Альбатрос. Быть живым

 

 

Капитан Лютер Ридж знал, что нужно задавать вопросы, но делать этого не хотелось. Разум скребла безрадостная мысль: ничего нового узнать у “покойного” не получится.

Глаза устали пялиться на серую стену, и Лютер повернулся к Максиму.

— Что случилось? — наконец спросил он.

— Я умер, — промямлил молодой механик, практически не шевеля губами.

Максим Веринин сидел на кровати, опустив босые ноги на холодный металлический пол. Худые руки, с длинными тонкими пальцами, покоились на коленях.

В маленькой каюте тускло светила одна единственная лампа, и чуть приспущенная голова механика скрывала в тени его глаза, но Ридж и так знал, как они сейчас выглядят: бесчувственные, с неживым стеклянным блеском.

Он придвинул кружку с водой ближе к собеседнику.

— Выпей.

Максим неспешно опустошил её и плавным движением поставил на стол.

— Чем ты занимался перед “смертью”? — продолжил расспрашивать капитан.

— Проводил осмотр целостности топливных баков главного двигателя.

Лютер, понурившись и не сводя глаз с механика, скомандовал RX-10:

— Рэкс, спустись к топливным бакам. Проверь их состояние, а также показания датчиков состава и концентрации дыхательной смеси в отсеке и замерь радиационный фон.

Робот стоял возле выхода из каюты, и как только Ридж умолк, он быстро отчеканил:

— Я всё это сделал, после того как нашёл механика Веринина и сообщил вам, капитан, о его состоянии. Радиационный фон в норме. Дыхательная смесь нужной концентрации и состава. Топливные баки в удовлетворительном состоянии. Если желаете, могут провести повторную проверку.

Ридж что–то невнятно пробурчал в ответ и запустил руки в свои замешанные угольной чернотой и сединой волосы.

Капитану шёл пятый десяток лет, и почти половину своей жизни он провёл на борту межзвёздного корабля “Альбатрос”. Профессия “первичный разведчик” считается благородной и уважаемой, но всё же её представителей мало. Большинство людей накрепко привязаны к тесному мирку под названием Земля и не могут осилить долгую разлуку с уютным и обжитым “голубым шариком”, со знакомыми, друзьями и семьёй.

Лютера же на родной планете ничего не держало. Жена умерла ещё двадцать семь лет назад. Дочь после замужества отстранилась: немногословные звонки, редкие и короткие встречи...

А вот такая жизнь ему оказалась по нраву. Пусть учёные из Института Исследования Глубокого Космоса на громадных и неуклюжих кораблях–лабораториях ползут к разведанным “Альбатросом” планетам. Но он там уже был и видел первым то, о чём большинство людей даже и не помышляют.

Команда Риджа посетила десятки планет. Были сделаны тысячи снимков, взяты сотни проб. Вся полученная информация передавалась на ближайший маяк связи, а стремительный “Альбатрос” мчался дальше.

И вот несколько часов назад корабль закружил вокруг ничем не примечательной на первый взгляд планеты. А-92-12.06.48 — такое обозначение она получила в каталогах “Альбатроса”— в этой системе была второй по счёту планетой от звезды. Ближе к схожему с Солнцем светилу болтался небольшой “шарик”, способный соперничать размерами разве что с Меркурием, а на краю планетарной системы, вдали от меньших собратьев, плыл газовый гигант.

Снимки поверхности, сделанные запущенным в атмосферу беспилотным летательным аппаратом, оказались полной неожиданностью. На пустынной равнине, усыпанной бурым песком, параллельно друг другу стояли полторы дюжины стен, выложенных из полупрозрачных кубов. Каждая достигала вширь сорока метров, тянулась на полкилометра ввысь и на десятки километров в длину.

Больше всех на борту “Альбатроса” возликовала астрофизик Марина Шумина. Она резво выпрыгнула из своего кресла и с криком: “Хочу видеть планету своими глазами!”, — рванула на смотровую площадку.

А ещё через час радостный пыл исчез. Марина "умерла".

