Переполох в Хауптберге

Майор Хирн сидел в главном зале своего любимого ресторана и потягивал «Имперский» вайсбир. На стол только что поставили блюдо с толстыми хауптбергскими колбасками, тушёной квашеной капустой, баварскими картофельными клецками и горчицей. Когда аромат этой снеди достиг ноздрей Хирна, рот майора наполнился слюнками, а в животе заурчало. Поставив бокал с пивом на стол, Хирн взял в правую руку нож, а в левую — вилку и приготовился отрезать кусочек хорошо поджаренной колбаски, но тут запищал его личный комм-браслет.

Майор поморщился, отчего его лицо приняло совсем уж карикатурное выражение, и отложил приборы. Затем глянул на устройство, как на ядовитую змею, и брезгливо развернул к себе запястье. На экране возникло холёное лицо его начальника, полковника фон Штресса:

— Герман! Вы мне нужны в Генеральном штабе. Немедленно!

— Слушаюсь, херр полковник!

С тоской поглядев на стол с едой и пивом, Хирн поднялся с удобного мягкого диванчика, оправил мундир, сидевший на нём, как мешок на огородном пугале, и провёл комм-браслетом по кассовой полосе. Пятнадцать честно заработанных имперских марок списались с его счёта, хотя он остался голодным. Вздохнув, майор направился к выходу.

 

В кабинете фон Штресса собралась группа самых доверенных офицеров Первого управления. Полковник поприветствовал Хирна лёгким кивком и указал на свободное кресло у стены. Затем он проговорил усталым, чуть осипшим голосом:

— Прошу прощения, господа, что оторвал вас от важных дел, но ситуация требует безотлагательного анализа. Сегодня в семнадцать ноль-ноль его императорское величество выступал перед выпускниками Академии имени Святого Троттеля. Обычное ежегодное протокольное мероприятие. Но в этот раз всё пошло не по плану.

— Покушение? — спросил высокий майор из третьего отдела.

— Хуже, значительно хуже, — выдохнул полковник. — Его императорское величество не смог договорить свою речь.

— Припадок? — полюбопытствовал незнакомый Хирну смуглый капитан, но фон Штресс в знак отрицания помотал головой.

— Он жив? — поинтересовался коренастый подполковник из пятого отдела.

— К счастью, да. Но во время выступления его императорское величество был похож на мн... В-общем, его когнитивные способности оставляли желать лучшего. Мало кому известно, что Хаст I пользуется микрочипом для улучшения памяти. Так вот, по данным технического отдела, на этот чип поступила команда, заблокировавшая память его императорского величества.

— Откуда поступила? — выпалил бледный майор из четвёртого отдела.

— Судя по всему, с центрального узла поддержки компании-производителя в Хауптберге.

— «Мнестик»?

— Нет, «Нейробот».

Бледный майор с облегчением выдохнул, а его высокий коллега из третьего отдела осведомился:

— Но какое отношение к этому имеет Генштаб? Ведь существует военная контрразведка, имперские берсеркеры, полицейское управление Хауптберга, наконец.

Фон Штресс вздохнул и ещё более осипшим голосом ответил:

— Всё дело в том, что микрочипы «Нейробот» использует не только его императорское величество. Они также применяются в Генеральном штабе. В одном нашем Первом управлении их поставили два десятка сотрудников, — полковник кивнул в сторону майора из четвёртого отдела. — Теперь мы обязаны признать, что все эти сотрудники скомпрометированы, отстранить их от работы, а затем оценить и минимизировать последствия.

— Но у меня «Мнестик»! — возмутился бледный майор и его тут же перебили другие офицеры Первого управления, начавшие говорить одновременно. Хирн даже не пытался разобрать, что они произносят, поскольку знал, что это бесполезно. Он лишь снял очки, протёр их салфеткой из микроволокна и водрузил обратно.

— Спокойно, господа офицеры! — просипел полковник фон Штресс. В этот момент затрезвонил его комм-браслет. Подняв запястье и глянув на сообщение, полковник помрачнел и поднял руку, призывая к тишине:

— Несколько минут назад принц Флапс не смог закончить тост в честь Корпуса Благородных на пирушке раум-юнкеров.

