип поведения…

— Я бы тебе сказал, кто на что и куда накладывает, — бесцеремонно перебил хозяин. — Если бы не внучок!

Митрофан кивнул в сторону печи.

— Я тебя предупредить хочу. — он посмотрел на гостя долгим изучающим взглядом.

— В смысле? — блаженно улыбнулся Андрей. Принятый самогон изнутри согревал желудок и настраивал на философскую беседу.

— О чём предупредить?

Митрофан постучал по столу сушёной воблой и неожиданно серьёзно произнес.

— Не ходил бы ты в это поганое место.

Видя полное недоумения спецкора, он нахмурился.

— Говорю тебе, дрянное дело затеваешь. Много людей пропало там без вести. Все, на вроде тебя, с камерами лезли. Пойди их теперь, поищи!

Андрей искренне рассмеялся.

— Митрофан Павлович, ну, вы даёте! Кончайте эти таёжные байки! Современная наука всё знает и может обосновать. Я же для этого и приехал.

— Ни хрена твоя наука не знает. Только пыжится, а объяснить не может! Ага, — Митрофан ловко опрокинул стопку и перевернул её вверх донышком. — Пошли спать, дурень городской.

Но сомлевший Андрей уже закимарил, уткнувшись лбом об столешницу.

***

В тайгу вышли с рассветом. Митрофан прихватил с собой ружьишко и скромный провиант, на скорую руку собранный женой.

Андрей бодро шагал рядом с провожатым. Вчерашний хмель незаметно выветрился на утренней прохладе и не повлиял на общее самочувствие журналиста.

— А идти далеко? — полюбопытствовал он.

— Километров пятнадцать будет. При нашем ходе, да с привалами, к полудню должны добраться. Ночевать там не останусь. Даже темноты дожидаться не желаю. Предупреждаю заранее!

— Вот, интересно, откуда берутся всякие глупые домыслы? — рассуждал Кибиткин. — Тут гиблое место, там чертова топь или ведьмин круг! Это всё потому, что невежественные граждане распускают ненаучные слухи …

— А если место на самом деле гиблое, что прикажешь делать? — неожиданно жестко оборвал собеседника Митрофан.

 

 

Андрей удивился решительному отпору проводника. Фиг его знает, почему. Но, произнесённые резким тоном слова оставили неприятный осадок. Вскоре, тревожное чувство, зарождающееся в душе спецкора, развеялось под влиянием природных пейзажей. Могучие кедры вершинами упирались в небесный свод. Где-то поблизости по камням бежал ручей, напоминая о своём существовании загадочным журчанием в лесной теснине. Кибиткин любовался тайгой, не забывая о фоторепортаже. После второго привала прошли ещё около часа. Митрофан, практически молчавший всю дорогу, остановился на опушке леса и пристально посмотрел на Андрея.

— На тебе Боже, что мне негоже. Вот и конечная цель нашего путешествия!

— Где? — рассеянно озирался журналист.

— Вот, посреди поляны, гляди! Бесплатно пока что.

Андрей прошел на ватных ногах ещё пару шагов. Возможная близость к разгадке тайны, из-за которой проделан немалый путь, будоражила воображение. Там, где указал Митрофан, ясно обозначился круг диаметром около ста метров, образованный полегшими ростками клевера. Он идеально вписывался в ландшафт, словно прорисованный невидимой рукой. Казалось, для создания столь совершенной геометрической формы неизвестный чертёжник воспользовался гигантским циркулем. Потрясённый Кибиткин схватился за видеокамеру.

— Пиктограмма? Геоглиф? — разволновался журналист.

— Стой на месте. Дальше не ходи! — жестко заявил Митрофан.

Но Андрей лишь отмахнулся.

— Вот, опять вы за старое. Ну, поймите же. Мне в редакцию нужно предоставить материалы, — засуетился он. — Понимаете, как важно нашему постоянному читателю донести правдивую информацию?

Митрофан помрачнел и нервно закурил самокрутку.

— Гиблое это место. Зря не веришь мне! — с досадою отвернулся проводник от журналиста.

Андрей нерешительно потоптался на месте.

— Ну, почему вы так настаиваете на этой версии? Появление кругов на полях, не такая уж редкость. Например, в Великобритании его можно рассматривать, как обыденное. Причины выясняются. Но скорее всего, это природное явление…

— Да? А тебе не кажется странным, что эта дрянь проявляется на лугу каждые двенадцать лет?