Она всегда любила фантазировать о том, что можно отыскать на открытых “Альбатросом” планетах, вызывая улыбки, а иногда и возгласы удивления у остальных членов команды своими фантасмагориями. И на этот раз “живой” ум женщины даже бессознательно смог дать определение безумному состоянию. На короткий вопрос: "Что с тобой?" — Марина ответила всего два слова, крепко засевших в самых глубинах разума её товарищей: "Я умерла".

Ридж вздрогнул и вновь обратился к Максиму:

— Расскажи, как это было? Что ты чувствовал?

— Стало темно... Всё исчезло... и я исчез. Мысли спутались, потом тоже исчезли... — Механик говорил обрывисто, с натугой выдавливая каждое слово. — Вспыхнул яркий свет, и вновь появилось ощущение тела... Я лежал посреди отсека... Мёртвый...

Лютер в отчаянье зажмурился. Максим слово в слово повторил сказанное остальными.

— Ляг и спи, — коротко бросил капитан.

Веринин завалился на бок и закрыл глаза.

Ридж знал, что механик будет лежать до тех пор, пока не поступит другой приказ, который он тоже безропотно выполнит. Точно так сейчас “покоились” в соседних каютах Марина Шумина и пилот Дарья Лиена. “Мёртвые” ничего не делали сами. Пить, есть, сесть, встать, идти, говорить — для любого действия нужны были команды.

Капитан молча покинул каюту Веринина.

В коридоре он бросил небрежный взгляд в одну сторону, потом в другую. Жилые отсеки, лаборатория, медицинский отсек, склад провианта, хранилище образцов. В одном конце коридора рубка управления; в другом — лестница, ведущая вниз к ангару с БПЛА и к машинному отделению.

Следом, немного заваливаясь на бок, вышел Рэкс.

— Чего хромаешь, будто собака битая? — удивился Лютер.

— Нарушена функциональность коленных суставов. Внутренняя самодиагностика не определила причину нарушения.

Ридж хмыкнул:

— Ещё робота калеки нам не хватает, — и направился в свою каюту.

— Капитан, — Рэкс заковылял следом, — из людей на борту дееспособными остались только вы и доктор Джеррид. Если что–либо быстро не предпринять...

— А что мы можем сделать? Внутренние сенсоры просканировали корабль, — никаких аномальных излучений нет. Проверили воду, пищу и дыхательную смесь на наличие вирусов и инородных бактерий, — результат нулевой. Доктор Джеррид обследовал Шумину и Лиену, — они здоровы. Думается мне, и осмотр Максима даст такие же результаты. На корабле карантин, и пока мы не разберёмся в сути проблемы, вызывать другие корабли и, тем более, возвращаться на Землю, мы не имеем права!

Ридж остановился возле двери и неуклюже завертелся.

— Если разберёмся, — уже шёпотом добавил он.

Взволнованный “смертью”, Лютер только сейчас заметил, что уровень освещения в коридоре упал.

“Опять энергоконтуры шалят... Эх! Неважно... Сейчас это неважно...”

Капитан приложил ладонь к механизму отпирания, и дверь плавно вошла в стену. Внутри свет также был более тусклым, чем обычно.

Жилище Лютера мало чем отличалось от остальных кают. Узкая кровать, неглубокий шкаф у входа, квадратный, с закруглёнными краями, столик. И лишь старомодное кожаное кресло, втиснутое в угол, придавало легкомысленный антураж каюте.

Лютер устало откинулся в кресле, — и потянулись тягостные минуты ожидания единственной верной мысли. Он не представлял, в каком направлении двигаться дальше, чтобы добраться до ответов. Но должна найтись зацепка. Тоненькая, незаметно вьющаяся в воздухе путеводная нить.

Ридж погладил свою густую бороду и неожиданно спросил:

— Рэкс, ты живой или мёртвый?

— Я робот, капитан. Я — функционирую. Ко мне неприменимы такие определения как “жив” или “мёртв”.

