История моей жизни

Как же здорово проснуться ранним утром в первый день лета! За окошком щебечут птицы; первый дымчатый лучик солнца коснулся постели; я открываю глаза и вспоминаю, что впереди — целых три месяца свободы и приключений. Бабушка целыми днями пропадает в саду, а значит, я буду предоставлен самому себе: можно читать книги про пиратов и искателей сокровищ, можно надеть красную футболку и кататься на велосипеде с утра до вечера, представляя, что я Красная Молния — величайшая легенда мотоспорта; но лучше всего — построить домик на самом высоком дереве у нас во дворе, да что домик — целый штаб, с пиратским флагом на крыше и веревочной лестницей, и наблюдать оттуда за жителями — у меня ведь даже есть бинокль! Осталось только найти подходящие доски и инструменты в сарае.

Увлеченный идеей провести целый день за постройкой домика, не умывшись и не позавтракав, я надел старые шорты и майку и выскочил на улицу. Воздух был ещё прохладный, но солнце уже пекло так, что вот-вот испаришься. Я облил себе голову водой из бочки, нацепил кепку, схватил бинокль и побежал. Бабушка живёт на окраине городка, прямо за домом — сад, следом — железнодорожная станция, а дальше раскинулся пустырь. Я завернул за угол, и увидел на пустыре что-то необычное. Посмотрел в бинокль — множество шатров разных цветов и размеров, окружённых невысоким забором из прутьев, составляли настоящий цирковой городок. Подумать только! Там наверняка есть и всякие животные, и фокусники, и клоуны, и акробаты и, может быть, даже шпагоглотатели. Я опрометью бросился туда.

В цирке не было ни души. Наверное, люди работали всю ночь, устанавливая шатры, и теперь отдыхали. Я обошёл ограду. Над входом висела раскачиваемая ветром желтая табличка, на которой красными буквами было написано "Ночной цирк Un deseo". Внутри наверняка можно было найти что-нибудь интересное; я попытался пролезть сквозь ограду, но прутья стояли слишком близко друг к другу. Наверху они заканчивались острыми пиками и пугающе напоминали средневековые копья. Вдруг поднявшийся ветер засыпал пыль в глаза, а рядом со мной визгливо скрипнуло что-то металлическое. От этого звука внутри все замерло, и я убежал, решив вернуться, когда цирк откроется для посетителей.

Пришлось помогать бабушке в саду, чтобы заслужить деньги на карманные расходы. Она сразу раскусила мои мотивы, но все равно обрадовалась компании. Мы полдня высаживали томаты, огурцы и луковички цветов, поливали грядки, так что к вечеру я порядком устал, и, подкрепившись бабушкиными пирогами, прилёг отдохнуть.

Когда я проснулся, было уже темно. Наручные часы с фосфорными стрелками показывали полночь — самое время. Бабушка уже видит седьмой сон, а цирк наверняка открылся. Я тихонько оделся, взял фонарик и вылез через окно.

В ту ночь даже воздух был пропитан магией. Огромная ржавая луна висела над городом, высматривая любителей приключений вроде меня, и по пути я не встретил ни одного человека. Странно. Может быть, все уже там?

Издали я услышал жутковатую музыку — под такую плясать только самой смерти — мелодичная и одновременно безобразная, она захватывала и заставляла забыть обо всем. Там и здесь над цирком вспыхивали фейерверки. Когда я подошёл ко входу, в ноздри ударил сладкий запах попкорна и сахарной ваты. Я уже было собрался с духом купить билет у гигантского человека с молотом на плече, в рогатом шлеме и смешной розовой юбке, как вдруг увидел, что вдалеке блеснули фонариками ребята, пролезавшие через забор. «Лучше потратить деньги на сахарную вату, чем на бесполезную бумажку. Так или иначе, я оставлю их в цирке», — и я прошмыгнул через проход.

