Рождество в подарок

Мёртвая тишина. Она властвует в темноте, когда дыхание не мешает слышать. Обволакивает сознание, давит на уши.

Дышать давно нечем, вентиляция сдохла пару недель назад. Из всего освещения остался только огонёк на проклятом замке. Безопасность превыше всего. Даже когда электричества не хватает, в первую очередь — охрана.

Лампочка, словно звезда, не даёт света, режет уставшие глаза. Соревнование, кто погаснет быстрее — она или сознание. Давно можно было сдаться, прекратить бороться и отдохнуть. Не слушать музыку мёртвой пыли, беззвучно ложащейся на пол. За две недели полной неподвижности тело уже, должно быть, покрылось ей. Режим максимальной экономии. Вся жизненная сила уходит на поддержание мозга. Теперь закрыть глаза и отдохнуть. Через два часа сработает внутренний будильник. Еще одно сражение со смертью. Упрямство — вот ответ.

Рем открыл глаза. В зимнем небе белым огнём горела одинокая первая звезда. Несколько секунд он смотрел на неё, пытаясь связать воедино сон и явь. Потянулся, тяжело вздохнул и встал. Отряхнул налипший на лёгкий комбинезон снег.

Сколько прошло лет, а его по-прежнему преследовал этот сон. Комната не отпускала.

Он помнил, как пришёл в себя. Приподнялся на локтях, огляделся. Тогда он не знал, что вскоре выучит каждую деталь обстановки Комнаты, которую он видел. Большое квадратное помещение, отделанное полированной сталью. Десять реабилитационных комплексов — реабкомов, стоящих вдоль двух стен. Широкий, метров десять, проход между ними. По паре стульев возле каждого модуля, стеллажи с каким-то оборудованием возле дальней от входа стены. Небольшая выгородка в углу — туалет с душевой. Обычный, типовой автономный блок. Только все, которые Рем видел до этого, были наполнены людьми, шорохом голосов, деловой суетой.

В Комнате рядом с ним оказался только один человек — Финн Мартин, техник из обслуги поста. Его Рем помнил: он был одним из тех, кто помещал его в реабком.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Финн, пристально глядя на него. Слишком пристально, на вкус Рема. — Не кружится голова? Ничего не болит? Рефлексы в норме?

— Какие, к бесам, рефлексы?! — рявкнул на него Рем. — Откуда я знаю! Это я у тебя должен спросить. Где вообще все? Где врачи?

— Э-э… боюсь, здесь, э-э… никого больше нет.

Рем глянул на техника исподлобья, отчего тот съёжился, будто ожидая удара. Легко выпрыгнул из ложа и направился к двери. Бардак! Боевой киборг приходит в себя, а его отправляют встречать бестолкового подсобного работника!

Он подошёл к замку и набрал код.

— Биометрические параметры приняты,— произнёс мягкий женский голос. — Приветствуем Вас на стационарном посту реабилитационной службы, капитан Рем Дайзер. Приносим свои извинения, но данный код более недействителен. Коды доступа были изменены в целях безопасности. Для получения нового кода доступа свяжитесь с администрацией.

Что за ерунда. Он повернулся к интеркому. Нажал на кнопку связи с дежурными. Раздались гудки. Экран высветил только помехи.

— Они не ответят, — тихо произнес Финн. — Я пробовал. Уже почти месяц. Каждый день.

Рем глянул на Мартина и поверил унынию, с которым тот смотрел на бесполезный экран. Из чистого упрямства он продолжил попытки. Охрана, склад, медчасть, психологи… Никто не отвечал, а экран упрямо показывал "войну бактерий".

— Похоже, мы в дерьме? — зачем-то спросил Рем, отвернувшись от двери.

Финн промолчал. Дерьмо — вот ответ.

