Луна Демонов

Сырость и полумрак никогда не вызывали у него чувство страха, брезгливости или прочего дискомфорта. Узкие решётки на крохотном оконце под потолком камеры пропускали тонкие лучи света, которых ему вполне хватало. Глаза давно привыкли к тьме, мышцы, скованные освящённым серебром, болели привычной терпимой болью, синяки на теле ныли несущественно. Три дня назад ему приносили миску с тюремной кашей, так что он был почти сыт. Жить можно. Если бы не одно "но":

— Сколько ещё ваша гордость позволит вам вытерпеть, мой господин? — спросил с поклоном высокий тщедушный старик с ожерельем из зубов на дряблой шее. — Что сказал бы ваш отец, милорд? Что сказали бы братья?

Голос зеленокожего шамана был похож на козлиное блеяние. Мощная бычья кость в носу подёргивалась при каждом слове. Красные глаза с большими чёрными зрачками блестели кровью демонов. Той самой, от которой и произошло орочье племя. Шаман глядел коварно и лживо, а его слова источали яд со вкусом мёда.

— Тебе не надоело спрашивать одно и то же? — произнёс устало узник. — Ты же прекрасно знаешь ответ.

— Знаю, мой господин, — ответил, улыбаясь Гарнор Варраш, колдун и заклинатель зеленокожих. Под толстыми губами показались длинные жёлтые зубы нижней челюсти. — Но не устаю напоминать, что вам лучше согласиться. Ведь гораздо почётнее быть победителем, чем проигравшим. Лучше сидеть на троне, чем в остроге. Не правда ли, о Великий?

— Мне и здесь не плохо, — уголок рта мужчины дёрнулся, отозвавшись болью в разбитой скуле. Раннавер отвернулся и посмотрел высоко наверх, туда, где из узенького окошка пробивался тонкий луч света.

— Одно ваше слово, и вы свободны! — увещевал шаман. — Одно ваше слово…

— Я не сниму печать, ты зря тратишь время, — тихо сказал Раннавер. Он уронил голову на грудь, и спутавшиеся грязные волосы, в которых застыла кровь, спрятали покрытое синяками лицо.

— Мне больно смотреть на вас, повелитель… — мягко сказал Гарнор, потрясывая головой. От этого движения кольца в ушах начали звенеть, а кость в носу — тяжело раскачиваться. — Ведь вы созданы, чтобы править!

— А ты не боишься, шаман? — неожиданно спросил узник. Из-под спутанных волос вдруг блеснули тёмным пламенем совсем нечеловеческие глаза. — Ты не боишься, что, если будет по-твоему, ты умрёшь страшной смертью, как только я освобожусь?

Гарнор Варраш вздрогнул, но взгляда не отвёл.

— Мой повелитель, ведь вы знаете, что я пытаю вас не ради собственного удовольствия. Мне больно причинять боль. Но ради нашего великого дела… Да, я готов умереть.

Раннавер посмотрел на шамана внимательнее. Зеленокожий не сводил с него обожающего взгляда хитрых кровавых глаз. Шаман был умён. Он не хотел умирать, но да — к смерти был готов. Раннавер отвернулся.

"Проклятый фанатик" — подумал узник, пошевелив затёкшими руками. От этого движения мягко светящиеся в темноте кандалы звякнули, обжигая кожу.

— Убирайся, — спокойно сказал Раннавер. — Я лучше сгнию здесь заживо, чем ты получишь то, что хочешь.

Шаман покачал головой. В противоположном углу камеры зашевелился влажный стог соломы. Через мгновение оттуда выбежала худая крыса и скрылась в щели между стенами.

— Нет, мой господин, — сказал шаман, достав из кармана балахона чётки из человеческих зубов. — Уже сегодня ночью вы вернёте свой истинный облик. Всё уже подготовлено, а вы ослабли…

— Сегодня… ночью?.. — переспросил пленник, и глаза его вдруг расширились. — А какой сегодня день?

— Двадцатое число Древосока, — улыбнулся шаман довольно.