— Ну, это как раз объясняет теорию солнечной активности и вихревых потоков. Тороидов и плазменных всплесков, — разгорячился спецкор. Он тщательно готовился к командировке и в короткие сроки перечитал гору малопонятной литературы.

— Это ничего не объясняет! — повысил голос Митрофан. — Как рассудишь, что в этом месте регулярно исчезают люди? И причем бесследно? Или то, что с наступлением темноты тут слышатся голоса? Или вот это, например, ты как мне растолкуешь?

Митрофан порылся в кармане ватника и протянул Андрею выцветшие фотографии, сделанные допотопным полароидом. На одной из них улыбалась белокурая девчушка — подросток. Она смешно вытянула губы, явно позируя фотографу. Андрей не сразу заметил, что девочка стояла в самом центре круга.

— Ну и что? — озадаченно спросил Андрей. — Что тут странного?

— А вот что, дорогой мой Фома Неверующий! Это дочь моя на фото. Глаша.

— Ну, — нетерпеливо перебил спецкор.

— А то, что после этой треклятой съемки она пропала! А, как и куда, хоть убей — не знаю. Я и снимал её тут. Двенадцать годков назад. Сейчас бы уже взрослой бабой была, горемычная. — утёр навернувшуюся слезу проводник.

— То есть, вы хотите сказать, что она исчезла на ваших глазах? — удивился спецкор.

— Ничего я не хочу сказать. — Митрофан тяжело вздохнул. — Второе фото наблюдай, через пятнадцать секунд после первого сделано. Там всё отмечено. А Глашеньки уже нет. Целый год меня милиция опосля трясла. Подозревали в тяжких грехах.

Андрей не найдя, что сказать, промолчал.

— А ещё кто-то тут пропадал из ваших знакомых?

— Да хоть бы агроном наш, Вовка Лопухов. Аккурат, двадцать четыре года назад. Он в этой чёртовой загогулине всё что-то измерял линейкой. Потом сказал, что вроде как догадался, кто клевер так ровненько косит. Избушку соорудил недалече. Вон её развалины на отшибе, — указал Митрофан.

— Как-то ночью тут засаду устроил на злоумышленников. Подозревал пацанву, местных шалопаев. Да где им такое соорудить без инструментария! С тех пор никто не видал агронома. Поминай, как звали… — выразительно добавил проводник.

Вот оно. Самое то. Чутье журналиста, изрядно подзабытое и заснувшее, внезапно подало признаки жизни. Андрей четко представил заголовок будущей статьи в газете.

"Агроном Лопухов и другие жертвы таинственной кольцевой формации".

— Так, по вашему мнению, пропадают только те люди, которые оказываются в центре круга? — деловито поинтересовался спецкор.

— Не знаю точно, — насторожился Митрофан. — Кажется, ещё и время имеет значение.

— Вот сейчас же и проверим. Приступим к полевым испытаниям и в прямом, и в переносном смысле, — раздухарился Кибиткин. — Наша газета просвещает массы и пытается пропагандировать научную трактовку всех аномальных событий.

Но Митрофан будто и не слушал собеседника.

— Ну всё, понёс заумную ахинею, дурачок пришлый! Не ходи. Одумайся, пока не поздно!

Но Андрей не обратил внимания на слова проводника, отмахнувшись от него, как от назойливой мухи…

***

Спецкор "Сибирской Аномалии" разочарованно простоял в эпицентре формации около получаса, полуденное солнце слепило глаза и ничего, ровным счётом, не переменилось. Разве только, какая-то сонливость или апатия навалилась.

Неуемный Митрофан суетился вдоль окружности, периодически выкрикивая его имя.

— Андрей, не дури! Не испытывай судьбу! Христом — Богом молю!

— Не кричи, Митрофан. Я тебя прекрасно слышу. Ну, что ты, в самом деле, панику сеешь на ниву науки? — лениво отозвался он.

Проводник неопределённо махнул рукой в сторону леса и быстро пошёл прочь.

— Вот же болван твердолобый! Так я и знал! — со злостью сплюнул на траву Митрофан, расстроенно озираясь по сторонам.

— Подожди меня, — нехотя промямлил Андрей. — Вот человек нетерпеливый. Иду уже.

Кибиткин, на всякий случай, поснимал на видеокамеру вид изнутри круга, живописную местность и окрестности.