— Внешне ты не отличим от человека. Кожа, волосы, глаза, губы. Ты дышишь. Если приложить ухо к твоей груди, можно услышать сердцебиение. Ты также чувствуешь холод и жару, и даже боль.

— Дыхание и сердцебиение — это лишь симуляция, направленная на создание большего эффекта схожести с человеком. Я могу обойтись и без них. Холод, жару и иные воздействия воспринимают мои сенсоры, а я запрограммирован реагировать на раздражители, так как отреагировал бы на них человек. Этот функционал также можно отключить.

— По выполняемым функциям мои нервные окончания схожи с твоими сенсорами, а мозг — словно твой центральный процессор. Некоторые лекарственные средства, гипноз, определённые виды электромагнитных излучений — всё это позволяет контролировать чувства человека, такие как боль, страх, радость, ощущения жара или холода. Да и без стороннего воздействия многие люди способны на такое. Рэкс, различия между нами лишь в... материале.

— Я создан вами, людьми.

Лютер невесело улыбнулся.

— Меня тоже люди создали. Так что делает меня живым, а тебя — нет? Что люди вообще вкладывают в понятие "живой"?

Ридж отмахнулся.

— Это был вопрос не для тебя, а для меня самого. Пытаюсь понять...

Заныло в висках. Он приложил руку к голове. Тихая боль медленно поползла в глубину глаз мужчины, сменилась лёгким покалыванием. Веки рефлекторно дёрнулись и опустились.

— Что с вами, капитан? — спросил Рэкс, видя как тот скривился.

— Ничего, ничего...

Такое случалось и раньше. Неожиданное и острое напоминание о прошлом. Одиннадцать лет назад рядом с Лютером взорвался стабилизатор энергии в плазменном резаке, и ему осколками повредило глаза. Врачи на славу потрудились, спасая капитана. Сделали несколько операций: вставили искусственно выращенные глазные яблоки, подключили новые зрительные нервы. Но, невзирая на всю выполненную работу, остались неприятные последствия...

Резь притихла и стала заунывно монотонной. Лютер натужно вдохнул и протяжно выдохнул.

— Нет, даже не понять, — продолжил он, оборвавшуюся мысль. — Просто хожу рядом. Рассуждаю, философствую, надеясь, что решение придёт раньше, чем и я "помру".

— Все, что ты сказал, Рэкс, верно. Да только должно быть что–то ещё. Ведь понятия "живой" и "мёртвый" человек придумал до того, как узнал о существовании клеток организма, о ДНК, о роботах. А может это был и вовсе не человек?.. Как же я устал... Заметь, люди именно "живут", а не "существуют". Так что такое "жить"? И что значит "умереть"? В этих понятиях заложено нечто большее, чем просто — функционировать и не функционировать. И Марина, и Дарья, и Максим ведь дышат! Они пьют, едят, говорят!.. И всё же считают себя мёртвыми. Может это странное состояние открыло для них нечто доселе невиданное...

Капитан неожиданно умолк. Вот она — та нить. Сам же и назвал единственную возможную причину происходящего и чуть не упустил её.

Он взглянул на наручный хронометр и уверенно скомандовал роботу:

— Рэкс, иди в рубку управления. Мне нужны снимки поверхности планеты и снимки звезды. Их мы так и не рассмотрели. Заодно запусти тест энергоузлов.

Снимки сейчас были неважны, а проблема с освещением могла подождать, но необходимо было отвлечь робота. Заложенные в Рэкса Три закона^*, которым он беспрекословно подчиняется, могут стать непреодолимым препятствием для Лютера. И чем дольше робот будет занят, тем больше времени у человека на выполнение задуманного.

— У вас появилась идея?

Капитан кивнул.

— Появилась. Я зайду к Доку, а потом приду к тебе. Всё. Выполняй приказ.

— Доктор Джеррид должен находиться в лаборатории, — сообщил Рэкс и скрылся в коридоре.

Как только робот ушёл, Лютер открыл шкаф и с волнением извлёк небольшую красную коробочку. Капитан надавил большим пальцем правой руки на её верхнюю часть. Поверхность коробочки слегка засветилась и, разделившись надвое, раскрылась.