Всеми красками безумного веселья запылал цирк: пестрые шатры обещали невероятные представления и увлекательнейшие конкурсы, а огни факелов на высоких остовах, создавали атмосферу таинственности и восторга. В толпе катались на моноциклах, продавая сахарную вату клоуны. У них были шляпы с широкими полями и крошечными тульями, вымазанные белилами лица, накладные носы, широченные лоскутные штаны с подтяжками и огромными пуговицами. Я как раз покупал себе большую порцию липкого счастья на палочке, как вдруг меня перешагнул и ушел, распугивая охающую толпу, акробат на высоченных ходулях. Рядом со мной вспыхнул факел и изменил цвет с голубого на фиолетовый. Откуда-то доносился трубный рев слона. Люди вокруг восторженно восклицали; я стоял с набитым ртом, оцепеневший от всего происходящего, и даже не заметил, как толпа увлекла меня в ближайший шатёр. На ярко освещённой сцене появился человек в блестящем фраке с красными лампасами и длинными прямыми усами. Он молча поклонился нам и приподнял цилиндр. Толпа вскрикнула, а я открыл рот от изумления — на его голове вспыхнул огонь! Иллюзионист раскатисто засмеялся; его тараканьи усы стали раскачиваться туда-сюда; языки пламени сначала выросли, а потом, разлохматившись, взметнулись вверх так, что я почувствовал жар. Как огромные пауки по мне побежали мурашки, и я чуть не задохнулся от восторга. Фокусник торжественно усмехнулся в толпу, щелкнул пальцами, и в тот же миг пламя погасло. Он стоял непринужденно, будто не пылал секунду назад как факел, и зал утонул в аплодисментах. Иллюзионист вновь поклонился, изящно надел цилиндр, выпрямился и рывком вытянул из рукава длинную вереницу связанных черных платков. Элегантным движением пропустив их между пальцами, он затолкал их в кулак и дернул за первый платок. Толпа зашумела — вместо платка в руке иллюзиониста оказалась чёрная птица, которая, расправив крылья, взлетела к куполу шатра. Быстрыми движениями фокусник выдергивал платки один за другим, и они, превращаясь в птиц, взлетали вверх. Зал трепетал. Чародей закончил с платками, и, прервав бурю оваций, сказал:

«Будь смелей и поддайся чарам,

Получи неожиданный приз.

Я сегодня готов задаром

Сокровенный исполнить каприз».

В зале повисла тишина. Я взглянул вверх и увидел, что птицы куда-то исчезли. Тогда я понял, что он самый настоящий чародей, и вскинул руку.

— Я хочу получить все, о чем мечтаю! — крикнул я.

«Чистый сердцем получит дар

Превращать все фантазии в явь.

Но решивший судьбу обыграть,

Воплотит зловещий кошмар».

Слова чародея растворились в шепоте людей, а вернувшиеся птицы зашелестели вокруг меня крыльями как большие старые книги страницами. Все погасло, я куда-то провалился и затем очнулся утром в своей постели.

Проснувшись, я кубарём скатился с кровати. Бабушка звала к завтраку, но я хотел убедиться, что мне это все не приснилось, вылез через окно и посмотрел на пустырь. Цирк исчез. "Не может быть!" — я помчался туда босиком и в ночной рубашке. Ничего: ни мусора, ни ям, которые должны были оставить сваи, даже земля не утоптана — только пустырь. Расстроенный и угрюмый я побрел домой.

— Ты чего такой грустный? Первый день лета, а уже по школе соскучился?

— Да мне такой сон приснился! Ба, ты не поверишь! Будто к нам цирк приезжал, я туда ходил смотреть представления, он мне так понравился! — и я принялся расписывать ей мой сон, красноречиво изображая свои впечатления и подражая звукам. — Все было совсем как настоящее!

Бабушка смотрела на меня и улыбалась.

— Как же здорово у тебя получается рассказывать, внучек. Пойди все запиши, чтобы не забыть. Только сначала позавтракай. — Заботливо напомнила бабуля.

От обиды не осталось и следа. Я пулей помчался к себе, достал тетрадку и сходу все записал. Этот рассказ приняло первое же издательство, и выплатило мне небольшой гонорар. Я потратил его на печатную машинку и остаток лета больше не вспоминал ни о Красной Молнии, ни про домик на дереве.

***

Прошло несколько лет. Из-под моих пальцев непрерывным строем выходили сказки и рассказы, повести и романы, и я не мог остановиться. Я много думал о том дне, но так и не мог понять, есть ли у меня дар, или это был сон.

Однажды я сидел у себя, и, поскрипывая половицей, придумывал сцену из приключенческой книги о мальчике с собакой, как вдруг услышал в доме радостный лай. Выйдя из комнаты, я почувствовал, что к уютному запаху книжной пыли примешался запах собачьей шерсти.