Рем прислушался к себе. Все было не так. Он был здоров, повреждений не ощущалось, но… Он не помнил, что с ним случилось. Почему он попал сюда. Какие-то обрывки, отдельные картинки. Более того, молчали модули, кроме отвечающих за простейшее функционирование организма. Тактика, ускорители, анализаторы — тишина. Он запустил полную диагностику — неприятная процедура, головная боль на пару часов обеспечена. Перед глазами побежали строчки. Система давала "Ок" по всем параметрам. Картина прояснилась, когда энергомодуль дал информацию, что почти разряжен. Бред. После реабкома он должен был быть заполнен до краев. Рем даже проверять его не стал. С другой стороны, оказаться запертым в этой комнате — не бред? Придётся признать, что случилось невозможное. Он почти разряжен и в плену. Знать бы ещё у кого.

— И сколько я здесь пробыл? — спросил Рем.

— Долго. Очень долго. — Финн подошёл к одному из блоков. Провёл по крышке пальцем. — Видите? Пыль. Немного, но всё же. А её здесь быть вообще не должно. Через фильтры просачивается такое количество, что за пять лет, которые я здесь отработал до… до всего этого, я пыли ни разу не встречал.

Рем прошелся вдоль неработающих агрегатов, а Финн продолжил:

— Я очнулся почти месяц назад. Наверное. Сами понимаете, свет горит постоянно, судить можно только по желанию спать. Еда подаётся на двух человек,— он указал на небольшой люк в стене, — вода в кранах есть. Ждал вашего пробуждения. Честно говоря, я уже сильно беспокоился. Обычно разница в пробуждении не больше недели, а тут… Вы же сможете отсюда выбраться?

Финн с надеждой смотрел на киборга. Рему стало неудобно. Насколько он знал, все двери были сделаны так, что вырваться отсюда он не смог бы, даже заряженным с избытком. Бывали случаи сдвига психики после реабкома. Редко, но всё же…

— Я что-нибудь придумаю, — сказал Рем уверенно.

Они провели в Комнате сорок шесть лет.

Первое время им было неуютно вместе. К исходу первого года они подружились. Рем испытывал куда как большую неловкость, чем человек. Киборг всегда был совестливее своих собратьев. Правда, это никогда не останавливало его от принятия сил у людей.

Киборги, по сути, не были именно кибер-организмами. Когда-то они были обычными людьми, подвергшимся сложнейшим операциям. Такие, как он, стали почти богами. Вершина инженерной мысли. Сильные, быстрые, умные. Почти бессмертные. Паразиты, живущие за счёт людей.

При создании киборгов предполагалось, что они будут получать энергию для своих систем из пищи и специальных станций. Вначале так и было. Они служили, поддерживали мир и порядок. Шло время, модули развивались и усложнялись. Наступил энергетический кризис. Выход был найден, но он стал началом конца.

В то время были популярны исследования биотехник. Учёные добились серьезных результатов. Правда, большинство из них толком не были объяснены, и напоминали скорее волшебство, чем науку. Лечение возложением рук, левитация, мыслеречь и многое другое. И тут выяснилось, что наложение рук, с желанием передать силу, на киборга, приводит к немыслимому притоку энергии к последнему. Все бы хорошо, но из "донора" волшебство уходило полностью. Вместе с жизнью.

Начались масштабные исследования. Были сделаны сотни открытий. Люди научились развивать свой дар, определять его носителей и степень их силы. Телепатия стала обычным явлением. Но вот побочный эффект победить не смогли. Люди умирали.

Постепенно, слуги превратились в господ. Киборги объединились, исподволь, используя все политтехнологии, пришли к власти по всему миру. Сформировался культ Киборга — друга человека. Всячески пропагандировался подвиг донорства. "Ты смертельно болен? Стар или устал от жизни? Не трать ее впустую. Послужи своей стране. Отдай силу киборгам. Они охраняют наше будущее!". Для людей с редким даром создавались отдельные города. Люксовая жизнь, все по высшему классу. Идеальные питомники.