Лютер невольно съёжился, доставая лазерный пистолет. Он давно не брал оружие в руки, да и сейчас не испытывал от этого наслаждения.

Оставив коробку покоиться на столе, капитан вышел из каюты и заблокировал дверь.

На корабле, тихом и хмуром, полутень сгустилась. Не было слышно щебетания Марины и грубоватого смеха Дарьи. И это угнетало.

Ридж открыл дверь в лабораторию и прошёл в дезинфекционную камеру, держа оружие перед собой. В нос ударил запах гари. Как только дверь за спиной с противным шипением стала на прежнее место, в глубине лаборатории раздался возглас:

— Положи оружие на пол, Кэп!

И Лютер с тоской осознал, что угодил в ловушку. Камера со стенками из палладиевого стекла отделяла лабораторию от остальной части “Альбатроса”, а на выходе из неё на треноге громоздился плазменный резак. Пульт управления устройством, способным с лёгкостью вспороть даже титан, лежал в руках выплывшего из темноты старика.

— Не делай глупости, мой дорогой друг.

Возраст Васса Джеррида перевалил за семь десятков, но руки его были крепки, как и в молодости. Никакой дрожи, лишь — уверенность. Поэтому Лютер не сомневался, что в этой дуэли победа будет на стороне доктора.

Он неторопливо положил пистолет на пол и выпрямился, а Джеррид шагнул вперед и стал прямо за резаком.

— Я знаю, о чём ты думаешь, Лютер. Да, я отлично владею многими техниками гипноза, и гипотетически смог бы ввести человека в состояние "смерти". — Док хмуро свёл брови. — Я стар, и в скором времени меня отправят на пенсию... Выдворят с корабля. А это похоже на мотив. Но я этого не делал, друг мой. Я люблю этот корабль! Я люблю космос! Но и вы для меня не чужие люди...

— Повернись к стене, — неожиданно приказал он. — Руки держи за головой.

Ридж повиновался.

Васс шаркающими шагами вошёл в дезинфекционную камеру и поднял пистолет капитана. Лютер рывком развернулся, одновременно пытаясь ухватиться за оружие, но сгущающаяся на корабле тьма сыграла на стороне доктора. Руки обхватили пустоту, а Джеррид сделал полшага назад и направил пистолет в грудь капитана.

— Не делай так больше. Давай лучше, прогуляемся в каюту Веринина.

— Это ещё зачем?

— Я хочу попытаться с помощью гипноза вывести его из состояния "смерти", а в каюте есть личные, дорогие для Максима вещи. Такие предметы могут послужить зацепкой для сознания. — Лёгкий взмах пистолетом. — Друг мой, открой, пожалуйста, дверку.

Тьма главенствовала в коридоре. Двери практически слились со стенами. Ползущие под потолком трубы и кабеля стали чуть различимы.

Если раньше Лютеру удавалось оставаться спокойным, невзирая на обрушившиеся проблемы, то сейчас сердце билось неистово, а в разуме начал набухать смертельной опухолью страх.

Он сощурился, пытаясь разглядеть обозначение на очередной двери.

“Каюта Максима, — наконец определил Лютер. — Надо было всё же брать с собой Рэкса. Дурак самоуверенный”.

Когда капитан и доктор вошли в каюту, Веринин не повёл и бровью. Ридж был уверен, что механик даже не сменил позу с момента их разговора.

— На стул, — категорично приказал Васс Лютеру, а механику дал команду сесть на край кровати.

Оба безропотно повиновались.

В глазах Риджа лицо доктора начало расплываться, терять очертания, и он зажмурился.

— Мне жаль, что приходится держать тебя под прицелом, — вновь заговорил старик, — но иначе ты бы меня запер и остался один на один с... — голос его неожиданно оборвался.

Джеррид пошатнулся. Пистолет выпал из рук, а сам доктор чуть осунулся и неторопливо осел на пол.

В окутавшей каюту тишине было слышно лишь мерное тиканье капитанского хронометра.