— С Новым Годом, внучек! Это тебе от меня подарок, — бабушка держала в руках милейшего щенка, похожего на волчонка. — Ему нужна компания, он затоскует без игр на свежем воздухе.

Пёс вырвался из рук и побежал ко мне, виляя хвостом. Он запрыгивал на меня так весело, что я, поддавшись восторгу, взял его на руки и тут же почувствовал мокрый шершавый язык на своём лице. Я рассмеялся и вытерся рукавом. Чистый и мягкий черно-белый мех так и хотелось погладить.

— Рада, что вы подружились. Пойдите прогуляйтесь, на улице такая знатная погода.

Зима! Я и не заметил, как она пришла, хотя раньше всегда ждал её с нетерпением, радовался первому снегу, выбегал среди ночи на улицу и, подхватывая холодные хлопья языком, гулял под светом фонарей, пока нос не покраснеет. Теперь — неважно какое время года за окном — мне стоило только сесть за стол, пробежаться пальцами по клавишам пишущей машинки, и вот я уже там, кружусь среди хлопьев снега размером с монету, леплю снеговика или гоняю на санках с горы; и при этом совсем не мёрзну.

Пёс бежал справа от меня, я легонько кинул в него снежком, а он, к моему удивлению, поймал его в воздухе и хрустнул в пасти. Я рассмеялся и бросил другой снежок. Мне было забавно наблюдать за ним, и мы вместе играли довольно долго: бегали, катались на лыжах. Я уже и не помнил, когда в последний раз вот так веселился по-настоящему.

***

Через несколько лет бабушка умерла, и мы с Псом остались вдвоём. За следующий год я произнёс меньше слов, чем дней в календаре, и, наверное, поэтому моя осажденная одиночеством фантазия создала Её. Образ девушки, сначала неявный, постепенно обрастал деталями, и, в конце концов, стал таким четким, что я мог закрыть глаза и ясно представить ее лицо. Воображение перемешалось с реальностью, и время так бы и застыло облаком в штиль, если бы однажды не пришло письмо. Человек, подписавшийся N, приглашал меня на свою свадьбу. Во мне вдруг разыгралось любопытство, и я отправился следующим поездом в Большой Город.

Я снял номер в отеле рядом с центральным городским парком, и взял такси до указанного в письме адреса. Банкетный зал был потрясающий. Необъятный стеклянный купол с подсветкой создавал ощущение грандиозности происходящего. Все внутри было лишено острых углов и прямых линий, по мраморному полу были расставлены тропические деревья, а лестницу, ведущую на верхний ярус, оплетали лианы. В воздухе витал сладкий запах коктейлей. Девушки блистали, а мужчины, покуривая сигары, спорили о политике и спорте. Все это сборище жужжало маленькими компаниями, а непринужденный лаунж прятал смех и грубые шутки.

— Юбилей? Да Вы что! Это благотворительный вечер!

— Какая благотворительность, о чем Вы? Видите того джентльмена? Это его День Рождения!

Я посмотрел в направлении указанном женщиной и увидел высокого тучного мужчину в белой рубашке. Он стоял, растягивая подтяжки большими пальцами, и о чем-то громко шутил. Компания рядом с ним заливалась смехом.

«Откуда у меня взялось это чертово приглашение, если никто даже не знает, что это за банкет?» — я понял, что расспрашивать бессмысленно и отошел в сторону. Пробегая глазами по толпе, я заметил девушку с пурпурными волосами: «Неужели это...» — я залпом осушил бокал шампанского и подошёл.

— Большому Городу теперь будет о чем пошуршать. — сказал один из облепивших её кавалеров.

— Да, очень забавно получилось. Здесь столько интересных людей, мне хочется со всеми успеть поболтать. — Ответила ему собеседница. Тень падала на её лицо так, что я видел только улыбку. Девушка обратилась ко мне. — Добрый вечер!

Она наклонила голову набок, и я разглядел её лицо. Эти глаза небесно-голубого цвета, не спутать ни с какими другими!

— Это Вы?— очарованный, я смотрел на неё, потеряв ощущение времени.

— Да, это я, — девушка с голубыми глазами улыбалась мне.