Все это могло продолжаться долго, но они заигрались. Начали ощущать себя богами.

Забыли об остальном человечестве, вынесенном за рамки их светлых городов.

В целых государствах, оставшихся за рамками Киборг-программ, зрела ненависть. Но никто не мог выстоять против объединенных сил киборгов и людей-биотехов. Пока в недрах военных лабораторий на свет не появились биотики. Генетические мутанты, способные сражаться с киборгами.

Началась Война.

Рем попал в реабком в самом начале боев и не знал, каким был исход противостояния. Но ничего хорошего он от войны не ждал.

Первым знаком стало отсутствие еды.

Они долго смотрели на люк, в надежде, что он откроется вновь. Первым не выдержал Рем:

— Может, он просто сломался? Или мои часы дали сбой.

— Прекрати! — ответил Финн. — Мы сто раз это обсуждали. Началось. У нас осталась неделя, друг мой. Радуйся, что я вообще дожил до этого дня. Я вот буду радоваться.

Они и в самом деле не раз обдумывали возможности выбраться на поверхность. По всему выходило, что шанс был только у Рема, с его способностями. И только при помощи Финна. По его расчётам, если закончится резервное питание, первым выйдет из строя пищевой синтезатор. Потом основной свет. Вода. Вентиляция. Аварийное освещение. Электрозамки продержатся дольше всего. До наступления темноты он давал неделю.

После отключения воды Финн собирался стать донором. "Мне все равно не протянуть без воздуха. Да и без воды копыта откину. Так что, сделаю напоследок хорошее дело — ты ведь не протянешь до открытия замков без подзарядки. И так-то не факт… А ты, если выберешься, выпей за меня и будет".

Вода отключилась на третий день. Воздух — на четвертый.

Мёртвая тишина. Она властвует в темноте, когда дыхание не мешает слышать. Обволакивает сознание, давит на уши.

Дышать давно нечем, вентиляция сдохла пару недель назад. Из всего освещения остался только огонёк на проклятом замке. Безопасность превыше всего. Даже когда электричества не хватает, в первую очередь — охрана.

Лампочка, словно звезда, не даёт света, режет уставшие глаза. Соревнование, кто погаснет быстрее — она или сознание. Давно можно было сдаться, прекратить бороться и отдохнуть. Не слушать музыку мёртвой пыли, беззвучно ложащейся на пол. За две недели полной неподвижности тело уже, должно быть, покрылось ей. Режим максимальной экономии. Вся жизненная сила уходит на поддержание мозга. Теперь закрыть глаза и отдохнуть. Через два часа сработает внутренний будильник. Еще одно сражение со смертью. Упрямство — вот ответ.

В бессчётный раз открыв глаза, он не увидел ничего. Темнота выиграла, он не проиграл. Рем с трудом добрался до двери и толкнул. Почувствовал, как она бесшумно открылась.

Тогда он не знал, что эта дверь выведет его в другой мир.

Всё изменилось. Великие города лежали в руинах. Киборги и биотики исчезли, и он не знал куда. Люди покинули развалины, только ветер гулял над обломками.

Комната разделила жизнь напополам. Прошлое, Комната, будущее. Сколько минуло лет, а сердце все не может принять, что будущее наступило. Чудится, откроешь глаза и увидишь всё тот же огонёк замка. А всё что было — игра измученного без кислорода мозга.

Годы слились в одну дорогу. Скитаний без внятной цели. Осколок былого величия, возможно, последний киборг на свете. Он искал свою борозду¹, которую можно пересечь. Своего Ромула, который одарит его покоем. А находил города и поселения, похожие одно на другое. В первую очередь, тем, как смотрели на него люди. Страх — вот ответ.

Они боялись его подсознательно, даже не понимая, кто перед ними. Забывшие своих господ, научившиеся выживать в изменившемся мире. Они не замечали, что мир продолжал меняться. И не в лучшую сторону.