Раннавер дёрнулся, как от удара. Это было то, чего он боялся всю свою жизнь.

— Да, вы всё правильно поняли, мой господин. Сегодня ночью взойдёт Луна Демонов. Небеса заполонят голые тела ведьм, лешие с дриадами будут танцевать у зачарованных костров, русалки на несколько часов смогут выйти из омутов. А вы услышите зов своей крови.

Узник передёрнул широкими массивными плечами.

— Наплевать. Я справлюсь. Как делал это всегда, — Раннавер вновь отвернулся, чтобы шаман не увидел, насколько он не уверен в своих словах. Каждый год в один и тот же день он проклинал свою вторую проклятую сущность, потому что, отчаянно разрывая цепи сковывающего заклятья, она рвалась наружу. И каждый год он побеждал, потому что был готов к борьбе. Но не в этот раз, не сегодня.

— Я так не думаю, мой господин, — Гарнор щёлкнул сухими пальцами, и раздался звонкий скрип. Старая дверь в темницу открылась, впуская внутрь двух стражников и абсолютно голую испуганную девушку.

У неё были длинные белые волосы, как морская пена ласкающие тонкую линию спины, и большие голубые глаза затравленной лани. Стражники отпустили жертву, и она тут же забилась в противоположный угол камеры, обхватив колени худенькими руками.

Глаза Раннавера расширились ещё сильнее.

— Зачем?.. — спросил он, прекрасно зная ответ.

— Я выбирал её сам, — поклонился с ядовитой улыбкой шаман и вышел из каземата. Как же сильно Раннаверу хотелось стереть это мерзкое выражение с его лица! Но вместо ответа мужчина вновь лишь отвернулся. Уже из-за двери узник услышал:

— До восхода Луны осталось четыре часа.

Дальше что-то громко скрипнуло, словно большой рычаг опустился вниз, и кандалы на руках и ногах вдруг расстегнулись. Раннавер удивлённо посмотрел вниз, будто увидел свои руки впервые. С наслаждением потёр запястья, покрытые ожогами и язвами от освящённого металла. И только затем посмотрел на девушку, которую заперли с ним в одном каземате.

Она была красива. Очень красива. Совсем ещё молоденькая, не больше восемнадцати лет. Раннавер отвёл взгляд, в котором вспыхнуло что-то нехорошее.

— А ведь ещё четыре часа впереди… — прошептал он.

Мужчина почти ощущал, как трясётся от ужаса блондинка, почти чувствовал терпкий запах её страха.

— Не бойся, — сказал он тихо. — Я не причиню тебе вреда.

Мужчина положил мощные руки на колени и сцепил их в замок. Опустив на них голову, он закрыл глаза, долго оставаясь неподвижным. Девушка молчала. Он знал, что она не верит. И не мог её в этом винить. Он бы тоже не поверил. И потому Раннавер просто сидел, не шевелясь и не разговаривая, погрузившись в свои мысли. И очень скоро он почувствовал, что страх девушки потихоньку отступает.

— Кто ты? — спросила она осторожно.

— Меня зовут Раннавер, — ответил мужчина, не поднимая глаз.

— А меня — Рейлия…

И снова они сидели в тишине. Время капало, как последние капли крови у раненного бойца. Сквозь узкое оконце наверху уже давно не проникал свет. Где-то внутри у Раннавера с каждой минутой становилось всё горячее. Изредка его мышцы вздрагивали, будто наливаясь силой, тогда мужчина глубоко вздыхал, и снова всё успокаивалось.

Девушка задрожала. Он слышал, как в кожных покровах усилилось движение крови, стремящейся согреть свою хозяйку. Но бесполезно. В камере было слишком холодно.

Раннавер медленно вытянул ноги, стараясь не пугать свою соседку, а затем вдруг резко встал с грацией саблезубого тигра.