Все замолчали, поскольку наследник престола, проводивший большую часть времени в казармах Корпуса, чьим командиром он являлся, прославился на весь Хауптберг, как мастер застольных речей. Перепить и переговорить Флапса было невозможно. И тут такой досадный конфуз…

— «Нейробот»? — поинтересовался Хирн. Фон Штресс угрюмо кивнул.

— А что мешает удалить эти чипы ко всем чертям? — предложил смуглый капитан.

— Об этом нам сейчас расскажет специалист, — ответил полковник и нажал кнопку на пульте своего огромного бюро. — Проводите фрау профессора.

Через минуту в кабинет фон Штресса вошла высокая сероглазая женщина с тонкой талией и пышными светло-каштановыми волосами. Облачена она была в серый в клетку брючный костюм, подчёркивавший достоинства её роскошной фигуры, и белую блузку. Майор Хирн сделал глубокий вдох и постарался не смотреть на расстёгнутые две верхних пуговки, благодаря которым из-под блузки выглядывал краешек ослепительно белого кружевного лифчика.

— Позвольте вам представить фрау Магду Шнайдер, профессора Имперского университета. Фрау профессор, располагайтесь в этом кресле поудобнее, сейчас я задам вам несколько вопросов. Что вы можете сказать о микрочипе для улучшения памяти?

— Это довольно эффективное устройство. Вживлённое под кожу головы, оно производит электрическую стимуляцию гиппокампа и височной коры, подаёт сигналы, блокирующие забывание информации, а также создаёт дополнительную сеть псевдонейронов, что увеличивает общее число синаптических связей головного мозга.

— И как сильно увеличивает? — поинтересовался высокий майор.

— Приблизительно в два раза, — ответила Магда.

— У «Мнестика» даже больше! — отметил бледный майор, а фрау Шнайдер обольстительно улыбнулась, показав идеальные зубы.

— А скажите мне, профессор, — полковник сразу перешёл к теме, которая волновала его больше всего, — Допустима ли связь микрочипов «Нейробот» с внешними устройствами?

— Что вы имеете в виду? — переспросила Магда.

— Ну, к примеру, центральный узел компании способен контролировать их работу?

— Конечно же! По протоколу предусмотрен периодический обмен телеметрией. Кроме того, и у «Нейробота» и у «Мнестика» обновляют прошивки чипов, ведь наука не стоит на месте.

— То есть, злонамеренное вмешательство теоретически возможно? — продолжал свою линию фон Штресс.

— Ну, только совсем уж теоретически. Насколько мне известно, компании-производители очень серьёзно подходят к проблеме безопасности, ведь это может раз и навсегда уничтожить их репутацию.

— Уже уничтожило, — скороговоркой вполголоса просипел полковник и задал последний вопрос: — А что вы скажете об удалении микрочипов? Можно ли это сделать быстро и насколько болезненно переносят люди такую операцию?

Магда задумалась, покрутив на изящном указательном пальчике свой светло-каштановый локон, потом ответила:

— Наш организм — структура адаптивная. Вживив микрочип, мы заставляем мозг приспосабливаться к работе вместе с ним. По сути, этот чип становится частью лимбической системы. Насколько я помню, ещё никто не удалял чип улучшения памяти, и клиническая практика подобных операций отсутствует. Но можно предположить, что на реадаптацию прооперированного потребуется значительное время. Кроме того, лишив мозг существенной доли синаптических связей, мы рискуем отобрать у пациента всю долговременную память.

В кабинете полковника воцарилась зловещая тишина…

 

Когда поздно ночью фон Штресс прервал совещание, перенеся его продолжение на завтрашнее утро, он попросил остаться майора Хирна. После того, как дверь закрылась за последним вышедшим, полковник просипел:

— Что скажете, Герман? Вы почти не подавали признаков жизни кроме тех моментов, когда пожирали глазами блузку фрау профессора.