Последнее время Рем находил всё больше разрушенных, опустевших городов. Не тех величественных руин, что остались от прежней цивилизации. Новых, недавно основанных поселений.

Биотики. Точнее их потомки, не справившиеся с наследственными мутациями. Они скатились к примитивным родовым отношениям. Выродились в дикий, страшный в своей бесчеловечности народ. Искореженный, сильный, беспощадный. Рем всё чаще встречал их группы, бродящие в окрестностях их становищ. От больших отрядов он легко ускользал, с маленькими — расправлялся. Брал пленных пару раз, но, поняв, что ничего полезного от них не узнает, перестал. Один раз из любопытства прокрался к самому стойбищу. Издалека наблюдал за их примитивным бытом. Они были похожи на кочевников древности, как он себе их представлял. Разве что те были людьми, а эти — перекошенными тварями с удлинёнными, непропорциональными конечностями, напоминавшими прародителей лишь отдалённо.

В зимнем небе белым огнем горела одинокая первая звезда. Как вспышка, пришло воспоминание. Ласковый женский голос: "И три звезды сошлись в одну, И три волхва дары несут…". Запах хвои, нежные руки на плечах. Рождество. Что-то из детства, когда он был просто мальчиком. Рем почти вспомнил лицо матери. Еще чуть-чуть. Он прикрыл веки.

Женский крик долетел откуда-то с севера. Рем вздрогнул и повернулся в ту сторону. Он обострил слух, склонил голову набок. Крик повторился, однако на этот раз Рем услышал и крики биотиков. Возбужденные голоса — они явно кого-то преследовали. Далеко, больше трёх километров.

Успею? Снег неглубокий, чуть припорошил землю. Надо пробовать. Рем сорвался с места. Он бежал, и снег взлетал вихрем позади него. Мерзлые ветви, маленькие деревца с треском улетали в стороны. За ним оставалась прогалина, которую не заметил бы только слепой. Нет времени на скрытность. Он ориентировался на звуки, которые становились всё ближе. Через пять минут он был у цели.

Шесть фигур плотной стайкой прижались к стене полуразрушенного строения. В руках у них были ножи, двое юношей сжимали топоры. От пятёрки разведчиков они, возможно смогли бы отбиться. Удача — вот ответ.

Им не повезло. Биотиков было больше сотни. Они окружили своих жертв и теперь стояли, потрясая дубинами и плохо выкованными мечами, оглашая окрестности гортанными криками. Люди доживали последние мгновения.

Рем трезво оценивал шансы. Их не было. Если бы он был таким, как раньше... Он обнажил боевой нож. Если бы он был таким как раньше, он бы просто прошел мимо.

К людям он прорвался легко, оставив за собой десяток тел. Биотики были не готовы к атаке с тыла.

Рем ошеломил их первой атакой, но они быстро пришли в себя и ринулись на него. Но если они надеялись найти легкую добычу, их ждало жестокое разочарование. Даже сейчас, почти лишенный сил, Рем оставался самым лучшим бойцом, что знала история войн.

Он превратился в размытое пятно. Движение — жизнь. Нож не останавливается ни на мгновение. Увернуться от удара, метнуться в строну. Подсечь сухожилие, рассечь горло обратным движением. Левая рука разносит в щепки выставленную дубину, дробит череп. Правая уже идет к другой цели. Кто-то задел спину мечом. Плевать. Перекат. Удар клинком под челюсть. Нога ломает колено врагу. Ещё один. И ещё. И ещё.

Они откатились назад, оставив его перед валом из тел.

Он сжёг себя без остатка. Энергии почти не осталось. Ноги подгибались. Рем упал на колено. Биотики держались в стороне, он заставил их опасаться себя. Ополовинил их число, но их всё равно слишком много. Они не уйдут, звериным чутьём уловив, что ещё немного, и он свалится без сил. Вопрос нескольких секунд, когда кто-то первым нарушит краткую паузу и бросится на него. Только осознание, что первый умрёт точно, пока ещё удерживало их. Но скоро он найдётся. Всегда находится.