— О, Всевышний, что с вами? — спросила она в ужасе, глядя на мужчину, чьё сильное израненное тело неожиданно предстало пред ней во всей своей окровавленной красоте. Даже сквозь синяки и многочисленные раны были видны тугие мышцы и проступающие поверх них жилы. Перед ней предстала безупречная стать воина, которого не сломили месяцы голодной тюрьмы и избиений.

— Всё в порядке, — спокойно ответил он, осторожно снимая с себя тёмную рубашку. Девушка вздрогнула, увидев голую грудь. Нахмурилась и ещё сильнее вжалась в ледяную стену. — Боюсь, ей далеко до чистоты, — сказал Раннавер, протягивая рубашку девушке, — но хоть немного согреть тебя она сможет.

Рейлия удивлённо захлопала большими глазами и быстро протянула руку. Схватив грязную одежду, более напоминавшую тряпьё, она мгновенно завернулась в неё, даже не поморщившись от сильного запаха. Находиться здесь голой было не только холодно, но и страшно.

— Гарнор думал, что ты… сделаешь мне больно, — неуверенно начала она, посильнее закрываясь полами рубашки, которая для неё больше походила на халат.

Раннавер некоторое время молчал.

— Да, — наконец ответил он.

— Но ты не будешь?

— Я постараюсь.

— Это не совсем то, что я хотела бы услышать, — сказала Рейлия, сильнее прижав колени к груди.

— Ты знаешь, кто я? — вместо ответа спросил он, направив на девушку взгляд тёмных опасных глаз.

— А это имеет значение?

— К сожалению, да, — ответил Раннавер и снова перевёл взгляд на крохотное оконце наверху. Время утекало с быстротой горной реки.

— Я вижу перед собой мужчину, — ответила она тихо, склонив голову на бок, — он ранен и одинок. Ему больно, и, по-моему, страшно.

Раннавер резко развернулся, и снова его глаза заблестели странной тьмой. Рейлия вздрогнула.

— Да, мне страшно. Потому что много дней я не ел нормальной еды, я ранен и обессилен. И боюсь, что мне не хватит сил сопротивляться, когда начнётся восход Луны Демонов.

— Луны Демонов? — переспросила девушка удивлённо. — Это же просто праздник.

— Через несколько часов откроются врата Инферно, и связь между мирами усилится, — говорил мужчина, — моя сущность будет рваться наружу, и вряд ли я смогу её остановить.

— И что тогда произойдёт? — вдруг нахмурилась Рейлия, чувствуя неладное. Она не понимала, о чём толкует её странный знакомец, но по тону понимала, что он не шутит.

Раннавер повернулся и посмотрел ей в глаза. В этом взгляде была боль, тоска, нечеловеческая гордость, и что-то гораздо более злое. Рейлия никогда не видела, чтобы в одном человеке смешивалось так много разных эмоций.

— Скорее всего, случится то, на что и рассчитывал Гарнор.

— Что случится? — с нажимом спросила Рейлия. А мужчина молчал, словно не желая отвечать на этот вопрос. И в этом молчании было что-то зловещее.

— Я изнасилую и убью тебя, — наконец сказал Раннавер.

Сердце девушки словно остановилось. В этот момент она внезапно увидела то, что раньше скрывалось от взгляда. Странный, слишком высокий для человека разрез глаз сокамерника, волосы, слишком сильно отдающие огненной медью, золотисто-коричневая кожа, слишком тёмная даже для уроженца юга. Слишком много "слишком".

— Но зачем это ему? — спросила она, упавшим голосом. Раннавер ответил.

— Тогда я навсегда лишусь возможности быть человеком. Собственноручно сняв печать, — мужчина горько усмехнулся, словно размышляя вслух. — Славную ловушку он приготовил. Очень в стиле моих родственников. Я даже думаю, не они ли ему подсказали? Слишком хитро. Даже для орочьего шамана Крови.

— Ты рассуждаешь о снятии какой-то печати, как будто это самое ужасное в жизни, — звонко воскликнула Рейлия, услышав самое главное, — когда перед этим просто жестоко расправишься со мной? И это тебе не кажется ужасным?

Раннавер грустно улыбнулся.