"Даже как-то обидно, что никаких аномальных явлений не произошло", — размышлял спецкор.

"Ну, что -нибудь напишу, сделаю акцент на пропавших без вести, слегка приукрашу", — он медленно плёлся за проводником.

Тем временем, Митрофан мелькнул возле вековой сосны и исчез в чащобе девственной тайги. Андрей ускорил шаг. Но проводника догнать не удавалось. Размышляя о вечных тайнах природы, он и не заметил, как стемнело. Растерянно оглянулся в поисках напарника.

— Эй, Митрофан! — прокричал спецкор. — По моим часам сейчас три пополудни. Чего это так темно стало?

— Это потому, друг мой, что сейчас вовсе не три часа дня. И, вообще, никакие часы тебе больше не понадобятся.

Андрей вздрогнул и обернулся.

Рядом с ним, привалившись к стволу ели, стоял высокий мужчина в кепке, лет сорока с небольшим. Он держал в руках лукошко, до краёв наполненное свежими мухоморами.

— Вы кто? — пролепетал озадаченный спецкор.

— Я то? Пожалуй, что ваш коллега. Агроном Лопухов, — и мужчина протянул руку. Андрей ответил на приветствие без особого энтузиазма.

— Так вы же, по рассказам очевидцев, исчезли при невыясненных обстоятельствах около четверти века назад? — неуверенно спросил журналист.

— Возможно, — уклончиво ответил собеседник. — Но этот философский вопрос я пока оставлю открытым.

— Мне бы догнать Митрофана, завтра за мной заедет вездеход. До воскресенья я обязан вернуться на работу. — нерешительно промолвил Кибиткин.

— Весьма сожалею, — как-то гаденько усмехнулся пропавший без вести агроном. — Но, вряд ли вы, вообще когда-либо, приступите к своим профессиональным обязанностям. У вас теперь новые появятся.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурился Андрей.

Мужчина словно отделился от дерева и приветливо раскинул руки.

— Пойдемте ко мне в избушку. Скоро наступит час покоса. Я вас должен проинструктировать.

Обескураженный спецкор поплелся вслед за агрономом.

— Какого ещё покоса? Что за чушь? Вы меня разыгрываете, чтобы ещё какого-то любопытного дурака заманить в эту глушь?

Лопухов загадочно улыбнулся.

— Пардон! Так никто же вас не заманивал. Более того, наверное, и предупреждали?

— Да что тут происходит? — не на шутку разволновался Кибиткин.

— Проходите в избу, — остановился на крыльце мужчина.

Андрей покорно последовал за ним. В сторожке было тепло и пахло свежескошенной травой. На широкой деревянной скамье сидела девчушка лет тринадцати и сосредоточенно заплетала веночек из луговых цветов.

— Здравствуй, — сказал ничего не понимающий Андрей.

Девочка приподняла голову.

— Глаша. — робко представилась она, теребя подол ситцевой юбки.

Андрей вздрогнул, неотрывно глядя на её лицо.

— Ты ведь дочка Митрофана Павловича? — спросил упавшим голосом.

Девочка согласно кивнула.

— Вы уже всё поняли, уважаемый? Или хотя бы догадались? — ухмыльнулся агроном.

— Да, — выдавил из себя Андрей, у которого неожиданно пересохло во рту. — Не хочется и вслух произносить. Я тоже пропал в этом заколдованном месте? Почему?

— Ну, не следует так драматизировать ситуацию, — Лопухов почесал густую бороду. — Никуда мы не пропали. Вот, даже беседуем. Чайку с полевыми травами не желаете?

Андрей бессильно опустился на лавку возле грубо сколоченного стола.

— А покрепче чего не будет? У меня сын только родился, жена молодая, ещё одна знакомая женщина в наличии... Успокоиться как-то нужно.

Агроном понимающе подмигнул.

— Да, это кстати. Угощу. Имею запасы. Изготовил из берёзового сока, для такого вот случая.

Андрей захмелел после второй чашки. Закуска была незатейливая. Жареные грибы-лисички, сушенные ягоды, пареная репа, какие-то коренья. Но есть, почему-то, не хотелось. Агроном словно прочёл мысли журналиста.

— А мы не нуждаемся в регулярном питании. Это скорее традиция или способ скоротать время.

— Время? — озадаченно переспросил Андрей.