Хирн снял очки и помассировал подушечками указательных пальцев веки. Затем чуть склонил набок лобастую голову с редкими волосами и поднял близорукие глаза на начальника:

— Мне кажется, херр полковник, что в настоящий момент нам жизненно важно узнать три вещи. Первое — место пребывания принца Лабана. Второе — текущую дислокацию Тринадцатого флота Лиги демократических миров. И последнее — наличие производителя микрочипов для улучшения памяти, не связанного ни с «Нейроботом», ни с «Мнестиком».

— Поясните ход своих мыслей.

— Извольте. Вероятность того, чтобы чипы засбоили одновременно только у его величества Хаста и принца Флапса, и при этом нормально работали у всех остальных пользователей, стремится к нулю. Значит, логичнее всего допустить спланированное внешнее воздействие. Кто в настоящее время является злейшим врагом Нойе Хаймат?

— Лига демократических миров.

— На кого в императорской фамилии они делают ставку?

— На принца Лабана.

— Отсюда вывод: чем ближе Лабан к Хорту, тем серьёзней ситуация. Далее. В настоящее время самым опасным военным инструментом Лиги является Тринадцатый флот, поскольку к нему приписан Корпус специальных операций. Если Корпус ныне располагается недалеко от наших границ, значит, он может быть задействован против Нойе Хаймат и нам нужно срочно принимать контрмеры.

— А что с последним пунктом?

— Вы слышали о надёжных системах из ненадёжных элементов, херр полковник?

— Нам что-то читали об этом в академии, но это было уже очень давно.

— Суть дела в том, что если структурная единица подвержена отказам, то надёжности можно добиться за счёт избыточности. В нашем случае, если допустить лояльность «Нейробота», то мы имеем законспирированного агента Лиги внутри этой компании. Может быть, его удастся вычислить, а, может быть, и нет. Если мы решим изымать микрочипы, то лишимся одновременно императора, наследника престола, а также целого ряда ключевых офицеров Имперских войск на неопределённый срок. Возможно, это именно то, чего добивается Лига. Оставить всё как есть тоже нельзя по понятным причинам. Но я предлагаю третий путь: вживить всем носителям микрочипов по паре новых устройств от других, независимых производителей, соединить их через элемент голосования и обеспечить зеркальное резервирование состояния псевдонейронов.

— Отличный план, Хирн! В нём есть лишь два узких места. Во-первых, таких манипуляций над людьми ещё никто и никогда не проделывал. А во-вторых… Что, если все производители микрочипов скомпрометированы?

— Насчёт первого, скорее всего, никаких проблем не возникнет. А что касается второго: я думаю, что это маловероятно. К тому же, различия внутренней организации всех этих компаний и расхождения в регламентах должны затруднить работу предполагаемым агентам Лиги.

— Только на это нам и остаётся уповать. Ладно, Герман, отправляйтесь спать. Завтра с утра мы продолжим совещание и наметим конкретные меры.

В приёмной секретарша протянула Хирну конверт, пояснив, что его оставила фрау профессор. От бумаги пахло голубым эдельвейсом. Майор чуть покраснел и ретировался в коридор Первого управления. Там и распечатал конверт. В нём лежала визитная карточка Магды Шнайдер с её универсальным двумерным идентификатором. Это означало, что Хирн может связаться с фрау профессором в любой момент. На обороте карточки изящным почерком с прихотливыми завитушками было написано: «Без одежды я ещё лучше».

Хирн задумался. Он никогда не являлся любимцем женщин, и такая благосклонность прекрасной дамы казалась подозрительной.

Засыпал майор тяжело. Перед глазами всё время маячила обольстительная улыбка Магды, которая сменялась портретом Хаста I с купюры в десять имперских марок и роями взбесившихся микрочипов, ползающих по полу и пытающихся укусить людей за ноги. Потом он мысленно всё расстёгивал и расстёгивал пуговки на блузке фрау Шнайдер, но вместо её волнующего тела видел лишь электрические разъёмы и контакты…

На утреннем совещании в управлении договорились о том, чтобы каждый офицер, поставивший себе чип для улучшения памяти, срочно ввёл в курс своих текущих дел ближайшего сотрудника. Кроме того, решили заморозить до урегулирования ситуации все оперативные планы, разработанные после присоединения Штайнбруха.