— Ты ещё не поняла? Я — сын огня и пепла, порождение проклятых. Наполовину демон, — сказал он, и в этом голосе словно звучала боль всего мира. — А демоны жестоки.

Но, несмотря на страшные слова, почему-то Рейлии показалось, что он обманывает её.

И это действительно было так. Раннавер уже чувствовал, как туманится его разум, и всё меньше старался смотреть на полуобнажённую светловолосую женщину, чей образ терял для него свои очертания. Теперь он видел лишь её грудь, маленькие круглые плечи, белоснежную шею и длинные худые ноги, неприкрытые рубахой. Но мощные тиски разума удерживали его в сознании, заставляя с ужасом представлять её окровавленное изуродованное тело. Он не хотел её убивать. Не хотел.

Луна Демонов. Она была уже близко.

— Ты убьёшь меня… — констатировала факт Рейлия, и руки её задрожали, когда Раннавер ничего не ответил.

Он уже видел перед собой озёра раскалённой лавы, чувствовал нестерпимый жар на тёмной коже. Вспоминал огромные каменные дворцы-склепы, в которых жил его отец и многочисленные братья. Их глаза горели тьмой, с клыков капала кипящая кровь, которая была ему отвратительна. Их смех походил на рычание и одновременно скрежет, от которого у Раннавера сводило скулы, и адски болела голова. Адски. Как и должна болеть голова в Аду.

— И всё же, зачем это шаману?.. — прозвучал голос где-то вдалеке.

— Когда падёт печать, я стану первым из Падших, чья нога коснулась земной тверди. Вся мощь огня и тьмы ринется ко мне, втекая в мои вены, заменяя собой кровь. Я перестану быть человеком. Именно об этом всегда мечтал мой отец и братья. И их мечта сбудется, когда я начну уничтожать людей за то, что они заточили их в Инферно. Сбудется мечта шамана, когда очень скоро я обязательно доберусь до людского престола, свергнув императора. Тогда всё племя орков, изгнанное из империи, будет отомщено, и они смогут вернуться.

Снова мелькнули перед глазами видения Ада. Вспыхивало пламя, которое никогда не гасло. Слышались крики. Рождённый от смертной женщины, Раннавер никогда не был за вратами Инферно. Но он знал, что однажды, когда смерть настигнет его человеческое тело, он непременно окажется там. Его дух никогда не вознесётся к чертогам Света, как это бывает с людьми. Вместо этого он перенесётся во владения своего проклятого отца. За черту мёртвой реки, за грань зла. Чтобы гореть в огне вечность вместе со своей отвратительной семьёй. Ничего страшнее этого быть не может. Ничего, кроме одного: познать Ад ещё при жизни, став порождением Бездны и Мрака.

— Тогда лучше убей меня прямо сейчас, — прошептала девушка, закрывая лицо маленькими ладонями и беззвучно всхлипывая. Она ничего не могла противопоставить огромному мужчине рядом с собой. Даже страшно раненный он был намного сильнее её.

Раннавер открыл глаза, подёрнутые пеленой огненных образов. Бледное тело Рейлии просвечивало сквозь длинную влажную рубашку, и под мягкими округлостями он угадывал пышные груди и упругие бёдра, которые внезапно начали слишком сильно рассредоточивать его внимание.

Он глубоко вздохнул. Руки наполнялись небывалой силой, кровь бурлила в венах, словно он был пьян. Запах вновь нахлынувшего женского страха начал дурманить разум. Где-то наверху, высоко-высоко в небе он услышал смех ведьмы, летящей на шабаш в ближайший лес. Раннавер улыбнулся, представив голую колдунью на старой метле.

Мягко шагнув вперёд, словно дикий зверь, мужчина склонился над женщиной. Подняв руку, он убрал волосы с её лба, отчего Рейлия резко вжалась в камень стены. На дне его тёмных глаз, почти светящихся во мраке тюремных факелов, плескалось что-то страшное. И внезапно, откуда ни возьмись, в его руках блеснул клинок.