— Вы так похожи на героиню моего романа, — я все еще не мог прийти в себя.

Она рассмеялась.

— Так Вы писатель! Люблю читать, особенно про любовь — словно сама влюбляюсь... А что за героиня у Вас в романе?

Мне хотелось поговорить с ней наедине, и поэтому суета вокруг начинала раздражать.

— Здесь есть выход на балкон. Может быть, пойдём туда? — я надеялся, что за нами никто не увяжется.

— Почему бы и нет. Ведь на улице весна!

Мы вышли вдвоем. Свежий воздух пахнул в лицо, и я ощутил прилив сил. «Провести вечер с ней наедине, что может быть лучше?»

— Рассказывайте! Какая она Ваша героиня?

— У нее пурпурные волосы и небесно-голубые глаза, совсем как у Вас. Она веселая и любит мечтать.

— Неужели? Глаза достались мне от мамы. Ни у кого больше таких не видела. Может это судьба?

— Может быть. Я верю, что существуют силы непостижимые для человека. — ответил я и подумал: «Моя мечта стоит рядом со мной!»

Девушка с пурпурными волосами задумчиво посмотрела вверх.

— Да... Какое чистое сегодня небо. Вы посмотрите сколько звезд! А Вы можете найти полярную звезду?

— Конечно, — я отыскал в небе Малую медведицу и указал на нее. — Весной она находится прямо над головой. А вот здесь справа — "Кассиопея" — жена древнегреческого царя, которая хвасталась, что она красивее всех на свете. За это Посейдон наказал её.

— Наверное, жена Посейдона была очень ревнивая. — Она сказала так, будто эта история задела её за живое. — Женщины бывают мстительными.

«Все-таки она слишком восторженная для точной копии». Мой взгляд скользнул по декольте. На груди лежал кулон с сапфиром, который отлично подходил к её голубым глазам. И вообще она выглядела потрясающе в этом ярко-синем коктейльном платье. Подул ветер, и я почувствовал пьянящий аромат голубики и фиалок. «Как же хочется прикоснуться к ней! До сих пор не верится, что она настоящая».

— Мне что-то в глаз попало.

Девушка достала из сумочки маленькое зеркальце в форме ракушки, неосторожно распахнула его и уронила на газон.

— Ой, оно наверняка разбилось! Пойду в дамскую комнату!

«Проклятый ветер! А, может быть, это я напомнил ей о чем-то неприятном?» Спустившись вниз, я нашел потерянное зеркальце — оно оказалось целым. Я захотел вернуть его и весь вечер искал девушку с пурпурными волосами, но она исчезла.

Я не поехал обратно в свой Город, а вместо того стал думать о том, как найти девушку. Не просто так она появилась в моей жизни — думаю у меня все-таки есть дар воплощать фантазии. Но девушка с глазами небесного цвета, словно и не существовала: я расспросил швейцара в своем отеле, обошел все роскошные гостиницы города, даже просмотрел все газеты за неделю — всё тщетно

Прошла неделя. Я решил, что раз какая-то неведомая сила оживила эту девушку с голубыми как небо глазами, то мы с ней обязательно встретимся снова, — и действительно увидел ее в парке субботним утром. На ней был лёгкий плащ и небольшая шляпка, в руках клатч. Я шёл следом, не выдавая себя, пока на переходе какой-то мерзавец не проехал на красный: гудок, свист колёс, — но в последний момент, я ухватил девушку за талию и я подтолкнул её на тротуар.

— Вы? — я все еще держал её, но она уверенно отстранила меня. — Спасибо за помощь! Я так испугалась!

Тепло от её тела рассеялось, но оставшийся аромат голубики и фиалок вдруг напомнил позднюю осень.

— Не за что. Это Ваше, — сказал я и протянул ей ракушку.

— О! Моё зеркальце. Как мило, что Вы тогда за ним спустились. Может быть, прогуляемся?

В дневном свете девушка с малиновыми волосами была ещё прекраснее. Обворожительно стройная, она совсем не казалась слабой. Ее изящная походка сводила с ума. Когда мы проходили мимо цветочной лавки, я хотел купить ей букетик тюльпанов, но она вдруг сказала серьезно:

— Я не люблю, когда мне дарят цветы.

А потом вдруг попросила поймать ей такси и уехала. Я смотрел вслед отъезжающему авто и думал, что она все равно станет моей.