Распустив своих офицеров по рабочим местам, фон Штресс снова задержал Хирна. Хитро сверкнув умными серыми глазами, полковник задал вопрос:

— Как вы думаете, Герман, где сейчас находится принц Лабан?

— Полагаю, что вовсе не в системе Лира-Кеплер-62. Я прав?

— Абсолютно! Его высочество почтил своим присутствием открытие Имперского университета в столице Ландеса Пасторали. Ещё могу отметить, что это мероприятие посетил Роберт Джей, представитель Лиги.

— Он, случайно, не старший брат покойного Джона Джея, бывшего военного атташе в Хауптберге?

— Бинго, майор! Он самый! Можете представить себе, какие чувства он испытывает к нам после прошлогодних событий. Что там говорили древние про месть?

— Это блюдо, которое подают холодным.

— Думаю, что мистер Джей мыслит именно так. А ещё император как-то мне рассказывал по секрету, что принц Лабан однажды проговорился, что как только он придёт к власти, то обязательно займётся мной и вами. Хаст счёл это лучшей рекомендацией, которая может быть у офицера. Теперь о Тринадцатом флоте. Он перебазировался в Даунхилл, ближайшую к нам систему Лиги. Так что насчёт Корпуса специальных операций вы очень верно предположили. Не исключаю, что их корветы-невидимки сейчас находятся на орбите Ландеса или Хорта. В связи с этим мне пришла в голову одна интересная идея…

 

Когда Хирн выходил из Генерального штаба, Гланц уже почти опустился за горизонт. Над Хауптбергом сгущались сумерки. Майор решил прогуляться по проспекту Императорской фамилии. Чугунные фонари под старину, украшенные литыми ширококлювыми и большеглазыми грифонами с распростёртыми крыльями, заливали дорожку тёплым жёлтым светом. Кое-где под ногами шуршала листва, опавшая с громадных платанов, высаженных ещё первыми поселенцами. Пахло грибами и далёким дождём. И вдруг кто-то окликнул Хирна:

— Херр майор, вы позволите мне нарушить ваше уединение?

Подняв голову, Хирн увидел рядом с собой высокую стройную женщину в элегантном тёмно-оливковом пальто. Пушистые светло-каштановые волосы, спускавшиеся чуть ниже плеч, оттеняли привлекательное лицо с дерзкими серыми глазами. Признав Магду, Хирн взял под козырёк:

— Рад вас видеть, фрау Шнайдер.

— Фу, как официально. Лучше зовите меня просто Магдой.

— Как вам будет угодно.

— А я могу называть вас просто Германом?

— Можете.

Произнеся это слово, Хирн вдруг понял, что не знает, о чём ему разговаривать с этой блистательной дамой. В молчании они дошагали до сквера с бронзовым изваянием Святого Троттеля на высоком постаменте, а потом женщина заговорщицким тоном произнесла:

— А знаете, как мы называли этот памятник в студенческие времена?

— Как?

— Рыбак.

— Почему?

— А он руки развёл так, как их разводят только рыбаки, когда показывают, какую большую рыбу поймали. И плащ у него почти рыбацкий.

Хирн улыбнулся, а Магда продолжила:

— А ещё тут рядом есть ресторан, где чудесно готовят рыбу. Вы ужинали, Герман?

— Нет.

— Я ужасно проголодалась. Составите мне компанию?

Хирн кивнул, и они вместе спустились по ступенькам в подвал с неровными белеными стенами и светильниками, стилизованными под факелы. Официант в чёрных брюках и жилетке поверх белоснежной сорочки усадил их за столик в уютной нише под сводчатым потолком. На правах завсегдатая заведения Магда заказала гравлакс, тартар из тунца и какое-то особенное фирменное блюдо, которое готовилось на двоих по рецепту, придуманному ещё первопоселенцами. Потом им откупорили бутылочку белого хорт-бургундского из императорских погребов. Хирн обычно предпочитал пиво, но, чтобы не ударить лицом в грязь перед дамой, решил не возражать.