Девушка вскрикнула, пытаясь вырваться, но Раннавер с силой зажал ей рот и, зажмурившись, с наслаждением вдохнул аромат ужаса. Адреналин в её крови плескался, пьяня мужчину сильнее огненной воды гоблинов. В одно короткое мгновение перед глазами Рейлии пронеслась вся жизнь.

— Возьми его, — прошептал Раннавер, протягивая кинжал почти обезумевшей от страха девушке. Дрожащая рука схватила прохладную рукоять, а большие омуты глаз с недоумением посмотрели на мужчину. — Целься в сердце…

Осторожно и медленно Раннавер прижался к стене, и закрыл глаза. На лбу его проступила испарина, а сам он глубоко задышал.

— Откуда он? — Недоумённо пробормотала девушка.

— Он всегда был со мной, — усмехнулись разбитые губы, — но какой от него толк, когда все эти месяцы с меня не снимали освящённые кандалы? Без кровавого света Луны Демонов я — обычный человек.

Она промолчала, вглядываясь в сверкающее лезвие.

— У тебя мало времени, Рейлия, — сказал он, не глядя на девушку, которая совершенно не знала, что делать. Она переводила испуганный взор с кинжала на мужчину перед собой, и глаза её лишь сильнее расширялись.

— Но, Раннавер…

— Зови меня Ран, — прервал он, и почему-то Рейлия, словно на себе, почувствовала его внутреннюю борьбу. Она просто не могла, не могла это сделать.

— Ран, я не могу, — раздался её шёпот.

— Луна почти взошла, — Раннавер говорил всё тише, а дыхание его становилось всё тяжелее. Внезапно он открыл глаза, и на девушку посмотрела сама Тьма. Внутри его зрачков клубилось и завивалось нечто невыразимо страшное. Рейлия отшатнулась было, но осталась на месте. Одними губами мужчина произнёс, не сводя с неё пылающего взгляда:

— Луна… взошла…

Вспышка ярости, как огонь по крови. Бешеная страсть смешалась с голодом, криком и гневом. Чёрная Бездна, как масляное пятно, растеклась по сознанию.

"Только не это" — подумал Раннавер, теряя нить собственного сознания. "Всё, что угодно, только не это…"

— Нет, Ран, я не… нет… Ты умрёшь, я не могу. Зачем?..

— Лучше ад вокруг меня, чем внутри, — прошептал Раннавер, и глаза его превратились в два чёрных куска застывшей лавы.

Мужчина закрыл глаза, и дыхание его выровнялось. Рейлия начала что-то сбивчиво и быстро говорить, заламывая руки. Потекли слёзы. Ладонь с зажатым в ней кинжалом дрожала.

И вдруг Раннавер дёрнулся всем телом и, открыв залитые тьмой глаза, посмотрел на узницу. В тот же момент он протянул руку и схватил её за шею, призрачно улыбаясь. Девушка захрипела, а затем, лихорадочно вскрикнув, занесла руку с кинжалом для удара.

Но было уже поздно. Он повалил её на спину, медленно заполнив собой пространство тюремной камеры. Его огромные руки с напряжённо вздутыми венами упали с обеих сторон от женского лица, а спутанные волосы закрыли собой всё вокруг. Но Рейлия не увидела торжествующей и страшной улыбки, не слышала низкого демонического хохота, сотрясающего старые каменные стены, не утонула в чёрных омутах зрачков. Падая на спину, она ударилась головой и потеряла сознание.

Он был не слишком жесток. Не слишком жесток для демона. И, когда девушка открыла глаза, камера не содрогнулась от её криков. И где-то в глубине чёрных, как обсидиан, глаз напротив, она с удивлением увидела неугасшее пламя человеческого сознания.

— Ран, — раздался её сдавленный шёпот. Но демон не отвечал. Его мощное тело, тяжело дыша, откатилось в сторону. Он положил на глаза сжатую в кулак руку, и тихий низкий смех распространился по воздуху, как ядовитые змеи.