***

В следующие пару месяцев мы часто виделись, каждый раз, случайно встречаясь то в парке, то на улице, даже в местной библиотеке. Мы всегда находили темы для разговоров, но я не мог объяснить внезапные перемены её настроения. Однажды девушка с голубыми глазами сказала заговорщицким тоном:

— Завтра будут танцы! Приходите туда, где мы познакомились.

И я пришёл. Под большим навесом на открытом воздухе места хватило бы на несколько сотен человек. С узкой стороны разместился оркестр, а прямо перед ним была вымощена площадка. Я оказался одним из первых гостей и занял столик с краю, чтобы наблюдать. Вскоре пришла Она. В тот вечер на ней было алое платье с вырезом на спине.

— Давно Вы здесь?

— Всего только пять минут.

— Вы ведь танцуете?

Я молча вывел девушку с голубыми глазами на середину плаза. Правой рукой взял за талию, левой за руку. Закрыл глаза и почувствовал знакомый пьянящий аромат голубики и фиалок. Зависла пауза. Я глубоко вдохнул. Заиграла музыка. Я уверенно сделал первый шаг и почувствовал, как девушка поддалась мне. Пока фортепьяно звучало тихо, мы просто кружились, и я чувствовал тепло её тела, оно дразнило меня, я хотел прижаться и утонуть в нем. Вдруг скрипка взметнулась вверх, и мы в головокружительном пассаже уже парили над площадкой. Наши движения быстрые, но изящные, пальцы сплетены в замок. Я чувствовал, как она таяла в моих руках. Это был триумф. Но музыка кончилась, и танец оборвался вместе с ней. Мы вернулись за столик. Девушка вдруг стала очень серьезной.

— Я должна Вам кое в чем признаться. Я замужем.

«Что?! О чем она говорит?».

— Помните банкет, на котором мы с Вами познакомились? — продолжала она. — Это мой муж организовал его. Мы путешествуем по миру, нигде надолго не задерживаясь, и послезавтра навсегда уезжаем из Большого Города. Я должна была с самого начала сказать Вам. Жаль, что так вышло.

Тут меня словно ударили по голове. Звуки вокруг слились в единый протяжный звон, который бывает, когда гладишь мокрым пальцем по краю фужера, в глазах потемнело, и я ушёл. «Это невозможно. Это я создал её. Это я должен обладать ей».

Я пришёл в номер и почувствовал, что внутри меня течет не кровь, а расплавленный металл: «Пусть он умрет. Грабители залезут в дом, а её муж получит пулю в сердце. Это решит все мои проблемы. Пусть весь мир развалится на части, пусть погаснет последняя звезда во вселенной, но мы должны быть вместе!» Полный решимости я описал сцену убийства: якобы ночью неизвестный забрался в усадьбу, и выстрелил в мирно спящего хозяина.

Обессиленный, я уснул. Всю ночь меня мучили кошмары. Сначала я оказался за столом в своей комнате, и старался что-нибудь написать, но как только нажимал на клавиши, они исчезали под моими пальцами, а чернила не оставляли следов. Потом я пытался представить лицо девушки с голубыми глазами, но вместо нее возникла безобразная старуха. Она преследовала меня, истошно выкрикивая что-то бессмысленное. Я пытался спрятаться, пока она гналась за мной по пятам, держа в руках револьвер. Вдруг я оказался в цирковом шатре, где гигантский таракан показывал фокусы. У него в лапах прыгали зажженные карты, которые кричали как вороны, а потом таракан прыгнул ко мне, маленькому ребенку, и открыл свой собачий слюнявый рот. Пес облизывал мне лицо. Бледный рассвет ворвался в мою комнату.

Проснувшись, я долго не мог прийти в себя. Пальцы дрожали и не слушались. Я накормил Пса и решил пойти к усадьбе в надежде на то, что сегодня ночью все свершилось. На подходе я осмотрелся, но полиции не было. Странно. «Он должен быть уже мертв. Нужно ждать». Я вернулся в номер.

Я потребовал у швейцара принести мне все сегодняшние газеты, какие он сможет найти, но, просмотрев их, я не встретил ни одной заметки об убийстве. «Значит, муж остался жив. Как же работает проклятый дар? Я ведь убил его на бумаге. Если он не умрет, то девушка с голубыми глазами останется с ним. А она моя! Она должна быть со мной! Она создана мной и для меня!» Я сходил на вокзал и купил два билета на ночной поезд в Далекий Город.