— Вот именно. Его у нас навалом. Хоть косой коси. Спать тоже нет нужды. Никакие хвори над нами не властны. Мы даже не стареем, — размеренно повествовал Лопухов, пытаясь развести огонь в печи.

— Да в конечном итоге, и это необязательно, — кивнул он в сторону сложенных в углу поленьев.

— Ну и сидеть без работы невыносимо, — после паузы добавил агроном.

— Так где же вы…мы теперь находимся?

— Где? Я так понимаю, нас нет среди живых и среди мёртвых, — серьёзно сказал Лопухов. — Мы, очевидно, находимся там, где вектор времени остановился. Скажем так, на нулевой отметке. Этакая западня для привычных физических законов.

–Так, что это за место такое? — неуверенно произнёс Андрей.

— Если быть точным, то это Ведьмин круг, в который вы изволили зайти. Недальновидный поступок, замечу я вам. Мы то с Глашей по незнанию забрели, а вы по упрямству и недомыслию, — прищурился Лопухов и продолжил.

— Правда, круг он такой. Разумный. Не каждого в себя принимает. Избирательный подход, что ли. Видно, ты ему тоже приглянулся.

— Так, что же теперь делать? — отчаянно простонал журналист.

Лопухов немного помолчал и загадочно улыбнулся.

— Что делать? Косить.

Он поднялся с лавки и повозившись за печкой, протянул ошарашенному Андрею луговой серп.

— Вот, это твой именной инструмент теперь будет. Не сможешь серпом управляться, я тебе косу выдам.

Глаша тоже спохватилась.

— Пора. Полночь близится…

***

Трое косили клевер широкими размашистыми движениями.

— Эй, журналист! Смотри, за круг не выходи. — требовательно заметил агроном. — Там граница прочерчена. Видишь грибы по окружности растут? Нам строго запрещено периметр покидать!

— Кем запрещено? — безразлично переспросил Андрей. Происходящее казалось дурным сном после плотного ужина с алкогольным возлиянием.

— Ну, кем. Сам подумай. Чей круг? Ведьмин. Вот это и есть наше постоянное руководство. В своё время, и ты познакомишься с нашей леди — босс. Она регулярно нас посещает.

— Что? — Андрей недоуменно оглянулся на собеседника. — Настоящая ведьма? Однако, какие фантазии у вас дикие! И что может такого случиться, если из этого поганого круга выйти?

— Поверь мне на слово, ничего хорошего. — Лопухов повернулся спиной и поднял клетчатую ковбойку. Бордовые продольные шрамы на спине агронома всерьёз напугали Андрея. Он сочувственно посмотрел на собеседника.

Но Лопухов безмятежно затачивал сельскохозяйственное орудие.

— Но, вы же, как я понимаю, побывали за периметром? И что там…находится? — не сдерживая любопытства, поинтересовался Кибиткин.

— Как тебе попроще разъяснить? Сначала своеобразный коридор, в котором зарождается и разгоняется время. Увы, но все естественные процессы, связанные с ним, тоже ускоряются. Я имею в виду старение… А в конце коридора — тамбур. Холодно там и так жутко...

 

— Простите, что? — напрягся спецкор.

— Тамбур. Там эти неприкаянные бедолаги скопом и стоят, некоторые — столетиями. Обречены на вечное существование и ожидание. Впрочем, как и мы.

— Да о ком вы говорите? — замер Андрей.

— О тех несчастных, что нарушили запрет леди. Вырвались из круга, да застряли в безвременье... И кому её назидание, — агроном многозначительно дотронулся до левого плеча, — на пользу не пошло.

— В это же не возможно поверить, сплошной бред. Тамбур какой-то…Ещё скажите — поезд с вагонами. — Кибиткин потер виски кончиками пальцев. — Просто ночной кошмар.

Лопухов оставался внешне невозмутимым.

— До сих пор сомневаешься? Сам увидишь. А ты что думал, что наука всё знает и объяснить может? — подмигнув, агроном заторопился к центру покоса.

Оглянулся назад, указывая на эпицентр формации.

— Ты здесь поаккуратнее траву клади. В одну сторону закручивай стебли. Тут самое важное место. Круг содержать в идеальном порядке положено. Такая перед нами теперь задача стоит.