— Ран, — повторила девушка немного уверенней. Ей всё равно больше нечего было терять.

Демон замолчал.

— Раннавер! — сказала она звонко, чем удивила даже себя. И мужчина рядом неожиданно вздрогнул.

— Я здесь, — ответил он слишком тихо для того, чтобы она услышала. Потому что невероятно сложно было перекричать собственного демона.

Всю жизнь он боялся, что настанет этот день. День, когда он не сможет остановить инстинкты своего второго "я". Потому что, как бы он это не отрицал, власть и сила, которая приходила к нему с восходом Луны Демонов, опьяняла. Он мог передвигать горы и менять русла рек. Мог остановить человеческое дыхание одним взглядом, а мог заставить кровь закипеть. Он хотел этого. Но никогда не забывал, что всей этой силой должен будет обладать не он, не Раннавер. А кто-то другой внутри. Более злой, более жестокий, одержимый жаждой убивать.

И вот этот день настал. Раннавер смотрел на замшелую каменную кладку казематов города из глубины собственной внутренней тюрьмы. Инстинкты говорили ему, что вот-вот его демон придёт в себя, и для девушки рядом всё закончится. Не будет больше противостояния добра и зла. Как только он позволит ярости вырваться наружу, печать заклятья падёт, и останется только тьма. Или уже осталась?..

— Мои родители умерли много лет назад, — вдруг сказала Рейлия, неподвижно глядя в потолок. — А неделю назад шаман Гарнор убил сестру. Я одна, и мне не за чем жить. Но я не хочу умирать, Ран.

Раннавер заставил себя повернуть голову и посмотреть на девушку. Её глаза остекленели, но в них не было слёз, которые он ожидал увидеть. Его тёмный двойник слегка дёрнулся внутри, вдруг ощутив нахлынувшее, как лавина, желание причинить боль. Мужчина глубоко вздохнул, с трудом сбрасывая вновь накрывающую кровавую пелену ярости.

— Но, раз это всё равно должно случиться, — продолжала она, — после меня убей шамана Крови. Я хочу его смерти, пусть и чужими руками.

Раннавер снова глубоко вздохнул. Это было слишком сложно, а до рассвета, когда падут чары Луны Демонов, ещё так далеко.

Прошло несколько тягучих, томительных минут, во время которых Раннавер пытался бороться. Он лежал неподвижно, стараясь не открывать глаз, чтобы не видеть бледное худое лицо с наивными блестящими глазами.

"Нет. Не получается…" — мелькнула мысль, промчавшись мимо, как тройка взбесившихся лошадей.

Клубящаяся тьма медленно расползалась через зрачок по всей поверхности глаз.

Всё нутро полудемона вздрагивало, желая почувствовать на языке вкус крови. По-звериному медленно мужчина поднялся на ноги, а затем одним рывком поднял с пола девушку. Где-то далеко за пеленой ярости Раннавер думал, что ему всё же не хватило сил. Мощные руки прижали лёгкое, как былинка, тело к стене, готовясь оборвать хрупкую жизнь.

— Падший, проклятый, сын огня и пепла, — прошептала она, глядя в чёрные омуты, которые, казалось, уже не видели её, — если бы я была такой, как ты… я бы точно знала, что делать.

"Ты не знаешь, какого это — не принадлежать себе…" — с грустью подумал Раннавер, а демон мрачно улыбнулся, предвкушая что-то.

Девушка задрожала. В это мгновение Раннавер понял, что, хоть тьму ему и не победить, выход всё же есть.

— Так и быть, я не убью тебя, — прошептал тёмный двойник низко и хрипло, — и даже выполню твоё желание…

Раннавер почувствовал немое облегчение. Если кровь невинной не прольётся, печать устоит. Наверняка устоит. А значит, человеческий разум не останется навеки запертым в темнице демонической половины.

Сумрачно оскалившееся мужское лицо приблизилось к тонким искусанным губам, а в следующее мгновение девушка почувствовала нестерпимый жар. И закричала.