Стемнело. Последняя пурпурная полоска света вдали провалилась за горизонт. Я сидел в отеле и наблюдал за Луной. Если хорошенько присмотреться, то можно заметить, как она ползёт по черноте. Луну закрыли тучи. Начался дождь. Я взял револьвер, зонт, надел шляпу, плащ и вышел из дома. Ливень усиливался. Крупные капли, падая в лужи, лопались пузырями, и я вдруг вспомнил, как бабушка говорила: «Это значит, что дождь будет длиться долго». «Это хорошо, — ответил ей я. — Он спрячет звук выстрела».

Когда я дошел до усадьбы, то поднялся сильный ветер, и началась гроза. Где-то вспыхнула молния. Я вошел в сад и открыл заднюю дверь. Внутри было тихо. На полу после меня оставались лужи грязи. «Это не важно. Мы уедем и спрячемся». За одной из дверей на верхнем этаже слышался храп. «Он там». Я вошёл в комнату и достал револьвер. «Наверняка он спит один». В комнате стояла большая кровать. На ней лежал мужчина, в котором я признал задорного толстяка с вечера знакомств. Я подошёл ближе. «Скоро ты умрешь. Ничего личного. Просто она должна быть моей!» Грянул гром.

Раздался выстрел.

Пуля вошла в область сердца, и кровь расплылась по одеялу малиновой кляксой. «Он даже не вскрикнул». Теперь нужно найти её.

— Что Вы наделали! — я обернулся и увидел девушку с глазами цвета неба в ночном платье. Она была прелестна. — Вы убили его! Вы убийца!

Она пронзительно кричала и плакала. «Она просто удивлена. Это пройдет». Я выбросил револьвер и схватил ее за запястья.

— Нам нужно идти. Скоро отъезжает поезд, у меня уже есть билеты.

Девушка с силой оттолкнула меня.

— Вы спятили! Я никуда не поеду с Вами! Вы убийца!

Она подняла револьвер, перезарядила его и наставила на меня.

— Стойте здесь. Я вызываю полицию!

«Она не шутит! Она на самом деле собирается вызвать полицию!» Девушка взяла со столика рядом с кроватью телефонную трубку, и, прижав ее плечом к лицу, стала набирать номер. «Она не поедет со мной! Если останусь здесь — я пропал». Я рванул к двери и выбежал вниз. «Нужно торопиться. Сначала забрать Пса из отеля. И потом бежать на вокзал. Нет, не стоит сейчас идти туда. Лучше переждать где-нибудь и уехать завтра».

Я вернулся в отель промокший и промерзший насквозь. Швейцар предложил мне полотенце, но я отказался. Поднявшись в номер, я наспех переоделся в сухое, взял деньги, оставил плату за номер и вместе с Псом вышел. Голова работала на удивление ясно: «Скоро здесь будет полиция. Потом они станут искать меня на вокзале».

Я направился в сторону особняка. «Там меня наверняка не будут искать». Через какое-то время сзади показался автомобиль. Я поднял руку, и он остановился.

— Какая красивая у Вас собака! Куда вас подвезти? — спросил мужчина.

— Пожалуйста, в порт, — попросил я.

Мужчина пытался завести со мной разговор, и я приветливо, но сухо отвечал ему, чтобы не вызывать подозрения. Приехав я зашел в зал ожидания и увидел, что там довольно много отплывающих в Другой Город. «Это хорошо. Стоит затесаться с ними». Я купил билеты и стал ждать. Мне было очень жарко, и пот на спине под плащом лился градом. Мысли больше не были такими четкими и путались. Объявили посадку. Мы с Псом поднялись на корабль, и через десять минут благополучно наблюдали, как отдаляется Большой Город.

***

Я больше не могу писать. Только веду дневник. Вспоминаю девушку с голубыми глазами. Ее аромат и ее смех. Как она отвернулась от меня! Проклятый фокусник обманул. Нет у меня никакого дара!