Андрей с ужасом разглядывал снопы скошенного клевера, которые Лопухов с завидным упорством, зачем-то складывал в центре кольца…

Удручённый Кибиткин в изнеможении присел на траву и задумался. Может ли происходящее с ним иметь под собой научное, либо другое реалистическое объяснение? Кому это всё нужно? Но руки, словно завороженные, сами потянулись к аграрному инвентарю.

Размеренные движения жнецов успокаивали мысли и усмиряли душу. Он понимал, что это занятие имеет какой-то сакральный смысл и ощущал его важность. Догадывался, что возвращения не будет, и его новая жизнь потечет в ином русле реки времени. Но ни печали, ни радости более не испытывал…

***

Андрей рассеянно слушал разглагольствования Лопухова о бесконечности миров и альтернативных измерениях, когда в избушку постучали.

— Неужели новенький? — приободрился Кибиткин.

Агроном отрицательно покачал головой.

— Вряд ли. Не время ещё.

Дверь широко распахнулась. Порыв ветра качнул едва зардевшееся пламя в печи. Запахло фиалками и розмарином.

— Ау, жнецы — молодцы!

Андрей уже разучился удивляться. Но, на это раз, не поверил своим глазам. Рыжеволосая красавица с изумрудными глазами. Возраст определить невозможно. Просто женщина. Очень красивая женщина, одетая в длинное бархатное платье с глубоким декольте, стояла на пороге.

— А где же мой новоиспеченный косарь? Знакомиться желаю. — игриво дотронулась до его руки.

Тот резко отшатнулся, словно от удара током.

— Ну, зачем же так! Я понимаю, что вы лишены здесь женского общества. Но, не надо так неадекватно реагировать на появление дамы! — притворилась сконфуженной леди.

— Меня зовут, скажем так…Виолетта.

— Андрей, — пробормотал Кибиткин, — неловко протягивая гостье запотевшую ладонь.

Глаша вскочила с места и низко поклонилась. Лопухов повернулся к Андрею.

— А вот и наша леди — босс, сама и собственной персоной, — угодливо прошептал он.

Ведьма обошла избушку и озорно щёлкнула пальцами.

— Что я обещала тебе, Глашенька?

–Тётенька, вы мне обещали волосы заплести и котёночка.

Виолетта призадумалась.

— Я сейчас вернусь. И немедля исчезла.

Лопухов деловито засуетился.

— Давай, Андрюха, что в печи — на стол мечи. Наша-то, красавица любит рюмочку — другую пропустить.

Виолетта отсутствовала недолго. По возвращении на её плече сидел прелестный чёрный котенок.

— Фу, еле притащила, ещё и царапался. Нет, чтобы поблагодарить за избавление от блох и городской суетной помойки! — и протянула пушистый комочек девочке.

— Я свои обещания на ветер не бросаю! Ценить мои порывы благородные надобно!

Глаша прижала к сердцу подарок.

— Спасибо, тётенька. Я теперь больше стараться буду. Пуще прежнего.

Довольная Виолетта причесала девочку, соорудив замысловатый начёс, и кокетливо подмигнула мужчинам.

— Наливай, агроном. Закуска стынет, выпивка греется!

Кибиткин завороженно смотрел на леди, не в силах вымолвить ни слова.

— Садись, Андрей! — она протянула к нему руку, увешанную тяжелыми браслетами. –Закусывай да пей. Похмелье теперь тебе не грозит! — и красавица звонко расхохоталась.

Застолье ладилось. Лопухов рассказывал непристойные анекдоты полувековой давности, дама притворно краснела, в неограниченном количестве потребляя дары леса да сладкие наливочки. Что, впрочем, ничуть не портило её фигуру.

Андрей набрался храбрости.

— Скажите, Виолетта, а зачем вам всё это надо? — и он обвёл взглядом лачугу.

–Такова моя прихоть, — отрезала леди. — Люди должны знать, что на их ум два других найдется.

— А, поточнее? В чем ваш интерес? — и вовсе осмелел бывший журналист.

— Точнее так. Не совладаете вы вашим жалким умишком с древними знаниями и магией. — Виолетта жестом обратилась к Лопухову.

— По второй, — тот беспрекословно исполнил приказание.

— И много у вас таких кругов?

— На ваш век хватит, — неожиданно жёстко сказала ведьма. — Не будете природу впредь поганить. Всё знать хотите, а хрен вам! Наука, говоришь? А магия что, не наука? Я уже семьсот лет грызу гранит этой науки, а всего не знаю!