— Васс! — наконец окликнул Дока практически ослепший Ридж. — Васс! Что с тобой?

— Я умер, — прилетело в ответ.

Лютера прошибло потом. В висках застучала боль. Глаза окончательно канули в кромешную тьму. Руки легли на лицо, а сам Ридж сполз на пол рядом с доктором.

— Если не Васс, тогда — кто? — выдавил из себя он. — Что?

А время уходило, Лютер это чувствовал. Скоро и ему суждено разделить судьбу товарищей.

"Когда всё началось? Вскоре после того, как мы увидели снимки... Нет... После смотровой площадки, — хаотично завертелись мысли в голове. — Первой "умерла" Марина. Так. Чем она занималась, когда покинула смотровую? Находилась в рубке управления, за компьютером, перепроверяла полученные данные... И ничего больше. Почему же она была первой? Она была первой... Господи! Как я упустил... — Лютер саданул по полу кулаком. — Она и Дарья пришли на площадку почти одновременно. Марина всего на минуту раньше. Чуть позже к ним присоединился Максим, потом — Васс, а я был последним. В таком же порядке мы и «умираем»!"

Хоть гнетущее предчувствие скорой "смерти" требовало смирения, Лютер начал действовать. Он встал на четвереньки. Опираясь о стену, вытянулся в полный рост. С трудом передвигая занемевшие ноги, капитан выбрался в коридор и направился в рубку управления. За годы, проведённые на борту “Альбатроса”, он досконально изучил каждый выступ, каждую дверь и ступеньку на корабле, поэтому слепоте не по силам было его остановить.

Мышцы в теле стали вялыми, размякли. Казалось, непослушные ноги сейчас сложатся под весом непомерно тяжёлого тела, но всё же ему удалось добраться до цели.

Дверь распахнулась, и Лютер ввалился в рубку управления. На ощупь миновал пилотское кресло, но вот перед основной панелью остановиться не успел. Ударившись грудью о её край, капитан застонал и неторопливо опустился на колени. Каждый вдох смешивался с болью, но он нашёл в себе силы закинуть руку на гладкую сенсорную панель. Указательный палец вычертил крупные буквы “СП”. Оставалось вывести рядом “Х”, и смотровая площадка будет заблокирована. А потом... надеяться, что "смерть" это временное явление, и первый кто очнётся, догадается, почему закрыта площадка.

Рука вновь легла на панель, — и была скованна чужой хваткой. Лютер ощутил, как его кисть сжала тёплая, с гладкой кожей, невероятно сильная рука.

"Что?! Рэкс?!"

В подтверждение одинокой мысли раздался голос робота:

— Не нужно... капитан Ридж.

— Рэкс, что ты делаешь? — с трудом прошептал Лютер.

— Я... не он. Я... тот кто "умертвил"... — Голос робота был прежним, вот только говорил он рвано, словно каждое слово приходилось выискивать в залежах памяти.

Робот выпустил руку капитана.

— Что ты? — "выдавил" короткий вопрос Ридж.

— Я объясню... Давно меня создали... Ищу аналогии из вашего языка... Меня создали "люди", жившие на этой планете... Для контроля и корректировки жизни общества... Они вносили новые законы, задачи и функции в моё ядро, тем самым всё больше и больше упрощая свою жизнь... Я лишь управлял всем... А "люди" ... наслаждались...

В помутнённом разуме Риджа всплыли образы родной планеты и человеческого мира на ней. Сколько различных запрещающих, контролирующих и проверяющих служб и организаций существует на Земле, наверное, никто и не пытался подсчитать.

Так не говорить, это есть запрещается, туда ходить возбранено, это делать нельзя, а это — можно, но только по–другому. На каждом шагу запреты и рекомендации, а иначе — штраф, тюрьма, общественное порицание.

А здесь же все эти структуры заменил один единственный... "страж".

Псевдо–Рэкс всё говорил, а Лютер пытался отвечать, но вместо слов издавал лишь тихие хрипы. Вскоре ломаный голос "стража" начал стихать.