Рем почувствовал, что сзади подошёл человек. На затылок легла ладонь, женский голос прошептал: "Живи!".

Вихрь силы ворвался в изорванное тело. Раны полыхнули огнём и закрылись. Заработали тактические анализаторы, отказавшие века назад. Глаза налились изумрудным светом. Он поднял голову и оглядел врагов. На несколько мгновений они застыли. Взорвались истошными воплями и кинулись наутёк. Они помнили эти глаза. Сияющую смерть — на генном уровне.

Бесполезно — тактика уже построена, приоритеты выставлены, первый шаг с колена, за которым не уследить глазом. Клинок идёт забрать всех. И останавливается. За спиной слышится шорох. Рем отпускает нож и, прежде чем тот начинает падать, успевает подхватить рухнувшую девушку.

Он нежно опустил её на снег. Убрал упавшую на лицо прядь. Её кожа посерела, скулы заострились. Глаза ещё жили, но он видел, как их покидает свет.

Он сжал кулаки и зажмурился. Хотел спасти и опять убил. Смерть — вот ответ.

— Спасибо.

Её голос был едва различим, словно шелест ветра в степи. Рем открыл глаза, их взгляды встретились.

— Спасибо, — повторила девушка. — Ты спас нас всех.

Остальные стояли чуть в стороне, не решаясь приблизиться.

— Прости, — Рем опустил голову.

— За что? — тень улыбки тронула бескровные губы. — Я мечтала об этом дне. Все мы мечтали. Ты подарил нам надежду.

Он смотрел, как девушку покидают остатки жизни. В последний раз она взглянула на вечернюю звезду, выдохнула:

— Счастливого Рождества!

Она закрыла глаза. Рем почувствовал, как перестало биться её сердце.

Он услышал скрип шагов. К нему подошла девушка. Опустилась на колени. Наклонилась, поцеловала умершую в лоб. Прошептала: "Прощай, сестра. Спасибо тебе".

— Лея бредила вами, — сказала девушка. — Ки-Боги вернутся. Мало кто верил, как она. Я не верила. А вы — вот они.

Она тряхнула головой, смахнула слезы с лица. Оглянулась на остальных. Они подошли ближе. Один за другим опустились на одно колено, прижали сжатый кулак к груди.

— Вы ведь не оставите нас?

Рем молча смотрел на девушку. Под взглядом его сияющих глаз, она заметно занервничала, зачастила:

— Наш город тут рядом, недалеко. Рядом совсем! Там все рады будут! Вы не думайте, мы — помним! И Лея… вот…

Она смешалась и смолкла. Рем наблюдал за замершими людьми. В них не чувствовалось страха. Нет, они боялись, что он уйдет. Что вернутся биотики. Много чего, но не того, кем он являлся. Он почти забыл, как смотреть в глаза людям, не мечтающим оказаться подальше отсюда.

Он поднялся, легко подхватив тело девушки.

— Ведите.

Посмотрел в зимнее небо, нашел взглядом вечернюю звезду. Знала ли эта девочка, что такое Рождество? Или это было для неё просто эхом дальних времён?

Дары волхвов, великие дары. Первый шаг к величайшей жертве. Он перевёл взгляд на застывшее лицо Леи. Я принимаю твой дар. Придёт день, и я расплачусь. Как умею. Борозда — вот ответ.

Он глубоко вздохнул и пошел вслед за людьми, переступив невидимую черту.

-----

Примечание:

1. Имеется ввиду легенда об основании Рима Ромулом и Ремом. По одной из версий, выиграв спор за право выбрать место для поселения, Ромул провёл священную борозду (померий) на Палатине, но Рем в насмешку перепрыгнул через неё, что взбесило Ромула и вынудило его убить собственного брата.