Время ползет, и тугое одиночество уже сделало своё дело, — я постоянный клиент в местном баре. Выпивка, шум и незнакомые люди создают мираж жизненной суеты, и мне кажется, что я принимаю участие в чем-то важном, в каком-то общем деле и чувствую себя от этого чуть менее одиноким.

Сегодня Пес сошел с ума. Напал на меня. Самое мирное на свете существо — мой друг детства, пытался перегрызть мне горло, так что пришлось отбиваться от него табуреткой. Что же это такое творится?

Со мной происходят очень странные вещи. Вчера я опрокинул чайник, но кипяток не оставил ожога. Тогда я взял в руку нож и попытался порезать себе ладонь — лезвие мягко скользило по поверхности, не оставляя на ней ни следа. Я уже мало что понимаю, и это жутко. Очень жутко. Что за проклятие? Что же мне теперь делать? Фокусник? Это ты?

Сегодня я заметил, что не испытываю чувства голода. Не помню, когда я ел в последний раз. Да и какой смысл есть, если я не чувствую вкус? Не могу даже сладкое отличить от соленого.

Не ел уже неделю и ничего! Я не стал чувствовать себя хуже или лучше. Что за чертовщина?

Мне страшно. Я не хожу никуда, сижу дома и вот что: ночь, за ней день, снова ночь, и снова день, — а я не сплю. Не хочу. И мне страшно. Я не могу ничем заниматься. Дома мне осточертело. Возьму тетрадь и уйду куда-нибудь. У меня есть серое пальто и шляпа, в них можно быть практически незаметным.

Кончилось лето. Жить на улице не так уж страшно, когда не нужно есть и спать. Дни и ночи я брожу, наблюдая за людьми и рассматривая городские пейзажи.

Интересно, как там моя... зеленоглазая, кажется, фантазия?

Пришла осень. В холодных тонах ноября мало цветов: жухлые листья, чёрная грязь, грязное небо. Только закаты и рассветы ещё полны красок — я люблю смотреть, как небо разливается голубым и фиолетовым, словно полыхающей радугой. Когда наблюдаешь за солнцем на заре, становится чуточку спокойнее.

Пришла зима, снега все нет. И все та же серость.

Вчера произошло, что-то особенное. Я сидел на лавочке в городском парке и увидел пробегавшего мимо мальчишку с огромной связкой воздушных шаров. И все они были серыми! Я проходил по улицам до позднего вечера, но так и не нашёл ничего, что имело бы краски, даже закат стал серым. Словно я попал в старое кино. Я уверен, что это все проклятый шарлатан-фокусник издевается надо мной.

Мне так грустно. Я пытаюсь с кем-нибудь поговорить, обращаюсь к незнакомым людям, подходя к ним вплотную, кричу, но они меня не замечают.

Кто я? Я, кажется, когда-то, тысячу лет назад, был художником? Или писателем. А что случилось теперь? Где мой дом?

Вчера, заглянув в витринное стекло, я заметил, что моё отражение стало менее четким. Остановившись около уличного зеркала следил за тем, как отражение теряло очертания, таяло на глазах так же быстро, как солнце опускается за горизонт на закате.

Люди куда-то исчезают.

Прошло уже... сколько не могу сказать, несколько тысяч лет, с тех пор как я видел последнего человека. Даже животные исчезли. Хотя город и опустел, улицы кто-то убирает и ухаживает за ними. Постригает кусты, белит деревья, вывозит мусор. И я все ещё слышу. Я слышу стук моих шагов об асфальт, слышу как свистит ветер.

***

Осень. Листопад уже закончился, и город накрыл перманентный туман. Серое небо, серое солнце. Вечер. Я иду по улице и вижу на асфальте брошенную книгу. Я поднимаю её и читаю заглавие: "История моей жизни". Взбудораженный я открываю её на первой странице: "Человек в сером костюме бродил по улицам словно тень — даже Луны, его единственного спутника, не было видно этой ночью. Ветер шелестел городской пылью и насвистывал что-то ему в спину. Вдруг он заметил на тротуаре какой-то предмет. Книга. Он поднял её от безделья и раскрыл на первой странице. Она была пуста. Он стал перелистывать её, но все страницы были пустыми и серыми как его жизнь...".

Ужас овладел серым человеком. Бросив книгу на асфальт, он взлетел высоко-высоко, так что стало видно только крыши домов, и полетел над городом, слившись с ночным небом.