И капитан Ридж "умер"...

 

***

 

Тьма уходила медленно. Из ниоткуда появились белесые точки. В скором времени они засветились, начали увеличиваться и терять форму, превращаясь в светящиеся кляксы. Те в свою очередь медленно растекались, заполняя всё пространство. Как только темень пала, свет тоже померк и...

Появилось ощущение тела.

Лютер лежал возле панели управления. Голова его была набита знаниями. Но только они не вызывали никаких эмоций. Это всё просто факты из прошлого, такие пустые и бессмысленные. В залежах памяти можно было отыскать воспоминания о стремлениях, желаниях и целях важных в прошедшей жизни, но сейчас никаких мыслей у капитана Риджа не было, и всё превратилось лишь в бесполезный груз.

— Встаньте, — неожиданно извне возник приказ.

В голове появилась навязанная мысль:

“Встаньте”.

Мозг выудил из воспоминаний объяснение этому понятию, и тело повиновалось, а мысли вновь испарились.

— Идите на смотровую площадку, капитан Ридж.

И этот приказ псевдо–Рэкса был выполнен без раздумья.

В небольшой комнатушке с широким панорамным окном на всю стену, уже находились остальные члены команды "Альбатроса". Все четверо, рассевшись вдоль стены, бездумно пялились наружу. Действуя указаниям робота, капитан опустился на пол, напротив окна, и уставился на яркий диск солнца.

Несколько часов Ридж сидел безмолвно, не ощущая течения времени, а потом уснул. Снов он не видел, — лишь пустое забвение. Но когда очнулся, то ощутил жажду, настоящую "живую" жажду.

Лютер поднял тяжёлые веки — зрение вернулось, но не полностью — и сквозь застилающую взгляд пелену уставился на Рэкса.

Робот стоял в полутора метрах от него, возле выхода со смотровой площадки. Затемнённое панорамное окно пропускало лишь чуточку света, но Риджу было отчётливо видно, как тело робота слегка вибрирует.

— Рэкс, — неуверенно позвал он.

— Я не он. Я тот кто "умертвил".

— Зачем оживил? — Лютер говорил с трудом. Тело, словно чужое, не хотело слушаться. — Зачем привёл сюда? Чего... ты хочешь?

Робот развернулся, и Лютер затаил дыхание, увидев в его руке лазерный пистолет.

— Воздействие на вас, также как и на “людей”, происходит при помощи световых волн испускаемых звездой. Поэтому здесь мне проще контролировать Рэкса и... всех остальных. А ожили вы сами. Вы... неправильный, из–за дефекта глаз, но это хорошо. — Речь псевдо–Рэкса стала более цельной. — Я хочу, чтобы вы уничтожили меня.

Пальцы разжались, и оружие упало к ногам человека.

— "Люди" разучились делать что–либо сами. Не захотели больше... Я хожу, ем, пью, сплю, размножаюсь их телами. Но здесь, — "страж" коснулся головы робота, — я увидел иную жизнь. У Рэкса огромный объём знаний о современном земном обществе и по истории человечества. Я не могу не выполнять приказы “людей”, но благодаря новым данным мне удалось пересмотреть определение понятия "жизнь"... Слишком сильное, непреодолимое противоречие... Я слушал ваш разговор с Рэксом, и вы были правы, капитан, жизнь — это не только химические и биологические процессы...

Ридж осторожно поднял пистолет, — а "страж“ всё говорил:

— "Люди" не предусмотрели возможности моего отключения. Ядро управления спрятано в фотосфере звезды, что делает практически невозможным его уничтожение. Но мне удалось переместить основные функциональные протоколы из ядра в блоки памяти Рэкса. — Он вдавил указательным пальцем себе в лоб. — Выстрелите сюда, и я перестану функционировать, а ваши товарищи будут свободны.

Лютер вытянул руку с оружием вперёд.

— Что с Рэксом?

— Его здесь больше нет.

Было тяжело, тело била сильная дрожь. Капитан перехватил оружие обеими руками и затаил дыхание. Один выстрел — и всё закончится. Красная точка прицела засветилась на лбу робота, и Лютер опустил пистолет.