Под вино и закуски завязался разговор. Обсуждали последние сплетни Хауптберга. Профессор Шнайдер оказалась весьма информированной особой, знавшей немало пикантных историй из жизни особ, приближённых к императорскому двору. Хирн тоже вспомнил пару анекдотов про принцев и их похождения. А потом беседа незаметно перешла на тему научно-технического прогресса и затронула злополучные микрочипы. Как-бы невзначай, Магда поинтересовалась, что собирается предпринять в сложившейся ситуации Генеральный штаб, а майор ответил, что его коллеги в панике и не знают, что и делать. Потом он поведал о замешательстве в правительстве и в командовании армией из-за одновременной болезни императора и наследника престола.

Когда фирменное блюдо, оказавшееся невероятным микстом из филе различных рыб, водившихся в окрестностях Хауптберга, запечённым под каким-то очень вкусным и ароматным белым соусом, было съедено, и такая же участь постигла десерт, Магда предложила переместиться в квартиру Хирна. Майор выразил осторожное сомнение в целесообразности такого решения, но выпитое вино и настойчивость фрау Шнайдер смогли его переубедить.

В комнатах Хирна царил армейский порядок, но он почти никогда не водил к себе женщин. Поэтому присутствие Магды немного нервировало его. Но фрау профессор никак не показала, что заметила это. Она попросила майора откупорить бутылку белого, которую они захватили из ресторана, и легко нашла в его кухне два подходящих бокала. Это вино пилось тяжелее. А когда Хирн поставил бокал на стол, Магда вдруг впилась в его губы своими хмельными устами…

Ночь прошла бурно. Любовные игры чередовались с разговорами о политике. Фрау Шнайдер внезапно начала ругать Хаста I и признаваться в симпатиях к принцу Лабану. Хирна удивил такой поворот беседы. Его можно было списать на воздействие спиртного, но ведь у него могли быть и другие причины…

Когда утром майор проснулся, Магда уже оделась и привела себя в порядок. Прильнув к Хирну и поцеловав его, женщина спросила:

— Вам понравилась эта ночь, Герман?

— Да, конечно.

— Я хотела бы её повторить! — с этими словами она выскользнула из его объятий и покинула квартиру.

 

Весь день Хирн провёл, как в тумане. Он пытался понять, как связаны между собой инциденты с чипами «Нейробота», совещание у полковника и эта неожиданная интрижка с фрау профессором, но всё время вспоминал роскошную фигуру Магды, её улыбку и поцелуи. Давно он уже не общался с такой прекрасной женщиной. А во второй половине дня на комм-браслет майора пришло сообщение от Магды: «Можете ли вы составить мне компанию в одном безрассудном предприятии?»

Подумав, Хирн ответил: «Да». И ему тут же поступил ответ: «Тогда встречаемся там же, где и вчера, в то же время».

Вечером, выйдя с работы, майор медленно шёл по проспекту Императорской фамилии. Сегодня было холоднее: дул резкий северный ветер, принёсший с собою запах пыли и приближающейся зимы. Поёжившись, Хирн поправил шарф.

Магда снова появилась неожиданно и сразу просунула ему руку под локоть. Затем спросила:

— Герман, вы можете мне довериться?

— Магда, вы же знаете, где я работаю. В нашей конторе доверие не в чести.

— А если я скажу, что это не будет противоречить вашей присяге?

— Я попробую.

— Пожалуйста, Герман! Это важно.

— Хорошо, я попробую.

Магда подвела его к стоянке, где их уже дожидалось такси. Расположившись в салоне, она положила голову на плечо Хирна и всю дорогу провела в таком положении, не проронив ни слова. Майору было приятно слышать её дыхание и ощущать нежный аромат голубого эдельвейса, но его тревожила неизвестность.

На привокзальной площади они пересели в другой электрокар, уже с водителем, и понеслись в сторону пригородов. Здесь Магда отстранилась от Хирна, и по пути майор гадал, с чем связана такая разница.

Кар остановился у большого ангара, похожего на складской терминал. Стоило им выйти, как машина сорвалась с места и быстро пропала из вида. Магда шепнула Хирну на ухо: «Доверяйте мне!», после чего повела своего спутника к большим раздвижным воротам. Они оказались закрыты, но рядом обнаружилась неприметная дверь. Через неё и вошли.