Лопухов округлил глаза.

— Началось. Не спорь с пьяной бабой, — на ухо шепнул он Кибиткину.

Но момент был упущен. Виолетта рассвирепела.

— Что, убогие, в тамбуре потоптаться захотели, ножки размять? Я вам устрою вечный двигатель. Перпетуум Мобиле! Ишь ты. Зачем? Затем, что не лезьте, куда не положено. Ты кто такой вообще? Муравей ничтожный! Думаешь, замыслы мироздания наскоком разгадаешь? — и дама больно ткнула указательным пальцем Андрея в грудь.

Тот испуганно отстранился.

— Да я тебя в другой круг засуну. В нетрадиционный. У меня знакомства по всей Англии, а в Шотландии банда друидов в корешах! Учтивости быстро научат! — разошлась не на шутку ведьма.

— Эй, Лопух! Наливай по третьей! За тех, кто в море! За пиратов и ими потопленные корабли! — громко икнула Виолетта.

Лопухов отвел в сторону расстроенного Андрея.

— Проси прощения, а то накажет! А так, она отходчивая. Побуянит немного и уснёт.

— Простите, леди! — Андрей склонился над засыпающей за столом Виолеттой. — Не наказывайте! Не хотел я вас обидеть, просто любопытство…

Та посмотрела на него неожиданно трезвыми глазами.

— Вот оно тебя и сгубило, касатик. А более того, как ты себя наказал, я тебя уже наказать не могу.

Она отвернулась от Кибиткина.

— Эй, Лопухов, отвару мне из мухоморов быстро. У меня файф оклок!

Агроном, очертя голову, бросился исполнять приказание госпожи.

— Ишь ты, журналистишка какой шустрый, всё ему знать надо, — бормотала засыпающая ведьма. — Перед ребёнком только неудобно. Моветон сплошной.

Через несколько секунд Виолетта захрапела. Встрепенулась на мгновение, хитро прищурившись, и неожиданно скомандовала басом.

 

— Жнецы, живо косить!

— Слушаемся, госпожа…— отозвалось стройным эхом.

 

— Песню запевай! — ведьма отхлебнула грибного отвара и растрепала по плечам волосы.

Лопухов сразу же громко запел фальцетом.

— Косари, косари косят

клевер до зари!

Не устанем делать это

пока с нами Виолетта!

— Кибиткин, а ты чего не поёшь? — издевалась ведьма. — У тебя же лирический тенор! Забыл, как в армейском ансамбле солировал? Андрей немедленно подхватил глупую песенку, ранее не замеченную в его репертуаре.

— То — то же. И петь хором у меня будете, и ходить строем! Порядок прежде всего. Dura lex, sed lex ! — и леди погрозила кулаком уходящим на покос жнецам.

***

Прошло двенадцать лет после происшествия с журналистом. Заметно постаревший Митрофан стоял на том самом месте, где видел Андрея в последний раз. Ему было невыносимо грустно, но в душе теплились осколки надежды.

— Они живы, — зачем-то вслух произнес мужчина. — Так не бывает, чтобы раз и навсегда исчезнуть. Может, они даже видят меня сейчас?

Он потоптался на пожухлой траве и приветливо помахал рукой кому-то невидимому.

— Эгегей! Вы меня слышите? Глаша, Андрей! Может, Вовка? Туточки вы? Хоть бы весточку подали!

— Вон твой батяня, Глашенька, — агроном ласково погладил девочку по голове. — Приветы нам шлёт, надрывается.

Она доверчиво прижалась к Лопухову.

— Старый я стал, доченька. — продолжил после паузы Митрофан. — Терять мне нечего. Годы прошли, словно листья сухие облетели. Мамка твоя померла. Решился я стать жертвой этого проклятого круга. Может, и свидимся сейчас…

— Не надо, Митрофан! — отчаянно прокричал из круга Андрей, размахивая заржавевшей косой, — живи свободно, сколько Бог пошлёт. Куда торопишься? Мы пленники здесь. У алкоголички средневековой в полоне прозябаем и прихоти её дурацкие выполняем. Радости большой нет, когда в неволе век коротаешь. Вечная жизнь — совсем не награда!

Но слов Андрея никто из живых не слышал. Лишь вековые деревья одобрительно прошелестели листвой в такт сказанному.

Митрофан решительно шагнул в круг…

— Папа???

— Глашенька!!!