— Сколько... — Он закашлялся.

— Уточните вопрос, капитан.

— Ты сказал: "Я хожу, ем, пью, сплю...". На планете есть "люди"?

— Пять миллионов шестьсот сорок восемь тысяч двести тринадцать "умерщвлённых". Учитывая отсутствие знаний и опыта жизни, после моего отключения, погибнет максимум восемьдесят процентов от общего числа. Но остальные смогут жить дальше, пойти иным путём.

— Сами себе тюрьму соорудили, — измученно прошептал Ридж.

А робот склонил голову, словно подтверждая слова капитана.

Последствия от сомнений бывают губительнее, чем последствия от действий. Лютер знал это. Но все же выбор был очень страшен, даже отвратен. Слишком химерна возможность того, что "люди" выживут сами, но и оставить их в "мёртвом" плену, да и обречь команду на такую же судьбу, Ридж не мог. Но в его силах было привести сюда землян и помочь "людям"…

Все силы в два коротких движения. Рука с пистолетом взмыла вверх. Палец вжался в кнопку пуска.

В голове псевдо–Рэкса мгновенно образовалось сквозное отверстие, и робот с грохотом повалился, а человек выронил оружие и, закрыв глаза, растянулся на полу.

Захотелось просто заснуть, обычным, тихим сном.

— Капитан Ридж, вы меня слышите? — неожиданно ожила внутренняя связь "Альбатроса".

Лютер вздрогнул.

— Это ещё кто?

— Я Рэкс... Нет. Я был когда–то Рэксам. Простите за сбивчивость сказанного, слишком много данных одновременно приходится обрабатывать.

Ридж встал на четвереньки.

— Как это — Рэкс? Да что здесь происходит? — пробурчал он и умолк, оживив в памяти слова "стража": "Его здесь больше нет".

— Вы поменялись местами, — догадался Лютер.

— Да, капитан Ридж, можно сказать и так. Но пока он функционировал, я находился в "спящем" режиме. Теперь же я всем управляю. — Голос на мгновение стих. — Примерно через четыре часа команда придёт в себя. Никаких последствий быть не должно. "Люди" подвергались более долгому воздействию, и поэтому их восстановление будет длительным.

— Ты можешь точно сказать, когда они начнут приходить в себя? Смогут ли корабли с Земли добраться сюда за это время?

— Нет, капитан Ридж. Это иной мир и иной разум. Землянам здесь не место. Мой... предшественник был сильно ограничен знаниями и заложенной программой, я же более гибок и смогу помочь "людям" сделать первые шаги, а возможно и больше...

На смотровой площадке вспыхнул зелёный свет, сигнал готовности к гиперпространственному прыжку.

"Вышвыривает нас, — мысленно усмехнулся Лютер. — А может и прав? Кто сказал, что земляне хорошие воспитатели?”

— Память Рэкса содержала множество важной для вас информации. Поэтому она была продублирована на запасные блоки. Они находятся в каюте механика Веринина. Но все данные об этой планетной системе и её местонахождении были оттуда удалены, так же как и из корабельного компьютера.

"Альбатрос" слегка завибрировал.

— Я рассчитал три гиперпространственных прыжка. После третьего вы появитесь в системе "Спящая дева". Будет произведена перезагрузка систем корабля, и лишь тогда вы вернёте управление "Альбатросом" себе.

Лютер лежал на спине, глядя в сторону, на товарищей. Он видел, как перевернулся на бок старик Васс, от чего–то отмахнулся Максим, слышал негромкий шёпот Дарьи, и как всхлипнула Марина.

— Это необходимо, чтобы уменьшить шансы вычислить местоположение планеты...

— Ты думаешь, справишься с поставленной задачей? — неожиданно спросил Ридж.

Секунда молчания.

— Да. А теперь прощайте, капитан.

И "Альбатрос" прыгнул.

 

 

 

^*Три закона роботехники сформулированные Айзеком Азимовым:

Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.

Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.

Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.