Это действительно был складской терминал, огромный и гулкий, как пещера. Белый мертвящий свет лился сверху. Из-за такого освещения майор не сразу разглядел группу людей возле единственного заполненного стеллажа. Магда подвела Хирна к легкомысленно одетому здоровяку с круглым подбородком и сделала быстрый книксен:

— Ваше высочество! Я сделала то, что обещала!

Глянув на дородного мужчину, майор признал в нём похудевшего и слегка осунувшегося Лабана. В потухших глазах принца с красноватыми прожилками на белках вдруг появился недобрый огонёк:

— Это и в самом деле он! Майор, вы не представляете, как долго я дожидался этого момента! Вы даже не представляете себе, что я собираюсь с вами сделать! Скоро вы узнаете, насколько богата моя фантазия! Стража! Взять его! Увести его в мой кабинет, раздеть догола и приковать к стойке. Скоро я вернусь и займусь вами, милейший майор.

Пока Хирна тащили по ангару, он услышал, как принц рассыпается в комплиментах Магде, благодарит её за верную службу и обещает титул герцогини. Потом два амбала в форме без опознавательных знаков поволокли его по лестнице у стены терминала и грохот подкованных армейских ботинок по металлу заглушил все голоса. Стойка оказалась рамой с прикреплёнными толстыми цепями захватами для рук, ног и шеи в офиса на втором этаже. Когда гориллы Лабана сорвали с майора всю одежду и зафиксировали в этой конструкции, он понял, что освободиться без посторонней помощи не сможет. Сквозняк неприятно холодил оголённое тело. Амбалы ушли, оставив Хирна одного.

В кабинете принца стоял большой стол с несколькими информационными панелями, удобный стул перед ним, широкий угловой диван, пара кресел и стеллажи. Захват не позволял особенно двигать головой, поэтому майору не удалось разглядеть, что лежало на полках. Ещё в помещении имелся огромный сейф.

Металлические ступени снова загрохотали, и через пару минут в кабинет вошёл Лабан в сопровождении нескольких здоровяков, на фоне которых сам принц смотрелся рахитичным школьником. Окинув Хирна довольным взглядом, глава мятежников распорядился:

— Свяжитесь со «Свободой», пусть доложат о готовности. И передайте Протею сигнал «Эсцэт». А я пока развлекусь немного.

Лабан отошёл к стеллажу, погремел там чем-то металлическим и появился перед прикованным майором с кусачками в одной руке и скальпелем в другой. Окинув своего пленника плотоядным взглядом, принц спросил:

— С чего начнём? Отрезать вам нос или ухо? А, может быть, вырвать глаз? Хотя, наверное, не стоит так спешить, ведь нам предстоят долгие часы общения. Я надеюсь, что оно будет очень приятным для меня и крайне болезненным для вас.

Лабан отбросил скальпель, взялся за левую кисть пленника, перехватил двумя потными пальцами мизинец майора и примерился к нему кусачками. В животе Хирна похолодело, а лоб и спина моментально взмокли. О молодости принца рассказывали разное. Были и совсем страшные истории. Тут один из приближённых Лабана доложил:

— Сигнал «Эсцэт» отправлен. Протей прислал подтверждение.

Принц отцепился от мизинца и вкрадчиво произнёс Хирну на ухо:

— Знаете, что это означает? Сейчас некоторые ваши коллеги превратились в таких же идиотов, как мой папенька и брат. Они не могут ничего вспомнить. И весь ваш Генштаб теперь похож на сломанное пианино: полковник фон Штресс может нажимать на любые клавиши, но играть этот инструмент будет фальшиво.

Улыбающийся Лабан подбежал к столу, глядя на информационную панель:

— Что «Свобода»?

— Нет связи.

— Болван! Свяжись с ними немедленно! Сейчас же!

Тут в кабинет вошёл вестовой:

— Ваше высочество! Вас просят вниз!

— Что ещё случилось? — возмутился Лабан, но послушно направился к лестнице. Загрохотали две пары ботинок. А через пару минут кто-то более лёгкий поднялся по ступенькам. Извернувшись, Хирн увидел Магду. Мелькнули три коротких вспышки и три тяжёлых тела рухнули на пол. Потом фрау Шнайдер подбежала к стойке.