Одновременно с этим криком Раннавер зарычал, чувствуя, как по магической печати пошла трещина.

"Ещё немного, и рассвет меня уже не спасёт" — подумал он, отрешённо. Девушка осела на пол, как раненная, но живая лань. Живая.

Острые грани магических изломов замерли, остановив свой рост, — печать уцелела, хоть и изрядно повреждённая. Демон и человек одновременно улыбнулись, чувствуя что-то новое и необратимое. Словно Тьма в крови Раннавера прочно пустила корни, не желая более покидать своего хозяина, но и не уничтожив свет внутри него.

— Сделай, что хотела. И, когда ты закончишь, я буду ждать тебя, — прошептал мужчина, склонившись над будто бы совершенно бесчувственной узницей. Развернувшись, он покинул камеру, даже не заметив сияющих магией преград. У его тёмной половины было слишком много планов, и со многими из них светлая половина была согласна.

Спустя несколько часов тонкий рассветный луч вновь проник через узкое окошко в сырые казематы. За дверью послышались шаги и голоса:

— Смотрите! Решётки! — говорил один охранник другому, ощупывая холодный искорёженный металл.

Шаман Крови сморщенными зелёными пальцами коснулся дверей темницы и улыбнулся. Тяжёлая кость в носу зашевелилась.

— Освящённое серебро выломано, — совсем по-козьи проблеял старик. — Наш господин вступил в полную силу…

Он посмотрел внутрь мрачной темницы и увидел тело девушки, неловко прислонённое к стене, словно она уснула сидя. Её голова упала на грудь, светлая кожа была сплошь покрыта кровью.

— Он убил невинную. Печать снята, — размышлял вслух шаман, наклоняясь над Рейлией. — Ловушка сработала. Не могу сказать, что мне жаль, малышка…

Он протянул руку и коснулся её снежных волос, теперь залитых тёмным багрянцем.

И вдруг она подняла голову, а стеклянно-голубые глаза, на дне которых клубилось что-то тёмное, посмотрели на зеленокожего тюремщика.

— Ловушка не сработала, старик, — тихо и хрипло проговорила девушка. Шаман отчего-то вздрогнул.

"Не может быть… Освящённые решётки остановят кого угодно, кроме настоящего демона. Значит, печать сломалась. Или нет?.."

Рейлия улыбнулась, вставая во весь рост. Шаман оказался намного ниже. Снизу вверх он смотрел, как хрупкая запуганная девушка уверенными движениями снимает с себя грязную рубашку, оставаясь совершенно голой. Даже ему, старому орку, её человеческая красота вдруг показалась магически притягательной.

— Значит, жива, — констатировал он, выпрямляя спину и приходя в себя от потрясения. Два других стражника стояли позади, молча взирая на разворачивающиеся события.

— Теперь даже больше, чем жива, — тихо ответила она, и на одну короткую секунду шамана бросило в жар. Необъяснимый и нелогичный страх перед человеческой самкой вдруг взял верх над остальными чувствами.

— Но как? — заворожённо спросил он.

— Он забрал мою душу, — прошептали женские губы, так, чтобы только Гарнор мог слышать. На лице Рейлии заиграла предвкушающая улыбка, а глаза полностью наполнились тьмой.

"Демон забрал душу, а человек сохранил жизнь…" — мысленно размышлял старый орк. "Возможно ли это?… Их там теперь двое?.."

Зрачки шамана не успели испуганно расшириться, как она выбросила вперёд правую руку и тонкими пальцами схватила старика за кадык. Тихий хруст, и морщинистое тело осело на пол, как бесформенная кукла.

Спустя несколько мгновений босые ножки перешагнули в коридоре ещё два тела. Её ждали, и нужно было идти. Где-то совсем недалеко она чувствовала присутствие своего хозяина. Повсюду раздавался еле различимый, тихий, как шёпот крови, стон земли, впервые почувствовавшей на себе поступь Падшего. До следующего восхода Кровавой Луны оставался год. Но это не имело никакого значения. Раннавер больше не боялся.