— Герман! Вас пытали?

— Нет, ещё не успели.

— Как вас можно отцепить от этой штуки?

— Гляньте на стеллаже, там лежат какие-то инструменты.

Магда метнулась к стене и простонала:

— Тут много всего, но оно такое страшное.

— Есть большие кусачки?

— Да.

— Попробуйте перекусить цепи.

Фрай Шнейдер вернулись с тяжёлым инструментом в руках, и сломала звенья, соединявшиеся с металлическим ошейником. Потом перекусила цепи, державшие майору руки. Хирн выхватил у неё кусачки:

— Идите к столу, я закончу сам. Лабан пытался связаться с корветом-невидимкой Лиги. Мы должны направить их на базу ВКС «Хорт-1» — там с ними разберутся.

Освободившись, Хирн оглядел помещение в поисках своего мундира, но, похоже, его одежду и комм-браслет уничтожили. Пришлось снять штаны и куртку с одного из трупов и хоть как-то утеплиться. Захваты на шее, запястьях и лодыжках мешали, но то, что убитый был здоровяком, позволило справиться с одеванием. Если б не армейский ремень, широченные брюки совсем бы не держались на Хирне. Потом майор подбежал к столу. В этот момент установилась неустойчивая связь со «Свободой».

— Сообщите им, что из-за грозы идут сильные помехи и визуальный контакт невозможен. Теперь дайте мне отправить им координаты базы.

На лестнице снова послышались тяжёлые шаги. Магда вскрикнула:

— Это принц!

— Надо закрыться!

Засова на двери не оказалось, но Хирн смог её заблокировать скальпелем и кусачками. Потом они вдвоём подтащили тяжёлое кресло, чтобы не дать вышибить не самую прочную конструкцию из пластика. Через мгновение дверь потряс мощный удар:

— Открывайте! — послышался раздражённый голос Лабана. — Я всё равно вас достану!

Хирн обрушил в сторону двери стеллаж, укрепил импровизированную баррикаду трупами, потом перевёл дух и глянул на Магду:

— Комм-браслет?

— У меня его отобрали.

— Ладно. Я знаю частоты базы «Хорт-1».

Под грохот ударов в дверь Хирн связался с генералом Штерном и доложил о ситуации, потом вспомнил личные частоты гросс-генерала Кнюппеля, которого хорошо знал по кампании на Ландесе, и продублировал информацию. Лучше всего было бы наладить контакт с полковником фон Штрассом, но без комм-браслета сделать это майор не мог.

Сделав всё это, Хирн повернулся к Магде:

— Надо отсюда убираться и поскорее.

— Но как? Окон здесь нет, через двери нам не пройти.

Майор помассировал ладонью массивный лоб. Было бы обидно погибнуть в лапах садиста, когда до спасения — рукой подать. И тут его осенило:

— Когда вы искали кусачки, вам не попадался на глаза газовый резак? Ведь его тоже используют для пыток…

Хирн прожёг стену ангара в трёх местах и вышиб ногами металлический лист. Их баррикада уже едва держалась под ударами принца и его амбалов. Майор обернулся к Магде: та прикрывала его спину, нацелив на покорёженную дверь сразу два лёгких армейских бластера.

— Прыгайте! Тут невысоко, метров пять.

Магда без лишних слов разбежалась и выскочила в проём. Не дожидаясь её приземления, Хирн сиганул следом. Приземление было жёстким, но, кажется, перелома он избежал. Близорукие глаза майора не сразу приспособились к сумраку ночи. Тут кто-то коснулся его плеча:

— Бежим к шоссе!

Со стороны ангара раздались грохот и скрежет: это открывались раздвижные ворота. Хирн с Магдой неслись, не глядя под ноги и не оглядываясь. Очки слетели с майора, отчего мир вокруг приобрёл гротескные очертания. Рядом вспыхнуло дерево, в которое попал высокоэнергетический импульс. Они метнулись в сторону, а потом попали в яркий свет прожекторов. Раум-юнкеры в полном боевом облачении стремительно надвигались со всех сторон. При виде имперской космогвардии Хирн без сил опустился на придорожную траву. Сердце гулко ухало в груди. Рядом тяжело дышала Магда.

 

Майор Хирн ворвался в кабинет своего начальника, игнорируя секретаршу, пытавшуюся ему помешать.

— Херр полковник! Не желаете ли объясниться?

— Присаживайтесь, Герман.

— Я постою! — на лице Хирна читались негодование и упрямство. Фон Штресс вздохнул.

— Герман, пожалуйста, не петушитесь! — и указал на кресло.

Майор подчинился и присел на краешек сиденья возле огромного бюро, но в глазах его по-прежнему читалось возмущение. Полковник откашлялся и начал:

— В прошлом году вы помогли разоблачить заговор принца Лабана и атташе Джона Джея и удостоились благодарности от самого императора. Но тогда же выяснилось, что задержаны не все причастные к этому заговору. Далеко не все! На допросе в военной контрразведке один из мятежников признался, что установил прослушку в квартирах некоторых высокопоставленных офицеров. Вы оказались в их числе. Эту информацию намеренно не разглашали, поскольку с разрешения Его Императорского Величества контрразведка и Секретная служба разработали операцию «Мышеловка», чтобы окончательно выполоть все поросли измены в Нойе Хаймат.

— Когда вы узнали об этой операции?

— За сутки до встречи Хаста I с выпускниками Академии.

— Я правильно понял, что на самом деле никаких проблем с «Нейроботом» у императора и наследника не возникало?

— И да, и нет. На самом деле, ни Хаст, ни принц Флапс не используют микрочипы для улучшения памяти, поскольку в этом нет ни малейшей необходимости. Но у обоих, как вы, наверное, догадывались, есть двойники. И вот двойникам чипы вживляли. А потом Секретная служба узнала, что мятежники ищут контакты в «Нейроботе». Вот тогда операция «Мышеловка» и приобрела законченные черты. Наш человек из «Нейробота» предложил свои услуги заговорщикам, а потом продемонстрировал свои возможности.

— Как себя чувствуют двойники?

— Нормально. Проблемы с памятью были временными. Когнитивные способности двойников не пострадали.

— А как со всем этим связана Магда?

— Её ввели в курс дела вместе со мною. Первоначально планировалось, что она будет лишь техническим экспертом, но фрау Шнайдер захотелось чего-то более возбуждающего. Тут и всплыл тот факт, что ваша квартира прослушивается…

— Херр полковник! Не кажется ли вам, что в данном случае вы нарушили неприкосновенность моей частной жизни?

— Увы, Герман, у нас с вами больше нет частной жизни. Противостояние с Лигой достигло такого накала, что теперь мы только пешки в большой игре. И дай бог, чтобы она оставалась лишь политической. Я иногда смотрю на своих детей и молю небеса, чтобы их не коснулась та грязь, в которой нам с вами приходится возиться.

— Но, херр полковник! Я всё понимаю, но, полагаю, что своей верной службой отчизне заслужил другого отношения! Мне кажется, что после всего, что происходило последние дни, мне стоит подать в отставку.

— Герман, пожалуйста, успокойтесь! Я приношу вам свои самые глубокие извинения! Хотите, то же самое сделает сам император? Он уже подписал документы — на днях вам должны дать новую звёздочку на погоны. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете себя отвратительно, Но, прошу вас, не делайте ничего сгоряча! Возьмите выходной, придите в себя…

 

Хирн шагал по проспекту Императорской фамилии в лёгком замешательстве. Он чувствовал себя оскорблённым, но, в то же самое время, понимал, что полковник фон Штресс совершенно прав. Кипятиться было бессмысленно. У офицера Генерального штаба нет частной жизни, когда дело касается безопасности империи.

Под подошву попал камешек. Майор пнул его ботинком со всей силы, и камень полетел по дорожке. «Вот так и я, — с горечью подумал Хирн. — Куда пнут, туда и лечу».

Тут чья-то рука нежно ухватила его за локоть и знакомый женский голос проворковал:

— Говорят, что вы знаете чудесный немецкий ресторан с самым лучшим в Хауптберге пивом. Может, сводите меня туда сегодня?